Детсадовская история

Зарывшись в одеяло, я думала о том, что сторожа убили тяжеленным десятикилограммовым грибом, и что поднять его среднестатистическая женщина не могла. Нет, то есть, конечно, могла, но не поднимала. Итак, ситуация: почти пустой детский сад, на площадке у единственного открытого входа несколько детей с воспитателем. Воспитатель средней группы (которая сейчас в отпуске), волнуется, потому что детей еще не забрали, а у нее через три часа самолет. Наконец бабушка забирает последних оставшихся близнецов, и они все вместе идут за калитку, где воспитательницу уже ждет муж на машине. Они сразу уехали в аэропорт, и вскоре были на другом конце страны. Бабушка не убийца, потому что не поднять ей этот гриб, она еле с палочкой ходит, ей почти восемьдесят лет. Воспитательница тоже не виновата, она в садик не заходила, и сразу уехала.

Дальше — мамы Томы, Кира и Женечки и тетка Вики. Не тянут они у меня на убийцу. С виду хилые, невысокие, тяжелой атлетикой не занимались. Конечно они молодые, это да, и гриб могли бы поднять, но не поднимали. Сторожа стукнули по затылку очень быстро. Я попробовала поднять гриб, подняла, но с трудом. Быстро схватить тяжесть и стукнуть человека за те несколько секунд, что он от тебя отвернулся, у меня бы не получилось. Значит, не получится и у других женщин примерно моей весовой категории.

Брата Янека отметаю, он от женщин недалеко ушел, да и с виду нет ему еще восемнадцати лет. У меня в вузе восемнадцатилетние студенты здоровые, как лоси, а этот нет. Наверняка ему в районе шестнадцати лет, или меньше.

Остаются мои подозреваемые: отцы Кати, Милы и Мишеньки. Они все трое нормального роста и веса, десять кило спокойно поднимут и быстро стукнут. Только кто из них?

Разумеется, убийцей может быть и кто-то пришлый, кто решил вдруг ограбить детский сад. Но только все местные знают, что брать там нечего, заведующая давно все вынесла. И еще бритва Оккама. Этот средневековый философ утверждал, что не надо заморачиваться, объясняя какое-либо явление, а надо искать самое простое объяснение. Я его нашла. Проще уже некуда. Остается самая малость — выяснить, зачем этому почти известному мужчине понадобилось убивать сторожа. Ведь если сторож работала в саду пару месяцев, то отцы уже могли ее увидеть и убить раньше. Что случилось именно в этот понедельник?

Доказательств у меня все равно нет, и мои досужие измышления никто всерьез не воспримет. Давай-ка спи, Миля Батьковна. Что я и сделала.

Сны почему-то получились эротические. По телу шарили мужские руки, шершавые пальцы погладили любимую царапину на лбу, двинулись ниже, и прерывистый шепот: 'Да! Ты ждала меня, Яна'.

Ой, мамочки! Радость приключилась! На меня напал сексуальный маньяк! С такой великой радости я скатилась с кровати и щелкнула кнопку ночника на тумбочке. Царапина опять заболела. Что он сказал? Яна? Почему Яна?!

— Ты не Яна, — констатировал совершенно голый мужчина в моей, то есть в Янкиной кровати.

— Неа...

— А кто ты?

— Я ее подруга Миля, — представилась я.

— Так, — прищурившись, потянул мужчина. — Теперь Яну в постели встречают голые девушки?

— Не знаю, — абсолютно честно призналась я, кутаясь в стянутое с кровати покрывало.

— Как это не знаешь? А ты тогда кто? — почесал он затылок.

— Я ее подруга...

— Слышал уже! Она что, ориентацию поменяла?

— Не знаю!

Если честно, то что меня в этой жизни не интересует — это Янкина ориентация. Почему он не верит? А ведь не верит, сразу видно. Надо все объяснить, пусть идет к себе домой.

— Вот анекдот! Я прихожу к любимой девушке, а у нее в кровати другая девушка!

— Так получилось.

— Все так говорят. Ну, не ожидал! Вернее, такого не ожидал.

— У вас все? А то я спать хочу.

