Ведьмачья сказка или секретная миссия для ведьмака. Том 3

Не знаю, каким чудом я все-таки смогла прервать этот головокружительный поцелуй и, упершись в грудь ведьмаку, чуть отодвинуться от него. Иначе я чувствовала, что совсем потеряю голову от этих невероятных ощущений, а мне не хотелось бы переспать с ним только из-за его ведьмачьих особенностей. Я хотела понять, что я на самом деле к нему испытываю, а для этого нужен был перерыв. Эскель неохотно выпустил меня из рук. Его дыханием, как и мое, было немного сбившимся и рваным.

Я потянулась за ежедневником.

— Мм... Бри-ин, — расстроенно протянул мужчина. Ладони ведьмака все еще лежали на моем поясе. Слезать с его коленей не хотелось совершенно, но я смогла отодвинуться еще на некоторое расстояние.

— Мы вообще-то эксперимент проводим, — напомнила я, открывая книжку.

Эскель промолчал. Я пристроила ежедневник прямо ему на грудь, которая постепенно вздымалась все медленнее, и записала парочку действительно ценных наблюдений, в то же время прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Сейчас я не касалась его кожи, так что эманации не туманили мой разум, но возбужденное тело еще помнило, каково это — целоваться с ним, и жаждало вернуться к прерванному занятию. Я поставила последнюю точку, немного успокоившись за время написания, и снова прислушалась к себе. Нет, дело было не в эманациях. Меня тянуло именно к мужчине, я хотела его.

"Господи, я никого никогда так не хотела! Неужели Йен права и магия усиливает влечение? И что я теперь буду так на всех мужиков вешаться?! — с ужасом подумала я, представила себе мужа и ничего не почувствовала. — Или это из-за того, что он ведьмак? — пришла мне в голову новая идея. Я воскресила в своих мыслях образ Геральта и Ламберта. Ничего. Тянуло только к Эскелю. — Предназначение? Бред! У Геральта с Цири никакого сексуального подтекста в отношениях нет".

Я механически пробежала глазами написанный текст и внесла пару изменений.

"Я просто в него влюбилась, и это произошло еще тогда, а встретила его сейчас и чувства загорелись с новой силой, — мысленно вздохнув, призналась себе я. — Эманации же резонируют с моими собственными ощущениями, порождая гремучий коктейль".

Весь этот и до того развлекательный эксперимент был отброшен в сторону вместе с ежедневником, который я кинула на столик за своей спиной.

— Ты постоянно будешь на записи отвлекаться? — спросил ведьмак с проскользнувшей во взгляде обреченностью.

— Нет, это был последний раз, — пообещала я.

— То есть все? — уточнил он. Теперь его взгляд был настороженным, он даже брови чуть-чуть нахмурил.

Я запоздало поняла, как для него прозвучала эта фраза.

— В каком-то смысле. Больше я не буду отвлекаться, — поспешила пояснить я, правда не признаваясь, что весь этот эксперимент изначально был большей частью лишь поводом задержать его. Складка между бровей мужчины разгладилась. Он оторвался от спинки дивана и приблизил лицо к моему.

— Никаких ограничений, пожеланий, просьб? — чуть дернул он бровью.

— Только твой здравый смысл, — уголками губ улыбнулась я. Губы Эскеля дрогнули в ответной улыбке.

Я снова коснулась его лица рукой, провела по щеке, убрала упавшую на глаза прядь волос, но когда он потянулся к моим губам, чуть отодвинулась, не давая прикоснуться. Улыбка вмиг пропала с его лица, мужчина напрягся, отстраняясь.

— Если ты меня сейчас поцелуешь, — я медленно проследила одну из борозд шрама от щеки до губ и остановилась на них, легким касанием проводя по старым следам от раны. Верхняя была задета сильно и даже немного искривлена шрамом, на нижней отметина сходила на нет. Безумно хотелось провести по ней языком. — Я сразу потеряю голову, — призналась я и продолжила, едва касаясь, обрисовывать пальцем контур таких желанных и красивых губ. — А мне не так часто такие потрясающие мужчины в руки попадают!

