Перспектива общаться еженощно с кем-либо из предков меня совершенно не прельщала. Может быть, при жизни они и были замечательными людьми (и не только), но и я тоже имею право на некоторую от них независимость, достаточно Торрина, контролирующего каждый мой шаг, и орков, не сводящих с меня глаз ни днём, ни ночью. Так что на свой вопрос я ожидал с большой надеждой отрицательного ответа, но, похоже, не сегодня.
— Но твой случай совершенно уникальный, никто из ныне живущих магов не пропускал через себя такое количество силы, как ты при появлении этой вашей Храмовой долины. Её было так много, что некоторая часть досталась и нам, духам, связанным с тобой через кровь и ещё не ушедшим на перерождение.
Не понял! Получается, что они не где-то в далёком астрале обретаются, а... во мне?!
— Нет, нет! Это не то, что ты подумал! — Интересно, почему она так уверенно рассуждает о моих мыслях, неужели... — Да, духи могут слышать мысли, но не у всех и не всегда.
Значит, только мне так повезло. Нет, как только проснусь, весь обвешаюсь амулетами, закрывающими от ментального воздействия, и не один беспокойный родственный дух больше не сможет заявится ко мне без приглашения.
— Через тебя мы получили много силы и некоторую самостоятельность, но в этом теперь и наше уязвимое место, так как без твоей помощи мы не сможем уйти на следующий круг жизни.
Так, всё оказывается не так плохо — если они зависимы от меня, то я смогу диктовать условия нашего общения и даже использовать почтенных предков для помощи в хозяйстве . Я усмехнулся, представив дух своего человеческого деда, Геренда Пятого, шпионящего за каким-нибудь магом — это было бы совсем неплохо. Замечтавшись, я совершенно забыл про Гелену, но она тут же напомнила о себе.
— Не получится, к моему величайшему сожалению. — Что-то она подозрительно довольна, для высказанных чувств. — Видишь ли, в чём дело, для духов предпочтительно возрождаться в кровных родственниках, желательно прямых потомках.
— Так у нас никого и не рождалось вроде или ты имеешь в виду, что в Гоноре...
— Не в нём, а в его сыне.
Надо же! А я и не знал, что у младшего братца уже и дети есть! Везде успел! Хотя, вспоминая, как на него вешались всевозможные девицы, то...
— Он прижил бастарда с какой-то замужней баронессой, и та отправила ублюдка с глаз долой в деревню. — Бабушка просто лучилась счастьем. — И теперь этот престарелый любитель эльфиек пасёт гусей у какого-то болота. Всё-таки есть в жизни справедливость!
Так получается, что в любом потомке, вне зависимости от того, с какой стороны одеяла он родился, может возродиться кто-нибудь из предков. Надо бы запомнить на будущее этот факт и впредь быть осторожнее с продолжением рода. А с человеческим дедом действительно получилось некрасиво, надо будет намекнуть Гонору, чтобы нашёл мальчишку и поучаствовал в его судьбе. Если останемся живы. Тут бабушка к чему-то прислушалась и встала с кресла.
— Тебя идут будить, да и мне пора. Тут ещё кое-кто хочет тебя видеть.
С этими словами она растаяла вместе с комнатой, а я оказался в степи и рядом со мной стоял огромный старый орк. От виска до подбородка по левой стороне лица шёл плохо заживший уродливый шрам, просто чудо, что он остался с двумя глазами после такого ранения. Не дав мне сказать ни слова, орк произнёс.
— Передай Щенку, что он ни в чём не виноват, и я давно простил его. И что скоро мы снова встретимся.
Он улыбнулся кривой из-за шрама улыбкой и пропал. Последнее, что я увидел, просыпаясь, подозрительно знакомые, раскосые бирюзовые глаза.
