В целом Хрущёв назвал книгу Дудинцева «проходной однодневкой», хотя в ней «некоторые страницы и заслуживают внимания» и посетовал, что все собирался побеседовать с автором, но дела заели. (см. С.Н. Хрущёв, «Реформатор»)
Однако после прочтения «Белых одежд» из распечаток Селина, Никита Сергеевич во многом переменил своё мнение о писателе. Он похвалил Селина за инициативу и запросил ещё распечатки — для Серова и Келдыша. Вручая им распечатки, он сказал:
— Сообщите мне, товарищи, когда будете готовы обсудить проблему.
Множество дел, свалившихся на Хрущёва после Нового года, вынудило отложить продолжение обсуждения на несколько месяцев. Хрущёв, Серов и Келдыш собрались для обсуждения вопроса лишь в феврале 1957 года.
— Товарищи, ситуация сложилась неоднозначная, — начал Хрущёв. — Недостатки, безусловно, надо высвечивать, но в основу следует брать положительные явления, пафос труда. В своей недавно вышедшей книге товарищ Дудинцев несколько увлёкся обличением, отойдя от конструктивной критики.
— С писателями, и с Дудинцевым в частности, у меня работает очень грамотный и ответственный сотрудник, — заметил Серов. — Я могу поручить ему побеседовать с Владимиром Дмитриевичем, так сказать, ненавязчиво попросить слегка скорректировать акценты в сторону более конструктивного освещения советской действительности.
— Это Бардин? Н-да... Ну, пусть побеседует, только очень осторожно, без давления, — предупредил Никита Сергеевич. — На самом деле, меня, товарищи, волнует другое. Дудинцев в литературной форме показал целый пласт творящегося в науке вредительства.
— В «Белых одеждах» он будет описывать факты, которые первоначально вскрыло «Письмо трёхсот», — сказал Келдыш.
— Да, именно. И посмотрите что происходит! — возмутился Хрущёв. — Как его прессуют наши бюрократы! Они же его и Симонова смешивают с дерьмом! Мало того, топят всеми силами — требуют отставки Симонова как из «Нового Мира», так и с поста председателя Союза писателей!
— Я здесь вижу два направления — настоящее вредительство Лысенко, и проблемы, поднятые Дудинцевым и его романами, — уточнил Келдыш. — И первое мне представляется значительно более важным.
— Товарищи, а достаточно ли мы с вами компетентны, чтобы выносить такие категоричные суждения? — спросил Хрущёв. — Никто из нас троих не генетик и даже не биолог.
— Позвольте мне, Никита Сергеевич — Серов был крайне серьёзен. — Мы, конечно, не биологи. Но напомню, что я уже год вместе с товарищами Шверником и Поспеловым работаю в комиссии, расследующей факты доносов и оговоров, на которых, собственно, и строились незаконные обвинения. Уже сейчас могу сказать, что картина складывается весьма неприятная.
— Предлагаю, чтобы не наломать дров, создать совместную экспертную группу Академии Наук СССР и Комитета Госбезопасности, по расследованию деятельности Лысенко. Если подтвердятся факты казуистического применения марксистко-ленинской риторики в целях уничтожения научных оппонентов, тем более факты вредительства и ущерба, нанесённого советской науке, народному хозяйству, то для безопасности государства любые такие деяния будем жёстко пресекать. Ведь, если эта информация, — Серов приподнял пухлый том распечаток, — верна, выходит, Лысенко нанес вред не только генетике, но и самой идее коммунизма! По результатам этой экспертизы мы можем со спокойной совестью начать открытый процесс, чем явно предупредим других вредителей от продолжения нанесения вреда народному хозяйству.
— Если подтвердится хотя бы часть из того, что описано Дудинцевым, ущерб народному хозяйству нанесён огромный, — подчеркнул Хрущёв. — Мы не можем пройти мимо таких фактов. С другой стороны, Иван Александрович, мы же не хотим устроить новый террор! Надо во всём досконально разобраться.
