Ягуша

После такого у и без того истеричной избушки окончательно сдали нервы, и она, заполошно захлопав ставнями, бросилась бежать. Раздался громкий "хрясь"... По-моему, коза только что лишилась одного рога... Впрочем, ей и оставшегося хватит с лихвой! С таким-то характером...

От осознания, что она только что потеряла свое главное украшение, коза издала яростное "Ме-ме-ме!", больше похожее на боевой клич степняков-кочевников, и, судя по звукам, устремилась вслед за убегавшей избушкой.

Из-за неровного бега с препятствиями — бедное строение еще не приноровилось к цепи на лапе — пол ходил ходуном, хлипенькие заклинания, удерживающие мебель от падения, трещали, но каким-то чудом еще держались. Зато меня и волка подобные заклинания не сдерживали, и нас нещадно трясло и подбрасывало. Какое там встать! Мы удерживались на месте только благодаря тому, что я до боли в побелевших пальцах вцепился в косяк, а умный волк всеми лапами обхватил мою ногу. От тряски у меня на пятой точке уже точно образовался синяк, а зубы — что у меня, что у маленького хищника — лязгали так, что мы вдвоем с сереньким могли составить достойную конкуренцию знаменитым гномьим барабанам!

А-а-а-а!!! Вы-вы-выньте-те-те ме-меня-я от-от-отсюда-да-да!!!

На особо крутом повороте блюдечко, оставшееся от наливного яблочка и каким-то чудом до сих пор удерживающееся на столе, сорвалось с места и, явно мечтая о недолгой, но славной карьере боевого диска, со свистом вылетело в окно. О-хо-хо... Вот теперь бабуля точно меня прибьет!

Постепенно тряска прекратилась, и избушка теперь бежала ровно и легко, сопровождая свой забег мелодичным звоном цепи. Пол перестал ходить ходуном, а лишь слегка покачивался, и я рискнул встать.

Стою. Падать, вроде, пока не собираюсь. Кажется, именно так чувствуют себя моряки в открытом море при легкой качке. Что ж, можно и посмотреть, что там делает коза...

Шагнул к окну — вперед, опережая меня, метнулся оклемавшийся волк и, поставив лапы на подоконник, высунул морду в окно. Буркнув: "Подвинься", я нагло отпихнул серого в сторону и, вытянув шею, выглянул наружу.

Итак, только сегодня и только у нас! Великолепное магическое представление: "Бег с препятствиями козы и избушки на курьих ножках вокруг дуба"! Название, конечно, корявое — не чета звучным и емким наименованиям спектаклей при дворце Антонина, но в настоящий момент другого мне в голову не пришло...

По поляне, высоко забрасывая лапы, резво носилась избушка. За ней, пылая праведным негодованием и алкая крови за обломанный рог, упорно бежала коза. Цепь, которой было приковано бабулино жилье, конечно, была очень длинной, но не бесконечной. Поэтому избушка наяривала круги вокруг дуба — благо, кольцо, охватывающее массивный ствол, свободно прокручивалось, и длина цепи не уменьшалась. Хех, так мы можем развлекаться хоть до утра — пока коза не устанет. Ну, или если не случится ничего непредвиденного...

Накаркал...

Кольцо на дереве, видимо, за что-то зацепилось, так как прокручиваться перестало. Цепь начала стремительно сокращаться, обматываясь вокруг ствола. Коза при виде этого радостно издала очередной боевой клич и ускорила бег. Мы же с волком одинаково расширенными глазами наблюдали за тем, как наш шанс остаться в целости и сохранности становится все короче, короче...

Ох-хо... Ну, не поминайте лихом, если что — я и был тем самым лихом...

...При очередном развороте цепь дернулась и натянулась, отчего избушка совершила прямо-таки виртуозный пируэт и с размаху врезалась в многострадальный дуб. Я, было, попытался удержаться на месте — какое там...

В обнимку с волком, теряя по дороге тапки, — чудо еще, что они раньше не слетели! — я ласточкой вылетел из окна. Пролетев по воздуху над ошалевшей козой, мы дружно шмякнулись на траву и, пропахав несколько метров земли-матушки собственными телами, затормозили о какую-то хлипкую березку на краю поляны. Ну вот... мало мне волдырей на носу — теперь еще и шишка на затылке! Это если не считать потерянных тапков...