* * *
Торрин сидел на ковре и смотрел на спящего внука. Зайдя в комнату, чтобы его разбудить он давал ему ещё чуть-чуть времени для отдыха — мальчишка устал вчера больше всех. Но, судя по беспокойному сну, полноценного отдыха не получилось, так что пришла пора вставать. Стоило шаману протянуть руку, чтобы растормошить внука, как тот открыл глаза и крепко схватил его за запястье.
— Что? Что случилось? — Весь вид Эчеррина говорил о том, что он ещё не разобрался, проснулся или нет. — Кто это был?
— О чём ты? Мы в комнате одни.
Внук сел и стал внимательно вглядываться в углы, как будто действительно надеялся там кого-то обнаружить. Убедившись, что никого чужого в помещении нет, он облегчённо вздохнул и, наконец, обратил внимание на деда.
— Торрин, ты не представляешь, кто мне приснился! Давненько у меня таких кошмаров не было!
Внук стал одеваться, попутно рассказывая о визите духа старой королевы. По мере повествования голос Эчеррина становился всё веселее, он явно успешно убедил себя в том, что рассказы бабушки о гибельном положении Саррана, не имеют к действительности никакого отношения. Торрин не особенно вникал в подробности — мало ли что присниться после такого магического напряжения. Конечно, если бы внук был ознакомлен с методиками предвидения и специально впал в транс для определения будущих событий, то к его словам стоило бы прислушаться, но сейчас это был просто сон. Тут внимание шамана привлекло какое-то слово в речи внука.
-Что? Что ты сказал только что? Повтори.
— Так вот, этот старый хрыч со шрамом и говорит...
У Торрина сжалось сердце в предчувствии, он опять перебил внука.
— Как ты, говоришь, он выглядел?
— Обыкновенный старый орк. — Эчеррин с недоумением посмотрел на шамана. — Только у него плохо заживший шрам на лице, а что?
— Вот здесь? — Торрин провёл пальцем от левого виска к подбородку. — Он ему ещё мешал улыбаться?
— Да, а откуда ты знаешь? — Внук ошарашено взглянул и продолжил. — Ты что, его знал?
Шаман от нетерпения был готов встряхнуть мальчишку, лишь бы тот быстрее вспомнил, что ему сказали.
— Так, говоришь, он велел что-то передать? Что?
— Да какие-то глупости, какому-то щенку, что он не виноват... — Юноша нетерпеливо пожал плечами. — Где я сейчас найду собак, да и зачем?
Торрин только тогда понял, что сидел, не дыша, когда у него вырвался судорожный вздох. Боясь поверить в то, что рассказал ему внук, он старался не пропустить ни единого звука из его рассказа.
— Постарайся дословно вспомнить всё, что он тебе сказал. Это очень важно!
Эчеррин закрыл глаза, сосредоточился и стал произносить, явно подражая чужой интонации: "Передай Щенку, что он ни в чём не виноват, и я давно простил его. Скоро встретимся". Открыв глаза, юноша с удивлением увидел, что на спокойном лице деда блестят дорожки слёз. Испугавшись, он бросился к Торрину, но тот остановил его жестом и аккуратно вытерся.
— Это моё детское прозвище, "Щенок". А разговаривал ты с Доррином Меченым, моим прадедом, погибшем из-за детской глупости, когда мне было десять лет.
— Так восемьсот лет прошло! Почему он не ушёл на следующий круг жизни?
— Не мог. — Торрин виновато вздохнул. — Из-за меня. Прадед пожертвовал собой, чтобы спасти мне жизнь, а я...
Шаман вспомнил своё детство, когда любимый прадедушка ещё был жив, и вина за его смерть не висела на душе огромным, душащим камнем, тогда он был счастлив просто самим фактом своего существования, мир казался добрым и безопасным. На наивное отношение к окружающему не повлиял даже тот факт, что прадед попадал в плен к эльфам. Когда бойцам удалось отбить орков у длинноухих, то выяснилось, что Доррин единственный кто сумел выжить, но после долгих пыток практически потерял здоровье — шрамы, оставленные "Звездой Справедливости" не заживали потом годами и старик в сырую погоду начинал кашлять кровью. И то, что эльфам удалось захватить посольство орков в одно из человеческих государств только "благодаря" людскому предательству — это тоже казалось ребёнку далёким и ненастоящим.
