— Даже боязно топтать...
— Церкви на тебя нет. Тогда бы точно никаких купаний, дальше рябин бы не пустили.
— Жогец, и слава Ра! Они не сунутся за барьерный хребет.
— Верно, а мы можем сюда наведываться. Ммм...
— Когда на четвертом освоим телепортацию.
— Моей специализации она редко дается.
— Не дрейфь! Живая вода еще скажется в будущем.
— Живая!?
— Ого-го! А ведь верно же!
— И я вспомнил! Все признаки налицо!
— Тогда уж на поверхности.
— Хех, главное суть.
— Вот это подарок нам преподнес Арас!
— Божественный.
— Кто бы мог подумать, что исторгаемые могут появляться и на северной половине Угэрежа!
— А может именно сюда все чистокровные и попадают?
— В аббатстве такое посчитали бы ересью.
— Церковь сама уже стала ересью!
— Чего ты на них так взъелся?
— Не придирайся, он в своем праве.
— Давайте устроим здесь пикник.
— Чего-чего?
— Приготовим ужин и в сумерках съедим его тут.
— Благословенные ягоды и священные желуди светятся в темноте.
— Вид обещает получиться интригующим...
— Ага, и фонтан будет с подсветкой.
— Может не стоит ворожбой нарушать естественное? А?
— Тьфу на тебя. Как ты мог такое подумать про меня!?
— Тогда с чего ты взял?
— Догадываюсь.
— Вода в нашем колодце стала сама по себе светиться.
— Да и вкус у нее улучшился, вы не заметили за обедом?
— Там трудно было что-то заметить, не до подобного...
— Столько суеты...
— Да ты первый ее и наводил, выпендривался перед Степау!
— Приревновал?! Ах-ха-ха!
— А Оллаку строила глазки Кразеню...
— За что!
— И еще один подзатыльник от меня...
— Эй-еэ-ей! Бедный Зазел не виноват, что...
— Бедный Зазел мигом станет сейчас богатым...
— Синяками!
— Не портите мою подушку!
— Сам же первый и ударил.
— Мне можно!
— Ах-ха-ха!
Заряженные энергией, требующей выхода, студенты все вместе принялись за облагораживание форта. Девушки уже украсили некоторые занавески своей вышивкой, а парни стали прибирать мусор, заготавливать большую поленницу из уже не нужных столбов и оставшегося сушняка.
— От имени группы благодарю за всё! — подойдя ко мне со спины, тихо проговорил Врезень, крепко сжав плечо. — Кем бы ты ни был, спасибо!
— Другом, Врез... — печально улыбнувшись. Я совсем не хотел, чтобы на меня стали смотреть снизу вверх. — Не больше, но и не меньше, — глядя ему в глаза.
Люм выдержал мой взгляд, смахнувший с его плеч тяжелые мысли, смягчивший выражение лица. Коротко кивнув, он отошел прочь, улыбаясь. Я видел, как он потом подошел к Микрану, рассекающему полешки, и они вместе зашептались.
Всю мелочь Зазел перемешивал с земляными отвалами, которые потом укреплял многоступенчатыми решетками с воплощенной силой земли. Мелкая и еле заметная снаружи под слегка пропечённым слоем глины, крупноячеистая внутри. Позже этим же способом вдвоем с Врезенем он укреплял ров. Не стали создавать на дне шипы, ставить колья, заполнять водой. Ров создавался только против бразхаонской флоры, которая быстро отвоевывала свои исконные территории. Фауна нас особо не беспокоила.
На верхушке гребня Йомиэль на равных расстояниях впаял все двенадцать обработанных им камней. Идей чарования выдвигалось много, но они все расшибались о недостаточные знания и мое нежелание выполнять всю работу. Остановились на проверенном. Йомиэль при активной помощи Врезеня и под пристальным наблюдением Микрану использовал Виропэш, объединенив всё в единую систему, какая получилось у крепости при моей помощи.
