| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В общем, тео-физическая оболочка моя полетела отдыхать на мягких перинах, а в месте потенциальной схватки оставила глазок. Впрочем, глазок — это сказано очень условно. Мне удалось нащупать в траве маленькую полевую сломышку. Зверек беспробудно спал, сладко подрагивая лапками — мой клиент.
Войти в его маленькую головку — что за проблема для всемогущего Повелителя дрем? Попав туда, я изрядно удивился, первый раз находясь в сновидении такого маленького существа, ведь сломышу грезилось море.
Невероятно! Откуда этот комочек шерсти и остреньких клычков может знать о бушующих стихиях океанов? Оказывается, может — зверек видел себя капитаном громадного корабля, несясь по волнам, словно гордая куличайка. Вот это да! А ведь я был прав, рассуждая, что даже сломуха, или гриблоха может настолько красочно мыслить! Уже довольно давно все мои послушники и жрецы получили строгий приказ не обижать никого, а уж тем более — убивать. Они даже пылинки с одежды бережно сдували, чтобы не повредить почти невидимым комарысям. Но, несомненно, к божественным героям запрет на убийство не полагался. Какой из меня бог будет, если мой избранник станет цветочки нюхать, и молодыми дождяниками лукошко набивать? Мигом другие небожители засмеют и заставят в Зале Совета полы мыть! Словом, герой от бога должен казаться крут, весел, сексуален, да трудолюбив — не то, что этот бивень раненого ламамонта! Вона как жирным пузом трясет, не зная, куда от болотников убежать.
Я заставил спящего сломыша вскарабкаться на толстую ольходубовую ветку и бессильно свесить головку вниз — картина будущего побоища раскрылась передо мной, как на ладони.
К сожалению, славная драка, грозившая войти в историю, как героическая смерть под несколькими тоннами живого веса, не состоялась. Вернее, не сразу...
Почти не сговариваясь, мои бойцы рванули в разные стороны. Да так, что босые ноги и в грязных сапогах засверкали. Только магик на миг остановился на краю поляны и с сожалением бросил тоскливый взгляд на кольчужную рубашку из драгоценного гильёна.
Рой болотников в тот момент как раз добрался до нее.
— Нет! — заорал парень, кидаясь на защиту собственности.
Это же надо так свое добро любить! А ведь украл-то Короед эту самую кольчугу на военном базаре в Франквуре, столице Второго королевства. Тогда чего так из-за нее радеть? Новую сворует, и все дела!
Но молодой колдун оказался отпетым парнишкой. С тихим воплем — от страха судорожно хрипело горло, Лиловый распрямился в длинном прыжке. Да таком изящном, что я даже время немного приостановил — до того приятно.
Шевелящаяся масса коричневых монстров медленно нависала над поляной. Вонючек оказалось настолько много, что даже мне, очень много чего могущему богу, пришлось удивиться — как это твари подобрались к моим героям так близко? Вон, как сейчас хрустят и ломаются ветки под весом шара, а некоторые деревья, что потоньше, трещат в предсмертном вопле, ломаясь и превращаясь в болото! Но потом я вспомнил — большинство времени болотники проводили в виде остро пахнущей жидкости, какой вдоволь просачивалась почва здешних лесов.
И вот падает эта страшная туша, накатывается на тощее тело в синем плаще. Сбоку что-то орет Мхабган... тьфу... язык сломаешь! Мхаб кричит о чем-то.
Поскольку время сейчас растянуто само в себе, то можно расслышать только.
— Таууукх тиееебеее иии наааадоооо! — громыхает противным баском этот толстый увалень, ехидно тыкая пальцем в сторону своего наставника. Вот же подлец! Нет, чтобы кинуться на помощь, размахивая своей сворованной железякой — он еще издевается над бедным парнишкой.
