Опричник I I I

...

Двадцатого июля датчане заключили мир с Норвегией, Швецией, а так же Россией и Дитмаршеном. По мирному договору Дания отказывалась от претензий на Бохуслен, Гренландию, Исландию, а также Шетландские и Фарерские острова в пользу Кристиана II, от Блекинге, Сконе и Халланда в пользу Густава Вазы, а так же признавала суверенитет Дитмаршена и передавала ему северные земли герцогства Шлезвиг, включая Северную Фризию. Герцогство Гольдштейн переходило под протекторат Кристиана II. России же отходил Готланд, который ранее Дания оспаривала у Швеции, а так же остров Борнхольм, в качестве компенсации за вероломное нападение в пролив Зунд на корабли с русским посольством.

Зундская пошлина отныне взималась Данией и Швецией в равных долях, при этом проход военных кораблей России оной не облагался. Для торговых он устанавливался фиксированным, в размере одного шведского даллера с ласта, то есть около сорока копеек со ста двадцати пудов водоизмещения.

После того как договор о мире был подписан, перешли ко второй части. По примеру Швеции, Дания так же вступила в Великий Северный союз, обезопасив тем самым себя от куда более сильных северных соседей. Разумное решение, как по мне, хотя каких трудов стоило уговорить Густава Вазу, мало кто знал. Разговор со стариком был долгим, обид на датчан у него накопилось немало!

Дальше состоялся торжественный обмен пленниками, причем к полному неудовольствию юного Ганса, который мнил уже себя королем, оказалось, что вопреки слухам, его брат Магнус не сгинул в плену, а жив и здоров. Посадить его на престол было, по большей части, моей идеей: в отличие от младшего братика, он воочию ощутил на себе силу русского оружия в руках норвежских крестьян, вымуштрованных моими инструкторами. Так что иллюзий о возможности победы над войсками нового типа теперь не испытывал. Можно сказать, что воды озера Фарум поглотили все его захватнические поползновения окончательно и бесповоротно. К тому же датская корона, по сути, оказалась на пороге банкротства: королевская казна пуста, армия уничтожена почти полностью, а флот безвозвратно потерял, как минимум, половину численного состава. Ко всему прочему еще и торговля нарушена, как внешняя, так и внутренняя.

Тут конечно больше всего постарались шведы, хотя и дитмаршенские мужики свого шанса не упустили и пограбили датских союзников вдоволь. Относительно целыми остались лишь Датские острова, да и то окрестности Копенгагена были серьезно разорены наемниками Кристиана II.

...

Коронация Магнуса произошла в воскресенье, двадцать второго июля. Спешка была неспроста, часть дворян уцелевших после поражения в сражении под Данневерком успела добраться до Копенгагена. Приняв на веру слухи, распускаемые местным духовенством о том, что будущий король под вилянием Кристиана II перешел в католичество, они откровенно не хотели его видеть на троне. Хотя на деле их больше беспокоил не переход в католичество, а подозрения что Магнус мог проникнуться от своего старшего родственника идеями об укрепления королевской власти.

Впрочем, мне до этого не было никакого дела: уже вечером новый датский король подписал ранее принятые Государственным советом договора о мире и вхождении Дании в Великий Северный союз. Теперь уже пускай Магнус сам крутиться как уж на сковородке. Дело сделано...

На следующий день в полдень мы, на пяти кораблях отчалили из гавани Копенгагена и взяли курс на Скагеррак. Один из сторожевиков пришлось оставить вместе с командой в порту. Ему и трофейным судам требовался ремонт, после которого им предстоял переход до Готланда, а спустя пару недель — в Выборг. Мне же предстояло посетить Англию, Францию, Нидерланды и Дитмаршен.

...

В Лондон наши суда прибыли в последний день июля, ближе к вечеру. Остановились мы на том складе, что был в свое время выкуплен для Русско-Английской Торговой компании Кристофером Хадсоном. В прошлом году, по моему распоряжению на втором этаже было оборудовано несколько помещений, в которых разместились две трети матросов и морпехов. Остальные остались на сторожевиках.