Ужин прошел в сказке! Больше всего света дарила облепиха. Соцветия не отставали от плодов. Желуди висели маленькими фонариками, превращая сами кроны в подобия ночных ламп. Желто-оранжево-коричневое с мягкой лазурью в янтарной оправе посредине. Фонтана не было, лишь гладкая поверхность чаши. Убаюкивающий шелест с мерным журчанием воды подчеркивал глубокую тишину. Незнамо откуда появившиеся бабочки, отсутствовавшие днем, рассеивали золотую пыльцу, слетающую с их больших пастельно-радужных крыльев, слегка светящихся. И в кронах дубов заметили тихо роящихся насекомых, испускавших светлую зелень. Алоллэя даже прослезилась, переполненная эмоциями.
С водным воплощением дела обстояли печально. Жогец, малость посомвневавшись, все же молча отпустил Алоллэю со мной, когда мы удовлетворили первый голод. Никто не торопился с трапезой. Улеглись кто на спину под дубом, кто на живот, уперев локти о камень, кто-то сидел на валуне.
Йомиэль увязался за нами, опередив меня, уже было хотевшего и его пригласить к чаше. Я опять почувствовал приход момента, когда моя помощь окажется востребованной. Нам не хватало посуды, и живая вода дала сумасшедшую идею, решающую эту эстетическую проблему.
Прекрасная идея сработает лишь непосредственно в чаше. Различия между ручьем и фонтаном минимальны, однако между ними пропасть. Фонтан ответит, нежно и с радостью, кто и как попросит, какова будет свободная воля. А ручей... он далеко и потому пассивен, несет лишь отпечаток, тень, достаточный для поддержания и восполнения сил, оказания лечебного воздействия, впитывания и хранения магической энергии или плетений, безвольная глина в руках мастера-гончара.
Я показал простенькое плетение, опустив руку по локоть в воду. Овеществление воды сопровождалось легким усилением свечения. В руку опустилась простенькая тарелка. Вынутая из воды, она затмила хрусталь по красоте и легкости. Взвизгнувшая Алоллэя опустилась на колени прямо у края, не обращая внимание на намокшую одежду. Окунула руки в воду и через некоторое время бережно извлекла изящную вазу, без узора, такую же простую, как моя тарелка. Ее цвет был прекраснее голубого горного хрусталя, различимый даже при тусклом освещении, окружавшим нас и идущим из глубин водоема, больше намека и меньше полной непрозрачности. Йомиэль достал сложную конструкцию — ожерелье из крупных прозрачных шариков, уменьшающихся к затылочной части.
Алоллэя аккуратно поставила вазу на камни, боясь дохнуть на нее. Взгляды всех приковались к нашей троице. Видя ее трясущиеся руки, смело шарахнул своей тарелкой о край бортика, вызвав противоречащий законам мелодичный звон, дополнительно мной ощущаемый еще и держащими тарелку пальцами, на которые никакого осушающего отката не последовало. Расширенные от ужаса глаза Алоллэи сменились задорными искорками и облегчением, ее красивый смех вплелся в разнесшийся по поляне перекат. Она быстро сообразила, что изделие из живой воды крепче стали, впрочем, как и все присутствовавшие.
Следом, с большим удовольствием впитывая атмосферу детского восторга с примесью белой зависти, восторга и любопытства, пояснил, как можно влиять на цвет и получать желаемую гравировку, достав из воды цветной элегантный графин венецианского стиля с градиентным тройным переливом цветов, наполненный живой водой. Ахнув, девушка тоже начала что-то усердно создавать в воде, закусив краешек губы. А сосредоточенно-счастливый Йомиэль извлек светящуюся каплю, запечатлев момент, когда она вот-вот сорвется с края листочка. Размером с фалангу большого пальца, с живой водой в серединке, светящаяся изнутри неоднородным янтарным, в тон чаше, капля. Не знаю, как он додумался, но тонкая трубчатая цепочка, к которой крепилась капля, составляющая с ней единое целое, красовалась мелким узором на своей гибкой поверхности, под которой угадывался канальчик с жидкостью, соединенной с капсулой в капле. И на предмете уже были чары, позволяющие обходится без замочка, по желанию регулирующие длину, капля — амулет, частичка благословенной рощи Эльбра. Им оказалась Оллаку, которой всем на удивление и вручил свое изделие засмущавшийся парень, решивший, что украдкой брошенный в мою сторону взгляд остался незамеченным. Я уже видел, как разворачиваются регенерационные чары, при соприкосновении капли с кожей вплеснувшиеся наружу.
