Я насупилась, глядя на невозмутимо сидящую передо мной женщину.
— Журналисты, которые были у тебя сегодня, это, так сказать, только первые ласточки. Ты сама знаешь, насколько они охочи до свежих сплетен. А история твоей беременности, да еще и такое запоминающееся участие моего сына в твоем спасении — для них это сущий подарок. Они так просто не оставят тебя в покое. Сегодня-завтра начнутся звонки, они придут встречать тебя из больницы, найдут твоих друзей. Поговорят с врачами и соседками по палате.
Картинка, нарисованная Керимовой, меня не обрадовала, конечно. Но кто сказал, что женщина знает наперед, что все будет именно так.
— Понимаю, что ты сомневаешься, Ксения. Трудно поверить в то, что эти люди пойдут на все, ради того, чтобы добраться до грязных подробностей чужой жизни. Но мой муж уже более пятнадцати лет преуспевающий бизнесмен. Один из самых крупных в городе. Вспомни сама, как часто пишут о нем в журналах и газетах. Думаешь, в этот раз журналистам не захочется покопаться в твоем белье и белье моей семьи?
— Мне нечего скрывать, — возразила я.
— Ну, разумеется и нам тоже! — воскликнула Керимова. — Но жить под пристальным вниманием этих пройдох — вот это самое тяжелое. Ты готова к их постоянному вмешательству в твою жизнь?
— Они быстро потеряют ко мне интерес, — я повторила то, что говорила сегодня Тиму.
— Кто знает. Но никто не может быть уверен на сто процентов.
— Вы тоже! Вы не можете знать, как будут вести себя журналисты. Может, Мерцалова уже нашла себе материал для работы поинтереснее!
— Девочка моя, — Керимова по-матерински взглянула на меня. — Я буду только рада, если так оно и произойдет. Если наши опасения не оправдаются. Но мой опыт подсказывает, что эту историю не удастся банально замять. Пусть не Виктория, но кто-нибудь обязательно будет крутиться рядом и рыть землю в поисках пикантных деталей.
— Нет, никаких деталей! У нас с Тимуром ничего нет.
— Хорошо, — Мария Анатольевна улыбнулась. — Ты хочешь рискнуть?
Я уже открыла было рот, чтобы ответить Керимовой. Сказать ей, что не собираюсь ничего менять. Но трель мобильного, хорошо мне знакомая мелодия the Offspring заставила меня вздрогнуть. Я подавилась словами.
Мать Тимура обеспокоенно взглянула на меня.
Я аккуратно нащупала рукой сотовый и с опаской взглянула на экран. Впрочем, можно было бы этого не делать. Мелодию Youre gonna Go Far, kid я собственноручно ставила на звонки одного единственного человека. Флейм... Мне звонил Флейм.
Я оглянулась на Керимову, но женщина не выглядела желающей немедленно закончить разговор и выйти из палаты, позволив мне поговорить по душам со старым другом. Она даже не подозревала о том, кто именно мне звонил.
Пока я тупо смотрела на свой трезвонящий мобильник, мелодия успела два раза пройти по кругу. Потом звонок сорвался, чтобы уже через минуту повториться вновь. Андрей горел желанием немедленно услышать мой голос... и мои объяснения...
Я выдержала не больше минуты. Собравшись с силами и зло сверкая глазами на Керимову, так не вовремя явившуюся в гости, я приняла вызов.
— Привет, Андрей! — преувеличенно бодро воскликнула я, чтобы несколько сбить с толку Флейма.
— Не надейся, — мрачно буркнул мне в ответ парень, и я несколько сникла. — С тобою все в порядке? Ты себя нормально чувствуешь?
Я улыбнулась. Андрей, даже бесконечно злясь на меня, в первую очередь переживал о моем здоровье. И в отличие от Керимовой — вполне искренне.
— Так себе, — призналась я. — Но пока держусь.
— Я так и думал. Мы с Ником скоро будем у тебя, что тебе привезти?
— Ничего-ничего! У меня все есть! — я поспешила предупредить Андрея, представляя, куда забота обо мне может завести парня. Мне вовсе не хочется стать обладательницей целого холодильника продуктов. А Флейм ведь вполне способен скупить маленький магазинчик, чтобы побаловать меня любимыми вкусностями.