...Потряс головой, избавляясь от противного звона в ушах, спихнул с себя волка (по-моему, бедолага в шоке... Ничего, со мной в Академии и не такое бывало! А волк... привыкнет — куда денется!) и развернулся, отыскивая взглядом козу.

Та, из-за которой, собственно, и началась вся эта чехарда, стояла немного в стороне, наклонив голову набок, и с любопытством наблюдала за редким и экзотическим зрелищем под названием: "летающий полуэльф". Увидев, что мы с волком, вроде как, немного пришли в себя, коза снова издала противно-пронзительное "ме-е-е-е" и, выставив вперед уже один рог, бросилась на нас. Да что же это за коза-то такая? Породы "сторожевая боевая"?! И откуда бабка ее взяла?!..

Шарахнулся в сторону, пропуская мимо себя явно невменяемую козу. Та, пробежав по инерции дальше, с глухим "Бум!" врезалась в небольшую сосну. Дерево покачнулось, но устояло. Ну и слава Великому Лесу! Мне бы не хотелось общаться еще и с разозленным столь непочтитиельным отношением к своим угодьям лешим.

...Интересно, а чего это рогатое создание ждет? Или пытается собрать мысли в кучу? В таком случае, она могла бы отойти от дерева — но нет, коза стояла, прижавшись лбом к покосившейся сосенке. Что происходит?

Я присмотрелся... и расхохотался в голос. Хорошо еще, что я лежал нам земле, иначе бы точно свалился, не устояв на ногах от смеха.

Коза ухитрилась обоими рогами — как целым, так и обломанным — проткнуть дерево! И теперь яростно мемекала в тщетной попытке освободиться. Ну-ну. Бабушка ей в помощь... А я этой упрямой скотине — по крайней мере, до того момента, как она не успокоится — помогать не собираюсь.

Отсмеявшись, поднялся с земли, брезгливо отпихнув в сторону небольшой камушек, впившийся мне в пятку. Оглядел себя — и едва не застонал от отчаяния. Моя рубашка... моя белоснежная рубашка! Что с ней стало?..

Крепкие, сшитые из плотной, чуть мерцающей эльфийской ткани, мои рубашки пережили не один взрыв в лаборатории. А уж сколько я на них в свое время реактивов вылил! Не счесть. Но ни разу — ни единого! Ни на одной из них! — не было даже самой маленькой дырочки. Пятна — да, не счесть. Разноцветные разводы от самых неожиданных составов — сколько угодно! Но чтобы повредить эльфийскую ткань, да еще и не простую, а заговоренную, нужно что-то большее, чем опрокинутый на себя пузырек с кислотой или взорвавшийся котел с наполовину приготовленным растворителем.

А теперь, после того, как я временно переехал в бабулину избушку, то меньше, чем за сутки, превратил уже две рубашки в с трудом поддающиеся опознанию лохмотья! Что ж за жизнь-то такая? Или это влияние бабулиной магии? Тогда с такими темпами к концу лета я буду походить на дикого кочевника, накурившегося своих священных трав и теперь скачущего вокруг костра в одной набедренной повязке из шкуры диких зверей — потому что приличной одежды у меня не останется! Да что там — у меня вообще ничего не останется!

А во всем виновата эта... коза!

...В какой-то момент я поймал себя на том, что всерьез обдумываю идею, как бы получше разместить в холодном погребе куски козлятины так, чтобы они не испортились до конца лета. На фиг, на фиг такие мысли! Меня потом бабуля прибьет за порчу ее имущества... Одного наглого, злобного, мемекающего и... ох... лягающегося имущества!!!

Отскочив от вознамерившейся снова лягнуть — раз уж рога завязли в древесине — меня козы, я тихонько выругался в адрес рогатой скотины и подошел к ней поближе — на этот раз предусмотрительно держась подальше от острых копыт.

