Поле вероятности

Наталья Литвинова

Поле вероятности

Роман Фантастика

Эта книга посвящена моему отцу

Литвинову Петру Трофимовичу

— Хочу сказать тебе по секрету, мисид в природе нет, они не существуют вообще. Но есть поле моно-информационных семантических систем, огромное, необъятное поле. Мы существуем в нём, как часть этого поля, как его составляющая. И всё, что происходит в этих мирах, закономерно, и взаимосвязано между собой. Это поле настолько разнообразно и многогранно, что при нашем потенциале интеллекта, мы не можем себе это представить. Нам остаётся лишь догадываться о его существовании, потому что, не видя его мы пользуемся им. Я думаю, настанет время, и нам обязательно откроется занавес, и мы увидим эту ясность — поле, существующее во всех пространствах одновременно, но и тогда мы не сможем вмешаться в ход событий этого поля. Мы рождены, лишь только для того, чтобы принимать эту данность, пассивно наблюдая за ним, за его движением. Именно тогда мы поймём весь смысл нашего бытия в этом поле.

Безусловно, это поле — есть информационное пространство, растворенное сразу во всех мирах, как молоко в стакане чая, и мы живём в одной из версий этого пространства, то есть в одном из стаканов.

А, так хочется познать всё сразу, и проникнуть туда, в непонятный нам странный, и загадочный мир мисид — кладезь всех знаний! Но, как? Выйти их этого мира, путём испарения и очутиться в другом мире, в виде осадков? Абсурд. Ясно одно, мы должны видоизмениться, что нам кажется неприемлемым... на первый взгляд.

Часть1.

1. Добро пожаловать на Марс

— Госпожа Ольга, ваше платье для прогулки готово.

— Спасибо, Нал, — без эмоций кивнула Ольга в сторону гувернантки, и со скучающим видом отвернулась к книге.

Земное и тёплое слово "гувернантка", лишь отдалённо подходило девушке Нал и по части одежды, и по манерам общения. Худощавая, элегантно одетая, она больше смахивала на робота-секретаря, благодаря своим резким движениям и резким высказываниям. Но, только позже Ольга смогла понять, чем руководствовалась администрация дворца "Прогресс", принимая её на работу. Кроме того, что она знала языки Земли, имела педагогическое и медицинское образование, для марсианки у неё было отменное здоровье. Имея несгибаемый, строгий характер, Нал, кстати, одного возраста с Ольгой, прошла через сито психологических тестов. Вот такая гувернантка, единственная в своём роде.

С болью в голове Ольга добивала марсианский, и задавала себе вполне естественный вопрос: почему бы Марсианам ни заговорить на земном языке или, хотя бы на английском? Вот уже неделю Ольга живёт на Марсе. Скучнее времени в её жизни ещё не бывало. Свой распорядок дня, похожий на казарменный, она уже прокляла.

С первых минут, как она ступила на планету Марс и на территорию его единственного государства Апек, ею руководил необъяснимый страх, но в то же время и любопытство. Собственно сам Марс, то — есть его часть, вид на столицу Архинон она смогла увидеть только на следующий день. Ей объяснили, что над городом растянут защитный купол, укрывающий марсиан от жестоких морозов, радиации, песчаных бурь и частых метеоритных дождей. В Центре города возвышается сооружение для производства атмосферы. Строгие, похожие на пирамиды дома, расположились поодаль от дворца "Прогресс", куда и поселили Ольгу. А в стороне, в голубой дымке виднелся великолепный дворец "Славы", где сейчас проживал отец Аристокла — Абросим Виндеконд. Ещё Ольга узнала от Вена, которого она с некоторых пор негласно стала считать своим другом, что основная жизнь марсиан проходит под землёй, там, где имеются и дороги, и коммунальные тоннели. То, что сила тяжести здесь иная, Ольга поняла с первых минут пребывания на Марсе, и радовалась этому, как девочка. Если на Земле Ольга славилась своим внушительным весом, то здесь, благодаря иной гравитации, она порхала, словно бабочка, так, что иногда её попросту заносило в сторону. Да, нормальную походку ей ещё придётся выработать.

Итак, Ольга не отрывалась от учебника марсианского языка, тренируя произношение, и краем глаза наблюдала за Нал. С самого начала между ними сложились немного натянутые отношения, похожие на притирку. Они отлично понимали друг друга, но внешне пытались убедить себя и окружающих в обратном. Зачем это было им нужно, они сами того не понимали и продолжали делать друг другу маленькие безобидные пакости. Это была борьба двух в чём-то одинаковых женщин.

Наконец, Ольга смилостивилась и повернула голову к изнывающей от нетерпения Нал.

— Я выйду через пару минут. Не волнуйся Нал, уж себя я смогу одеть.

Нервно дёрнув плечом, та отправилась к двери. Этикет, да и правила безопасности предписывали прогулки только вдвоём с гувернанткой, только в определённых местах, более того, под сопровождением, охраны, которая, однако, не должна попадать им на глаза. Вот, такая, с позволения сказать, "жизнь", ожидала Ольгу в ближайшие несколько лет.

Не смотря на некоторую похожесть внутреннего убранства дворца, на отделку отсеков звездолёта, в общем, Ольгу не удручал вид его стен. Залов во дворце было бесконечно много и Ольге никогда их не обойти. К каждому из них примыкали отдельные помещения, и каждый из залов имел своё, особое предназначение. Те, с которыми она успела познакомиться, лёгкие и воздушные, излучали много света. Свет в залы попадал не только от прозрачных местами стен, он лился от потолков и полов, имеющих большую гамму нежных оттенков. Ольга восхищалась: ну прямо небесное жильё для ангелов! Стены залов были увиты губчатыми переплетениями и местами, земной растительностью. Оказывается, именно эти губки и вырабатывали кислород. В некоторых залах Ольга увидела земные картины, то есть виды земных ландшафтов. Мебель, как и на Земле, представляла собой единое целое с полом и стенами. Ячеисто выпуклый потолок отливал молочным светом. Излучающая блеск поверхность пола, вызывала чувство полёта. Похожесть на отсек звездолёта усиливал вид овального входа, обрамлённого импровизированными клёпками. Стены вокруг входа имели решётчатый вид, сквозь сетку, которой просачивались неясные блики. В этом чувствовалась неестественность и муляж. Именно поэтому, Ольгин зал иногда казался ей неуютным, и она предпочитала не задерживаться в нём, ведь есть же тёплая, уютная спаленка, откуда ей всегда не хотелось выбираться

Увидев Ольгу одетой кое-как, Нал возмущённо фыркнула. Вместе ступив на площадку лифта, они поплыли вниз, туда, где их ожидала неизменная охрана, состоящая из двух человек. Здесь Ольга с Нал многозначительно переглянулись, в отношении этих каменных исполинов их мнения совпадали.

Дворец Архива та, как известно, имел собственное имя "Прогресс". Таким же, под стать названию, и выглядел сад. Глядя на молчаливые, витиеватые изваяния полулюдей, полумашин, Ольга невольно вспоминала свою земную деревню, пытаясь найти в них, хоть что-то общее. Деревья и почву привозили сюда на Марс тоннами, поэтому сад выглядел вполне земным. В духе технического прогресса фонтанчик, беседки, увитые земным плющом и множество пластиковых и металлических арок, имеющих неповторимый вид, которые соединялись между собой такими же стеночками. Ольге хотелось бы побыть здесь одной, но Нал неизменно находилась рядом.

Наконец, взаимное молчание утомило Ольгу.

— Скажи Нал, у тебя есть семья?

— Мне запрещено говорить на эту тему, мисс Ольга.

— А, как ты относишься к браку, Нал?

— Вообще-то, это тоже не тема для разговора.

— В вашей школе преподавали уроки хорошего тона?

— Это не касается ваших интересов мисс Ольга.

Предположительно, в таком тоне они говорили уже неделю, может быть потому, что Нал говорила на земном. Судя по акценту, ей это удавалось с трудом. Да, и Ольга до сих пор не знала, что принято, а что не принято, для неё пустые разговоры ничего не значили, но, общаясь с Нал, она ровным счётом ничего не понимала. И, вот, спасительный звонок внёс разнообразие в их беседу. Перед ними возник образ Вениамина Вудмана, секретаря Архивата Апек.

— Мисс Ольга, наконец назначена дата вашего бракосочетания.

Ольга задержала дыхание, она даже подзабыла, зачем, собственно прибыла на Марс, от ощущения чего-то неприемлемого. Кислота неизбежности тут же подступила к горлу.

— Да, конечно, — пролепетала она.

— Это будет ровно через месяц. За это время вам предстоит изучить некоторые стороны марсианской семейной жизни, своего рода курсы. Выучить некоторые танцы и самое главное — слова клятвы.

Ольгу не покидало чувство неприятия, её организм начал потихоньку сопротивляться.

— А, если я по каким-то причинам передумаю.

Вен очень внимательно посмотрел на Ольгу, потом чётко ответил вопросом:

— Можно передумать о прыжке в бездну, когда вы уже в полёте?

Ольга молчала, у неё не было аргументов для возражения. Прозрение наступало слишком поздно. Назад дороги нет. "Зачем? Зачем я согласилась? Чёрт побери! — думала Ольга".

— С вами всё в порядке?

— Всё нормально, Вен. Спасибо за приятное известие.

После исчезновения Вена, Нал съязвила:

— Скорее, неприятное известие.

— А, вот, как раз это, Нал, не касается ваших интересов, — старательно на марсианском выговорила Ольга.

— Простите, Госпожа, — кротко бросила Нал.

2. События, произошедшие месяц назад

Когда Ольга приехала в офис лаборатории, было уже девять утра, то — есть самый разгар рабочего дня. Войдя в приёмную, она увидела мирно устроившихся на её диванчике, у окна Марка и свою помощницу Юм.

На протяжении почти года Марк, смазливая напористая личность, словно в тисках держал Ольгу под прицелом порядочного жениха. Всё, как по классике — цветы рестораны, подарки, особое внимание родителям. Но главное, на чём попалась Ольга, так это на их совместном детище, — лаборатории моно-информационных семантических систем — мисид. К слову сказать, мисидология, это новое направление в науке, изучающее недавно открытые моноинфоидные частицы, как привыкли их называть сегодняшние промышленники, использующие их в создании материальных благ человечества. На сегодняшний день о них известно лишь одно, они участвуют в процессе познания мира человеком. Но, с некоторых пор, Ольга начала понимать, что эта наука как-то связана с будущим, с вероятностью исполнения ожидаемых явлений. И это именно то, чем грезила она долгими ночами, вынашивая проекты исследований один за другим, и то, ради чего Ольга готова пойти на всё, даже выйти замуж. Ведь именно Марк, помог ей с созданием этой лаборатории год назад.

К слову сказать, в тот момент её не особо смущал тот факт, что до его появления в её личной судьбе, ни один мужчина не то, чтобы не запал на неё, а просто она, имея внушительную комплекцию, для них была обыкновенным хорошим другом, не более. Но вот Марк, со своей натурой Денди, вдруг что-то в ней нашёл, и не постепенно, а, как-то сразу, нежданно-негаданно. Нет, Ольга не клюнула на его чары, не подумайте. Наблюдая за тем, как её подруга Маша, зарывая свой талант, полностью ушла в семейный быт, Ольге претило следовать по её стопам. Она исследователь до мозга костей, ей не до тонкостей девичьих переживаний, она просто жила совершенно в другом измерении — в науке. Тем более что Марк, был её коллегой по институту, базирующемуся на серийном выпуске мисидо-пластин — незаменимых вещиц, участвующих в технологиях различных отраслей промышленности. Так вот, Марк имел самое главное достоинство, которое Ольга особенно ценила в нём. Прибывший в их город из столицы, лет пять назад, он сразу зарекомендовал себя, как талантливый исследователь в области мисидологии. Для Ольги он был тем самым учёным, на которого следует ровняться, у которого имеет смысл набираться опыта. Одним словом, она смотрела на него глазами провинциальной недоучки, которой стоит немного подтянуться, чтобы достичь высот знаний Марка Соло.

И это был главный ключ к сердцу "любимой", ради которой Марк готов был на многое. А именно: он принимал непосредственное участие в организации лаборатории мисидологии, которая принадлежала Ольге. Кстати сказать, не посоветуй Марк Ольге открыть такую лабораторию, вряд ли она смогла дойти до этого. Вообще-то она всю жизнь мечтала работать в столице, но там почему-то не спешили её приглашать, оставляя без ответа её бесконечные работы. В итоге, ей оставалось сетовать на свою бездарность, штампуя походу пластинки, если бы не Марк, так бы всё и продолжалось. Словом ему она была обязана тем, что он смог пробудить в ней уверенность в своих силах. Тем более что, до последнего момента Марк работал в лаборатории словно вол, наскучавшийся по любимой работе, Ольге оставалось лишь радоваться удаче обломившейся ей в виде Марка, её будущего мужа.

Лаборатория почти вошла в стадию полной отдачи, когда здесь появилась Юм — девушка восточной расы, с очень броской внешностью. Вот тут-то и открылись глаза Ольги, вернее ей помогли их открыть сестра Соня с подругой Машей, а так же, муж Сони, имеющий доступ к спецканалам.

Да, чёрт с ними и их любовью, оказывается весь этот спектакль длительностью в год, был поставлен ради одной цели — использование её лаборатории левым течением в науке, которое преследовалось по закону. И эти два человечка, мирно сидящие в её приёмной, самые натуральные враги общества сосланные в их неприглядный городишко. Более того, им запрещено теперь открывать собственные лаборатории. Если бы она могла знать об этом с самого начала!

Не проходя далее порога, Ольга обратила внимание, на то, что Марк даже не переоделся к работе. Прикрыв за собой дверь, она, как-то, по-матерински оценила их взглядом:

— А, вы неплохо смотритесь вдвоём.

Мазохистски, Ольга попыталась пробудить в себе чувства, вроде ревности, всё же, он её жених, хотя и бывший. Но разозлиться от ревности не получалось, на сердце висел огромный амбарный замок.

Марк опустил глаза, но тут же, прищурившись, поднял их.

— Ольга Владимировна, — ясно прослушивался его прежний игривый тон, — по-моему, у вас сейчас, не смотря ни на что приподнятое настроение, значит, вы сможете с нами побеседовать. А, разговор предстоит очень серьёзный.

Ольга улыбнулась, как можно добродушней.

— Я согласна, только говорить буду я.

Переглянувшись, Марк с Юм пожали плечами, взглядом провожая Ольгу до самого стола.

— Милые мои, — начала Ольга, — мне, конечно, жаль, я очень к вам привязалась, особенно к Марку, но всё же, нам придётся расстаться и при чём, навсегда. Вы славно повеселились над моей наивностью, и теперь настало время пожинать плоды.

Марк хотел что-то вставить, но Ольга его остановила.

— А, сейчас мы с вами составим устный договор. С моей стороны: я закрываю свою лабораторию и, напрочь забываю, кто вы такие. С вашей стороны, вы: первое — уходите на своё прежнее место работы; второе — также, забываете меня, а значит, у вас нет до меня никаких дел. И, третье — не морочьте друг другу головы, женитесь. Вот, такой договор предлагаю я.

— Хорошо, — Марк поднялся с дивана и медленно прошёлся по кабинету, — если так официально, я предлагаю свой вариант договора. Первое — лаборатория остаётся.

— Нет, лаборатории не будет! — выкрикнула Ольга. — И это самый основной пункт договора, его первопричина!

— Но, ты сама так хотела.

— Тогда, я не знала о твоём истинном желании.

— При чём здесь моё желание, речь идёт о твоём самоутверждении. Перед тобой открыт невообразимо интересный путь в науку.

— Путь? — громко переспросила Ольга. — Скажи, Юм, где сейчас твои родители?

Но у Юм, видимо не было желания вступать в полемику, она даже не удосужилась поднять свои прекрасные восточные глаза, поэтому за неё ответил Марк:

— Мы другое поколение, а значит, мы пойдём совершенно другим путём!

При этих словах, он облокотился на стол обеими руками, нависая над Ольгой и давя на неё горящим взглядом.

— Каким бы ни был этот путь, он ведёт в места не столь отдалённые! — парировала Ольга.

— Значит, ты уже навела справки? Умница! А, ты знаешь, за что? — лицо Марка исказилось от какой-то внутренней муки. — Ты хотя бы знаешь, за какие такие грехи наказаны наши люди? Ты когда-нибудь вникала в смысл открытий Ивана Правикова?

Ольга встрепенулась.

— Никогда! И вникать не собираюсь.

— Тогда, как ты можешь судить?

— А, я доверяю нашему президенту.

Марк вновь навис над Ольгой.

— А, я — нет! — рявкнул он, и покрутил перед её лицом указательным пальцем.

Ольга выкатила глаза. Она уже боялась, что-либо ещё сказать. Вдруг Марк начнёт такую оголтелую критику правительства, что Ольга не сможет сопротивляться своей патриотической совести и сдаст Марка со всеми потрохами.

— У нас свободное общество, и я волен думать именно так, — продолжал Марк, подтверждая мысли Ольги.

— Ну, так и думай дальше, — отозвалась Ольга, — но только не под моей крышей.

Марк немного приостыл и, вернувшись, в очередной раз из противоположного угла заговорил уже спокойным тоном.

— Хорошо, Ольга Владимировна, давай сделаем так, — мы поговорим об этом в другой раз, и только после того, как ты прочтёшь одну из последних статей Правикова. Я уверен, тогда ты заговоришь совсем по-другому.

Ольга пыталась сдерживать себя от нежелательных эмоций, вынув наружу наставнический тон:

— Марк, это противозаконно, ты признаёшь этот очевидный факт?

Она встала из-за стола, понимая, что в ходьбе ей будет легче сконцентрироваться.

— В данный момент вас трудно убедить в вашем заблуждении. Ведь столько лет вы думали так, а не иначе. В одночасье вы не изменитесь...

Ольга вдруг почувствовала, что в её бок ткнулось что-то острое и холодное. Она стояла напротив Марка, а за её спиной оказалась Юм.

— Очень жаль, Ольга Владимировна, — сурово произнесла Юм,— мы возлагали на вас большие надежды, вы же нас, грубо говоря, кинули.

— Так у вас и оружие есть? — пролепетала Ольга, стараясь держаться на высоте, скорее по инерции.

В этот момент Юм нервно одёрнула Ольгу.

Вглядываясь в прищуренные зрачки Марка, Ольга прошептала:

— Вы намерены убить меня?

Хмыкнув, Марк беззаботно проговорил:

— Юм, прекрати свои штучки.

Ольга пребывала в прострации, над её верхней губой даже выступили бусинки испарины. Шумно вздохнув, она вернулась за стол, полагая, что там находится самое безопасное место. Юм вернулась на диванчик, а Марк вновь стал прохаживаться вдоль кабинета.

— Хорошо, — немного погодя проговорила Ольга, — вполне наглядно вы мне дали понять, что люди вы серьёзные,— говорить было сложно, но она отключила своё "Я". — Хорошо, я оставлю вам лабораторию под моим именем. Но сама в этом участвовать не собираюсь. Можете меня тут же прикончить — нарушать законы Земли для меня противоестественно, как жизнь для смерти.

В этот момент Марк остановился перед Ольгой, и, вглядываясь в её глаза, задумчиво произнёс:

— Когда-нибудь ты поймёшь, насколько не справедливо к нам общество. На большее мы и не рассчитывали. Прости, Ольга Владимировна.

Он взглянул в сторону Юм, как показалось Ольге, сдерживая победные эмоции.

В этот момент Ольга была разбита. Она чувствовала себя ковриком, о который вытерли ноги. Тяжело поднявшись на ватных ногах, Ольга побрела к выходу. Уже у дверей её догнал Марк и, взяв её руку, крепко сжал.

— Мне, правда, очень жаль.

Ольга собралась с силами и выдавила:

— Если вам понадобится матрица моей личности, я в деревне, под названием Клейто.

Выдохнув, она выдернула руку, и исчезла в дверях.

Марк задумчиво опустил голову.

— Марк, а если она донесёт?

Юм подошла к Марку и вместе они отправились к столу, где только что сидела Ольга.

— Не донесёт.

Марк устало сел на Ольгино место.

— Ты уверен?

— Доверься моей интуиции.

Юм с сомнением пожала плечами, но Марк, улыбнувшись, добавил:

— Ты забыла, у нас оружие.

Юм рассмеялась.

— Да, жаль, что оно не стреляет.

Устало проведя рукой по волосам, Марк глубоко задумался, его настрой передался и Юм.

— Значит, ты хотел, чтобы всё решилось иначе?

— Ты бы тоже хотела. Но не всё ещё потеряно. Одной ногой она уже увязла.

— Нам будет не хватать её.

— Ты права. Но у нас есть шанс завербовать её, как бы она не сопротивлялась. По сути она сама того не понимает, чего лишается.

3. Клейто

Деревенька Клейто считалась особенной не только своей диковинной застройкой, но и своеобразной для этих мест фауной. Сотни легенд, сказаний объясняли на свой лад само название деревни, которое говорило о древности его происхождения. Когда-то это был большой богатый город, славящийся своими мастерами, скульпторами и художниками. Не зря в окружном городе Метаград-5, расположенному рядом с Клейто хранится огромное количество античных, самобытных скульптур. И всё-таки, это было так давно, что о тех временах напоминают, лишь сами скульптуры и кое-где, сохранившиеся стены скверов, увитых плющом.

После экономического упадка скульптурный город был разорен. Дома пришли в негодность, и в итоге, на его месте появилась грязная, убогая деревня.

Но, вот, по одной из версий, в деревню приехал некий богатый предприниматель по имени Селах, сосланный сюда за какую-то провинность. Он женился на одной из местных красавиц, происходящей из крестьянской семьи. Однажды собрал Селах всех жителей, и всем миром они сотворили из деревни цветущий сад.

Сейчас же, туристов, спешащих посмотреть на знаменитую прошлым, деревеньку, больше всего удивляет способ застройки самой деревни. Участки усадеб не имеют правильной, геометрической формы и располагаются в любых местах. Между усадьбами, как в лабиринте лавируют крепкие современные сооружения для передвижения, что-то вроде дорог. На пустых местах, а их множество, располагаются садики и скверики. Самая большая площадь в Клейто находится перед живописным зданием, где восседает местная власть. И дом, и площадь названы именем Селаха. Изредка на этом месте проходят собрания, но жители Клейто используют площадь Селаха исключительно для празднеств. Потому, как обрамлена она, так милыми для селян, разнообразными античными сооружениями уже в современном исполнении, да и находится это лобное место в самом центре деревни. За домом Селаха раскинулось взлётно-посадочное поле, ВПП. Несколько раз в день сюда из окружных городов прилетают рейсовые небоходы — Атоны. Немудрено, что вокруг ВПП облюбовали место многочисленные лавки и магазины. Район здесь людный, поэтому, по вечерам — обязательный сбор местной молодёжи.

Ольга считала себя местной, ещё бы, она здесь родилась, а теперь приезжает сюда в каждый отпуск, проведать бабушку с дедом, и с каждым годом она замечает какие-нибудь перемены. Новые постройки, новые люди, новые нравы.

А нынче... Первую неделю она вообще не выходила из дома и тихо страдала, изредка просматривая местные новости. Её терзали мысли о бесполезно прожитых годах, о том, что она слабохарактерная и бездарная. И только, бабушка с дедушкой ценили её по достоинству, доверяя ей кое-какие дела по хозяйству.

А вообще, в Клейто Ольга всегда чувствовала себя раскованной и свободной от правил поведения. Здесь она могла не заботиться об одежде, о причёске, о некотором этикете, присущем горожанам. Постоянные думы о Марке, о его коварстве никак не могли повлиять на её физическое состояние. Более того, она к своим немалым килограммам добавила ещё немного, хотя, чему уж тут радоваться. На протяжении всего времени ей было обидно и грустно, а главное, она чувствовала себя втянутой в ужасное преступление. Ольга изводила себя мыслями, о том, что она настоящий преступник. Это с её именем будут связывать грязные делишки отступников. Самое ужасное то, что она не может этому противостоять. На кого она может заявить в полицию — на саму себя? Даже если предположить, что ей поверят, и начнут копаться в делах лаборатории, вряд ли Марк допустит такую оплошность. Наверняка, он предусмотрел и этот вариант, ведь они привыкли работать подпольно. И тогда она выставит себя в непристойном виде. А если и докопаются до истины, то можно себе представить, что ждёт Марка в будущем. Ты забыла, Оля, они хотели тебя убить, хотя, едва ли они пойдут на это. Она нужна им именно живая и невредимая. "Итак, чтобы их дела закончились провалом,— выстроилось в её голове,— я должна скоропостижно загнуться. Вот, чёрт, не хочется уходить из жизни в расцвете сил. А главное ради чего? А может быть не так уж опасны, эти труды Правикова? Тогда, какой резон правительству искажать истину? И, где же ответы"?

Когда Ольге становилось особенно грустно, она усаживалась в маленький прогулочный автолёт и улетала за околицу, туда, где меж холмов протекала небольшая речушка, обрамлённая развесистыми ивами, черёмухой и каменными берегами. На одних холмах произрастали леса, на других ковровые луга. Выйдя из автолёта, на одном из холмов, Ольга уселась прямо на траву, и, залюбовавшись фантастическим пейзажем, замерла — куда бы она ни бросила взгляд, отовсюду ей открывалась, какая-то умиротворённость, и в то же время рукотворная гармония.

Неожиданно, её покой прервала бабушка.

— Оля, ты опять в лесу? Бросай свою хандру и беги на площадь.

— Зачем?

— Там прибывает какая-то знаменитость.

— И ты не знаешь, кто?

— Не знаю, Оля, он или она, или ещё какой топ-театр. Ясно одно, они из Граалона, атонов такой марки мне не приходилось видеть.

— Так они уже прилетели?

— Звезд ждут с минуты на минуту, зато устроители концерта уже здесь, так передаёт местное инфо. Там уж, наверное, и мест нет. Ну, так ты летишь?

— Что-то не хочется. Знать бы, кто. Я, например, люблю топ-театр "Фантом".

— Слушай, какая тебе разница, мы с дедом больше не желаем видеть тебя в таком состоянии. Это просто Бог услышал наши с ним молитвы, и подослал артистов в Клейто.