Пальцы соскользнули по подбородку вниз и прошлись по ключице. На плечи я уже положила обе ладони.

— Потрясающий, скажешь тоже, — усмехнулся Эскель, ощутимо расслабляясь и снова мягко улыбаясь.

— Думаю, в потрясающести мужчин я разбираюсь лучше, — усмехнулась я, с наслаждением проводя руками вниз по груди насколько это было удобно, а потом вернулась к плечам.

— Не поспоришь, — едва заметно качнул головой ведьмак, его дыхание стало заметно быстрее.

Я придвинулась к нему ближе сама, добралась руками до задней стороны шеи и, проведя по ней, снова зарылась в его волосы. Эскель ненадолго задержался в сантиметре от моих губ. Его руки заскользили по моей спине, притягивая вплотную к нему. Убедившись, что я не отодвигаюсь, он все-таки поцеловал меня медленно и очень нежно. Я почувствовала, что буквально тону в непередаваемых ощущениях его близости. Хотелось, чтобы этот поцелуй длился бесконечно. А он осторожно просунул руку под джемпер.

От прикосновения горячих пальцев к коже спины меня снова будто пронзило током. Я оторвалась от губ ведьмака и, шумно выдохнув, взглянула ему в глаза. Замерев на пару мгновений, мужчина продолжил медленно продвигаться выше, касаясь меня уже всей ладонью. Глаза закрылись сами собой, я вся сосредоточилась на ощущениях от его ладони, чуть подаваясь к ней и балансируя на грани между желанием подольше наслаждаться лаской или же страстно прижаться к нему в новом поцелуе.

— Эскель? — тихо позвала я не открывая глаз. — Ты меня с ума сводишь, в прямом смысле...

Мужчина порывисто вдохнул.

— Ты бы знала, как мне это нравится, — почти прошептал он.

— Мне тоже... — по звуку найдя его губы, прошептала я в них, приникая в поцелуе.

Я тут же утонула в сумасшедшем водовороте ощущений, пропустив момент и когда он снял с меня джемпер, и когда сам избавился от рубашки, и даже когда уложил меня на диван. Он бы, наверное, так и раздел меня полностью, если бы не одно но.

— Брин, — позвал меня ведьмак, нависая надо мной так, чтобы нигде не касаться кожи. Понял, видимо, какое воздействие на меня оказывают его прикосновения. — Я не хочу рвать, но не знаю как... — его дыхание опалило кожу на шее, снова заставляя путаться едва упорядочившиеся мысли.

Я медленно осознала, что вызвало его затруднение. Им стал кружевной черный бюстгальтер. Был большой соблазн разрешить ему рвать что угодно, лишь бы не прерывался, но, даже сгорая от нетерпения, поощрять порчу одежды не хотелось. Магию в таком состоянии применять я тоже не отважилась. Так что, не желая терять времени, прогнулась в спине и сама расстегнула потайные крючки белья, едва не забыв о том, что я делала, на миг коснувшись обнаженной кожи ведьмака животом.

— Потом покажу, — пообещала я, помогая избавляться от мешающего предмета гардероба.

Я еще успела заметить шальную улыбку на лице ведьмака, а потом его губы коснулись моей груди. Я застонала в голос, снова теряясь в пронзительных ощущениях от ласковых рук, горячих губ и мускулистого тела. В очередной раз вынырнуть из водоворота ощущений меня снова заставил его голос.

— Холера, Брин, у тебя хоть что-нибудь обычное? — с сиплой хрипотцой возмутился Эскель. Он, опираясь локтем о спинку дивана, недоумевал над моими джинсами.

Несмотря на безумное желание дернуть мужчину на себя и обвить руками, а для надежности еще и ногами, я все-таки рассмеялась, глядя на его недовольное лицо. С пуговицей и молнией я справилась одной рукой, после чего немедленно ощутила обжигающие прикосновения пальцев к своему животу, бедрам, коленям. Эскель стаскивал с меня брюки вместе с бельем. Не знаю, сколько длилось это безумие, но после я увидела перед своим затуманенным взором лицо ведьмака. Он склонился ко мне, щекоча щеку выбившимися прядями волос. Я почувствовала его всем телом, на несколько секунд перестав дышать от охватившего меня восторга, предвкушения и желания.