Завороженный Врезень, не смутившись, но все же осторожно попросил нечто подобное и для себя. И Йомиэль, скромно и с долькой натянутости улыбнувшись, для каждого создал с частичкой живой воды: парные кольца для двух рук с камнями, составляющими с ободком, зачарованным под приспособление к любому пальцу, единое целое, и кулоны-капельки, одним комплектом, подчеркивающие индивидуальность глоров расцветка и гравировка. И с улыбкой на лице принял его чудесный подарок, первым подставив шею, а потом и запястья под радужно прозрачные изделия, сверкавшие и блистающие всеми цветами радуги ярче всех остальных. От такого подарка не отказываются. После одевания кулон оказался девственно чист, никаких чар.
— Они все призрачные(*)!? — вскричала удивленная Оллаку, первая вместе с Врезенем, обнаружившая этот дополнительный эффект, когда все уже получили, одели и любовались издали.
Мастер-ювелир сам вылупил глаза, огорошенный не меньше остальных.
— Спрячьте до поры до времени, не стоит вызывать лишнюю зависть и кривотолки, — посоветовал я на обратном пути. В истинном зрении такое не спрячешь, конечно, но среди первокурсников только двое им обладают, помимо меня, и им на него необходимо переключаться с обычного, в отличие от меня.
Третий день, окрещенный Днем Чудес, подошел к логическому концу. Мы вернулись в крепость, неся в руках созданные Алоллэйей части сервиза: тарелки, блюдца, супницы, вазы, кувшины, кубки. Был и большой поднос, а так же комплект столовых приборов, смотревшихся просто изумительно. Дежурные остались бодрствовать, остальные улеглись.
Когда Йоми заснул, я через астрал переместился в рощу, окунувшись в воду. Я встал в самом центре, закрыв глаза и сконцентрировавшись. Требовалась синхронизация с кольцами. Легко реализовал витавшую идею Фратрикра(*). Рискнул создать только третий уровень, получившийся намного легче, чем Трикр, которым убил хренагду. Развеяв его, проверил и другие способности.
Стоя в самом эпицентре извергающейся из накопителя энергии, я все лучше и лучше чувствовал сотворенную рощу, ощущал ее как существо, радостно приветствующее своего создателя. Сильно захотелось еще чего-нибудь эдакое сотворить, пока присутствует такая мощная поддержка. В голове крутились мысли о Йоми и еще одном инфэо в своей копилке. Так родилась идея артефакта, оформившаяся в законченную мысль, когда я вспомнил о кастете.
На некоторое время я так и застыл с кастетом в руке, опущенной в воду, составляя инфэо преобразования. Задержка сильно увеличилась, когда я понял, что эффективнее будет единым махом создать зачарованную вещь — лук Браэль.
Постепенно пришел к следующему. В структуре металла посею семена кристаллов из живой воды. Сам кастет превратиться в гриф композитного лука с четырьмя изгибами. Вода, электро, холод, огонь. Точка фокуса будет слегка отстоять впереди, она будет порождать окончательное инфэо, которое до этого будет выглядеть призрачно, как плечи лука с тетивой при активации артефакта, которым не важно, какие физические препятствия они "задевают".
