Новая встреча

— Мишель Кавелье, — пожал руку художник. — Какая у вас странная фамилия, вы — иностранцы?

— Да, мы из России, — мягким голосом ответила Марта, присаживаясь на подставленный мужем стул. — В Англию привели дела, вот и решили увидеться с Ханной.

— Так интересно. Как же вы познакомились? — заинтересованно глядя на девушку, спросил Мишель.

— Это была моя инициатива, — взял слово Симон, — я увидел в интернете видео с ее выступлением. Честно признаюсь, с первых же нот — я пропал. Стал ее верным поклонником, — широко улыбнулся он. — Тогда-то у меня и созрела идея фикс — задействовать ее в моем фильме.

— Тогда вы мой конкурент! Я был просто потрясен ее музыкой! Вы режиссер?

— Да, и довольно успешный. Но Ханна наотрез отказалась сниматься, -печальными глазами посмотрел на пианистку он. — Как я ее ни уговаривал. Даже сюда приехал. Тогда-то мы и подружились.

— А сейчас Марта приехала на научную конференцию в Лондон — она ученый-генетик, — наблюдая за общением Мишеля с Симоном, сказала Ханна. — Вот они и решили уделить вечер и приехали в Брайтон, увидеться.

Мишель тонко улыбнулся и бросил на пианистку быстрый, но вполне читаемый взгляд, что он оценил ее попытку больно его уколоть этим 'не свиданием'. Ханна не стала его разубеждать, а просто продолжила светскую беседу. Когда же принесли заказ, разговор немного затих, и девушка смогла частично выйти из тела, чтобы поговорить с Симоном.

Это было не полное погружение в астрал, а просто будто часть твоей сущности отделяется от тела и остается поблизости, видя весь материальный мир таким, какой он есть с астральными двойниками. В то же время тело девушки продолжало заниматься едой и поддерживать видимость неспешной беседы — наверное, это можно сравнить с расщеплением сознания.

Симон последовал примеру Ханны и обратился к ней:

— Не зря ты нас позвала. Даже я — эксперт по душам не смог пробиться сквозь защиту, выставленную вокруг его сущности.

— Даже так... А что удалось узнать?

— Определенно он — Ма-Эн-Рисс. Но памяти нет — это ты точно увидела, — бесплотное лицо вплотную приблизилось к ней. — Я теперь очень понимаю твою заинтересованность в нем. Сходство просто необычайное. Но, Хатин, даже я не могу сказать, что это Миринтариэн.

— Возможно, дитя? — с плохо скрываемой надеждой спросила Ханна.

— Нет, очень малая вероятность. Надо еще узнать, что Маруэ скажет. Думаю, что с его душой что-то случилось. Он может быть любым из спящих Ма-Эн-Рисс. Я не хочу давать тебе ложную надежду, — печально произнес он и вернулся в свое тело.

Ужин на удивление Ханне очень понравился. Непринужденная беседа с Мишелем и старыми друзьями немного утихомирила тот неистовый шторм, который бушевал в душе девушки последние годы. Она впервые за многое время искренне улыбалась и даже смеялась на реакцию художника, когда Симон стал проявлять свои излюбленные приемы — эта игра между Светом и Ветром началась уже очень давно. То проведет ладонью по плечу Ханны, то скажет очень уж двусмысленную фразу, а потом, как ни в чем не бывало, страстно целует Марту. На ошеломленного Мишеля было очень забавно смотреть, а когда Марта сжалилась над парнем и с улыбкой пояснила, что у них это такое развлечение — подначивать друг друга, то художник настолько облегченно вздохнул, что вся троица друзей не удержалась от заразительного смеха.

Между тем Ма-Эн-Рисс Жизни успела поведать Ветру, что телесная оболочка у Мишеля полностью целостная. Вживленных имплантатов не имелось, но на генетическом уровне был сбой программы, что могло отразиться на душе и ее памяти. Изначальная программа была полностью подредактирована, Марта смогла ухватить лишь малые элементы ее. Скорее всего это было проделано в возрасте восьми-десяти лет. Но необходимо более полное обследование, чтобы говорить точно.