— Ясно. На наш вкус, значит.
— Только без фанатизма! — я сделала последнюю попытку приструнить энтузиазм парня.
— Ага, — буркнул Андрей. — У тебя там случайно не сидит твой Керимов?
— Керимов?! — изумленно переспросила я. — С какой стати?
И только потом покосилась на мать Тимура. Глупый вопрос...
— С какой стати, говоришь? А где еще быть несостоявшемуся папаше, как не рядом с тобой?
— С чего ты это взял? — обреченно спросила я, теперь точно убеждаясь в правдивости слов Керимовой. Журналисты, твари, сработали оперативно и уже добрались до моих лучших друзей. Вряд ли бы, Дина рассказала ребятам о том, что я в больнице. Она просила меня самой им позвонить. Так что...
— Да, донесли уже, — небрежно ответил Андрей, будто речь шла о чем-то привычном.
— И ты поверил? — с грустью уточнила я у Флейма, предчувствуя, что от клейма залетевшей от Керимова подружки мне удастся отмыться с большим трудом.
Флейм вздохнул и тихонько фыркнул.
— Они были убедительны, Кси. Но мы тебе кто? Друзья или так... мимо проходили? Я, надеюсь, что какие бы глупости ты не натворила, ты сама обо всем нам расскажешь.
— Да, теперь — да... — твердо заверила я парня. С души будто груз свалился. Если Андрей с Ником мне верят, значит, все будет хорошо. Я справлюсь.
— Ну, тогда, жди через полчасика. Мы уже выезжаем.
— Жду, — обрадовано воскликнула я и отключилась.
Мария Анатольевна с милой улыбкой смотрела на меня.
— Теперь ты веришь?
Я пожала плечами.
— Верю. Журналисты быстро работают. Но это ничего не меняет, — предупредила я, когда заметила, как победная улыбка озарила лицо моей собеседницы. — Сейчас ко мне приедут друзья, и мы придумаем что делать. Если, вы говорите, что врачи почти готовы меня выписать. Я завтра же уеду за город к своим знакомым. Поверьте, мне есть у кого остановиться.
Мария Анатольевна несколько сникла, но предприняла новую попытку меня переубедить.
— Ксения, это хорошо, что у тебя есть, кому о тебе позаботиться. Но я советую тебе принять наше приглашение еще по одной причине.
Боже, когда же Керимовы оставят свои попытки решить мои проблемы за меня. Или решить свои за мой счет, что, в сущности, одно и то же.
— Тебя легко будет найти, у кого бы из знакомых ты не остановилась. Круг твоих друзей в любом случае ограничен.
Я разозлилась. Да что же это такое! Мы будто говорим с Керимовой на разных языках.
— Пусть находят! Я не боюсь разговора с ними! Все равно я отвечу им лишь правду и...
— Ты обещала Тимуру другое, — не впечатлившись моим выпадом, аккуратно заметила Мария Анатольевна.
— Я обещала молчать, — я скрипнула зубами. — Я помню.
— Когда они тебя найдут, молчать, вряд ли, выйдет. Не думала об этом?
— Я прикушу язык, — пообещала я.
Керимова рассмеялась снова.
— Детский сад. Ксения, прояви капельку благоразумия.
— Проявляю, если вы не видите. В конце концов, я просто не пущу всех любопытных на порог, — это был не самый плохой выход из ситуации.
Керимова нахмурилась и всплеснула руками, будто говоря мне 'упрямая девчонка, как же ты не понимаешь!'
— Это еще больше подстегнет их интерес. Тебе нужно, чтобы за тобой следили? У тебя сессия скоро, между прочим.
Вот это был удар ниже пояса. Про экзамены я и сама уже думала неоднократно. Но напоминать мне о них вот таким тоном, словно я, нерадивая студентка, умудрилась о них забыть!