Коза скосила на меня налитый кровью глаз и издала яростное: "Ме-е-е!!", отчаянно дергая головой в тщетной попытке освободиться. Сосна скрипела, стонала, но стояла намертво. Да-а-а... такими темпами она скорее обломает второй рог, чем выдерет его из дерева.

— Ну, что, — присев возле головы козы, поинтересовался я. — Будешь буянить дальше?

— Ме-е-е-е!!! — Яростный боевой клич не оставлял сомнений: как только эта злюка сможет освободиться — быть мне проткнутым рогами. О! Точно! Буду звать ее Злюкой!

— Жаль, — распрямился и оглянулся в поисках тапков. Один обнаружился висящим на ветке дуба (хотя как он туда попал — не имею ни малейшего понятия), второй — лежащим на люке погреба. Вот и отлично! Не придется обыскивать всю поляну, разыскивая обувь. — А я уже хотел было тебя освободить...

В этот момент откуда-то из-под земли раздался громкий мерзкий звук, от которого коза издала жалобное "ме" и судорожно дернулась, уже очухавшийся волк присел и прижал уши, а у меня заныли зубы. Что за?..

Тем временем, омерзительный звук раздался снова. Ох, ты ж... Это же из погреба!

...Зеркало! Это папа!!

* * *

Указав заинтересованно глядящему на меня волку пальцем на козу, я приказал: "Охранять!". Волк понятливо кивнул и с самым кровожадным видом подобрался поближе к Злюке. Коза, видя, что ее драгоценные окорока подвергаются нешуточной угрозе, бешено задергалась, лягаясь всеми четырьмя ногами сразу и дрыгая головой так, что мне показалось, что сосна вот-вот рухнет. Но нет — сосна устояла, а коза, видя, что попытка убежать не удастся, покорно замерла, угрожающе лягаясь всякий раз, как наяривающий вокруг нее круги волк подходил немного ближе. Ну-ну...

Хмыкнув, я демонстративно, не обращая внимания на недоуменно-возмущенное "Ме-е-е?..", направился к погребу, из которого уже непрерывно доносился отвратительный звук вызова по зеркалу. Надо бы сигнал поменять на более мелодичный, а то от этого полусвиста-полушипения-полукваканья у меня все зубы разом разболелись!

Подобрав тапки, я, насвистывая, спустился в погреб и активировал зеркало.

Ого...

— Привет, сын, — устало выдохнул папа.

Вместо ответа я только покивал, ошарашено воззрившись на отца. Кажется, разговор с мамочкой прошел несколько не так, как ожидалось...

Если утром я думал, что у отца была не прическа, а гнездо, то сейчас я понял, что крупно ошибался. По сравнению с тем, что было у отца на голове сейчас, гнездо сумасшедшей курицы показалось бы верхом аккуратности! Спутанные, вставшие дыбом почему-то пепельно-серые волосы, покрытые пятнами сажи и перехваченные на затылке какой-то тряпкой... Это что еще за мечта упыря?

А одежда? На то рубище, которое было надето на моего отца, без слез смотреть нельзя!

И что произошло с папой?! Может, он и несколько легкомысленен, но за собой следит — должность, понимаете ли, обязывает. Да и поддерживать репутацию гордого и неприступного эльфийского принца тоже необходимо... А теперь? Пристройся папочка в таком виде на паперти храма — я бы первым подал ему милостыню! Если бы, конечно, меня с какой-то стати понесло в этот самый храм...

Ну, и в довершение, сквозь вставшую дыбом шевелюру просвечивали даже не красные — ярко-малиновые! — полыхающие уши. Это кто ж его так?..

— Что произошло, папа? — Первым делом, даже не поздоровавшись, поинтересовался я, оглядывая через зеркало восстановленный отцовский кабинет. Так, вроде бы, новой магической войны не началось... так что же стряслось?!

— Что-что... мама твоя произошла! — Буркнул родитель и, шипя, прикоснулся к уху. Я сочувственно поморщился — как я его понимаю... — Знал, что ведьму в жены беру... но чтобы такую!

— Папа, папа! — Перебил его я. — Что случилось?!

