Химера (НФ). Общий файл

Несколько мгновений мрачной радости...

Но ненавистный взрыв ощущений уже подступил.

Ватные ноги не удержали Дину. Голова закружилась от воздуха, обжигающего и вязкого. Уши горели, глаза видели только всполохи и тысячи бессвязных фрагментов предметов. Прикосновения одежды к коже сводили с ума, как, впрочем, и звуки, запахи и другие раздражители. Но прикосновения одежды — особенно. Боли почти не ощущалось, зато в какофонии из жара, холода, щекотки, покалывания, жжения, зуда, ощущения стянутой и одновременно растянутой кожи приятного было мало.

Мысли Дины путались и рвались. Перегруженный мозг воспринимал реальность искаженно, и сознание погрузилось в подобие транса.

"Плохо, как плохо..., — думала Дина. — Но зато... Пусть знает! Вот! Так ему и надо. Однако лежать нельзя. Время! Поднять голову. Равновесие, равновесие... Нет, не получается.

"Шаги. Или это звон в ушах? Нет, все же шаги. Интересно. Скрип, шарканье. Черт, как утомляет слушать... Может, ну это всё? Поспа-ать бы...

"Шагов нет. Но слышно дыхание. Тихое. Отчетливое. Человек? А зачем подошел? Не видел химер? А как опознал? Ах, да..."

— Что это с вами, девочки?

"Звуки. Голос. Женский или мужской? Последнее. Слова? Даже осмысленные. Хорошо что не частит. Можно обдумать. Отделить от шумов. Надо бы что-то ответить. Или не надо? А если да, то кому надо? Мне? Нет. Тогда молчать. Какой хитрый, ему надо, а отвечать другим. Не дождется."

— Вы... Вы что? Заодно с ними?

— Мастер, это не шутки!

— Что вы делаете? Она на Поля напала!

"Надо же, целый хор... И зачем все разом? Ничего же непонятно."

— А ну, щеглы, заткнулись быстро!

— Что?! Ну, всё!

"Топот. Приближается. Удар. Больно или нет? А может, прикосновение?"

Дробный топот и гулкий удар ботинком в отозвавшиеся барабаном ребра Дины, прикрывающие живот, сменились звонкими оплеухами и грохотом разбитой посуды.

Кто-то взорвался ревом боли, схватившись за полуоторванное ухо. Зароптали раздавшиеся посетители кафе. К лежащим химерам вновь подошел старый индеец и, склонившись, положил их горячие руки к себе на шею. Сцепив от натуги зубы, он с хэканьем рванулся вверх.

"Теперь точно прикосновение. Ледяное. Вот это зря. Неприятно. Верховный Инженер, до чего же невыносимо неприятно. Хотя и непонятно, где прикоснулись. Негромко зашипеть. Для этого не надо напрягаться. Получилось неубедительно. Или вовсе не получилось? Ой, с телом что? Упало? Нет, оно лежало. Значит, изменили положение."

— Пойдём-ка отсюда, — пророкотало над ухом. — Быстро... уф!.. быстро! Ногами... уф... перебирайте!

"Идти?.. Надо? Да, надо. А как? С этим сложнее, стоит обдумать. Времени только нет. Тогда чуть-чуть подождать. Пока зрением можно будет воспользоваться."

Прошли многие минуты — так показалось Дине. Потом чувства ослабли. Они уже не так сильно мешались.

Дина поняла: она перебирает ногами, опираясь на чье-то плечо. Сосредоточившись, она узнала ярлыки на ботинках Ксанфы, и сразу подумала, что ведет её сестра, ведь рядом болтался и её ранец, который Дина опознала по нашивке. Потом она заметила между собой и Ксанфой чужие ботинки и не менее чужие пуговицы. Тогда она сообразила, что их вел посторонний человек, довольно сильный, раз подставил плечи двум химерам: у каждой масса тела превышала сто килограмм, несмотря на внешнюю компактность, впечатление о которой не портил даже высокий рост. А ведь у самой Дины за спиной еще сто двадцать кило.

Сенсоколлапс еще не отступил. Мир укутывала смесь пятен сумрака и крапинок яркого света. Противно шевелил волосы и ресницы ветер. В сплошную мешанину слились запахи. Звуки выделить тоже было невозможно, только типичный гул потока машин можно было распознать.