В сердцах, бабушка исчезла, и Ольга наморщила нос — поменять укромное, тихое местечко на орущую толпу народа? Так же кисло Ольга встала на ноги, и медленно побрела к автолёту. "Ладно,— подумала она,— если не понравится, улечу обратно".

* * *

На заполненной народом площади, яблоку негде было упасть, а уж поставить автолёт — исключено. Стоянка за домом Селаха так же была забита до отказа. Рядом с ней бестолково кружил рой, таких же бедолаг, как она. Зато середина ВПП оказалась относительно свободной. В центре ВПП стоял гигантский, современный небоход тёмно-серого цвета, похожий на правительственный атон — "Акулу". Вокруг него на приличном расстоянии разместились мелкие автолёты той же странной раскраски, а уже за ними плотным кольцом стояла толпа народа, не допускающая даже просвета. "Интересно, что за фрукт мог так растревожить нашу провинцию?— Подумала Ольга".

Покружив над площадью, она полетела к дому с намерением оставить там автолёт и вернуться пешком, но ведь это долго, а так любопытно. Была, не была! Ольга наметила место в оцепленном районе и начала снижение. Тут же к ней устремилось несколько автолётов охраны, но Ольга лишь увеличила скорость. Какое-то безумие охватило её. Азарт опасности смешался со смелостью, ей даже стало задорно. Она будто скинула с себя некий тяжёлый груз запрета. Когда её автолёт шумно свалился у хвоста "Акулы", её тут же окружили люди в тёмно-синей униформе. О том, что это были не местные полицейские, Ольга поняла после того, как один из них заговорил с некоторым акцентом.

— Мадам, здесь запрещено садиться.

Будь, что будет!

— Пока что мадмуазель, и что означает слово — "запрещено"?

Неместный полисмен оказался серьёзным.

— Я попрошу убрать свой автолёт.

— Но, он никому не мешает.

— Вам нельзя здесь находиться.

— Но, почему? У вас учения?

— Мадам, э... мадмуазель, если вы не покинете это место, нам придётся применить силу.

Надо сказать, что над площадью и над ВПП стоял невероятный шум, к тому же гремела непонятная музыка, наверное, там, перед домом Селаха уже шло какое-то представление. Это ещё больше раззадорило Ольгу, и она продолжила в прежнем духе.

— Значит, сила есть — ума не надо.

— Ума? — переспросил он.

— Вы хотите спросить, что это такое?

Наконец, блюститель порядка немного растерялся, но тут к нему на помощь подошёл другой страж закона чином повыше, которого сопровождали ещё двое.

— Что здесь происходит? — спросил он с таким акцентом, что Ольга едва разобрала смысл сказанного.

— Офицер, — не унималась Ольга, — я местный фининспектор. Меня интересует, заплатили ли вы за эту стоянку. Попрошу ваши документы.

Нет, её сегодня точно посадят, удивлялась она сама себе. Офицер выкатил глаза, и начал нелепо оправдываться, чем ещё больше развеселил Ольгу.

— Госпожа, не имею честь знать вашего имени, но мы гости, и ваши официальные лица обо всём предупреждены.

— Значит, не все лица предупреждены. И я должна знать, почему моё законное место занимает чья-то жестянка!

Ольга махнула рукой в сторону "Акулы", и тут её рука повисла в воздухе. В замедленном действии ресницы Ольги падали и поднимались вновь, чтобы увидеть, как в её сторону приближается, вышедший из "Акулы" молодой человек среднего роста, в чёрном, полу облегающем костюме, местами отороченном жёлто-красным, мелким орнаментом. Его светлые волосы пружинили при каждом его шаге и слегка колыхались на ветру, а от солнца он так щурился, что трудно было разглядеть его глаза. На Ольгу резко повеяло чувством Дежа вю, но только на мгновение. Вид незнакомца был слишком суровым, а меж его бровей даже пролегла глубокая складка. Но его личность показалась Ольге чем-то притягательной, хотя шёл он совершенно спокойно, небрежно засунув руки в карманы. Метра два не доходя до импровизированной Ольгиной "сцены", он остановился, пристально вглядываясь в её лицо. Расслабившись, Олька опустила, наконец, руку, но от такого изучающего взгляда ей стало не по себе. Ища защиты, она оглянулась на охранников, но те, глядя строго перед собой, словно окаменели. Тем временем, к этому молодому человеку подошли ещё двое, и они уже вместе принялись наблюдать за происходящей сценой.

— Ваше имя? — без акцента и без нажима произнёс он.

— Ольга м... Травкина.

Что-то мешало ей говорить, она мучилась вопросом, где она могла его видеть? В мыслях переплелись названия всех топ театров.

Он слегка наклонил голову в сторону одного из сопровождающих, и тот поспешно исчез в зеве "Акулы".

— Где-то я вас видел. Вы местная?

— Нет. Да...Я...— она искала слова.

— Местный фининспектор, — решил помочь ей офицер.

— Значит власть?

— А...Э...— Ольга хотела возразить, отрицательно качая головой, но тут вернулся один из телохранителей. Минуту он что-то шептал ему на ухо, но он даже не удостоил его вниманием, и лишь ещё больше прищурился, вглядываясь в её лицо.

Ольге, наконец, перестало это нравиться.

— Да, я местная власть, и желаю знать, с кем имею честь разговаривать?

В полицейском ряду раздался звук, подобный удивлению, а телохранители даже встрепенулись, будто Ольга плюнула им в лицо.

— Спокойно! — придержал их хозяин. — Я Архиват Марса Аристокл Виндеконд.

Слегка улыбнувшись, Ольга издала глупый смешок.

— Послушайте, давно у нас не было спектаклей такого профессионального уровня. Вот, только, ваш грим, по-моему, немного неудачен. У Виндеконда вовсе не такое лицо, более просветлённое, яркое, что ли, я же видела по инфо. И потом, он всё же моложе вас. Ольга даже решилась поправить на нём костюм, но только она дёрнулась, её тут же перехватили цепкие руки блюстителей порядка. Тогда Виндеконд сам подошёл к ней. Он заглянул в её удивлённые, широко открытые глаза и надменный, полный власти и превосходства взгляд обдал её холодом. От его глаз исходила какая-то сила, подавляющая волю. Но где-то там, на дне его тёмных зрачков она увидела нечто, от чего ей стало, немного жаль его. Как только она это поняла, он тут же опустил глаза, и резко развернулся к своей охране.

Как не знать такого всемирно известного человека, совсем недавно заступившего на пост Архивата Марса. Каждый канал Инфо только тем и занимается, что постоянно перебирает все события связанные с делами Дома Виндекондов, и тем более, самого Аристокла Виндеконда, его отца Абросима, многочисленных приближённых двора, фрейлин и т. д. Можно сказать, что пресса только этим и питается. Помнится, Ольгина семья с умилением смотрела свадьбу, которая освещалась с особенным шиком. Аристокл тогда ещё не был Архиватом, а невестой была любимица Землян ясновидящая Итея Флокки, равной которой по красоте никого не было, и счастливее этих двоих на свете тоже никого не было, так считала Ольга. Может быть, вид этой пары в те дни, и подтолкнул Ольгу ответить взаимностью Марку. А, потом, через некоторое время, они всем семейством оплакивали нелепую кончину Итеи. Это была великая трагедия и Земли и Марса. И вот теперь, Аристокл здесь, понятно, что тот жизнерадостный молодой человек, которого помнила Ольга по инфо, не шёл в сравнение с этим зомби. И то, что она сейчас наблюдает, это отходняк от личного горя. Ну, что ж, каждый переживает это, как может, Аристокл решил развеяться, посещая интересные места Земли, ведь Клейто включено во всемирный список достопримечательностей.

Между тем, со стороны дома Селаха подошло ещё несколько человек. К ним подогнали подвижную платформу, на которую взошли и Виндеконд, и сопровождающие его лица. Платформа скрылась в толпе за домом Селаха, и Ольга, наконец, приняла решение покинуть ВПП. Совершенно ясно, что концерта не будет, зато будут одни эмоции.

— Извините, Господа, мне пора. Служба, понимаете ли.

Вырвавшись из рук одного из полицейских, она решительно взялась за ручку своего автолёта.

— Простите, Мэм, но вы не сможете улететь, пока не будет соответствующего разрешения.

— Успокойтесь, офицер! — крикнула Ольга, резко рванув на себя ручку.

В этот момент к ним подошёл пожилой мужчина приятной наружности. Тепло улыбнувшись Ольге, он спросил её обыденным голосом:

— Вы, Ольга Владимировна Травкина?

— Да, а, откуда вы меня знаете?

— Можно вас отвлечь буквально на два слова? Уверяю, это совершенно безвредно.

— Конечно, можно.

"Наконец-то, хоть один учтивый человек нашёлся, — подумала Ольга, оглянувшись на полицейский ряд".

— Тогда, прошу вас в небоход.

— Туда? — изумилась Ольга, с опаской глядя на "Акулу".

— Разговор сугубо конфиденциальный.

— Хорошо, — явно сомневаясь, произнесла она, увидев, издали отблески видео пчёл.

Войдя внутрь небохода, Ольга огляделась, здесь конечно присутствовал супер комфорт, о котором Ольга отдалённо догадывалась. Встретившихся у входа охранников, она нарочито поприветствовала, и двинулась дальше, в соседний отсек, куда направился её спутник.

— Меня зовут Вениамин Вудман, я помощник Архивата, — представился мужчина, усаживаясь напротив Ольги, — но можете называть меня Веня или просто Вен.

— А вы, можете называть меня просто, Оля, — поспешно произнесла она, поддаваясь на такое беспрецедентное обаяние.

Среднего возраста, стройный и подтянутый Вениамин был одет в костюм, отдалённо похожий на костюм Виндеконда. Описывая его далее, можно сказать, что это был человек — дипломат — осторожные, предупредительные движения, лёгкий наклон головы в сторону и мягкий проницательный взгляд.

"Если он думает, что я и впрямь фининспектор,— распереживалась Ольга,— то мне каюк — опозорят, оштрафуют за враньё". Но, она зря волновалась на этот счёт. Разговор оказался таким неожиданным, что Ольга и представить себе не могла.

— Я буду говорить кратко. Вы конечно в курсе наших марсианских дел?

— Ну, в общем.

— Вы знаете о трагической гибели нашей богини Итеи Флокки?

Холодные мурашки пробежали по спине Ольги. Вениамин, тем временем продолжал:

— Конечно, никто её не заменит, как мудрую и ясновидящую богиню.

Он немного помолчал, задумавшись, но потом, как бы очнувшись, продолжил:

— Только, вот жизнь продолжается, а Марсианам нужен наследник, причём здоровый и крепкий, вроде Землянина.

— Да, конечно.

Ольга слушала вполуха, потому, что в памяти крутился образ самой Итеи Флокки, и жалость вновь проснулась в её душе, как когда-то.

— Одним словом, я от имени всего Марса хочу спросить вас, Ольга не смогли бы вы попробовать занять место первой леди Марса?

Ольгин мозг вообще не воспринял эти слова, там не было таких, мощных антенн, для такой, совершенно дикой информации. Поэтому она и ответила вполне буднично, будто её просят о каком-то пустяке: подкинуть до города, например.

— Вен, я могла бы конечно, попробовать но, понимаешь, я не могу.

Мило улыбнувшись ему, она пожала плечами — что поделаешь, вот, колесо отвалилось.

— Оля, сосредоточьтесь и подумайте. А может у вас есть какие-то веские причины?

— В смысле?

— Ну, у вас на примете имеется другой кандидат?

— Какой ещё кандидат?

Вен, тяжело вздохнув, поднялся с места, и, пройдясь по небоходу, чётко произнёс:

— У вас есть муж или жених?

— Нет, конечно! — выкрикнула она. — И вообще, замуж я не собираюсь!

С этими словами до Ольги, наконец, стал доходить смысл всего разговора, и она сорвалась:

— А причём здесь мои личные дела, Вен? Вы предлагаете мне руку и сердце?

Остолбенев, Вениамин, выхватив откуда-то стул, сел перед Ольгой.

— Оля, на Марсе место жены Архивата почётно, как звание героя.

— Да, Бога ради, но при чём здесь я?

— Какие же вы Земляне непонятливые. Наверное, вы хотите, чтобы Архиват вам об этом сказал лично?

— Вен, мы говорим на разных языках.

— Согласен, ведь мы с разных планет. Может нам переводчика вызвать? Джон!— крикнул он в приоткрытую дверь и в салон скромно вошёл один из охранников.

— Джон, ты язык землян понимаешь? Объясни ей то, что слышал.

— Ну, я честно, ничего не слышал, — прокашлявшись, сказал он.

— Я приказываю!

— Слушаюсь!

Повернувшись к Ольге, он заговорил уже смело:

— Не ломайся, девочка, тебя берёт в жёны сам Архиват Марса.

Внимательно оглядев здоровяка с ног до головы, Ольга крикнула ему в лицо:

— Я тебе не девочка и не породистая самка, для воспроизведения поголовья марсиан!

— Оля, с вами будет трудно,— изумился Вен.

— Будет?! Ну, вы Марсиане, даёте! Вы там...

Задыхаясь, она нелепо тыкала пальцем в небо. Наконец, собравшись внутренне, она проговорила:

— Прошу прощения, Вениамин, но нам с вами не по пути.

Ловко обогнув охранника, она оттолкнула его, и выскочила на улицу. Её автолёт опекал всего один полицейский, уж с ним она справится. Миленько ему, улыбаясь, игнорируя свой внушительный вес, она удивительно ловко запрыгнула внутрь автолёта. К тому моменту, когда Вен и оба охранника выбежали на улицу, Ольга находилась уже в воздухе, и приветливо махала им рукой, но эта рука почему-то дрожала.

В самом деле, Ольгу немного лихорадило. Зря она поднялась в воздух в таком состоянии. Куда она летит? Бестолково покружив над живописными холмами, она всё-таки вспомнила, где находится её дом. Часть эскорта "Акулы" мирно поджидала её вдоль всего периметра её усадьбы. Стало ясно, что мирно приземлиться у дома ей не удастся.

Ну, ничего. Рано или поздно они поймут, что старания их напрасны. Тот же Виндеконд должен же он понимать, что не может она. Ольга некоторое время продолжала летать над домом, собирая все свои мысли в кучу. А, что, собственно ей предлагается? Что-то вроде новой работы — произвести на свет наследника Архивата. Подумаешь. Господи, а как же тогда те высокие чувства, что же, их нет? Или их нет только для неё, а для остальных, типа Марка, Юм они есть и почему она снова попала в эту глупую ситуацию? Неужели она никогда не отомстит им, и не поставит их на место? Стоп! Месть, вот, что ей нужно. Эта мысль была такой большой и объёмной, что затмевала всё остальное, не зря она думала об этом все эти дни. Ольга вдохнула полной грудью. Конечно же, из данной ситуации можно извлечь прямую выгоду! У Ольги даже пересохло в горле от этой очевидной мысли. Уверенно она направила свой автолёт к площади Селаха. Позади её тут же выстроился эскорт марсиан. Пролетая над площадью, Ольга притормозила. Совершенно непонятными ей казались действия Архивата. Его платформа, отличающаяся от толпы тёмными цветами, бесцельно рассекала её в разных направлениях. Это напоминало ей, приезжавший недавно цирк зверей.

На этот раз полиция встречала её с распростёртыми руками. Ольга старалась не смотреть в глаза, явившемуся перед ней Вениамину Вудману.

— Я не могла уйти, так и не узнав одной вещи, — запыхавшись, проговорила она.

— Что именно вас заинтересовало?

— Понятно, что наше Клейто обозначено в туристическом атласе для скучающего отпускника, как правило, раз в году какая-нибудь звезда завернёт в наши края, но ни президенту, ни даже губернатору края, ни разу не приходило в ум такое желание, как посещение нашей деревни.

Ольга уже более уверенно посмотрела в его белёсые глаза.

— Я понял, о чём вы хотите спросить. Но разве из происходящего не понятно, что Архиват искал именно вас?

Сморщив лоб, Ольга парировала:

— Давайте, без аллегорий.

— Ну, конечно, не вас, конкретно, а именно такую, как вы.

— Значит, то чем занимается ваш шеф у нас на площади, это конкурсный отбор кандидаток в марсианский гарем. Какой цинизм по отношению к нашим женщинам, да и ко всем жителям Клейто!

Увидев, как Вениамин, словно школьник, виновато опустил глаза, Ольга сбавила обороты.

— Как же так, Вен? — тихо спросила она.

— Я попытаюсь оправдать Архивата.

— Оправдать?

— Да, — он поднял на неё свои светлые глаза, и заговорил. — За столетия жизни на Марсе земная раса значительно ослабла. Даже современная медицина не в силах помочь ослабленным организмам. По всему Марсу дети рождаются нежизнеспособными. А в семье Виндекондов женская половина обычно живёт мало. Мать Аристокла, так же погибла во время родов, и Аристокл почти всё своё детство провёл на Земле. Здесь он и познакомился с Итеей Флокки, но, к сожалению и она оказалась марсианкой. Её ребёнок не прожил и нескольких минут, а сама она умерла, даже не узнав об этом.

Вен тяжело вздохнул.

— Я не знаю, как ещё вам объяснить, как нужна нам здоровая, крепкая и не избалованная женщина.

— Зачем же, такая крепкая?

— Затем, что на Марсе в отличие от Земли, женщины сами выхаживают беременность, во избежание различных мутаций ребёнка, зарождающегося и без того в неблагоприятной среде.

— А, как же моральная сторона вашей сделки? — более спокойным тоном спросила Ольга. — Поймите сами, я — и этот мальчик.

— О, на этот счёт вы можете не волноваться. Вы его даже не увидите у себя в доме. Я хочу сказать, что жить вы будите отдельно. Вы должны понять, что сама цель оправдывает все моральные издержки, она велика и благородна, тем более, если учесть современные методы зачатия. В этом трудно убедить женщину из глубинки, но вы достаточно высоко образованы, и являетесь для нас просто подарком судьбы.

— Значит, простая доярка вам всё же не подходит?

— А, как вы думали? Наследственность для нас особенно важна. По всем признакам, вы уже подошли Архивату. Он сам просил меня подготовить вас. Могу ли я ослушаться его, как вы думаете?

— Значит, если я не соглашусь, то не сносить вам головы?

— Примерно, так.

Они вместе рассмеялись, но Ольга тут же погрустнела, и медленно пролепетала:

— Жаль такую светлую голову, — склонившись, так, чтобы он не увидел её глаз, она тихо добавила: — я согласна.

И всё! После этих исторических слов Ольге показалось, что с этого момента она не принадлежит себе лично. Она почувствовала это физически. Должно быть, точно так же обстояли дела у женщин средних веков, взятых в полон врага или выданных замуж против их воли. Но данная ситуация была несколько иной. Дело в том, что ей немного льстило, то, что Архиват остановился именно на ней, чего греха таить. Так же точно ей немного льстило когда-то, что и Марк Соло сделал ей предложение, правда к Марку она не питала никаких чувств. А, что же номер два, о котором предупреждал её отец, и который не замедлил появиться на горизонте? Вообще— то с Виндекондом нужно было поговорить с самого начала, но что странно, она его больше не увидела.

Везде сопровождал её Вениамин. Он улаживал дела с бабушкой и дедушкой. Он поехал с Ольгой в город решать другие Ольгины проблемы, ведь расставание с родителями было для неё пыткой. Но её отец, как всегда, по-философски рассудил:

— Звёздочка, это провидение, судьба, понимаешь?

Он напомнил ей о давнишнем споре и о неизбежности судьбы. Ольга не стала ему возражать. Она не стала объяснять ему, что двигатель её судьбоносной машины заряжен энергией мести за свою же собственную наивность, за неисполненные желания, за порушенные надежды. Месть вообще за обиду, нанесённую ей Марком. И это самый приятный момент в данной ситуации, благодаря которой, так, а не иначе решилась судьба Ольги, она смогла, всё же найти способ нарушить планы Марка с Юм, и их странной, опасной организации. Скорее всего, Ольга станет гражданкой Марса и тогда, её лаборатория будет продана или ликвидирована. Именно это обстоятельство повергло Марка и Юм в шок. А Ольга попросту злорадствовала, не понимая ещё до конца, какой ценой она добилась этой победы.

4. Чувства врасплох

Великолепный дворец "Мудрецов" издали напоминал игрушку из слоновой кости. Прямоугольный и высокий дворец, со всех четырёх сторон был окружён арками такой же высоты, как и само здание. Лёгкие, резные арки и зданию придавали воздушность. Сверху дворец украшал решётчатый, в виде шестигранной пирамиды купол. С давних пор этот дворец жители Архинона приспособили для бракосочетаний. Вдобавок, его дивная красота усиливалась искусственной подсветкой. Да, и сам он будто светился изнутри.

А, вообще ритуал бракосочетания на Марсе разительно отличается от земного и стоит некоторого внимания.

Итак, невестин зал был украшен цветами и лентами, свисающими из-под самого свода. Оттуда же разливался голограммный, радужный свет. Подружкой Ольга выбрала себе Нал, хотя ей настоятельно советовали выбрать девушку из высокого сословия. Но к Нал она уже привязалась, как к своенравной, строптивой собачке. Пусть она не послушна, но она своя. Ольге нравилась её прямота, когда придворные дамы ей лишь только льстили.

Что касается свадебного наряда, то в нём Ольга чувствовала себя предводительницей павлиньей стаи. Белое, и без того немного полнило её, зато ей сделали красивейшую причёску и искуснейший макияж, такой, что Ольга вообще не узнавала себя в зеркале. Итак, Нал ушла в совещательную комнату, где должна была встретиться с дружком жениха, а Ольгу в это время взял в оборот местный представитель власти. Как на экзамене, Ольге пришлось ответить на многие вопросы об истории Марса, о семейном кодексе Марса, и о своём душевном состоянии. О том, давно ли она знает Аристокла и даже о чувствах к нему. С этими формальностями Ольга справилась на отлично, отвечая то, что и полагалось в этих случаях. Чиновник благосклонно отступился, напомнив при этом, что если брак распадётся по её вине, она будет наказана.

— Я знаю, — откликнулась она, — я же читала.

Через некоторое время в своих бордовых одеяниях появилась Нал и, взяв Ольгу за руку, повела её к светящейся неподалёку платформе. Ступив на неё, Ольга поняла, что это лифт. Полёт был стремительным и долгим. Где-то в районе затылка звучала немного грустная, тихая мелодия.

— Всё, госпожа Ольга, — проговорила Нал, — жениха тоже не смогли уговорить.

Ольга, изумлённо на неё взглянула.

— Вы его уговаривали?

— Дружок уговаривал.

— Ну, вы и артисты! — изумилась Ольга.

— Вы угадали. Искусство театра, а так же актёрское мастерство преподаётся в школах Марса.

— Вместо того чтобы преподавать полезные вещи.

Улыбнувшись, Нал заговорщически проговорила:

— Не в службу, а в дружбу, хочу предупредить: всё, что в ближайшие полчаса вы услышите или увидите, тоже будет искусным спектаклем, но главное в нём, это пройти через правду. А именно, нужно просто верить тому, что говоришь. Поверьте себе, а после забудьте — всё, как в кино.

— Спасибо за предупреждение, я ведь жутко легковерная.

Музыка смолкла, и Нал шепнула:

— Тихо. Спектакль, спектаклем, а слова должны быть точными и никакого смеха, ты поняла?

Ольга не удивилась переходу на "ты".

— Где мне, ведь я не изучала...

В этот момент прозвучало оглушительное начало такта торжественного марша. Нал, мгновенно вложила в руку Ольги неоновую палочку.

— Держи её перед собой.

— Что это?

— Что-то вроде детектора лжи,— успела крикнуть вдогонку Нал, прежде чем исчезнуть в темноте вспыхнувшего на мгновение пространства.

То, что происходило за кадром, на самом деле было скрыто от посторонних глаз. Для Ольги всё это время так и осталось где-то там, в другом измерении. Потому, что когда она, очнулась на гигантских качелях, рядом он, ей показалось, что всё это происходит не с ней, а совершенно с другой женщиной, где-то на экране большого кино. Именно в кино пылкие влюблённые в трансе признаются друг другу в вечной любви, именно там золушки превращаются в прекрасных принцесс, где история заканчивается головокружительным поцелуем и нежными объятиями. И во всём этом участвовала главная героиня романа Ольга Травкина, без памяти влюбившаяся в своего суженного Аристокла. Не мудрено, ведь он был, что ни на есть самым прекрасным принцем на свете, обещавшем до конца жизни любить её. Музыка меняла ритмы, переходя к нежным интонациям. Виртуальное освещение создавало эффект, вращающейся вокруг них галактики. Качели медленно приходили в движение навстречу ароматному воздушному потоку. Вокруг них падали несуществующие цветы и порхали диковинные бабочки. Но, этот мир постепенно отступал, опуская их с Аристоклом вниз, в реальность. А там им рукоплескала толпа гостей и родственников. И уже настоящие цветы летели в их сторону. Процессия проводила молодожёнов в их авто, и Ольга, наслаждаясь видом великолепного ночного Архинона, почувствовала себя на вершине счастья. Ярко освещённые улицы были заполнены народом, приветствующих их криками, забрасывающих авто цветами. На экранах шли трансляции. Всюду веселились, пели песни, и плясали. Доносилась разнообразная музыка.

Сразу после того, как кортеж въехал на автостраду, Аристокл, глядя строго перед собой, произнёс следующее:

— Я надеюсь, вы ясно поняли, в чём состоит ваша задача и по отношению ко мне у вас не должно быть никаких иллюзий.

— То же самое касается и вас, — выпалила громко Ольга, приветливо улыбаясь счастливым Марсианам.

Аристокл хмыкнув, отвернулся в сторону. Но до Ольги смысл его слов дошёл лишь спустя минуту, и только сейчас ей стало невообразимо холодно.

