Возраст ноль

Если сравнивать с моими книжными впечатлениями, то жизнь Чарли не сильно изменилась. Он был доволен работой в питомнике и рассчитывал на карьеру специалиста-заводчика драконов.

Близнецы по-прежнему талантливы и изобретательны, только их энергия направлена по большей части не на шутки над окружающими, а на семейный бизнес.

Как так получилось с Перси, я не знаю. Просто в этот раз он получал больше признания и поддержки в семье. И, конечно, рисование. Это его собственный дар, я только случайно уговорила родителей купить краски и бумагу для рисования. Но мне кажется, что в его случае все изменения только к лучшему. Помнится, в книге все считали его "занудой". Характер Перси не сильно изменился, если только в худшую сторону: за работой он раздражителен и несдержан, но все считают его не занудой, а "гением".

У Билла появилась дочь и перспективы стать главой собственного рода. Хотя, боюсь загадывать.

Вот Рон, действительно, изменился во многом благодаря мне: моему примеру, ненавязчивым, как мне кажется, наставлениям, просто общению. Я очень старалась, чтобы брат рос уверенным в себе ребенком, — все равно хуже, чем в книге, быть не могло. И провожая его в школу, и получая от него письма, я гордилась Рончиком и "своим" воспитанием.

И к родителям я относилась тепло, стараясь сглаживать острые углы из-за моего признания дедом. Я не считаю себя причиной улучшения благосостояния семьи. Это исключительно заслуга родителей. Наоборот, я послужила причиной дополнительных трат, что и явилось поводом для поиска дополнительных источников дохода.

Так за что? Артур признался Биллу, что Молли хотела отговорить его от идеи проводить ритуал и рисковать собой, а во мне ее не устраивало всего лишь отсутствие лояльности к директору. Как будто другие родители во всем согласны с детьми. Но другие же решают проблемы иначе, например, продолжая разговаривать. Из-за такой ерунды она чуть не поставила крест на нашей с братом судьбе. Я просто ненавидела директора за то, что лишил меня семьи. Никогда не думала, что настолько ко всем привязалась.

Я замечала, что на публике Молли всегда более суматошна и склонна проявлять гиперопеку над детьми. Не смотря на это и на нечастые "выходы в свет" семьи, близнецы уже несколько лет при всяком посещении волшебной улицы успевали купить ингредиенты для зелий, я однажды успела посетить Гринготтс, Рон успел дважды потеряться, причем один раз это заметили уже дома. Может, так проявлялось ее желание демонстрировать окружающим, что контроль в ее руках? И случившееся — попытка доказать Дамблдору то же самое?

И еще один вопрос не давал мне покоя: почему Дамблдору удается оказывать такое влияние на окружающих и, в том числе, на мою семью? Лично мне даже не казалось, что он особенно старается. Так что за этим стоит?

* * *

Раньше я представляла поход за покупками к школе своеобразным семейным праздником. Но перед своей первой поездкой к школе я ощущала не праздничное настроение, происходящее напоминало сборы на войну.

Учителя давали последние наставления, дед проводил ритуалы и подбирал артефакты и украшения. Книги и ингредиенты для зелий заказали по почте, портного вызвали в Пруэтт-мэнор.

За палочкой мы с лордом Пруэттом отправились к уже знакомому мастеру Аль-Эрилю. Он подобрал мне палочку для правой руки: виноградная лоза, перо и пепел черного феникса, одиннадцать дюймов. И палочку для левой руки из бука без сердцевины, тоже одиннадцать дюймов. Эту палочку предполагалось использовать вместе с кольцом. Обе руки я могла использовать примерно одинаково, хотя для письма использовала в основном правую, зато мой перстень уже "прижился" на левой. Палочки были оформлены одинаково: с небольшой спиралью рун, с утолщенной рукоятью чуть более темного тона, чем сама палочка, и с небольшим бриллиантом в навершии. Мастер Аль-Эриль сам подобрал для них чехлы с креплением на руке.

