Лорд Тьмы (общий файл)

Само строение напоминало осколок дивного сна — изящное сооружение в окружении тихого парка, где даже птицы петь не смели. Огромный дворец, коим по архитектуре был храм, возвышался над деревьями только лишь своими изящными, кукольными башенками и блестящим куполом, под которым, по легендам, и лежит Лорд Снов. Резное кружево белого мрамора обрамляло многочисленны выступы и карнизы, оплетало окна и единственную дверь нежно лилового строения. А уж о том что пряталось за этими стенами и говорить не приходится — не зря посетители считали, будто сон начинается уже в этом храме. Вот только таковой была лишь оболочка самого главного, самого оберегаемого и лелеемого храма. Сам же он напоминал своего владельца. Если наивный проситель решит покинуть гостевую часть замка, выбравшись из плена мягких взбитых перин, то мог увидеть совсем другое. Узенькие неудобнее кельи послушников, грязные неоштукатуренные стены, низкие потолки — ведь зачем людям, служащим Лорду иллюзий и грез, заботиться об этом жестоком, избивающем, злобном мире, когда есть другой, светлый, радостный и счастливый? Или же наоборот — тонущий в крови, захлебывающийся в крике, стонущий под твоей пятой, мир — где только ты господин, судья и вершитель? Служителям безразлично... всё безразлично. С одинаковыми безжизненными лицами они проводят нового гостя и просителя в его покои, и выкинут в яму тело умершего от истощения жреца.

Сон. Это всего лишь сон...

Лорд Тьмы скривил губы, смотря на этих животных, ждущих очередной подачки. Когда же он потребовал привести к нему одного из верховных жрецов, они даже не испугались, хотя и не оспорили право вот так распоряжаться теми, кто приближен к самому Лорду Снов.

Их всегда было несколько — один спит и прислуживает своему Лорду в ином мире, другие же собирают информацию, следят за храмами, но прежде всего за неприкосновенностью тела своего владыки. А это не так уж и просто.

Дело в том, что в возрасте семи лет Лорд Снов начинает всё меньше и меньше времени проводить в яви, полностью погружая свое сознание в созданный мир. И в один прекрасный для него момент, просто не просыпается. Больше никогда. С этих пор за телом его аккуратно ухаживают, ведь даже за Лордами, воплощенными богами, рано или поздно приходит Хель, их бессмертная сестра. Недвижимые мощи омывают, излечивают от пролежней, кормят особыми растертыми составами, подающимися в желудок с помощью специальных приспособлений, оберегают от холода и жары, а так же любого ветра, грязи и всего, что может подорвать здоровье.

Для неподготовленного человека земное воплощение Грез — зрелище более чем отвратительное. Так выглядят разве что больные старики, чьи родичи решили продлить агонию несчастных хорошим уходом. Белая, полупрозрачная кожа, покрытая пигментными пятнами и струпьями, обтягивала костяк без единого намека на мясо; голый череп с уродливо заострившимися чертами и проваленным ртом; сильный запах благовоний и чего-то тошнотворно приторного. Впрочем, своё божество дозволяется видеть разве что верховным жрецам, но они и сами подчас выглядели не лучше.

Да, за Лордом хотя бы велся хороший уход, в отличие от его многочисленных жрецов. Их пустые, безжизненные взгляды давно уже стали притчей во языцех, словно они не здесь, словно оставили свои души в тех искусственных чужих мирах, променяв на нее короткую и сладкую сказку. Эти люди давно уже позабыли прелести яви, предпочитая прятаться от ней во снах, где именно они могут распоряжаться каждым своим движением, создавать, карать и миловать. Ведь никто не будет спорить, что мечтал стать однажды великим магом, или даже Верховным Магистром, под грозовым взглядом которого трепещут враги, короли пригибают колени, а красотки готовы на все, ради одного лишь благосклонного кивка. Такие притягательные, такие опасные грезы. И кто знает, очнешься ли ты от них, или однажды твое сердце просто остановится и сон рассыплется вслед за явью.