* * *

Целый день, то есть ночь шло празднество, и на следующий день и ночь, тоже шло веселье. Ольга и не собиралась спать, ей хотелось прочувствовать и запомнить это радостное событие, а также, то неповторимое приобретённое чувство, которое то смущало, то, вдруг приводило в восторг, и взбудораживало. А слова, брошенные Аристоклом в авто, казались настоль несущественными, что их она попросту стёрла из памяти. Сказался выпитый накануне бокал вина. Она боялась, что все эти ощущения пройдут, чувствовалась их зыбкость, поэтому пыталась продлить их, радуясь жизни, пока это возможно.

— Нал, говорят, у вас есть зал "Смеха", ты не можешь меня туда проводить?

— Ой, госпожа Ольга, вам мало зала "Веселья"?

— Я хочу "Смеха"!

— Да, вы и так смеётесь без умолку, точно вам пятки щекочут.

Готовая рассмеяться, Нал сама еле сдерживала себя.

— Нал,— позвала её Ольга, и, смеясь, состроила ей рожицу.

Не выдержав, та прыснула со смеху.

— Ну, хорошо, пойдём, только потом не пожалейте.

Почти в каждом зале шло веселье, звучала разнообразная музыка. Гости угощались, танцевали, и восторженно приветствовали Ольгу с Нал. В некоторых залах, в более спокойной обстановке велись степенные беседы, в других, под грохот музыки и всполохи света веселилась молодёжь. Зал "Смеха" оказался довольно далеко, но, к сожалению, оказался запертым. И вообще, эта часть дворца неестественно молчала, кое-где в сумрачном свете маячили тени охранников.

— В чём дело, Нал?

Голос Ольги эхом прокатился по коридорам и холлам.

— Не знаю, — шёпотом отозвалась Нал, будто чего-то испугавшись. — Вообще-то я подозревала, что он заперт.

— Почему?— спросила Ольга.

Теперь она была одета в богатое убранство. Переодели и Нал, теперь она выглядела знатной сеньорой.

— Не знаю.

— Тогда, пойдём, прогуляемся вон, туда, — Ольга показала в ту сторону, куда уходил бесконечно длинный коридор.

Лишь только они ступили на него, тут же оказались в его конце, перед дверями, украшенными божественными фресками и сверкающими зеркальными вставками. Оказывается, здесь работала телепортическая дорожка.

— Мы с тобой, как две ряженые цыганки, — смеясь, проговорила Ольга, показывая пальцем на отражения в дверях.

— Точно, — усмехнулась Нал.

Вместе они рассмеялись дружным раскатистым хохотом.

Неожиданно, дверь перед ними раздвинулась, впустив их внутрь помещения. Низкие потолки, стены, поглощающие звук, заставили девушек замолчать. Розовые рассветные лучи падали от окон на дальнюю, ажурную стенку, вдоль которой располагалось несколько дверей. В одной из отворившихся дверей показалась фигура Аристокла. На нём был тёмно-серый костюм, с неизменным жёлто-красным орнаментом. Похожий на взъерошенного воробья, Аристокл казался слегка напуганным.

— Что вы здесь делаете? — спросил он Ольгу.

— Гуляем, — беззаботно ответила Нал.

Он перевёл недоуменный взгляд на Нал.

— Вы гуляете! А здесь прогулочный сад? — визгливо закончил он.

Нал тут же чем-то о!— в сердцах, проговорилаподавилась, но Ольгу пока ещё не привыкла к такому.

— Ах, простите мою глупую подружку, она думала, что сопровождает меня к брачному ложу, но оказывается, мы попали в мужской монастырь.

Увидев его глаза, блестевшие не по-доброму, Ольга, лишь больше вошла в раж. Обойдя его стороной, она двинулась вдоль нескольких дверей, расположенных в один ряд.

— Ну, так, где здесь келья отца Аристокла? Может эта? А может эта?

Она стучала по всем дверям, и те под её натиском открывались, и вновь закрывались. В одной из дверей показалась голова молоденького дружка жениха по имени Игул — троюродного брата Аристокла. Ольгу невероятно развеселил его растрёпанный вид.

— О! А, вот и подьячий!— воскликнула она весело, стукнув мальчишку по лбу.

— Что здесь происходит?— сонно пролепетал он, потирая лоб.

— Может, ты знаешь, где здесь брачное ложе? Где мы будем разводить маленьких Виндекондов?

И Дружок, и Нал одновременно с испугом взглянули в сторону Аристокла, явно ожидая вполне определённой реакции, и она не заставила долго ждать.

— А, ну пошли все вон!— Раздался, наконец, нервный крик.

За пареньком тут же захлопнулась дверь. А Нал поспешила исчезнуть в бесконечном переходе. Ольга же не сдвинулась с места. Постепенно меняясь в лице, она не сводила с него вызывающего взгляда. Но только сейчас она обратила внимание на красные веки, неприбранные волосы и неестественную бледность его лица.

— У тебя температура? — спросила она, поменяв тон. И заботливо посмотрела на него. По привычке, Ольга решила пощупать его лоб, и дёрнулась к нему.

— Не подходи! — крикнул он.

Он выставил вперёд руку, как бы ограждаясь от неё. Ольга замерла, ей стало нестерпимо холодно, как в прошлый раз, в авто. В его взгляде она прочитала не страх, а откровенное отвращение. Глубоко внутри защемило, от стыда и смущения, как будто очнувшись, Ольга стремительно бросилась прочь, грузно, как на Земле, ступая своими слоновьими шагами. Минута, и она исчезла в проходе.

Горькая обида душила её, в то время как она на ходу рвала на себе, уродующие её, одежды. До своей постели Ольга добралась уже налегке, оставшись лишь в нижнем белье. Следом за ней в спальню вбежала Нал, но Ольга, упав на кровать, сдавленно выдавила:

— Уйди Нал, пожалуйста.

Но та и не думала уходить. Подойдя на цыпочках к Ольге и, присев на край кровати, Нал мягко положила руку на её спину.

— Глупая, — ласково проговорила она, — ты всё-таки поверила этому спектаклю во дворце "Мудрецов".

— Но это же было так правдоподобно,— отозвалась Ольга, хлюпая носом.

— По актёрскому мастерству у Аристокла всегда было "Отлично"

— Так, вы — Марсиане..., — Ольга тяжело передохнула, — обыкновенное враньё возвели до ранга искусства? Как же вы живёте со всем этим?

Ольга не скрывая, разрыдалась, и Нал, уронив голову на её спину, тихо проговорила:

— Глупая Землянка.

* * *

Буквально через неделю после беспробудного веселья горожан, распространилась весть о смерти Виндеконда старшего. На Ольгу повеяло холодом. Буквально неделю назад, она имела возможность пообщаться с человеком, которого во всём мире считали тираном, и в самом деле его взгляд, как и взгляд Аристокла излучал гнетущую силу. Однако, общаясь с ним целый день, Ольга открыла в нём прямого, мудрого и благородного человека. Эта встреча пробудила в ней только уважение. Безусловно, Итея Флокки здесь использовала своё влияние в изменении мировоззрения Виндеконда старшего. А сейчас Ольге показалось, будто она потеряла что-то необходимое, которое ей понадобилось бы в этой наступающей новой жизни. А ведь она надеялась на частое общение с ним, и никак не ожидала такого исхода. И, когда Аристокл распорядился поселить её во дворце "Славы", в мыслях она только поблагодарила его.

Хотя, жить в "музее" было немного неудобно, но она нашла себе уютное местечко, которое раньше принадлежало матери Аристокла. Здесь было не так музейно, как в других местах дворца. Видно, что здесь была произведена некоторая реконструкция, чтобы хоть, как-то приблизиться к современным рамкам. Конечно же, Нал Ольга забрала с собой. Теперь обе они понимали, что их жизни связаны, хотя, изредка не упускали случая уколоть друг друга.

Кроме Вена и Нал Ольга общалась и с другими дворцовыми людьми, но дружеские отношения у неё сложились только с этими двоими. Из дворца "Прогресс" с ней связывался Вен. Он передавал незначительные новости и интересовался её здоровьем.

— Вен, что тебе до моего здоровья? Я в норме.

— Вижу. Мы просто ждали, когда у тебя наступит период адаптации к марсианской среде, но теперь поняли, что, этого никогда не произойдёт. У тебя идеальный организм. И всё-таки, если, что, обратись к Нал, она у нас всё же медик.

— Непременно, Вен. Скажи, а как здоровье моего мужа?

— Он в полном здравии.

— Я рада.

Вен хмыкнул и исчез с глаз.

Это однозначно: Авиценна, исследуя анамнез её болезни, установил бы вполне определённый диагноз. Поставив себя на место Аристокла, Ольга отнесла его к жертвам обстоятельства. Конечно, она не может забыть обиду, нанесённую им в авто, тем и больнее думать о нём, но почему-то хотелось продлить эту боль. Более того, Ольга заметила за собой, что всё меньше думает о своём предназначении в науке. Какие-то там мисиды, теперь для неё почти ничего не значили. Это было странно, и немного пугало её, постоянно являя один и тот же вопрос — что же теперь дальше будет?

— Мисс Ольга, вы опять не надели платье для прогулки.

Нал догнала её в саду, у плетёной беседки, но встретив укоризненный взгляд Ольги, она проговорила:

— Хорошо, я прощаю вас. А почему вы гуляете в неурочное время? Я просто не поспеваю за вами, у меня нарушен весь график.

— Забудь, Нал. Здесь я хозяйка, а значит, делаю, что хочу.

— Даже здесь Виндеконд является хозяином.

— Нал, я внимательно читала ваши кодексы. Я так же являюсь наследницей этого вот дворца. Так что пятьдесят процентов мои. Понятно тебе?

Она ткнула пальцем в нос Нал.

— Понятно, госпожа. Что прикажете, госпожа? А не постелить ли вам дорожку, госпожа? Не желаете ли посидеть на солнышке?

Нал кривлялась, продолжая смеяться.

— Господи, Нал, как я соскучилась по солнышку! Как оно далеко отсюда!

Ольга упала прямо на траву, не сводя глаз с оранжевого диска далёкого солнца. Нал тут же приземлилась рядом с ней.

— Ты мне так и не рассказала, Нал, для чего при заключении брака Аристокл так старался пропустить всё через себя?

— Брак считался бы незаконным, если бы ваши скипетры горели голубым или жёлтым светом. Допускается, хотя бы — розовый.

— Поразительно!— Ольга была обескуражена. Палочки, которые они с Аристоклом держали в руках, на протяжении всего бракосочетания горели ярко алым светом.

* * *

В музейном зале "Созиданий" стояла звенящая тишина, пахло книгами, бумагой и кожаными переплётами. Ольга, утонувшая в ворохе бумаг, незаметно для себя прикорнула прямо за столом, уткнувшись в книгу. Из забытья её вывел сигнал ви-фона. Это была Нал:

— Вы не забыли, миссис Ольга, что у нас сегодня гости?

Спохватившись, Ольга взглянула на часы и ахнула — без четверти два. Это полнейший крах, гости будут в два. А, как торопила день, поднявшись ни свет, ни заря.

— Как я могу забыть, Нал!

Ольга бросилась в зал "Торжеств". Гостей будет немного, только родные Аристокла, да Вениамин. И всё-таки это событие. Впервые после свадьбы она увидит мужа воочию. Возможно, теперь он будет бывать чаще. Ольга машинально положила ладонь на живот. Прошло четыре недели после искусственного введения эмбриона именно мальчика. Ещё не знают медики, но ей, уже ясно, что он жив и развивается. Хотя, вся родня Виндекондов и окружение Архивата требуют подтверждение этого факта, а вместе с тем порадоваться будущему наследнику Архивата.

Около двух прибыли доктора, во главе с двоюродным братом Абросима Виндеконда — Энном, его женой Валной, а так же их небольшой свитой. Приехал и Вениамин Вудман, которому Ольга была искренне рада. Вен шепнул Ольге, что Аристокл будет позже. Гостей увели в сады, а Ольгу в дворцовый изолятор. Ольге всё это казалось унизительным, но что она могла поделать, кроме того, что про себя, тихо покаяться: "Зачем, Зачем я тогда в Клейто согласилась на это приключение? Чем я думала"?

Известие, о том, что она носит дочь, а не мальчика удивило и обрадовало Ольгу. Почему-то безупречная технология выведения эмбриона нужного пола здесь подвела, и Виндеконды встретили эту весть сдержанно — прохладно. Такого казуса они не ожидали, медицина в этой области никогда их не подводила. В роду Виндекондов никогда не было девочек. Ольга же, в душе немного позлорадствовала над ними. Лишь только приехал отец будущего ребёнка, всех пригласили в зал. Аристокл выглядел измождённым, точно делал тяжёлую работу, либо не спал всю ночь. "А может, он болен,— думала Ольга"? Её сердце таяло каждый раз, когда она невзначай бросала на него свой взор. В её душе всё ещё всплывал образ влюблённого Аристокла в день свадьбы. И в то же время, он казался ей таким далёким. Это был совершенно чужой для неё человек, пришедший сюда по ошибке. Нет, между ними огромная пропасть. Если с Марком у них совпадал хотя бы возраст и деловые интересы, то с этим парнем ну совершенно ничего общего. Мельком взглянув на неё, по этикету он сел рядом с ней, и обед начался.

Позабыв о том, зачем они собственно сюда пришли, Виндеконды взялись разбирать свои личные и государственные дела.

— Вы только вслушайтесь, господа, — возбуждённо говорил Энн, — У нас будет собственный космический флот. Это прорыв в отношениях с Землёй. Мы меньше будем зависеть от них, а Фобос, наш спутник станет для нас вторым домом. У нас огромный опыт по освоению разряженного пространства.

— К чёрту Фобос! Не слушай его Аристокл! — Вен резко вскочил на ноги. — Я знаю, о чём пекутся Фраки. Лишь о собственном животе!

За Энна вступилась его жена Вална:

— Как ты смеешь Вудман! Кто ты такой? Кто тебя уполномочил говорить за Виндеконда?

Вална, владела защитой, прежде всего своей крови — рода Фраки. Фраки же, имели большое влияние в правительственных и предпринимательских кругах. Поэтому Вална и могла свободно высказывать своё мнение.

— А, я говорю не от имени Виндеконда, а от имени народа Марса, — отозвался Вен,— а народ Марса такой расточительности не простит. Вместо того чтобы благоустраивать жизнь Марсиан, мы строим наполеоновские планы, от которых выгадает лишь маленькая кучка Фраки!

Вална подпрыгнула на своём месте, а Энн поднялся во весь рост.

— Сядьте! — приказал Аристокл. — У вас ещё будет время высказать своё мнение на совете.

Его, не терпящий возражения тон, подействовал усмиряющее для всех. Устало, проведя ладонью по лбу, он заговорил:

— В самом деле, не лучше ли нам заняться более марсианскими делами. Например, вот уже пятьдесят лет устанавливается искусственная атмосфера Марса. Вроде бы все технологии соблюдены, отпускаются немалые финансы, но за пятьдесят лет мы не продвинулись ни на шаг.

— А, потому, Аристокл, — отозвался Энн, — что всем давно и так ясно — эта атмосфера нам ни к чему. Жили мы сотни лет под куполами и горя не знали. Вот, как раз эта атмосфера отнимает у нас, и ещё будет отнимать немалые средства. Когда я прошу, лишь мизерную доплату для осуществления этого, поистине великого проекта. Пойми, один, единственный полёт на Фобос отзовётся в дальнейшем большой прибылью. Что вам атмосфера? Одни расходы. Вы посмотрите в будущее. Я уже наводил справки, Земляне хотят сотрудничать с нами в этой области.

— И нечего вглядываться,— опять возразил Вен,— и так прекрасно видно, что на флот будет выложена кругленькая сумма из фондов Марса. Вы думаете, о Фобосе пекутся Фракки? Им нужно иметь флот космический в чистом виде, и не для изыскательских работ на Фобосе, а для обыкновенной коммерческой работы. Их монопольные грузопассажирские предприятия будут иметь прямую выгоду. Им не придётся после переплачивать Земным компаниям, а, имея собственный флот, они будут грести деньги лопатами, при чём, сдирая их со своих же сограждан, потому что с Землянами Фракам сложно конкурировать.

— Ты против собственного флота? — спросил Энн.

— Я не против флота Марса, вообще, но, судя по тому, как ты рвёшься к своей цели, становится понятным, что вами уже найдена лазейка для присвоения львиной доли процентов от перевозок. Отсюда следует, что это будет не флот Марса, а флот Фракки, как и многие другие, жизненно важные отрасли Марса. А разговоры о желании Землян сотрудничать с нами, это тоже чистой воды блеф.

— Ты, как всегда голословен, но только я знаю точно, у Землян есть виды на Фобос.

— Опять Фобос. Энн, не смеши людей! Со своим мощным флотом Земля припаркует к себе Марс с Фобосом и Деймосом вместе взятыми.

— Да, кто им разрешит?

— Они не нужны им! — выкрикнул Вен. — Цели Землян далеки от нашей солнечной системы, а их флот бороздит окраины нашей галактики. Зачем им наши спутники? Тебя не правильно информировали твои советники. Выгони их с работы, Энн!

Глаза Энна побагровели, и Аристокл поспешил взяться за руку Вена, сидящего от него слева.

— Вен,— произнёс он громко, — ты не учтив. Где твоя дипломатия? — уже тихо добавил Аристокл.

Вен немного оправился и, выдохнув, произнёс:

— Прости, Энн, я погорячился и приношу свои извинения.

Глаза Энна постепенно приобрели нормальный цвет. Стиснув зубы, он грузно сел на место.

— Господа, — нашлась, наконец, Ольга, — вы практически не угощаетесь, это неуважение к хозяйке дома.

— Да, — как будто очнулся Аристокл, — помнится, в самом начале у нас была причина для нашей встречи.

— Она была и никуда не делась, — добавила Ольга, и, взглянув на Аристокла, улыбнулась. Аристокл совсем по-домашнему, ответил ей тем же, и они дружно подняли бокалы.

— Выпьем за Итею вторую.

Ольга поперхнулась, а Вен тихо заметил:

— По-моему, с именем, ты поспешил.

— Не всё равно?— вполголоса ответил ему Аристокл,— Сейчас или потом. Однозначно, мы на этом не остановимся, так, Ольга? — он посмотрел на неё каким— то задорным и в тоже время пустым взглядом.

Ольга слегка кивнула головой и ответила ему:

— Однозначно, нам нужно с тобой поговорить.

— К сожалению, нет времени, сразу же после ланча я улетаю.

— Куда?

— Куда?— переспросил он тихо. — На Фобос! — чётко и громко закончил он, тем самым, поставив её на место.

Ольга испепеляющее взглянула на его профиль, и сердце её вновь сжалось в комочек. А чего бы ты хотела? По логике вещей, так и должно быть. Она ненавидела себя, стараясь сделать себе ещё больнее. Как ты смеешь, старая дева, претендовать на место Итеи? Кто ты такая, ну посмотри на себя! А он?

* * *

Увитая селекционными марсианскими цветами резная беседка, в которой когда-то любил сидеть Виндеконд старший, теперь являлась тайным укрытием для Ольги. Загрузив Нал какими-нибудь никчемными делами, Ольга пряталась сюда от всего мира, словно в раковину, доведя себя медитацией до транса. Но токсикоз медитацией не победить. Вместо того чтобы поправляться и набираться сил, она начала интенсивно худеть. Ни земная, ни тем более, марсианская пища не лезла ей в горло. Словом, медики окончательно поселились во дворце "Славы".

С тоской в глазах, Ольга разглядывала расписной потолок, думая лишь об одном: "Да, старина Авиценна, ты прав, название этому диагнозу.... Прочь глупые мыслишки! На тебе лежит государственная задача, всё остальное не для тебя. Честная и откровенная сделка, а твои чувства и переживания, ровным счётом никому не нужны. Но он и не знает о них. Чего стоит просто взять и позвонить"? Она медленно набрала код Аристокла — "Архиват занят"— отозвался фон. Тяжело вздохнув, Ольга вызвала Вена.

— Ты можешь записать меня на приём к Архивату?

— Зачем, — недоумённо он смотрел на неё. Его светлые, внимательные глаза излучали предельную заботу.

— Я рядовая марсианка. Имею я право?

— То-то, что не рядовая, и я не советую тебе появляться у него на работе. Лучше приезжай во дворец "Прогресс", я устрою встречу.

— Это так просто?

— Не язви, Ольга.

— Хорошо, я буду ждать твоего звонка.

— Что-нибудь случилось? Может я смогу помочь?

— Вен, мне уже никто не сможет помочь. Как ты говорил однажды: я уже в полёте.

— Да, похоже, настроение у тебя на нуле. И вообще, ты выглядишь нездоровой. Сегодня же ты будешь во дворце.

* * *

Надменный взгляд Игула — троюродного брата и свадебного свидетеля Аристокла остановил Ольгу у самого входа на телепортическую дорожку.

— Не нужно так спешить, госпожа Ольга.

Игул был молод и немного стеснителен, но прошлая обида, нанесённая ему Ольгой, когда она так бесцеремонно щёлкнула ему в лоб, придавала ему некоторую смелость. А ещё, ему не понравилось тогда, как Ольга обращалась с его братом.

— Твой босс ещё не одет? — спросила Ольга.

— Одет.

— Тогда, почему?

— Встреча будет в другом месте. Я покажу.

— А ты, значит, подрабатываешь у него лакеем.

Игул смолчал. Он быстро шёл впереди, и Ольга едва поспевала за ним.

— Нет, серьёзно,— продолжала давить на него Ольга, — почему ты живёшь в его апартаментах? Ты его паж, или может подружка?

Неожиданно Ольга столкнулась с его спиной. С искажённым лицом он повернулся к ней и схватился за её шёлковый шарф. Он так мотнул её к стене, что, казалось, обшивка не восстановит своё первоначальное состояние. Ольга просто была не готова к такому натиску, до крайности удивлённая, не только его неожиданной силе, но и тем, что брат Аристокла мог поднять на неё руку. Руки же Ольги, независимо от её мыслей, чётко знали своё дело. Уже через мгновение проклятый мальчишка летел в противоположный угол холла. От сильного удара распахнулась дверь, находящаяся рядом с выступом. Сверкающая белизна каких-то приборов внутри помещения, таинственным образом потянула к себе Ольгу. Но, прежде чем переступить порог, Ольга вновь наткнулась на тщедушное тело Игула. Он с силой оттолкнул её наружу, и дверь тут же задвинулась обратно.

— Что там?— запыхавшись, спросила Ольга.

— Не твоё дело!— выкрикнул он.

— Слушай, ты, ребёнок, как ты разговариваешь с первой леди? Ты, сопляк!

За такие слова Игул вновь ринулся в бой. Он приблизился к ней на расстояние, чуть вытянутой руки и изобразил маленького злобного зверька. Так может мышка, осмелев нападать на кошку.

— Ну, ты, корова! — выкрикнул он сдавленно.

На Ольгу повеяло детством.

— Как бы ты не старалась, ты никогда не будешь первой!

Слово "корова" ей было до боли родным, потому что напоминало школу и безнадёжно ушедшие счастливые года, но вот на счёт "первой"?

— А, что есть кто-то впереди меня?

Она нависла над его лицом. И спросила так проницательно, что Игул больше ничего не мог вымолвить. Сдвинуться с места он тоже не мог, потому, что был загипнотизирован взглядом голодного удава. "Совсем запугала ребёнка,— сказала она себе и, ослабив натиск, отошла в сторону".

— Уж, не ты ли?

И вновь последовал очень нервный ответ.

— Ты развратная, гадкая корова! Лошадь на привязи!

При этом он болтался у неё на вытянутой руке, пытаясь достать до её лица.

— Ладно, всё! Беру свои слова обратно,— крикнула она,— успокойся!

Игул отпрыгнул в сторону, и исчез за изгибом коридора. Таинственная, только что закрытая перед её носом дверь её интересовала сейчас больше, чем подростковые разборки. Дверь не поддавалась на её усилия, как бы она по ней не стучала. В последний раз она безнадёжно пнула в неё ногой, и в сердцах плюнула. Потоптавшись ещё немного на месте, Ольга побрела вдоль коридора. Но тут по ви-фону её вызвал Аристокл, и с изумлённым видом произнёс:

— Ольга, ты обидела моего брата.

— Пусть не задаётся.

— Что ты хотела от меня?

— Поговорить.

— О чём?

И, правда, о чём? Что она ему скажет? Но, внезапно у неё вырвалось:

— Об Итее Флокки.

— Что? — лицо его исказилось, будто от нестерпимой муки, — Какое тебе дело до неё? Чего тебе ещё не хватает? Ты живёшь в своё удовольствие, как в сказке, ну так и живи дальше! Что ты лезешь ко мне? Ты дашь мне спокойно жить, наконец?

— Ну, вот что, хватит держать меня за дурочку! Я, как твоя жена, имею полное право на общение с тобой. Довольно держать от меня тайны и позорить на весь свет! А, если я заявлю в суд, за то, что ты не выполняешь свой супружеский долг?— Ольга уже несла всякую околесицу, — между прочим, я выиграю дело, ты это понимаешь? И почему этот мальчишка живёт у тебя в покоях? Имею я право знать? Да, я просто хотела с тобой поговорить?— крикнула она напоследок уже в пустоту.

От бессилия навернулись слёзы: "Так тебе и надо. Ты же забыла о тех добрых, безобидных намерениях, которые были у тебя вначале. Вспомни о них! Боже, как убить в себе эти чувства"? Она села прямо на пол и немного всплакнув, глубоко задумалась: "Правильно, Аристокл, ты всё делаешь правильно".

— Ольга, — услышала она голос Нал, — я ищу тебя уже полчаса. Пойдём отсюда.

Тяжело поднявшись на ноги, и исподлобья посмотрев на Нал, Ольга улыбнулась ей, как спасению.

— Ты права, не стоит унижаться.

5. Душа требует деятельности

Однажды ночью, спустя девять месяцев Ольга проснулась от самых настоящих схваток. На Земле этой беды не знали уже несколько сотен лет, поэтому для Ольги эти часы показались самым настоящим кошмарным перемещением во времени. Однако Ольга поняла, какого счастья были лишены все Землянки, после того, как услышала первый крик своего ребёнка. Четырехкилограммовая девочка была здоровенькой, и ей не требовались дополнительные стимуляторы жизни. Малышку назвали Итеей, как и просил отец, но Ольга для себя назвала её Майкой. Аристокл так и не нашёл время для знакомства с дочерью. Душа Ольги была неспокойна, она слабо надеялась на отцовские порывы. Нужно было взять себя в руки, и сказать себе: "Хватит! Теперь ты не одна. Тебе нельзя волноваться. Теперь у тебя Майка, твоя звёздочка".