Там же, в Багдаде, докупили все недостающее: канцелярские товары, телескоп, котлы, инструменты, а также чемодан и небольшую школьную сумку, главным украшением которых являлись наложенные пространственные и защитные чары.

* * *

Наконец, Хогвартс-экспресс тронулся. В этом году именно момент его отправления стал завершением одного этапа и началом нового.

С Роном и мальчиками мы встретились уже на платформе. Рона привел отец, и тот сразу же направился ко мне, уже скучающей в обществе Драко и Гарри.

На первом курсе дружбы у Рона с Гарри не случилось. Зато сложились нормальные приятельские отношения. Периодически они встречались в библиотеке и вместе делали уроки. Здоровались при встрече и болтали на переменах в ожидании общих уроков.

У Рона нашлись друзья на собственном факультете: обаятельный серьезный Эрни Макмилан и смешная "кудряшка" Кассандра Болле. Очно мы познакомились только что, но, естественно, Рон постоянно о них рассказывал и в письмах, и при встречах.

Спасибо брату Перси, самому умному ученику самого умного факультета, он с самого начала, скептически взглянув на собравшуюся компанию, расширил магически наше купе. И теперь у нас здесь разместилась совсем немаленькая компания.

Для начала, второкурсники-хаффлпаффцы: Рон Уизли, Эрни Макмилан и Кассандра Болле. Второкурсники-слизеринцы: Драко Малфой, Гарри Поттер, Теодор Нотт, Винсент Крэбб, Грегори Гойл и Невилл Лонгботтом. Второкурсница-рейвенкловка Падма Патил и второкурсница-гриффиндорка Парвати Патил. Первокурсники-Пока-Еще-Не-Распределила-Шляпа-Потому-Нет-Штампов: София Пруэтт, Полумна Лавгуд и Эванна Деклерк — все блондинки.

Вот такая разношерстная компания. Рон, Драко и их друзья — понятно. Падма с текущего лета считалась вероятной будущей невестой Нотта, свою сестру-близняшку притащила за компанию. Полумна была знакомой Эрни. А Эванна являлась кузиной Кассандры.

Падма и Тео стеснялись и забавно краснели, когда кто-либо упоминал слово "свадьба". Хотя особенно никто не смеялся. Ранние помолвки — дело обычное. Драко уже был знаком с будущей невестой, помолвка должна быть заключена через год, когда девочка пойдет в школу. Родственники Гарри тоже вовсю подбирали кандидатуры. И даже мой дед попытался о чем-то подобном поговорить со мной месяц назад. Я так злобно шипела, что он, смеясь, согласился отложить разговор на год, ладно, два, ну, хорошо-хорошо, на пять лет.

Заглянувший к нам через час Перси трансфигурировал большой низкий стол посередине купе, на который мы тут же выставили корзинки с припасами. Ехать дальше стало еще веселее.

Если кто-то из девочек-первокурсниц еще не знал чего-то о школе, то это было с лихвой компенсировано за время поездки.

Подъезжая, мы переоделись в школьную форму.

— София, а зачем ты оставила все драгоценности вместе с формой? Твое колье — это ведь даже не артефакт, а просто украшение, — поинтересовалась Парвати, когда мы заканчивали переодеваться — мальчики любезно вышли из купе.

— Не артефакт. Просто каждое украшение несет определенную информацию. Я сама с радостью убрала бы их. Но пришлось пообещать деду дотерпеть до вечера.

— Парвати, я думаю, нам тоже следует надеть свои, — решила Падма. — Наша бабушка-индианка настаивала, но мы решили, что здесь никто не знает восточных традиций и решили избежать непонимания.

Мы решили как-нибудь обязательно пообщаться на предмет обмена знаниями восточных и западных традиций.

Наслушавшись ужасов о ночной прогулке по озеру, мы, не отставая от мальчиков-второкурсников, комфортно разместились в каретах. И дожидались своих будущих однокурсников уже перед входом в большой зал. Мы уже успели познакомиться с привидениями, когда профессор Макгонагалл (фамилию любезно сообщили призраки) привела стайку мокрых ребятишек — погода внезапным ливнем подтвердила, что мы все же в стране дождей и туманов. Нам сделали выговор за игнорирование школьных правил и уже собирались вести в зал.

