Тут надо бы сказать, что фуражка была по-прежнему на Гудериане, разве что покосилась и сидела набекрень. Причиной того, что она не слетела, была еле заметная тесёмочка, которая крепилась по обе стороны фуражки, и проходила под подбородком.

В этот момент ожил зритель из будущего: — Иди, забери у него пистоль. А то что-то он рукой у кобуры шурудит.

Сидоров вскочил с земли, сделал шаг левой ногой в сторону сидящего Гудериана, а потом правой ногой с размаху ударил его по предплечью правой руки. Удар отмахнул правую руку вверх и влево, Алексей нагнулся и подхватил из расстёгнутой кобуры немца уже почти вытащенный пистолет. Потом вернулся и сел туда же, где и сидел.

— Алё, шнеллер Гейнц, я задал вопрос! — Сидоров в ожидании ответа начал рассматривать трофей. "Маузер верке", — прочел надпись на стволе, — "Мод Аш Эс Це", — вот вы какой, товарищ маузер.

— Ну, так что, господин генерал, Вы решили утащить с собой в могилу тайну мятой фуражки?

— Ну, что ты прицепился к его фуражке? — сказал Сидоров-1, закругляйся, там, на дороге скоро война начнётся, иди, поучаствуй.

— На фуражку с жесткой тульей неудобно наушники от радиостанции надевать, — вдруг сказал Гудериан, потирая левой рукой ушибленную правую, — действительно, такую тайну глупо сохранять, во что бы то ни стало.

Сидоров, не ожидавший такого простого объяснения, хмыкнул: — Наушники? На фуражку? Оригинально...

В этот момент Сидоров-1 сформулировал ещё один вопрос и Сидоров-2 его озвучил:

— Скажите, генерал, как план Барбаросса вообще сочетается с военной классикой? Клаузевиц и Мольтке перевернулись бы в гробах, узрев такой план: три расходящихся удара. А? — Алексей с удовольствием наблюдал, как искажается лицо Гудериана и плывёт его взгляд, — Ну, ну! Генерал! Вы же прусский генерал, не раскисайте!

Гудериан пришел в себя быстро, он сглотнул и ответил: — Общие вектора движения групп армий значения не имеют. Разгром русской армии произойдет до теоретического разделения войск. Увеличение длины фронта с движением на восток тоже значения не имеет. Германская армия не выдавливает Красную армию в стратегическую глубину, а уничтожает её. Вы — немец?

— Что? Нет, я не немец. Ну, хорошо, Барбаросса предусматривает выход на рубеж Архангельск-Астрахань. Ну, допустим, вышли вы на этот рубеж, и что? Неужели вы думаете, что война сразу закончится, если вы достигнете Волги?

Гудериан уже не плыл. Размышлял и молчал. Говорить о том, что на этом рубеже немцы надеются встретить японцев, он не хотел. Это уже была военная тайна.

Включился Сидоров-1: — Слушай, давай заберём его сознание, и дома потом распотрошим в спокойной обстановке. Сейчас проявлю наушник.

— Точно! — Сидоров-2 обрадовался. В этот самый момент Алексей внезапно понял, почему он валандается с этим гансом, то есть с Гейнцем. Не застрелил сразу, и сейчас оттягивал неизбежно приближавшуюся развязку. Ему было ужасно интересно узнать взгляд с "той", противной стороны. Что думает тот, кто хочет победить Советский Союз и завоевать Россию? На что надеется? Как себе это представляет? Это же интересно, до... до покалывания в подушечках пальцев!

Наушник для скачивания сознания появился прямо на траве в перламутровом ореоле под ошарашенным взглядом Гудериана.

— Лови момент, пока он завис, надевай на него! — скомандовал Сидоров-1, — надо было ему руки связать, но уже поздно.

Сидоров-2 схватил с травы наушник, и, подскочив к Гудериану, круговым движением надел пластиковую раковину на ухо. Генерал дёрнулся, потянул руки к голове, но в ухо уже скользнул голубой лучик, и быстроходный Гейнц зафиксировался с отсутствующим взглядом.

Сознание скачивалось 12 минут. За это время произошло множество событий.

