Безымянная невеста

Зал взорвался радостными воплями. Новость была диво как хороша. В прошлом году финны, намучавшись с дублированием специальностей и нехваткой преподавателей, учредили Университет Искусств Хельсинки, объединив Академию Изящных Искусств, Академию Сибелиуса и Театральную Академию. Приглашение туда в качестве преподавателей дорого стоило и давало несомненный плюс репутации всей труппы. Там и до настоящих театральных подмостков Финляндии недалеко. Вот только...

— Ксана, ты чего нахохлилась? — шепотом спросила Юлька.

— Имеется в виду же постоянный состав. Уверена, вы отлично справитесь.

— Ксан, ты балбеска. Вы с Лидой тоже постоянный состав, внимательнее соглашение читать надо было, — рассмеялась подруга. — Так что отпрашивайся у своей церберши и пакуй чемоданы.

— Подготовкой сценариев для выступлений займутся Юлия Селиверстова, анна Лотосова и Оксана Карская. — Прозвучало со сцены. Директор насмешливо улыбался, глядя на нас в упор. Видимо, шушукаться на первом ряду было не очень хорошей идеей. — Новогодний бал-маскарад, по традиции, готовит старший состав труппы. Так что готовьтесь, друзья мои! Выезжаем второго января.

Еще с десяток разнокалиберных вопросов — и все разошлись по своим делам. Меня же накрыло пониманием всей ответственности. И, как обычно, затрясло.

* * *

— Попробуй, я уверена, у тебя получится! Ты на себя примерила практически все роли из тех, которыми мы располагаем. — Аннушка сидела рядом с Оксаной на стуле и беззаботно курила, пуская колечки в потолок. Никто из труппы не ожидал, что подобная новость настолько впечатлит девушку.

— Ань, я не уверена, что это хорошая идея. Там же столько людей будет, репутация ваша, опять же, качество требуется...— Ксана сидела в уголке гримерной у батареи, закутавшись по самые брови в плед и постукивая зубами. Нервное, подумала Аннушка.

— Не дрейф, Лапландия! Если я сказала, что у тебя получится — так и будет! Дерзай! Вот тебе ручка, вот блокнот для записей, вот бланки ролей. Твори! — режиссер сунула в руки опешившей девушке итальянский блокнот-альбом в кожаном переплете и перьевую ручку. — Это тебе на Новый год, подарить хотела, но вручу заранее, раз уж такие дела.

Ксана только тяжко вздохнула и передернула плечами. Юлька убежала еще час назад, поняв, что от нее толку никакого. Ефим Иваным притащил коньяк и тихонечко удалился после осуждающего хмыканья со стороны директора. В гримерке с новенькой сценаристкой осталась только Аннушка — в ее силу убеждения свято верили все актеры.

— В общем, так, звезда. Через пару дней принесешь мне четыре заготовки сюжета, будем спешно наверстывать. Что знаю, расскажу. Тем более что твоя работа мне нравится, — наградила девушку неловким комплиментом режиссер. — Все, давай, дуй домой. В следующую субботу на спектакль можешь не приходить, будем учиться на дому. Роль на новогодний маскарад тебе занесет кто-нибудь из наших, так принято.

Уже лежа дома под одеялом, Ксана поняла, что рискнет попробовать. В конце концов, это всего лишь пара сценариев, игра в жизнь! Команда опытная, если что, помогут. А она сама — поэтесса-любитель, так что чем черт не шутит?

Глава 9. Прялка

Звон стоит в ушах и трудней дышать,

И прядется не шерсть — только мягкий шелк.

И зачем мне, право, моя душа,

Если ей у тебя, мой гость, хорошо?

Юля Селиверстова очень любила бабушку. Ни мать, ни отец особенно не интересовались дочерью, занимаясь исключительно собственными делами, так что Василиса Петровна была единственным человеком, кого Юля считала родней. Несмотря на все ее странности. Подумаешь, бабушка-ведьма. Ну и что? Это же не профессия, это призвание!