По мере продвижения, одно из пятен света, похожее на стальной блик, укрупнялось.

Последний шаг. Видимый мир замер, а запахи и звуки все так же плыли, когда сквозь пелену шумов вдруг прорвался стук, а затем короткий скрип. Перед глазами формировалось нечто определенное. Дина подумала об автомобиле, но тут положение тела изменили, и почти готовая картинка распалась.

По ушам ударил хлопок, уличный гул стих. Кто-то коснулся рук. То, что Дина поняла, где прикоснулись, свидетельствовало, что коллапс начал сходить на нет. Сразу вслед за этим она услышала треск, потом он повторился, а вскоре Дина разглядела руль, торпеду, пару сидений спереди и сообразила, что на бок ей давит дверца.

Она действительно была в чей-то машине.

— Ну, ты даёс, — с присвистом прошепелявил кто-то.

"Даёс... Даёшь... Что даёшь? Может, я тоже хочу," — эти слова просились Дине на язык, но тот не повиновался.

— Заткнись!.. Уф... Бал... уф... бес... Я щас... уф... помру!.. Сил нет!

— Ну сто, поехали?

— Угу... Уф... Щас отдышусь и... Уф... Руки дрожат... Никогда больше... Уф... Старею... Позор... Уф... Двести... Уф... Кило... Еле сдюжил... Уф...

— Тебе бы на состясаниях силасей выступать.

— Было... Уф... Забыл, что ли... уф... кто я?

"Как это, кто я? Дина я. Вот если бы Жан имя еще не коверкал... Глупый вопрос."

— Помню. Только ты не стой! А то сяс явясса.

Толчок. Ускорение.

Сенсоколлапс действовал и на вестибулярный аппарат, так что последовало головокружение, немилосердно вытесняя даже куцые мысли...

Однако через некоторое время Дина закономерно пришла в себя. Ей хотелось прилечь, хотя ложиться было некуда: под лопатками ощущался рюкзак с золотом. Но это были сущие мелочи: сенсоколлапс уже отступил. Ощущения перестали оглушать ее, и Дина смогла, наконец, сосредоточиться.

Она впервые осознала и прочувствовала, что автомобиль направляется неизвестно куда. А ведь это было неприемлемо. На склад требовалось попасть заблаговременно: враги должны ожидать, что она, Дина, и Ксанфа отъедут ещё куда-то, на что любому понадобится время.

Вряд ли водитель умеет читать мысли, а надо, чтобы ее с Ксанфой выпустили как можно скорее. Значит, пора вступать в контакт!

* * *

Дина сделала глубокий вдох и очень медленно произнесла:

— Добрый вечер, — хорошее, нейтральное, универсальное начало.

— Добрый... Ты как? — ответил тяжело дышавший водитель.

Справа от Ксанфы кто-то вытянул ноги, но смолчал.

— Плохо. Но ненадолго.

— Ненадолго — это славно. Как же это вас угораздило? Почему в обморок падаете, а? — с напускной строгостью сказал водитель, но Дина наигранности не уловила.

— Это... м-м-м... сложно, — произнесла она меньше чем за секунду, и тут же исправилась, замедлившись. — Не могу объяснить. Но это нормально.

— Не сказал бы, — хмыкнул водитель. — Может, вам в больницу надо?

— Нет! В больницу не надо. Это не обморок. Мы... — Дина замешкалась на мгновение, опасаясь непредсказуемой реакции, но закончила, — химеры. Это случается.

— Настоящие?! — воскликнул он и обернулся к Дине. Она, присмотревшись, увидела, что это старик. — Надо же. А сама-то черненькая. Чего только на свете не бывает!

Дина поняла, что задержала дыхание, ожидая ответа, и следующую реплику подбирала смелей, похвалив себя за удачное начало.

— Всё так. Скажи... те, пожалуйста, куда мы едем?

— Вообще-то ко мне на ферму. Там безопасно.

Какая еще ферма? Зачем она им, когда необходимо совершенно определённое место? Непорядок.

Дина возмущенно зашевелилась:

— Простите, но нам нечего там делать! Тем более, хочу обратить ваше внимание, для нас это чужая ферма.

Водитель только хмыкнул:

— Ну, я же вас спас. Уже поэтому я вам не чужой. Отсидитесь. Ты ж человека чуть не убила.