— Брин, — снова позвал он, в его взгляде было беспокойство.

— Все хорошо, — выдохнула я.

Мужчина склонился еще ниже, я обняла его, притягивая ближе к себе, беспорядочно водя по спине и плечам ведьмака руками и желая его всеми фибрами души. Он медленно провел рукой по моему боку вниз, нежно поцеловал шею и плавно вошел в меня. Я окончательно потеряла всякую связь с реальностью, уже не понимая, где и как он меня касался и что я делала в ответ. Все ощущения слились в один нескончаемый поток удовольствия.

Вернулась к реальности я все на том же диване абсолютно обнаженная рядом с точно так же полностью раздетым ведьмаком. Он лежал на боку, подперев голову одной рукой, а второй гладил мою грудь. По моему телу все еще гуляли отголоски сумасшедшего удовольствия, подогреваемые касаниями мужчины, но на его рельефные мышцы груди, пресса и рук я все равно смотрела с восхищением. То тут, то там виднеющиеся шрамы только добавляли ему сексуальности в моих глазах. Я перевела взгляд на его лицо, и мне тут же подарили легкую полуулыбку. Я улыбнулась в ответ.

— Я не сделал тебе ничего неприятного? — с озабоченностью спросил Эскель.

— Нет, — покачала я головой, улыбнувшись шире от этой заботы.

— Хорошо.

Складка между бровей ведьмака расправилась.

— Не скажу, правда, что я до конца осознавала происходящее, — усмехнувшись, добавила я.

— Я заметил, — ведьмак на миг обнажил в улыбке зубы и тут же наклонился ко мне с серьезным лицом.

Медленно преодолевая последние сантиметры, он будто ждал, что я выскажу протест, но я с удовольствием ответила на его поцелуй. Пресыщенный ощущениями организм на эманации отреагировал притупленно, зато на первый план вышли удивительная нежность и бережность прикосновений губ Эскеля, которыми я наконец смогла насладиться без вскипающей от каждого движения крови.

— Надо на кровать перебираться, — сказала я, когда мужчина отстранился.

Ведьмак почти сразу поднялся, а потом легко подхватил меня на руки, так что я лишь удивленно ахнула.

— Как ты догадался, что я сама не дойду? — наморщив нос, спросила я.

— Подумал, что так тебе будет приятнее добираться, — усмехнулся Эскель, опуская меня на кровать.

Я взмахом кисти стряхнула с нее покрывало, забралась под одеяло и откинула его край, ожидая, что мужчина присоединится ко мне. Он помедлил всего пару секунд, а потом улегся рядом.

— Кажется, я начинаю понимать, чем тебе не угодили кровати в нашем мире, если ты привыкла спать на этом, — в голосе ведьмака прозвучало уважение.

Я тихо рассмеялась и развернулась к мужчине спиной, устраиваясь поудобнее. Он подвинулся ближе ко мне и, обняв, прижал к себе. Теперь умиротворяющая, а не будоражащая волна эманаций прошла по моему телу. Я почувствовала, как расслабляются не только мышцы, но, кажется, даже беспокойные мысли покинули мою голову. Я в полном блаженстве закрыла глаза.

— Как же я, оказывается, скучала по твоим объятьям, — плавно проваливаясь в сон, пробормотала я.

* * *

Комната Брин сильно удивила Эскеля. В первый миг ему даже показалось, что он вместо двери прошел в портал, настолько не вязалось увиденное им с Каэр Морхеном. Но окинув помещение более внимательным взглядом, ведьмак признал, что это все-таки цитадель крепости, кардинально преобразившаяся под воздействием магии. Однако Брин наличие иллюзии не подтвердила, да и медальон был с ней согласен. Он чуть дернулся лишь, когда мужчина переступил порог, сейчас же был абсолютно спокоен, даже когда Эскель вплотную поднес его к непривычного вида дивану из странной материи. Он в самом деле был настоящим, хоть и добывался, как выяснилось, магическим путем и им же усовершенствовался. Магические силы Брин и обставленная мебелью из ее мира комната поражали воображение.