Заигравшиеся люди.

Сам же Лорд Снов не был таким уж щедрым дарителем и дорого брал за право погрузиться в свой мир. Это только простолюдины считают, будто кидая деньгу в ритуальную чашу Храма Снов, он подчиняет себе грезы. И платят люди гораздо больше, чем медную монету. Люди своими руками пускают в себя страшную сущность, сами зовут его и сами отдают свои силы, борясь с ночными кошмарами. Именно поэтому аристократы предпочитают не связываться с такой изощренной и странной силой... даже не подозревая, насколько мало Лорда волнуют их желания.

Для него же подготовили богато обставленную комнату с большой и мягкой постелью. Движением руки Лорд заставил служителя открыть окна, надеясь хоть немного выветрить въевшийся в сами стены запах тлена и гнили. Морщась от омерзения он, не раздаваясь, лег поверх темного покрывала. Жрец протянул ему кубок с одной из своих отрав, которыми вводят неподготовленных людей в транс, но под коротким взглядом черных глаз его руки задрожали, словно эта мёртвая мумия вспомнила о стуке своем сердца, которое все никак не остановится.

Как только посторонние покинули комнату, тени в углах сгустились, принимая вид огромных собак с далеко не прозрачными челюстями. Их хвосты и спины терялись в темноте, но передние лапы настороженно скребли паркет, а налитые кровью глаза горели от желания разорвать любого потревожившего сон своего Лорда. Они предвкушали момент, когда призрачные клыки ворвутся в мягкое тело, а по черной морде потечет горячая, ароматная кровь. О, как они ждали такую возможность!

Лорд Тьмы никогда не спит.

Разве?

Что же тогда приходит, стоит нам только закрыть глаза, не он ли?

— Мне стоит проявить почтение и рассказать, как я горд и счастлив от твоего появления в моем царстве или обойдемся и без того, что ты и так знаешь?

Лорд Тьмы открыл глаза и посмотрел на светловолосого юношу, развалившегося на подушках.

— Обойдемся. Мне и кислого вида твоих жрецов хватило, чтобы понять насколько ты "счастлив".

Юноша мягко и светло улыбнулся. Браслеты на его руках мелодично зазвенели, когда он махнул в сторону высокого темного кресла, совершенно не вписывающегося в обстановку белокаменного бассейна где-то в залитом солнцем парке.

— Присаживайся, Тиль. Если уж ты здесь, то не обязан портить мне вид на этих прелестниц. И тебе не стоит таить обиду на жрецов, они ведь даже не представляют, как мучает меня любопытство с самого твоего появления в храме. Неужели тебя кошмары замучили? — чуть склонился вперед юноша, а потом резко откинулся назад и заливисто рассмеялся.

— Ты так хочешь увидеть их, раз каждый раз при встрече спрашиваешь? — Лорд едва заметно усмехнулся. Они оба знали, насколько хотелось снотворцу проникнуть в ночные видения Лорда Тьмы. Ведь даже грезы имеют границы, а вот тьма — нет.

Блондин резко стал серьезным, а мир вокруг поменялся. Теперь они сидели в богатом дворце, окруженными многочисленной челядью и знойными красотками, танцующими практически без одежд, в то время как другие их товарки разминали плечи и шею своего невыносимого юного господина. Несколько таких девиц потянули руки и к его собеседнику, но развеялись еще до того, как смогли дотронуться хотя бы до черных одежд. Их место тут же заняли высокие, статные леди с хищными лицами и плетьми в руках. Голодным взглядом они следили за всем вокруг, не подпуская к своему хозяину никого другого. Темный Лорд не любил иллюзий, если только не сам создавал их.

— Итак! — снова заговорил юноша, блаженно откидываясь на спинку кресла и обнимая одной рукой крутое бедро прислужницы. — Неужели тебе понадобилось что-то от меня? Все же обычно это я вынужден ходить к тебе на поклон. И будь уж так любезен, не мешай мне наслаждаться моментом!