Во-первых, Сидоров слегка помародёрничал, сняв с ремня Гудериана пистолетную кобуру с запасной обоймой. Ну, понравился пистолетик. Хотел ещё сорвать на память железный крест, но, так и не ответив себе на вопрос "На хрена он мне?", не стал этого делать.

Во-вторых, второй раз за последний час, его пришёл брать в плен Миронов. Пришёл не с двумя бойцами, а с целым отделением и капитаном в придачу.

Предупреждённый Сидоров их уже ждал, удивлённый тем, как этот самый Миронов умудряется выбирать самое неподходящее время. Услышал он их ещё до того, как из-за деревьев появились первые крадущиеся фигуры. Десяток солдат растянулись цепью и, с шумом и треском сучьев валежника под ногами, пытались взять его в полукольцо. В середине шел Миронов с немецким автоматом наперевес, не иначе у водителя Гудериана забрал, и капитан Подопригора с пистолетом ТТ наизготовку. Хорошо, Сидоров-1 успел глянуть документы и подсказал фамилию капитана.

Когда расстояние между ними сократилось до десяти метров, Сидоров поймал взгляд Миронова, погрозил ему кулаком и приложил палец к губам, мол, "Тс-с!". Миронов что-то шепнул капитану, тот остановил бойцов взмахом руки, а Алексей призывно махнул им обоим рукой и опять сделал жест "Тихо!". Когда эти двое приблизились, Сидоров сказал им негромко: — У меня тут связь с Москвой, а вы как слоны ломитесь, — и прищурился насмешливо: — никак врасплох хотели застать?

Миронов внимательно посмотрел на заторможенного Гудериана с черной ракушкой на ухе и благоразумно промолчал. А капитан в ситуацию не въехал и ляпнул "домашнюю заготовку", то, что готовился сказать, когда шёл сюда: — Ваши документы!?

— Тяни время, ещё минуты три нужно, — сказал в голове голос Сидорова-1.

И Сидоров-2 начал тянуть время: — Капитан Подопригора, а Вы распорядились забрать документы из машины немецкого генерала? — и он кивнул на Гудериана, — нет? Ваше любопытство далее моих личных документов не распространяется? Хорошо, я представлюсь. Полковник Сидоров. Оперативный отдел штаба фронта.

О! Подтянулись.

Семён Миронов, старшина — сверхсрочник, среднего роста, круглолицый, голубоглазый, со скорбными стрелочками морщин у рта, которые не могла скрыть даже трёхдневная щетина, смотрел тяжело и спокойно. Он уже прошёл сквозь ужас первых боёв, стремительных и удручающих, и научился не удивляться всему, что он видел. Самое удивительное было то, что Красная Армия не пришла на помощь пограничникам и могучим ударом не отбросила врага с нашей территории. Круговерть первого дня запомнилась рёвом танков, утюживших окопы пограничников и наступившей потом тишиной. Немцы даже не послали пехоту, прочесать развороченные позиции. Спешили очень. И были правы. Из всей заставы выжили трое. Так и пошли на восток втроём, обходя рычащие бронированные колонны немцев и стараясь не высовываться на открытые места. Потом встреча с незнакомцем в странном обмундировании, удивительная его осведомлённость. Когда незнакомец представился, всё стало понятно. И его форма, и знания, и его уверенная манера командовать. Полковник поступал правильно, убивал врагов, и Миронов поверил ему.

— Всё, закачалось, снимай с него наушник, — сказал Сидоров-1.

Алексей встал, снял с Гудериана наушник, и приподнял на вытянутой ладони: — Забирай.

В голове хрюкнул смешок: — Ты что, издеваешься? Хочешь, чтоб я его скопировал прямо с твоей рукой? А проявлять как будем? Оно так и проявится, вместе с отрезанной кистью. Положи на траву.

Алексей оценил свою промашку, и положил наушник на траву, прибавив к нему кобуру с понравившемся пистолетом.

Притихшие Миронов и Подопригора молча глядели на манипуляции "товарища полковника".