— Да? Не снал, сто ты такой афантюрист, — оживился шепелявый сосед Ксанфы.

— Это что... Мне остальных пришлось отметелить. А все из-за них, ненаглядных.

— Но вы же знаете, что я ни в чём не виновата! Тот естественник первым начал, вы же поэтому вмешались?

— А фот мне наплефать, красафиса, — снова заявил парень. — И полисыи, думаю, тосе. Потом, Пэсюа... (Старик потянулся рукой назад, пытаясь отвесить подзатыльник.) Пэ-фюа... Пэ-ч-уа! Ты сего, я сто, финофат?! Коросе, дело кислое. Так сто прятаться фам надо.

— Но при чем тут вы?

— Ну... Полосым, это он с перепугу в это влес, его и пытай, — молодой человек махнул рукой и взялся за сиденье впереди.

— Да чего там пытать... Люди должны помогать друг другу, — опять ответил шофёр. — Вот и помогаю. Как же... фу-ух... иначе? Вы, правда, не люди, ну так что ж...

— Мы люди! У нас больше половины генов человеческие, если не знаете, — в ответ старик снова лишь хмыкнул. — А на чем основан вывод, что там безопасно, если вам нетрудно ответить?

— Да потому что там безопасно. Сами увидите.

Утверждение в качестве собственного обоснования? У него с головой все в порядке?! А еще за рулем.

— Странно. Но спасибо. Мы, конечно...

— Ди-ина-а-а, — жалобно протянула Ксанфа. Ее забила крупная дрожь, и она не могла поднять головы, скорчившись.

— Что, Ксанфа? — заботливо спросила Дина, разом забыв о собеседниках. Она хотела прикоснуться к сестре, но почему-то еще не могла двинуть руками.

А Ксанфа молчала, неуклюже шевеля губами. Она явно слушала разговор, но не могла участвовать в нем. Так и не дождавшись ответа, Дина продолжила:

— Так вот. Мы благодарны вам, но будем действовать сами. Вы ни разу не поинтересовались, чем располагаем мы! А мы не понимаем вас. Поэтому мы, — она взглянула на Ксанфу, — мы отказываемся от предложенной помощи.

Старик кашлянул. Почему-то он казался Дине знакомым, но припомнить, где она могла его видеть, не получилось. Уметь бы узнавать лица быстро... А очки дополненной реальности, которые помогли бы с этим, давно в багаже, на складе.

— Слышала бы ты себя... Так серьезно, с выражением! А сколько вам лет-то? Маловаты вы для серьезных решений.

— Ну мы ведь химеры! Я — Дина, она — Ксанфа. Не знае... те? Мы обе уже давно полносовершеннолетние. В любой энциклопедии сказано, когда мы на свет появились. Можете прямо сейчас зайти в Рете с коммуникатора, посмотреть. А главное, мы обе дееспособны!

— Да ну? Нет, ростом вы вышли, но фигурки отроческие какие-то, по крайней мере у подружки твой точно — усомнился Пэчуа, как его назвал второй. — Про манеры я помолчу. А уж коммуникаторами я сроду не пользовался. Так что извините, но сперва отвезу вас к нам, а там посмотрим, так, Люка?

— А то.

— Да кто вы? — насторожилась Дина. — Что вам от нас надо?

— Какая расниса, кто? — сказал Люка. — А сто надо — там уфидите.

— Слушайте, мы же химеры! Ну зачем мы вам? Знаете, сколько мы едим? Вы же нас не прокормите. И слушаться вас мы не станем.

— Да нужны вы мне! — возмутился старик. — Говорю же, вас стало жалко. Ну высажу я вас, несмышленыши. Что дальше? Вы не люди, значит, за вас возьмутся серьезно. Вы же все наперечет. Вдобавок твоя подружка вообще ничего сказать не может, не то что пойти куда-то. Ну?

— Все равно. Я ее понесу. Мы не можем отсиживаться. У нас дела. И цейтнот.

— Так в чем дело-то! Помогу. Потом. Я как-то не рассчитывал, что подберу кого-то, а у меня свои дела. Потерпите?

— Мы не можем. Высадите нас!

— Ну что ты будешь делать! Так и быть, только еще немного проедем, а то тут запрещено останавливаться. Да и задерживаться мне нельзя.

— Мы и не задержим вас. Можете даже не останавливаться, только дверь откройте.

