Ещё одна сказка

— Не знаю, Андрей, не знаю, — ответила я, машинально собирая волосы дочери, которые, застряв, наверняка оттягивали кожу головы. Затем огляделась, подложив ладонь под затылок Кати. Куда дальше бежать? И призрак пропал...

— Мама... — почти беззвучно прошептал Андрей.

— Что?

— Катька замолчала.

Я обернулась и чуть не попятилась: с обеих сторон от Андрея вытянулись два длинных пятна, настолько чёрных, что казались непроницаемыми. Как будто... будто... их создали, разбрызгав вместо аэрозоли плотную крашеную пыль. И они буквально дышали агрессией и злобой... Я медленно потащила руку из-под головы дочери, сама не представляя, что происходит и что делать в этом случае.

— Мам? — шёпотом спросил Андрей.

Тень слева от него резко взвилась к голове дочери, и та снова застонала-заплакала.

Второй раз демонстрировать для меня это действие и его результат не пришлось. Я снова решительно сунула ладонь под голову Кати — и с тем же ужасом, от которого затошнило, увидела, как чёрная тень свесилась с головы дочери, а потом отпочковалась и заняла своё место рядом с Андреем. Всё такая же длинная — почти в рост сына.

— Андрей, идём к тому дому, — глядя на него, негромко скомандовала я.

— Но он закрыт, мам.

— Пересидим там, за ним. Нас там не увидят, — безбожно соврала я, если учитывать, что чёрные тени-призраки насланы убийцами.

Но призрак женщины в лиловом платье снова покачивался передо мной и манил за собой, то и дело уходя и возвращаясь. Она — за нас, а значит, надежда... И я заторопилась.

— Андрей... — И другой рукой потянула его за рукав пижамы.

Видимо, от растерянности он пошёл туда, куда его торопливо повела я. Ему-то хорошо идти. А мне было довольно неудобно — вести его, одновременно придерживая голову Кати, которая теперь дышала хоть и тяжело, но без стонов и всхлипов. Вскоре, эту взаимосвязь уловил и сын. Он скосился на мою руку раз, ещё... Когда мы пробежали освещённое луной место до низкой, но очень ветвистой яблони, которая давала неровную сетчатую тень, и затаились под нею, сын не выдержал.

— Мам, тебя предупредили? — прошептал он.

— Нет. Мне кое-что рассказали, но не предупредили, — сквозь зубы процедила я. — Я не знала, что такое возможно... Андрей, дойдём до места — поговорим, ладно?

Он только кивнул и шагнул из-под яблоньки на дорожку.

А я с облегчением убрала пальцы от рукава его пижамы, оставив ладонь под головой Кати. Теперь он будет слушаться меня во всём... Только подумала, как шарахнулась с дорожки к сыну, когда на неё из кустов вылетели две чёрные маленькие тени. Как не закричала — сама поражаюсь. Возможно, начала привыкать к неожиданностям.

— Мам, это Барсик с Тигрой... — Андрей осторожно коснулся подбородком моей головы. — Всё нормально. Идём дальше?.. Что это с ними?

Коты обошли нас, а потом застыли вокруг нас — точней, с обеих сторон от Андрея. Сообразить, что они тоже видят чёрных призраков, было нетрудно. Но долго они на них не смотрели. Будто оценили, не нашли ничего страшного — и потрусили вперёд, следом за фигуркой в лиловом платье... Этой дорожки я не знала, зато знал Андрей. А раз он идёт по ней уверенно, помня, что нам к закрытому дому... А у меня вдруг сильно застучало сердце. Коты! Они и прошлой ночью были со мной! Может, нам удастся отсидеться в старом доме, куда остальным вход закрыт?

— Андрей, тебе тяжело?

— Не... Катька лёгонькая.

Ещё большая надежда вспыхнула, когда мы и в самом деле оказались позади старого дома, и под знакомой небольшой крышей я рассмотрела две смутные тени.

Двигаясь вместе с сыном, я не могла разглядеть чёрные тени, которые теснились вокруг него, ожидая момента, когда можно будет снова проникнуть в сон Кати. Но молилась изо всех сил, чтобы нас пустили в старый дом и отрезали эту гадость от нас же.