— Не знаю как быть с гибелью Вавилова, это скорее проблема Ивана Александровича — но проблема кровоточащая, — добавил Келдыш. — По остальным деяниям компании Лысенко мы разберёмся. Но вот по Дудинцеву есть проблема — как он напишет такой жгучий роман, если мы все изменим? Он же его писал несколько лет.
— Мстислав Всеволодович, вы с Лобановым разберитесь в отношении генетика Лебедевой в Ленинграде, — предложил Серов. — Если надо — мы поможем, сигнализируйте. Дудинцева надо будет поскорее с Лебедевой познакомить, она ему с опытами для романа поможет, — Серов, привыкший к планированию секретных операций, сразу перешёл к конкретным предложениям. — Работа над романом пойдёт чуть быстрее. Можно даже так — в ближайшие лет пять Дудинцева и жуликов из «Всемирной литературы», мы трогать не будем, хотя необходимую натуру для его героев предоставим, как он и пишет в мемуарах. Заодно, возьмём на карандашик тех, кто на Дудинцева нам будет писать доносы, и кто обворовывал автора — и потом раздадим всем по заслугам. Со всеми разберёмся, кто от недалекого ума, а кто и по умыслу, кто наши явные классовые враги.
— Товарищи, но ведь Лысенко — официально избранный академик, как этот вопрос будем решать? — спросил Хрущёв.
— Никита Сергеевич, и я и академик Капица давно были против пожизненного присвоения званий профессоров и академиков, — ответил Келдыш. — Предлагаю в этом году, летом, принять новое Положение о статусе академиков — пусть каждые 5 лет проходят переаттестацию, для подтверждения звания. Кроме того, серьёзная экспертиза по деятельности Лысенко займёт года 3—4. Я не имею морального права заставлять моих коллег подписывать обвинительные заключения такого уровня не глядя, надо подождать результатов экспертизы. Во всём разобраться честно и по закону, подготовить доказательную базу, иначе чем мы будем лучше Лысенко?
Хрущёв одобрительно улыбнулся:
— Верно, Мстислав Всеволодович! Только продумайте как всё организовать, чтобы на аттестации те самые демагоги не защитили своих собратьев, тунеядствующих на регалиях. Иван Александрович, по поводу Лысенко мы поступим чуть иначе. Собирайте материал, готовьте дело за реальные прегрешения. При этом, мягко, ненавязчиво давайте Дудинцеву направление для романа, и поддерживайте его, судя по мемуарам, жизнь ему предстоит нелёгкая.
— Годится, — согласился Серов. — Михаила Ивановича Бардина попрошу присмотреть.
— Да, ваш Бардин пусть будет в курсе, — кивнул Никита Сергеевич. — Будем держать писателя не в ежовых рукавицах, а в белых перчатках, как драгоценную вазу! Бардин же пусть ищет способы мягко поспособствовать ускорению написания романа. Посвящайте его в материалы дела. Проинструктируйте помочь автору, не вмешиваясь явно. Пускай автор знает, что Бардин ему поможет, что эта книга — дело для всех нужное. Общая задача — за 5—6 лет Дудинцев должен выдать свои «Белые одежды». Не торопите, создайте условия. Он же должен ещё сам провести опыты, не забывайте. К тому времени экспертная комиссия закончит расследование. И вот как только Владимир Дмитриевич закончит, и если комиссия подтвердит доказательно описываемые им факты, тогда одновременно напечатаем и его нынешнюю книгу большим тиражом и новую. И тогда уже можно будет говорить о воздаянии по заслугам.
— Это если факты подтвердятся, — подчеркнул академик Келдыш. — С этим делом всё очень неоднозначно. Я бы не спешил с выводами, по крайней мере, до окончания расследования. В «тех документах» имеются свидетельства и в пользу Лысенко, и против него, особенно по его научной деятельности. Хотя, если подтвердятся факты его действий против генетиков школы Вавилова, это уже не будет иметь значения.