Ее напоминание о цели визита неожиданно привело душу ведьмака в смятение. Вот казалось бы, уже давно все обдумал, знал и что хотел сказать, и как. А на самом деле произнести все это, глядя ей в глаза, оказалось сложно, хотя и слова были правильные, и шли от чистого сердца. А может потому и сложно, что от чистого сердца. Не привык он женщинам открываться, наоборот, прятал все эмоции за маской молчаливого безразличия, не показывая ни своих желаний, ни своих опасений. Так было проще, так было правильнее, и так не получалось с Брин. Промолчишь — будешь сожалеть об упущенной возможности, заговоришь без эмоций — не поверит и будет права. Кто признаётся в своих симпатиях с каменным лицом? Поэтому пришлось собраться с силами и все-таки заговорить. Часть с извинениями далась проще всего. Чувство вины перед брошенной на Весемира девушкой до сих пор было сильным, и хотелось сказать, что он сожалеет об этом. А вот дальше... Но девушка неожиданно его прервала и сократила всю его речь до пары односложных ответов на ее вопросы и одного поспешного кивка. За что он был ей очень признателен, но теперь не понимал, что делать дальше. Брин и тут пришла ему на помощь, предложив в чем-то поучаствовать. Расставаться с ней прямо сейчас не хотелось настолько сильно, что Эскель согласился, даже толком не уточнив на что. Однако в процессе на самом деле увлекся ее заметками и опытами, поняв, что это неплохой способ побольше разузнать о своей особенности, которая раньше его совершенно не заботила, а теперь вдруг стала очень важной. Он заинтересовался настолько, что даже позабыл узнать мнение самого исследователя на этот счет. Брин, впрочем, не возражала и даже развернула свою книжку так, чтобы ему было удобно читать.

В ее записях было много интересного, но он так и не нашел самого главного — описания самого ощущения. Он рискнул спросить это прямо у нее, но ее ответ ничего не прояснил. Она либо действительно сама не знала, либо все-таки не хотела говорить. А вот реакция на его приближение была однозначная и красноречивая. И если в первый раз он убедил себя не обращать внимания на отдергивание от него руки и продолжил задавать ей вопросы, то во второй раз, когда их руки неожиданно оказались в опасной близости друг от друга, она отшатнулась уже всем телом, не оставляя сомнений. Эскель даже ответ на им же самим заданный вопрос толком не слушал, стиснул челюсти, чтобы ничем не выдать своей излишне эмоциональной реакции на ее, в общем-то, понятное и привычное ведьмаку нежелание касаться неприглядного мутанта. Но последняя фраза о не проведенной ночи, которая была уже не намеком, а откровенной насмешкой, отомкнула ему уста. Злая ирония над самим собой выплеснулась наружу. Облегчения только это не принесло. Так что на ее удивленный вопрос он с удовольствием расшифровал ей и без того понятный смысл своего высказывания, после чего собрался покинуть помещение, чтобы не наговорить совсем уж лишнего, но замер, услышав ее слова.

Ее явное отшатывание от возможного соприкосновения оказалось неожиданно болезненным, хотя ничего нового в нем для ведьмака не было. Сколько раз уже такое случалось и вызывало в худшем случае лишь глухое раздражение, а в последнее время и вовсе оставляло равнодушным. А тут даже высказаться потянуло. Но ее откровенное упоминание сексуального интереса к нему вынудили мужчину на миг усомниться в своих выводах. А потом наглядная демонстрация и наполненная праведным возмущением речь заставили даже устыдиться своих, как оказалось, эгоистических суждений. Несколько обескураженный выяснившимися подробностями эманаций, ведьмак уже хотел было отказаться от идеи как-то наладить более близкое общение с заполнившей все его мысли девушкой, как вдруг выяснил, что у нее на него какие-то свои планы. Уходить расхотелось уже давно, но как следует себя вести окончательно сбитый с толку мужчина не знал, так что стал просто молча наблюдать за действиями своего непредсказуемого предназначения.