Натяжение тетивы задает уровень энергии: чем больше, тем тяжелее становится натягивать. Угол наклона, наложение стрелы ее захват и зажим грифа в совокупности определяют режим. Первый: перпендикуляр к горизонту, Колунвэх или Коловэх, от одной до четырех стрел одновременно, Трикр для более чем одной стрелы превращается во Фратрикр с уровнем, соответствующим числу стрел, наложение так же определяет добавку в виде порталов, в зависимости от захвата он может и не отправиться вслед за стрелами, рассеявшись, зажим определяет расположение печати — вертикально впереди, или горизонтально от грифа до тетивы. Второй: горизонталь, Круколвэх, наложение определяет уровень Фратрикра, от которого линейно или квадратично, что определяет захват, зависит скорость и общее количество выстрелов, зажим определяет расположение печати — вертикально впереди, или горизонтально от грифа до тетивы. Третий: наклон в примерно шестьдесят градусов, стрелы Дарб гексабис, наложение определяет количество — от одной до четырех, зажим разрешает одновременное использование разных сил, захват — выбор этих сил из четырех в порядке "оэвх". Четвертый: угол примерно в тридцать градусов, зажим определяет либо Паучьи стрелы гексабис, наложение — количество, захват — сила в порядке "оэвх", либо стрелы Рушиз пентакльбис, наложение — количество, захват — или четыре силы по отдельности, или все четыре плюс пв в вершинах пентакля.
В запале ошибся, создав самостоятельный артефакт, еще и со своим вензелем. Тьфу ты нуты! С укором посмотрел на аспидно-серую железку и убрал в карман, ощутив ее ответную обиду. Вот вам и живая вода! Но пока в памяти висит примененное инфэо, подкорректировал его. Мне требуется тренажер, артефакт, который дополняет сам носитель, я. Когда я смогу на всех режимах свободно оттягивать тетиву до упора, тогда он уже мне не понадобится. В данный момент я мог бы справиться полностью только с третьим.
Пришлось изменять модуль кристаллизации: вместо металла необходимо овеществить воду, и уже там сеять особым образом созданные семена кристаллов живой воды, поправил и форму грифа — мне без надобности заостренные кольца и выстреливающее лезвие. Добавил собственной разработки модуль идентификации, за счет единой структуры инфэо его не взломать без разрушения всего функционала, только подобрать ключ. По крайней мере сам я не смог придумать способа взлома.
А потом, довольный творением, прямо на поверхности воды голышом прозанимался эллорашэ, даже не заметив, как прошла эта чарующая ночь, полная открытий. Только фонтан, поднявшийся на полутораметровую высоту с восходом Ра, вернул меня на эту бренную землю. Искупавшись, тем же способом вернулся обратно, честно доспав часок-другой и проснувшись вместе с соседом, опять обнаружившим проблему, но уже более привычную, правильную. И я опять лицезрел его мило смущающиеся ягодицы, которые мне все больше и больше хотелось поцеловать, помять.
Списав бодрость и нежелание отдыхать на живую воду, Зазел и Озварг вместе со всеми отправились после завтрака в лес. К обеду группа достигла совершенства, следуя советам сотовцев.
— Мы не эффективно действуем, — обронил я фразу в середине обеда.
— Ты о чем? — разорвал повисшую паузу Микрану.
— Мы вчера почти не занимались зачисткой. И сегодня все вы заметили, что лес восстановил слишком большой участок...
— С великолепной новой тактикой мы уйдем далеко на опережение! Сегодня вон уже какой огромный круг прошли!
— Ну вот, опять! Тебе хотели сдать джокера, а ты вытянул двойку...
— Хрусталик мой... — сразу как-то растерялся Микрану, вызвав волну смеха.
— Я надеюсь, все заметили необычную ауру растений в магозрении? Ага! И помните первую лекцию цуциков? Хех. Так вот, друзья. Я провел тут давеча эксперимент, давший замечательный результат.
— Комок силы, — тихо пробормотал Йоми.
— Молодец. Именно это инфэо... эм, заклинание! В общем, он разрушил паразитическую энергетическую оболочку елонишцы, превратив ее в обычный молодняк. И за сутки дерево осталось деревом, хотя вокруг снова появились цошлоа...