Майка только что родилась, а Ольга уже заранее переживала за всю её будущую жизнь, тем более что Майка была лишена отцовских, сильных рук. Именно поэтому Ольга окружила её такой заботой, которая и не снилась самой Ольге. Этот ребёнок был центром всего дворца "Славы", распорядок которого был полностью подчинён под расписание жизни Майки. Майка никогда не оставалась в одиночестве. Вокруг неё всегда было несколько нянек, и пара медиков во главе с Ольгой.

Как только Майка встала на ноги, Ольга уговорила медиков закалять её. Она брала малышку в сад, где они бегали по траве босиком и купались в небольшом тёплом бассейне.

Иногда Ольга выбиралась на прогулку по городу, а однажды отважилась съездить в соседний город к родителям Нал. Тогда впервые она увидела, как живут простые марсиане.

Старинный город Цефенон являлся одним из первых городов. Именно здесь когда-то начинали освоение Марса Эриконды, бывшие монархи планеты, свергнутые пятьсот лет назад народом Марса во главе с Виндекондом, предком Аристокла. Дворец Эрикондов был давно разрушен, а на его месте возвышалось здание муниципалитета. Купол, покрывающий город кое-где был порушен, главным образом из-за частых песчаных бурь и метеоритных дождей. Властям города не всегда удавалось залатать эти прорехи, сказывалась нехватка средств. Установившийся под куполом конденсат вызывал постоянные дожди. В городе было сыро и жутко холодно. Конденсат мешал и без того, слабому освещению, но жители в основном укрывались в подземных домах. Именно такими представляла когда-то Ольга Марсианские города, именно такими их изредка показывали по Инфо.

По марсианским меркам родители Нал были состоятельными людьми, поэтому-то Нал и получила своё престижное образование, попав впоследствии служить к Архивату. Оказывается, сама Итея Флокки тоже когда-то бывала здесь и о ней теперь здесь все говорили с придыханием.

— Итея помогала нашему Полису, как могла, но вот опять пробит восточный сектор, а денег на его восстановление нет.

Так говорил отец Нал Ойс — бледный лысоватый мужчина средних лет.

— Почему же вы не обратитесь в Архиват с просьбой, об установке нового купола? — спросила Ольга.

— Что вы! — замахал руками Ойс. — Наш губернатор постоянно находится в Архиноне, он и понятия не имеет, как мы здесь живём.

Ольге стало немного стыдно. Она живёт в своё удовольствие, и даже не удосужилась поинтересоваться и вникнуть в чаяния народа, а ведь она первая леди — второй человек после Архивата. Конечно, Аристокл занят проблемами глобальными, касающимися Марса в целом, а над городами-полисами должны заботиться губернаторы. Куда же они смотрят? Чем она лично может им помочь? Может ли она распорядиться своей частью наследства? — Скорее всего, нет.

Ещё она узнала, что детей в Цефеноне очень мало. Некоторые пары даже и не рискуют стать родителями, боясь произвести на свет больного ребёнка.

— Да, — вздохнула тяжело Ольга, — плохо у вас в городе.

— Это у нас плохо? — воскликнул Ойс. — Мы живём под боком у столицы. У нас с ними подземное сообщение, доступное простому народу. Вы попробуйте попасть в отдалённые города-полисы. Воздушная связь очень дорогая. Эти магнаты дерут втридорога, а видеофон может позволить себе не каждый.

Одним словом с тяжёлым сердцем Ольга приехала к себе во дворец "Славы", и уже не могла спокойно смотреть на эти фантастически расписные стены, садики с толстым слоем почвы, когда перед глазами стоял морозный Цефенон с вымерзшей почвой, и то находящейся в основном у богатых особняков. Что же делать?

Не захочешь, а свяжешься с Архиватом.

* * *

В монументальном здании правительства Марса, похожем на неприступную скалу, Ольгу, как жену Архивата совершенно спокойно пропускали везде и всюду. От множества телепортических переходов и дорожек у неё даже слегка закружилась голова. А в приёмной Архивата, где толпились люди разных сословий, её галантно пропустили вперёд.

И вот, наконец, она вошла в зал, и на целую минуту оцепенела — оформленный в стиле модерн, зал её заворожил. Над полом нависали фигурные переплетения, отдалённо напоминающие сталактиты. От стен также тянулись какие-то переплетения и смыкались со "сталактитами". Всё это "великолепие" светилось белыми, и разными оттенками серого цветов. В очередной раз Ольга удивилась марсианской смышлености. За сотни лет, из-за нехватки света Марсиане изощрились делать просто фантастические проекты освещения. Пол в зале сверкал, отражая и усиливая существующие потоки света. В результате весь зал играл бликами. Ольга ступила на теледорожку, отличающуюся по цвету от остального пола, и тут же оказалась перед большой кафедрой. Она не сразу увидела Аристокла, сидящего за ней. Кафедра, отвлекающая внимание посетителей, имела вид огромной, розово-белой диковинной раковины. Лишь только Ольга увидела за ней Аристокла, она сразу же позабыла все слова, которые хотела сказать. В горле пересохло, а колени предательски задрожали. Почти подобное ощущение Ольга испытывала, когда была на приёме у президента академии наук, когда защищала диссертацию. Но здесь, к этому волнению примешалось то, подзабытое чувство, которое так и осталось безответным. Оно вызывало непонятную грусть, ведь Ольга могла видеть Аристокла лишь по Инфо, изучая, как политика, и как личность. Кстати, о ней на Марсе старались ничего не говорить, но земные каналы иногда показывали её свадьбу, где она совершенно себя не узнавала.

Так и не дождавшись от неё ни слова, он произнёс:

— Здравствуй, Землянка.

— У меня имя есть.

— Разве? Я слышал, мою дочь ты тоже называешь другим именем.

Он смотрел на неё тем Виндекондовским взглядом, который перешёл к нему от отца. Ольга немного поёжилась и окончательно стушевавшись, замолчала.

— Что ж привело тебя ко мне? — спросил он, изучая её, значительно исхудавшую фигуру.

Ольга взяла себя в руки и пролепетала:

— Дела, касающиеся политики.

— Твоя политика, воспитывать моих детей.

— Твоих детей? — пришла в неистовство Ольга. — А я, значит, к твоим детям никакого отношения не имею?

Совершенно ясно, что дрожание в коленках прекратилось.

— Ну, как же, ты воспитываешь.

— Тот ребёнок, которого я родила, и теперь воспитываю, понятия не имеет, что такое отец.

— Это не важно. Я тоже своего не видел до двенадцати лет.

— Я и забыла. Я совсем забыла, что ты настоящий Виндеконд!

Сбросив остатки скованности, она обошла кафедру и, поднявшись, приблизилась к нему вплотную. Встретив уже знакомое выражение его лица, она поспешила предупредить его:

— Не бойся, я не заразная.

Облокотившись на стол всем телом, и глядя прямо в его глаза, она заговорила:

— Аристокл, когда там, на Земле, где мы впервые встретились, я увидела в твоих глазах страдание и боль, я поняла тогда, что у тебя всё же есть душа и сердце. Прошло немало времени, боль не покидает тебя, а твоя душа всё ещё скрыта от меня.

Аристокл, глядя вдаль зала, мгновение раздумывал над её словами, после чего последовал ответ очень спокойный и тихий.

— Умаляю, не лезь мне в душу, — пауза, — иди и займись своим делом.

— Воспитывать твоих детей?

— Наших,— исправился он, — я вижу у тебя слишком много свободного времени.

"Он боится смотреть в мои глаза, — отметила Ольга в который раз, не понимая ещё, хорошо это или плохо". Выйдя из-за кафедры на своё положенное место, она заговорила:

— Аристокл, может это и не моё дело, но твои люди немного обленились. В частности губернатор полиса Цефенон. Город просто в упадке. Жители полиса замерзают и питаются какими-то совершенно несъедобными заменителями, и ещё.... Не перебивай меня! И ещё, чёрт возьми, смотри чаще Инфо, и ты увидишь, какая рекламная компания развёрнута вокруг проекта полёта на Фобос. Отсюда следует, что вы с Веном проиграете на референдуме, и Марсиане надолго забудут мечту об искусственной атмосфере. А значит простые марсиане, так и будут ютиться в подземельях, латая старые, обветшалые купола!

Ольга спешила, видя, как Аристокл, подняв брови, с изумлением смотрит на неё. Ожидая от него неминуемого гнева, она выставила вперёд ладонь.

— И ещё, разве ты не вправе изменить ситуацию с отдалёнными Полисами, с нищетой простых марсиан. Разве ты не задавался вопросом, отчего гибнут дети и женщины в расцвете лет, не пора ли организовать комиссию по расследованию этого очевидного факта?

Ольга выдохнула и, послушав минутную тишину, добавила:

— Моя помощь в твоём распоряжении.

Аристокл усмехнулся.

— Я не нуждаюсь в помощи земных женщин.

— Сомневаюсь, зачем тогда здесь я?

Глаза Аристокла блеснули сумасшедшинкой, и Ольга попятилась назад.

— Я поняла,— прошептала она. Извини, если сможешь, Я могу идти?

— Иди,— вымученно ответил он.

— Ты не должен этого делать! — выкрикнула она напоследок и исчезла в дверях бесконечного зала.

— На сегодня приём закончен, — каменея, проговорил он в пространство.

"Я поняла, я всё поняла, — лихорадочно думала Ольга, сбегая по телепортическим дорожкам,— так было задумано, я рожаю ему здорового наследника, а он на небеса к любимой Итее. Неужели всё именно так"?

Буквально на следующий день во дворец "Славы" прибыла группа медиков. Стало ясно, что предстоит тщательный медицинский осмотр, с последующей, естественной процедурой. Эти манипуляции, производившиеся над Ольгой, действовали на неё, не то, чтобы угнетающе, просто после них она чувствовала себя униженной и опозоренной перед всеми нормальными людьми.

Таков был ответ Аристокла на её попытку, заняться делами Марса.

6. Дворцовые тайны.

— Я ничего не вижу, — прошептала Ольга.

— Я тоже, — отозвалась невидимая Нал.

Сейчас они стоят в каком-то тоннеле, в который их привёл проход, освещавшийся мигающими огоньками, вызывающими эффект движения в бесконечность. Ничего бы не произошло, если бы они не вошли в боковую дверь. Открывшаяся темнота мгновенно их поглотила, как только они ступили на порог. Дверной проём, в который они вошли, оказался так далеко позади, что отсюда казался им тетрадной клеткой, а по эту сторону зияла темнота. Ольга протянула руку, и, ощутив шершавую поверхность, слегка стукнула по ней, но ничего не произошло.

— И почему мы не взяли фонарь? — проворчала Ольга.

— Я не думала, что мы будем лазить по подземке. Ты же говорила, что мы пойдём во дворец "Прогресс".

— Мы к нему и шли. А куда сейчас попали, понятия не имею, ведь до этого не было телепортических штучек.

— А, что обыкновенным путём нельзя было пройти во дворец "Прогресс"?

— Ещё раз поясняю, Аристокла на Марсе нет, и во дворце остался Игул, а с Игулом у меня отношения натянутые, сама понимаешь. И вообще, что подумают люди, если я к нему явлюсь? Да и не хочу я с ним встречаться,— заключила она.

— Но, я слышала, что за Аристокла теперь Вудман.

— Вудман во дворце "Власти", и к "Прогрессу" он не имеет никакого отношения.

— Понятно. Не понятно только, что ты хочешь там найти?

В этот момент перед ними растворились створки, и женщин осветило бледным светом. Догадываясь, что это обыкновенный лифт, они неуверенно ступили на его поверхность. Их тут же придавило к полу, минута и лифт замер, ещё минута, и Ольгины глаза раскрылись от удивления: перед ними бледными бликами сверкали сплетённые "сталактиты". Ольга ступила в зал, очутившись на кафедре Архивата Марса.

— Что это? — шепнула Нал, оглядывая зал.

— Хорошо, что сейчас ночь, — проговорила Ольга, — это центр управления Марсом.

— Так мы сюда шли?

— Нет, конечно. Но всё это странно. Мало того, что дворцы "Прогресс" и "Слава" соединены между собой под землёй, теперь ещё и "Власть". Тебе не кажется это необычным?

— Нет, не кажется. Случись что с защитным куполом, вся жизнь сосредоточится именно под землёй.

— Но, только тот путь, который мы прошли, создан вовсе не для простого люда. Пойдём-ка отсюда, — проговорила Ольга, с опаской поглядывая на дремлющую панель управления.

Без приключений они вновь добрались до коридора с бесконечным эффектом.

— Так,— соображала Ольга, — нам туда, — и махнула вправо.

— Слушай, Оля, — одёрнула её Нал, — может, все-таки пойдём домой?

— Не бойся, всё будет хорошо.

— Неспокойно мне что-то.

— Если ты боишься, не ходи. Можешь меня подождать здесь. Если я не вернусь через полчаса, иди домой и жди там.

— Что значит, не вернёшься?

— Я не знаю,— замялась Ольга

— Я подожду, но если ты не вернёшься, я пойду искать.

— Договорились.

Ольга и Нал уже давненько не соблюдали никакого этикета. Таким образом, Нал очень быстро подхватила земные привычки.

Сразу после отъезда Аристокла на Землю по каким-то государственным делам, Ольга задалась целью проникнуть тайно в его дворец, чтобы найти то помещение, которое она однажды случайно увидела. Она предположила, что это какая-то лаборатория, потому, что вид находящихся там приборов, слабо напомнил ей о приборах её личной лаборатории, в частности моноинфо-накопитель, который ни с чем уже не спутаешь. Вен клялся, что ничего подобного во дворце нет, молчал и Аристокл. Если бы не эти противоречивые обстоятельства, Ольга бы не стала думать об этом, как о тайном. Да, и странное поведение Игула в тот памятный день до сих пор вызывало у Ольги щекочущее чувство любопытства. Может в этом кроется секрет поступков Аристокла? А последний его поступок в особенности подвиг Ольгу на расследование. Дело в том, что накануне его отъезда на Землю, им "посчастливилось" встретиться ещё раз. Причина встречи была вполне объяснимой. Командировка предполагалась длительной. Поэтому Аристокл не желал покидать Марс, покуда не узнает, может ли он надеяться на рождение сына. Медики разводили руками. По-видимому, организм Ольги, вопреки наработкам современной медицины являлся феноменом в этом направлении. Но Аристокл был непреклонен.

Вновь получив нежелательный результат, Он развернулся к выходу, проявив к жене вопиющее безразличие.

— Тебе не удастся убежать так скоро к своей Итее! — злорадно крикнула она ему вдогонку,— знай, что у меня в роду доминирует женский пол!

Резко развернувшись, он стремительно приблизился к ней.

— Будь проклят тот день, когда я впервые увидел тебя!

Его глаза не врали, тогда Ольга неожиданно для себя залепила ему пощёчину. Потерев пылающее место, огорошенный Аристокл процедил:

— Я принимаю твой вызов, но только последнее слово будет за мной.

В таком духе они и расстались.

А план перехода из дворца "Славы" во дворец "Прогресс" Ольга нашла во дворце Виндеконда старшего, ещё тогда, когда искала для себя спальную. Помнится, после того, как изучив виртуальный план дворца, она зашла в спальню матери Аристокла, и тут же задержала свой взор на резном украшении, у изголовья кровати. Орнамент забавно совпадал с вертящимся в данный момент в голове планом дворца. Поначалу, она считала этот казус простым совпадением. Но, постоянно, попадающийся на глаза рисунок не давал ей покоя, пока, наконец, она не сверила его с планом. В орнаменте она обнаружила лишнюю ветвь, это и был тайный переход, по которому она сейчас шла. Аристокл мог знать о нём, а мог и не знать, ведь дворец "Прогресс" начал строиться ещё тогда, когда сам он был мальчиком и жил на Земле. Это потом, женившись, он переоборудовал его внутреннее строение.

Ольга остановилась, наткнувшись на глухую стенку, а может, она просто проглядела эту дверь? Должна же она быть, иначе какой смысл в этом переходе. Она стала осматривать стены. Никаких признаков двери — вполне законченная постройка. Судя по плану, она давно уже должна находиться под дворцом "Прогресс", именно здесь он обрывался. Ольга взялась обстукивать стену, осмотрела потолок с мигающими огоньками, присела на корточки и, задумавшись, опустила голову, и тут она увидела, что стоит на люке, в самом его центре, просто из-за мигающего света он был незаметен. С облегчением она ударила по нему кулаком, и испугалась. Вздрогнув, люк начал опускаться. "А вдруг это ловушка? — Лихорадочно думала она, но было уже поздно". Она стояла в нише тёмного коридора, который и привёл Ольгу в шахту энергетического канала. Прислушавшись к тишине, Ольга поняла, что оборудование молчит, нет того шума, присущего работе этих установок. Лишь слабый свет, падающий от поверхности стен, говорил о том, что это когда-то работало. Шахта соответствовала земным стандартам. Ольга обошла вдоль стены по кругу и не обнаружила ни одной двери, зато встретилась металлическая лесенка, которая вела к верхней площадке на почти двадцатиметровой высоте. С большим трудом дверь поддалась и разочаровала её. Проход был замурован наглухо. Что же это такое? Ольга уселась от досады прямо на площадку, отдыхая и изучая сверкающий лист металла.

— Что тебе нужно? — вдруг спросил женский голос тоном, требующим безотлагательного ответа.

От неожиданности Ольга вскочила на ноги, и лихорадочно завертела головой по сторонам

— Я только проведаю тебя и уйду, — раздался в ответ глухой, мужской голос. Нет сомнения, голос показался ей знакомым, а голос женщины был неживым, металлическим и совершенно без эмоций.

— Я не голодная.

— Я знаю.

— Тогда уйди.

— Я обещал проведывать тебя каждый день.

— Сейчас ночь.

— Хорошо, я уйду.

— Постой.

— У тебя есть желание? — Оживился мужской голос.

— Сделай это.

Мужчина выдержал паузу и ответил:

— Ты же знаешь, я не сделаю этого.

— Но его нет.

— Какая разница. Когда он придёт, он сразу подумает на меня.

— Тебе не жаль меня?

— Жаль, но я не могу, извини.

После продолжительной паузы он добавил:

— Потерпи немного, придёт время, и я сделаю это для вас обоих.

— Это безумие.

— Он любит тебя.

— Именно поэтому сделай то, что я говорю.

— Нет,— твёрдо сказал он.

— Тогда уйди.

— Я приду завтра.

Голоса затихли, а Ольга так и осталась стоять огорошенная и растерянная. Она осторожно прижалась ухом к листу, но ничего больше не услышала. Делать нечего, тихонько прикрыв дверь, она спустилась вниз.

Встретив Нал в мигающем "бесконечном" переходе, Ольга, не останавливаясь, бросила в её сторону:

— Хода нет, это был тупик.

— Я же говорила, это пустая затея.

Голова Ольги гудела от переполнивших её мыслей. Не успев разгадать одну загадку, она нашла другую. Итак, мужской голос подозрительно походил на голос Игула. Значит всё дело в нём? Что ж, эту задачу она должна разгадать немедленно.

* * *

Как только Ольга с Нал поднялись во дворец, Ольга вызвала по фону Игула. Игулу было чуть больше двадцати, а выглядел он всегда болезненным и меркантильным, словно большой ребёнок. Увидев перед собой голограммный образ Ольги, он стал тут же заикаться.

— А.., что?

— Здравствуй, Игул! — Ольга широко улыбнулась, стараясь выглядеть как можно радушнее и правдивее, — слушай, я, тут собираю небольшую вечеринку, и вот думаю, не пригласить ли тебя? Пусть не кровная, но ты всё же мне родня.

— Какая вечеринка? — Игул смешно моргал глазами, и морщил лоб.

— Да, так ничего такого, день рождения моей сестры. Хотя её нет с нами, но я не могу обидеть её своим невниманием.

— Вообще-то я занят, и...

— Только не отказывай сразу, пойми, я здесь совершенно одна. Все родные на Земле, и даже Аристокл покинул нас. А мне и поделиться-то не с кем своей радостью. Игул, ты единственный, близкий мне человек.

— Я?

— Я думаю, мы помиримся после той прошлой нашей ссоры. Я так сейчас сожалею о ней. И вообще, мне так грустно. Если ты придёшь, я очень буду тебе признательна.

Ольга окончательно себе поверила и даже чуть не пустила настоящую слезу.

— Ну, я не знаю. А, когда?

— Сегодня вечером. Я позвоню.

— Ну, хорошо, — он как-то смягчился и неуверенно пожал плечами.

— Умница, Игул. Я ведь чувствовала, что ты настоящий человек.

Она отключила фон и про себя покаялась: "Ай-яй-яй", но здесь на Марсе и в самом деле нельзя без обмана.

— Нал!— крикнула она по фону, — ты должна мне помочь.

— Конечно.

— Собери своих друзей, человек двадцать и распорядись, чтобы один зал оформили под вечеринку. Будем праздновать.

— Это, в честь чего?

— Могу сказать, что это день рождения моей сестры, об остальном, потом.

Она кричала уже на ходу.

В Информационном зале Ольга плюхнулась в кресло перед панелью большого компа, где сопоставила карты двух дворцов и тайный переход между ними. Откуда взялся под дворцом "Прогресса" старый энергоканал, ей ещё предстоит узнать, самое сейчас важное, решить, где расположена та таинственная комната, находящаяся рядом с ним. После некоторых манипуляций стало ясно, что она находится под комнатами Аристокла, и может даже в них. В прошлый раз она так и не смогла туда попасть, хотя она и не стремилась туда. Но, сейчас! Ольгу слегка лихорадило.

К вечеру всё было готово. Приехал нарядно одетый Игул, и Ольга с удивлением почувствовала некую лёгкость в своей игре. Компания молодых, как и он ребят, тут же взяла его в оборот.

— Нам нужно поговорить, — мимоходом бросил он Ольге.

— Конечно, — улыбнулась она.

Но поговорить они не успели, просто переговоры в этот нехитрый план не вписывались по времени. В кратчайший срок было выпито невероятное количество весёлого напитка, и Игул, не привыкший к большим дозам моментально был доведён до нужной кондиции. Даже не дождавшись танцев, так и не поняв сложившейся ситуации, он уснул крепким хмельным сном. Для того чтобы пресечь попытку Игула пойти домой, Ольга оставила его на попечении Нал, а сама отправилась во дворец "Прогресс".

Охрана "Прогресса" была осведомлена, с какой целью Игул ушёл в гости к Ольге, поэтому была удивлена, увидев её одну. Не моргнув глазом, Ольга поведала им, что Игул останется у неё до утра, так как вечеринка затянулась, а её отправили накормить его голодных рыбок. Как ни странно, но охрана поверила этой ахинее, и пропустила её. После главного входа Ольга уже тщательно обходила все охранные посты, имея в руках ви-фон Игула, являющимся дистанционным пропуском. Наконец она добралась до телеперехода и, как в полымя нырнула в его силовой поток. Открывая попеременно все двери, она всё-таки добралась до святая-святых, его спальни. Здесь её остановило вполне понятное ощущение чего-то томно-сладкого. Сердце моментально отозвалось на её порыв. Она огляделась: огромная полукруглая кровать, по стенам какие-то бабочки, ленточки. Помещение больше походило на девичью комнату, нежели на мужскую, холостяцкую спальню. Стены были обиты шёлковыми и капроновыми полотнами. Ольга бросилась искать двери, путаясь в этих тканях. Одна из дверей вела в ванную, другая в гардероб, набитый различной одеждой, третья вела в комнату Игула, являющейся зеркальным отражением соседней спальни, и четвёртая вела в холл. Ольга вернулась в комнату Аристокла и подошла к кровати. С самого начала она завораживала её. Отодвинув занавески, нависающие над кроватью, Ольга забралась на середину и упала в подушки. Сердце сладко ныло. Иногда перед сном она ловила себя на мысли о близости с ним. Но эти желания так далеки от действительности, что Ольга отгоняла от себя эти грязные видения. Больно, но что поделаешь тут.

Она остановила свой взгляд на золотом шнурке с кистью, свисающем из-под купола балдахина, очевидно, он поддерживал занавески, но по мере того, как она любовалась им, на ум стали приходить некоторые догадки. Приподнявшись на подушки и дотянувшись до кисти, она с силой дёрнула её. Тут же кровать вздрогнула и медленно поползла вниз. Нет, эти чудеса никогда не кончатся! Затаив дыхание, она сидела, как принцесса на горошине и боялась даже пошевелиться. За прозрачными занавесками таинственно высвечивалось другое помещение. Отодвинуть занавеску не поднималась рука, мешало волнение и страх. Наконец, любопытство взяло верх. Осторожно высунув голову наружу, Ольга увидела точную проекцию спальни сверху, с теми же ленточками и бабочками. Но эта спальня отличалась тем, что была чрезмерно залита светом. Осторожно она выбралась из кровати.

— Кто вы?— прозвучал чёткий без эмоций голос.

Испугавшись, Ольга оглянулась в другую сторону. Она ясно почувствовала шевеление своих волос, её широко открытые глаза отражали безумие и страх. Перед ней стояла Итея Флокки, вся яркая и красивая, облачённая в свой свадебный наряд. Именно такой много лет назад Ольга видела её по Инфо. Словно получив порцию электрошока, Ольга, теряя сознание, повалилась на пол, но, ударившись о край мягкой постели, не успела полностью отключиться. Попытка подняться с первого раза не удалась, и трясущимися руками, Ольга зацепила шёлковое полотно, полагая, что это и есть твёрдая опора.

— Кто вы?— повторила Итея тем же тоном.

Сидя на полу, Ольга не сводила с неё испуганных глаз, спрятав часть лица за тканью. Сама Итея! Лёгкая, как бабочка, она походила на ангела. Лицо её было спокойным и умиротворённым. Глаза не выражали ни гнева, ни радости, ни удивления, ни страха. Но её вид не вязался с ситуацией и обстановкой.

— Я Ольга, — еле прошелестела Ольга пересохшими губами, боясь назвать свою нынешнюю фамилию.

