Колдовское бессмертие. Общий файл

От удивления у отца чуть челюсть не отпала и не только у него. Делегация явно не ожидала такого расклада. Блондин, если и удивился, что к нему обратились именно в такой момент, то виду не показал. Пожав плечами, он встал со стула. Пожимание плечами, я так полагаю, стоит понимать, как согласие.

Пока мы шли к выходу из столовой, я подумала, жаль, что нет того, кто бы похвалил меня за сдержанность. Все-таки я смогла переломить свою вспыльчивость. А еще лучше, что я обломила этих старикашек, которые ожидали горячую ссору, чтобы потом на каждом углу растрезвонить о том, что дочь Верховного Колдуна четвертого круга вспыльчива и ругается, как сапожник. Мне жутко хотелось обернуться и показать им язык, но думаю, это было бы лишним.

** ** **

Люди не знают о нашем существовании. Они, как и было написано в той книге, считают себя повелителями и искренне уверены, что нет никого сильнее их. Они ни во что не верят: ни в колдунов, ни в демонов, ни в инопланетян. Насчет последнего... я тоже сомневаюсь, что они существуют. Однако, не смотря на их убеждение, что колдовства нет, и колдуны существуют только в книжках, я смело скажу: А вот и есть!

Мы живем среди людей и притворяемся, что сами ими и являемся. У нас есть строгий закон — на людях нельзя проявлять силу. Есть, конечно, психи, которым, то ли хочется покрасоваться, то ли им хочется просто почувствовать каково это — нарушать закон, но их быстро успокаивают.

У нас есть четыре Верховных Колдуна, которым принадлежит власть. Самый главный — Верховный Колдун первого круга. У него огромное количество колдовской силы. Все другие Верховные колдуны обязаны ему подчиняться. Стоит заметить, что Верховным может стать только тот, у кого проявляется так называемый дар — особая сила. Другие же колдуны этим даром не обладают. У Верховного Колдуна первого круга, который по слухам, скоро умрет, дар проявлялся в различении правды или лжи. Он чувствовал, когда человек врет, а когда говорит правду. Верховный Колдун второго круга, который занял этот пост совсем недавно, управляет стихией огня. Верховный третьего круга управляет стихией земли. Верховный Колдун четвертого круга, мой отец, может ощущать смену настроения, чувствует эмоции и настроения других.

Дети Верховных могут унаследовать дар родителя или иметь другую способность, но дар не всегда передается детям, и поэтому они могут родиться обычными колдунами и не занять место отца или матери после его смерти. В случае смерти или отставки Верховного Колдуна первого Круга, его место занимает сильнейший из Верховных Колдунов других кругов. В основном Колдун второго круга всегда переходил на первый, так как и так понятно, что он самый сильнейший из оставшихся, ведь колдуны занимали круги в зависимости от того какова сила дара и какое количество колдовской силы.

Похоже, что отец Глеба скоро займет первый круг. Я покосилась на парня. Пока я, чуть ли не пританцовывая, показывала ему дом, вставляя свои комментарии и шуточки, чтобы парень наконец-то растаял. Глеб же, не смотря на все мои усердия, хранил молчание и равнодушным взглядом осматривал комнаты.

Он совсем не был похож на отца. У Глеба были льдинисто-серые глаза, светлые, почти белые волосы. Сам он был худощав и очень высок.

Решив его еще раз разговорить, я сказала:

— Слушай, а твой отец...

— Он не мой отец, — неожиданно резко перебил меня Глеб.

О! Кто-то у нас заговорил!

Увидев, что я слегка сбита с толку, Глеб сказал:

— Он мой отчим. Моя мать вышла замуж за него, ну а через год умерла. Не знаю, чем она думала, когда выходила за него.

Ну хоть какое-то откровение от него я услышала и судя по тому, как он говорит, Глеб не испытывает теплых чувств по отношению к отчиму.

Мы как раз вошли в библиотеку, когда он снова заговорил:

— Он решил проявить благородство, взяв меня под опеку, хоть я в ней не нуждаюсь. Делает вид, что заботится обо мне.