Остаток ночи я разбирался в отчетах моих людей, посланных на поиски полезных ископаемых в Уэльс и Корнуолл. С образцами разберусь позже, на Выксе, где есть более серьезное оборудование, чем паяльная трубка. Впрочем, даже беглый осмотр доставленного вполне меня удовлетворил: кроме графита, нашли так же сланец, сфалерит, галенит, медную и железную руду и само собой качественный каменный уголь. Что не удивительно — как ему не быть в Кардифе. Весьма интересны и несколько образцов шлихов из бассейна реки Мауддах с приличным содержанием золотого песка.

Однако все это "изобилие меда" перекрывала одна ложка дегтя: Горная регалия, веденная английским королем Иоанном I в 1201 году, которым полезные ископаемые, были провозглашены принадлежностью короны, действовала и поныне. Так что монарх, решал вопрос о предоставление недр в пользование и распоряжался добытыми полезными ископаемыми либо взиманием с их добычи специальных налогов и сборов, кроме того, лишением права пользования недр того, кто их ранее разрабатывал. С начала XVI века многие государства Европы либо отменили, либо ограничили ее, но не Англия. Королева Мария, конечно, наверняка предоставит мне право на разработку, но она обязательно потребует части дохода от разработки месторождений и возможно немалой, особенно в случае золота и серебра, да и графита, пожалуй, тоже.

Однако когда на трон сядет ее сестра-протестантка Елизавета вероятность лишиться уже освоенных месторождений окажется весьма и весьма велика. Тот же лорд Сесил, например, запросто насоветует королеве изъять в казну "курочку, несущую золотые яйца" или Роберт Дадли выпросит у неё этот "лакомый кусочек". Черт с ним с золотом, этого много где навалом, но графит отдавать — это уже слишком. Таким не разбрасываются!

К тому же мне точно не дождаться, когда Кромвель отменит горную регалию, он в 1599 году только родится. Лучший вариант если бы Уэльс перешел под власть Испанской короны, там всё просто и предсказуемо: пятая часть золота короне, остальное твое. С другими ископаемыми еще приятнее. Возможно, стоит подумать о такой возможности, впрочем, есть и иной вариант. Как минимум с графитом. Остальное может пока и подождать.

...

В Англии мы задержались всего пару дней, однако времени я зря не терял: вместе с Кристофером Хадсоном мы посетили юридическую контору и составили на него доверенность. Отныне он официально мог представлять интересы Русско-Английской Торговой компании в суде, а так же контрактовать от ее лица работников в Англии, Уэльсе и Ирландии. Везти своих людей сюда, на будущие золотые прииски, я не собирался. Проще набрать тут "бродяг", а по сути согнанных лордами со своих земель крестьян, перевезти в Финляндию и их там обучить добыче золота. А как только компанией будет получено право на разработку, отправить на прииски реки Мауддах. Впрочем, часть может и мне самому пригодится. В Ирландии же я буду набирать не столько будущих старателей, сколько молодых и крепких ребят, и учить их совсем другой профессии. Надежд, что Шан О'Нейлл сам сможет грамотно организовать их тренировку, я не испытывал, а будущему королевству Ирландия профессиональная армия нового типа ой как понадобится. Пусть и не скоро, но без нее долго против англичан продержаться не выйдет.

После того как подошли наши шхуны, мы пополнили боезапас и утром, третьего августа отплыли в Гавр, во Францию. Шхуны же должны были выгрузить на склад стекло и стальной прокат, забрать оттуда шерсть, олово и прочие английские товары, а так же образцы собранные моими "геологами", после чего отплыть в Выборг.

...