Старинную сказку-легенду, которую бабушка рассказывала маленькой Юленьке в детстве, девушка помнила до сих пор. Про пряху и ее двух сестер, дарящих и отнимающих жизнь. Себя она ощущала именно таким существом, когда плела узор нового сценария. Чужие образы, реплики, костюмы — ниточки игрушечных судеб сплеталось в одну крепкую блестящую паутину спектакля.

— Наверное, так себя чувствуют боги, — вспомнилось девушке сравнение Ксаны. — От одного моего слова зависит чье-то "люблю" и "ненавижу", "Умру в горьком одиночестве" и "буду жить счастливо". Ответственная задачка.

Девушка всегда отличалась тягой к пафосным сравнениям и выспренним фразам. Сказывались тонны прочитанных книг. От осознания ВСЕЙ ответственности своей работы Юля даже вспотела, снова склонившись над листом с раскладом сюжета.

Аннушка настолько плотно оккупировала свободное время Оксаны, что та по приходу домой просто выпивала чай и падала в кровать, засыпая еще в полете. Режиссер хотела добиться от Карской того интуитивного умения видеть суть человека, которым обладала сама. Юля даже немного завидовала подруге — ей в подобной просьбе Аннушка отказала. Мол, сама научишься, постарайся только. Самое обидное, бабушка была с режиссером согласна целиком и полностью. И вот уже прошла ровно неделя с того воскресного вечера, а Ксаны все еще нет. И время-то позднее. Юля вздохнула. Под рукой зазвонил телефон.

— Ксана?

— Привет, Юлек. Это Катя!

— А...Здравствуй, Кать. Я занята немного, говори быстрее, ладно? — Юля все же не смогла сдержать разочарования. Катька была ее одноклассницей. На редкость занудной и скучной девицей.

— Юлек, у тебя же бабушка вроде ведьма?

— Сама ты ведьма, Катька!

— Ну, извини. Гадалка.

— Ну?

— Возьми меня к ней как-нибудь?

— На кой тебе?

— Да с родителями проблемы... ругаемся постоянно, как неделю назад отец сорвался, так до сих пор собачатся. Вот, думаю, может порча?

Как бы ни противно было приглашать к бабуле Катьку, пришлось согласиться. Бабушка принимала всех клиентов, которые нашли к ней дорогу.

— Может. Хорошо, приглашу. Ориентировочно на вторник, 24 декабря.

— Спасибочки, Юлек! До связи.

— Ага.

Ксана пришла во втором часу ночи. Доплелась до дивана, скинула кеды и уснула сидя. Юлька только укрыла ее пледом, решив поговорить с Аннушкой — как бы не разболелась подруга от таких нагрузок.

Утро понедельника настигло сценаристку на работе. Организм протрубил подъем в пять утра и дальше спать отказывался, так что ровно в семь девушка стояла перед дверями клуба, нащупывая под карнизом запасной ключ. На шорох высунулся Ефим Иваныч, фыркнул в усы, впустил девушку и ушел обратно в костюмерную, где стучали веселым ритмом швейные машинки.

— Небось, кто-то из наших опять помогает. Или бабушка помогла, — подумалось Юльке. Бабушка питала страсть к усатому костюмеру, иногда посылая ему на помощь домового. Тот ворчал, пыхтел, но в помощи не отказывал. Бабулино уважение дорогого стоило.

Ближе к обеду, еле разогнувшись от долгого корпения над бумагой, Юлька столкнулась нос к носу с одним из актеров. Тот стоял близко-близко, пристально изучая ее каракули на ватмане.

— Привет, — буркнула Юлька, смущенно комкая листы.

— Юльк, а Юльк? — парень перевел горящий каким-то нездоровым огоньком взгляд на сценаристку.

— Что, Ринатик? — Юля на всякий случай сделала шаг назад.

— Как ты сценарии пишешь?

— Руками.

— Я серьезно!

— Так и я тоже. Приходит идея в голову, беру ручку в руки и пишу.

— А...— парень отвел взгляд, помялся и выпалил. — Юльк, можно я следующий сценарий с тобой писать буду?

— Зачем тебе? Ты же парой для примы стать собирался, в театральный пошел на курсы?!

— Вообще-то я со школы еще рассказы пишу, даже публиковался несколько раз.

— Серьезно? И никому не сказал?