— Зачем же спать? Не будем терять времени, продолжим, а Яна к нам присоединится!

— Нет! — заверещала я, когда меня вымотали из покрывала и бросили обратно на кровать. — Пусти, урод!

— Так тебе же нравилось!

— А-а-а!

— Ррррр..., — в дверях вздыбив шерсть на загривке и неодобрительно глядя на нас маленькими глазками, стоял Лапочка.

Мы отскочили друг от друга на разные стороны кровати. Только сейчас я поняла, что Лапочка этого мужика знает и пропустил. Значит это действительно Янин, хм, друг, так скажем, и ключ от дома у него есть. Зато теперь Лапочка был решительно настроен защищать меня, потому что рычит он на мужчину. Это очень хорошо.

— Лапочка, ты что! Я же свой! — тихо увещевал пса мужик, всей спиной приникнув к спинке кровати.

Собака речами не прониклась и тихо рычала дальше.

— Вам уходить не пора? — успокоившись, спросила я.

— Пора! — обрадовался он. — Отпусти!

— Если я скажу Лапочке, что вы свой, обещаете уйти?

— Что хочешь пообещаю!

— Давайте пока с вами поговорим, если не возражаете.

— Возражаю! — вскрикнул мужик, но песик, молодец, оскалил клыки, и тот притих.

— Все равно поговорим. У меня много вопросов. Вас пригласила Яна? Именно сегодня?

— Нет, она не знала, что я приду, — тихо ответил незваный гость.

— А кто вы, собственно, такой?

— Я — Аким. Зовут так... Только сегодня приехал с задания.

— Не киллер, часом?

— Нет, дизайнер интерьеров...

— Да что ты говоришь? Милый ты мой! Как я тебя ждала! Никуда не отпущу! — не, сегодня мне точно прет. В канализации не утонула и дизайнер сам пришел.

Мужик перепугался, и меня, кажется, даже больше, чем собаку.

— Как там тебя, Мила, если ты про секс, то я сегодня уже не того...

— А почему? — надула я губы, стараясь не рассмеяться. — Начинай, а собачка тебя покараулит!

Мужик побелел, а я все-таки расхохоталась.

— Лапочка, все в порядке, хорошая собачка, это свой дядя, он уже уходит. Не пугайтесь, Аким, Я пошутила. Имею право, кстати, вы меня первый напугали. Сейчас я дам вам адрес, и вы поедете к Яне, поможете с ремонтом, дизайнер, сказали, да? Компенсация за попытку изнасилования. Хотите мы с Лапочкой вас проводим?

— Нет! Я на такси доеду!

— Замечательно. Я завтра вечером зайду, проверю, как движется ремонт. Лапочка, успокойся! На место! Где у собаки место? На антикварном диване! Одевайтесь, Аким, только резких движений больше не делайте.

Мой дизайнер быстренько собрал свои манатки и свалил за дверь. Я, похихикивая, замоталась в шелковую простыню, стянутую с кровати, и пошла на кухню. На столе стояла бутылка дорогого шампанского, букет цветов в виде сердца, и открытая коробка, в которой недавно были конфеты, но Лапочка коробку разодрал, а конфеты съел. Он на кухню не пошел, а сел у двери и сделал вид, что это не он съел, а другая собака. Где эта собака теперь, никому не ведомо.

— Ладно, прощаю, спаситель мой, но ведь у тебя заболит живот!

Алекс замотал головой на толстой шее, мол, ни за что не заболит, да и сколько их было-то, тех конфет? Так, на один зуб. А там больше нет?

Я выглянула в окно — половина пятого утра. Уже не усну. Надо умываться-одеваться. Хорошо, что хоть кое-какую одежду с собой захватила. Теперь завтрак. С утра пьют шампанское? Даром досталось. Нет, одна пить не буду, а Алекс компанию не поддержит, он не пьющий. Выпила растворимый кофе, думая о том, что сегодня уже четверг, а Янке я пока ничем не помогла.

— Ладно, где наша не пропадала! Алекс, пойдешь гулять? Да, я знаю, что рано. Не возражаешь?

