Наша драка кончилась для меня серьезным ожогом левой руки от кисти и до плеча — постарался кто-то из тех двоих, что были потом наказаны мной. Всю руку измазали специальным противоожоговым кремом. Сириуса же почти что и не задело ни разу, так пару неглубоких царапин — залечили, не сходя с места. Люпин даже не пострадал, видимо, или, что более вероятно, на нем все заросло, с его-то регенерацией вервольфа. Досталось только Нимфадоре, в которое угодило проклятье со спины, но, к счастью, ничего опасного. Кажется, Римус немного винил себя за то, что не смог вовремя ее прикрыть. Я посоветовал ему загладить свою вину, сводив «бедняжку» в кафе, на что Блэк из-за спины друга показал два больших пальца. Хоть у кого-то все будет хорошо, как я надеялся.
* * *
Мы закончили с крестным дискуссию о том, что дальше предпримет Белла, и что произойдет в Министерстве, на том, что стоит ждать повторного нападение и срочной перестановки кадров в верхушке власти. Теперь даже Дамблдор не помощник Министру, из-под которого так жестко выбили кресло, что он себе не только пятую точку отбил, но и по хребтине от общественности получил.
Как бы там ни было, я поставил стакан с недопитым сливочным пивом на стол в столовой, где мы закончили свою беседу с Блэком в районе двух часов ночи, и отправился спать. Сделав около пятнадцати шагов вверх, я понял, что голова начала странно кружиться, и я покачнулся. В порыве удержаться я хотел взяться за перила, но не успел и последнее, что я запомнил, это обеспокоенное лицо крестного вверх тормашками, который спешил, кажется в мою сторону, а дальше была лишь темнота.
* * *
Когда я смог, наконец, осознать себя, то первым делом захотелось открыть глаза, но что-то пошло не так и свет я вновь не увидел, глаза так и оставались закрытыми. Это меня сильно напугало, и я захотел издать какой-нибудь звук, но и это у меня не вышло — язык не желал мне подчиняться. Я чуть было не запаниковал, но постарался вспомнить окклюменцию, и, сосредоточившись, сумел отстраниться от ситуации и проанализировать. Дальше я пытался поочередно пошевелить любой частью тела, даже ушами пробовал, но все тщетно. Было противно ощущать себя запертым в своем же теле без возможности оценить окружающее пространство и подать голос с просьбой о помощи. Радовало, что я мог время от времени слышать какие-то посторонние звуки, слышимые, словно сквозь толстый слой ваты, что не прибавляло звуку смысла.
Со временем я попытался закрыться в созданном мной мире в моем разуме во время тренировок в окклюменции, но почему-то у меня никак не выходило должной концентрации и меня выкидывало в несведущую о внешних событиях темноту. После долгих попыток нащупать или углядеть что-либо в этой темноте, я заметил бело-золотистый цвет с толикой примеси светло-серого потока. Постепенно свет приближался, и стало ясно, что это вроде как газообразная цветная лента, тянущая свои щупальца. Потом та стала распадаться на ленты поменьше, те на еще поменьше, пока она не превратилась на расбахромленную на конце ниточками ткани кисть. Эти нити стали целенаправленно расползаться по моему телу, придавая ему странное тепло внутри, словно бы я встретил старого друга, с которым не пил уж последние лет тринадцать. Вскоре я догадался, что это была моя магия, магия Поттеров, опутывающая меня повсюду. Когда одна из армии ниточек добралась до кончиков пальцев ног, все тело уже испытывало причудливое тепло, благодаря текущей по нему магии. Постепенно мне стало казаться, что я стал ощущать какой-то привкус, и уж было подумал, что ко мне возвращается управление телом и его чувствительность, но я отбросил эту мысль в тот момент, когда определил, чему может принадлежать подобный привкус. Было такое ощущение, что