Корректировка

Ну что ж: эксперимент, как говорится, есть эксперимент.

Уже готовясь шагнуть в открывшееся мне белое марево, я вдруг сообразил, что одежка Женькиного брата на мне просто-напросто лопнет. Разделся до трусов, свернул рубашку с брюками и сунул под мышку. Зачем? Ну надо же иметь доказательство, что действительно побывал в прошлом, а не просто сошел с ума. В таком странном виде и вошел в портал.

* * *

Я опять стоял задом к двери, только в этот раз на своих двоих.

Все то же самое в том же виде, как и оставил.

Мой ноутбук, телевизор, бокал с коньяком и остатки бутербродов, раздвинутый и застеленный диван, а на часах половина первого, ночь за окном и где-то воет беспокойная собака.

Я обернулся, дверь в портал снова была заперта.

Подошел к зеркалу: на меня смотрел обрюзгший старик с чужими шмотками под мышкой.

Н-да, после того как побывал в молодом теле, вновь превращаться в старую развалину прискорбно вдвойне. Почему не втройне? Да потому что у меня теперь есть шанс вновь вернуться в молодость! Я понюхал коньяк, затем попробовал — вроде не выдохся. Куснул бутерброд — хлеб свежий. Обуреваемый подозрениями, я включил ноутбук и сверился с календарем. Хм, так и есть — седьмое июня. Значит за те сутки, что я гулеванил в прошлом, в моем настоящем, время не сдвинулось с места. Как такое возможно? Да господь с тобой, а как вообще возможно попасть в прошлое? Если забивать голову вопросами, на которые нет и не может быть ответа, не останется времени подумать о действительно актуальном: о том, что делать дальше?

Итак, какие у нас варианты?

Можно, например, забить на тайные желания неведомых экспериментаторов и, сбежав в прошлое насовсем, прожить новую интересную жизнь. Я и старой-то до поры до времени был вполне доволен, а теперь зная будущее и не совершая прошлых ошибок, можно и вовсе устроиться по высшему разряду. Хороший план?

Хороший, но тупой. Такое поведение подопытного просчитывается на раз, поэтому он может сработать только в одном случае: если экспериментаторы именно этого и хотят. А они не хотят, иначе не открыли бы портал назад.

Хотят — не хотят... любит — не любит... чего я буду голову ломать, пусть как-нибудь донесут до меня свои желания. А пока прислушаюсь к внутреннему голосу.

Внутренний голос сказал мне, как Василиса Прекрасная в сказке: "Ложись-ка ты спать Феликс Константинович, утро вечера мудренее!"

Я засадил два колпачка "новопассита", запил коньяком, стеная и охая, добрел до дивана и через десять минут забылся тяжелым сном пожилого младенца.

Спал я на удивление крепко, как давно уже не спал.

Проснувшись в девять, некоторое время лежал, прислушиваясь к ощущениям и, с удивлением обнаружил причину хорошего сна: во всем теле ничего не ныло, не болело и не тянуло. Неужели меня малость починили в процессе перехода? Если так, то спасибо вам неизвестные благодетели. Встав с дивана, я долго разглядывал в зеркало свою физиономию, всю в седой щетине, ища признаки омоложения.

Не нашел и вздохнув, отправился умываться и бриться.

Принимая душ, во всех подробностях вспомнил Раису и, с удивлением, ощутил прилив крови в паху. Грубо говоря, у меня встал, пусть на полшестого, но и этого не наблюдалось уже лет пять.

Вышел из ванной в прекрасном настроении. Насвистывая бодрый мотивчик, на всякий случай проверил дверь в портал — заперто, как и предполагалось. Ничего, откроют куда денутся, иначе зачем было меня лечить. Значит, имеют какие-то планы. А я пока прошвырнусь по магазинам, подготовлюсь к следующему визиту в комсомольскую юность.

К обеду я стал счастливым обладателем целого вороха дешевых китайских шмоток: джинсов разных фасонов, рубашек и маек нейтральных расцветок. Примерить я их, разумеется, не мог, поэтому ориентировался на размер одежды Женькиного братца, решив, то что не подойдет загнать по спекулятивным ценам. Из обуви взял неприметные кроссовки и сандалии, ну и о нижнем белье не позабыл. На подарки купил индийской бижутерии, косметический набор, духи, несколько пар колготок, да десяток одноразовых зажигалок с голыми девками.

