Возраст ноль

Авторитет директора в моих глазах после столь грубой работы упал очень-очень низко.

Посчитав свою миссию выполненной, он еще раз прошелся по успехам семейной фирмы Уизли. Правда не удержался и посетовал, что зря все же Артур привлекает так рано детей к бизнесу. У детей должно быть полноценное детство без забот взрослых. И что, возможно, нужно было подождать, пока ребята не подрастут и не смогут начать самостоятельное дело, это гораздо лучше подготовило бы их к взрослой жизни.

Родители молча кивали и улыбались. А я окончательно решила, что моя сторона в противоположном направлении от Дамблдора, и впервые серьезно задумалась над тем, как "переправить на другую сторону реки козу, капусту и волка". Т. е. как бы сделать так, чтобы ситуации "я и школа" и "школа и Дамблдор" одновременно не пересекались.

Вспоминая, что, по мнению директора, идеальные герои вырастают, если их держать в голодном теле и в чулане, мне становилось не по себе от мысли, что он планирует в отношении моей семьи. Почему он считает, что нищие сторонники для него гораздо выгоднее сторонников обеспеченных? Пока что Молли и Артур ни словом, ни делом не попытались усомниться в его авторитете. Я боялась, что скоро Министерство придумает закон (а Визенгамот его сразу же утвердит) о том, что в магическом мире Британии запрещено использовать маггловскую технику, привлекать к бизнесу детей до 21 года и еще что-нибудь в этом духе. Главное, чтобы глава семьи Уизли остался вообще без средств к существованию. Я еще понимаю, если бы Орден Феникса платил ему зарплату, так нет, служение идеалам добра не должно быть предметом купли-продажи.

При этом, ну никак не получалось у меня причислить Дамблдора к вселенскому злу. Он организовал поиски Рона, когда пятилетний мальчик, играя в гостиной, случайно умудрился переместиться куда-то через камин. Помог семье с зельями, пока я болела. Устроил на работу в Министерство Артура. Организовал помощь колдомедика для Молли на всем протяжении четвертой беременности, которую она переносила крайне тяжело. Безвозмездно помогал с установкой защиты на доме в течение пятнадцати лет.

Мама Молли рассказывала, что он добился школьных стипендий и квот для магглорожденных из необеспеченных семей, добился принятия закона о пенсии вдовам погибших на службе сотрудников аврората, добивался особого статуса для кентавров из Запретного леса и некоторых "мирных" стай оборотней и т. п. В общем, светлейший человек.

Но большинство его поступков вызывали у меня множество вопросов.

Взять оборотня учиться в школу — это добро или зло? Помог мальчику, дал шанс, при этом подвергая опасности остальных детей. А потом забыл об осчастливленном ученике, которому семь лет в школе внушали, что он ценен и всего сможет добиться, одновременно утверждая закон об ограничении в правах оборотней. И как должен был устроиться в жизни образованный умный оборотень, бывший отличник и староста, которому отказывали даже в неквалифицированной работе по причине того, что он "темное существо"?

Зачем директор школы согласился провести обряд заключения брака для родителей? Соединил влюбленные сердца? Или лишил будущего невесту и их потомков? Может быть, если бы уважаемый директор не противопоставлял свое мнение мнению родителей Молли, Артур не сидел, сложа руки, а стремился добиться смены своего статуса, о чем сейчас приходится задумываться его детям. Лорд Пруэтт рассказывал, что для Молли и детей еще можно было бы что-нибудь придумать — подобрать ритуалы и не допустить появления печати, если бы брак был светским. Но брак был магическим, и его последствия известны.

Про Гарри говорить можно бесконечно. Но почему бы не попытаться найти менее травмирующий способ избавления ребенка от крестража, чем доведение того до самоубийства. Леди Вальбурга справилась менее, чем за год.

Это все праздные размышления. Главное, что Дамблдор своими действиями в данный момент угрожает моей семье.

— Уважаемые родители, извините, что вмешиваюсь, но что это сейчас было? — как только Рон убежал полетать, я, тяжело вздохнув, отправилась начинать сложный для меня разговор.

— Ты о чем, милая?

— В первую очередь о разговоре директора Дамблдора с Роном.

— Да что плохого? Директору понравилась игра братьев и он очень хорошо пообщался с твоим братом. Ты же знаешь, для Рона очень важно чужое внимание.

— Я не об игре. Я о мысли, которую директор высказал Рону, а Вы не возразили. Зачем нужно настраивать Рона на дружбу с Гарри Поттером, причем на определенном факультете?

— Да что плохого в дружбе Рона с Гарри? Мы дружили с его родителями. И, между прочим, учились на том самом факультете!

— Абсолютно ничего плохого. Если Рон и Гарри поступят на Гриффиндор и станут друзьями, я буду только за. Но это настраивает брата на то, что он будет счастлив только тогда, когда все эти условия выполнены. А что будет с Роном, если что-то пойдет не так? Если оба мальчика окажутся на другом факультете? Или Рон и Гарри окажутся на разных факультетах? У Вас трое из пяти детей учатся на Рейвенкло! И нет никакой гарантии, что Рон окажется в Гриффиндоре! Если Рона распределят на Хаффлпафф или Рейвенкло, то ему нужно начинать считать себя неудачником? Вы же сами говорите, что Рон зависит от чужого мнения, зачем тогда заранее ограничивать его? А если Гарри не захочет дружить с ним? Что тогда делать Рону? Бросать школу?

