Красный Принц

Наверное, именно поэтому, когда состоялась моя первая встреча с её родителями, ими я был воспринят весьма положительно. Они старались подчеркнуть своё либеральное отношение к "неаристократам", что было довольно забавно наблюдать со стороны. На самом деле их спокойное отношение ко мне было продиктовано желанием развития Марии в интеллектуальном смысле. До встречи со мной девушка интересовалась лишь модными журналами, да грошовыми книжками, не имеющими никакой ценности. Моё умение интересно преподнести классическую литературу побудило девушку начать читать. Также я познакомил её с классической музыкой, больше всего Марию поразил Бах и Моцарт, какое-то вещи из Вивальди, что-то от Штрауса, Вагнера и Прокофьева. Её предпочтения были мрачными, таинственными, они пронзали душу. Это отражалось во всем, что ей нравилось. В свою очередь девушка открыла для меня новый современный Лондон, тот, который называют Свингующем. И первое, что она сделала — вытащила меня послушать группу "The Beatles". Я никогда не забуду тот день. Помню, как я долго упирался и не хотел идти на какую-то современную группу, которая представлялась мне пустой и неинтересной. Той, которая не способна затронуть струны человеческой души. И как же я был удивлен, когда оказалось, что это не так. Моё ошеломление способен оценить любой, кто в первый раз слушает их музыку.

После был Джим Моррисон, Элвис Пресли, "The Rolling Stones", Дженис Джоплин и многие другие. Их музыка была агрессивной, дикой, необузданной, она была современной. Именно благодаря им, я в первый раз в жизни почувствовал себя по-настоящему молодым. Я научился танцевать твист, буги-вуги, рок-н-ролл и "Skip jive", выпил первый пластиковый стаканчик пива, попробовал травку, послушал выступление какого-то гуру. Хиппи только-только начали завоевывать мир, так что это было очень необычно для меня. "Make love, not war!" — для меня, далекого от политики и внешнего мира, эта фраза стала очень близкой. Мой мир стал ещё шире, чем раньше и всё благодаря ей — Марии. Самой необыкновенной девушке на всем белом свете.

Прошло чуть меньше полувека с тех времен, а я до сих пор не знаю, какой она была на самом деле. Её мысли и чувства были сокрыты от внешнего мира, и лишь мне она иногда давала возможность заглянуть чуть глубже, чем остальным. Девушка-загадка, девушка-тайна. Тот год, с сентября 1963 по октябрь 1964, был единственным для нас, особенным в обоих смыслах этого слова. В 65-ом Мария должна была уехать из Лондона и поступить в Оксфорд, чтобы продолжить своё образование, начатое в частном пансионе. Я же должен был в скором времени поступить в Университетской колледж Лондона. И наши пути разошлись бы на долгие годы, если не навсегда. Мы оба это понимали, поэтому старались насладиться каждым моментом, проведенным вместе. Не буду от вас скрывать, в определенный день, это было весной, наши отношения перестали быть чисто дружескими и незаметно переступили особую черту. Мы стали встречаться как пара. Разумеется, скрытно, потому что мы понимали, что ни мой отец, ни её родители не одобрили бы этих отношений. И если дружба была принята, то взаимоотношения положили бы всему конец. До сих пор мне кажется, что из всех только Артур Эванз, водитель семьи Марии, догадывался о нас. Я благодарен ему за то, что он промолчал. Из всех людей, кто окружал Марию с детства, только он имеет право называть себя её другом. Он всегда утешал её, поддерживал и помогал, когда ей было плохо. Только он понимал, как тяжело приходилось Марии. Родственники её отца недолюбливали девочку, как и её мать. А родственники матери были слащавы, и всё время пытались вытащить из её отца деньги, что не добавляло любви в семье. От девочки очень многого требовали, всё время придирались и заставляли вести себя как настоящая леди. Очень часто Мария не понимала, почему к ней так относятся. Она видела, как живут другие дети на улице, и видела разницу между собой и ими. Она хотела быть такой же, как и они, поэтому, в конечном счете, родители устали от её поведения и отправили девочку в закрытый религиозный пансионат для благородных девиц, где, как они надеялись, ей привьют правильное воспитание и отношение к жизни. Но характер Марии оказался сильнее, чем они думали, и когда девушка вернулась домой, она продолжила вести себя, как в детстве. Была капризной, непослушной, стала часто убегать из дому и проводить своё время с такими же, как она сама. А потом она встретила меня. И, я надеюсь, смогла понять настоящую суть вещей.