— Хвастаться не люблю.

— Круууууто. А я все никак не соберусь свои каракули в издательство какое-нибудь отправить.

— Могу тебе помочь с редактурой и оформлением, я за эти годы уже все требования выучил, — с надеждой предложил Ринат.

— Ринат, ты чудо! Слушай, давай ты завтра придешь? Я у бабушки буду ночевать, Ксанка к тетке уедет, а помощник мне все равно нужен. И ты захвати свои творения с собой. Может, по твоему сюжету писать будем.

— На такое я даже не рассчитывал. Хорошо, приду. Только адрес напиши.

— На. Жду в пять вечера! Не опаздывай, бабуля ужин второй раз греть не будет!

Юлька была в восторге. И встречу с занудой Катькой можно сократить до минимума, и с ролями ей будет проще. Она уже привыкла обсуждать свои затеи с кем-то, кто в теме. Ксана, конечно, идеальный вариант, но раз ее завтра не будет...

— Аня! Ань! — на свою беду, режиссер пробегала слишком близко и недостаточно быстро, чтобы остаться незамеченной.

— Да?

— Ань, не мучай Ксану, пожалуйста. Она же не ест толком, приходит домой и падает сразу! Как она готовиться к поездке должна, если мы даже обсудить ничего не успеваем? — девушка подбоченилась, грозно насупив брови.

— Потерпи до среды — и Ксана вся твоя. Все равно ты раньше, чем за три дня, писать не начинаешь, — хмыкнула Аня и побежала дальше.

Юля вздохнула. До прихода Ксаны еще уйма времени, чем заняться — непонятно. Сюжет не клеится, роли не придумываются. Она надула щеки и улеглась на вытянутые поверх стола руки.

— Привет, рыжик! — шепнули над ухом таким знакомым голосом.

— Рик! — Юля моментально покраснела и соскочила с дивана.

Парень улыбнулся от уха до уха и, показав знаком вести себя тише, поманил за собой. Остановились они за кулисами у стены кабинета директора. Рик достал из-за пазухи два граненых стакана, один протянул Юльке, второй приставил горлышком к стене и прильнул к стакану ухом. Юля помялась, но маневр повторила.

— Эльза, дорогая, прости, но нам стоит расстаться, — послышался из-за стены мужской голос. "Ян!" — догадалась Юля.

— ЧТО?! Ян, ты шутишь? О чем ты? Надо учить роли, готовиться к гастролям, а ты так глупо шутишь. — Эльза натянуто рассмеялась.

— Эльза, я не шучу. Прости, но ты как-то не вписываешься в мое понимание счастливой семьи.

"Как грубо!" — прокомментировала про себя Юля, ожидая скандала.

— Ты издеваешься? Мы уже три года вместе! Помолвка уже была! Родители готовятся к свадьбе! Ты не можешь сейчас отказаться!

— Эльза...— что-то грохнуло, заскребло по полу. — Эльза, сядь, послушай меня. Ты прекрасная, милая, добрая, талантливая. Ты еще встретишь своего парня, выйдешь замуж, нарожаешь кучу маленьких актеров и актрис. Я — не актер, Эльза. Я — музыкант. И со следующего сезона буду заниматься только музыкой. У меня не будет времени ни на театр, ни на тебя, ни тем более на семью. Так что нам лучше расстаться сейчас. Про помолвку мой отец с твоим уже переговорил с утра. Пойми меня и не злись.

Опять грохот, тихие всхлипы.

— Ты же, ты же говорил, что меня любишь! Что без меня жить не сможешь! — пискляво пробормотала Эльза.

— Ошибался. Все, детка, мне пора на репетицию. Матвею передавай привет.

Хлопнула дверь, за кулисой послышались торопливые тяжелые шаги.

"Сбежал, как трус! Вот ведь..."

— Матвей? Матвей, он меня бросил! Да, да! Сейчас! Что? Что значит, молодец?! Так ты знал? Знал и мне не сказал?! Предатель! Ненавижу тебя! — звук брошенного об стену телефона и снова сдавленный шепот. — Это не из-за меня. Его точно кто-то увел. Какая-то дрянь! Найду и отомщу!