Лапочка был только рад, и гуляли мы с ним по пустому городу два часа. В темном ночью, а теперь уже светлом проулке между домами на канализационном люке лежала крышка, а ограждение исчезло. Быстро все отремонтировали. Так, думай, Миля, а то, похоже, скоро будет все плохо. Что я не заметила и не учла? Кто хочет меня прибить или покалечить? За мной следили? Ничего не заметила. Да и кому я нужна! Следили из-за убийства сторожа? Но это же не министр, а всего лишь сторож! Почему за мной? Не поверю, что следят за всеми воспитателями. Я появилась в саду на следующий день после убийства, и попала под подозрение? Возможно.

В детский сад я пришла раньше всех, взяла швабру и веник и пошла в кусты на участке. Не успела подойти, как оттуда мне навстречу с визгом выскочила девица и три парня, все они на ходу натягивали штаны на голые зады, а из кустов в другую сторону, к веранде, семенили два колючих ежа.

— Привет, ежи! — поздоровалась я. — А эти там что, ночевали, да? Веник уже можно не кидать? Все убежали?

Что произошло в кустах, можно было только догадываться. Сделав все обычные для воспитателя детского сада утренние дела, как то: собрав презервативы, бутылки и полив содой грибы, я уселась на скамейку ждать детей. Ко мне подсела уборщица Света и принялась вспоминать холодную зиму, когда заведующая, глядя в окно, сказала: 'Посмотрите, какой белый пушистый снег падает на землю хлопьями и ложится белой пеленой!'. Воспитатели обалдели от ее красноречия, а она добавила: 'Ну-ка быстро все взяли лопаты, и пошли на уборку территории!'. Той же зимой в детском саду что-то приключилось с отоплением, и дети просили: пойдемте на улицу греться. На улице было минус двадцать пять градусов. Перезимовали отлично, играя в снежки и прыгая с пожарной лестницы в сугроб.

Первым пришел Янек со своим хорошеньким братиком. Мне, в отличие от всех остальных эта хорошенькая мордашка была безразлична, слишком уж слащава, таких — открой любой модный юношеский журнал — толпа. Я тускло поздоровалась, вспоминая, поставила ли дармовое шампанское в холодильник.

Мальчик топтался рядом. Ему в школу не пора? Ах, сейчас же каникулы. Шел бы он уже, а то Седа Самсоновна про малышей забыла, уже десять минут на него из кустов пялится.

— А вам, правда, ничем помочь не надо? Вы только скажите, я помогу, — опять начал просить он. Грех расстраивать ребенка. Надо ему дело придумать, а то надоел.

— У тебя, говоришь, сестра рукодельница? — призадумалась я о том, как заставить пацана принести пользу обществу в моем лице. У нас завтра мероприятие и по сценарию надо сделать оборудование, а мне не охота.

— Да! Она все умеет!

— Она сможет к завтрашнему утру сделать красивую коробку? Такую, как подарочная? Всю в картинках и ленточках? Такого размера, чтобы насыпать туда конфеты для шестидесяти детей? У нас завтра театрально-спортивный праздник, приглашаются все родители. Вон на стенде возле детского сада висит объявление. И во всех группах повесили тоже. Приходите завтра с сестрой и с родителями.

— Сделает! Не волнуйтесь! Утром принесу!

— Договорились, я на тебя надеюсь.

Мальчишка обрадовался, словно я отрядила его спасти планету и пообещала стать дамой его сердца на ближайшем рыцарском турнире.

Пока мы разговаривали, бабушка привела близнецов, а папа — Милу. Оставив детей, все пошли к калитке, им навстречу шел папа с Мишей.

— Доброе утро, уважаемая Людмила Николаевна! — отчеканил Мишенька. — Я очень рад вас видеть!

— Взаимно! — я покосилась на папу.

— Учили вежливые слова! — доложил тот. — Малец ни фига запоминать не хотел, дети — гады, воспитываешь их, на... а им, твою... по...

Все дети в сборе, а чувство на душе какое-то гадкое, словно надвигается что-то такое нехорошее, а откуда — не понятно.