Несколько мгновений Лиловый летит по воздуху. Его лицо картинно изменяется по мере приближения к рою болотников. Сначала оно упоенное твердой идеей — вернуть свое добро. В глазах также отображается некий страх потерять что-либо донельзя ценное, а пальцы хищно сжимаются, чтобы ухватить добычу. Затем он почти прикасается плечом к пузырящимся болотными испарениями тварям, и в его ноздри ударяет резкий запах трясины. Губы, нос и лоб колдуна противно сморщиваются, не в силах выдержать аромат фекалий и перебродившего гнуса в бегемолягушачьих пузиках. Одной рукой парень зажал себе нос, а пальцами другой на лету ухватился за краешек гильёновой рубахи.
Вот так он и брякнулся наземь — с прикрытой ладонью рожей и с металлическими кольцами в кулаке. А рой навис над ним, тихо булькая и пуская пузыри болотного газа.
Ох, и будет сейчас! А не придется ли мне нового преподавателя манер да мании разыскивать для того недоумка, что в этот момент карабкается по тонкой сосноели? И тогда я потеряю лишнюю уйму времени, и братец сможет победить, не прилагаю особых усилий, ведь его...
Воздух с молодецким гиком выскочил из легких, когда Сиреневый со всего маху хряпнулся в сухой валежник. Он вытаращил глаза, поднимая руку, чтобы хоть как-то защититься от страшных бестий. Другой ладонью он продолжал предохранять свои ноздри от нестерпимого смрада.
Все вокруг, казалось, хрустело и булькало — даже самые толстые бревна, под которыми недавно прятался Мхабгандулла, просто перетерлись в пыль под тяжелейшим шаром из живых тел. Перед глазами Лилового заплясали желтоватые огоньки — все расплывалось от непонятных колебаний внутри шара. Казалось, в недрах живого кома из болотистых тел играет кто-то очень маленький, но на громадном колдовском барабане. Звуки завораживали, заставляли сердце стучаться в такт этому неземному гулу, ускоряться и замирать, когда колебания приостанавливались.
Шар затормозил, поднимая клубы пыли, мелких веточек и прелых листьев. В его широком, не менее десяти четвертьромов в диаметре, боку стало возможным рассмотреть детали туш и конечностей болотников.
Твари кишели, сталкивались между собой, урчали и кусали соседок за бока. Они раздували большие, как у бегемолягушек, коричневые щеки, набирая воздух, и тут же его выпускали. Им вторили множество пузырей, покрывавших кожу. Каждый такой волдырь надувался от проглоченного болотниками воздуха, и оглушительно лопал, брызгая во все стороны резко благоухающей жидкостью.
Черные с коричневыми и желтоватыми разводами тельца — не больше среднего коропса в обхвате, отличались особой противностью и корявостью. Об изящности здесь бы даже забыл рядовой сельский пастух, повидавший на своей жизни немало испражнений любимых животных.
Раньше Короед только краем глаза видел болотников, о которых складывали муторные легенды. Говорили, что эти маленькие болотистые недочеловечки, чье тело полностью состояло из вязкой жижи, обладают интеллектом и даже могут разговаривать. Впрочем, еще никому, кто услышал бы связную речь из тоненького ротика-ниточки перед толстыми щеками под вытаращенными глазищами без бровей и век, не удавалось бы передать свои знания кому-то другому. Маленький ротик открывался, и оказывалось, что он полон мелких кривых клыков и длинного языка-присоски. В древних гримуарах, что попадались Лиловому, кто-то сообщал, что язычок служит болотникам для высасывания Силы. Зубками же эти бестии перемалывали свою жертву на малюсенькие кусочки и глотали. Спустя несколько мгновений, от былого создания, пышущего жизнью, оставалась лишь малозаметная лужа на земле. Те, кто был покрепче, в кольчугах, или же славные герои, чьи толстые шкуры и лбы не могли преодолеть ни болотники, ни сама Судьба, превращались в твердые изваяния из высохшего болота. Со временем такие скульптуры трескались на солнце и распадались в пыль. Вот такие страшные бестии нависли над магиком.
Сфера накатилась поближе, придавливая ногу Лилового к земле.
— Помоги! — закричал парень к Ардену, что уже вскарабкался на верхушку сосноели и, поджав под себя ноги, смотрел на картину скорой расправы.
