Дорога мертвецов

— Приставайте, — кивнул грозный командир. — Бегите в девятый вагон к старшине Русанову. — Скажете, чтобы зачислил на довольствие. А потом явитесь с докладом к начальнику штаба, генерал-майору Чичвакину и дадите разведку.

— Есть! — обрадовался Бараско, однако 'честь' не отдал, потому что был без головного убора.

— Товарищ, командир... — наконец подбежал запыхавшийся офицер. — Немцы!

— Где?! — присел командир, выпятив зад, и стал разглядывая из-под руки кусты, но так ничего и не разглядел. — Сигай по вагонам! — отдал он команду.

— По вагонам! — продублировали в начале.

— По вагонам!.. — продублировали в конце.

Бронепоезд со звучным названием 'Смерть врагам СВ!!!' дернулся, колеса его один раз прокрутились вхолостую. Локомотив окутался белами клубами дыма, издав страдальческий скрипящий звук, и состав, ощетинившись орудиями главного калибра, а также крупнокалиберными пулеметами всех типов и видов, двинулся в свой роковой путь.

* * *

Старшину Русанова они нашли за раздачей кальсон.

— Какой размер? — спросил он, даже не взглянув на вошедших.

— Нам бы на довольствие... — попросил Бараско, вдруг оробев перед старшиной.

— Всем на довольствие, — ответил старшина, считая наволочки и что-то внимательно помечая в гроссбухе, — честное слово.

Его огромные, как у Буденного, усы шевелились сами по себе, словно жили отдельно от лица. На границе же между лбом и носом легли глубокие складки тяжелых раздумий. А вообще, он был старым и сморщенным, как высохшее яблоко.

— Хм, хм... — промямлил Бараско. — Командир... Березин... приказал...

— Мало ли что приказал... — в тон ему ответил старшина Русанов, и усы у него снова ожили, однако умеренно агрессивно, словно знали, что грозит за подобный ответ.

— Так... что ему тогда доложить?..

— А ну смирно, боец! — старшина Русанов приподнялся. — Руки по швам! Вы где находитесь?!

— Ну... на этом, как его, бронепоезде... — неуверенно ответил Костя, потому что Бараско вовремя не нашелся.

— Вот именно! — старшина Русанов поднял указательный палец. — На славном бронепоезде, носящим боевое название: 'Смерть врагам Советской Власти!!!' Честное слово!

— Ну и что?.. — терпеливо переспросил Бараско, выставив ногу, как проститутка на панели.

— Не нукай, не запряг! — грозно сказал Русанов. — Я бы вообще попросил тут не выражаться, а то караул вызову! — Однако тут же спросил проникновенным шепотом, предварительно выглянув из купе. — В какой взвод хотите? У нас есть два хлебных места, честное слово. В продовольственный склад вы не пойдете, потому что я здесь командую, второе место в помывочной — банщиком. Ну а там — что перепадет по ходу боевых действий.

— В смысле?.. — недоуменно спросил Бараско.

— Не в смысле, а все то, что не по уставу — ваше, ну, и от похоронной команды, если договоритесь, а за это ребят пустите первыми мыться.

— А что с предыдущими банщиками?.. — спросил Костя, подозревая все самое худшее.

— Померли. Царство им небесное, — старшина Русанов, оглянувшись, быстро-быстро перекрестился. — В первом же бою свои застрелили, честное слово.

— Не-не-не... — сразу сказал Костя, — я в банщики не пойду!

— Я тоже, — открестился Бараско. — Еще чего!

— Ну тогда, братцы, есть еще две вакансии: угольщиком и фонарщиком. Один в начале бронепоезда, другой в конце.

— А с ними что приключилось? — на всякий случай спросил Бараско.

— Один загляделся на огонь и упал в топку. Второй — загляделся на убегающий путь и выпрыгнул на ходу. Обоих считают дезертирами. Честное слово! А вы кто такие? — вдруг с подозрением спросил старшина, разглядев их странные автоматы.

— Сталкеры! — выпалил Костя в надежде, что старшина образумится и перестанет нести чушь.

— Какие сталкеры? — оторопел старшина. — У нас таких должностей по штату не значится!