Прадед отправился тогда в один из дружественных пустынных кланов на зимовку, потому что с его здоровьем выжить среди снега было проблематично. Десятилетний Торрин, носивший ещё детское прозвище Щенок напросился в гости вместе с ним и вовсю наслаждался долгожданным путешествием. Они уже добрались до пустыни, и мальчишке было всё внове — песок, отсутствие травы, всякие странные животные. Так что когда караван остановился на ночёвку, Торрин воспользовался тем, что взрослые отвлеклись на обустройство лагеря и тихонько ушёл за бархан — посмотреть на ящериц и змей. Маленькие юркие существа никак не хотели даваться в руки, и мальчишка не заметил, как отошёл достаточно далеко и потерял из виду стоянку.
Считая себя уже большим, он не стал по амулету просить помощи, а пошёл, как ему казалось, в правильном направлении обратно. Уже темнело, Торрин считал, что уже почти вернулся и тут он услышал странное эхо своих шагов. Мальчик сразу вспомнил о предупреждении проводника о так называемых "барабанных песках", когда корка слежавшегося грунта прикрывает пустоту в земле, из-за этого и получается звонкий звук шагов. Понимая, что каждое движение грозит ему смертью, он тут же забыл о своей мнимой самостоятельности и по амулету громко позвал деда. Тот тут же отозвался и вскоре старый орк уже бегом перевалил через ближайший бархан. Но при первом же шаге у Торрина под ногами песочная корка пошла трещинами и в любой момент могла проломиться под его весом.
Доррин приказал ему оставаться на месте и даже дышать тихонько, а сам осторожно попытался подойти ближе, но когда между ними оставалось около двух саженей, шаги орка тоже стали звучать. Не выдержав напряжения, Торрин бросился к прадеду и тут же стал проваливаться под землю. Доррин моментально выхватил плеть и, захлестнув торс ребёнка, буквально выдернул его из ловушки, но резкое движение не прошло для него даром, и старый орк сам по плечи провалился в песок. Мальчишка попытался удержать деда за хвост плети, но песок не отпускал свою жертву, да и спасённый стал съезжать обратно в ловушку.
— Стой, не приближайся и слушай меня внимательно. — Дед заговорил в приказном тоне и внук решил, что он знает выход из создавшегося положения. — Сейчас ты пойдёшь в лагерь за помощью, а я подожду тебя здесь. Ориентируйся вон на ту большую звезду, и ты скоро будешь там.
Дед говорил так спокойно, что Торрину даже в голову не пришло, что тот не уверен в результате. И только странной показалась фраза, сказанная напоследок прадедом.
— У тебя обязательно должны быть внуки, иначе через тысячу лет мир забудет о том, что здесь когда-то жили орки.
Когда Торрин с криками ворвался в лагерь, то все бросились на помощь, но слабый ветерок уже замёл следы на песке, а по амулету дед не отвечал — они даже не смогли найти место его гибели, чтобы достойно похоронить тело. И всю оставшуюся жизнь Торрину чудились кругом косые взгляды соплеменников, осуждавших его за то, что из-за детской шалости клан лишился сильного шамана и провидца.
И вот теперь, спустя восемьсот лет, прадед подарил ему своё прощение.
Глава 7.
Я всё никак не мог придти в себя после рассказа о Доррине Меченом. Оказывается, не всё так просто со всеми этими духами, обрядами похорон и правилами возрождения — если хоть в чём-то ошибёшься, и всё — придётся потом дожидаться новой жизни неопределённый срок. Насколько я понял, быть слабым духом или, не дай боги, умереть, не имея родственников и потомков — самое страшное, что может произойти в посмертии. Теперь понятны стали рассказы Оррина о том, что всякие астральные сущности любят присасываться к детским аурам и тянуть из них силы, из-за этого и не дают орчатам имён до первого совершеннолетия. Получается, что неупокоенные духи просто вынуждены искать источники силы и, видимо, самые слабые теряют разум и становятся просто энергетическими паразитами. Ужас какой-то!
