Тайны семьи Вэйн

А какие интересные книги с чудесными цветными картинками с разными замечательными цветами, пестро раскрашенными людьми и хорошенькими играющими детками, которые двигались, стоило только открыть страничку.

Ещё меня порадовали парные свитки — для общения на расстоянии. Для этих же целей были предназначены и два зачарованных зеркальца — хорошая замена видеотелефона.

Кроме того, три зачарованных самопишуших пера просто привели меня в восторг. Сама-то я с трудом представляла себя пишущей чернилами и перьями на свитках, что так и норовят свернуться в рулон. Теперь эта проблема отошла на второй план.

Ага — вот и несколько наборов для юного зельевара, о которых я мечтала. А к ним — и свитки с рецептами несложных зелий. Будет чем заниматься. Надо будет и братика привлечь к обучению меня азам.

Да, и более сложные книги тоже присутствовали. Вот и хорошо. Теперь не придётся устраивать набег на семейную библиотеку. Сначала изучим то, что уже должна знать десятилетняя Роми Вэйн.

Но тут мой взгляд упал на... Игрушки!!! И я потеряла дар речи.

Куклы, не просто говорящие мама и глотающие кашу, а совсем-совсем живые. Они улыбались мне, говорили несложные фразы, двигались в танце — если это было мне угодно. Две куклы — настоящие леди — садились за столик (с игрушечной посудой) и пили чай, а из их чашек шёл настоящий пар. Семья медведей то играла возле берлоги, то скрывалась в ней. Два единорога — серебряный и розовый — гарцевали на особом подносе, то вставая на задние ноги, то опускаясь на передние в поклоне.

И — самая сложная игрушка — настоящее произведение искусства! На зеленой, усеянной цветами лужайке стоял замечательный замок с множеством зеркальных окон и золотых башен. Заиграла нежная красивая музыка, двери и окна распахнулись, и мы — я и брат -увидели, что в залах прохаживаются крошечные, но очень изящно сделанные дамы в роскошных платьях с длинными шлейфами и господа в дорогих костюмах и в шляпах с перьями. При этом в каждом зале были дамы и кавалеры в определённых цветах. В центральном зале, который так весь и сиял (столько свечек горело в серебряных люстрах!), под музыку плясали дети в коротких камзольчиках и юбочках. Менялась музыка — менялся и танец. То медленный, торжественный. То быстрый и задорный. Господин в изумрудно-зеленом плаще с серебряной вышивкой выходил на балкон, раскланивался и снова прятался. А внизу, в дверях замка, появлялась, приседала, а потом снова уходила фигурка маленькой девочки с длинным каштановыми локонами в платье моего любимого синего цвета, только ростом эта фигурка была с мой мизинец, не больше.

Я так увлеклась разглядыванием этих игрушек, что не захотела пойти на ужин. Даже расплакалась, когда в дверях появилась мама и строгим голосом, но со смешинками в глазах, заявила, что все в столовой ожидают только меня.

Так, всхлипывая и прикрывая платком распухший от рыданий нос, я и появилась в столовой. Родители с укоризной смотрели на меня. Братец откровенно смеялся над моими страданиями.

А прапрапрадедушка — он одобрительно кивнул мне, раскладывая салфетку на коленях:

— Можно уже прекратить плакать, Роми, — мысленно обратился ко мне. — Все прекрасно поняли, что ты по-прежнему предпочитаешь играть.

— Да, дедушка Роберт, — ответила я ему так же, — сам же сказал, что пока не стоит открывать все карты даже родственникам.

Последний раз всхлипнула, и, прежде чем убрать платок, подмигнула старцу в ответ.