Две смутные фигурки исчезли — с нами осталась лишь женщина в лиловом платье. Она отплыла в сторону. Будто уступая нам дорогу. И именно в эту секунду сбоку от дома резануло ярким светом. Машинные фары?

— Мам... Это за нами?

Дыхание Андрея тоже частило.

— Иди к двери.

— А смысл... Она закрыта.

Я вынула ладонь из-под головы дочери и бросилась к двери — коты впереди меня. Если она будет открыта, я уверена, что чёрные призраки отстанут на пороге.

Оба кота переминались у двери так нетерпеливо, словно недавно вышли погулять, а теперь требуют открыть дверь им, нагулявшимся. Я протянула дрожащую руку к дверной ручке и, чувствуя пульс крови в ушах, сомкнула на ней пальцы. Дёрнула на себя.

— Вот это да-а... — услышала позади себя шёпот Андрея.

Мгновенно встав в сторону, пропустила мимо себя котов, затем чуть не рванувшего за ними в дом Андрея. И, больно напрягая глаза, уставилась на две тени, нерешительно замершие на месте. Продолжая соображать сплошь на интуиции, жёстким шагом вошла в родительский дом и хлопнула дверью, уже твёрдо зная, что сюда никто другой не войдёт.

Прижимая к себе сестру, Андрей всматривался в темноту коридора.

— Здесь подсобные помещения, — негромко сказала я. — Вчера довелось здесь побывать. Иди дальше. Там что-то вроде вестибюля.

— Вчера... — зачарованно пробормотал Андрей и пошёл дальше.

На этот раз я шла позади и, поглядывая из-за его спины, продолжала видеть две смутные фигуры. И только на выходе из коридора в вестибюль сообразила, что фигурка в лиловом платье осталась на улице. Сработала печать мёртвых? Даже для призрака?

Никогда бы не подумала, что уже знакомый запах пыли может так бодрить и придавать уверенности... Когда мысль оформилась, я усмехнулась.

На сына чуть не наткнулась, не сразу заметив, что он остановился, разглядывая представшее его глазам запустение огромной залы.

— Пройди дальше.

— Мам, здесь... часы тикают, — с огромным удивлением сказал Андрей.

Я протиснулась мимо него и прошла к небольшому дивану у стены, примеченному вчерашней ночью. Расстелила на нём одеяло, которое до сих пор несла на руке.

— Положи её сюда.

Частью одеяла я накрыла низкий валик, так что Андрей положил сестру головой на него, как на подушку. А я быстро укрыла Катю краями, очень надеясь, что девочка вот-вот проснётся от дурного сна. Когда закончила с одеялом, огляделась и обнаружила сына уже в дальнем конце залы, что-то изучающим.

Снова посмотрев на Катю, сочла, что некоторое время она полежит и без моего присмотра. Тем более что оба кота запрыгнули на диван, обнюхали лицо Кати и деловито пристроились лечь у неё в ногах.

Приблизившись к сыну и приглядевшись к тому, что он делает, я снова усмехнулась. Старый громадный камин солидно чернел пустым сейчас чревом, но представить, как весело и радостно горел бы здесь огонь, нетрудно.

Андрей задумчиво стоял у каминного набора, держа в руках кочергу и явно примериваясь к ней, как к оружию. Затем посмотрел на подставку, откуда взял предмет, и снял со стойки ещё один предмет — длинный, с небольшим крюком на конце.

— Это мне? — спросила я.

— Нет, Кате. Ей не понравится, что она в пижаме и безоружная. — Деловито сказав это, Андрей вдруг резко повернулся ко мне. — Мам, а она проснётся?

— Не пугай, — сердито ответила я и чуть не бегом поспешила к дивану. Мельком подумала, что было бы здорово разжечь в камине огонь, чтобы согреться, хотя бы будучи рядом с ним. Пока я холода не чувствовала, но в пустом доме, хранящем прохладу запустения, со временем без движения здесь замёрзнуть немудрено.

Склонившись над дочерью, я убедилась, что она крепко спит. Дыхание спокойное. Лицо, видимое в лунном свете, разгладилось...