ГЛАВА 7

Данил из подготовительной группы что-то рассказывал моим ребятам. Просто прелесть, эта подготовительная группа, что бы я без них делала. Мои все собрались вокруг Данила, а он за столом что-то рисует им на листочке цветными карандашами, объясняет, пальцем тычет. Я раз они заняты, схожу и посажу на прежнее место злополучное дерево, пока оно в мусорном ведре совсем не засохло. Взять детскую лопатку, дерево и вперед, не скучайте, дети, я быстро.

Методист Людмила Васильевна, как древнегреческая богиня мести Немезида, настигла меня в коридоре у выхода из детского сада.

— Куда это вы опять с лопатой идете?

— Посадить дерево.

— Нет, хватит уже. Ничего копать вы больше не будете.

— Но дерево...

— Я сказала, нет! — злобно заорала на весь коридор методистка. — Выбросьте его в мусор! И вы сейчас должны находиться с детьми, а не бродить по детскому саду!

С начальством не спорят, но дерево было жалко. Разглядывая спину уходящей методистки, я не сразу заметила любопытную уборщицу Свету, слушавшую наш разговор из-за угла.

— Хочешь, я посажу твое дерево?

— Хочу. А в чем подвох?

Я уже успела заметить, что Света не стремилась к активной и безвозмездной трудовой деятельности, а проще говоря, была лентяйкой. Из любви к природе она лопатой махать не пойдет.

— Я посажу дерево, а ты поможешь Настасье Глебовне с уборкой в ее кабинете.

— А как же дети?

— Так с ними же Данил сидит! Ничего с твоими детьми не случится.

— Идем. Я — к медсестре, ты — к дереву.

Медсестра мне обрадовалась, узнав, что я пришла на замену Свете, сказала, что надо переложить папки из одного шкафа в другой и вытереть пыль. Ну, так это я за пятнадцать минут сделаю. Свету она в своем кабинете видеть не хотела, после нее надо было делать уборку еще раз. Медсестра помогать мне не стала, а сбежала по своим делам. Без нее справлюсь. Папки архива в одну сторону, детей, которые посещают детский сад — в другую. А вот и стопка папок детей средней группы, так, посмотрим, этих ребят я не знаю, они сейчас в садик не ходят, а вот эти десять в наличии. Да, все так и есть. Все правильно. А кто такая Милена Матвеевна Никоненко? Это что ли Мила? Но она Хорунжия! У меня и в журнале воспитателя записана фамилия Хорунжия! На мой вопрос ответила вернувшаяся через полчаса медсестра.

— Все в порядке, просто ее мать вышла замуж, и ее новый муж сейчас занимается оформлением бумаг на удочерение Милы. Но, сами знаете, вся эта волокита с бумагами. Официально девочка Никоненко, но в журнале воспитателя средней группы записано Хорунжия. И девочке сказали, что ее фамилия Хорунжия, чтобы она потом не путалась.

Понимаю, у меня самой в паспортном столе с именем приключилось недоразумение, но я считаю, что ребенок должен везде числиться по официальному свидетельству о рождении, а не по чьему-нибудь желанию когда-нибудь его усыновить. Но родителям, конечно, виднее. Моего мнения не спрашивали, если заведующая разрешила устроить путаницу в бумагах, то это ее дело.

У одной моей одноклассницы была фамилия Лебедева. И вот однажды парень, который ей с первого класса нравился, но гулял он с другой, вдруг предложил ей выйти за него замуж. Она обрадовалась, вышла. Он взял ее фамилию, а когда стал Лебедевым, то развелся с ней и женился на своей давней пассии, которая взяла фамилию мужа, и их дети тоже родились под фамилией Лебедевы. Его фамилия раньше была Лысый, а ее — Ничья. Новоявленная супружеская пара спланировала все заранее, и посмеялась над наивной поставщицей красивой фамилии. Одноклассница горевала год, а потом плюнула и вышла замуж за нашего общего знакомого по фамилии Соколянский.

В моей практике тоже несколько лет назад приключилось нечто подобное. Пришел студент и заявляет:

— У меня предложение!

— Насчет темы курсовой работы? — Ничего другого я, естественно, предположить и не могла.