в воздухе присутствует побеспокоенная кем-то пыль, но пыль моя, родная, домашняя, которую обычно находишь на любимом снежном шаре, на полке, куда ты не заглядывал последние несколько месяцев или даже лет. Прямо вижу, как начинаю пересматривать старые сувениры и натыкаюсь на задвинутый в задние ряды такой родной, несущий в себе нечто, связанное с твоим детством, предмет. И ты аккуратно стираешь пыль с поверхности и глупо улыбаешься, а в груди разливается прекрасное тепло памяти. Те же ощущения бывают, когда я беру в руки мантию-невидимку. После чего мой язык как будто ощутил прохладный поток воздуха, хотя губы точно были сомкнуты. Свежий воздух приятно холодил мои рецепторы. Так и вижу, как всколыхнулись ветви деревьев под строгим прохладным ветром, который обдает своими потоками мое лицо. В очередной раз сменившийся привкус оказался отдаленно напоминающим вкусовую расцветку полыни, но не той, приторно-горькой, а именно те ее ароматы, по которым определяют даже с закрытыми глазами, что это полынь, когда она цветет, а не шалфей или клевер. Вот ты стоишь в траве по пояс, а вокруг благоухают различные запахи, но ты ощущаешь именно этот терпкий и горьковатый, присущий такому близкому тебе по духу растению. И все это так умиротворяло, что я успокоился и смирился со своим положением. Но мой покой был вновь нарушен.
Неожиданно, в поток белого и золотого вмешались новые цвета: бархатно-черный, как сама ночь, которая тебя укроет, словно мама одеялком, и рубиново-красный, будто чья-то кровь, и совсем немного серебристого, слегка сверкающего в отсвете других цветов. Новый поток магии стал вихриться и бережно заворачивать вокруг золотого, белого и серого цветов, причудливо переплетаясь в одну прекрасную струю света. Когда новый поток начал заполнять меня, я ощутил изменившийся привкус, словно добавили каких-то новых продуктов в блюдо. Было в этом что-то отдаленно близкое, но в то же время чувствовалось, что не мое, но теперь уже от этого никуда не деться, как будто принял бездомного породистого кота в свой дом и берешься нести ответственность за того, кого приручил.
Разобравшись в измененном вкусе, я понял, что примешалась солоноватость, действительно напоминавшая о крови, свежей. И кровь эта твоего поверженного врага, она наполняет тебя чувством благоговения, ощущением победы, она пьянит, как хорошее крепленое вино. Вот я взял в руки бокал с полупрозрачной рубиновой жидкостью, что плещется до середины бокала. И лишь один глоток будоражит твою собственную кровь, заставляя прочувствовать этот момент, как момент превосходства над своим противником. Одновременно с этим чувствовалось послевкусие… запревшей хвои? Да, именно, то прекрасное ощущение, когда ветерок в лесу доносит до тебя сладкий хвойный запах от годами редко опадавшей хвои, принесенной в жертву, чтобы дать дорогу следующим поколениям зелененьких иголочек. Под ногами мягко шуршит слой перерождающейся хвои в перегной и тихонько хрустят веточки, и, конечно, чувствуется запах смолы… В конце проходящее послевкусие напомнило… о библиотеках? О, нет, не совсем, это книги. Книжная пыль, когда ты открываешь ветхий фолиант, а он исторгает из себя облачко пыли и запах пожелтевшей от времени бумаги. То чувство, когда ты прикасаешься к чему-то невероятному, древнему, скрывающему в себе множество знаний и тайн. В этот момент тебя переполняет желание познать написанное, разгадать тайны письма и ты вдыхаешь ту разлетевшуюся из книги пыль. О, это божественное чувство!
Проникнувшись полностью своей магией, я чувствовал себя полноценным? Определенно. Словно до этого не хватало какой-то части меня, как то нога или рука. И я уже не понимал, как до этого мог жить без этого чувства наполненности.