— Делает вид?

Парень хмыкнул:

— Лилит, он же Высший второго круга, и скоро займет первый круг! Ему важно, чтобы колдуны вокруг думали, что он достоин занять это место. Чем же не показать свое благородство, щедрость и заботу, как не взяв бедного сына своей умершей жены под опеку.

— Ну, думаю, что ты ему небезразличен, — возразила я, пропуская его вперед, в библиотеку, где на полу все еще валялись книги. Ну и на черта слуги, если они не прибираются? — Ты же как — никак сын его бывшей жены.

— Он и мать то не любил, — поджав губы, сказал Глею. — Она, конечно не могла ему отказать. Все женщины по нему с ума сходят.

Я благоразумно промолчала. Такой мужчина, как его отец, не мог не притягивать внимание, но все же не стоит терять голову, увидев красивого мужчину.

Глею прохаживался между книжными шкафами. Иногда он брал с полок кингу, пролистывал ее и ставил на место.

— Это нелогично! — обратился он ко мне.

— Что нелогично?

— Он всего лишь на пять лет старше меня, а обращается со мной, как будто мне пятнадцать.

Я чуть не рассмеялась. Он звучал, как маленький ребенок, который топал ножкой и вопил, что он уже большой и ему все можно.

— И сколько тебе лет, большой парень? — дружелюбно спросила я.

— Девятнадцать, — ответил Глеб, пропуская мимо ушей шпильку насчет большого парня. — У матери мозгов не было. Вышла замуж за того, кто младше ее чуть ли не на двадцать лет.

— Любви все возрасты покорны, — произнесла я и принялась собирать книги с пола в стопку.

Глеб подошел ко мне и начал помогать.

— Давай сюда, — он отобрал у меня увесистую стопку книг. — Куда поставить?

Я махнула рукой в сторону стола, который стоял около одного из книжных шкафов.

А наш молчаливый друг оказывается джентльмен, думала я, пока он расставлял книга на столе.

— Ты искала что-то среди книг? — неожиданно спросил он и повернулся ко мне.

— С чего ты взял? Просто решила прибраться и убрать лишние книги.

Внезапно парень улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Ты соврала.

Я ошарашено посмотрела на него и переспросила:

— Прости что?

— Ты слышала.

Между нами воцарилось молчание.

Ладно. И как он узнал? Так, а что там делают люди, когда их разоблачают? Делают оскорбленное лицо, машут и топают ногами, вопя, что им никто никогда не верит?

Парень вздохнул и убрал с глаз отросшую челку, которая постоянно лезла ему в глаза.

— Ладно. Это мой дар. Я чувствую, когда врут и говорят правду.

— Вот оно что, — протянула я. И тут меня осенило. — Твой настоящий отец Верховный Колдун первого круга, так ведь? Но ведь тогда...

Блондин, покачал головой, поняв, о чем я собиралась сказать.

— Я не могу занять место отца, так как я унаследовал лишь малую часть его дара. Я могу различить врут мне или нет, только если сам задам вопрос. Допустим, если кто-то другой спросит и ему ответят, я не смогу различить, где правда, а где ложь.

Теперь стало все на свои места. Как я поняла, его мать сначала была замуж за Верховным Колдуном первого колдуна. У них родился сын. Но потом, не знаю, что у них там произошло, они развелись, позже она встретила Матвея. Они поженились. Спустя некоторое время, женщина умерла. Матвей взял под свою опеку сына своей умершей жены. Скоро настоящий отец Глеба умрет, и отчим займет его место — место Верховного Колдуна первого круга. Мда... Как все запутано.

— Больше не задавай мне вопросов, ладно? Пусть кто-то другой задаст. — шутливо произнесла я, пытаясь как-то разрядить обстановку.

Глеб засмеялся, а потом подошел ко мне.

— Знаешь, я когда тебя в первый раз увидел, подумал, что ты эгоистичная, высокомерная стерва.

От такого 'лестного' мнения я чуть не подавилась. Увидев выражения моего лица, Глеб поспешил меня заверить:

— Ну, ведь не зря же говорят, что первое впечатление обманчиво.