До Гавра добрались быстро, чем благоприятствовал ветер, позволявший делать семь узлов, не особо тратя время на лавировку. Ближе к вечеру воскресенья мы уже добрались до порта и причалили. На формальности пришлось потратить пару дней, и столько же на путь до Парижа, благо осадка наших судов позволяла, шли своим ходом и к вечеру десятого августа были уже на месте.

На следующий день выяснилось, что Габриэль де Лорж, граф де Монтгомери дело свое знал, так что на поминки мы опоздали, даже если бы Генрих был православным: он умер, как и в моей истории десятого июля. Мой посланник, который должен был предать письмо, так и не смог выполнить свою задачу — элементарно не хватило денег на вятки. Увы, почти все при французском дворе в эти времена делалось за деньги, порой несуразно большие. Просветили в этом меня завсегдатаи кабаре "Сосновая шишка", находившееся на улице Жюиври неподалеку от Собора Парижской Богоматери. Туда мы зашли неспроста: там я надеялся свести знакомство с Пьером де Ронсаром или кем-либо еще из "Плеяды", а через них выйти на Мишеля де Лопиталя, председателем Счетной палаты и будущим канцлером Франции.

Не смотря на огромный потенциальный рынок, сама Франция меня интересовала мало. Ко второй половине XVI века торговые пошлины на товары иноземных купцов стали по сути заградительными, по крайней мере, в отношении товаров, а не сырья. К тому же гильдии держали в своих руках всю торговлю, а цеха — производство. Так что основная моя цель была иной: выкупить у французской короны права на земли Североамериканского континента, открытые Джованни да Верраццано и Жаком Картье. Само собой французы вряд ли могли особо помешать нам их осваивать, но лучше полностью исключить сам повод для возможной конфронтации. Тем более что благодаря серьезным проблемам с финансами, которые будут только нарастать в ходе грядущих религиозных войн, это будет не особо сложно. Для этого мне и нужен был будущий канцлер Франции Мишель де Лопиталь.

Естественно, придется решать еще и вопрос с испанцами, которые вряд ли будут в восторге, что их права определенные Тордесильясским договором нарушаются, кем бы то ни было. Но в отличие от остальных, мне будет куда проще решить эту проблему, не только благодаря хорошим отношениям с Филиппом II, но и его экономической заинтересованности в военных поставках. К тому же, ничего не мешает оговорить особые права для его подданных на эксплуатацию рыбных Ньюфаундленской банки, из-за которой в свое время и возникали конфликты с французами и англичанами.

Впрочем, как и в Англии, есть еще одно дело, но поручать его придется тем, кого я в свое время обучал соответствующим навыкам. Пока не начнутся религиозные войны во Франции, разведывательная сеть здесь мне нужна не особо, но закладывать ее основу нужно сейчас. Именно об этом я и размышлял за бутылкой довольно посредственного бордо. Впрочем, оно и неудивительно — большая часть хитростей виноделия будет открыта через век, а то и два...

...

С Мишелем де Лопиталем я смог встретится только в следующую субботу, там же на улице Жюиври в "Сосновой шишке", потеряв больше недели. При этом потребовалось не более часа, чтобы обо всём с ним полюбовно договориться, так что утром следующего дня мы покинули Париж и отправились в Гавр, а оттуда в Антверпен, куда прибыли двадцать пятого августа. За время пребывания там, я договорился о частичном погашении кредита партиями стекла и металла, привезенного моими шхунами, а так же поведал голландским коммерсантам и финансистам об учреждении биржи в Москве, Нижнем Новгороде и на острове Готланд.

По поводу будущего Готландской биржи некоторые выразились более чем скептически, упирая на претензии датской корон в отношении этой территории. Пришлось поведать о том, что этот вопрос уже решен, рассказав о подписанном в Копенгагене мирном соглашении между Данией, Россией, Швецией, Норвегией и Дитмаршеном. Сия новость обрадовала многих купцов, торговавших на Балтике — всё-таки до Москвы и тем более до Нижнего Новгорода путь не близкий, а Готланд практически рядом. Я счел данный момент весьма подходящим и предложил услуги Русских Торговых копаний о доставке нужных товаров из Астрахани, а так же прочих городов России до Готланда...