Чудовищным усилием раскрыв глаза, я, немного жмурясь, посмотрел в потолок гостевой спальни в Блэк-хаусе. Вспомнив, наконец, ЧТО я ощутил, я растянул губы в глупой счастливой улыбке, кажется, до самых ушей. Сейчас, вот именно сейчас бы у меня мог получиться самый сильный мой Патронус. Я нашел свое призвание — единение с магией, вот что приносит истинное счастье.
(Прим. от авт.)
Объясню кое-что касательно моих ассоциаций.
В моем понимании артефакт, как объект, приобретает сакральный смысл. Ассоциируется он с какой-то вещью, в которую создатель вкладывает душу и память. Поэтому серый поток магии Поттеров ощущается, как любимый когда-то предмет, связанный с определенным временным промежутком из жизни создателя и нынешнего владельца . (Поттеры имеют Дар артефакторов)
Магия пространства (так же Дар Поттеров) у меня плотно ассоциируется со стихией воздуха, какими бы ни были доводы разума, так что ветер, дикий и неудержимый — заслуженно белого цвета поток магии.
Не хочу ассоциировать личный Дар «Дитя Фортуны» с четырехлистным клевером, так что в моем понимании полынь, потому что судьба Поттера такая же терпкая и с привкусом горечи на языке, как и судьба владельца такого Дара . Золотой цвет магии, словно пыльца цветка.
Магия Певереллов имеет характерный красный оттенок в честь пролитой крови врагов отнюдь не мирными представителями этого Рода, а также в честь всех принесенных ими жертв во славу Рода.
Родовой Дар «Некромантия» прекрасно выражается черным цветом, но сама магия воспринимает любой дар как нечто прекрасное и хорошее, а единственное приятное на запах гниение для меня, это запах прелой хвои в хвойном лесу. Многое потеряли, если никогда его не ощутили.
Книга олицетворяет собой мудрость, а ветхий вид — древность. Род Певереллов достаточно стар, чтобы иметь серебристый оттенок магии, как знак седины. И такой Род не может не обладать своими тайнами и великими знаниями.
Мне кажется, так могла бы выглядеть Лавгуд, правда, не хватает чутка задумчивости. https://pp.vk.me/c636024/v636024448/18417/NKV4vMpNRmI.jpg
Примечание к части
Спешу выполнить заказ моей дорогой совести. Надеюсь я не переборщил с оборотами и эпитетами в концевой части главы. Начитался Брэдбери "Вино из одуванчиков", вот и понесло. Но, хочется верить, что это поможет лучше представить картину ощущений.
>
Темный Лорд Поттер-Певерелл.
Глава 77.
Как оказалось, то, что для меня было всего лишь несколькими минутами, во внешнем мире было шестью днями, так что, когда я очнулся, уже было тридцатое августа, и у меня остался один день каникул. Но даже так я не был уверен, что успею восстановиться к учебе. Дело в том, что большое использование магических сил накануне слияния магий двух Родов дало несколько неприятный результат: запас сил исчерпался сильнее, чем должен был, и я получил магическое истощение.
На следующий день после того, как я очнулся, я попросил Сириуса доставить меня к Сметвику. Нужен был знакомый целитель, чтобы проблем поменьше было с вопросами. В результате мы добрались своим ходом на байке крестного, чтобы не сильно перегружать организм волшебными способами транспортировки.
— О, мистер Поттер, мистер Блэк, здравствуйте! — целитель попался нам по дороге к его кабинету.
— Здравствуйте, целитель Сметвик, — я немного улыбнулся, крестный же просто вежливо кивнул.
— По делу, али мимо шли? — весело спросил Сметвик.
— По делу, и, смею надеяться, дело останется врачебной тайной.
— Что ж, если время терпит, обождите меня возле моего кабинета, мне нужно проверить моего одного больного, — я кивнул ему, и он ушел куда-то вниз по лестнице довольно-таки бодрым шагом.
Мы прошли до двери, ведущей в кабинет Главного целителя Мунго, и присели в кресла, что Блэк создал нам на время ожидания. Прошло, наверное, не меньше десяти минут, прежде чем целитель вернулся.