Сегодня 8 октября 1964 года. День ничем не отличающийся от других. Холодный, как и любой другой день осени. Ничего не предвещало того, что именно с этого дня, моя жизнь измениться навсегда.

* * *

— Ты уже разложил книги, как я просил? — требовательно поинтересовался Джейкобсон, сидя за столом своего кабинета и уткнувшись в очередную папку с документами. Он водил по нему карандашом и что-то помечал на полях, время от времени заглядывая в другие папки.

— Да, сэр, я сделал, как вы просили. Также я просмотрел отдел литературы за восемнадцатый век, где хранится классическая английская литература. Там я проверил книги и вновь вернул им алфавитный порядок.

— Видимо мистер Далтон опять был слишком занят для этого, — проворчал Джейкобсон, мельком посмотрев в мою сторону, — а ты молодец. Исполнителен. Хочешь сегодня уйти пораньше?

— Если будет возможно, сэр, — кивнул я, чуть склонив голову.

— Боюсь, что сегодня твоя встреча с девушкой произойдет чуть позже. Помнишь, к нам вчера доставили новые книги?

— Да сэр, разумеется, помню.

— Это книги из частной коллекции. Как я понял, владелец скоро отбывает куда-то в Африку и он не уверен, что сможет вернуться оттуда. Он решил передать свои книги нам. Странно, не правда ли? Он мог написать завещание, в котором указал бы дальнейший путь своего имущества. А вместо этого он передает эти книги нам сейчас. Что-то тут не чисто, но я никак не могу понять что, — мужчина оторвался от своих документов, и вновь посмотрел на меня, при этом поглаживая свою бородку.

— А причем здесь я?

— Он хочет лично вручить особую партию книг. И желает видеть всех, кто будет ею заниматься. Так что и твой отец тоже там будет.

— А во сколько состоится встреча?

— В четыре часа дня. Так что будь готов к этому времени.

— Да, сэр, как вам будет угодно.

— И ты уж постарайся произвести благоприятное впечатление, хорошо? — Джейкобсон поднялся со своего кресла и подошел к окну, выходящему на проезжую часть, — те книги, которые он хочет нам передать — они очень интересны и ценны. И я не хочу, чтобы они достались какому-то другому музею, ты меня понимаешь? Мне уже прозрачно намекнули всю важность происходящего, так что ты понимаешь, как много от нас зависит? — он повернулся ко мне лицом, ожидая моей реакции.

— Да, сэр, я буду вести себя на высшем уровне! — незамедлительно ответил я.

— Хорошо, хорошо... если всё пройдет как надо, завтра я дам тебе выходной, сможешь погулять со своей подружкой, — и он чуть подмигнул мне.

— Мы не встречаемся, сэр.

— Да ты что? — он громко рассмеялся, — рассказывай эти сказки её родителям. Ты парень молодой, крепкий, красавчик, каких поискать. Знаешь, сколько молоденьких сотрудниц здесь сходит по тебе с ума? А ты всё время проводишь с одной симпатичной аристократочкой. Любой догадается, что здесь что-то большее, — он вновь усмехнулся и подошел ко мне, положив руку на плечо и сильно сжав его, — ты главное помни — всё, что сейчас между вами происходит — временно. Совсем скоро её родители подыщут ей какого-нибудь богатенького мальчонку, которому она родит таких же, как и она сама благородных детишек и вы больше никогда не увидитесь. И это будет правильно, потому что вы принадлежите к разным сословиям, у вас разная судьба. Поэтому парень — не напортачь, ты же не хочешь, чтобы она от тебя забеременела?