— Раз уж мы так разоткровенничались, то и я пожалуй признаюсь. Увидев тебя, я подумала, что ты унылый мешок.

— Ну, спасибо, — протянул Глеб, сделав обиженное выражение лица.

— Да ладно тебе, — я дружески хлопнула парня по плечу. — Первое впечатление же обманчиво.

Мы засмеялись и вышли из библиотеки. Похоже, наконец-то у меня появился друг.

** ** **

— Ну и куда мы переезжаем на этот раз? — спросила я у отца, когда гости покинули наш дом.

Перед тем как уехать Глеб дал свой номер телефона, и потребовал мой, шутливо говоря, что будет трезвонить мне день и ночь, а Матвей перед тем, как уйти снова поцеловал мне руку и сказал, что был рад познакомиться с такой очаровательной леди, то бишь мной. Я покраснела и ответила, что тоже безумна счастлива знакомству. Со старичками прощание было куда более холодным. Они либо просто склоняли головы, либо начисто игнорируя меня, проходили мимо. Похоже, им я не особо понравилась.

Отец сидел в своем кабинете и перебирал какие-то бумаги.

— Нам нужно уехать в Крепость, — ответил он, не отрываясь от бумаг.

Крепость являлась главным зданием для Верховных и неверховных Колдунов. Там проходили различного рода совещания и советы Верховных, там же проходили праздники, собирались колдуны со всех уголков мира. В Крепости так же вершился суд над виновными.

Крепость находилась в Москве, и она была весьма хитро построена. Хитро построена в том смысле, что на первом этаже Крепости находился некоторого рода музей и люди частенько захаживали туда, чтобы посмотреть на произведения искусства. На остальные этажи люди не имели доступа, а если они упорствовали и хотели посмотреть, что же там все-таки такое, охранники Крепости — колдуны, не позволяли им это сделать и быстро успокаивали их любопытство.

Я прошла в кабинет к отцу и села в кресло, стоящее прямо около его рабочего стола.

— То есть нам нужно ехать в Москву?

— Именно, — отец немного помолчал, а потом сказал, наконец отложив бумаги, — Милая, я бы мог оставить тебя здесь, а сам поехать в Крепость, но я волнуюсь за тебя.

— Брось, — махнула я рукой. — Раньше ты уезжал и особо не волновался.

— Раньше не было такой демонической активности.

Я нахмурилась.

— Кто-то явно очень часто вызывает демонов, — продолжил отец, — причем у нас есть уверенность, что кто-то делает это намеренно.

Папа встал и подошел ко мне:

— Поэтому я хочу, чтобы ты была под защитой. Крепость тебе предоставит ее. Ну что такое? — озабоченно спросил он, почувствовав, что мое плохое настроение ничуть не меняется.

— Ты же знаешь, как мне все это надоело... Все эти переезды, — призналась я.

Отец только вздохнул, снял очки и протер стекла. Очки эти он носил уже несколько лет. Я сама их выбирала. Они были в толстой роговой оправе и делали отца похожим на профессора. Помню, мы тогда с ним сидели на кухне, и он долго мерил все очки, разложенные на столе. Он даже в зеркало не смотрелся, чтобы проверить как сидят очки. Я сама ему говорила, какие ему идут, а какие нет. После долгих часов мучения, я все-таки выбрала для него именно эти очки, и он носит их до сих пор.

— Матвей хочет привести дела в порядок. Верховный глава первого круга болен и все дела заброшены. Мы обязаны восстановить порядок.

— Ну, вообще-то это Матвей обязан все улаживать, а не ты, — проворчала я.

Мой отец был всего лишь Верховным четвертого круга, в его дела не входило гонятся за демонами и изгонять их. Ну а потом еще искать виновника. Это дело было слишком опасным.

— Ты просто хочешь выслужиться перед Матвеем, — мое обвинение прозвучало немного резко, но я знала, что отец не обидится на резкость. Тем более мы оба знали, что мое обвинение правдиво.