Подумав, приобрел Женьке джинсовую юбку, благо стоила копейки, а молоденькая продавщица комплекцией была один в один с ней, и бесплатно дала кучу ценных советов.

Потратив на все про все около десяти тысяч, я рассудил, что, если расходовать денежки такими темпами, моей пенсии надолго не хватит, и надо налаживать взаимовыгодный обмен между прошлым и настоящим. Что ценного можно вывезти из Союза на машине времени? На ум кроме золотых украшений ничего не шло.

Вернувшись домой, я засел за ноутбук. Выходило, что золотишко советское обходилось гражданам дороговато. Зато современные российские скупки брали золотой лом за сущие копейки, так что овчинка выделки явно не стоила. Оставались всякие сайты для коллекционеров и просто ностальгирующих личностей, где покупались и продавались разные вещицы родом из СССР. Там среди всего прочего, встречалась даже экзотика вроде предложения купить презервативы производства семьдесят седьмого года по пять тысяч рублей за единицу товара. Я старательно напрягся, но так и не смог представить себе градус ностальгии, который заставит человека, купить сей резинотехнический раритет за пять штук, а потом напялить его на конец.

Когда часовая стрелка достигла половины пятого мне стало совсем томно. Мой дух рвался в эпоху светлого социалистического застоя, туда же, к радостям жизни стремилось и бренное тело. Каждые пятнадцать минут я вскакивал и проверял дверь в портал, хотя умом понимал, что скорей всего она откроется, как и в прошлый раз, ближе к полуночи. Я еще раз перебрал свои обновки, тщательно проверил этикетки на предмет даты выпуска и упаковал все в неприметную холщовую сумку, решив что, когда буду проходить портал, трепетно прижму ее к груди.

Чтоб скоротать время, заставил себя читать разную инфу о начале семидесятых. Таким образом убил еще три часа, совсем изнемог от нетерпения и решил пойти прогуляться, а заодно и перекусить где-нибудь — весь день из-за отсутствия аппетита, я обходился чаем. К тому времени погода испортилась, сделалось хмуро и закапал дождик. Ну и пусть, упрямо подумал я, взял зонтик и вышел на улицу.

Гулял я недолго, ноги сами собой привели к заведению с многообещающим названием "Стоп-сигнал".

Посижу немножко, решил я, покушаю артишоков, выпью стопочку коньяку, глядишь, и время пройдет.

* * *

"Просто подари мне один только взгляд, — гундосил на эстраде метросексуал в кудряшках, — и волшебный свой поцелуй подари..."

Забрел я сюда, буквально, на полчаса, но по странной случайности засиделся. В графинчике коньяку осталось на донышке, зато мне, наконец, стало весело. Тарелка с рыбным ассорти была почти не тронута — аппетит так и не проснулся.

Гриль-бар пьяно гудел. Музыканты утомились терзать инструменты и сделали перерыв. Вспотевшие от танцев посетители рассаживались за столики.

Незнакомец появился словно из ниоткуда. Не успел я на несколько секунд отвлечься на разглядывание симпатичных девчонок за соседним столиком, как он уже сидит напротив и наливает в мою рюмку мой же коньяк из графинчика. Его лысая острая макушка мокрая от дождя (значит, только что с улицы), а неотрывно глядящие на меня глаза пронзительно черные, навыкате. Словно пуговицы пришиты, подумал я. Был такой страшный мультик с куклами, у которых пуговицы вместо глаз.

Прочтя отразившуюся на моем лице гамму чувств, незваный гость засмеялся, опрокинул в себя коньяк, бесцеремонно закусив последней маслиной, сплюнул косточку под стол и поинтересовался:

— Ну что уставился как хeр на бритву?

Экий наглец!

— Э-э... уважаемый, — холодно начал я, — вы ничего не перепутали?..

— Нет, — оборвал он меня, — не перепутал. По твою душу я, гражданин Неверов.

Я сидел и чувствовал, как струйки холодного пота текут по спине. С ними вместе меня покидали силы. Стекали по ножкам стула и впитывались в кафель. Это кто же по мою душу? Черт что ли пожаловал?