— Сессия — это мои проблемы, а не ваши. Вы пришли ко мне, притворяясь заботливой мамочкой. И вы все это время взываете к моему разуму. 'Ах, Ксения, лучше сделать так. Тебе безопаснее уехать с нами'. Вам-то какое дело, что от меня не отстанут, что мне будут задавать вопросы?! Почему вы сразу не скажете правду? Не скажете, что вы беспокоитесь о репутации своей семьи, например. Хотя, на мой взгляд, в наше время это кажется глупым. Но... почему вы все время мне лжете, прикрываясь благими намерениями и заботой обо мне?! Ведь это не так.
Керимова опустила голову, щеки ее пылали. Моя речь задела ее.
Несколько мгновений мы молчали. Я пыталась отдышаться и унять бешено колотящееся сердце.
— Ты не совсем права, Ксения, — натянуто улыбаясь, ответила мне Мария Анатольевна. — Я забочусь, в первую очередь, о своем сыне. Не спорю. Но когда я предлагала тебе свою помощь, была уверена, что тебе все равно, по каким причинам я так поступаю. От чего именно оберегаю Тима.
— Вы могли бы просто меня попросить! — воскликнула я, все еще злясь на женщину.
— Я прошу тебя сейчас. Это что-то изменит?
Керимова выпрямилась на стуле и чуть-чуть подалась вперед, пристально глядя мне в глаза. Я нервно сглотнула, вдруг осознав, что угодила в ловушку. Я так настаивала на том, чтобы Керимова сказала мне правду, что не подумала о том, что буду с ней делать...
— Тимур помог мне в универе. А сейчас, вероятно, моя очередь отдавать ему долг. Вы ведь это пытаетесь сказать? — я нервно дернулась на постели.
Женщина лишь пожала плечами.
— Не переиначивай мои слова. Я просто прощу тебя принять мое приглашение.
— И это действительно что-то решит? Мой отъезд с вами? Что изменится за несколько дней?
— Я разберусь с журналистами, — спокойно пообещала Керимова, отчего-то решив, что мои сомнения так просто развеять.
— Но почему вы не можете сделать это прямо сейчас? — я скептически скривилась. История с репортерами казалась фальшивой. Если бы не звонок Флейма, я бы ни за что не поверила, что до меня и Тимура кому-то есть дело.
— Это не так просто, — нахмурившись отозвалась Мария. А я покачала головой, мысленно повторяя 'не верю'. Что такого она сделает через два или три дня, чего нельзя сделать сейчас?
— Вы... — я запнулась, так и не закончив фразы. Что толку, если я скажу, что Керимова врет? У меня нет ни доказательств, ни желания ловить ее на лжи. У меня нет желания куда-то с ней ехать. И нет желания помогать Тиму. Но...
— И после этого вы ничего не будете требовать от меня? Не будете больше ни о чем просить?
— Нет. Обещаю, — так же ровно отозвалась Мария, словно знала и мой ответ, и то, что случится через неделю.
— Хорошо, — нахмурившись, пробормотала я. Интуиция кричала, что я совершаю ошибку. Но Керимова по-прежнему смотрела на меня умоляюще. И я чуть увереннее повторила. — Я поеду с вами.
Мария молча кивнула, позволив себе небольшую улыбку.
— Я не буду спрашивать, что вы задумали. Почему вам нужно, чтобы я поехала вместе с вами... Вы все равно не скажете мне правды или, что еще хуже, вновь придумаете что-нибудь.
Женщина виновато улыбнулась.
— Я буду готова завтра к одиннадцати тридцати. Если вы решите проблему с врачами. И договоритесь, чтобы меня выписали.
— Да. Я сейчас займусь этим, — пообещала мне Керимова.
Я вздохнула. И отвела глаза, бессильно откидываясь на подушку. Разговор с матерью Тимура здорово меня утомил.
— Спасибо тебе, — сердечно поблагодарила меня Мария Анатольевна, на мгновение замирая у распахнутой двери. В этот раз она была искренней.
— Я пока ничего не сделала для вас, — прохладно ответила я, теша себя надеждой, что случится что-то еще, отчего завтрашняя поездка не состоится.
— Ты пообещала, это уже не мало.
Керимова улыбнулась в последний раз и скрылась в коридоре.
* * *
— Здравствуй, Кси, — шепот друга разнесся по палате, и от неожиданности я подскочила на кровати, с трудом разлепляя тяжелые веки.