— Сэр... — смущенно пробормотал я.

— Юношеская любовь — это лишь детская влюбленность. Чаще всего она не выдерживает испытание временем. Она разбивает сердца многим. Поэтому будь осторожен парень! Аристократы — самые мстительные люди на свете, они ещё хочу религиозных фанатиков, надеюсь, ты это понимаешь? Так что если они поймут, что происходит, я не смогу ничем тебе помочь.

— Спасибо за откровенность, мистер Джейкобсон, — только так я смог ответить на его суровые слова.

— Твой отец слишком далек от всего этого, после того, как он вновь получил доступ к книгам, он больше ничего не желает видеть и знать. Так что кроме меня, никто не сможет рассказать тебе правду жизни. Наш мир делиться на богатых и бедных. Сейчас есть возможность перейти в категорию богатых, что радует молодых. Но богатые тоже делятся — на аристократов и просто богачей. И перейти из второй категории в первую практически невозможно, хоть сейчас это и начинает постепенно меняться, — он тяжело вздохнул, видимо вспоминая что-то из своего прошлого, — ну, ладно, иди, работой. Только помни — в половину четвертого у меня!

(В моем мире аристократия не потерялась во времени, как это случилось в реальности, она по прежнему имеет и власть, и влияние, и больше прав, чем простолюдины. Вот только стран с такой системой очень мало — Англия, Франция, Испания, Португалия, Северная Америка, Австралия и ещё несколько маленьких стран, принадлежащих старому свету).

— Да, сэр! — и я с глубоким поклоном покинул его кабинет.

Впоследствии, я часто думал, что я тогда сделал такого, что привлек его внимание. Мог ли я изменить судьбу? И сейчас я понимаю — нет. Прошлое неизменно, каждый мой поступок вел меня в настоящее. Но мысли не покидают меня, они продолжают анализировать и гадать "...что было бы, если..."

* * *

— Ну что, все готовы? — спокойно поинтересовался мистер Фейбер, старший библиотекарь.

Мы расположились в овальном кабинете, где часто принимают важных гостей. Большие окна, яркое освещение, а также небольшие зеленые лампы на столах — всё это давало столько свету, что создавало впечатление официальности и важности происходящего. Мы все расположились возле длинного круглого стола, выполненного под старину. Строгие резные стулья с кожаной обивкой, пейзажи в золотых рамах на стенах. Тяжелые портьеры на окнах, выполненные в темно-зеленом цвете с тонкими золотыми нитями. Каждая деталь комнаты была безупречна, деловая, строгая, старинная. Библиотека делала всё, чтобы клиенты, меценаты и посетители, чувствовали, что они пришли именно туда, куда нужно.

Сейчас мы сидели в абсолютной тишине. Каждый о чем-то задумчиво размышлял, время от времени бросая взгляд на напольные часы, которые мерно отбивали время. Осталось пять минут, и каждый немного да нервничал. Никто толком не понимал, зачем этот странный господин собрал нас, почему его так волнует, кто будет заниматься его книгами? Он не доверяет библиотеке Британского музея? Тогда почему он отдает свои книги? Такие вопросы заставляли нервничать всё сильнее, а тиканье часов стало сводить с ума. Наконец, за дверью послышались шаги, и мистер Фейбер, окинув каждого из нас своим пристальным, тяжелым взглядом поднялся со своего места, заставляя нас последовать его примеру. Двери открылись, и на пороге появился он, в сопровождении личной помощницы мистера Фейбера, очаровательной девушки по имени Лили, она была заметно бледнее, чем обычно, так что её голосок чуть дрогнул, когда она представила нам нашего клиента:

— Сэр Логан Блэк, — взволнованно проговорила она, пропуская его вперед и делая небольшой шаг в сторону.