— Ну что, — продолжал измываться незнакомец, — дрожишь перед лицом вечности?

Надо сказать, я не дрожал и даже не испугался, просто как-то внезапно устал и стал примеряться к графинчику. Он хоть и небольшой, но тяжелый. Таким если дать в лобешник — даже черту мало не покажется.

Незнакомец перехватил мой взгляд и сменил тон.

— Нервный, да?

— А ты чего тут раздухарился? — задал я контрвопрос, а про себя подумал: нет, не похож он на дьявола — лицо понурое, одет в рванину и серой не пахнет, скорей подвалом каким-то.

— У всех нервы, — примирительно сказал мужик напротив, и по птичьи заглянул в пустой графин, — а не выпить ли нам по маленькой? Выпьем, закусим, погодка подходящая. Погодка, типа, займи и выпей. Давай не жмоться, закажи коньячку, а то у меня денег ваших нет.

— Не имею привычки пить с незнакомыми, — упорствовал я.

— Так давай познакомимся. Тебя, как ты понял, я уже знаю: Феликс Константинович Неверов, потрепанный старый хрен, у которого все в прошлом. Сказать, когда умрешь? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Через четыре года, шестнадцатого июля у тебя случится обширный инсульт. Позвонить в скорую будет некому, и ты, прежде чем умереть, пролежишь парализованный еще два дня на полу в кухне. Еще через неделю, соседка почувствует запах и вызовет полицию, — говоря все эти гадости, он продолжал смотреть на меня, будто изучал под микроскопом.

Наверное, надо все-таки врезать ему графином, — подумал я, — но не врезал, а подозвал официанта и заказал еще полкило коньяку и вторую рюмку. Что-то подсказывало мне, что он не врет и не прикалывается.

— Ну, допустим... а ты сам-то, кто такой будешь, таинственный незнакомец?

Он прищурился, сразу став похожим на большого старого ворона.

— Об этом нетрудно догадаться, в свете недавно произошедших с тобой событий. Кто может знать будущее? Ну, шевели мозгами! Все еще не всосал? Я твой коллега, Феликс Константинович. Пришелец из будущего!

— Ишь ты, — сказал я и выпил не чокаясь.

Непрошенный собутыльник поспешил за мной. Несколько секунд, он с блаженным видом гонял во рту коньяк, затем глотнул и подождав, когда огненная жидкость стечет в желудок, удовлетворенно произнес:

— Пьем не чокаясь, как по покойнику, — и неожиданно добавил, — Митька меня зовут, будем знакомы! — и разлил по новой. На этот раз мы тюкнулись стопками, но я все равно молчал.

— А знаешь Феликс, — не обиделся Митька, — Я ведь уже лет пять ничего слаще технического спирта не пробовал, оттого и смакую твой клоповник. Коньяк с вином еще в первый год закончился, потом водяра. Зато спиртяги у вояк море разливанное. Его, я думаю, мы не допьем... не успеем. Будь другом, возьми покурить что-нибудь, душа просит!

Он буквально выхватил у меня из рук, принесенную официантом пачку "кента", сорвал целлофан, выбил сигарету и щелкнув пальцами, добыл из воздуха язычок пламени. Затянулся в полсигареты, пыхнул дымом и сказал со значением:

— Слабенько, после махорки-то! Мы махорку у вояк на пятом складе вымениваем. Мы им перловку, они нам махорку. Но перловка у нас скоро закончится...

— Из какого ты будущего, Митя?

— Две тысячи тридцать пятый.

— И что там?

— Плохо там дружище Феликс. ППЦ, как говорили в дни моей молодости. Фукуяму читал? Конец истории? Что этот мудак понимал в концах? Вот теперь, конец, так конец! Всем концам конец... — Митька обиженно заморгал и следующей затяжкой выкурив сигарету, сунул ее останки в пепельницу.

— И что, — не отставал я, — люди изобрели машину времени?

— Ха! Люди, скажешь тоже... что они могут изобрести? Айфон толщиной с ноготь, суперкомпьютер для игры в "го" и говорящий унитаз.

— Так что у вас случилось-то? Война что ли?