— Простите, миссис Макгонагалл!

— Профессор.

— Что?

— Зовите меня профессор, юная мисс.

— Хорошо. Меня зовут Эванна Деклерк. Можно Эванна. Профессор, вы не могли бы помочь с чарами нашим промокшим однокурсникам.

Профессор Макгонагалл высушила будущих учеников и, наконец, привела нас в Большой зал.

Распределение прошло обыкновенно, но с необыкновенным результатом. На Гриффиндор распределились лишь трое учеников. Честное слово, ничего не имею против этого факультета. Я думаю, все дело в первом впечатлении, которое оказала их декан профессор Макгонагалл. Строгая и безразличная.

Полумна отправилась на Рейвенкло. Эванна — к кузине в Хаффлпафф. Я собиралась на Рейвенкло к старшему брату, но злостная шляпа, мерзко посмеиваясь, отправила меня в Слизерин. Теперь мы с братьями учимся одновременно на всех четырех факультетах. Вот только сенсации не получилось — я больше не Уизли. На Слизерине будет учиться Александра София Пруэтт.

* * *

Ну что сказать о Слизерине? Если оценивать условия для проживания, то смело можно добавлять две звезды по сравнению с общежитием того же Гриффиндора. В распоряжении школьников были комнаты на двоих с отдельным душем, общая факультетская гостиная, предназначенные для занятий несколько комнат с различной комплектацией столов и небольшим стеллажом со справочниками, общая большая ванная с бассейном. А на стене около входа в гостиную висело расписание факультативных занятий, включающее порядка двух десятков строк — ни о чем подобном от братьев я не слышала, а Блэков даже не спрашивала. На первый взгляд, жить было можно.

Вечером второго учебного дня к нам в гости шумной толпой зашли представители сразу трех других факультетов — мои братья с друзьями решили посмотреть, как я устроилась. Против посещения родственников никто не возражал, а так как гости пришли не одни, а в компании домовиков с подносами, уставленными всякими вкусными вещами, то им были только рады. Исторический момент проявления дружбы среди представителей всех факультетов произошел и был зафиксирован нашим деканом, прибавившим каждому из факультетов по одному баллу "за толерантность".

Кстати, наш декан, мистер Бартиан, организовал к концу первой учебной недели что-то вроде родительского собрания: продемонстрировал, в каких условиях предстоит жить их детям, ознакомил со списком дополнительных занятий, посоветовал определиться, в каком направлении стоит развиваться их детям и предложил, в случае наличия собственных наставников, использовать любое время в субботу и воскресенье для занятий дома.

Сначала я подумала, что попала в рай, но, посмотрев на довольно потирающего руки деда, поняла, что скорее в ад. С октября меня, как и большинство однокурсников, ждали "родительские субботы": в пятницу вечером через камин в кабинете декана я должна отправляться домой и тем же способом возвращаться обратно в субботу вечером.

Впервые в этой жизни я видела столько детей одновременно. И, конечно, не могла удержаться посмотреть на них истинным зрением.

У многих детей были различимы в ауре магические дары. Чаще два выраженных дара, реже один или три. Закономерности, у кого лучше выявлены дары или больше магические потенциал, среди чистокровных или полукровок я не увидела. У магглорожденных магических даров не было. По магической силе некоторые из них не уступали детям волшебников, хотя и особенно сильного потенциала ни у кого не было. У той же Грейнджер потенциал соответствовал возможностям далеко не самой сильной слизеринки Панси Паркинсон.

Но была и одна неприятная особенность: некоторые дети, большинство из которых были магглорожденными, но встречались и дети магов, плохо справлялись со своей магической силой: она произвольно утекала в окружающее пространство, а компенсировалась за счет других детей, с аурой которых такой ребенок соприкасался. И директор, вооруженный артефактными очками, не мог этого не видеть!