Темные глаза устрашающе сузились, хотя их хозяин наслаждался моментом.

— Не вижу надобности. Разве тебе уже не все известно?

— Ты невыносимо жесток, Тиль! — тяжело вздохнул Лорд Снов. — Иногда ты заставляешь меня жалеть, что я не могу заглянуть в тебя.

— Нет уж, так рисковать нашими беседами я не хочу. Можешь считать, что у меня к тебе особое отношение Лисао. — Голос Лорда Тьмы достиг той тонкой границы между насмешкой и соблазном, шаг в сторону от которой могла повлечь очередной вспышки недовольства его собеседника. — Мне не хочется будить тебя своими видениями. А уж твоего приемника я уже точно не дождусь. Так что оставим эту тему.

Когда один из них прикрыл глаза и усмехнулся, второй наконец смог начать дышать. Уж слишком затягивающая оказалась эта тьма, слишком живой и такой опасной. В ней было скрыто то, что так желал Лорд Снов, то могущество, от которого кружилась голова, и в то же время, заметив лишь тень видения, он испытывал безудержный страх. И это лишь сильнее подстегивало ненасытность снотворца. Если существую такие кошмары, то сколько силы можно получить от них!

— Оставим. — Юноша приложился к своему кубку, жадно глотая терпкую, пряную жидкость. — Тогда давай поиграем в угадывание. Я ведь только могу предполагать, то ко мне тебя привело что-то особенное. Очень особенное. А чего подобного происходило с тобой последнее время? — притворно распахнулись голубые глаза юноши. — Избежал очередного заключения? О, это такие мелочи! Удивительно как этим магам вообще удается вас заключать. И не надо говорить, как вам дорога ваша жизнь — не поверю. Ладно-ладно, не буду трогать ваши темные заскоки. Можно ли считать особенным, то как ты ввязался в войну людей? С твоей стороны — нет. А вот люди за это еще поплатятся, — довольно улыбнулся Лорд Снов, представляя какие кошмары будет им насылать, когда вот этот спокойный коварный мужчина, наконец, станет собой. Склонившись к нему, прошептал: — Так что мне считать особенным, Тиль? Твою новую игрушку? Из-за нее ты здесь?

— Я хочу, чтобы ты разбудил мою Надзирательницу, — прямо сказал Лорд, избегая не менее прямого ответа на вопрос своего "коллеги". Отчего тот почувствовал тепло и настороженность одновременно.

— Увы, это не в моей власти. Пока мы тут любезничали...

— Любезничал — я. А вот ты очень неловко пытался уязвить меня. Но Лисао, позволь мне дать тебе совет. Как бы не была сильна твоя власть над собственной иллюзией, какую бы маску ты не надевал на себя и как бы не оставлял свою голос беспристрастным, прячась за насмешкой, простые слова выдают тебя. Ты не умеешь говорить, слишком редко это делаешь. Твои грезы, лишь обманка, как и все что тебя окружает. — Сделав показательный жест, Лорд Тьмы сжал окружающий мир, и он пошел рябью и морщинами, он начал осыпаться осколками и пылью. Со стен сыпалась штукатурка, в то время как замок дрожал и разлетался мелкой каменной крошкой. Красавицы падали на пол и начинали изгнивать заживо. Вода в большом озере, видевшийся из большого окна вскипело. Все это не заняло и минуты, когда один мир проступил под другим.

Темно серый камень стен покрывала чуть светящаяся в темноте плесень, на тканях украшавших лежанку расходились влажные пятна, а свет из единственного высокого окна едва пробивался, касаясь единственного кроме двух Лордов человека. Хотя... как сказать.

Снотворец прикрыл рот и нос руками, спасая себя от зловонья и густого тревожного аромата тлена и гнили. Он знал, что все это — все голь иллюзия, подчиненная другому, что это все лишь кошмар, осколок чужой тьмы, но ничего не мог поделать со страхом, охватившим его. И пугало его не эта ускользающая из рук власть, а существо, лежащее на кровати.