На этот раз усы у него даже не шевельнулись. Видать, и им слово 'сталкер' показалось незнакомым.

— Да из разведки мы, из разведки, — панибратски добавил Бараско. — Командир ваш велел поставить нас на довольствие.

— Березин, что ли? — спросил Русанов, невольно щелкая каблуками.

Усы же его вытянулись в струнку, а на лбу прорезались мучительные складки.

— Наверное, мы не знаем, — кивнул Бараско, — мы его только по имени Федотом кличем.

— Ну-у-у... у нас один командир, — сделал умозаключение старшина Русанов. — Ракетчик! Герой Ханкин-гола и России! Лично сбил АВАКС. Разумеется, не из рогатки! Но это тайна! За ним охотится ЦРУ и все разведки мира. А раз вы друзья командира, то считайте, договорились. Вы знаете, как я люблю своего командира? — спросил он проникновенно, и скупая мужская слеза скатилась по его небритой щеке.

— Как? — наивно спросил Костя.

— Он лично со мной консультируется. Вначале мы выпиваем с ним по стакану коньяка, а потом он спрашивает: 'Подскажи мне, товарищ Русаныч, как бы ты эту военную операцию спланировал? Мысли у меня есть, а ничего не выходит, честное слово!' А я ему, конечно, со всей прямотой говорю: 'Надо главным калибром бить — наверняка!' 'Как плохо, что у меня нет спец-БЧ! Одни пушки и снаряды', — вздыхает наш славный командир. Я ему, конечно, со всей прямотой, на которую способен: 'Это потому что вокруг вас одни враги. Извести вас хотят, поэтому спец-БЧ и не дают. Было бы у вас спец-БЧ, вы бы эту Зону в порошок стерли бы'. 'Правильно, — отвечает он мне. — Один ты у меня честный такой! Подожди, дадут мне маршала, я тебя тут же сделаю генерал-лейтенантом'. 'Спасибочко, — отвечаю я гордо, — мне и на моем месте неплохо'. А он мне честно тоже так отвечает: 'На твоем месте любая дворняга служить может, а на моем только служебные псы'. Передавайте ему большой коммунистический привет!

— Передадим, — не моргнув глазом, пообещал Бараско.

— Сейчас я вам выдам сухой паек.

— Паек — это хорошо! — обрадовался Бараско.

Старшина выдал им: кускового сахара, заварку, четыре банки тушенки, густо залитые солидолом, украинское сало, посыпанное укропом, и два каравая серого, мягкого, душистого хлеба.

— А где нам найти начальника штаба Чичвакина? — спросил Бараско распихивая все это богатство по карманам и подсумкам. Косте он почему-то ничего не доверил.

Тяжело вздохнул старшина Русанов:

— Я вас лично отведу. Понравились вы мне очень, честное слово. А на службу можете не ходить. Можете у меня в каптерке спать. Мне свои люди вот так нужны! Друзья командира — мои друзья, честное слово. Клянусь, как только в первом же бою освободится должность в стрелковых командах, я договорюсь, и вас на них определят, я думаю, сразу командирами. А пока пошли искать начштаба.

Старшина Русанов разгладил усы, которые и без того были верхом совершенства, встал в стойку стайера, то есть наклонился вперед, оперся на правую ногу, левую отвел назад, прижал руки к груди, набрал полную грудь воздуха, зачем-то повилял задом и, как заяц, с места в карьер развил огромную скорость. Костя с Бараско едва успевали за ним.

— Чичвакин! — кричал старшина у каждой бронированной двери, мимо которых они пробегали. — Чичвакин!

При этом он даже не притормаживал, словно его совершенно не интересовали результаты поисков, а выглядывавшим ему вслед людям отвечал:

— Мы Чичвакина ищем! Мы Чичвакина ищем!

— А-а-а... Чичвакина! — радостно кричали они тоже.

В штабном вагоне его не было, в следующем — тоже. В третий их не пустили, сославшись на приказ свыше. Полезли на крышу. Ветер свистел в ушах, как сумасшедший. Искры из паровозной трубы лезли в глаза.

— Чичвакин! — кричал старшина в сторону леса. — Чичвакин! Товарищ Чичвакин! — надрывался он. — Мы здесь!!!