Как я понимала из рассказов деда и Кровозуба, именно их называли грязнокровками. Все дело было в плохой наследственности или в элементарном отсутствии в детстве влияния родовой магии, которая могла бы сгладить или предотвратить проблемы.

Большинство детей с плохой аурой учились на Гриффиндоре, там же большинство детей не имело защиты от "воровства магии", установленной родителями. Потому, наверное, там такая повышенная агрессивность и возбужденность.

Молча смотреть на такое вопиющее безобразие я не собиралась. Оставалось решить, кого пригласить себе на помощь, и что-нибудь придумать.

Возраст 12

Ну что же. Вчера мне исполнилось двенадцать. Очередной год и очередные итоги.

После обучения у моих наставников, особенно дам-садисток мисс Килман и миссис Трэвис-Хинл, уроки в школе воспринимались легкой прогулкой. Особенно выделялся учитель по Защите от Темных Искусств мистер Локонс.

Это "чудо" на полном серьезе поинтересовалось у нас на первом уроке, знаем ли мы, какой у него любимый цвет и какие у него глаза. Причем интересовалось оно у всех курсов об одном и том же. "Определиться что ли не может?" — подумали мы с Блэками и близнецами, которые сразу же решили ему помочь: костюм учителя теперь менял цвет (почему-то на самые противные кислотные оттенки) в середине каждого урока.

Пока братья-гриффиндорцы развлекались, слизеринцы решили не отвлекаться на мелочи и составили письмо на имя главы Попечительского совета школы с предложением заглянуть на любой урок ЗОТИ: получить удовольствие и посмеяться. Копию решили отослать министру. Мы даже не просили заменить учителя — в конце концов, если школу устроила его кандидатура, то, вполне вероятно, что это соответствует предполагаемому уровню подготовки школьников и репутации школы. Учащиеся факультета (все курсы) просили разрешить им готовиться к экзаменам самостоятельно, позволив не посещать занятия и обеспечив независимую комиссию для проведения итоговой аттестации по предмету.

Через неделю в школе начала работать комиссия, включавшая сотрудников Министерства и членов Попечительского совета школы. Уроки ЗОТИ особенно понравились членам комиссии-аврорам, действующим и бывшим. Близнецы клялись, что слышали, как Аластор Муди орал на директора:

— Альбус! Ты совсем офонарел? На кой ты пригласил этого разряженного павлина, украшенного страусиными перьями? Если маразм или климакс мешает думать, так ты обращайся! Эта отрыжка попугая, если и сможет напугать какое-либо темное существо, так исключительно своим костюмом или блеском зубов — до первого удара, потому как руки просто чешутся их ему выбить!

Но прелесть ситуации в том, что контракт с преподавателем был заключен на год и мог быть прерван исключительно в связи с состоянием здоровья учителя. Предложение Муди привести клиента в нужное состояние с сожалением было комиссией отвергнуто. В результате на текущий год предмет ЗОТИ был переведен в разряд факультативов, преподавать его остался Локонс. Вместо ЗОТИ был временно введен новый предмет Боевая магия, преподавать который до конца года взялся отставной аврор Муди.

Комиссия осталась работать до конца года, отвлекая внимание директора Дамблдора от учеников.

У нас был самый лучший декан всех времен и факультетов. Мистеру Брэберри Бартиану удавалось невозможное: не самые беспроблемные подопечные-слизеринцы относились к нему с безграничным доверием и уважением. На мой взгляд, у него был только один недостаток — предмет, который он вел, — ненавистные зелья. При том, что в теории я разбиралась неплохо, но как только доходило до практики... Ну не могла я понять, едва взглянув на ингредиенты, как из всей этой гадости может получиться что-то стоящее. Мистер Бартиан утверждал, что все дело в том, что я отношусь к процессу без души, механически. Я мне себя было не заставить относиться "с душой" к печени волосатого макбуна, шкурке бумсланга или глазам акнекрысы — я невероятные усилия прилагала, чтобы просто не перейти на магическое зрение, в котором все эти "части тел" выглядели далеко небезобидно.