Колдовское бессмертие. Общий файл

Глава 1

'Вы когда-нибудь чувствовали, будто вас кто-то специально заставил жить, чтобы вы почувствовали себя беспомощным, одиноком, осознали низость своего положения в этой жизни? Это обычное дело. Все эти тревожные чувства будут терзать вас до конца ваших дней. Иногда, получается, забыться, беспечно жить, не думая об этом, но рано или поздно все эти чувства, которые вы пытаетесь загнать все глубже и глубже нагонят вас и вам не получится скрыться от них, закрыть ваш разум.

Люди , считавшие себя властителями земли на самом деле являются самыми ничтожными существами, ведь есть куда более...'

Ну что за ерунда! Я чуть ли не с омерзением отбросила книгу к остальным, уже разбросанным чуть ли по всему полу в библиотеке. Терпеть не могу все эти философские книги с подобным бредом. По-моему мнению люди, которые пишут этот бред и считают себя наиумнейшими и пытающимися открыть глаза другим людям просто тешат себя надеждами, что однажды им скажут 'Вы написали поистине великую книгу!' и с этими словами вручат им огромный гонорар, кучу медалейи так далее.Так же они надеются, что их 'великие труды' будут переводиться на все возможные языки. А пока они мечтают об этом, великими книгами признаются те, которые сами наши 'мечтатели' никогда бы не признали. А именно некое чтиво, которое можно прочитать для своего умственного отдыха: всякие возможные романы с приличной долей эротических сцен, романы, про то как бедные девушки становятся богатыми, конечно, не работая как лошадь день и ночь, а подцепив какого-нибудь миллионера, который в своей жизни встречал столько бедных девушек, что стоит задуматься ,что именно заставило признать его любовь своей жизни именно эту (главную героиню в книге) бедняжку.

— Ты решила прибраться в библиотеке? — Подруга стояла в дверях и ехидно улыбалась. — Похоже, тебе действительно нечем заняться.

Я улыбнулась.

— Просто нашла книги, существование которых меня просто раздражает. И решила избавиться от них.

Рита подошла к одной из книг, валяющихся на полу, присела и, взяв книгу, громким торжественным голосом прочла название:

— ' Гишерамайреры'. Ну и название, — Рита скривилась и тут же бросила книгу на пол.

И правильно. Лучше тебе не знать, что это такое.

Решив плюнуть на это дело и отложить мои поиски на другой раз, я плюхнулась на диван. Рита последовала моему примеру. С моей так называемой 'подругой' мы жили вместе уже неделю, ровно столько сколько я ее знаю.

Мы вместе учились в университете. Как-то раз мы разговорились, и я пригласила ее погостить у меня дома, пока отец в очередной затянувшейся командировке. Не знаю, на что я надеялась, когда пригласила ее к себе, то ли на то, что у меня наконец-то появится подруга, то ли, то что она поможет скрасить мое одиночество. Может сначала конечно и было весело. Мы шлялись по всяким клубам, поздно возвращались домой, занимались тем чем хотели, но по мере того, как Рита раскрывала себя мне было уже не так весело. Наверное, моя проблема в том, что мне все быстро надоедает. Нет ничего бы такого, что мне быстро бы не наскучило. Но куда более приятнее сваливать вину на кого-нибудь другого и поэтому вину, наступившей вскоре скуки, я свалила на Риту. Она оказалась типичной представительницей женского человеческого мира: могла часами говорить о шмотках, туфлях, которые ей не по карману, часами проводила перед зеркалом и думала только о том, как бы словить богатого красавчика, который увидев ее, тут же бы влюбился и носил ее на руках. Она искренне считала, что те самые богатые красавчики не смогут устоять перед ее чарами, потому что она просто неогранённый бриллиант.

— И когда твой отец возвращается? — спросила меня Рита, вытягивая ноги на диване.

— Не знаю, — пожала я плечами, — может завтра, а может и сегодня.

Подруга удивленно посмотрела на меня.