В кабинет заглянул слуга с подносом в руках. Отец кивнул ему и слуга, поставив поднос с маленьким чайничком с чашкой на стол, склонил голову и ушел. Я встала с кресла и налила отцу чая из чайника в кружку. Кружка была белая, на ней был изображен Микки Маусом. Отец всегда просил слуг приносить ему именно эту кружку..

— Спасибо, Лилит, — поблагодарил отец, беря кружку. Кстати насчет... дара.

Я вздрогнула. Никогда не любила разговоры о моем даре. Они всегда не очень хорошо начинались, а заканчивались еще хуже.

Отец глотнул чая и слегка поморщившись, поставил кружку на стол.

— Я знаю, ты не любишь эти разговоры. Мне даже необязательно ощущать твою эмоцию, чтобы понять это.

Я сложила руки на груди и снова села в кресло, стараясь держать себя в руках.

— И долго нам еще врать, говоря что он не открылся? Рано или поздно это все равно все выяснится.

— Не используй его при других колдунах и не откроется, — тут же ответили мне.

— Ага. Может мне вообще сказать, что я человек? — ехидно спросила я.

— Не забывай, что мы делаем это для твоей же безопасности!

— Да, похоже, что все в этом мире делается для моей же безопаности!

Мы сверлили друг друга злобными взглядами, наконец папа сдался и развел руки.

— Ладно ладно. В гляделках ты выиграла.

— Я всегда выигрываю, — фыркнула я. Раз уж папа сдался, то я, пожалуй, тоже сделаю ему поблажку.— Хорошо. Раз ты просишь меня еще немного поиграть, то я так и быть притворюсь, что никакого дара у меня пока нет.

— Я всегда знал, что у меня умная дочь, — улыбнулся папа и, протянув руки ко мне, шутливо произнес, — Подойди, дочь, дай мне обнять тебя.

— Я теперь знаю, откуда у меня актерский талант, — подошла к отцу и обняла его. Все-таки не смотря ни на что, я просто обожаю своего отца. Думаю, что мне крупно повезло с отцом.

— Я чувствую, что у кого поднимается настроение.

— Ты обещал не считывать мои эмоции, — пробурчала я, освобождаясь из объятий отца. — Ладно. Давай что ли собираться, — я попыталась вложить в последнюю фразу побольше энтузиазма, но все равно прозвучало как-то кисло.

В предстоящей поездке одно радует, в Крепости будет Глеб, а значит, я не умру от скуки.

** ** **

Из-за халатности и медлительности отца мы опаздывали на регистрацию. Я летела, как ненормальная, боясь, что не успеем, за мной, пыхтя, бежал папа, а уже за спешил Густав, везущий наш огромный туго набитый вещами чемодан.

Отец решил, что с собой в Крепость мы возьмем только Густава, тем более слуга, который силой мог поспорить с Гераклом, никогда не помешает в дороге.

Я подлетела к регистрационному столу, нагло оттолкнув человека, который по-видимому хотел обратиться к регистратору. Послышался крик возмущения.

— Простите, — игнорируя возмущающегося, обратилась я к девушке, сидящей за регистрационным столом, — Можно мы...

— Вы опоздали, — прогнусавила она, ясно дав понять, что поблажки делать не собирается.

Ну не объяснять же ей, в самом деле, что мой отец настоящая капуша и всегда опаздывает. Решив, что незачем пытаться договориться с ней, поступила проще. Посмотрев ей в глаза, я применила принуждение:

— Я думаю, вы все-таки сжалитесь над нами.

Через пару секунд, девушка уже вовсю улыбалась и даже, если бы я приказала ей станцевать джигу, она бы ринулась немедленно это исполнять.

Папа как всегда забыл паспорт дома и, показав пустую бумажку, я внушила девушке, что это и есть папин паспорт. Можно было бы даже внушить ей, что она уже посмотрела паспорт, тогда бы она, уверенная, что исполнила свой долг, отпустила бы нас восвояси. Но не думаю, что стоит злоупотреблять даром, поэтому я вручила ей пустую бумажку и она со знанием дела начала просматривать ее. Похоже, сегодня не раз придется прочищать людям мозги.