Когда с игрушками было закончено, Алексей поднял автомат и посмотрел на Гейнца. Тот всё понял, оскалился и закрыл глаза. Молодец! Сидорову стало легко на душе, от того, что он не ошибся и сохраняет сознание, даже можно сказать, жизнь, достойного противника.

Длинной очередью, выстрелов в десять, Сидоров прервал жизнь Гудериана в этой истории, и повернулся к ничего не понимающим, Миронову и Подопригоре.

В этот момент в голове Сидорова раздался голос суфлёра: — Гансы потеряли Гейнца. Начался шухер. Из штаба 17-ой дивизии на эту дорогу выезжает разведбат на поиски. Три танка и четыре бэтэра, набитые фрицами под завязку. Идите, встречайте.

— У нас три танка и рота немцев на подходе, — объявил Алексей вслух, — что у вас из оружия? — и глянул на капитана.

Подопригора был в чистенькой форме, высокий, красивый, весь такой парадный военный, будто прямо со строевого плаца, ещё не обмятый войной, не пожеванный бомбёжками, и взгляд у него был ещё мирный и светлый. Капитан получил задачу занять со своим батальоном город Слоним, и удерживать его до подхода помощи. А если он уже захвачен немцами, то отбить его. Вот так, ни больше, ни меньше. Командир 1-го стрелкового батальона 612-ого стрелкового полка капитан Подопригора против командира 17-ой танковой дивизии генерал-лейтенанта фон Арнима. Но, Подопригора этого не знал, и был уверен, что с задачей он, непременно справится. Их полк стоял полевым лагерем в лесу, и странное дело, их пока ещё не бомбили. То ли у немцев сбой в командах произошёл, то ли их не обнаружили вовремя, но гул войны с запада прокатился слева-справа от полка на восток, связи не было, и полковой командир совершил обычную для того времени ошибку. Он решил атаковать коварного врага. Ну, принял решение, так, действуй! Полк в наступлении — страшная сила! Может задержать танковую дивизию на час. А это немало. Но командир полка решил победить всех врагов одновременно, и раздёргал полк побатальонно.

Командиру 1 стрелкового батальона капитану Подопригоре достался Слоним. Батальон, как и весь полк, был укомплектован полностью. Почти пятьсот человек. Кроме трёх полнокровных стрелковых рот, была ещё пулемётная рота со станковыми и крупнокалиберными пулемётами и противотанковый взвод с двумя 45-мм противотанковыми пушками! А в самих ротах было ого-го, сколько всего, ах, да, и миномётный взвод ещё был, с тремя 82-мм самоварами БМ-37, так что, можно сказать, капитан Подопригора был вооружён до зубов. Плюс боевой дух! Разгромить и уничтожить врага, малой кровью, на чужой территории, как обещал товарищ Сталин! Ура!!!

Только шло все как-то не так, как мечталось. Ворваться вихрем в город и разглядывать в бинокль сверкающие пятки улепётывающих врагов не получилось. Разбитая штабная машина с убитым немцем, злые пограничники, грязные и вообще... одетые не по уставу. Суровый старшина, остановивший его батальон и начавший командовать, всё это выламывалось из его представлений о войне, о порядке на войне, и роли его самого, капитана Игоря Подопригоры, на войне.

Пока капитан набирал в лёгкие воздух, раздумывая, что ответить, и отвечать ли, вообще, Миронов сказал: — Винтовки и гранаты РГД.

— Пулемёты есть? — Сидоров снова посмотрел на Подопригору, но так как тот, по-прежнему молчал, перевел взгляд опять на Миронова.

Тот пожал плечами: — Я не видел.

Алексей присвистнул: — С винтовками на танки? Хотя, из противопехотных гранат РГД-33, очень хорошие противотанковые связки получаются.

Подопригора вдруг понял, что эти два таких непохожих друг на друга человека уже командуют ЕГО батальоном. Вернее, решают, как его применить, как лучше его использовать. Этого он допустить, а главное, вытерпеть, не мог. Он сделал шаг вперед и сказал: — Товарищи, что здесь происходит? Я — командир батальона!