Юлька с Риком переглянулись и пожали плечами. Эльза заблуждалась, как и всегда, когда дело касалось ее собственных неудач. Но попробуй ее убеди.

* * *

Помните бессмертное произведение братьев Стругацких, про понедельник, который начинается в субботу? Я ощутила себя частичкой того самого безумно трудоголичного коллектива, который даже в законные выходные ночует на работе. Аннушка взялась за меня всерьез.

— Пойми ты, Ксана, всего за десять дней ты должна научиться видеть характер человека, его душу. Больше того, ты должна уметь делать это за считанные секунды, пока человек стоит перед тобой и ждет роль! — надрывалась режиссер, раскладывая на замызганной скатерти в своем кабинете очередную порцию фотографий. — В Хельсинки у вас не будет шанса подготовить роли персонально каждому. Весь пул ролей придется выдавать на руки незнакомым людям. Там не будет анкет, понимаешь?

Я понимала. Потому и не жаловалась, несмотря на то, что шел уже девятый день наших с Анной занятий, которые заканчивались в лучшем случае в полночь. Я столько денег на такси давно не спускала...

— Надо бы тебе ухажера завести, — цыкала сквозь зубы Аннушка, глядя на мои долгие попытки вызвать машину. — И чтобы возил тебя каждый день. На работу, в театр, домой, по магазинам...

Я только улыбалась, кивала головой и продолжала смотреть на портреты ее знакомцев, которые скалились мне со стола. Обучала меня Аннушка очень просто. Она распечатала ровно сотню фотографий своих друзей и зрителей театра. Каждый день из того десятка, который Анна отвела на мое обучение, я рассматривала по десять фотографий и пробовала описать характер запечатленных на них людей, их привычки, возможные проблемы и предпочтения. Первые три дня Анна хохотала над моими попытками, не разгибаясь, особо забавные с ее точки зрения моменты записывая в блокнотик — потом друзьям рассказать, какое они впечатление производят.

Сегодня передо мной легли дежурные десять морд и мордашек. Я с удивлением узнала среди них троих членов труппы и Гончего.

— Эм... Ань, так и задумано?

— А? Что? А, эти... Да. Почему бы и нет? Мы же роли и своим актерам раздаем. Гораздо лучше, если роль на них ложится легко, без проблем. — Она щелкнула пару раз мышкой (с ноутбуком режиссер последние дни не расставалась, постоянно что-то печатая, скачивая и вычитывая параллельно с моим обучением). — Для этого нужно своих коллег знать в лицо и в душу, как Ефим Иваныч говорит. Вот с наших ребят и начнем сегодня.

Как назло, из "наших" выпали Ян, Арина (мой бессменный гример) и Рик. Троица, которых я видела не раз в качестве персонажей спектаклей, но... не знала о них настоящих абсолютно ничего.

Аня подсела ближе, отложив ноут, и ткнула пальцем в Рика.

— Давай с него. Опиши, что за человек?

Рик, то есть Дмитрий Моришевич Леру, мне казался этаким Питер Пеном — мальчиком, который никак не хотел взрослеть. Ему было уже двадцать три, парень закончил год назад факультет международных отношений в СПБГУ, с красным дипломом — этим мои познания заканчивались. В театре он вечно подшучивал над всеми, балагурил, разносил слухи и сплетни. Единственное, к чему он относился серьезно — репутация театра.

— Мне кажется, Рик — очень серьезный и ответственный парень. — Я еще раз взглянула на фото цинично скалящегося актера. — Он не потерпит предательства, лицемерия и давления на его свободу. К тем, кто примет его, какой он есть — отнесется по-доброму. Остальных станет высмеивать до последнего. Наверное, он одинок. Мне почему-то так кажется.

Аннушка кивнула, рассеянно поправляя свою синюю гриву.

— Ян...— о черт, вот о нем я не знала вообще ничего! Подумаешь, старший сын директора! — Ему... на вид около тридцати. Он, наверное...

— Ксан, не торопись, подумай. Я знаю, что незнакомых людей проще анализировать. Так что не тороплю. — Аннушка снова погрузилась в изучение каких-то таблиц на мониторе.