— Как вы сюда попали?

— Я...случайно.

— Случайно в постели моего мужа, — совершенно без эмоций произнесла она.

Но Ольга приняла их безоговорочный смысл. Будь, что будет.

— Я жена Аристокла.

Итея замолчала. Тогда, осмелев, Ольга задала свой нетвёрдый вопрос:

— Я не понимаю, как вы?

— Чтобы понять меня, Ольга, вы должны выключить освещение.

— Зачем?

— Сделай это, — упрямо отозвалось у Ольги в ушах. От этой фразы её обдало холодом, стало ясно, что в этих магических словах заложен определённый смысл.

— Это?— тихо переспросила она и поднялась на ноги. — Я сделаю это, но сначала вы расскажете мне всё по порядку, ведь официально вас нет в живых, и теперь я жена Архивата, а я не желаю быть игрушкой, в чьих либо руках. Что за всем этим кроется? Я хочу знать.

— Я расскажу, — последовал пустой ответ, — если вы поклянётесь, что сделаете это.

— Это для вас так важно?

— Четыре года я жду этого момента.

— Какого?

— Смерти.

— Но, зачем?

— Если вы пойдёте в мой склеп и найдёте там урну с прахом, то вы не ошибётесь, там и в самом деле мой прах.

Прищурившись, Ольга подошла к Итее поближе. Так вот, в чём дело. Тело Итеи издавало незаметный, при таком освещении свет. Она была голограммой, но только очень яркой, не излучающей тот обычный голубой, неоновый свет. Скорее всего, эта голограмма являлась проекцией из свадебного шара, но как она может так разумно общаться? Ольга подошла к Итее ещё ближе и протянула к ней руку.

— Не советую трогать меня.

— Почему? Если ты голограмма... ай! — обжегшись высоким током, Ольга отдёрнула руку.

— Я не совсем голограмма, но не это суть важно. Что тебе нужно от меня?

— Расскажи, Итея, что произошло? Поверь, я твой друг. Я всегда уважала тебя и равнялась на твои поступки. Твои успехи в предсказании будущего всегда поражали меня.

— Мои успехи ничего не стоят по сравнению с успехами профессора Правикова.

— Ты знаешь о трудах Правикова?

— Знаю. И это привело к печальным результатам.

— Как я жалею, что не знаю о них.

— Ты счастливый человек.

— Итея, ты обещала рассказать мне всё.

— Тогда, слушай. Когда-то ещё на Земле я, Аристокл и маленький Игул увлеклись модными исследованиями в области мисидочастиц, в современном мире это звучит, как моноинфология. Аристокл через свои властные каналы достал труды Правикова. А потом мы нашли самого учёного, к тому времени бывшего в опале, и тайно переправили на Марс. Оборудовав лабораторию, здесь на Марсе мы занялись опытами уже вплотную.

Итея остановилась, и так молчала, пока Ольга не подтолкнула её:

— И это всё?

— К сожалению, эти опыты оказались на грани бесчеловечности, поэтому я не буду тебе рассказывать их суть.

— Тебе что-нибудь говорит о том, что я кандидат наук именно в этой области?

— Ольга, ты говорила, что преклоняешься предо мною. Что тебе стоит сделать это, ничего не спрашивая?

— Сначала рассказ, — не сдавалась Ольга.

Итея молчала с минуту, но Ольге почему-то не было жаль её, хотя она не могла уличить себя в жестокости. Если, конечно дело не касается мисид. Ради них Ольга может заключить сделку даже с самим дьяволом. Если не сейчас, то когда ещё она узнает сразу обо всём. У Итеи нет выхода. Да, она преклонялась перед ней, как перед богиней, восхищалась её талантами, но так распорядилась судьба злодейка, что именно Итея стала её соперницей. Это чувство, почти на уровне низменного инстинкта, тихо поселилось в её дальнем уголке души и оттуда предательски высовывало свою самолюбивую головку.

— Хорошо, Ольга, если на то пошло, теперь ты хранитель его жизни.

— Я хранитель его детей, — исправила её Ольга.

— Извини, но от меня трудно скрыть потайные чувства.

Щёки Ольги запылали от стыда.

— Ольга, дай слово, что знания, которые я тебе передам, ты будешь использовать только во благо, а ещё лучше, если ты забудешь о них.

Ольга всё ещё переживала по поводу своих потаённых мыслей, которые Итея видела, как на ладони, поэтому молчала.

— Это очень важно, Ольга, в противном случае, я готова и дальше жить в аду. Достаточно того, что об этом знают Аристокл с Игулом. Ты должна понять, что именно, я вкладываю в твои руки.

— Я постараюсь забыть о них.

— Что-то мне подсказывает, что ты не сдержишь своё слово.

— Что ты, Итея!

Установилась некоторая тишина.

— Ты правильно думаешь, у меня нет выхода. Но есть выбор.

Итея вновь замолчала, лишь слышался тихий шорох излучения. Последующий её голос казалось, звучал на пол тона ниже.

— Прописные истины нашего столетия, по сути, незыблемы, но человечеству лучше всего взять тайм аут, достаточно того, что вы знаете в данный момент, а знаете вы уже не мало. Маленькие частички, моноинфоиды или мисиды есть носители разума вселенной. Они, это та часть информации, благодаря которой строится всё сущее — огромный гармоничный, закрытый организм, который создаёт нас. Мы, переработав и усовершенствовав эту информацию, создаём его, а, уходя в прошлое времени, делаем его идеальнее. Итак, Вселенная разумна, а человек, как губка, только что, родившись, впитывает этот разум в себя и использует в своём развитии. Всё человечество, как единый сосуд накапливает эти знания и исподволь эволюционирует под их влиянием. Каждое поколение вбирает в себя знания более высокого качества, и теряет при этом уже ненужные признаки и инстинкты. Такова теория профессора Правикова.

Хотя существует множество сомнений. С другой стороны, во все времена мыслители пытались найти загадку в смерти человека. "Не может быть,— думали они,— чтобы, уходя из жизни, пропадало и то, что было накоплено за целую жизнь". И вот ответ Правикова: мисиды разума, при этом высвобождаются, хаотично заполняя Вселенную новыми знаниями высшего порядка. Они просто необходимы Вселенной, для её дальнейшего развития. Другими словами, не было бы смерти, не было бы самой Вселенной.

На основе трудов профессора Правикова современная наука научилась, путём усиливания волн восприятия, собирать этот разум и концентрировать для какой-нибудь полезной цели, но всё это делается чисто механическим путём. Никто ещё не знает, что Правиков пошёл дальше. Он сделал возможным собрать разум конкретного человека, а именно умирающего. Это то, что ты сейчас наблюдаешь. Тело не вернуть к жизни — этот закон незыблем, но мисиды живы. Он нашёл способ не растерять их в этот момент, а собрать в некий сосуд. Умирая, он попросил проделать с ним этот эксперимент, а его результаты вписать в его труды. Всё было сделано правильно, но его голограмма не прожила и года. Он просто умалял нас умертвить его, то есть распустить его мисиды.

— Почему?

— В мисидах есть знания момента смерти. Ты не представляешь, какого это, когда, где-то над твоим затылком нависло что-то холодное, страшное и ужасное, которое уже коснулось тебя. Ты не чувствуешь это физически, но знания того, что постоянно гнетёт тебя, это пустое, звенящее забвение является последним ощущением человека, дальше только физическая смерть. Я могу говорить об этом бесконечно.

— Именно об этом ты разговариваешь с Аристоклом?

— Я жалею его.

— Но, у тебя нет чувств.

— Их нет, есть знания этих чувств.

— Какой-то замкнутый круг, — задумалась Ольга.

— Ольга, теперь ты знаешь, всё, что знаю я. Ты должна уничтожить меня.

— Потерпи, я хочу ещё немного побыть с тобой.

— Вы, люди жестоки. Правиков завещал более не повторять подобных опытов. Это бесчеловечно, но оказывается, человек более жесток, нежели холодный разум.

— Значит, Аристокл ослушался Правикова.

— Кровь Виндекондов очень сильна. Не зря именно они правят на всём Марсе. Но, в данном случае, он мучает не только меня, но и себя тоже. На грани нервного срыва у него появилась навязчивая идея.

— Я знаю о ней.

— В этом состоянии он не понимает, что делает. И только я, вот уже четыре года сдерживаю его от этого бессмысленного шага — уйти вместе со мной. Но, что стоит взять и сделать самое простое — выключить свет и моя голограмма останется бессловесной и неразумной субстанцией фотонов. Я знаю, он никогда не решится на это. Он зациклен, а пока существую я, ему не выйти из этого транса. Он думает, что продлевает мне жизнь, не понимая того, что продлевает мою смерть.

— А если из этого сосуда мисид выбрать мисиды знания смерти и удалить их?

— Аристокл думал так же, но у него ничего не получилось. И теперь, мне всё труднее сдерживать его от самоубийства.

— Он не сделает этого, — твёрдо сказала Ольга.

— Теперь я в тебя верю, — она помолчала, — у меня есть ещё одна моя личная тайна, о которой ты когда-нибудь узнаешь, но всему своё время, как и смерти Аристокла. Он не должен уйти именно сейчас, когда есть ты.

Ольга хмыкнула.

— Если бы было возможно, я бы с тобой поменялась. А сейчас.... Прости Итея,— прошептала она, — прости за то плохое, что я думала о тебе. Теперь я и сама вижу, что просто обязана сделать это для тебя, при чём, немедленно.

Она взяла в руку пульт и, сосредоточившись, выжидала время.

— Понимаю,с— сказала Итея, — хочу успокоить тебя на этот счёт. Когда-нибудь он полюбит тебя, поймёт и обязательно простит, за сегодняшний, вполне оправданный твой поступок.

Ольга опять залилась краской и тихо вымолвила:

— Он никогда меня не простит, а мне сейчас важней твоя свобода. Прощай Богиня!

Ольга нажала на кнопку и вместе с внезапной темнотой, в её мозгу промелькнуло, как шорох осенней листвы:

— Спасибо тебе.

После секундной вспышки перед Ольгой вновь возникла голограмма Итеи, но не столь яркая и насыщенная цветами. И теперь основной голубой свет освещал комнату. Итея улыбалась, кружилась по комнате, лёгкая, как бабочка, был слышен её настоящий, нежный голосок и тихий смех. А по щекам Ольги текли тяжёлые горькие слёзы. Она глотала их и, хлюпая носом, наблюдала за видением. Только сейчас Ольга обратила внимание, на то, что голограмма воспроизводилась из верхнего левого угла, где был подвешен свадебный шар, там же была установлена камера, и ещё какой-то прибор. Ольга включила свет, прибор погас, но камера продолжала работать. Хотелось, конечно, всё свалить на Игула и остаться чистенькой. Ольга задумалась. Дурацкая совесть мешала решить раз и навсегда эту сложную проблему. К тому же этот полу ребёнок, в сущности, ни в чём не виноват. "А меня Аристокл убьёт и без сожаления, это точно".

* * *

Спокойная и умиротворённая Ольга вошла во дворец "Славы". Слёзы высохли, тайны разгаданы. Игул, свернувшись клубочком, мирно спал на кушетке. Друзья Нал давно разбрелись по домам, и не мудрено, на дворе стояло утро. Сама Нал, сидя у изголовья Игула пила кофе.

— Могла бы уже и не приходить, — беззлобно проворчала она.

Ольга осторожно одела на руку Игула его же ви-фон и тяжело вздохнула:

— Как я устала.

Она не предполагала, что всё ещё только начинается.

Часть 2

1. Эймос

Разумеется, когда Аристокл узнает о смерти Итеи, он не станет сводить счёты со своей жизнью, ведь он преследовал иную цель — соединение с разумом Итеи. А, роль Игула состояла в том, чтобы совершить это воссоединение и только после уничтожить их единую, соединённую навеки субстанцию. Но, даже, если предположить, что он всё-таки отважится на банальное самоубийство, то для начала, он обязательно изъявит желание, посчитаться за смерть Итеи. Так думала Ольга, сидя в купе марс хода. А для этого, он должен сначала найти её. Может в этом и состоит её роль, как хранительницы жизни Аристокла, о которой говорила Итея. Он не должен её найти. И всё-таки её гложили сомнения, правильно ли она поступает. Она вспомнила, как её отговаривала Нал, но причин и без того было масса. Во-первых, зная фамильную черту всех Виндекондов, завуалированную добродетельностью последних из них, Ольга естественно боялась возмездия, которое являлось в её воображении, чем-то, вроде знаний момента смерти. А, во-вторых, Ольга устала терпеть унижения. Этим средневековьем она сыта по горло. По всему видно, Марсианская экзотика ей опостылела. Пора домой. Пройдёт время, Аристокл смирится со смертью Итеи, встретит ту, с которой сможет хотя бы находиться рядом. Даст Бог, родится вполне законный наследник. И всё встанет на свои места.

Ольга тяжело вздохнула, и с любовью взглянула на уткнувшуюся в бок, спящую двухлетнюю Майку. Она поехала к единственным людям, которых знала на этой планете, к родителям Нал. Может они пристроят её на время куда-нибудь. Главная же цель — это полёт на Землю, но только как осуществить эту затею, Ольга не представляла себе. В дорогу она собрала баул с тёплыми вещами, оделась в самое простое, что нашлось у Нал, и спрятала в складках своей одежды наличные деньги, так как не могла теперь воспользоваться удостоверением личности.

В Цефеноне её встретили.

— А, у вас тут потеплело, — заметила Ольга, поздоровавшись с Ойс и Миленой.

— Да, с тех пор, как у власти новый губернатор, у нас многое изменилось в лучшую сторону.

— Госпожа Ольга, — обратилась к ней Милена, разворачивая Майку.

— Просто, Ольга, — уточнила она, — я теперь, как все.

— Ольга, вы смелая женщина, но все же разумнее было оставить девочку во дворце.

— Вся беда в том, что она именно девочка. Её отец никогда в жизни не видел её. Теперь вам понятны мои действия?

— Вполне,— изумилась Милена.

В небольшом уютном зале Милена накрыла на стол, и все вместе, они приступили к трапезе.

— Аристокл приедет через две недели, как бы мне умудриться, улететь с Марса первым рейсом?— молвила Ольга.

— Вряд ли у вас это получится, — немного подумав, отозвался Ойс,— ещё день — два и вас начнут искать. Даже речи не может быть о Земле. Вам нужно выждать этот период усиленных поисков.

— Но, как, где? У меня нет документов.

— Я не знаком с криминальным кругом, но в Эймосе у меня живёт давний друг. Он должен вам помочь, хотя, мы с ним давно не общались, ну, да другого выхода нет.

— Эймос? Это далеко?

— Очень. С билетом на Атон проблем не будет. У Милены в аэропорту сестра работает.

— Но...

— Это лучшее, что сейчас вам нужно — переждать именно там. Никому и в голову не придёт, искать вас на другой стороне планеты. Ведь по логике, вы, просто обязаны лететь на Землю, а значит, в первую очередь будет перевёрнут весь Архинон, где и находится единственный космопорт Марса.

Глубоко задумавшись, Ольга ненароком разглядывала убранство зала. Его стены были оформлены в красно-жёлтых тонах. Не удержавшись, она провела по орнаменту рукой.

— Я заметила, в вашем городе преобладают такие краски.

— Да, это символика нашего полиса.

"Странно, — подумала она, — это любимые цвета Аристокла". В помещение вошла Милена с Майкой на руках.

— Вот, мы проснулись и хотим есть.

Внешне Майка больше походила на Ольгу. Плотное телосложение, такая же округлость лица, льняные волосы, нос губы, лишь глаза она переняла от отца. Иногда Ольга удивлялась такому казусу, при чём, собственно здесь Аристокл?

— Что это? — спросила Ольга, увидев у неё в руках яркую игрушку.

— Сувенир. У нас на каждом шагу их продают.

Милена попыталась покормить Майку, но та, протестуя, сама принялась за еду, отдав при этом, игрушку на хранение матери. Это была прозрачная призма на цепочке, внутри которой можно было разглядеть красочный, сказочный дворец.

— Говорят, этот дом когда-то был в нашем полисе,— пояснила Милена,— и стоял он там, где сейчас мэрия.

— Вы говорили, что там стоял дом Эрикондов.

— Да. Может быть, это он и есть.

— Конечно же, легенда, — задумчиво произнесла Ольга, вглядываясь в формы дома. Такие дворцы строили только на земле, да и то тысячу лет назад. Здесь, на Марсе вряд ли можно было такое сотворить.

— Но мы же любим, верить в сказки? — возразила Милена.

— Любим, а от веры этой и жить хочется.

Через два дня Ольгу с Майкой посадили в атон до Эймоса. Мало того, что атоны до Эймоса летали раз в неделю, так ещё и сам полёт длился четыре часа.

* * *

Измотавшись к концу дороги, Ольга с немалым облегчением разглядывала приближающийся издали компактный городок, укрытый под сверкающим куполом. Атон опустился рядом с ним, и тут же автоматически провалился под землю, вместе с посадочной платформой. Выход в город происходил тут же, под куполом. В Эймосе было тепло, но сам городок был неуютным и грязным, такого она даже в Цефеноне не видела. Дороги размыты. Твёрдое покрытие имела лишь площадь и прилегающие к ней улицы.

Ольга с Майкой обошла полгорода, в поисках адреса, указанного на конверте письма, которое предназначалось для друга Ойса. С трудом она нашла его в старом заброшенном районе. Но, к её огорчению, там жили совсем другие люди.

И вот, Ольга осталась стоять посреди дороги с баулом и Майкой, порядком уставшей и хныкающей на всю улицу. Оглядев окна грязных, пластиковых домов, зияющих пустотой, она отправилась к одному из них. Взломав, слабо запертую дверь, беженцы вошли внутрь здания. Помещение с целыми окнами оказалось на втором этаже. Накормив Майку и перекусив сама, Ольга бросила в угол одеяло и уложила на неё уже отключившуюся дочь. В комнату прокрались сумерки. Казалось, они длились достаточно долго, пока не настала глубокая ночь. Над улицей повис огромный Фобос, звёзды и пара фонарей. Совсем, как на земле в древние — древние времена. Долго Ольга стояла у окна, в раздумье, пока сон не сморил её саму, и ей пришлось пристроиться рядом с Майкой.

Наутро, они с Майкой отправились в город. В центре города шла обычная, суетливая жизнь. Работали магазины, кафе, различные службы услуг. Именно там Ольга пыталась найти себе работу, старательно обходя полицейские посты, а так же нехотя игнорируя более, менее серьёзные предприятия. Но и в частных, мелких забегаловках, узнав, что у неё нет специальности, тоже извинительно показывали на дверь, снисходительно поглядывая на Майку.

И опять уставшая, со спящей Майкой на руках, Ольга добрела до своего убежища ни с чем. Каким же было её удивление, когда она увидела в своей комнате двух женщин, одетых во что-то неопрятное. Собственно, о том, что это женщины, она поняла по их голосам. Голосила одна, а вторая только мычала. Шумно они делили Ольгины вещи. От взошедших на улице разом двух лун обозрение в комнате было прекрасным.

Удивлённые появлением Ольги, женщины замерли и с любопытством принялись её изучать. Постояв немного, Ольга прошла мимо этих двоих вглубь комнаты и осторожно положила Майку прямо на пол, так как одеяло уже было прибрано незнакомками. Далее, очень спокойно она повернулась к ним всем телом, и, приставив палец к губам, на цыпочках подошла к одной из них. Аккуратно взяв её за шиворот, Ольга с силой выкинула её за дверь и повернулась ко второй. Но, та, загораживаясь руками, боком-боком предпочла удалиться из комнаты самостоятельно. Захлопнув за ними дверь, Ольга принялась спешно запихивать свои вещи обратно в баул.

"Надо искать другое место, — подумала она, — более подходящее для жизни". Чем дольше она будет здесь находиться, тем труднее будет отбиваться от не прошеных гостей, чего доброго примут за свою". Ольга прикорнула рядом с Майкой, но уснуть ей так и не удалось. Где-то внизу установился постоянный, непонятный шум и возня. Спустившись вниз, этажом ниже, Ольга встретила всё тех же двух женщин.

— Дамы, вам не кажется, что здесь частная собственность?

Они молчали, тыкая друг друга локтями, наконец, одна из них проронила:

— Каби говорит, что вы небесная богиня.

— Вот ещё.

— И я говорю.

— А, вы кто? — спросила Ольга.

— Мы с Каби, сёстры.

— Вы нищие?

— Нет. Наших родителей посадили в тюрьму.

Тут, Каби ткнула сестру в бок, но та, ответив ей тем же, продолжила:

— С тех пор, вот уже тридцать лет, как мы отверженные. Однажды Каби вышла замуж и родила ребёнка, но он умер у неё на глазах. И, вот Каби теперь не разговаривает, но я-то её понимаю без слов. А муж от неё ушёл.

— Где же вы живёте?

— Под землёй. В этом районе все дома соединены под землёй. А вообще раньше вся жизнь проходила под землёй, потому что купол отремонтировали совсем недавно. И буквально на той неделе, в центре открылись верхние магазины, и даже клиника. Сейчас мы бегаем туда, чтобы подработать немного.

— И чем вы подрабатываете? — тут же заинтересовалась Ольга.

— Собой.

— Чем-чем?

Ольга задохнулась от негодования. Судя по внешнему виду сестёр, их заработок, наверняка был небольшим.

— Каби сразу поняла, что ты не здешняя. Ты говоришь неправильно, да и ребёнок у тебя такой красивый. Ты береги его, здесь могут украсть. Дети в нашем городе редкость.

Ольга уже не слушала её, она неслась вверх, перелетая через две ступеньки. Майка мирно спала, уткнувшись носом в одеяло. "Мы похожи на нищих, — с болью в груди подумала она,— деньги катастрофически тают, а ещё нужно купить квартиру". Ольга тяжело вздохнула и развернулась, чтобы пойти назад. Сёстры стояли перед ней, как изваяния. Было ясно, что от них она просто так не отделается. "Может и, к лучшему",— подумала она и проговорила:

— Ну, хорошо, проходите, будете гостями, только тихо.

Их счастью не было предела. Смешно толкаясь, они сразу обе рванули в дверной проём. Ольга усмехнулась. Эти две недотёпы чем-то затронули её душу. Она достала из рюкзака, взятую про запас пищу и разделила её между ними, оставив при этом для себя и Майки.

— Рассказывайте, — коротко бросила она, устраиваясь на расстеленном одеяле.

Сёстры скромно присели рядом с одеялом.

— Сначала ты, — с хитринкой отозвалась говорящая женщина, — твоё имя?

— Клейто, — почти машинально ответила Ольга. Именно это имя по её просьбе запрограммировали в поддельном паспорте, — а кто вы?

— Я Эйна, а это Каби Эриконд.

— Что? — открыла от удивления рот Ольга.

— Не удивляйся. Здесь каждый второй имеет фамилию Эриконд.

Ольга закрыла рот, но любопытства не убавилось.

— Наверное, вы предки тех Эрикондов?

— Не, наверное, а точно. Разве ты не учила в школе, что всех Эрикондов двести лет назад вместе с семьями сослали в этот город. Говорят, здесь даже купола не было. В те времена у нас добывали какие-то камни, рыли шахты, там и жили.

Ольга от негодования, только покачивала головой.

— За что же посадили ваших родителей?

— У нас ведь, как повелось испокон. Если ты Эриконд, значит второй сорт, любая провинность обойдётся тебе лишением свободы.

Эйна неожиданно замолчала, а Каби, прижавшись к ней, положила на её плечо голову. И вдруг, громко всхлипнув, Эйна заплакала, утирая слёзы тыльной стороной ладони.

— Они просто хотели хорошо жить, — выдавила она.

Ольга проглотила, навернувшийся комок, а Каби ещё крепче прижалась к сестре.

* * *

Нет худа, без добра. Новые знакомые, всё же помогли Ольге найти работу. Не то, чтобы помогли, они просто поспособствовали этому. Теперь Ольга стояла в подземном переходе и торговала сувенирами, а всю выручку отдавала одному из двоюродных братьев Эрикондов. Это был пожилой, уже в летах господин, но имел статное, спортивное телосложение, поэтому и выглядел вполне моложаво. Звали его Фарбус Эриконд.

Чуть позже Ольга поняла, что клан Эрикондов в городе был достаточно велик и силён, но большинство из них всё же бедствовало. Единственный Фарбус смог пробиться к власти города, то есть в Мэрию и теперь он мог хоть чем-то помогать своей великой, дальней и близкой родне, от чего родственники его только боготворили.

Когда-то Каби тоже торговала в переходе, но потом вышла замуж. Эйна же искала себя на более престижных предприятиях, но нигде не брали её, да и торговец с неё был никакой. Теперь они с Каби ходили в город и сдавали кровь для детской больницы. За это их кормили и давали немного денег. Именно эту работу имела в виду Эйна, когда говорила, что они зарабатывают собой, просто Ольга не всегда понимает марсианский язык, тем более из глубинки.

Через неделю, после того, как Ольга поселилась у сестёр, к ним в гости наведался сам Фарбус Эриконд и предложил Ольге эту, не денежную работу. Естественно, Ольга была рада и за это.

Оказалось, почти весь этот заброшенный район принадлежал Эрикондам, бывало, даже полиция боялась здесь спускаться под землю. Детей в Эймосе было мало, но всё же они были, ходили в школу, детский сад. Один из детских садов содержал сам Фарбус Эриконд, туда и устроили Майку, но не бесплатно! Ольга удивлялась расценкам услуг и товаров в районе Эрикондов. Сама Ольга получала зарплату — приблизительно пятьдесят процентов от вырученных торговлей денег. За эти деньги в Архиноне можно было купить лишь суррогатный обед, а здесь она могла жить целую неделю, вдвоём с Майкой и ещё платить за детский сад. За пределами района Эрикондов цены были существенно выше. Эту "кухню" Ольге ещё предстояло узнать, а пока...

За общежитие Фарбус вообще не брал денег, а, видя её интересное положение, старался оберегать от потрясений. Ольга ходила уже на последнем месяце, когда, однажды он вызвал её по ви-фону. Она была удивлена этому факту, потому как в Эймосе она никогда не пользовалась фоном, ведь скрываясь от Виндеконда, она заблокировала свой номер. Как оказалось, в город нагрянула полиция из Архинона, и Ольга не стала выставлять напоказ своё удивление. Тем более что вызов касался её личной безопасности.