Вроде, только что прилегла нанесколько минут, чтобы снять усталость, навалившуюся после разговора с Керимовой. А оказалось — прошло уже больше часа. Время близится к семи...
Я отвела взгляд от небольшого будильника, скромно устроившегося на краю тумбочки, и сонно уставилась на Андрея. Он настороженно наблюдал за мной через щель едва-едва приоткрытой двери. За его спиной в нерешительности замер улыбающийся Ник.
— Привет, — мой голос был хриплым спросонья.
Я махнула ребятам рукой, приглашая их зайти, наконец, внутрь.
Андрей тяжело вздохнул, скорчил жуткую гримасу, будто перед прыжком в ледяную воду. И, наконец, аккуратно приоткрыл дверь. Как два огромных кота, они с Ником бесшумно скользнули в комнату и напряженно застыли у самого порога.
Я вопросительно выгнула бровь. Ребята до этих пор стеснительностью не отличались. Но, видимо, обстановка 'женского отделения' подействовала на безбашенных балагуров удручающе.
— Эй, ну, вы что? — позвала я мальчишек. И Ник первым пришел в себя.
Как всегда, жизнерадостный и неизвестно чем именно до жути довольный, парень улыбнулся и подобрался ко мне поближе. Наклонился, сжав в богатырских объятиях, и потерся щекой о мою макушку.
— Ксень, ты как? — с легкой тревогой в голосе спросил Никита. И мне сразу захотелось напроситься на ответную ласку, прижаться к сильному плечу и закрыть глаза. Хоть на секунду.
Почему я так боялась поговорить с друзьями? Почему не сказала им раньше. Ни о беременности, ни о моем... выкидыше? Столько всего в моей жизни могло бы сложиться иначе. Все это время, пока я упрямо избегала разговоров с Андреем и Ником, мне очень не хватало их советов, поддержки, заботы и исходящего от них тепла...
Что же я натворила...
Я скрыла грустную улыбку, чтобы не расстраивать ребят раскисшим видом.
— Спасибо, Ник! Мне уже лучше, — по возможности бодро уверила я своего друга, почти не покривив душой.
Мне, и правда, стало капельку легче. Клещи тревоги и боли, сжавшие сердце, не отпускали ни на мгновение. Но в присутствии ребят о своих проблемах не хотелось думать.
Андрей, небрежно облокотившийся на спинку кровати, услышав мой ответ, только хмыкнул. Не поверил.
Дурачась, я показала парню язык, и Флейм, моментально скопировав выражение моего лица, оскалился в подобии улыбки. Кривляется, зараза.
— Андрюха, не порть всем настроение. Ксеньчик в порядке. Так чего киснуть? — задорно спросил у друга Никита. Брюнет с озорным взглядом был потрясающим оптимистом.
— Как же. В порядке она... Ты слепой, что ли? — мрачно возразил ему Флейм. — Она же бледная, как смерть. Один нос да глаза остались. Тебя не кормят тут, что ли? — это уже мне вопрос.
— Кормят, — вяло отмахнулась я от Андрея. — Что ты все нагнетаешь? Как побледнела, так и загорю. Ничего страшного.
— Я тебе как-нибудь по заднице за такой пофигизм надаю!
— Можно подумать, ни разу меня даже пальцем не тронул, — я вновь показала парню язык. — Вечно меня учишь жизни.
— А ты, можно подумать, против?! — притворно изумился Флейм. Эту тему мы обсуждали уже не один раз.
— Не-а. Совсем не против! — с улыбкой ответила я, глядя на немного раздраженного друга.
— Вот так бы сразу и сказала, малявка, — подвел итог, как отрезал, Андрей. Он всегда, сколько его знаю, был обстоятельным и категоричным.
— Фррр, — я, как капризный ребенок, надула губы. — Па-адумаешь, тоже мне, ба-альшой мальчик нашелся.
— Цыц! — пригрозил мне Флейм.
В это время Ник, давно привыкший к нашим постоянным перепалкам с Андреем, невозмутимо разглядывал мою палату, соседок и скудные гостинцы на моей тумбочке.
Видно, именно небольшое количество моих стратегических запасов, заставило парня вмешаться в наш разговор с Флеймом.