— Ты разве не боишься, что он разозлится, узнав, чем мы тут занимались в его отсутствие? Мы прогуливаем университет уже неделю!

Нашла, чем встревожить.

— Поверь мне, ему глубоко наплевать, что я тут делаю. Главное, чтобы я не открывалась.

— Не открывалась? — переспросила Рита, не понимая о чем я говорю.

Я решила, что пора заканчивать с ее обществом. Всего хорошего понемногу. Развернувшись к ней и поймав ее взгляд, я приказала, вложив в свой приказ силу.

— Тебе нужно уйти. Забудь, что ты была у меня в доме. Забудь меня.

В ее глазах на секунду отразилось удивление, но оно тут же исчезло, как только приказ достиг ее мозга. Нисколько не сомневаясь том, что уже примерно через пять минут ее не будет, я отправилась в свою комнату. Угрызений совести я не чувствовала, ну может только совсем чуть-чуть, но я знала, что так будет лучше как для нее, так и для меня. По крайней мере, теперь есть уверенность в том, что я не придушу Риту от ее бесконечной болтовни о том красавчике, которого она увидела вчера, и который не мог оторвать от нее глаз. Похоже моей маленькой мечте иметь подругу не суждено сбыться. С этими мыслями я повалилась на свою кровать. В том, что нелегка судьба дочери Верховного Колдуна я убеждалась уже не в первый раз.

** ** **

Разбудил меня какой-то стук и шорох внизу. Разлепив глаза, я прислушалась. Судя по всему, мой отец уже вернулся и отдавал приказы слугам. Потянувшись, я встала с кровати и босыми нгогами прошлепала в ванную. С зеркала на меня смотрела высокая заспанная девица с беспорядком на голове, облаченную в белую мятую майку и потертые джинсы.. От созерцания столь не блестящей картины меня отвлек стук в дверь.

— Войдите, — крикнула я.

Послышался скрип открываемой двери и робкий вопрос здесь я или нет.

— Иду, иду, — проворчала я, направляясь в спальню и на ходу расчесывая волосы.

В комнате стояла служанка и покорно ждала моего появления. Увидев меня, она тут же склонила голову. Этот жест нечто вроде проявление уважения и покорности. Хоть я и являюсь всего лишь дочерью Верховного передо мной должны были склонять головы, даже те, кто являлся не слугами, а обычными колдунами и колдуньями.

— Ваш отец просит вас спуститься вниз, а до этого просит быть готовой к приходу гостей, — доложила она мне.

Я поджала губы. Это стоило перевести как 'Ваш отец просит вас выглядеть, как подобает дочери Верховного четвертого круга и вести себя достойно'. Понятное дело, что в джинсах и майке и представляя из себя сейчас черти что выходить к гостям не стоит, а то еще шокирую достопочтенных гостей. Раз уж отец даже послал служанку с наставлением, значит гости не последние колдуны.

С тяжелым вздохом я снова пошла в ванную.

** ** **

— Прошу вас господа! Слуги уже накрыли на стол.

Джозеф направился в столовую, где слуги уже завершали последние приготовления. Гости следовали за хозяином дома. Рядом с Джозефом шел довольно привлекательный темноволосый мужчина. Яркие черные глаза осматривали все с пристальным вниманием, казалось его взгляд сканировал все вокруг и ни одно движение не могло скрыться от его зоркого взгляда. Это был Верховный колдун второго круга. Чуть поодаль от него шел его сын.

Они прошли в огромную светлую столовую, где большую часть комнаты занимал стол, рассчитанный на немалое количество гостей. Слуги отодвинули стулья и поклонившись, покинули столовую. Как и полагалось хозяину дома, Джозеф сел во главе стола. Верховный колдун второго круга занял стул рядом. Другие гости, а именно делегация, приехавшая вместе с Верховным расселась по другим стульям.

— Господа, — обратился Джозеф к делегации, — Пожалуй, мы можем начинать. Прошу угощайтесь. — Рукой он указал на различные блюда, коими стол просто изобиловал. Тут он обратился к своему соседу, слегка улыбнувшись. — Матвей, прошу простить мою дочь. Она немного опоздает. Надеюсь, вы не будете оскорблены ее опозданием.