— Дед, ты не знаешь, у людей такие же правила движения души по кругу жизни?
— Эчеррин, я удивляюсь твоей памяти, у нас с тобой уже был похожий разговор вскоре после твоего принятия в клан, неужели ты совершенно не слушаешь, что тебе говорят?
Торрин уже успокоился, и по его лицу невозможно было понять, что совсем недавно он пережил сильнейшее волнение. Хотя дед и постарался стать максимально на меня похожим (у него до сих пор не прошло убеждение, что на мою персону в любой момент могут начать охоту убийцы), я не мог воспринимать его как ровесника или брата — он навсегда останется для меня дедом, несмотря на юный внешний вид.
И вообще, в последнее время у меня стало сильно меняться восприятие мира, толи из-за возможностей нового зрения, толи из-за усиления магических способностей, но я перестал смотреть на физическое тело как на что-то статичное и обязательное. В собеседниках намного интереснее и информативнее был ментальный фон и каркас силовых линий, остальное ощущалось на уровне одежды, просто как уступка комфорту. Поэтому, юная "шкурка" деда меня совершенно не волновала — душа осталась та же, а остальное не важно. Правда, я был доволен, что благодаря счастливому стечению обстоятельств, Торрин имеет возможность ещё долго быть моим наставником и другом.
— Хорошо, извини, но не мог бы ты повторить свой рассказ?
Пользуясь возможностями связи с моими орками, я уже озадачил нескольких по поводу подготовки отъезда Гонора и его людей — нечего им здесь высматривать лишнее, да и клан недоволен их присутствием — слишком мало времени прошло со времени пограничного конфликта, так что время поговорить у нас ещё было.
— Люди, как самая младшая из рас намного слабее нас энергетически, поэтому и живут так мало. Но, с другой стороны, кровь у них обновляется гораздо быстрее, поэтому они так успешно плодятся и размножаются. — Дед хитро усмехнулся и продолжил. — Из-за человеческой горячей крови наши юноши и заводят себе подружек не из кланов. Да и смешанных детей практически не бывает, что тоже очень хорошо с точки зрения удачного перерождения.
Насколько я понял, "горячая кровь" никак не связана с температурой тела (она у всех рас примерно одинакова), это просто образное выражение, говорящее о более быстром энергетическом обмене в людях.
— Значит, духи ничего у них не берут?
— Нет, почему же? И у людей достаточно своих проблем с астральным миром, просто они немного другие. То, что мы относимся к разным расам совсем не случайность. Казалось бы, не настолько мы отличаемся внешне друг от друга — у кого-то рост выше и костяк мощнее (орки), у кого-то уши длиннее и более хрупкое телосложение (эльфы), а некоторые вообще занимают промежуточную стадию между нами (люди), но всё это просто внешние факторы — наше различие лежит гораздо глубже. После инициации ты быстро научился разбираться в переплетениях силовых линий, но общался практически только с орками, поэтому тебе и не бросились в глаза кардинальные отличия между энергетической составляющей каждой из рас. Именно в силовом каркасе и насыщении его энергией и прячется наше фундаментальное различие, так как мясо и кости, по большому счёту, у всех одинаковые. Возьмём, к примеру, эльфа, казалось бы, ничего примечательного — субтильное телосложение, повышенная чувствительность глаз к прямым солнечным лучам не позволяет им долго находиться при ярком солнце, особенно в степи или на снегу, поэтому изначально они не претендовали на наши территории, они просто не могли бы здесь жить. Так что их безмерная любовь к лесу основана не только на владении магией Жизни, просто в сумерках лесного полога они чувствуют себя наиболее комфортно.