— Хорошо, — подытожил Хрущев. — Лысенко пока не трогаем, но проверяем тщательно, Дудинцев пускай занимается опытами и живет на своих ящиках, раз ему это было так необходимо, и занимается романом. А еще пускай Бардин попросит у Дудинцева письма изобретателей дельные и ваши сотрудники незаметно разберутся в проблемах. Нам нужно идти вперёд в труде и науке, избавляясь от бюрократов и прочих паразитов.
28. Индокитай
В феврале 1957 года Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Таиланде Иван Нестерович Якушин обратился в министерство иностранных дел Таиланда с просьбой об аудиенции у короля.
Король Таиланда Пхумипон Адульядет, также известный как Рама IX, был лицом церемониальным. Все важные вопросы в стране решались через правительство, во главе которого стоял кадровый военный, фельдмаршал Плек Пибунсонграм, фигура достаточно одиозная. Во время его правления, с 1950 по 1957 г., Таиланд подписал союзный договор с США, в 1951 г. запретил торговлю с социалистическими странами, в том же году были запрещены все политические партии. Коммунистическая партия Таиланда с 1947 г ушла в подполье и вела вооружённую борьбу против военного режима. После воссоздания Коминтерна, его агенты установили контакты с КПТ и действующей с территории Таиланда Коммунистической партией Малайи.
Король, тем не менее, имел право вето, неоднократно принимал важные политические решения, в том числе по назначению премьер-министра, (впервые — в 1973 г. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1105506) и был очень популярен в стране. Собственное многомиллиардное состояние он использовал в том числе для финансирования более чем 3000 проектов развития, прежде всего, в сельских районах.
Посол Якушин обсудил с королем несколько вопросов двусторонних отношений. Затем разговор перешёл к чисто протокольной части встречи.
— Как вам нравится в Таиланде, господин посол? — спросил король.
— Удивительная страна, ваше величество. Очень приятные люди. Жаль, что многие из них живут в бедности, в то время как рядом с ними буквально лежит золото под слоем грязи.
— Что вы имеете в виду? — уточнил король Пхумипон.
— Мне случайно стало известно, что большая гипсовая статуя Будды, которую собираются поставить в храме Ват Траймит, не гипсовая, — ответил посол.
— Гм! А какая же она, по-вашему? — улыбнулся король.
— Она золотая, ваше величество.
Его величество король Таиланда икнул.
— Вы шутите?
— Я могу ошибаться — ответил Иван Нестерович, — но ни в коем случае не шучу. Пять с половиной тонн золота — это не повод для шуток.
— Но... откуда вам это известно?
— Вы же знаете, ваше величество, что между Таиландом и Россией есть давние государственные и культурные связи.
— Да, конечно.
— Тогда вы, возможно. помните, что ещё в начале века принц Чакрабон несколько лет жил в России, обучался в Пажеском корпусе и военной академии, служил в Российской армии. В 1906 г. он женился на девушке из России, Екатерине Десницкой, и привёз её в Таиланд.
— Что-то такое припоминаю, — кивнул король.