Глава 14

Традиции и обычаи

После семейного ужина матушка пошла со мной в мою комнату — я собиралась примерять новые платья. И мне был нужен благодарный зритель, с которым можно было бы обсудить фасоны, причёски, украшения... При том, что самая пока не была в курсе моды — что в магическом мире, что в магловском. Все ли хорошо знают веяния моды двадцать пять лет назад, да ещё и за границей? Да и нужно было ненароком задать ещё пару вопросов, скрывая интерес к ним за ворохом перебираемых тряпок.

Что сказать? Задача была выполнена. Частично. Всё перемерить мне не удалось, слишком быстро пришло время ложиться спать. Да ещё начать пришлось не с платьев, а с игрушек. Точнее — с уборки их в шкаф. Оказалось, что тот большой шкаф со стеклянными дверцами, на который я уже обратила внимание, представляет собой футляр для магических игрушек. Он зачарован так, чтобы игрушки внутри зря не растрачивали свой (очень небольшой) магический заряд попусту. Только открыв его и достав из него игрушку, можно было увидеть её движения, поиграть с ней. Всё остальное время они хранились в неподвижном состоянии — стазисе. В основном — это работа дедушки Роберта. Он очень хороший Мастер-артефактор. Ему помогала бабушка Элеонора — она ведь мастер Рун. Поэтому работа сделана на совесть.

И у Реджи есть такой шкаф — в нём тоже хранятся движущиеся игрушки. Ещё из тех времён, когда он играл в солдатиков — там у него целые армии расположены. Если их всех сразу вытащить — никаких комнат не хватит. Приходится довольствоваться двумя армиями за один раз. И последним таким подарком для него на его десятилетие была чудная маленькая крепостица с премилыми башенками, а в ней маршировали и выкидывали разнообразные артикулы прехорошенькие нарядные солдатики. А потом у ворот крепости из небольшого леса появлялись другие солдатики и шли на приступ, но те солдаты, что были в крепости, отважно палили в нападающих из крохотных пушечек с превеликим шумом и грохотом. При этом на главной башне командовал, размахивая крошечными ручками и изящной сабелькой, генерал, который как две капли воды походил на моего братца. А после этого он уже пошёл в Хогвартс, поэтому и подарки перестали быть для развлечения — в основном для обучения.

Услышав про это, я огорчилась — и меня ждёт такой же итог. Мама меня успокоила, сказав, что для девочек всегда можно найти выход. Особенно, если специально попросить дедушку... Да ещё и не одного — а вместе они смогут сотворить какое угодно чудо.

И я стала мечтать вслух о прекрасном парке. Там большое озеро, по нему плавают чудо какие красивые белые и чёрные лебеди с золотыми ленточками на шее, и звучит нежная музыка. Потом из парка выходит девочка, подходит к озеру, приманивает лебедей и будет кормить их с рук... А ещё лебеди могут превратиться в прекрасных девушек и танцевать на лужайке у озера.

А из парка вслед за девочкой появляются белые единороги и золотистые олени, все вместе танцуют, поднимаясь на задние ноги, кланяются, подходят к пруду и пьют из него. А рядом — лев и львица...

Тут мама прервала поток моей фантазии.

— Ах, Роми, какая же ты выдумщица у меня! — потрепала меня по голове, задумалась. — А в этом что-то есть. Сама потом всем расскажешь — может, что и получится сделать, — улыбнулась моему восторгу.

— А пока наведём порядок в твоём собственном шкафу.

Оказывается — на самой верхней полке, мне самой не так просто достать — потому мама и пришла помочь, так вот — там хранятся те чудесные волшебные игрушки, что делали специально для меня родственники по отцовской линии. Их доставали не слишком часто, любовались ими, а потом убирали. Всегда с помощью кого-то из взрослых. Сама я могла и уронить, или сломать что-то. Поэтому присмотр был просто необходим. И мама, и я не удержались и пересмотрели те, что уже были на полке. При этом мама получила не меньше удовольствия, чем я. Я-то вообще их видела в первый раз.