— Ну что вы, — ответил Верховный Колдун второго круга, — такова уж наша доля, вечно ждать женщин.

Делегация, услышав шутку, засмеялась. Уже через некоторое время никто и не чувствовал себя некомфортно. Слышался непринужденный разговор, звон тарелок, вилок. Слуги иногда ходили, чтобы убрать грязные тарелки или подлить вина, которое исчезало в быстрых темпах. Джозеф расслабился. Ему край как требовалось наладить отношения с Верховным второго круга, с которыми они были не в очень то и хороших отношениях. Ходили слухи, что Верховный первого круга скоро умрет, он был тяжело болен и уже неделю не выходил из своей комнаты, где лучшие лекари мира колдунов пытались поставить его на ноги. Однако всем уже давно стало ясно — старик не выживет, как бы горячо ему этого не хотелось. Смерть не жалеет никого.

Джозефу так же было известно, что если Матвей займет место Верховного Колдуна первого круга, то его жизнь уже не будет такой сладкой, поэтому-то ему и нужно было изменить ситуацию и наладить отношения с Верховным второго круга.

Джозеф украдкой посмотрел на сына Матвея. Тот сидел, ни с кем не разговаривая, и проявлял чудеса безразличия ко всему, что происходило вокруг него.

— Господа! Прошу простить за опоздание, — раздался женский голос.

Все головы мгновенно повернулись в сторону, откуда исходил голос. В дверях стояла стройная рыжеволосая девушка, одетая в черное облегающее платье. Словно убедившись, что все взоры присутствующих обращены на нее, красавица прошествовала к своему месту, рядом с местом Верховного второго круга. Гости неотрывно смотрели на нее, следили за каждым движением. Даже Джозеф невольно залюбовался своей дочерью.

'Подавитесь, — злорадно подумал он, смотря на ошарашенные лица всех присутствующих.

В колдовском мире все знали, что у Джозефа есть дочь, но никто не знал, как она выглядит по причине того, что Верховный Колдун четвертого круга никогда не привозил с собой дочь, хотя сам довольно часто был на различных собраниях и мероприятиях колдунов. Злые языки, воспользовавшись сием фактом, пустили слух, что вроде дочь его страшна, как черт, и папаша боится показывать ее белому свету. Джозеф знал все эти глупые сплетни — другим колдунам лишь бы потрепаться, да поперемывать косточки.

Как только его дочь села на стул, услужливо отодвинутый слугой, Джозеф тут же представил ее гостям:

— Это моя дочь Лилит, — повернувшись к дочери он взглядом указал на Матвея. — Милая, это Верховный Колдун второго круга.

— Очень приятно, — улыбнувшись, красавица протянула руку Матвею.

Но вместо того, чтобы пожать ее, Матвей хитро улыбнулся и поцеловал ей руку.

— Наконец-то мне удалось увидеть твою дочь, Джозеф, — не отводя взгляда от Лилит, произнес Матвей.

'Не сомневаюсь', — подумал Джозеф. Пытаясь искренне улыбаться, он продолжил:

— А это, Лилит, сын Матвея — Глеб.

Девушка повернула голову и посмотрела на сидящего напротив блондина. Он холодно поприветствовал ее кивком головы.

Заметив, что за столом воцарилось молчание, Джозеф, взял ситуацию в свои руки и весело предложил делегации вернуться к трапезе. Гостьи выдавили улыбки и снова принялись за еду.

— Вы учитесь, Лилит? — задал вопрос Матвей девушке, подливая ей вина.

— Благодарю, — Лилит взяла бокал в руку и сделала небольшой глоток. — Да я учусь на факультете романо-германской филологии. Изучаю языки, — пояснила она.