— Надо разбудить её, — сзади сказал Андрей.

— Почему? Пусть спит.

— Надо поговорить. И Катьке явно не понравится, если мы будем говорить без неё.

— Жалко... — прошептала я.

— Кать... Вставай.

— Ну-у...

— Не дури. Мама привела нас в старый дом.

— Что?!

Дочь одним движением села на диване, из-за чего коты, недовольно мявкнув, спрыгнули на пол и уставились на неё укоризненными глазами. Катя же обвела ошалевшим взглядом бесконечное в полумраке помещение. Потом взглянула, на чём сидит. Тем временем я, улучив момент, пока коты не прыгнули назад, расправила одеяло, чтобы можно было сесть на старый диван без опаски испачкаться в многолетней пыли, и велела Андрею:

— Садись тоже. Громко говорить не хочу.

Сын первым делом передал сестре кочергу, которую та схватила так, будто привычное ей оружие, с которым она не расставалась до сих пор, и лишь после этого сел рядом с ней. Получилось так, что мы с ним грели Катю с двух сторон, а она грела нас.

Для начала пришлось рассказать Кате, почему и каким образом мы все оказались здесь. Потом дети потребовали от меня рассказа, когда это я успела вчерашней ночью посетить закрытый для всех старый дом.

— Я думаю, призраки открывают дом для тех, кто свой и нуждается в помощи, — задумчиво сказала я, закончив рассказ и вчерашних своих приключениях.

— А почему тогда нас не пускал, если эти призраки — наши дедушка с бабушкой? — с претензией спросила Катя.

— Ты же слышала, что сказала мама: если свои нуждаются в помощи. Мам, а как ты поняла... — Сын затруднился с формулировкой вопроса. — Как ты поняла всё это?

— На вчерашней встрече мне кое-что о нас рассказали.

И я снова принялась вспоминать всё то, что мне объясняли у доре Марика. А закончив, выждала, как воспримут всё это мои дети. Молчание было долгим. Первой, как я и ожидала, информацию переварила Катя.

— Ты хочешь сказать... — медленно и с угрозой сказала дочь, — что здешние нас подставили? Что они специально устроили приём, чтобы о тебе узнали все?

— Логично, — проворчал Андрей. — Напали на нас уже сегодня — значит, здешние узнали, что убийцы-некроманты из старого города. Блин, а мы ре Гранде так верили...

— Их понять можно, — заметила я, потирая стынущие руки. — Их столько лет грабят и убивают... А теперь двойная удача. И эктомант здесь, и возможность узнать, кто бандиты.

— Это... слишком жестоко, — угрюмо сказала Катя, одной рукой гладя кота, взобравшегося на её колени. Из второй она не выпускала каминной кочерги.

— Это жизнь, — пожала я плечами. — Не хотелось бы вас настраивать против ре...

— Мама, прекрати, — велел сын. — Я прекрасно понимаю, как это называется: своя рубаха ближе к телу. Разговаривать с ре Грандой так, как раньше я говорил, я и сам не сумею. Не думай, что я такой уж ребёнок и не понимаю ничего. Нас могли убить — и это та точка отсчёта, с которой начинается теперь моё отношение к здешним.

Тяжёлое молчание, снова воцарившееся в зале, угнетало. Я грустно думала о том, что моей семье нет покоя ни в том мире, из которого мы ушли, ни в том, в который пришли. Мне не хотелось бы, чтобы назавтра мои дети начали дерзить ре Гранде и другим из здешнего общества. Но и говорить с жителями старого города, как обычно, вряд ли получится. Честно говоря, я даже не представляла, как они сами-то будут говорить с нами, кого предназначили в жертву бандитам...

Катя встрепенулась.

— Ой, а чего мы сидим? Давайте погуляем по дому, пока есть возможность? Ведь он нас потом не пустит. Мам, а ты видишь сейчас деда и бабушку?

Оглядевшись, я вздохнула.

— Увы... Но идея хорошая. Правда, мы не потеряемся здесь? Не заблудимся?

— А мы не будем гулять по всему дому, — отозвался сын. — Давайте заберёмся на второй этаж и попробуем разглядеть, что делается около садового домика?