Тщедушное тело, белая кожа, покрытая темными пятнами, струпьями и язвами, тонкие пальцы с длинными желтыми ногтями, изнеможённое безволосое лицо с провалами на месте рта и глаз. Старик, жизнь из которого уходит по капле, так раздражающе звонко разбивающейся о грязный каменный пол. О, этот звук действовал на нервы, этот звук порождал внутри боль и тоску. Он убивал.

— Хватит, Тиль! — уже не владея собственным голосом и внешностью, закричал Лорд Снов. Золотистые кудри его начали выпадать, черты лица осунулись и заострились, а тело начало истончаться. — Это бессчетно — пользоваться властью, которую когда-то дали вам мои предки! С их стороны было глупо забывать, что тьма никогда не бывает щедрой без выгоды для себя.

— Обвиняя предков, ты забываешь, как сам используешь любую возможность ухватить этой тьмы побольше. Вы сами пустили нас, сами просили соглашения, и сами должны расплачиваться за свою жадность. Напомнить тебе, как когда-то вы были лишь одними из мелких Лордов, всего-то иллюзорными снотворцами, дрожащими от страха раками залезавшие в сны людей, чтобы набраться сил до следующей ночи. Напомнить тебе об этом? Хочешь покажу как мало власти и силы у тебя могло быть без Тьмы?

— Нет! Хватит! Хватит... — уже куда более скуляще попросил старик.

Лорд Тьмы почти нежно улыбнулся, смотря на еще одну иллюзию, которой мнит себя этот паразит. А ведь на самом деле вид созданной им во снах комнаты, как и полутрупа, он взял в ближайшей каморке жреца, что только подтверждает, насколько на самом деле испуган хрупкостью и смертностью своего настоящего тела снотворец. Он даже не знает, где и как содержат его тело, не говоря уже об истинном облике.

— И так — ты разбудишь мою Надзирательницу?

— Уйдем от сюда. От этого запаха мне дурно!

— Как скажешь, Лиссао! Это же твой мир, — усмехнулся Лорд Тьмы.

И в то же мгновенье обстановка сменилась, и мужчины оказались в королевских термах.

— Всё куда сложнее, Тиль. Я проверял — это не сон держит девушку, а она его. Она... это просто издевательство, над самой собой и надо мной! Она просто зациклилась на этом сне, на том месте, на том... С этими магами вечно одни проблемы, а эта еще и... Ее кошмар даже нельзя таковым нельзя назвать, просто уму непостижимо! Я не могу ее забрать из него, пока сама леди того не пожелает. Приходится быть джентльменом, видишь ли.

— Кошмары моей Предвестницы... это должно быть интересно!

Глава 2 "Та, что правит балом"

Черное-черное небо, без звезд и луны, на котором словно пальцами размазан мерцающий сиреневый крем облаков. Прямо под ним густой темный лес, чем дальше, тем больше похожий на волнующееся море. Без края и конца. Ничего кроме него и нет, и не будет, и только здесь...

Только здесь есть жизнь. Свет...

Без света нет теней, а что есть тень, как не тьма? Так есть ли тьма — частью света? Или же свет — всего лишь одно из проявлений тьмы?

Огромные, подпирающие небо ясени переплели свои кроны, улавливая ими сияние далекого замка, давая свету стекать под кони, питая собственные тени. И там, у самого подлеска, родилась новая в этом мире жизнь.

Он ступил ногой на рыхлую землю, и она тут же заскрипела мелким щебнем. Ясени расступились, выстраиваясь в линию, а их ветви переплелись словно гибки змеи, чтобы вновь обрести неподвижность в виде кованных фонарей. Чаши с маслом даже не вздрогнули, когда на них вспыхнул огонь, осветивший прямую как полет стрелы аллею, ведущую к замку. Свет робко скользнул по белой щеке мужчины, отразился от самых кончиков ресниц и тут же в страхе отпрянул, так и не осмелившись заглянуть в глаза. Ни белка, ни зрачка. Одна лишь тьма, беспроглядней чем этот лес и эта ночь.