Естественно, предупредил, что большие объемы мы обеспечить пока не можем, так как в наличии лишь два корабля, столько же достраиваются, еще четыре будет заложено в следующем году. Но при наличии спроса на товары, а так же разумной цены на них, вместо четырех можем строить шесть или даже восемь кораблей в год. Работники есть, канаты с парусиной и корабельный лес заготовлены, да и в деньгах нужды нет. С чутьем у голландских толстосумов было всё в порядке, и после этих слов заинтересованности сразу стало больше. Оно и понятно, коль нужды в деньгах нет, значит, дело явно доходное и не просто доходное, а настолько, что грех в нём не поучаствовать. Естественно тут уже посыпались вопросы о товарах и ценах на них, так что разговор затянулся допоздна.

В среду мы покинули Антверпен и, взяв курс на берега Дитмаршена, пошли попутным ветром в Бюзум, где пробыли до пятого сентября, после чего отправились в Ларвик. С Нострадамусом, кстати, встретиться, увы, не получилось — знаменитый предсказатель не удостоился даже ответить на мое письмо...

...

Путь до Ларвика занял три дня, а десятого мы добрались туда, где в моей реальности находился Конгсберг. К нашему прибытию мои "геологи" успели провести несколько пробных бурений и даже найти несколько мест с высоким содержанием серебра и самородков. Выбрав два наиболее перспективных, я велел начать взрывные работы, а сам, переночевав, отправился обратно в Ларвик — нужно было ещё успеть посетить Готланд, чтобы забрать оттуда вырученные от продажи копенгагенских трофеев деньги и закупленные товары, так что стоило поспешить.

...

В среду мы прибыли на Готланд, где пришлось проторчать целую неделю. Дел было невпроворот: выбрать место для биржи и порта, прикинуть смету, выбрать поставщиков материалов. Так что в Выборг отплыли только двадцать шестого сентября. Вечером первого октября добрались до места, а уже утром отправились в Москву.

Дорога заняла больше двух недель, так что до столицы добрались лишь пятнадцатого октября. Первым делом наведался к Ивану Михайловичу. Новости были аховые: Дмитрий Вишневецкий взял Керчь, но на этом не ограничился, а пошел далее, на Кафу и там тоже преуспел. Да еще и захватил в порту несколько османских галер. Мало того, стакнулся с Ширинами и фактически основал в восточной части собственное княжество. Само собой, с опорой на местных беев, но в большей степени на Москву.

А у Крымского царя дела шли совсем плохо. Висковатый сообщил мне, что в сем годе был в Крыму голод великий, а хлеба крымцам купить не на что было — в набег никто из мурз пойти не решился, так что отпора "Дмитрашка" не получил вовсе. Адашев же ходил на Перекоп и там "побил людей Крымского царя во множестве", однако Перекопа не взял, а отошел с добычей в Псельский городок. Казаки же Федорова и Черкашенина близь Азова поимали животы и полон крымских улусов, чем привели тамошних мурз в полное разорение.

Игнатий Вешняков, как было велено, крепость на острове в устье Северского Донца поставил, и государь велит мне слать туда пушки и припас, сколько мочно. По весне же желает послать казаков в Крым, дабы выбить Крымского Царя с Бахчисарая, да посадить там ханом Тохтамыша. По мне так слишком самонадеянно, но при определенном успехе может и получится. Вот только османов со счетов сбрасывать не стоит: потеряв Азов, Тамань, Темрюк, Керчь и Кафу, они не могут позволить себе потерю столицы своего вассала — Бахчисарая. Риск для Сулеймана тут просто запредельный. Янычары и так припоминают ему "невзятие" Азова, где их брата полегло во множестве...