Симон и Марта сошлись во мнении, что Мишелю не стоит открывать его истинную сущность — это может вызвать каскад побочных эффектов, вплоть до гибели. Но если он сам сможет преодолеть тот барьер вокруг его души или проявит какие-то способности, то без сторонней помощи все может закончиться очень печально. Они советовали Ханне присматривать за художником, как бы тяжело ей это не было.

Попрощались они с Цунаевыми у входа в ресторан. Стоя рядом и не зная как расстаться, Мишель, задумчиво глядя на пианистку, осторожно взял ее за руку. Ханна подняла на него свои ясные глаза, но руку не забрала.

— Мне было очень приятно провести с тобой время, надеюсь не в последний раз, — он вздохнул и оглянулся, что-то ища глазами, — а вот и такси. Прощай.

— Ты ездишь на такси? — удивилась девушка.

-Да. Я с машинами как-то не в ладу, — пожал плечами Мишель с немного растерянной улыбкой.

— Я могу тебя отвезти, — неожиданно предложила она. Этот вечер многое поменял в ее отношении к этому парню, но слишком сближаться с ним она была не намерена.

— Хорошо, — быстро ответил художник, боясь что Ханна передумает.

* * *

Когда они сели в ее серебристую машину с откидным верхом, Ханна резким движением сняла заколку с волос и встряхнула головой. Волосы пшеничными локонами рассыпались по ее плечам. Это такое обычное движение привнесло в облик девушки ощущение, наконец, обретенной свободы.

Машина бесшумно тронулась с места и быстро набрала скорость, оказавшись на шоссе, ведущем к морю. Ханна лишь иронично хмыкнула, когда парень сказал, что живет возле того злополучного пляжа.

Мишель убрал с лица выбившиеся из хвоста аквамариновые пряди, которые ветер все норовил обратно бросить ему в глаза. Взгляну на девушку, он больше не смог отвести от нее глаз.

Волосы ее развивались за спиной рваным плащом, ласкаемым скоростью. Свет уходящей луны окрашивал локоны в серебристый цвет. Сосредоточенно-довольное лицо Ханны излучало глубокое умиротворение и наслаждение поездкой. Мишель любовался пианисткой, ее спокойным целеустремленным взглядом, прямым носом и слегка улыбающимися губами. Луна висела в небе в таком положении, что свет, падающий на профиль девушки, оставлял только сияющий блик ее профиля, остальные черты скрывая тенью. И все же... все же... она была в этот момент нереальной и загадочной, будто не принадлежала к человеческому роду.

Ханна уже несколько раз бросала на парня странные мимолетные взгляды, но его это не смущало, и он продолжал беззастенчиво любоваться ею.

— Что-то не так? Почему ты так смотришь на меня? — не выдержала пианистка.

— Ты же моя Муза — я заряжаюсь вдохновением! — загадочно улыбаясь ответил Мишель, не прекращая смотреть на Ханну сидя вполоборота на переднем сидении машины.

— Мне не приятно такое внимание, — немного резко сказала она, а потом, чтобы смягчить: — ты бы не мог этого не делать?

— Не могу. Каждую секунду мне открываются новые образы, я боюсь что-либо пропустить.

Она обреченно вздохнула, но вдруг порыв ветра сильнее прочих чуть откинул голову Ханны, вздергивая вверх подбородок. Ее губы тронула нежная улыбка.

— Как будто ты только что говорила с ветром, — серьезно произнес художник.

Машину резко повело в сторону, Мишель ухватился за ручку дверцы, чтобы не упасть, а Ханна остановила кабриолет у первой же удобной обочины. Как только движение замерло, она стремительно повернулась к парню — глаза были широко распахнуты, а глаза в неясном ночном свете выглядели черными безднами, где отражалась вселенная.

— Что ты сейчас сказал? — очень медленно произнесла она тихим голосом.

— Я тебя обидел? — удивленно спросил Мишель.