— Да почему...

— Мама Молли! Если они подружатся, то все прекрасно! Но вдруг этого не произойдет? Никто из вас не видел Гарри и даже не знает, где и каким он вырос. Он наверняка не помнит своих родителей, с которыми вы дружили, и, возможно, совсем не похож на них. Вы не знаете Гарри и не можете быть уверены, что Рон сам захочет с ним дружить, когда узнает, или, что Гарри захочет дружить с Роном. Но тогда для Рона это станет трагедией. А я этого не хочу! И уверена, что вы тоже.

— Ну ладно, милая, успокойся. Мы, конечно же все хотим Рону счастья. Не будем спорить. Давай подождем всего год и посмотрим, как все пойдет.

— Давайте только договоримся, что в течение всего времени до школы вы будете повторять Рону, что мы будем его любить вне зависимости от того, на какой факультет он попадет.

— Хорошо.

— Вы расскажете Рону о магах-выпускниках всех четырех факультетов, которых вы уважаете.

— И даже слизеринцах?

— И даже слизеринцах. Уж несколько человек за тысячу лет можно выбрать.

— Договорились.

— Вы не будете говорить с Роном о Гарри Поттере, уверяя его в том, что они непременно должны подружиться. И у Рона, и у Гарри должен быть выбор.

— Хорошо. — Артур уже улыбался.

— И также вы не будете позволять кому-нибудь еще, включая директора Дамблдора, внушать ему подобные мысли!

— Договорились, — мама Молли поддержала мужа.

— Просто старшие братья уверены в себе, на них сложно повлиять. А за Рона я боюсь. Через год он уедет в школу, и там не будет ни меня, ни Чарли с Биллом, чтобы присмотреть за ним.

— Я все еще не могу привыкнуть, что у меня такая взрослая умница-дочь, — как-то печально произнесла она, крепко меня обнимая.

Взрослости моих суждений никто не удивлялся. После моей болезни все странности и отличия от других детей списывались на магию и близость смерти.

Наш Рон сильно отличался от книжного. Он был худо-бедно знаком с правилами этикета — по крайней мере, умел здороваться, правильно пользовался столовыми приборами, а ел с закрытым ртом и преимущественно молча. Не страдал из-за старых вещей — уровень благосостояния семьи позволял не экономить на одежде, книгах или палочке. Много знал информации по истории магического и маггловского мира, по теории магии, о магических животных. Уже пробовал, используя палочку Перси, выполнять базовые заклинания. И был заставлен мною выучить несколько важных на мой взгляд бытовых чар, которые помогут ему не выглядеть неряхой. Помогал маме Молли варить зелья. Я считала, что Рон имел все шансы не стать неудачником в школе.

Но было все равно что-то, что заставляло меня волноваться за него. Он был открытым, наивным и доверчивым. Слишком шумным, обидчивым и упрямым. Иногда ленивым, бестактным и даже злым. Но я всегда помнила его заплаканное лицо, когда он сидел рядом с моей кроватью, и заранее ему все прощала.

* * *

Я продолжала периодически встречаться с Блэками в лице Гарри, Драко и Доры.

Мальчики здорово изменились. Оба стали более уверенными и спокойными. С ними много занимались последние два года. Лишняя энергия оставалась в тренировочном зале. К тому же, мальчики были посвящены во многие взрослые тайны магического мира. И родители решили, что стоит рано начать работать над раскрытием даров. А первые уроки всегда — научиться больше видеть и понимать суть окружающего мира.

Целительство и некромантия Драко предполагали понимание природы живых и неживых существ, тайны жизни и смерти. Даже чуть-чуть заглянув за грань, ребенок не мог остаться прежним. Удивительно, но Драко стал терпимее, смелее, критичнее. Мне нравились изменения.

Кстати, некромантией младший Малфой занимался в компании своего дядюшки — Сириуса, все же согласившегося с решением семьи, от которого он бегал более десяти лет. Правда, дальше Азкабана сбежать не удалось, а уж там его "темный" дар начал развиваться самостоятельно, иначе вряд ли ему удалось бы вернуться в такой целости и сохранности, учитывая, что те же охранники считали его врагом номер один и отправляли дементоров погостить в его камеру довольно часто. Леди Вальбурга ворчала, что необученный боевой маг-некромант — угроза не хуже безумного Темного Лорда.

С Гарри занимались по пути развития дара артефактора, а здесь главное — сначала научиться пониманию природы магии. У него не было моего дара истинного зрения, приходилось использовать для занятий очки (обычные после "переселения" крестража уже были не нужны), но с его упорством и данными природой возможностями, я верила, что он обязательно станет настоящим Мастером. Мы смеялись, что приведем к нему детей покупать их первые палочки. Гарри успокоился — он уже не чувствовал себя чужим в мире магии, наоборот, знал, что понимает то, что недоступно многим волшебникам.