— А давайте! — загорелась Катя. — Мам, накинь одеяло на себя. Мы-то в пижамах, а у тебя только халат. И пойдём.

Лестницу с трудом отыскали в этом слишком огромном для нас доме. Правда, будь здесь свет, легче было бы. Дети шли рядом, решительно держа потенциальное оружие в руках, и я нисколько не сомневалась, что они пустят его в ход, если понадобится. Коты завершали нашу процессию. Шагали по лестничным ступеням, тоже время от времени застывая и подозрительно оглядываясь по сторонам.

На втором этаже оказалась зала, по бокам которой были кое-где приоткрытые, а где и плотно закрытые двери. Мы все трое первым делом кинулись к окнам, не забыв приблизиться к ним, прячась, со стены. Андрей первым позвал:

— Идите сюда! Садовый домик виден отсюда просто отлично!

Мы с Катей прокрались к нему и выглянули сбоку.

Да, из этого окна садовый домик просматривался довольно хорошо, если не считать деревьев и кустов, частично закрывающих его. Вокруг него промелькнули три плохо различимые фигуры. Потом появились снова — и пропали. Яркий свет фар потух, как будто те, кто включил их, понял, что за домиком наблюдают. Но дети продолжали пристально следить за ним, и мне даже показалось, что они видят в темноте. Спрашивать не стала, отошла вглубь залы, медленно обходя её. Есть ли смысл смотреть на невнятные фигурки, если их отсюда не узнать... И обернулась, почувствовав взгляд в спину.

Две смутные тени, которые я ещё вчера решила считать призраками своих родителей, мягко словно тлели у двери, которая, судя по чёрной щели между нею и косяком, была открыта. Одна тень, повыше, отделилась от второй и подлетела ко мне. Постояла прямо передо мной и снова вернулась к оставленной. Поскольку эти тени видела только я, то, немного сомневаясь, я решила, что призраки подзывают меня к себе. Что они хотят, чтобы я вошла в эту комнату.

С небольшой опаской (а вдруг я всё не так поняла?) я подошла к двери. Призраки отплыли в стороны. Оглянувшись на детей, я молча обследовала часть комнаты, которая виднелась в зазоре. Вроде всё то же самое, что и в других, уже виденных мной помещениях... Наверное, можно и зайти?

Я толкнула дверь и перешагнула через порог.

Странная комната. В ней покрытые пылью предметы не дряхлели, как думалось о тех, что я уже видела. Полное впечатление, что они спят...

Луна заглядывала в эту комнату, то и дело пропадая среди прозрачных облаков, и за время её появления до времени исчезновения я успевала рассматривать комнату, пока не сообразила, что смотреть надо на другое. Точней, мне это пояснили без слов. Смутные призраки влетели следом за мной и, обогнув меня, проследовали в дальний угол, после чего снова один призрак приблизился ко мне, а потом улетел к другому, таким образом подсказав, что я должна подойти к ним. Я и подошла.

Всего три шага — и я чуть не упала. В первое мгновение мне показалось, что мои ноги зацепились за что-то. От испуга я пошатнулась и чуть не упала. Мои ноги не зацепились. Они влипли в пол. Подошвы кожаных тапок, в которых я бегала по садовому домику, намертво приклеились к чему-то, что я пока не могла разглядеть. Попытки вытащить сначала ноги из тапок, а потом — отодрать саму обувку тоже ни к чему не привели. Только покачнулась я так, что перепугалась, как бы ноги не сломать, пытаясь хоть как-то сдвинуться с места.

Когда я укрепилась на ногах, смирившись, что придётся звать на помощь детей, луна снова выползла из-за облаков. Я замерла. Я стояла не просто на полу — в середине странного круга, внутри которого уменьшаются к моим ногам другие круги — полосками, со вписанными в них словами, наверное, на латинском языке, перемежаемыми странными символами и примитивными рисунками. Забывшись и стараясь, пока есть свет, прочитать хотя бы одно слово (зачем? Всё равно не понимаю языка!), я пыталась уловить, где начало и конец хотя бы одного читаемого слова. Нашла и по слогам прочитала...