— Потерпите минут десять, ладно?

— Но это долго.

— Успеете.

Спор надоел. Какие ещё аргументы подобрать, Дина не знала. Она высказала их вполне достаточно. Ну почему он не слушает? Ладно. Если слова ничего не меняют, надо просто сделать по-своему.

Дина сидела слева, у дверцы. Она попыталась дёрнуть ручку — машина ехала не настолько быстро, чтобы химеры не смогли выскочить из нее без риска серьёзно травмироваться. Но не смогла выпростать ни одной руки. Зато запястья дернуло болью.

— Что за чёрт? — запаниковав, Дина невероятным для цельного образом изогнулась и шарахнула ногой в дверцу. Та осталась закрытой, хотя ботинок оставил отпечаток, а нижнюю часть стекла покрыли трещинки. Дверца кое-где отошла от кузова. В свежие щели ворвался сквозняк. Мотор заурчал гораздо отчетливее.

— Ты что?! — вскричал старик.

— Выпустите нас немедленно.

— Ты сё тфорис? — опомнился и сосед Ксанфы, дернув Дину за ногу. — Это не тфоя таська!

— Мне наплевать, — огрызнулась она. Ей было совсем не наплевать, но она заранее подготовилась произнести именно эту фразу. Дине и самой не понравилось бы собственное поведение, однако сейчас ей было не до него, паника овладевала ею все сильнее.. — Я в своём праве. Выпустите сию секунду.

Старик стал притормаживать.

— Нехорошо. Я вам помог, а ты что? Чтоб еще раз я с химерами связался!

Эти слова обожгли Дину больнее персональных оскорблений:

— Я... Мы... Нет, — ее голос вдруг обрел твердость. — Помощь такой не бывает. Вы меня удерживаете силой. Последний раз прошу выпустить. Если не выпустите, то я... Я вас ударю!

— Дина, он... С тем естественником... — непослушными губами выговорила Ксанфа.

— Что?! — вскричала Дина.

— Ах ты с, сараса! — парень толкнул в плечо Ксанфу. Химеры завалились набок.

Старик только вздохнул:

— Глазастая ты, Ксанфа. Но ты, Люка, помягче с ними.

Парень отмахнулся от него:

— Ладно, сеф, сам снаю... Ну сё, так удобно? — обратился он к Дине.

Почему он такие глупые вопросы задает?

— Нет.

— Да ну? Так это есё фихня. Не надо было отморасыфаться в омнибусе, хлядис, и подрусылись бы. Это ис-са тебя я ясык прикусил. Сполна са это расплатисся. Ты, хлафное, не дерхайся, красафиса, у меня пуска, — что-то твердое больно ткнулось под ребро Дине. — И я снаю, куда стрелять, стоб тебе было больнее...

Дина, на какое-то мгновение задумавшись, вспомнила сегодняшние события и, похолодев, предприняла отчаянную попытку освободиться.

— Э-э, только попробуй меня о потолок дафить. Хосес, гласа выколю? Нет? Сяс приедем. Браслеты порфать не пробуй. Есё не поняла, сто руки у тебя скофаны? Хотя, мне-то сё, хосес — ломай храбли.

— Это незаконное ограничение свободы, и оно карается по закону, — наудачу попробовала Дина осипшим голосом.

— Ха! Сакон — для людей. Рас. А дфа — никто ис фараоноф ф это не полесет. Обесяю, — подмигнул он.

— Да кто вы? — Дина сказала это твердо, но очень испугалась возможного ответа. Она вдруг подумала, что ее и Ксанфу могли увезти только из-за их живучести. Чтобы убить химер наверняка, нужно подготовиться, но если их похитить, то времени будет вдоволь.

Между тем Люка только фыркнул:

— Какая ты любопытная... Фсе фы такие, да? Не бойся, скоро ты фсё уснаес.

— Отпустите нас... Пожалуйста!

— Вот как ты сапела? Дасе приятно... А кто са масыну саплатит? Впросем, у тебя ведь денех мнохо?

— Да... То есть нет... То есть да, но уже нет.

— Тьфу! Ладно, хфатит пытаться сбить меня с толку. Саткни пасть. И не встумай меня к потолку присымать. Это и тебя касается, — обратился он к Ксанфе. — Стреляю бес предупрестения.