До сих пор их было три — чудесный дворец оказался четвёртым по счёту. Я огорчилась, а мама разъяснила, что до семи лет мне дарили обычные игрушки — кукол, умеющих танцевать, птичек, что сами распевали весёлые песенки, музыкальные инструменты, что сами наигрывали несложные мелодии, медведей, которые рассказывали мне сказки на ночь, и которых было так удобно прижимать к себе ночью. Два раза в год — на день рождения и на Новый Год они обновлялись, заменялись новыми. Похожими, но другими, ведь надолго магической составляющей в таких игрушках не хватало. Да и к чему они для маленьких детей?

А вот на семилетие — подарили первую по настоящему волшебную игрушку. Тогда же подарили и огромный шкаф с чарами стазиса на нём.

Это был маленький магазин игрушек с настоящим, но крохотным прилавком, с огромным стеллажом с игрушками, которые разгуливали по полкам, парой продавцов, которые то доставали игрушки и показывали их зрителям, то ставили их обратно на полки. По прилавку раскатывал миниатюрный поезд с красным паровозом и настоящим звонким гудком, а перед прилавком стояла — сами догадаетесь? — конечно, маленькая девочка в белом платье с синим кушаком и каштановыми волосами — тоже перевязанными голубой ленточкой.

На восемь лет — подарили изображение детской площадки с каруселями, качелями и горками. Там были мальчики и девочки, которые играли в прятки и догонялки, катались с горок, качались на качелях, но опять же присутствовала и миниатюрная Я. Уже постарше, чем в первой игрушке. Там я каталась на карусели — разумеется, на единороге. Ну вот имею я слабость к этому легендарному зверю.

На девять лет — мне подарили классную комнату. На стенах были развешены какие-то явно наглядные пособия, с одной стороны комнаты стоял стол, за которым сидела моя копия, перед столом ходил строгий преподаватель, копия что-то строчила на пергаменте длинным павлиньим пером. Потом всё убиралось в стол, копия подходила к котлу, что стоял на столе в другом углу классной комнаты, и начинала делать что-то, что нынешняя я не могла оценить. Под руководством всё того же строгого преподавателя. Иногда — получалось что-то невообразимое, и котёл исчезал в клубах разноцветного дыма, а учитель вздымал к потолку руки — в гневе? Иногда всё делалось правильно, и меня хвалили, одобрительно хлопая в ладоши.

Ох... Что-то мне это напомнило. Преподаватель в чёрной мантии, развевающейся, словно крылья за его спиной — профессор Снейп?

Спросила у мамы, кто послужил прототипом для этого учителя. Та со смехом подтвердила, что эту фигурку делали при активном участии братца. И та целиком основана на его впечатлениях от уроков зельеварения.

Закончив осмотр чудесных изделий, перешли к расстановке обычных кукол.

Итак — верхняя полка занята сложными образцами магического искусства. На второй полке, до которой я пока с трудом достаю, хранятся сладости — и те, что были подарены на этот день рождения, и те, что я получала раньше. Опять же чары стазиса не дают им испортиться. А у прежней меня сохранялась иллюзия, что я сама распоряжаюсь своими подарками. Хотя по-прежнему шкаф открывается только с кем-то из взрослых.

Чуть ниже — на двух полках комнатах обставленные кукольной мебелью комнаты, в которых и жили мои любимые куклы (то есть любимые куклы прежней Роми). Тут была и миниатюрная гостиная, в которой всё было готово для вечернего чаепития, и столовая, в которой был полностью уставлен приборами и блюдами стол, и сидели три куклы — папа, мама, ребёнок. И роскошная спальня, в которой перед туалетным столиком ещё одна кукла расчёсывала длинные — длиннее моих — волосы, и даже кухня, в которой всё на плите дымилось, подпрыгивали крышки на кастрюлях и стояли две фигурки домовиков, похожих на Дину и Дарика. Но сами куклы не двигались, чтобы играть с ними требовалось подключать к ним управляющий амулет. Этим-то они и отличались от сложных магических игрушек — те были более самостоятельными, но и имели ограничение в виде запаса магической составляющей. Я так и не поняла толком, что это такое. Да и мама в этом не разбиралась. Вот зелья — это её стихия. Она так весело смеялась над игрушкой с уроком зельеварения, что можно было догадаться и о том, что она приложила к этому действу руку.