Она не ответила, только сидела и внимательно смотрела своими завораживающими глазами на него. Так они просидели неподвижно какое-то время, почему-то парень понимал, что происходит нечто очень важное — между ними так и витало напряженное ожидание. Но вот Ханна моргнула, и по щеке скатилась блестящая звездочка. Это что, слеза? Девушка резко отвернулась и откинулась на спинку кожаного сидения, закрыв глаза.

У Мишеля в груди все сжалось. Что же у нее случилось, что она теперь так сторонится его. Как же парню хотелось в тот момент прижать ее к груди, сказать, что все было сном, и он ее в обиду не даст. Но это было не возможно! Она не потерпит такого отношения. Не сейчас...

Ханна вздохнула и взялась за руль. Машина быстро помчала дальше, а художник больше не решался смотреть на пианистку.

* * *

Машина остановилась у небольшого трехэтажного дома. Ханна ждала пока художник выйдет из автомобиля, глядя вперед себя. А он все не решался удалиться, девушка чувствовала, что сильно озадачила его своим поведением на трассе. Но что она могла поделать? После его слов? Это было так внезапно! Так невыносимо больно!

Взгляд пианистки скользнул по океанскому берегу, и жутко захотелось свободы. Она вышла из машины и облокотилась на капот, обхватив плечи руками. Сейчас Ханне было все равно, есть ли Мишель рядом, видит ли ее состояние. Девушка хотела бесконечно любоваться неспокойными сейчас волнами, в свете тонкого полумесяца напоминающими дыхание спящего невиданного существа. Такой же неспокойной была и ее душа в этот момент.

Мишель слишком был похож на Мирин! И эта его фраза... По этим словам она узнавали друг друга множество раз в прошлых воплощениях. Но, нельзя было поддаваться надежде — разочарование может быть фатальным для нее.

Погрузившись в свои переживания, Ханна совершенно не заметила, как рядом с ней появился художник и тоже устремил свой взгляд на горизонт.

— Прости, — прошептал Мишель.

Девушка вздрогнула и повернула голову к нему. Лицо парня было спокойно.

— Не за что прощать, — опять отвернулась пианистка.

— За мою настойчивость, — его рука накрыла ладонь Ханны, лежащую на гладкой поверхности машины.

Девушка не стала забирать руку, поддавшись искушению почувствовать чужое тепло хоть пару мгновений.

— Я не могу просто от тебя отступиться, — так и не дождавшись ее ответа, продолжил Мишель. — Слишком ярко ты вошла в мою жизнь!

Ханна лишь кивнула, наконец, забрав свою руку. Взглянув на художника, она невольно залюбовалась серебристым блеском луны в его сейчас таких темных аквамариновых волосах. Тени ночи падали на лицо Мишеля замысловатыми масками, придавая ему еще большей неотразимости. Девушку так и тянуло прикоснуться к его волосам, щеке, провести пальцем по губам.

Она опомнилась, когда рука проделала уже половину пути к парню. Сжав ладонь в кулак, Ханна быстро отдернула руку. Бросив Мишелю короткое 'Прощай', девушка села в машину и рванула с места, ругая себя за слабодушие.

* * *

Мишень долго смотрел вслед скрывшейся машине. Морской ветер развевал его аквамариновые волосы, даря в это мгновение чувство нежности. Парню так и чудилось, что это Ханна пропускает между своих длинных пальцев пряди его волос.

В какой-то миг ведь Мишелю показалось, что девушка чуть приоткрыла для него свое сердце, но это ощущение быстро прошло, и она снова спряталась за свою отчужденность.

Парень вошел в дом и обессилено опустился в мягкое кресло. Так он и сидел с закрытыми глазами, обдумывая прошедший вечер и вспоминая свое отражение в серо-синих глазах, пока из этого состояния его не вывел телефонный звонок. Все так же не открывая глаз, он взял трубку.

— Алло, — уставшим голосом произнес парень.

— Мишель, дорогой, ты еще не спишь? — резким контрастом раздался женский голос из мобильного.