Ребята здорово помогли с поисками информации о предателях крови. Драко узнал, что история с участием Уизли произошла в девятнадцатом веке всего пять поколений назад. Но о подробностях никто не помнил. Почему-то считалось, что это было связано с Малфоями — уж больно непримиримыми врагами были их представители, но отец Драко все отрицал: в прошлом веке вражды между семьями не было. Отношения испортились, начиная с отцов Артура и Люциуса, причем подробностей последний не знал.

Гарри нашел упоминание, что предатели крови усугубляют свою вину, отказываясь ее признать, не выполняя и постепенно забывая свои обязательства перед магией. Традиции в магического мира основном передавались от поколения к поколению внутри семьи. Артур и Молли ничем подобным не занимались и детей не учили.

К сожалению, большинство ритуалов были направлены на поддержание магии рода и предполагали ее пассивное участие. Что в случае Уизли было невозможно.

Билл решил, что следует хотя бы начать с традиционного празднования основных магических праздников.

Книги, информация от друзей и знакомых — все возможные источники Билл анализировал и результаты записывал в книгу, в которой планировал собрать правила, по которым семья будет жить. Впечатления от некоторых ритуалов в Пруэтт-мэноре мне напомнили ощущения после упражнений по моей книге "Рецептов": усиливалось восприятие, чувствовалось более интенсивное движение энергии. Даже не усомнившись в правильности решения, я настояла на изучении братьями приведенных там упражнений. Билл собственным примером и я, пока тот был в школе или на работе, шантажом и угрозами заставляли братьев не пропускать занятия.

Несколько месяцев назад я внезапно поняла, что Билл начал создавать Книгу рода.

Я бросилась с вопросами к Кровозубу и он, ухмыляясь, подтвердил мои подозрения. Он сказал, что проклятие с рода снять нельзя. Магический источник Уизли мертв — род не выполнил своих обязательств. Можно только заслужить право создать новый род и получить возможность доступа к новому источнику. Билл совершенно прав. Он взял на себя обязательства и пытается показать, что способен их выполнить. Каждый член нового рода должен доказать свою максимальную полезность для нового рода. Билл первым выбрал абсолютно верный путь: если, будучи ограничен в стартовых возможностях, сможет стать мастером, этим он подтвердит обоснованность своих притязаний. И нет, Кровозуб не мог просто рассказать мне обо всем раньше: решение в любом случае будет принимать магия, и здесь важны любые детали, включая мотивы, поступки и мысли обращающихся к ней. А соответствующие ритуалы и условия мы можем найти и самостоятельно.

Утешительного мало. Но теперь хотя бы понятно, что делать и где искать. Поиски продолжились теперь уже в направлении вопросов о создании рода и получении личного мастерства. Чего было крайне сложно достичь, не обладая дарами — магический дар позволял своему носителю многие вещи выполнять интуитивно.

Теперь осталось донести выводы до братьев. И родителей, которые, надеюсь, все же узнают об этом не от меня. Не потому, что боюсь, просто думаю, что услышать о проблемах от взрослого ребенка иногда проще, чем от самого мелкого.

* * *

Очень сложно оказалось добиться от взрослых информации для формирования более менее целостного представления о магическом мире. Наверное, при обучении магов используется метод дедукции — от частного к общему. Причем, нашел сам ответ — молодец, нет — и не надо. А может, причина в том, что я живу и общаюсь с идеологическими противниками, и это только от меня все скрывают? После систематизации найденной информации у меня получилось примерно следующее.

История магов утверждает, что волшебный мир существует уже множество веков. Когда-то давно его в основном населяли волшебные народы (или магические существа, как сегодня предпочитают их называть официальные власти Британии).

Использовать магию можно было в любом месте Земли, но селиться маги предпочитали в местах с повышенным магическим фоном — вокруг так называемых магических источников. Маги всегда жили обособленно от обычного мира. Где-то складывались целые магические государства, вроде Гипербореи или Атлантиды. Где-то маги делили территорию с магглами, как сложилось в Европе. В любом случае держать свой мир в тайне от магглов не представлялось сложным — магия.

К волшебным народам человеческие маги относились с большим пиететом, более того, известно, что многие магики были у истоков известных магических родов.

Постепенно магики стали уходить: какие-то народы банально вымирали — те же вооруженные конфликты никто не отменял, какие-то уходили в закрытые домены (что это — закрытые и от обычных магов территории на Земле или вовсе в другом мире — история умалчивала).

Сегодня слишком мало представителей волшебных народов осталось в магическом мире. Гоблины, долгое время воевавшие против всех и в итоге завоевавшие мир не с оружием в руках, а заполучив в свои руки финансы магов. Вейлы, сохранившие несколько общин. Вампиры, которых никогда и не было много. Совсем мало оборотней. О подводных жителях достоверно мало кто знал. Из остальных, если и остался кто-то, то единицы, затерявшиеся среди других магов.