Да, такие игрушки не продавались в обычном магазине игрушек. Это была семейная традиция — подрастающим членам семьи Вэйн такой подарок на день рождения готовили и делали все родственники вместе. Кто-то выдвигал идею, потом обговаривали способ выполнения, чары, которые надо было наложить для должного результата, опять же оформление игрушки. Скреплялись семейные узы, росло мастерство при совместной работе, проходил обмен опытом. Ненавязчиво исправлялись ошибки, и давался стимул к совершенствованию уже имеющихся умений и навыков.

Устав от впечатлений, я освежилась перед сном, выпила зелья, что ждали меня на прикроватном столике, и отправилась в кровать. Мама настояла, чтобы я надела белую ночную рубашку, потом она тщательно закрыла дверцы волшебного шкафа с не менее волшебными игрушками, подошла ко мне, поцеловала на ночь в лоб, и, пожелав мне с какой-то грустью спокойной ночи, ушла.

Глава 15

Традиции и обычаи

(продолжение)

Но вот долго спать мне не пришлось. Уже около полуночи меня разбудили и полусонную вытащили из кровати.

— Что случилось? Горим? — пытаясь протереть глаза, спросила я. И чуть не вывихнула челюсть, зевая. Но сон тут же слетел с меня, когда я увидела всю мужскую часть семьи Вэйн, стоящую вокруг моей кровати. Даже Реджи был здесь. Все в белых балахонах, с волшебными палочками.

Ничего пока не объясняя, меня вытащили из кровати — Реджи при этом ласково сжал мою ладошку, успокаивая. Все со мной в центре переместились в другую комнату, у меня закружилась голова от перемещения, а потом чуть волосы не встали дыбом — уже от страха. Представьте себе помещение, чуть освещённое светом от двух факелов, грубо обтёсанные каменные стены, в центре комнаты можно разглядеть линии, начертанные на полу, на пересечении этих линий лежит — камень не камень, каменная плита — трудно сказать — с перепуга не разглядела. Все, кроме предка и моего отца, встали на вершинах некоторых линий, взмахнули волшебными палочками и стали произносить вслух — заклинания? Я ничего не разбирала от испуга.

Разноцветные линии вокруг них окутывали каждую фигуру плотным коконом. Но вот от этих коконов отделились нити — от каждого разного цвета. Подчиняясь ритму заклинаний, эти нити собирались в центре возле того камня — ко мне пришло озарение — семейный Алтарь, камень Рода. Его называют по-разному — суть одна. Место, где силы семьи, соединяясь, порождают общую магию, которая и питает все охранные заклинания на доме, придаёт усиление амулетам, находящимся в центре этой магии. В моём случае — даёт силу и дополнительную мощь творимой надо мной магии.

Старец и отец подвели меня к камню, мягко нажав на плечи, заставили опуститься на колени. Мои руки уложили вокруг камня, голову с откинутыми волосами — на сам камень, на левую щёку. Отец продолжал удерживать меня за плечи, а предок переместился и встал напротив меня с другой стороны камня. В его руке блеснул уже знакомый мне острый клинок. Я не успела испугаться, как почувствовала лёгкое прикосновение его руки, а потом и боль в мочке правого уха. Мне что — прокололи ухо?!!! И для этого нужны такие сложные ритуалы?!!! Я что-то не понимаю.

Отец осторожно переложил мою голову левым ухом вверх. Теперь боль в левой мочке. Капли крови стекали из проколотых ушей на камень, голоса родственников звучали всё тише, туман от горящих факелов окутывал меня.