— А сам ты как думаешь? — Хмыкнул отец. Вместо ответа я только пожал плечами. Папа, наконец, смилостивился и пояснил:

— Ари каким-то образом ухитрилась определить по тем обрывкам одеяла остаточный след колдующего. А уж с логическим мышлением у твоей матери никогда проблем не было. Как ты думаешь, чего мне стоило уговорить ее не отправляться сию же секунду убивать непутевого сына?

Ой...

— Па-а-ап... — протянул я, опасливо косясь в сторону выхода из погреба: может, сейчас люк с грохотом откинется, и в погреб вломится моя любимая мама с файерболом наперевес?.. — Ты же меня прикрыл?..

— Прикрыл... — буркнул родитель. — Вот только твоя мать мне чуть уши не оторвала! Знал бы заранее, что мне предстоит — не пять, а десять фиалов у тебя бы потребовал!

— Поздно, папа, поздно, — на меня напал смех. И кто бы мог подумать, что суровый эльфийский принц, ректор Академии, ухитряющийся на протяжении вот уже трех десятков лет держать в железном кулаке самых опасных существ всего обитаемого мира — студентов-магов, — будет до истерики и дрожи в ушах бояться собственной разгневанной жены? Впрочем, мою мамочку боится не только папочка — когда мама в гневе, от нее разбегаются даже деревья... не говоря уже о пусть и закаленных разнообразными интригами всех мастей, но беспомощных перед женской яростью эльфийских принцах.

Впрочем, невинно пострадавшего родителя мне жаль... как может быть жалко одному эльфу другого. Не знаю, что именно сделал папа, чтобы перенаправить гнев моей родительницы на себя, но мама поступила с ним жестоко... Уж лучше бы она его молнией по затылку приголубила! Может, это и более болезненно, но, по крайней мере, прошло бы быстрее...

Но и маму я тоже понимаю: создание короны — процесс очень трудоемкий и тяжелый, выматывающий сильнее, чем что бы то ни было. А моя мама — создание крайне вспыльчивое и ленивое, лишнюю работу терпеть не может. В общем, куда ни кинь — всюду клин... И все по моей вине!

Так что, лучше уж я пересижу в бабулином лесочке до конца лета... правда, придется искать себе еду, но я лучше на гречке посижу, чем попадусь злой маме под руку.

Пообщавшись еще немного с уже более-менее очухавшимся пострадавшим за правое дело родителем, я, пожелав удачи, снова выбрался из погреба на белый свет... точнее, уже на темноту — наступил вечер.

А на полянке была блаженная тишина — запуганная хищно облизывающимся волком почти до невменяемости коза уже не орала и даже не дергалась, а только обреченно-настороженно наблюдала за описывающим вокруг нее круги сереньким, поддавая тому копытом всякий раз, как только тот подходил к ней на непозволительно близкое, по ее мнению, расстояние. Пока волку удавалось уворачиваться, но с его-то худобой — ему и одного удара хватит, чтобы этот маленький хищник отправился в свой волчий рай.

— Пр-р-рекратить!!! — От моего рявка волк шарахнулся в сторону, а коза ухитрилась совершить невероятный кульбит, каким-то чудом одновременно подпрыгнув и присев. Раздался жуткий треск... и Злюка рухнула на землю, а в несчастной, побитой жизнью и козой сосенке остались торчать оба рога: и еще целый, и уже обломанный до того.

Растерянное козье: "Ме?", истеричное подвывание волка, явно наслаждавшегося ситуацией, и мой немного нервный смех — хорошо, хорошо, не немного! — стали достойным завершением этого безумного дня.

* * *

Укладываться спать пришлось на улице и на голодный желудок. А как же иначе, если избушка больше похожа на филиал полигона факультета огневиков — таким жаром тянет от раскочегаренной печки, — а Вася до сих пор не вернулся с рыбалки? Ну, попадись он мне... наплюю на то, что я вроде как, цивилизованный и культурный эльфийский принц, а не дикий кочевник, способный съесть все, что бегает, даже если мясо мяукало или пищало — мигом на рагу пущу! В конце концов, я не дриада, чтобы питаться одной травкой — я мяса хочу! Или рыбы, на худой конец...