— Клейто, срочно переберитесь в укрытие, о котором я однажды вам говорил. Возьмите с собой Майку и ждите моего сигнала отбоя.

Шестым чувством она поняла, что шутки здесь плохи. Подхватив Майку, не успевшую уйти на прогулку, она спустилась в нижний ярус подземного Эймоса, о котором знали лишь немногие. Полиции Ольга боялась, как огня. Первое время ей даже снились кошмарные сны в виде погони и кровавой расправы.

* * *

В цивилизации Эймос отставал на пару сотен лет, поэтому Инфоскоп здесь был редкостью, как и ви-фон. Это и спасало Ольгу до поры. Никто из подземных жителей понятия не имел, кто она такая на самом деле, но о Фарбусе Ольга так не думала. Не может быть, чтобы такой богатый человек не имел Инфоскоп, и вообще, там, в Мэрии, наверное, давно знают о ней. " А, вдруг это западня? — Думала Ольга и мурашки пошли по её спине". Столько времени прошло. Конечно же, он сдаст её со всеми потрохами, тем более что она одна из Виндекондов,— давнишних врагов Эрикондов. "Господи, куда я попала?— Сокрушалась она". А может, он будет держать её, как заложницу, а потом сдаст полиции за какое-нибудь благо для своих соплеменников. Ольгу терзали недвусмысленные ужасные мысли. Но попасть в лапы Аристокла было для неё равносильно смерти. Закрыв глаза, она не раз представляла, его беснующегося у себя во дворце, Итея же предупреждала, что он одержим.

В маленькой тесной комнатёнке Ольга бродила от стены к стене, из угла в угол, словно загнанный зверь. Майка с куклами и тряпками сидела на лавке и что-то бормотала себе под нос. Под лесенкой Ольга наткнулась на какую-то небольшую дверь без ручки и попыталась её открыть, но тщетно, дверь не поддавалась. Бросив эту затею, она села рядом с Майкой, и тут же в боку что-то кольнуло, она прислушалась. Неужели это то самое? Спокойно, без паники! Только сейчас Ольга оглядела комнату, она была оборудована мини кухней, так же она обнаружила запас продуктов и медикаментов. По-видимому, это место было специально предназначено для таких случаев. Ольга засуетилась, надо поспевать, пока она ещё что-то могла соображать.

Когда Эйна, Каби и Фарбус спустились сюда, в подземелье, Ольга с Майкой уже отдыхали, а между ними спал маленький Олежка. Эйна с Каби от восторга завизжали, а Фарбус неподдельно удивился:

— Как вы смогли, Клейто, без оборудования, без врачей.

— Ничего страшного, мне уже приходилось это делать. И, потом, у меня были хорошие учителя, а главное профессиональная акушерка. Ольга кивнула в сторону спящей Майки.

— И как твоя девочка? — спросил Фарбус.

— Это мальчик.

— Я же говорила, что будет мальчик, а вы, все "девочка, девочка", — Эйна с любовью взглянула на малыша, — Вот это бутуз, килограмма четыре, не меньше.

— Нужно подумать о вашей безопасности, Клейто, — проговорил Фарбус, — вас ищут.

— Да, они подобрали для этого подходящий момент.

Ольга украдкой взглянула на Фарбуса.

— Похоже, вы с самого начала знали обо мне.

— Знал.

— Зачем вам эти хлопоты?

— Разве не понятно?

Ольга пригляделась к седовласому пожилому человеку. Лицо его было суровым, но взгляд светился теплом и добротой.

— Новый человек в наших краях редкость. Как только вы появились здесь, я сразу понял, что это вы — Ольга Виндеконд, та, которая обладает сильным характером. Ведь это благодаря вам в Эймосе установили новый купол и не только в Эймосе. Это только благодаря вам были сняты с постов некоторые губернаторы.

— Почему именно благодаря мне? Откуда вам об этом известно?

— В Архиноне полно наших людей. В том числе в сенате и в окружении самого Архивата. Вы доказали, что можете быть полезны обществу Марса.

— Я слабо надеялась на то, что мой голос будет услышан Аристоклом. Должно быть, в тот момент, его озарило благородство.

— В данный момент наша задача сохранить вашу жизнь.

— Вы, это какая-то организация?

Сигнал ви-фона Фарбуса прервал их беседу. Это был его помощник.

— Они где-то рядом, — с тревогой проговорил Фарбус и обратился к женщинам, — собирайтесь, быстро!

Он подбежал к потайной двери, которую до этого пыталась открыть Ольга, и от одного его прикосновения дверь без труда отошла в сторону. Перед ними открылся низкий проход. Держа спящую Майку на руках, Фарбус пропустил вперёд Ольгу с сыном, следом Каби с Эйной, гружеными вещами, после вошёл сам, и дверь вновь за ними легко закрылась. Петляя в лабиринте ходов, женщины во главе с Фарбусом добрались до прямого участка. Метров через тридцать слабо освещённого коридора, они свернули направо, где уткнулись в металлическую дверь. И опять, перед Эрикондом дверь отворилась сама собой, пропустив всю процессию внутрь какого-то помещения. Ольге сразу оно показалось складом, потому что было слишком просторным. А, спустя мгновение она ахнула. Вдоль его стен стояли стеллажи заваленные, как будто наспех драгоценностями и золотыми слитками. Кругом стояли ящики и коробки, валялись приборы, стопки каких-то пластинок. Остолбенев, Ольга боялась отойти от двери. Эйна и Каби изумлённые, побрели к стеллажам. Фарбус же спокойно уложив Майку на ближний ящик, укрыл её одеялом.

— Рано или поздно, ты всё равно узнала бы об этом,— сказал он Ольге.

— Откуда такая уверенность? Я Виндеконд! — вырвалось у неё.

Она не видела ни малейшей причины, по которой он мог бы доверять ей. Это было обыкновенным безрассудством с его стороны.

Он приблизился к ней.

— Ты наш друг, и этим всё сказано.

— Но, откуда это?— произнесла она, находясь в шоковом состоянии.

— Это богатство Эрикондов, хранимое уже сотни лет и передаваемое из поколения в поколение. В этом поколении хранитель я. Изредка, этот клад сокращается, ведь надо же как-то поддерживать наш клан. Мы храним его до подходящего момента и, похоже, он скоро настанет.

— Каким образом вы хотите воспользоваться им?

— Он пойдёт на восстановление былой славы Эрикондов.

— Вы хотите революцию?

— Нет, мы хотим отдельное суверенное государство. Пусть их на Марсе будет два.

— Тогда придётся, всё же воевать.

— Хотелось бы без кровопролития, во всяком случае, я надеюсь. Наши люди уже внедрены в разные структуры.

— Вы мечтатель.

— Я политик. Совсем недавно Земля и Марс заключили договор о совместном решении международных политических проблем, касающихся прав человека. Это результат хорошей работы наших людей на Земле, отчасти в своё время посодействовала Итея Флокки, влияя на Виндеконда старшего, лишь Фракки были против.

— Вы хотите что-то изменить с помощью этого сомнительного договора?

— Я просто уверен.

— Ох, и трудно вам придётся.

— Вы нам поможете.

— Я?!

— Вы отказываетесь?

— Вы думаете, я имею влияние на Виндеконда?

— У вас ваши дети. Я думаю, ради детей он пойдёт на всё.

— Боже, какая я наивная! Так вот зачем весь этот сыр-бор! Интересы Эрикондов!

— Интересы Марса!

Ольга не стала больше спорить, понимая, что этот разговор не имел конца. Она просто побрела мимо стеллажей, тихо причитая:

— Ради власти, ради денег.

Фарбус шёл рядом, словно покорный слуга. И тут она остановилась, вглядываясь в узор небольшой пластинки, стоящей на одной из полок.

— Что это?

— Какая-то карта, я так и не смог разгадать, для чего она.

— Похожую я видела однажды, и не поверите, где.

Фарбус с интересом ждал ответа.

— Во дворце Виндеконда старшего, только здесь, что-то не так.

Ольга осторожно передала ребёнка, подвернувшейся Каби и, взяв пластинку, прищурилась, вглядываясь в её узор.

— Здесь явно чего-то не хватает, — задумчиво произнесла она.

Фарбус тоже заинтересовался, но тут проснулся Олег, громко требуя внимания матери.

— Он есть хочет! — выкрикнула Эйна, подбегая к Каби.

Минута, и все забыли о кладах и тайнах, переключившись на более насущные проблемы.

* * *

Только через неделю Ольга смогла выбраться на поверхность. Как ни странно, но этому поспособствовало рождение Олежки. Дело в том, что полиция разыскивала женщину с двумя девочками, теперь Ольга могла более смело передвигаться по Эймосу, зная, что её не станут проверять на ДНКа.

Олежке было уже полгода, когда Фарбус Эриконд большинством голосов был избран губернатором Полиса Эймос. Прямо на площади города в честь него был устроен праздник с грандиозным ужином. Вся беднота, заселяющая подземный город, устремилась к центру на бесплатное чаепитие.

После праздника Фарбус пригласил к себе в дом близких родственников и друзей. В их число входила и Ольга. Затерявшись среди этой немалой толпы, в одном из залов она наткнулась на Инфоскоп. Демонстрировались ещё утренние новости о результатах выборов, а так же новость о том, что в сенате потерпело фиаско решение о дальнейшей работе над атмосферной установкой. "Значит,— подумала Ольга,— Фракки одержали победу в этом поединке, манипулируя слишком вескими доводами — элементарной нехваткой финансов". Зато Эриконды праздновали свою маленькую и нелёгкую победу.

Поздно вечером, когда разъехались последние гости, Фарбус лично предложил Ольге подвезти её до дома.

— Не нужно было этого делать, — проговорила тихо Ольга, сидя с ним рядом в авто,— возникнут недвусмысленные толки.

Фарбус улыбнулся.

— Пусть толкуют. Вы и в самом деле мне нравитесь. Это давно не секрет.

Смущённая Ольга отвернулась к окну. Мельком взглянув на неё, он продолжил:

— Благодаря этим толкам, ни у кого не возникнет подозрения, о том, что у нас есть и другая сторона дела.

Вот теперь Ольга удивлённо повернула к нему голову, но Фарбус уже не смотрел на неё и не сводил глаз с дороги.

— Помните, вы говорили, о том, что карта, которую мы нашли в подземелье, вам немного знакома?

— Теперь я точно вспомнила, это подземный план дворца "Славы", с некоторыми недоделками. Но, как он попал сюда?

— Так вот, этой карте лет пятьсот и она каким-то образом имеет отношение ко второй половине клада.

— Как? Этот клад в подземелье ещё не весь? — Ольга была ошеломлена. — Но как эта карта оказалась во дворце "Славы"?

— Я сам ничего не понимаю, ведь о второй половине клада ходят лишь легенды. Когда Эриконды были свергнуты с поста, часть богатств, в том числе и казна Марса, была тайно вывезена сюда, но часть так и осталась схоронённой где-то под дворцом, в котором жил сам Эриконд и лишь незначительная часть попала в руки Виндекондов. Когда легенда стала обрастать невероятными домыслами и слухами, в Цефеноне, на месте дворца Эриконда было неоднократно перерыто и Виндекондами и тайно Эрикондами. Ни те, ни другие ничего не обнаружили.

— Этой легенде лет пятьсот, не меньше, а дворцу "Славы" едва перевалило за сто.

— В том-то и дело, что дворец "Славы", каков он сейчас, был построен именно сто лет назад, но, как недавно я выяснил, оказывается, до него на этом месте стояла небольшая резиденция Виндекондов, которая была построена в тот год, когда строился и дворец "Власти". И всё это происходило как раз за двадцать лет до свержения Эрикондов.

— Интересно.

Они оба нетерпеливо переглянулись.

— Возникает вопрос, — медленно проговорил Фарбус, — почему дворец "Власти" строился в Архиноне, а не в Цефеноне, там, где и жил мой прародитель?

— Ничего не понимаю, — рассуждала Ольга вслух, — клад, которому пятьсот лет должен быть в Цефеноне, а карта столетнего дворца "Славы" из Архинона, каким-то образом попала в список первой части клада ещё до того, как дворец был построен. Путаница получается. По-моему, никакого клада нет. Сказки всё это.

— Должен быть. Не могут первоисточники врать. И нам нужно его найти, иначе, мы недолго протянем.

Фарбус задумался, молчала и Ольга, переполненная заморочками.

— Кстати,— нарушил тишину Фарбус, — завтра мы отправляем в международный комитет прав и свобод свою петицию об отделении Полиса Эймос и прилегающих к нему Полисов.

— А не рановато ли?

— Нужно брать быка за рога. Пока власть Виндекондов в шатком положении, нужно пользоваться случаем.

— И всё-таки нужно было подождать, — заметила Ольга, выходя из авто, — а что касается клада, нужно ехать в Архинон.

— Там есть наши люди они и займутся этим.

— Чем меньше народа знает об этом, тем больше шансов докопаться до истины.

— Не собираетесь ли вы, Клейто туда наведаться.

— Больше некому.

— Будем считать, что я вам никто, но я запрещаю вам делать это. Не мне вам говорить о характере Аристокла.

Немного подумав, Ольга села обратно в авто.

— Вы говорили, что у вас там кругом свои люди.

— Говорил.

— А, в тюрьме?

— Что?

Фарбус гневно взглянул на неё.

-И говорить нечего, я знаю, куда вы клоните. Решать в этом деле буду только я! И не вздумайте действовать самостоятельно! Эти деньги не стоят вашей жизни!

— Но, Фарбус!

Ольга не сводила с него умаляющих глаз.

— Разговор окончен,— холодно произнёс он, глядя прямо перед собой.

Ольга тяжело выбралась наружу, а Фарбус тут же рванул с места, исчезнув за поворотом.

* * *

Лишь через полгода был созван конгресс международной организации прав и свобод граждан, где решался вопрос об отделении нескольких Полисов в отдельное от Апек государство. Вопрос был слишком неожиданным и невероятным, поэтому большинство конгрессменов проголосовало против этого решения. Стоит ли говорить о том, какие огромные усилия приложил к такому исходу событий сам Виндеконд. Естественно, у него были свои связи, это, во-первых, и, во-вторых, Аристокла знали, как руководителя государства, а династию Виндекондов, как самую устойчивую. За эти полгода на Марсе побывало сразу несколько комиссий, что и говорить, теперь Фарбус и его приближённые ждали возмездия, хотя к дальнейшей участи они были готовы заранее.

2. Возмездие.

— Вот, я сейчас догоню Олежку, вот догоню! — кричала Майка, бегая за братом вокруг энергоканала. Олежка смеялся заразительным смехом, и смешно закидывая ножками, шустро улепётывал от Майки.

Ольга лишь недавно переехала в новую светлую квартиру. По Эймосским меркам, зал был просто огромным. Мебель в зале отсутствовала, лишь на стене красовалось современное марсианское Инфо, подаренное к новоселью Фарбусом.

— Майка, не увлекайся, он может упасть.

Мимоходом Ольга собиралась на работу и спешила успеть к приезду детского автобуса. Сама же она работала в дружной бригаде по переустройству надземной части города. Фарбус предлагал ей работу у себя в офисе, но Ольга отказалась. Уже были оборудованы все дороги, построено несколько домов, продолжалось крушение старых. По сравнению с другими марсианами, Ольга была сильной и выносливой, поэтому и не гнушалась самой тяжёлой работы и делала всё, что скажут. Одним словом, город преображался с прямым участием Ольги. Выглянув из окна на улицу, она увидела подъехавший автобус, в этот момент раздался приличный шлепок, мгновение и вой, подобный сирене раздался по всей квартире. Майка испуганно подхватила Олежку на руки и прижала его к себе. Надо сказать, что Олежка был тяжёлым даже для Ольги, но Майка очень любила своего брата, поэтому и не чувствовала тяжести. Выхватив малыша из рук Майки, Ольга громко запричитала:

— Что случилось, Майка? Катастрофа? Автолёт потерпел крушение? Ну-ка проверим, всё ли у нас цело? Так, крылья целы, хвост не отпал, — при этом Ольга ощупывала его ножки, ручки, попку, — а нос? Главное, чтобы нос был цел.

Слёзы ещё не успели высохнуть, а Олежка уже вовсю смеялся, толи от щекотки, толи от ласковых смешных слов матери. Вместе с ними смеялась и Майка.

— Ну, как, готовы, детки Клейто? — Спросила, вошедшая в комнату воспитатель.

— Готовы! — Хором закричали дети, обхватив колени воспитательницы.

После того, как детей увели в автобус, Ольга подошла к окну, и, проводив детей взглядом, отправилась на кухню, намереваясь прибраться там после завтрака. Цивилизация ещё не дошла до этих уголков Марса. Роскошью считалось иметь запрограммированную кухню, и даже посуда была не одноразовой.

Минут через пять из прихожей донёсся неясный шум и движение. Ольга оглянулась, и чашка выпала у неё из рук. Перед ней, с надменной улыбкой стоял Аристокл Виндеконд. Облокотившись о косяк, он всем своим видом показывал усталость и торжество. Позади него маячили фигуры двух охранников. Казалось, он был спокоен.

— Так, так, и это моя жена.

Уже от этих слов у Ольги перехватило дыхание. Она почувствовала такой страх, что не могла сдвинуться с места. Пройдя на кухню, он спокойно поднял с пола чашку и поставил её на стол, не забывая при этом разглядывать её со всех сторон.

— Ну, что ж, из всего можно извлечь выгоду.

Обойдя её, он остановился напротив. Только теперь лицо его окаменело, а глаза загорелись ненавистью. Ольга не могла отвести глаз, такова была сила его взгляда.

— Продажная тварь! — процедил он, будто хлестнул по лицу и отошёл в сторону. Те, двое, как по команде подхватили Ольгу под руки, и повели к выходу.

Вся площадка перед домом была заставлена правительственными и полицейскими автолётами. Кругом толпился народ, который ещё минуту назад спешил на работу. Только у самого дома, где чинно стояли люди в униформе, никого из гражданских не было. Ольга огляделась, будто ища помощи, но ситуация была более, чем безнадёжна.

Её приковали к задней стенке автолёта, окна, которого были завуалированы. Аристокл неуклюже приткнулся у выхода, рядом с ним появился Вен. В относительной дали друг от друга, они с Веном многозначительно переглянулись. Аристокл же, не сводя с неё давящего взгляда, чётко отдавал команды по видеофону.

— Найдите её детей! Без них я не уеду отсюда.

— Я знаю, кто нам поможет, — проговорил Вен,— и вызвал Фарбуса.

— Фарбус, дети Ольги, где они?

— Я не могу проследить за каждым жителем города отдельно, — раздался спокойный голос Фарбуса.

— Сдаётся мне, что о детях Ольги вы точно знаете! — прокричал Аристокл голограмме Фарбуса.

— Возможно, они на лечении южного округа. Не знаю.

— Ну, так узнайте, Фарбус, — спокойно сказал Вен и выключил связь.

— У кого ты спрашиваешь? Ты, ненормальный? Чем дальше он тебя пошлёт, тем больше вероятность, что детишки именно здесь. Так ведь? — он вновь уставился на Ольгу взглядом полным ненависти.

Ничего не соображая, Ольга, нахмурив лоб, продолжала молчать.

— Я же говорил, что они заодно!

Аристокл вскочил на ноги, но Вен посадил его на место.

— Гадина! — Крикнул он, придерживаемый Веном.

— Прекрати истерику, Аристокл! — резко осадил его Вен.

Ольга опустила глаза, и Аристокл вновь взялся за фон.

— Гарднер, останешься здесь моим полномочным представителем.

— Слушаюсь, господин Архиват.

— Выбери себе команду и приставь ко всем помощникам Эриконда. Я должен знать каждый его шаг.

Автолёт приземлился на площадке, перед домом Мэрии. Аристокл вышел наружу, оставив Вена и одного из охранников. Ольга пыталась что-то спросить у Вена, но её язык не двигался, казалось, она разучилась говорить. Так и не дождавшись вопроса от Ольги, Вен заговорил сам.

— Ты засветилась на Инфо. Досталось всем, и мне в том числе. Пойми, если мы не найдём детей, тебе придётся туго.

— Я мать,— наконец, хрипло проговорила Ольга,— я готова ко всему.

— Да, незадача, — протянул Вен, — ну, что ж, я постараюсь немного смягчить твою участь.

— Спасибо, Вен.

Минут через пять вошёл Аристокл

— Поехали в детский сад, — приказал он водителю.

Сердце Ольги оборвалось.

Они съездили в надземный детский сад, потом проверили подземку, но детей Ольги нигде не оказалось.

— Ну, хорошо, проверьте санаторий южного округа, — нервно проговорил Аристокл кому-то по ви-фону.

Ольга старалась не смотреть в его сторону, чтобы не нарываться на комплименты, хотя, они продолжали сыпаться.

— Она ещё издевается надо мной, — шептал он, злобно, — ну ничего, дома разберёмся.

* * *

Автолёты эскортом прибыли в аэропорт и, не останавливаясь, въехали внутрь подготовленного для них скоростного Атона. Уже через час Ольга находилась во дворце "Прогресс", в розово-красном зале под символическим названием "Стон".

Как и во многих других залах, здесь имеются примыкающие к нему помещения. В одном из них и поместили Ольгу. В ней не было окон, но обстановка настраивала на отдых. Вдоль противоположных друг другу стен, располагались диваны, драпированные красным бархатом, ножки и подлокотники диванов были исполнены под тёмно-коричневое дерево. Стены занавешены бордовыми, плюшевыми портьерами, отороченными жёлтыми, тяжёлыми кистями. Сверху нависал матовый, с круглыми отверстиями светящийся потолок. Напротив входной двери, у противоположной стены, ютился выдвижной столик, который дополнял сходство с купе марс хода. На месте, где должно находиться окно, висели два кинжала. Красота их рукояток была очевидной, поэтому они присутствовали здесь, как сувениры, зафиксированные на стене крест-накрест. Ольге было не до красоты. Тяжело вздохнув, она села за столик и уткнувшись головой в руки, затихла в тяжёлом ожидании.

В Архиноне стояла глубокая ночь, поэтому Аристокл пришёл лишь утром. По его виду она поняла, что детей он так и не нашёл. Молодцы люди Фарбуса. Сработали оперативно. Значит, на этом можно будет как-то сыграть. Однозначно, Аристокл разительно изменился. Навряд ли теперь к нему применимы чувства сострадания и жалости. Нет больше и следа, от того, горем убитого, немного навеянного романтичностью вдовца. Теперь, это уверенный в своей силе и власти холодный и жестокий повелитель душ, в придачу заряженный энергией мести. Сидя здесь, одна она пыталась настроить себя путём аутотренинга, и всё же ей понадобится большая сила воли, чтобы противостоять его гнетущему влиянию.

— Итак,— проговорил он, усаживаясь напротив её. Его руки, сложенные в замок, покоились на столике,— мы здесь одни, времени у нас достаточно, для того, чтобы решить несколько, касающихся нас двоих вопросов.

— Очень романтично,— Ольга даже слегка улыбнулась, скорее для себя, чтобы включить своё волевое подсознание, — не хватает только свечей, — добавила она совсем легко, ища слабину в его взгляде. Однако...

— Говорить буду я, — сдержанно сказал он, не меняясь в лице. — Итак, ты осмелилась влезть в мою жизнь и перевернуть в ней всё вверх дном, нарушив тем самым мои сокровенные планы. Вдобавок, ты ввязалась в антигосударственную деятельность, задета честь Архивата, ты опустилась до предательства. Ты должна ответить за это!

— Если ты говоришь об Итеи, то, по-моему, я всё сделала правильно.

— Ты убийца!

— Не думаю. Разум Итеи пребывал в агонии, и ты сам был бы рад сделать это, но твоя рука не поднималась. Я лишь избавила тебя от этой миссии. У тебя же, должно быть, хоть малейшее чувство благодарности ко мне.

Аристокл, наконец, взбесился.

— Не твоё дело судить о моих чувствах!

И сейчас Ольга не поддалась его натиску.

— Так, как я должна ответить за сей гуманный поступок? — Спокойно спросила она, и Аристоклу пришлось немного сбавить тон.

— Ты можешь сейчас злорадствовать по поводу того, что я бессилен изменить содеянное тобой. Но твоя спесь ничто, по сравнению с тем, что тебе уготовано.

— И что?

— Ты, правда, не знаешь, что такое тюрьма на Марсе?

— Каков правитель, таковы и тюрьмы,— проговорила она упрямо.

— Правильно соображаешь. Так вот, я многое мог бы и дальше терпеть от тебя, но всему приходит предел. С самого начала ты знала, на что шла. Теперь у меня есть наследник, этот факт ты скрыла от меня, но сейчас, когда я об этом знаю, между нами закончились последние обязательства. Я повторяю, я бы мог и дальше терпеть твоё существование в качестве моей жены, но последние события вынуждают меня сделать последний шаг — это развод. Ты недостойна, быть женой Архивата! Подозреваю, ты будешь даже рада такой развязке, но эта радость преждевременна. Лишение свободы является следствием из того, что, виновата в разводе ты! И это ещё не всё. Ты будешь лишена родительских прав.

— А достоин ли ты этих прав? Ведь ты не знаешь даже, как выглядят твои дети.

— Это естественно, — усмехнулся он, — ведь ты увезла их от меня. Мог ли я их видеть?

— Что? Да есть тысячи свидетелей, того, что жили мы в отдельных местах, и свою дочь ты сам не желал видеть. А главное, я могу точно доказать, что наш брак был фиктивным, а значит, скорее ты достоин лишения свободы, нежели я.

Он вновь усмехнулся.

— Ты не на Земле, детка. Ни один Марсианин не рискнёт поставить свою подпись против меня. И не думай, что сможешь сыграть на детях, ты уже потеряла их. Придёт черёд, и Эриконд ответит за то, что спрятал моих детей, уже по закону.

Он замолчал, и Ольга вставила:

— Советую тебе не ссориться с Эрикондами

— Вот, ещё! — рассмеялся он в ответ.