Молчаливые березы и сосны проносились мимо, как тени. Небо клонилось к земле. Бронепоезд летел, не разбирая дороги. Ой, что-то будет, заподозрил Костя.

— Нет Чичвакина! — растерянно заявил старшина Русанов. — Должно быть, где-нибудь сошел.

Они добежали до самого паровоза, где старшина Русанов даже поковырялся в куче угля и произвел короткий допрос оробевших кочегаров на предмет Чичвакина.

— Какой Чичвакин? — тупо переспрашивал старший кочегар. — У нас таких сроду не бывало. Может, вам Сидоров нужен? Сидоров, иди сюда!

Русанов только махнул рукой. Побежали назад. Через третий вагон их теперь пропустили беспрепятственно. Там сидела огромная свинья, похожая на чудовище. Она копалась в корыте и громко чавкала. Вокруг нее бегал и хрюкал целый выводок таких же чудовищ.

— Сюды хады! Назад нэ хады! — отчеканил часовой Айсер из серии чукчей.

— Быстрей! — покрикивал старшина. — Быстрей! Еще быстрей!

Его заносило на поворотах, но зато он лихо срезал углы. К тому же, он, как еж, совершенно не мигал, выпучив глаза, и глядел перед собой, как положено в уставе, строго на расстоянии трех с половиной метров. 'Цок-цок, цок-цок!' — выбивали его подбитые набойками офицерские сапоги. Несомненно, его модель была сделана из особой серии — серии прапорщиков на должности старшин.

На третьем круге Костя заподозрил что-то серьезное. За полчаса они три раза обежали весь бронепоезд: от злополучной каптерки старшины до узла связи и наблюдательных пунктов в первом вагоне, и уже, как на подводной лодке, неплохо ориентировались во всех лабиринтах и переходах. Для очистки совести заглянули даже в гальюны. Таинственный Чичвакин как в воду канул. А бравый старшина только вошел во вкус, только и знай себе увеличивал скорость. Даже выносливый, как джейран, Костя стал сдавать, а Бараско давно перешел в арьергард и мотался где-то позади, волоча своего 'американца'.

— Товарищ старшина! Товарищ старшина! — Костя догнал Русанова и помахал ладонью перед его лицом. — Может, этого самого Чичвакина вообще в природе не существует?

— Как это так?.. — очень удивился старшина и, стирая набойки до искр, тормознул как раз в тамбуре между бронеплощадкой и камбузом. Глаза его приняли осмысленно выражение. — Чичвакин имеет место быть, честное слово, — будничным голосом объяснил он. — Просто на данный момент он отсутствует на месте присутствия. Может, вам сгодится кто-нибудь другой?

— Никак нет, — ответил Костя, который в одночасье выучил строевой язык. — Нам нужен именно Чичвакин.

— Кому здесь понадобился Чичвакин?! — услышал он у себя за спиной грозный голос.

Вот теперь точно заметут, поворачиваясь через левое плечо, понял Костя.

— Товарищ генерал-майор! — щелкнул каблуками старшина. — Вот новобранцы. Разыскивают вас, честное слово.

— Новобранцы — это хорошо, — окая по-волжски, сказал Чичвакин. — Лет сто нам новобранцев не присылали. Значит, помнит о нас Большая земля, помнит. Это хорошо-о-о... Ты кто по специальности? — ткнул он пальцем в Костю.

— Наводчик! — выпалил Костя.

Одни раз, еще в пятом классе, когда он еще жил в Питере, их возили на артиллерийские позиции, и Костя там крутил у пушки колесо наводки. Выстрелить только не дали, хотя в прицеле пушки основательно запутался какой-то крейсер. Зато вдоволь накормили армейскими щами, кашей, чесноком и дали возможность безгранично долго собирать и разбирать автоматы. В итоге, из десяти разобранных автоматов они всем классом собрали один АК-47.

— Молодец! Хорошо! — похвалил генерал, не замечая Костиного АК-74М. — Наводчики нам нужны. Без наводчиков нам плохо.

Портупея на нем скрипела, как снег в морозную ночь.

— А ты кто? — спросил он у подбежавшего и вконец задохнувшегося Бараско.