— Недавно в архивах были найдены письма супруги принца Чакрабона её родным. Она сообщала много интересных подробностей о своей жизни в Таиланде, — пояснил Якушин. — В частности, в одном из писем она писала о совместном с принцем посещении храма Ват Пхраякрай. Упомянутая статуя в то время стояла в этом храме, и один из монахов рассказал принцу и его супруге легенду о том, что в период войны с Бирмой статуя была покрыта гипсом, и только поэтому смогла пережить разграбление Аютии в 1767 году. Считается, что все люди, знавшие секрет статуи, погибли в период войны. Во время правления короля Рамы III статуя была перевезена в Бангкок и установлена в храме Ват Пхраякрай. Екатерина писала в своём письме, что её муж поскрёб статую своим кинжалом, и под слоем гипса стало видно золото. Тогда принц попросил монаха замазать повреждённое место и сохранять секрет до королевского распоряжения. Весьма разумно, учитывая последовавшую войну, вторжение японцев в Индокитай и прочие потрясения. Знай японцы об этой статуе, они наверняка её вывезли бы. (Таиланд был оккупирован японскими войсками 8 декабря 1941 г)
— Я навёл справки и выяснил, что в начале 1930-х годов храм оказался заброшен, — продолжал посол. — Затем статуя, всё ещё в гипсе, была переведена во временное хранилище, и находится там до сих пор.
— Невероятная, удивительная история, — произнёс Пхумипон Адульядет. — Интересно, это правда?
— Это легко проверить, — пожал плечами Якушин. — Если у вашего величества найдётся пара часов времени, свободного от государственных дел, почему бы вам не взглянуть на статую лично?
— Вы имеете в виду: почему бы мне её не поковырять? — король улыбнулся. — Думаю, пять с половиной тонн золота — это достаточно весомая причина, чтобы изменить даже расписание дел короля. Вы не составите мне компанию, господин посол?
— Почту за честь, ваше величество.
Король Пхумипон немедленно распорядился подать машину. Посла Якушина он пригласил поехать с ним, посольский автомобиль ехал следом. В машине король спросил:
— Господин посол, а почему вы решили рассказать мне о статуе? Ведь вы могли бы просто её купить и вывезти в Россию?
— Зачем, ваше величество? Россия — золотодобывающая страна. Буддизм у нас не слишком распространён, как символ эта статуя для нас имеет значительно меньшее значение, чем для Таиланда. Воровать у друзей — не в наших обычаях, этим славятся англичане и американцы. Для нас длительные дружественные и взаимовыгодные отношения с Таиландом, возможные совместные проекты могут быть куда более полезны, чем одна вывезенная статуя, пусть даже золотая.
— Это мудро, — признал Пхумипон Адульядет.
Визит короля оказался неожиданным для всех. Бритый наголо монах в оранжевом одеянии проводил короля и советского посла к статуе Будды. Сидящая в позе лотоса статуя трёхметровой высоты даже в гипсе выглядела величественно.
Король Пхумипон аккуратно поковырял гипс на бедре статуи. Небольшой кусочек тонкой гипсовой корочки отвалился, под ней блеснуло золото.
— Невероятно! Господин посол, смотрите! Вы были правы! Она золотая!
Иван Нестерович только улыбнулся.
— Мои поздравления, ваше величество. Полагаю, до окончания ремонта в храме Ват Траймит, обнародовать ваше открытие не стоит?
— Да, вы правы, — король подозвал монаха и попросил замазать отколотое место гипсом.
— Друг мой, — он вновь повернулся к советскому послу. — Как я могу вас отблагодарить? Вы что-то говорили о возможности совместных проектов?
— Меня благодарить не за что, — ответил Иван Нестерович. — Совместные проекты были бы выгодны для Таиланда не меньше, а может, и больше, чем для Советского Союза. Я не владею всей информацией, но, если вы заинтересованы в сотрудничестве, я доложу об этом в МИД. Полагаю, вы могли бы обсудить возможные варианты с нашим министром иностранных дел. Единственно, чего я опасаюсь — что ваш премьер-министр не слишком заинтересован в сотрудничестве с Советским Союзом...
— Гм... Насчёт премьер-министра — боюсь, что вы правы, господин посол, — Пхумипон Адульядет решительно нахмурился. — Но, пока что я — король Таиланда. Если понадобится — могу кое-кому и напомнить об этом. Я хотел бы обсудить возможные варианты сотрудничества с вашим руководством.
— Я сегодня же доложу об этом в Москву, ваше величество, — заверил посол.