Матвей кивнул и внимательно посмотрел на девушку. Она была поистине красива. Он бы даже назвал эту красоту опасной, так она завораживала. Ее волосы были густые, огненно-рыжие и в свете ламп переливались всеми оттенками красного, зеленые глаза сверкали как изумруды, обрамленные черным шелком длинных густых ресниц. На ее лице почти не было косметики, только глаза были чуть подведены, что делало их еще более выразительными. На бледном лице резко выделись черные тонко-очерченные брови и красноватые губы.

Матвей был чертовски уверен, что такая красавица, которую Джозеф благоразумно скрывал от глаз всех остальных, произведет в их мире колдунов настоящий фурор.

Глава 2

Не очень-то тут и весело. Я посмотрела на жующих старичков, которые иногда бросали на меня взгляды. Вы уж лучше жуйте, господа.

У меня было дикое желание встать со стула и, гордо подняв голову, покинуть столовую с их достопочтенными гостями. Но, к сожалению, статус дочери Верховного Колдуна обязывает проявлять терпение и уважение, поэтому мне следовало засунуть все свои недовольства куда подальше и делать вид, что я безумно счастлива гостям.

— Лилит, — окликнул меня сосед.

Я повернулась и напоролась на глубокий, пронизывающий взгляд черных глаз. У глаз Матвея не было видно зрачка, одни темные омуты, в которых можно просто утонуть. Матвей что-то спросил, но смысл вопроса до меня не доходил. Я заставила себя отвернуться.

— Простите, вы не могли бы повторить свой вопрос. Я задумалась и прослушала, — а точнее утонулав ваших глазах, добавила я уже про себя. Надеюсь, со стороны я не выглядела как идиотка.

— Я спрашивал про ваш дар. У вас ведь открылся дар? — снова спросил Матвей.

— Ах это. Как вам сказать...

— Он еще не открылся, — перебил меня отец. — Но я уверен, что скоро он проявится.

— Да, — тут же поддакнула я. — Жду не дождусь его проявления. В честь этого устрою пирушку.

Матвей понятливо кивнул. Отец уставился на меня тем взглядом, который говорил 'не сболтни ничего лишнего'. Я одарила его ангельской улыбкой и обратилась к Матвею.

— А какой ваш дар, если не секрет?

Матвей отложил вилку и вытянул вперед руку. Вспыхнувшее на ладони пламя служило мне ответом.

— У вас явно нет проблем с разведением огня, — пошутила я, заворожено наблюдая, как пламя, словно играя, то погасало, то снова вспыхивало на ладони у Верховного второго круга.

Мой отец и Матвей рассмеялись. Только блондин, безмолвно слушавший нашу беседу, сидел с таким же унылым видом. У парня что ли проблемы с чувством юмора?

— Джозеф, вы уже рассказали дочери о наших планах? — спросил Матвей, сжав руку, и тем самым погасив пламя.

— Планах? — изогнув бровь, переспросила я. — И что это за планы, папа?

— Видишь ли, милая... — замялся отец, избегая моего взгляда. — Нам нужно уехать и..

— Что?! Опять?!

От моего громкого окрика достопочтенные гости остановили процесс поглощения пищи и уставились на меня во все глаза.

— Дорогая, — ласково промямлил Джозеф. — Это действительно важно.

Он решил снова переехать даже со мной не посоветовшись! Сколько раз еще мы будем переезжать? И сколько раз я буду слышать, что видите ли, это действительно важно? А он когда-нибудь спросит, что важно для меня?

— Черт возьми, — вскочила я со стула, который с грохотом отодвинулся. — Мы меняем место уже в четвертый раз! Ты говорил, что этого больше не будет!

В столовой повисла мертвая тишина. Делегация наверняка пыталась запомнить каждую деталь ссоры, чтобы потом можно было рассказать со всеми подробностями великим сплетникам. Жаль, конечно, что моя несдержанность дала о себе знать прямо перед публикой.

— А знаешь что... — чуть ли не прошипела я. Отец дернулся, как будто в ожидании потока бранных слов, которые обычно проскальзывают у меня, когда я в гневе.— Глеб, ты не будешь против, если я покажу тебе дом?