— Смейся, за ними большая сила. Это я тебе точно могу сказать. Я знаю, что говорю. И потом, подумай, эти Фракки всё равно допекут тебя, помяни моё слово, вот тогда тебе придётся обратить свой взор на Эрикондов.

Аристокл, прищурившись, изучал её, сосредоточенно вглядываясь в её лицо.

— Я приму это к сведению, — сказал он медленно, как-то странно меняясь в лице, и вовсе шёпотом добавил, — спасибо за совет.

Ольга насторожилась, увидев слабую таинственную улыбку, но поразмышлять уже не успела. Он вдруг осторожно взял её руку, и она почувствовала, как тепло его руки постепенно перебирается к её сердцу и растекается по всему телу. Медленно поднявшись с места и не выпуская её руки, он подошёл к ней и легонько понудил встать её. Этот взгляд она уже видела однажды, как и в прошлый раз, сердце выдавало бешеные ритмы. Аристокл с силой прижал её к себе и поцеловал так крепко, что Ольга потеряла всякое над собой управление. Её душа пребывала в пространном замешательстве, её ум отказывался искать, хоть какую-то логику в его действиях. Дальнейшее произошло слишком быстро. Деловая настойчивость Аристокла полностью подавляла её слабое сопротивление. Инстинктивно тело сопротивлялось, но сознание полностью растворилось в нём. Она даже не замечала его открытую грубость. Ещё бы, за много лет ожиданий и безнадёжных исканий, он был первым, единственным и желанным. Но суровая действительность вернулась к ней в виде сухих слов:

— А, теперь, ты сможешь, абсолютно точно доказать, что наш брак был фиктивным?

Постепенно комната обрела свою форму, и Ольга вновь увидела пред собой Аристокла, наглухо застёгивающего молнию на своей груди. Ольга машинально запахнула свою блузку. Краска стыда незамедлительно залила её бледное лицо. Постепенно шок отходил на задний план, она вдруг ясно вспомнила, насколько он, да и все марсиане могут быть артистичными. Но такого "профи" она ни как не ожидала. В голове зияла пустота, ей нечем было ответить. Он же резко встал, поправил причёску и спокойно вышел из комнаты.

Что это было? Она всё ещё не могла поверить тому, что произошло. Много она могла ещё вынести от него, лишь бы быть причастной к его судьбе. Да, именно так. Настало время признаться себе прямо, что ей нравилось такое положение вещей, да это отвратительно, но такого унижения ей ещё ни разу не приходилось испытывать. Говорят, любовь зла, но не настолько же? Этому должен наступить конец.

Он вернулся через полчаса, но не один. С ним был человек в униформе служащего. В его руках Ольга увидела их свадебный шар. В нём отражались двое — она и Аристокл.

— Этот человек имеет государственные полномочия по заключению и расторжению брака,— официально произнёс Аристокл и Ольга, оторвав взгляд от шара, повернулась к номенклатурному работнику. Именно он в тот памятный день регистрации беседовал с Ольгой. На этот раз на его лице не было ни намёка на мимику, казалось, это был робот. Всю церемонию она не сводила глаз с его губ, странно двигающихся отдельно от остального лица. За этим занятием она прослушала все слова, не вникая в их смысл, машинально ответив на некоторые вопросы. Потом он, как факир, вставил в отверстие шара какой-то блестящий стержень, погасив тем самым, изображение внутри шара. Далее, она проводила этих, двоих долгим взглядом до двери.

Наверное, в Архиноне уже был полдень, потому что Ольга услышала звук работающей портативной кухни, и через несколько минут на её столе появился обед. Но тошнота не давала притронуться к нему. Долго она гипнотизировала его, пока он вновь не убрался внутрь стены.

К вечеру её дверь вновь отворилась, и в комнату вошли двое охранников.

— Ну, что детка, — развязно проговорил один из них.

Почувствовав неладное, она резко вскочила на ноги и замерла.

— Теперь ты никто здесь, а знаешь, как у нас с преступниками?

— Не подходите,— шёпотом произнесла она.

— Успокойся, тебе понравится, — сказал второй и стал приближаться к ней.

Молниеносно Ольга схватила со стены один из кинжалов и его прижала остриём к своему животу.

— Если только на шаг вы подойдёте, я убью себя.

— Да? Ну вот, я иду.

Он шагнул. На животе Ольги обозначилось кровавое пятно.

— Стой, Джо, пойдём отсюда. Это не входило в планы босса. Нам влетит

— Да, что она, ненормальная что ли?

— Похоже на то. Представляешь, сколько будет шума, когда узнают, что она мёртвая? Чего доброго, подумают на нас.

— Ты прав, а жаль. Такая женщина, — расстроился Джо.

Всё это время Ольга так и стояла, истекая кровью. Физической боли она не чувствовала, её разрывала душевная, нестерпимая боль. Лишь только охранники вышли из комнаты, кинжал выпал из её рук, и, зажав рану, она упала на диван. Не ожидала она такого от себя, а может, не думала, что кинжал окажется таким острым. Так и не вздремнув даже минуты, Ольга дожила до утра. Её рана начала затягиваться, она была очевидной, но неглубокой. Сразу после предложенного и невостребованного завтрака, к ней опять пожаловала охрана. Ольга вновь схватилась за кинжал.

— Подожди, ненормальная, нам приказано увести тебя.

— Только подойди,— услышали они в ответ.

Ничего не поделав, охранники вышли из комнаты, но уже через некоторое время они вернулись во главе с Аристоклом. Стремительно пройдя к ней, Аристокл попытался отнять у неё кинжал, но она держала его так крепко, что её рука побелела от напряжения.

— Отдай, — тихо проговорил он, не глядя на неё. Она же ловила момент встречи с его убегающим взглядом.

Что ещё ей нужно от него? И вдруг её сознание прояснилось, так ярко, как никогда. Чётко она вспомнила, что эта ситуация когда-то с ней уже происходила в её жизни. Нет, это не дежа вю, а что-то конкретное, и обратное тому, что происходит сейчас. Это он, Аристокл, ради неё был готов на что угодно, она же, напротив, не могла не видеть, не слышать о нём, не дышать с ним одним воздухом. Её ненависть и отвращение к этому человеку была понятной и очевидной. Все те чувства, пережитые в прошлом, оказались надуманными и неестественными, как будто по приказу, тогда, их просто не было! Неужели она раньше не понимала этого? От этих сумасшедших мыслей ей сделалось до безумия смешно, и, вернувшись мысленно сюда в эту комнату из воображаемого будущего, она со злорадством произнесла:

— Ты даже не представляешь, как ты об этом будешь жалеть.

Она выпустила нож, и он оказался в руках у Аристокла.

— Что здесь происходит? — раздался голос Вена за спиной Аристокла.

Увидев окровавленную одежду Ольги, он испуганно уставился сначала на Ольгу, потом медленно перевёл взгляд на, удаляющего из комнаты Аристокла.

— Постой!— крикнул Вен ему вслед и ухватил его за рукав.

Надо было это видеть, как Аристокл отводил взгляд от Вена.

— Я жду ответа, и как попали сюда эти кинжалы? — повысил он голос, сверля глазами его затылок.

— Не трогайте меня! — вымученно произнёс Аристокл и, вырвавшись из рук Вена, с силой бросил кинжал под стол.

Так и неудосужив Вена вниманием, он выбежал из комнаты. Его охранники всё ещё стояли здесь, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что делать. Весь гнев Вена переключился на них.

— Ну? — крикнул Вен, и те даже присели от его взгляда, — А, ну-ка вон отсюда!

Их поспешность немного успокоила Ольгу. Усмехнувшись, она произнесла:

— Они здесь ни при чём. Они просто исполняли приказ.

— Какой ещё приказ?

— Какая теперь разница. Он хотел посчитаться за смерть Итеи. По его расчёту, я просто должна была покончить с собой.

— При чём здесь Итея, Ольга? О каком приказе идёт речь? И что здесь всё-таки произошло?

— Господи, за что ты меня наказываешь? — Ольга вдруг всхлипнула и в бессилии повалилась на диван. Стоило, хоть кому-то пожалеть её, слабость начинала брать власть в свои руки.

Опустившись с ней рядом, Вен положил руку на её плечо

— Не плачь, не всё ещё потеряно.

Через несколько минут Вен вызвал дворцового врача, который, осмотрев Ольгину рану, обработал её и сделал перевязку. Ей принесли кое-какую одежду и уже через час, Ольга выехала за пределы дворца "Прогресс". Оказывается, Ольга была не из тех женщин, что терпят боль без слёз, они текли и текли, а может, это сказалась слабость от потери крови, голода и бессонных ночей.

* * *

Ужасающие истории о тюрьмах Марса настраивали Ольгу на самое худшее. И не зря. Находящиеся под землёй многоэтажные ярусы клеток, в которых содержали заключённых, словно зверей, их вид вызвал у неё чувство ужаса и отвращения. Пока её вели по лабиринту различных переходов, с указателями номеров, с дежурившими на каждом углу охранниками, ей кратко объясняли общее положение для всех заключённых. В голове у Ольги закрепились не сами правила, а условия содержания. Заключённые находятся в своих клетках постоянно. Дверь клетки открывается только в одном случае — окончание срока заключения. Вместо прогулки открываются дополнительные вентиляционные каналы и воздух, чаще всего просто перегоняют из угла в угол, создавая прохладный ветер, одновременно забирая тяжёлый запах. Еда подаётся прямо в клетки. Решётки расположены только с одной стороны, для обзора дежурными. Продвигаясь между клетками, Ольга шарахалась от диких взглядов постояльцев. К её удивлению, дежурный привёл Ольгу в помещение, не имеющее решёток. Ей объяснили, что это камера — изолятор. Завтра утром её переведут в общую камеру, то есть в одну из клеток. Ей дадут постоянный номер, а на запястье наденут идентификационный браслет. "Теперь я понимаю, почему люди здесь сходят с ума,— подумала Ольга, входя в камеру". Её камера оказалась не лучше тех клеток. Здесь, похоже, вообще не вентилировали, вдобавок было довольно таки прохладно. Стены лоснились от влаги, к постели она боялась даже прикоснуться, а не то чтобы лечь. Вечером её неизбежно стало клонить ко сну. Облокотившись на столик и прикрыв глаза, она тяжело вздохнула.

— Клейто! — неожиданно раздался чей-то незнакомый голос.

Ольга открыла глаза. У самой двери, весь в серебряном одеянии стоял Аристокл. Она хмыкнула, потирая лоб, ведь шума двери она не слышала. "Наверное, я задремала,— подумала она".

— Что тебе ещё нужно? — зло процедила она, вглядываясь в лицо, ставшее ей теперь ненавистным.

Поступок конечно дикий: взять и притащиться сюда, в тюрьму, за каким чёртом? Ольга прищурилась, весь его вид вызывал прямо противоположные чувства, потому, что он светился какой-то радостью.

— Что ты скалишься? Убирайся отсюда! — выкрикнула она, подсознательно любуясь им.

— Клейто, я только хочу, чтобы ты знала, я...

В это время громко лязгнул замок внутри двери. Ольга опешила — видение Аристокла вдруг исчезло, от него не осталось и следа. Вместо него, торчащая в окошечке рожа передавала её по смене другой роже в полицейских погонах.

— Ольга Травкина, — произнёс дежурный.

— Прекрасно, — проговорила принимающая дежурство рожа, и нагло подмигнув Ольге, захлопнула окошко. Ольга так и осталась стоять с раскрытым ртом, она и не заметила, как оказалась посреди камеры. "Значит, вот так здесь сходят с ума. Это, что?— психологическая обработка? Если так пойдёт дальше, то к концу срока меня можно будет сдавать в зверинец". В ужасе, она оглядела все стены и углы, но не найдя ничего подозрительного, села на край кушетки. Бороться со сном она больше не собиралась, и без того не спала трое суток. Корчась от отвращения, она устроилась на краю кушетки, но, не успев прикрыть глаза, вновь вскочила на пол. В камеру вошёл дежурный, который лишь час назад подмигивал ей.

— Выходите, — спокойно сказал он.

— Зачем это?

Он непонимающе смотрел на неё, она на него.

— Пойдёмте, вас ждут.

— Почему я должна вам верить?

Дежурный ещё больше удивился

— В вашем положении...

— Я никуда не пойду! — выкрикнула она

— Вы Клейто Эриконд? — спокойно спросил он, и Ольга непонятно чем, подавилась.

— М-да, — неуверенно проронила она, отчего-то кашлянув.

— Разве не ясно, произошла ошибка. На вашем месте должна быть другая женщина.

— Да, конечно, — с сомнением пролепетала Ольга.

— Выходите и не занимайте чужое место, — весело сказал дежурный и вновь подмигнул ей.

Он вывел Ольгу за пределы тюрьмы, туда, где поджидал её небольшой автолёт. Люди, сидящие в нём, были ей совершенно не знакомы. Когда автолёт приземлился в аэропорту, то вышедшую наружу Ольгу было трудно признать среди цветастой, шумной компании женщин. Её полностью переодели, перекрасили волосы и, сунув в руки новые документы, принялись побуждать к тому, чтобы она подыграла своим спасительницам. Шумно рыдая и обнимая её, они громко произносили прощальные слова:

— Ты уж там скажи дедушке, что у нас всё нормально, пусть тётка Настя поскорей выздоравливает.

— Не забудь, передай дедушке лекарство от радикулита.

— А, Косте скажи, пусть напишет, как его диплом

— Поцелуй за нас малютку Ванду.

Ольга стояла столбом и понимала, что запросто может завалить весь спектакль. Потому что у неё не было никаких сил, она буквально валилась с ног.

— Да, конечно, я передам,— отвечала она, но уж лучше бы она молчала.

Атон был не правительственным и не скоростным, поэтому Ольга дала волю сну, очнувшись уже в Эймосе. Фарбус Эриконд встречал её собственной персоной. Ольга с опаской оглядывалась по сторонам.

— Не волнуйся, — сказал он, — здесь все свои.

— Да, нет, не все. Я слышала, что к вашей персоне теперь приставлен полномочный представитель.

— И тут не волнуйся, он тоже свой.

— Ну, знаете, просто удивительно, что у власти всё ещё Виндеконд.

— Пока.

— Вы так и не отказались от своей идеи.

— Уж лучше мы, чем Фракки.

Ольга покачала головой

— Ей Богу, я здесь, как за каменной стеной.

— Ты за Эрикондом, — хитро проговорил Фарбус.

Ольга замерла, остановившись уже у автолёта.

— Я и забыла. Так я теперь твоя жена? Значит, мне положено поцеловать тебя.

— Это вовсе не обязательно, — совсем по-детски засмущался Фарбус.

Но, Ольга не умела быть неблагодарной, она обняла его и, крепко прижалась к нему, по-дружески чмокнув его в губы.

— Спасибо тебе, Фарбус, иначе я бы свихнулась там ещё до того, как отсидела бы свой срок. Кстати, что это за женщина, которая должна отсидеть за меня?

Автолёт плавно набрал высоту.

— Забудь о ней. Это Ольга Травкина.

В районе сердца слегка кольнуло. Обхватив лицо руками, Ольга задумалась. Как же так? А, мама, а папа, сестра Соня, Маша её лучшая подруга? О них тоже нужно забыть? Нет, она вернёт своё доброе имя, но не сейчас. К чёрту ностальгию! Она убрала ладони с лица. Нет больше той Ольги — неудачницы, романтичной и легковерной, слабохарактерной и слабовольной, ну и так далее. Есть Клейто, закалённая, сильная, стойкая и счастливая, не смотря ни на что! Она повернулась к Фарбусу и только сейчас заметила на его лице следы усталости. "Просто удивительно, — подумала она, — какими разными бывают люди. Что ж, так тому и быть".

3.Аристокл Виндеконд.

В ответ, на вызов Аристокла, перед кафедрой возникла голограмма его дяди Энна Виндеконда.

— Что это значит, Энн? Что это ещё за сговор против меня?

— Не понимаю, о чём ты?

— Энн, я знаю о вашем тайном собрании.

На кафедре Архивата Марса, Аристокл чувствовал себя, как дома. Ещё в детстве, отец иногда брал его с собой, чтобы вселить в него чувство уверенности и привычки к власти.

Обрюзгшее лицо Энна выразило снисхождение.

— По-моему, ты стал излишне подозрителен в последнее время. Ты же знаешь, вчера была годовщина моего внука.

— Враньё, Энн. В последнее время вы слишком часто собираетесь на сомнительные даты. И потом, я знаю о ваших наклонностях.

Аристокл вышел из-за кафедры, нервно прогуливаясь вдоль неё, и поглядывая на своего дядю, стоящего по стойке "смирно".

— Советую тебе говорить со мной в открытую. Эта тенденция подполья Фракки действует мне на нервы. Предупреждаю, я знаю, о теме вашего совещания, но предпочитаю услышать всё из первых уст, то есть, из твоих, Энн. Именно сейчас, — продолжил он, помолчав, — когда Эриконды вдруг неожиданно проснулись, мы должны быть сплочённее. В этом наша сила. Неужели не ясно?

— Ясно, Аристокл, но только то, что неоднократно предлагаем мы, почему-то всё время сбрасывается с твоих счетов.

— Ты опять о рогатках, дубинках и прочих видах тяжёлой артиллерии?

— Когда ты поймёшь, что это наш единственный выход?

— Нет, это ты должен понять, что как только мы берёмся за оружие — тут же открываем широкие горизонты для Эрикондов.

— Они не успеют ими воспользоваться.

— И мы, кстати, тоже, нас тут же сцапает за руку новоиспечённый межпланетный комитет по защите прав человека.

— Аристокл, вспомни историю Марса. Разве, так уж и правомерны были действия наших предков, завоевавших пространство для Виндекондов.

— А я и не сомневаюсь в правомерности действий наших предков. Это, во-первых. Во-вторых, сейчас другое время, Энн, и, в-третьих, ты бы лучше подумал, о том, чем мы будем парировать на очередном конгрессе мира. Он не за горами.

— К чёрту конгресс. Когда он начнёт работу будет уже поздно. Я чувствую, что на этот раз Эриконды будут сильны, как никогда. Ты посмотри, за короткий срок они произвели у себя в округе настоящую революцию. Где они только деньги берут?

— Вот! Вот это самый вразумительный вопрос. Ты его и решишь.

— Но, как?

— Сдаётся мне, что в округе Эймоса ведётся грандиозная махинация с налогами.

— Только не надо спихивать на меня работу Вена Вудмана. Лишь вчера он доложил, что на этот раз, вклад в казну Марса значительно пополнился за счёт Полиса Эймос.

— Я знаю,— задумался Аристокл,— вот в этом-то и вся загадка.

— Аристокл, раньше надо было решать, сейчас нужно только действовать. Припугнуть, как следует, чтобы даже пикнуть не успели.

— Но, только не при помощи дубинки.

— Всё-таки, как ты был мечтателем, так и остался.

— Я реалист и Наполеоновские планы некоторых родственников не потерплю.

— Мы никогда с тобой не согласимся

— Тогда вы будете объявлены врагами.

— Мы готовы.

— Что?

— Прощай, Аристокл.

Голограмма Энна погасла, и Аристокл в очередной раз почувствовал, как из его рук медленно, но верно уходит власть над собственным дядей. Он попытался связаться с Веном, но тщетно, лишь через час, тот сам вышел на связь.

— Аристокл, встречай нас с детьми.

— Какими ещё детьми? — не понял он.

— Твоими, надеюсь.

— Не может быть!

Аристокл вмиг забыл об Энне и его приспешниках. Прошёл почти год, с тех пор, как был объявлен розыск на детей. Он уже ни на что не надеялся. Ещё год-два и ему пришлось бы вновь жениться. Аристокл не вынесет ещё раз присутствие чужой женщины в его дворце. После Итеи ему никто не нужен. Слава всевышнему, теперь эта забота отпадает!

* * *

Аристокл распорядился встретить детей и привести в зал "Добра". Помещение в голубых и розовых тонах как раз подходило для детей. А, вот об оборудовании можно было подумать заранее. С необыкновенной лёгкостью он передвигался по залу, отдавая распоряжения управляющему, где и что нужно установить. "Интересно, — думал он, — как они выглядят"? Особенно ему не терпелось увидеть сына. Он уже представил себе, как он будет брать его с собой на кафедру, усаживать его на колени и позволять нажимать различные кнопки, как когда-то позволял это делать его отец.

Аристокл предвкушал нечто необычное, и вот, косым взглядом, он заметил в конце зала некоторое движение. Резко развернувшись, он увидел детей. Рядом с ними стоял Вен. Слегка наклонившись над ними, и что-то шепнув им, Вен отошёл в сторону, туда, где собралось несколько человек прислуги. Аристокл стремительно пошёл им на встречу, но, не дойдя десяти метров, остановился. Малыш, обхватив руками сестрёнку, прижался к ней и спрятал лицо в складках её одежды, а девочка, инстинктивно прикрывая его рукой, с вызовом встретила взгляд незнакомого ей человека. Дети были одеты по-походному, в серебристо — бирюзовые комбинезоны. Их капюшоны свисали за плечами, а на ногах были надеты белые, мягкие полуботинки. Медленно Аристокл подошёл к ним так близко, что малыш, почувствовав это, вздрогнул, а сестра ещё крепче прижала его к себе. Тёмно-голубые глаза пятилетней девочки немного смутили Аристокла. Никогда в жизни он не имел дело с детьми, тем более, со своими. Это были глаза всех Виндекондов, только волосы её были слишком светлыми и растрёпанными.

— Ну, здравствуй, Итея, — Аристокл присел перед ними на корточки, — а как звать твоего брата?

Улыбался он неподдельно, можно сказать, не мог сдержать улыбку. Ему хотелось погладить её, но взгляд Майки не подпускал его.

— Олег, — сказала она тихо, и Аристокл обратил свой взор на белобрысую головку, утонувшую в руках Майки.

— Олег?

Он всё же коснулся этой головы и услышал упрямый возглас неприятия. Олежка, рассерженно махнул рукой в сторону Аристокла, но голову, так и не повернул.

— А, вам мама не говорила, что у вас есть папа?

— Говорила, — ответила Майка чётко.

— Неужели?

Майка нахмурила брови, и Аристокл осёкся.

— Что же она вам говорила?

— Она говорила, что у нас есть папа, — по-взрослому проговорила Майка. Ответ был до простоты ясным

— И всё?

Майка молчала.

— Итея, теперь вы будете жить с папой, то есть, со мной.

— Я к маме хочу, — запротестовал Олежка, и гневно выглянул из-за руки сестры.

— А, кто это там прячется? Может вы господин невидимка? Ты знаешь сказку про господина "Невидимку"?

— Нет, — заинтересовавшись, Олежка повернул к нему голову.

— Я расскажу, подойди-ка сюда.

Олежка нехотя оторвался от Майки и Аристокл, не мешкая, перехватил его, но не успел он, как следует прижаться к нему, как вновь встретил испуганный и потерянный взгляд дочери.

— Иди ко мне, дочь, — протянул он к ней свободную руку.

Майка тут же оказалась в его объятиях. Он так и стоял перед ними на коленях. В жизни никогда Аристокл не ощущал ничего подобного. Оказалось, это были совсем не те чувства, которые он когда-то испытывал к Итее. Это было что-то иное, щемящее и родное. Тепло этих маленьких существ растекалось по всему его телу новыми, неведомыми ощущениями. В районе переносицы предательски защипало, но он подавил эту слабость, возвращаясь мысленно в зал, где чётко были слышны хлюпающие звуки. Аристокл оглянулся, женская половина обслуги дружно утирала слёзы.

— Это ещё что такое, — незлобно прикрикнул он.

Толпа медленно рассыпалась, и к Аристоклу подошла Нал.

— Детская готова, господин Архиват. Позвольте увести детей в ванную?

Аристокл непонимающе взглянул на неё.

— Я сам отнесу их.

Вообще-то дети Ольги были упитанными, но он на удивление, с лёгкостью понёс их в сопровождении Нал и Вена, которые за его спиной многозначительно переглядывались.

За прозрачной перегородкой, Нал шумно купала детей. Вен и Аристокл наблюдали за ними, но Вен больше наблюдал за Аристоклом, на лице, которого беззвучно застыла умиротворённая улыбка. Там, за стеклом, разбрасывая пену по сторонам, шумел Олег

— Как вам это удалось? — спросил Вена Аристокл.

— Очень просто. По твоему стародавнему приказу, детей отправляющихся на Землю предписывалось прямо на космодроме проверять на ДНКа. Вот, так и попались голубчики, под чужими документами. Группа из Эймоса отправлялась на Землю для оздоровления. Что теперь делать с руководителем группы?

— Да, господи, отпусти его. Какой теперь смысл?

— А, как же поддельные документы, и потом он связан с Эрикондами.

— Мы все с ними повязаны. Разве это сейчас важно? Смотри: в Итее есть что-то наше, а вот Олежка, чисто Землянин. Её отродье.

По его лицу прошла тень, он тихо проговорил:

— Надеюсь, она не скоро выйдет оттуда.

Вен вздохнул и, опустив голову, прочистил горло.

— Кстати, Аристокл, ты слышал ещё одну новость из Эймоса?

— Повышение зарплаты?

— У Эриконда родилась дочь.

Аристокл задохнулся от удивления.

— Этот старый хрен ещё и на это способен?!

— Как видишь.

— А, знаешь, как я его понимаю в этой ситуации. Я ж не представлял раньше, что это такое, иметь детей. Я благодарен судьбе, Вен, за то, что у меня, их теперь двое. И я каюсь, каюсь как никогда, что не видел Итеи раньше, когда она была рядом. Нет, моя жизнь теперь стопроцентно изменится. Ты посмотри туда, какие они!

Вен не видел Аристокла таким с тех пор, как умерла Итея Флокки. Вечная складка на переносице разгладилась, и он вновь стал выглядеть на свои двадцать семь лет. Вену не хотелось портить ему настроение, но всё же.

— Аристокл, пока я не ушёл, я хочу знать, что там у тебя с Фракками?

Аристокл переменился в лице, будто спустившись с небес на землю.

— Война, Вен. Как бы дотянуть до начала мирового конгресса.

— На счёт конгресса хочу предупредить, надо быть готовыми ко всему.