— Нет, Люсиль. Что ты хотела? — поморщившись, спросил художник, стараясь не подпустить в голос недовольные нотки.

— У меня сейчас в гостях один Важный человек, — девушка сделала особое ударение на этом слове, — он очень заинтересовался тобой. Хочет встретиться. Прямо сейчас.

— Но уже десять часов! Может в другой раз? — посмотрев на настенные часы, со вздохом спросил парень.

— Ты же понимаешь, что Таким людям не отказывают! Ждем тебя через полчаса у меня, — Люсиль бросила трубку.

Мишель с отвращением посмотрел на свой телефон: даже общение с этой девушкой не напрямую вызывало в нем ощущение облизывания гремучей змеи. Как же ему не хотелось ехать к Люсиль домой! Прошлый раз ничем хорошим не кончился, и повторение было бы очень нежелательным. Но она бесспорно была права — Таким людям отказывать нельзя!

Художник вызвал такси и уже через двадцать минут был у особняка Люсиль Дженкинс — наследницы барона Дэвида Дженкинса, одного из лордов верхней палаты парламента. Еще пять минут Мишель оттягивал момент встречи с этой неприятной девушкой. Но, взяв себя в руки и вспомнив сегодняшний ужин с Ханной, он улыбнулся и вышел из машины.

Дворецкий провел парня в небольшую уютную гостиную с каменным камином и панелями белого дерева. В глубоких светлых креслах сидели хозяйка дома и сорокалетний мужчина. Люсиль в облегающем коротком черном платье с глубоким декольте, но которое спускались большими волнами локоны светло-зеленых волос девушки, непринужденно беседовала со своим гостем, медленно отпивая мартини. Увидев вошедшего художника, Люсиль с улыбкой протянула ему руку, так что ему ничего не оставалось, кроме как подойти и поцеловать ее пальцы.

— Мишель, как я рада, что ты смог приехать! — фальшиво обрадовалась она. — Это мистер Дерек Озборн.

— Мишель Кавелье, — пожал он руку мужчине.

— Очень приятно. Миз Люсиль много о вас рассказывала. Ваши работы меня поразили.

— Благодарю, — улыбнулся художник, рассматривая мистера Дерека.

Это был очень интересный человек — сразу чувствовались исходящие от него сила и власть. Аккуратно уложенные короткие синие волосы его на висках чуть тронула седина. Жесткие черты лица с властным подбородком придавали грозности его проницательному взгляду черных глаз. Строгий темно-серый костюм хорошо сидел на подтянутом теле мужчины.

Гости устроились у камина и слуга принес напитки. За светской беседой они скоротали минут двадцать. Когда все приличия были выдержаны, мистер Озборн перешел к делу.

— Я хочу заказать у вас картину с необычным сюжетом.

— Знаете, я очень долго работаю на таких проектах, как говорится, Музе не прикажешь. Если вас это устраивает... — удобно устроившись в мягком кресле, медленно произнес Мишель.

— Вполне. Мне не к спеху. А тема сродни вашим любимым пейзажам.

Мужчина говорил и пристально наблюдал за Мишелем поверх стакана виски. В его черных глазах отражалось пламя камина, придавая некую сюрреалистичность облику. Люсиль же делала слишком безразличный вид, хотя художник чувствовал, что она вся напряглась, как только мистер Дерек заговорил об этом. В душе парня родилось тягостное предчувствие приближающихся неприятностей, заставившее тщательно подбирать слова.

— Вы меня заинтриговали. Что же это за сюжет такой? — пытаясь казаться спокойным, спросил художник.

— Это Царство Воды, — когда под испытующим взглядом мистера Озборна Мишель никак не отреагировал на эту непонятную фразу, мужчина улыбнувшись продолжил, — вижу вам неизвестна данная формулировка. Как же объяснить? — мужчина покрутил стакан с остатками спиртного, будто собираясь с мыслями, но Мишель был абсолютно уверен, что этот важный человек уже давно вел какую-то известную ему одному игру. — Это мир без суши — сплошной океан, который вмещает в себе все религии мира.