— Заходите, прошу, — раскрыл перед нами дверь Сметвик. Мы протиснулись внутрь и прошли к стороне стола, противоположной от кресла хозяина кабинета. После того, как чары заглушения были установлены, целитель обернулся к нам, — Ну-с, господа, поведайте же, в чем проблема?
— Дело в том, что не так давно я полностью принял второй Род, но он был угасшим довольно долгое время и, следовательно, слияние магий Родов произошло не сразу, а лишь тогда, когда восстановился нормальный поток магии через алтарь. Так вышло, что накануне этого события у меня было небольшое магическое истощение, и из-за этого в результате я получил еще большее магическое истощение в ходе слияния магий. Хотелось бы прояснить, насколько серьезны могут быть последствия, ведь это непростое истощение, насколько я понял.
— Хм, да, ситуация несколько нестандартная, но мы можем все прояснить. Сейчас, только возьму… — Сметвик вылез из глубокого кожаного кресла и отправился к шкафам, выдвигая ящички. Вскоре, он вернулся к нам, держа в руках небольшой деревянный цилиндр, на одной половине которого были вырезаны по окружности замкнутые руноскрипты, что представляло для меня некий интерес, — Это артефакт, с помощью которого можно проверить состояние магии волшебника. Правда, мы не знаем каков уровень ее был у вас до тех событий, что вы описываете, но мы можем определить, каков запас силы вы имеете сейчас. Вот эта линия, — он ткнул пальцем в еле заметную черту, разделяющую несколько рядов рун, — Разделяет уровень магии волшебника с истощением и в норме. Вам нужно всего лишь взять его в руку и пустить по нему свою магию. Насколько я понял, вы на это способны, — Сметвик выразительно глянул на меня.
Я принял из его рук артефакт, примеряясь к рукоятке. Дерево было чуть теплым, а сам артефакт довольно легким. Видимо, вся его сложность состоит в вырезанных рунах. Сосредоточившись, я направил чистую магию в сжимаемый кистью объект, как при беспалочковой магии. Руны, начиная с нижнего ряда, начинали постепенно набирать яркость. Вот загорелся первый, второй, уже третий ряды, начал постепенно набирать яркость четвертый ряд, но дальше не пошло. Это был последний ряд перед чертой, после которой можно считать человека вполне здоровым, хоть и слабоватым магически.
— Что ж, судя по всему, у вас еще имеет место быть легкое истощение, так что, я бы советовал вам не колдовать в ближайшую неделю. Постельный режим не обязателен, хотя если Поппи узнает о вашем состоянии в школе, то точно запрет на дня три в своем крыле, — усмехнулся целитель.
— То есть в целом все в порядке? — уточнил я, так как чувствовал, что помимо обычной слабости, меня гнетет еще какое-то неспокойствие.
— Давайте-ка я вас продиагностирую, раз вы сомневаетесь. Я привык доверять субъективным ощущениям пациентов, а вы, как я вижу, явно сомневаетесь в своем хорошем состоянии. Пройдите сюда, — он взмахнул палочкой, и перед ним появилась узкая кушетка.
Я лег на нее, осторожно примеряясь, чтобы не промахнуться. Сметвик тем временем стал бормотать какие-то заклятия диагностики. Время от времени надо мной вспыхивали огоньки магии, после чего тухли и целитель продолжал свою диагностику дальше. Вскоре огоньки перестали появляться, но маг все продолжал свои манипуляции, немного задумчиво смотря в стороны, словно прислушивался или пытался ощутить что-то, а не увидеть результаты своих действий.
— Можете подниматься, мистер Поттер, — резко оборвал свои действия Сметвик, — Есть новости. Физически никаких изменений я не увидел, кроме того, что недавно был залечен сильный ожог левой руки, и неплохо залечен, хочу заметить. Ментально с вами тоже вроде все в порядке, насколько можно судить об этом без легилеменции. А вот магически есть некоторое отклонение, и довольно-таки любопытное.