Странный полковник посмотрел на него удивлённо, мол: "Да, ну!?", и в глазах мелькнула смешинка. Он улыбнулся и сказал: — Капитан, не знаю, как у вас, а у нас идет война. Это вообще. А конкретно, прямо сейчас сюда едут немцы, чтобы всех нас убить. У вас, командир батальона, есть чем защищаться?

Вот это было понятно. Сразу бы так! Подопригора зачастил скороговоркой. БЧС, боевой численный состав батальона ему вспоминать было не нужно. Его он знал назубок.

— Ну, вот, — удовлетворённо произнес Сидоров, выслушав капитана, — у нас тут, оказывается, целая армия! Ну, что ж, пойдём воевать!

Батальон действительно оказался, подготовленным и тренированным. За 15 минут машины с дороги были убраны, роты заняли оборону по обе стороны шоссе. Противотанковые средства приготовлены для головных танков, пулемётная рота заняла позиции для огня по замыкающим бронетранспортёрам.

Алексей с тремя пограничниками залёг в неглубокой, продолговатой канавке, в расположении второй роты, примерно в центре обороны. Немцы не заставили себя долго ждать.

Низкий рёв моторов возник и навис над головой, задавив все звуки окрест. Pz-III скрежетали по шоссе быстро, лязгающий звук дрожал, и вибрировал в ушах, прижимая головы к земле. Враги были ещё далеко, но земля уже тряслась, и двигалась, и плыла прочь из-под прильнувших к ней человеческих тел, словно пыталась отползти от этого надвигающегося кошмара, большого, жаркого, вонюче-чадящего. Но множество рук, вцепившиеся в неё, свою последнюю защиту, молящих и надеющихся, не позволили земле отпрянуть и оставить их на произвол судьбы, она осталась, только всё резче вздрагивала и громче постанывала под непосильной тяжестью.

Первыми ударили сорокапятки, по головному танку. Над ним радугой вспыхнули снопы искр, но загорелся почему-то второй танк. Артиллеристы били первый танк в лоб и не пробили броню. А во второй танк полетела связка из трёх гранат и попала на корму. И надо было такому случиться, что на корме оказался открытым один из технологических лючков. Их там шесть штук, небольших лючков над двигателем. Ну, нужная вещь. Масло проверить в двигателе или там ремень генератора подтянуть. Вот и занимался механик-водитель своими двигательными делами, когда пришла команда "по коням!". Конечно, быстрей заводи, генералоберст Гудериан пропал. Вот и поторопился Шульц, или Гюнтер, не важно. Закрутил все "барашки" на лючках, но на одном не до конца. Да, что обманывать, почти не закрутил, так, наживил. А как поехали, "барашек" хрусть-хрусть в другую сторону, и открутился. Совсем. Лючок бряк-бряк. Да разве его услышишь в грохоте и лязге, и не прислушивайся, бесполезно. Вот в этот лючок и сыпанули осколки, которые не пожадничал взрыв из трёх гранат. А там внизу двигатель. Не простой двигатель, хороший. Очень хороший. Достаточно назвать фирму, выпустившую двигатель, и сразу понятно, что двигатель отличный. МАЙБАХ. Почувствовали, как торкнуло? Ага. Да только вспыхнул двигатель как свечка. Осколки гранатные-то раскалённые, а майбах бензиновый. Вы на бензозаправке пробовали закурить? Нет? И не пробуйте, по шеям надают, потому как бензин очень к зажигалкам, непотушенным окуркам и гранатным осколкам чувствительный.

Но это рассказывается долго, а на самом деле, бросок гранаты, взрыв, полыхнуло огнём, а потом танк взорвался, сдетонировали боеприпасы, и башня по широкой дуге улетела в лес.

А первый танк, как ни в чем не бывало, аккуратно расстрелял артиллерийские расчеты, и начал самозабвенно поливать лес из пулемёта. И третий танк туда же, в лес, из пушки и пулемётов.

С одним танком повезло, а с этими монстрами как справиться? У них по кругу броня 15мм. Попробуй, проковыряй! Артиллерийские снаряды должны были пробить, а не пробили. Или планида сегодня у этого танка была такая, счастливая, или руки у рабочего, который эти снаряды на заводе точил, не из того места росли.