Бараско мгновенно спал с лица и стал белее мрамора. Он беспомощно покосился на Костю, не поняв о чем идет речь, и выпалил:

— Вертухай, ваше благородие!

С минуту генерал-майор Чичвакин бессмысленно смотрел на Бараско. Костя вначале помертвел, а потом сообразил, что генерал Чичвакин не понял значение слов 'ваше благородие'. Он вообще многого не понял. Не понял, что они в гражданском, что у них совершенно необычное оружие, не понял, что они не клоны, а самые настоящие люди. Мистика какая-то, подумал Костя. Вдруг они не из этого мира, а мы уже в Дыре? Что будет? Что будет?!

— Отлично! — похвалил генерал-майор — Вертухаи нам, ой, как нужны! Вертухаев у нас сколько?.. — он подумал. — Сколько у нас вертухаев? — посмотрел на старшину Русанова.

— Не могу знать! — вытянулся в струну старшина.

— Правильно! — похвалил его Чичвакин. — Это военная тайна. Если бы ответил, расстрелял бы безжалостно собственной рукой, — генерал похлопал по кобуре. — Кстати, объясни мне, старшина, почему на тебе офицерские сапоги, а не 'гады' , как положено по уставу? А?

Генерал-майор грозно прищурился.

— Не могу знать! — выпалил старшина.

— Переобуться по уставу! Лично приду проверю. Лично! Венгерский бардак! Развели здесь, понимаешь!

Старшина перестал дышать и ел глазами начальство.

— Спокойно, спокойно, — заметил генерал Чичвакин. — А то ты мне здесь дырку просверлишь! — ткнул себя в кокарду.

— Так точно, спокойно! — выпалил старшина, посвистывая горлом, как проткнутая автомобильная камера. — Исправлюсь, честное слово.

— Этого на бронеплощадку номер девять. — А этого в гарнизонную тюрьму!

— Е-е-есть! — лихо козырнул старшина. — На бронеплощадку, и в тюрьму!

Генерал Чичвакин по-уставному развернулся и, чеканя шаг, скрылся за дверью камбуза. Правая нога у него, между прочим, плохо гнулась, а левую генерал подволакивал.

— Вот что я вам скажу, сынки, — вздохнул старшина и вмиг стал своим, простецким, как школьный сторож, — влипли вы крепко. Но ничего не поделаешь. Надо было не Чичвакина искать, а например, Ивана Михайловича Балицкого, честное слово. Или, на худой конец, Полуэктова.

— А кто такой Полуэктов? — упавшим голосом спросил Костя, которого охватила страшная тоска. Захотелось домой, в тепло, к матери, к ее щам и сюсюканьям, которые он раньше презирал. Даже работа, в которой он еще не разобрался, показалась ему самым родным местом, и он с удовольствием сейчас посидел бы за своим столом или поехал бы на редакционное задание в какую-нибудь тьмутаракань, лишь бы только не видеть эти странные рожи.

— Это военная тайна. Теперь-то вам уже все равно. Из гарнизонной тюрьмы еще никто не выходил, а с бронеплощадки еще никто не возвращался. Ничего не попишешь, такова ваша судьба.

— Может, обойдется? — предположил Бараско.

— Может, и обойдется, кто его знает, — охотно согласился старшина, крутя диск старого, обмотанного изолентой аппарата, — только еще ни у кого не обходилось, честное слово. Вот я давеча одного знал... Архипов! Архипов! Это ты? А это я! Привет! Слушай, здесь тебе новобранца подкинули. Какого? Да хорошего, ладного, неизвестной модели. — Старшина подмигнул Косте. — Специалиста, одним словом. — Сейчас за тобой придут, — сообщил он Косте и, прикрывая трубку ладонью, спросил у него. — Фамилия? Как твоя фамилия?

— Сабуров, — ответил Костя.

— Сабуров! — крикнул в трубку старшина. — Есть! Да! Да! Да! Наводчик! У меня. Да у меня! Ну все, жду, жду. Теперь с тобой, — кивнул он Бараско и снова стал крутить диск дребезжащего телефона.

В одном месте отверстие в диске было оплавлено сигаретой, и старшине было больно управляться с диском, поэтому он не очень уверенно действовал мизинцем с длинным, грязным ногтем.