— Господа, как я рад видеть вас здесь! — с искреннем воодушевлением проговорил он, широко раскинув руки в приветственном жесте.

Логан Блэк был человеком очень впечатляющей внешности. Я ожидал увидеть мужчину в годах, хорошо за тридцать, представительного, с аккуратной бородой и в костюме двойке, обязательно с часами на цепочке и в очках. Вместо этого передо мной предстал молодой парень, не старше тридцати лет. Он был высоким, думаю, что его рост был в районе метр восемьдесят-восемьдесят пять, при этом его комплекцию нельзя было назвать широкой. Скорее он был очень худым, но это не делало его нескладным. Каждое его движение было плавным и уверенным, что добавляло ему властности. Его длинные очень светлые волосы были убраны в конский хвост, и были перекинуты через правое плечо. Он был гладко выбрит, его лицо из-за этого казалось ещё более юным, ясные серые глаза внимательно смотрели на нас, пожалуй, только они указывали на его возраст и опыт. Тонкие губы чуть улыбались, сглаживая острые черты его лица, каждая черточка которого показывала, что он из аристократов. Он держался твердо, но без заносчивости, с высоко поднятой головой. Его поза давала возможность хорошенько разглядеть этого человека, прежде чем начать общение. Он осознавал это, как и мы, что, безусловно, добавляло ему авторитета. Сэр Логан был одет в хорошо сшитый костюм-тройку, черный двубортный пиджак с золотыми пуговицами, под ним был виден темно-вишневый жакет и белоснежная рубашка с черным галстуком, на котором был золотой узор. Так же на нем были зауженные классические брюки черного цвета. Я находился слишком далеко от мужчины, но даже отсюда было видно, что материал, из которого был изготовлен костюм превосходного качества, кажется это твидовая ткань, что, безусловно, соответствовало положению сэра Логана.

После секундной задержки, которой хватило каждому из нас, чтобы оценить стоящего перед нами человека, мистер Фейбер вышел вперед и протянул руку для пожатия.

— Добро пожаловать в библиотеку Британского музея, сэр Логан Блэк! — горячо поприветствовал его мистер Фейбер. Он чуть волновался, но выдержка и холодность, присущая каждому служащему библиотеки, скрывала его волнение от нашего гостя, — меня зовут Александр Фейбер, я старший библиотекарь Британского музея, мы с вами разговаривали по телефону.

— Искренне рад с вами познакомиться! — тепло улыбнувшись, ответил сэр Логан, после чего повинуясь жесту Фейбера прошел вглубь комнаты к нам.

После этого мистер Фейбер представил каждого из нас Логану, и каждый отметил теплую вежливость этого человека. Только я чувствовал себя здесь неуютно, и когда дошла очередь до меня, смутился, чуть подавшись назад.

— Что же ты, Давид? — лукаво усмехнулся мистер Фейбер, после чего представил нас друг другу, — этот молодой юноша подает большие надежды, в следующем году он поступит в Университетский колледж Лондона по нашей протекции, также он планирует связать своё будущее с книгами. Сейчас он является помощником мистера Джейкобсона, которого я Вам уже представил. Именно он будет следить за тем, чтобы книги находились на своих местах и были в прекрасном состоянии.

— Что же, судя по этому мальчику, я думаю, что могу не волноваться о них, — незаметно подмигнув мне, согласился сэр Логан. Его голос был на удивление глубоким и тягучим, что свойственно людям старшего поколения, нежели его ровесникам. Это и многие другие, незаметные на первый взгляд детали заставляли меня чувствовать себя как-то неуверенно. Жаль, что другие не замечали, что этот мужчина... не тот, за кого себя выдает. Однако я не имел право говорить об этом, да и с другой стороны, мои предположения выглядели смешны. Но чувство лжи не покидало меня, так что я старался быть как можно более незаметным.