Невидимые барабаны в комке болотников притихли, словно бы прислушиваясь.
— А редькохрена тебе! — отозвался Мхабгандулла из высоты своего убежища. — Не спущусь даже — ты меня палкой лупил, учитель лимонофиговый!
— Шлякбытебетрафыв! — выругался Сиреневый на древнем наречии западных земель Захамубара. — Прескурвыйвражийсыну!
Пульсация звука остановилась — словно наклоняясь, шар упал на бедного парня. В сапоге что-то треснуло...
— Нет! — не успел даже крикнуть молодой колдун.
— Я вам дам, животные безродные! — заорал Джарваа. — Пшли вон отседова!
Бог сновидений появился прямо перед шаром, прикрывая собой парня, лежащего на кучке сухих листьев. Властелин дрем гордо возвышался над магиком, в нетерпении потряхивая то одной, то другой ногой, обутыми в мягкие домашние сандалии для сна. Полы божественной и голубой, словно небо в безоблачную погоду, пижамы грозно развивались на слабеньком лесном ветру.
Болотники рассерженно зашипели, но сфера немного отодвинулась, то откатываясь подальше, то замирая, словно в размышлениях. По ее поведению было видно — не хотят эти твари упускать добычу. Не хотят до такой степени, что готовы ослушаться даже разгневанного бога.
— Если, — Джарваа угрожающе наклонил голову. — Я. Говорю, что. Надо идти. Все... Идут! — Его нога увеличилась до невероятных размеров, а тапочек превратился в какой-то не виданный Короедом доселе башмак: высокий — закрывающий щиколотки, с толстой белой подошвой, множеством тонких шнурочков над мягким язычком.
— Все идут! — победоносно замахал Джарваа руками над головой, когда шар, подбитый исполинской стопой, со свистом унесся в воздух — эк его отфутболили.
Затем бог сделал вообще что-то невообразимое, а, вернее, крикнул.
— Гоооол! — он даже запрыгал на месте от радости, показывая невольным зрителям, что под халатом у него находятся также большие зеленые портки на голове тело.
— Кто гол? — с верхушки дерева вопросил Арден.
Лиловый злобно ругнулся, едва только услыхав противный голос своего ученика.
— Прошу прощения, — сконфузился Джарваа. — Это я недавно в другой мир с ознакомительным визитом летал... Вот и набрался... А это ты сейчас гол будешь! — крикнул он Мхабгандулле. — Если тотчас же не слезешь и не попросишь у друга прощения! Герой редькохренов!
— Иду! — сообщил Мхаб, треща сосноельником и пытаясь не свалиться.
— Можно мне отказаться от выполнения задания? — невинно взмолился Сиреневый. — Не хочу я больше могущества божественного! И быть королевским чародеем также не хочу! Не буду-у-у! — парень едва не разрыдался, ударяя твердо сжатым кулаком по устланной желтыми листьями земле. — Не... — Тут он внезапно наткнулся на твердый булыжник в траве, отшиб себе ладонь, и умолк, с видом потенциального мстителя буравя героя взглядом.
— Ну, полно, — Попиратель кошмаров миролюбиво потряс фигой сначала перед носом Короеда, а потом и в сторону Мхабгандуллы. — Мы тут не на Игрище Запредельном играем, чтобы ставки свои забирать! У нас уговор был?
— Был! — кивнул Арден, а за ним, нехотя и неопределенно шевельнул подбородком Лиловый.
— Я вас за язык тянул? — рявкнул Джарваа. — Я к вам притащился на разбитых коленях, чтобы мне маны в рожу насыпали? Тянул за язык, спрашиваю?
— Нее, — протянул Мхаб, а парень вздохнул.
— Так вот, родные, — бог опять повел скрученной фигой со стороны в сторону. — Не научитесь помогать друг другу, или хоть раз не сделаете того, что я вам приказал! — он сделал театральную паузу, а его сжатые в соответствующем жесте пальцы превратились в человеческий череп с пустыми глазницами. — Не видеть вам славы, богатства и могущества, как собственных грязных раковин ушных! Понятно?