— Хуже, но сейчас не об этом. Долго рассказывать, а время мое заканчивается. Давай еще дернем по рюмке?

Дернули.

— Кто же все-таки тебя прислал? — продолжал интересоваться я.

— Они.

— Кто, они?

— Просто ОНИ.

— Инопланетяне что ли?

— Да хер их знает, — отмахнулся Митька, — может и инопланетяне. Они не представились.

— А что же эти не пойми кто вам не помогли?

— Так они позже прибыли... лет на двадцать. Когда помогать уже некому было. Сижу я тут с тобой... — внезапно спохватился Митька, — а у меня переход... — он глянул на свое запястье, где без всяких часов бежали циферки секунд и совсем заторопился.

— Короче, моей задачей было поставить портал в семьдесят второй и держать с тобой связь. Портал я поставил, связь держу.

— А чего сам не прыгнул в семьдесят второй?

— Дурак что ли? Я родился в восемьдесят третьем, куда я прыгну? Обратно в пизду? Значит, про связь... Кота рыжего видел? Это не кот, это — маркер... в общем, захочешь меня увидеть — говори с ним. Все, я пошел... Ты, кстати, тоже сопли не жуй, портал откроется через полчаса. Сигареты забираю, ты все равно не куришь.

— Подожди, — я схватил его за рукав, — что мне делать-то?

— Обустраивайся, налаживай связи, пускай корни и помни, тебя туда послали не только чтоб бухать и баб трахать. Между прочим, затраты энергии на один прыжок, сопоставимы с суточным излучением небольшой звезды. Оттого-то портал раз в сутки и открывается.

— А почему именно меня послали? — не отставал я.

— Ну а кого же еще? — хохотнул Митька, — ведь ты, коллега, человек богатырского ума!

— Шутки шутим?

— Придет время — узнаешь почему и зачем. Не последний раз видимся, — Митька еще раз глянул на время, — Ох ушки-усики мои! Их обреют, а это так неприлично! — он сунул сигаретную пачку в карман, допил коньяк прямо из горлышка, набил рот остатками ассорти и, подмигнув мне пуговичным глазом, поспешил к выходу.

Оставшись один на один с пустой бутылкой, я закручинился и попросил счет.

Потом покачиваясь, брел по улице, под дождем, не раскрывая зонта, от фонаря к фонарю.

Свинцовая тяжесть нежданной ответственности давила на плечи и как-то даже расхотелось идти в портал. Старая жизнь осыпалась неотвратимо словно высохший песчаный домик. Какой-то будет новая?

Глава седьмая

Портал безропотно пропустил все мое барахло, и теперь я стоял в обнимку с сумкой, голый, абсолютно трезвый и немного ошалевший от мгновенного перемещения из ночи в солнечное утро. Стоял и озирался по сторонам. Боже, как здесь пыльно и грязно! Организм был полон сил и требовал действий. Кинув вещи на диван, и распахнув окна, я включил радиоточку, нашел в ванной тазик с тряпками и приступил к уборке. Передавали концерт "Песни комсомола", что пришлось как раз в жилу. "...Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!" — орало радио. Вообще-то, обычно я ленив, но тут действовал с таким задорным энтузиазмом, словно смывал грязь с собственного давно не мытого тела. "Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей верною дружбой!.." — голося вслед за радио, я тщательно протер все горизонтальные поверхности, затем принялся за пол. Через час все в доме сверкало и дышало свежестью от разбрызганного дезодоранта, а я обливался потом, словно выбрался из парной — жарища стояла прямо с утра. Окна, конечно, тоже следовало помыть, но на это моего энтузиазма уже не хватило. Решив, что сделаю это когда-нибудь потом и, ощущая законное удовлетворение, я отправился в душ где, фыркая и отдуваясь долго плюхался под струйками прохладной воды. Распевая: "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди..." растирался свежим полотенцем, когда в дверь постучали. Кинувшись туда, я поскользнулся на мокром полу и едва не врезался в дверь лбом. Увидел в глазок Женьку и с криком: "Одну минуточку мадмуазель!" бросился в комнату, где, чертыхаясь принялся разбирать вещи. Напялил на себя первые попавшиеся под руку джинсы и майку и вернувшись в коридор, открыл наконец, дверь.