"Родные" молчали, понурив головы. Только макушка Короеда была приспущена не столь низко, как у Мхабгандуллы, и Повелитель наваждений это поставил себе на заметку.
— А если допустите хоть маленькую ошибочку при выполнении моих поручений, ишь ты, труженики во исполнение своих низменных желаний, — медленно проговорил бог.
Его рука, изображающая оскаленный человеческий череп, внезапно сама по себе отрубилась и упала на землю. Там конечность извивалась некоторое время, и упала затихла, обильно брызжа кровью. — Вот что я сделаю с кем-то из вас... — Прокомментировал Джарваа.
Тотчас две пары глаз "тружеников" блеснули ехидным злорадством.
— Или с обоими! — закончил бог.
Хитрые глазенки магика и героя померкли.
— Надеюсь, мы поняли друг друга? — спросил Властелин иллюзий, приращивая конечность обратно и похлопывая своих избранников по плечам. — Или мне повторить этот метод на одном из нашей честной компании? Только, чур, это буду не я!
Короед и Мхабгандулла горячо согласились, заверяя своего покровителя в самых своих чистых намерениях, святости помыслов и любви до гроба. Они даже умудрились обняться между собой и при этом не отплеваться: Арден — от ненависти, а Лиловый — от омерзения.
— А теперь, — подвел итоги Джарваа. — Марш выполнять мое первое задание на геройство! И помните, что я помогал вам в первый, и последний раз! Иначе подарков не будет, детушки! Я сказал, марш, выполнять! — Скомандовал он. — Бегом!
— Будет сделано! — слаженным дуэтом отрапортовали герои.
Оба только новоиспеченных "товарища" вытянулись по струнке и, как только бог прищелкнул пальцами, мигом сорвались на здоровый спринтерский бег.
— О! — восхитился Джарваа. — Могут, когда захотят! Даже Силой им помогать не приходится! Как пошли — бегут, галопом, ровненько! Будто бы не я им приказал, а они сами локтями зашевелили.
За спиной Властелина кошмаров заревели. Он спокойно развернулся вокруг своей оси, и носом уперся в грудь здоровенного гиппопотамедведя. Чудище заревело, взмахивая лапами, в надежде обхватить короткими обрубками лап свою жертву, сдавить в объятиях, пробить острыми бивнями и глотать свежую кровь...
Но бог — он на то и бог!
Джарваа немножко наклонился, приоткрывая рот и набычивая шею.
Страшнейший и оглушительнейший рев содрогнулся по окрестностям. В лесу треснул самый старый ольходуб, скорее предусмотренного термина родилась парочка маленьких монстриков, на опушке поседел одинокий лесник, а перед богом сновидений без чувств хлопнулся тот самый гиппопотамедведь.
Попиратель фантазий отряхнул ладони, словно после тяжкого труда. Его лицо уменьшалось обратно, изменяясь из невероятно большой пасти фантастического животного, невиданного доселе в этих местах, обратно в человекоподобное обличие.
— Так вот почему побежали, — протянул он, пристально вглядываясь в отдаляющиеся спины бегунов и науськивающее помахивая пальцем. — Теперь до замка так бежать будете, хитрецы вы мои!
Сами того не зная, подстрекаемые диким ревом позади, магик и герой во всю длину усталых ног неслись по лесным тропинкам. Перед ними за деревьями садилось солнце, поднимались ветры, готовясь к Часу Витрюхи, а на границе леса собиралась на совет настоящая разбойничья шайка. Не в пример тем жалким детишкам из Подвысокого. Ветроловы, захватив свой нехитрый скарб, выходили на верхушки Бурых гор, ожидая атаки ветров, Материк готовился к ночи, а в замке Риккия пробуждалось лютое чудовище.
Короед и Мхабгандулла об этом всем еще не догадывались — в буквальном смысле, вывалив языки на бороду, они бежали, спотыкаясь, через лес.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