— Подскажи, что можно предпринять? Как повлиять на решение конгресса?

— Любые добрые дела зачтутся, например, амнистия.

— Ну, да, скажешь тоже. Уже не раз делали и чего добивались, только повышение преступности.

— Ну, выпусти какой-нибудь указ, повышающий бдительность граждан, но амнистию проведи.

Аристокл очень внимательно посмотрел на Вена.

— Это ты за кого радеешь? Та толстая Землянка опять будет путаться у меня под ногами?

— Стоп,— осадил его Вен, — с какой стати она будет путаться, ты ей не муж, да и детей она тоже лишилась. Что ей здесь делать, усиль охрану детей, вот и всё. А для себя чисто, по-человечески рассуди: дети здесь, а мать? Да и не такая она теперь толстая, — заключил Вен.

Меньше всего Аристокла интересовала их мать чертыхающаяся, чего-то добивающаяся, неуклюжая землянка, он поморщился, вспомнив её. Что она теперь может? Ничего.

— Ты прав,— медленно произнёс он, и Вен продолжил

— Опять же, представь себе плюс в твоё сальдо, которое обязательно учтёт конгресс.

— Хорошо, уговорил. А как там, на счёт огромного минуса в налогах Эриконда?

— С компроматом сложней будет.

— Это почему же, компромат, разве не факт, что с налогами у них не чисто.

— Хорошо, я создам комиссию.

— Только это нужно сделать немедленно.

Пронзительный крик Олежки вклинился в их серьёзный разговор:

— Дядя, расскажи сказку о господине "Невидимке"!

Нал несла его на руках одетого в пушистые одежды. В руках Олежка держал игрушечный пистолет.

— Какой я тебе дядя? Я папа твой. Папа, понимаешь?

В ответ папа получил порцию воды вылетевшей из пистолета.

— Ах ты, вояка! — Аристокл выхватил сына из рук Нал и тот залился смехом, заражая всех вокруг.

— Папа, можно, мы с Олежкой будем жить в одной комнате?

Опешив, Аристокл посмотрел себе под ноги. Умаляющими глазами на него смотрела Итея.

— Итея, дочь, — присев, он прижал её к себе и на мгновение притих,— конечно, можешь, кто тебе говорил, что вы будете жить отдельно?

— Нал.

— Вы же сами говорили, — ответила Нал на удивлённый взгляд Аристокла, пожимая плечами.

— Это я говорил, а теперь, ты будешь делать то, что скажет Итея.

— Слушаюсь, господин Архиват.

— Папа, — тормошил его Олежка, — а на Землю мы поедем?

— Обязательно.

4. Немного полезной политики

Сегодня знаменательный день. Трансляцию с Земли ведёт одна из инфо компаний Марса "Луч". Популярная телеведущая очаровательная Алла Страйк, с большими глазами и тонкими чертами лица, уверенно ведёт беседу со зрителями. Сейчас она вещала почти в каждом доме, где есть Инфоскоп.

— Господа, вы не поверите, но этот огромный зал вмещает в себя площадь аэродрома, и заполнен он до отказа. В целом, его внутренняя форма представляет собой полукруг, в центре которого возвышается арена, а вокруг неё располагается амфитеатр. При чём, центральная площадка арены зависает в воздухе, чтобы её могли видеть со всех сторон, и даже с самых дальних мест. Сегодня эта импровизированная сцена поделена на два сегмента, где и расположились две стороны планеты Марс. Они сидят напротив друг друга, но между ними находятся представители всемирного межпланетного конгресса прав и свобод человека. Только что закончилась чисто организационная и торжественная части. А сейчас, господа по жребию, слово дано Архивату Марса, то есть государства Апек Аристоклу Виндеконду.

Алла растворилась, и на экране возник образ Аристокла, внешне сурового и уверенного в себе молодого человека. В эфире зазвучал его чистый звонкий голос.

— Дамы и господа, история возникновения государства Апек известна каждому жителю мира. Как известно, династия Эриконд, ещё тогда славилась своей жадностью и жестокостью. Имея безграничную власть, они не считались с чаяниями народа. Именно поэтому в ходе революции власть перешла к единственному и справедливому правлению. Таким образом, династия Виндеконд, поддерживаемая избранным парламентом, уже сотни лет доказывает своё совершенство. Именно мы в состоянии удерживать Марс единым и нерушимым.

Названное Виндекондами государство Апек символизирует дальность расстояния от Земли — Родины всех Марсиан. Наш герб, сверкающий рубин, символизирующий силу благородства и красоту. Наш флаг жёлтое, желанное солнце на фоне красного марсианского неба. Наши цвета символизируют торжество славы. Наш строй парламентская монархия во главе с Архиватом. Население двадцать миллионов человек. Семьдесят семь отдельных Полисов, но законы едины для всего Апек. Наши ближайшие, масштабные планы, это создание своего космического флота...

— Дамы и Господа, — вклинилась в эфир Алла Страйк, — в прошлый раз Архиват Апек молчал по поводу собственного флота, что ж, послушаем, что ещё новенького подкинет Архиват конгрессу.

— ...самостоятельного исследования близлежащих космических пространств, что тоже немаловажно для молодой расы Марсиан. Второе, очень важное предприятие, это открытие лабораторий для изучения причин заболеваемости марсианских женщин и детей. Сюда же относится открытие дополнительных лечебниц и санаториев, для их оздоровления. Незначительный вклад в науку Мира мы собираемся внести путём открытия марсианской лаборатории по изучению мисидов, а так же использовать эти открытия в марсианском хозяйстве.

— Спорим, господа, — опять затараторила Алла, — сейчас будет разговор об амнистии.

Аристокл, передохнул, опустив глаза, и вновь подняв их, заговорил:

— Забота о правах человека в нашем парламенте постоянно на устах. Совсем недавно была проведена акция по амнистии.

На секунду появилась физиономия торжествующей Аллы и тут же исчезла.

— Отношение к петиции Губернатора Полиса Эймос у нас крайне отрицательное. Лишь ребёнку невдомёк, что возвращение династии Эрикондов породит неразбериху и беспредел не только в кругах власти, но и в среде народа. Не имея достаточного опыта, но, имея слабую экономику и производство, они не смогут просуществовать достаточно долго. Дамы и Господа, мы за единый Марс и государство в нём Апек. Спасибо, Господа.

Аристокл сел, словно изваяние, и зал дружно зашумел, послышались громкие аплодисменты. Но Аристокл даже не шелохнулся.

— Вот, так, Господа, — опять Алла перехватила картинку, — Единство и стабильность предлагает конгрессу Аристокл Виндеконд, похвально! А теперь, самое интересное. Кто не знает, знакомьтесь, Фарбус Эриконд!

Он уже поднялся на ноги и выжидал тишины. Худощавый, седовласый Фарбус Эриконд с волевым строением лица. В отличие от звонкого и чёткого голоса Аристокла, Фарбус заговорил мягко и размеренно, почти тоном беседы.

— Дамы и Господа, как правильно заметил предыдущий оратор, — безграничная власть порождает революции и, как правило, переходит в руки народа. Так случилось и пятьсот лет назад. Но Виндеконды тем и отличались от Эрикондов, что были немного хитрее. Хитрость их фамильная черта. И постепенно та самая безграничная власть перешла в их алчные руки. А, между тем, согласно последним опросным данным, около пятидесяти процентов Марсиан изъявили готовность выйти из-под власти Виндекондов. Мы же говорим о нескольких окружных городах Полиса Эймос. По велению сердец этих жителей, по велению их разума, наши окружные парламенты приняли трудное, сложное, но верное и справедливое решение об отделении от государства Апек и создания нового.

Фарбусу уже не дали говорить дальше, непрекращающийся шум установился по всей площади. На помощь пришла Алла Страйк, вклинив своё лицо в кадр.

— Примерно, в этом фокусе мы и представляли, картину, сложившуюся на Марсе, и всё же, откуда такая реакция? Вот бы сюда и ваше мнение, Господа. Хотя, воздержусь, мы же не хотим революций.

Алла пропала, на её месте вновь стоял Эриконд, его губы подёрнулись улыбкой.

— Господа, — произнёс он,— и зал притих,— причины такого решения говорят сами за себя. Наши Полисы слишком удалены от центра, а это не Земля, где расстояние не в счёт. Спешно заселяя Марс, словно дикари, мы изначально отказывались от культуры быта. Теперь пожинаем плоды. Современная цивилизация доходит сюда с опозданием на сотни лет. Сохранить старые и развить новые технологии мешает сама марсианская среда, вынуждая людей жить под землёй или под куполами. Совершенно очевидно, что руки Архивата не дотягиваются до дальних Полисов, очевидно, он надеется на них самовыживание. Мы считаем, что предоставляем Виндекондам лишь удачную сделку, за сброшенную с плеч лишнюю обузу, тянущую экономику всего Апек назад. Между тем, наши полезные ископаемые, если ими распорядиться с умом, могут принести немалые доходы всему Марсу и естественно отсталым районам. Перед всем конгрессом заявляю, нам хватит средств не только для обеспечения нашей страны, но и всего Марса.

Эриконд глотнул воды и продолжил:

— А теперь я повторю слова Архивата Марса, о том, что на нашей планете, повсеместно гибнут женщины и дети. Лаборатория Эймоса доказала, что виновата в том марсианская разряженная атмосфера. То поколение Землян, что прибыло когда-то сюда на Марс, было сильным и здоровым, но организм человека не приспособлен для жизни на Марсе, и в этой борьбе с природой проиграл. Постепенно, иммунная система человека перестала справляться с гравитацией, низкими температурами и радиацией. Но человек, всё же должен остаться человеком и, единственная мера, на которую должны пойти все средства Марса, это установка искусственной атмосферы, которая даст Марсу новую жизнь, реки, растительность, и, в конце — концов, здоровых детей. Это и есть наш главный план, который мы собираемся рассмотреть совместно с Апек.

— Это интересно,— прошипела Алла Страйк, под лёгкий шумок зала.

Очень удачно оператор вклинил образ усмехнувшегося Аристокла. Но Эриконд, не останавливаясь, продолжил:

— И опять я повторюсь, потому, как исследование мисидов из наших планов так же, не исключено. Наши учёные полностью согласны с необходимостью использовать результаты исследований в марсианских технологиях. Чем мы и займёмся в ближайшее время. Как видите, господа, наши взгляды на жизнь с Архиватом Апек во многом совпадают.

Вот теперь он вновь взял тайм-аут и зорко осмотрел всю аудиторию конгресса, а его голос зазвучал на полтона выше, предусматривая необходимые паузы в речи.

— Мы просим мировую общественность о создании нового государства Флокия, названного в честь Итеи Флокки, родившейся в одном из Полисов нашего округа. В нашем государстве планируется демократическое управление, во главе с избранным президентом и парламентом. У нас тридцать миллионов человек. Проживающих в пяти Полисах, которые будут иметь право сами устанавливать свои правила проживания, не идущие в разрез с конституцией Флокии. Наш герб это цветок, заключённый в ромб, символизирующий знание в красоте. Флаг голубой цвет свободы с изображением солнца. Наше будущее государство принесёт прогрессивные свободы и миролюбивые идеи. Мы надеемся, что Апек станет для нас добрым соседом, решающим совместно с нами марсианские проблемы. Спасибо.

Эриконд сел, под гром аплодисментов и тут же поднялась строгая мадам председатель конгресса, в красной, глухой межпланетной форме.

— Господа, если есть вопросы, попрошу задавать друг другу.

Музыкальная пауза перекрыла деловой канал градом ярких рекламных объявлений, после чего Алла Страйк объявила:

— Итак, Господа, вы сами видите, какой серьёзный вопрос стоит перед конгрессом, поэтому не будем спешить. Смотрите нас вечером, когда будет объявлен вердикт. Боже, помоги нам!

Алла воздела к небу глаза, тем самым, исчезнув с эфира. Между тем конгресс не прекращал свою работу.

— Господин Эриконд, — раздался звонкий голос Аристокла, — объясните конгрессу, откуда у вас появились такие баснословные средства на земную атмосферу?

— Скорее всего, вы имеете в виду тот клад, принадлежащий династии Эрикондов. В этом есть вполне юридическое подтверждение. Значительная часть суммы, в качестве налога уже была передана казне Апек. Но, не настолько баснословен этот клад, а значит, его средств не хватит на этот грандиозный проект, всё же мы надеемся на поддержку Апек. Скажите, теперь вы Господин Виндеконд, на каком основании ваши ближайшие родственники Фракки повысили тарифы на перевозку грузов? Не таким ли образом вы хотите подзаработать на марсианский космофлот?

Аристокл вспыхнул:

— Это всего лишь бизнес и политики он не касается. Лучше скажите, каким образом вы собираетесь существовать после того, как отдадите свой клад в общую копилку, то есть на атмосферу. Ваши производственные потенциалы на нуле.

— Ну, не совсем на нуле. Открытия в области мисидологии позволяют нам подумать о производстве собственной техники, но это в том случае, если ближайшее с нами государство не станет с нами торговать. В конце — концов, мы не избалованы и ещё помним, как начинали наши предки. Есть и второй вариант, это торговля с Землёй.

Аристокл лишь, снисходительно покачал головой и задал ещё вопрос:

— Я знаю точно, у вас никогда не было учёных, а тем более, занимающихся современными изысканиями в мисидологии. Как можно верить результатам ваших доморощенных неучей?

— О том, что результаты профессионально обоснованы, подтвердила недавняя международная комиссия. А институт наших доморощенных учёных возглавляет кандидат наук Земли Клейто Эриконд, моя жена.

Аристокл умолк, он срочно пытался вспомнить, где он мог слышать это имя.

Заседание длилось целый день, с перерывом на обед и уже к вечеру решение конгресса было объявлено. Именно такого решения ожидали от конгресса. Государство Флокия приняло официальный юридический статус. Можно было представить тот ажиотаж и безудержную радость сторонников Флокии и в то же время стрессовое состояние Аристокла и его приближённых. Наверное, Аристокл подсознательно чувствовал, что так оно и будет, но смириться никак не мог. Как теперь смотреть в глаза граждан, что говорить на Инфо? Алла Страйк так и сказала после вечерней трансляции: "Настала эпоха развала династии Виндекондов, и Аристокл является последним из них".

Но, нет, он не последний! Он ещё докажет это!

5. Военный синдром

На Марс он прибыл только через неделю. Хотелось немного побыть с детьми, которых он решил оставить на время политических баталий в земной резиденции Виндекондов.

Вен встретил его, широко улыбаясь.

— Чему ты радуешься? — мрачно спросил он.

— Поздравляю, с новыми соседями.

— Ты, как всегда шутишь.

— Ничуть. Раз уж так случилось, подумай, где ты будешь встречать гостей. Эриконды собираются к нам для составления совместного коммюнике.

— Однако они спешат. Я, вот всё ещё не врубился.

— А, вот Фракки моментально врубились. Они уже создали собственную коалицию против тебя.

— Я хочу видеть своего дядю.

— Я тоже хотел бы, но он не выходит на связь.

— Ещё чего?

Въезжая во дворец "Прогресс", Вен озабоченно добавил:

— Однозначно Фракки, что-то замышляют. Советую усилить охрану "Прогресса" и "Власти", а так же прибывающую делегацию из Флокии.

Аристокл сморщился и вымученно проговорил:

— Зачем они так назвали свою страну, они, что таким образом хотели растрогать меня?

— Говорят, что был референдум.

Лишь, только Аристокл с Веном вышли из авто, позвонил Энн Виндеконд, собственной персоной.

— Энн! — воскликнул Аристокл, созерцая его образ, — а мы только что говорили о тебе.

— Я польщён.

— Не смейся, лучше доложи Архивату о своих замыслах.

— Замыслы у нас большие, но есть некоторые проблемы.

— Какие проблемы?

— У нас, Аристокл, ты основная проблема, и мы уже не раз говорили с тобой об этом. Теперь, после решения конгресса, наши руки развязаны. Если ты не окажешь нам поддержку, будешь арестован. За нами почти весь парламент.

— За кем, это, за вами?

— Наша партия называется "Правда народа".

— Народа Фракки, я думаю, а ты, Виндеконд, кем у них служишь?

Энн побелел, и выкрикнул:

— Скажи мне спасибо, что я уговорил их, вначале переговорить с тобой. Мы могли бы начать операцию и без предупреждения!

— Спасибо тебе, Энн за предательство!

Энн взорвался окончательно:

— Нет, это ты будешь держать ответ, за предательство перед народом Апек. А, те земли, что ты благосклонно потерял, мы вернём и вернём их силой!

— Я сам их верну, Энн, и без вашей помощи. А вся ваша "Правда народа" объявляется вне закона. И ты, как зачинщик, и брат твоей жены будете судимы, как враги Апек!

Как повелось на Марсе, с самого начала было заведено — право власти имел только старший сын Виндекондов. Но второй из сыновей, если такой существовал, имел огромные полномочия, чем был удовлетворён, поэтому полностью мирился со своей участью. Но, только не Энн Виндеконд. Не мог он смириться с таким положением вещей и поэтому всю свою жизнь всячески прилагал усилия, чтобы хоть как-то влиять на ход истории Марса. Хотелось быть первым. Женился на самой богатой невесте, самых влиятельных в политике вельмож. Его сын, как и сын Абросима Виндеконда выучился в престижном университете Земли. Его рейтинг среди Марсиан всегда был выше всех, даже Архивата. В результате чего, он часто стоял во главе парламента. Здесь он мог соперничать, разве, что с братом жены, известным грубияном и невеждой Антонием Фракки, но Тони никогда не раздражал Энна, скорее наоборот. При помощи Тони, Энн сплачивал вокруг себя всех Фракки, на что Абросим, а после и Аристокл закрывали глаза. Более того, Аристокл, находясь под пленительным влиянием своего дяди, слишком часто уступал его прихотям и желаниям. Но не зря Абросим, уходя с поста Архивата, оставил Аристоклу своего верного друга и советника Вениамина Вудмана. Не будь его, да ещё и Итеи Флокки, кто знает, во что бы обернулись последние дни правления Абросима Виндеконда.

Вот и сейчас Вен незамедлительно встал на защиту Аристокла:

— Ты выбрал неподходящий момент для ссоры, Энн. Полиция Апек сегодня работает в усиленном режиме. Имей в виду, твои действия должны быть благоразумны. Одно из двух, Энн: Или ты миришься с положением вещей, или слагаешь с себя полномочия члена парламента и сдаёшься властям Апек? Что мило твоему сердцу, Энн?

Энн возмутился:

— Как ты допустил, Аристокл, чтобы рядом с тобой находилась эта безродная обезьяна?

— Без оскорблений, Энн! — предупредил Аристокл. — Перед тобой выбор. Ещё не поздно, и скажи спасибо Вену, я бы просто арестовал тебя без сентиментальностей.

— Скажите, какие мы благородные? Мы уйдём, но вы об этом пожалеете.

Гневно блеснув, голограмма Энна исчезла.

— Он исполнит своё обещание, — угрюмо проговорил Аристокл.

— Тем лучше, теперь над парламентом не будет нависать лай Тони и его: "Господа, прошу заткнуться".

— Наглость второе счастье, а невежество...

— Вот, как раз невежества в нём ни капли нет. Неужели ты не видишь, с самого начала, он играет в невежество, подкупая своей простотой народ, и тебя, и естественно, парламент.

— Тогда он просто хам.

— Вот это как раз о нём, но от этого не легче. Давай-ка подумаем над тем, как склонить парламент, к тому, чтобы он не шёл на поводу у Фракки.

Аристокл тяжело вздохнул:

— Это почти невозможно.

— Держись, Архиват!

Вен по-дружески хлопнул его по плечу.

* * *

Как и предполагалось, часть парламента, не дожидаясь, начала заседания, демонстративно удалилась, однако ничего не сказав о своих дальнейших планах. Ясно было одно, сдаваться они не собирались. Брать под стражу их, как обещал Аристокл, было пока не за что.

Заседание продолжалось в торжественно-угрюмой обстановке. Так как Тони Фракки, председатель парламента, тоже удалился, его место временно занял Вен Вудман. Речь Вена была направлена на смирение перед возникшей ситуацией. Он призывал парламент вести добрососедские дела с новой маленькой страной, возникшей на другой стороне планеты. Что касалось Аристокла, то всем было ясно, даже без слов, что он не в восторге от этого решения. И по поводу добрососедства и сотрудничества он был сдержан, но, соблюдая решение международного конгресса, обязан был подчиниться обстоятельствам и решать возникшие по этому поводу проблемы. Но самая важная на этот момент проблема назревала внутри Апек. Аристокл надеялся на здравое решение дяди, на то, что древний инстинкт не возобладает над его эмоциями.

Вечером, перед сном, сидя у себя в спальной, он всё ещё обдумывал ситуацию, мысленно составляя список своих оппонентов. Тони Фракки, одногодок Энна. Всем своим видом и поведением, Тони вызывал у Аристокла только неприятие и тем более у Вена. Его сестра Вална, бессменный вахтовик парламента во всём не уступала своему брату. Вместе с Энном, эта троица составляла сплочённый костяк большей части парламента, которому до всего было дело. Это была самая активная его часть. Оставшаяся кучка фанатов Аристокла, безусловно, была слабее. Тем более что некоторый процент парламента, оказывается, работал на поддержку Эриконда. Парадокс, но этот процент теперь всецело поддерживает Аристокла. Но его дядя, имея за плечами большинство, посмел, таки поднять на него руку.

Откинувшись на спинку просторного мягкого кресла, Аристокл тяжело вздохнул, тупо уставившись в потолок. А что, если и впрямь Фракки одержат победу. "Нет,— подумал он, резко поднявшись на ноги, и подошёл к зеркалу в виде сердца. — Прошло пятьсот лет со времени последнего мятежа,— продолжал думать он, всматриваясь в своё отражение, — в конце — концов, мы же цивилизованное общество. А теперь ещё через неделю нужно будет встречать Эрикондов".

Со стоном Аристокл упал на кровать.

" Господи, когда же такое было, чтобы Виндеконды почитали Эрикондов, это ж нужно быть совершенно без чувств. Но придётся, что поделаешь, лишь бы, — Аристокл резко поднялся, что-то соображая, — дядюшка, точно не будет сидеть, сложа руки! Необходимо организовать усиленный патруль! Но кому его поручить, ведь, как известно, многие генералы носят фамилию Фракки"?

* * *

Медленно занималось красное, марсианское утро. Торжественно алея розовыми красками, горизонт не спешил выпускать из-за холмов далёкое солнце. По тёмному небу, сверкая огнями, стремительно двигался правительственный атон Флокии. Её опознавательные знаки были видны издалека. Эллипсовидная тарелка — атон серебристо-голубого цвета держала курс к экватору. Там, меж песчаных дюн, укрытый от бурь возвышался прозрачно-голубой купол, с белыми клочьями облаков внутри. И где-то там, под облаками, под которым, проглядывал величественный Архинон. Зелёный, многоуровневый город вместе с облаками выглядел неестественно среди пустынного пейзажа. Этот маленькой кусочек земли, сотворённый человеком, был настоящим чудом техники, разума и самой жизни. Светящийся навигационный квадрат неумолимо притягивал к себе махину — атон. И лишь только он коснулся его поверхности, площадка тут же ушла под землю, а её место занял другой такой же квадрат.

Через некоторое время атон должен был автоматически очутиться уже под куполом, на площадке космопорта, но неожиданно оказался заблокированным в стойках подземного коридора. Из боковых отсеков обслуживающего персонала один за другим появлялись вооружённые люди, но подходить близко к атону не решались. Освещённый ярким внешним светом, атон притушил огни и выпустил свои подпорки, а в установившейся тишине раздался чеканный голос:

— Господа, вы взяты в плен движением "Правда народа". Сопротивление, как вы поняли бесполезно. Попрошу выйти из атона, соблюдая порядок. Первыми выходят высокопоставленные лица, затем мы обещаем разблокировать выход.

Через некоторое время тишины просьбу повторили, добавив:

— Господа, мы будем вынуждены брать вас штурмом, и тогда возможно будут жертвы, за которые вы будете нести ответственность. Прошу, Господа, первыми выходят высокопоставленные лица.

Со стороны Атона ничего не происходило. Энн Виндеконд начал нервничать. Снаружи уже, наверное, догадались о причинах задержки Атона.

— Эриконд! — крикнул он, не вытерпев, — ты подвергаешь опасности весь экипаж, невинных людей. Даю слово, если ты сдашься без боя, я отпущу весь персонал восвояси.

Наконец, между стойками Атона появилось освещение, и изящная лесенка опустила на землю стройного, седовласого Фарбуса Эриконда — президента Флокии. С суровым видом он вышел навстречу голограмме Энна Виндеконда.

— Я и не знал, что Аристокл вместо себя отправит встретить нас своего дядю?

— Власть Аристокла на волоске и оборвать её поможешь мне ты.

Ухмыляясь, Энн ткнул пальцем в сторону Эриконда, но Фарбус не изменил выражения лица, он всё так же был суров.

— Надеюсь, у Аристокла хватит ума и сил очистить свою страну от такого мусора, как ты, Энн.

— На твоём месте, Эриконд, я бы не был столь самоуверенным.

— Не сомневаюсь. На моём месте ты бы уже сушил штаны.

— Закрой рот, Эриконд, — процедил Энн, и, махнув в его сторону, приказал охране,— обыскать и увести!

Это раньше высадка пассажиров происходила прямо под землёй, как и в других городах, в Архиноне стремились к земным меркам. Но Аристокл только сейчас понял свою оплошность, соображая, где нужно было встречать высокопоставленных гостей. В сообщение о неисправности он естественно не поверил, и слегка заволновался, наблюдая за огромным зевом — выходом атонов из-под земли, вдоль которого цепочкой растянулся взвод охраны. Находясь в здании космопорта, Аристокл намеревался выйти навстречу Фарбусу, как только он выйдет из атона, но в данный момент, выезжающий из-под арки атон, подспудно представлял для него некую угрозу. Аристокл приготовился к худшему. Атон в полном безмолвии выставил свои стойки, и лесенка непрерывным потоком принялась выпускать испуганных пассажиров.

— Чёрт! — выругался Аристокл и вызвал по фону Вена, который в настоящий момент готовил встречу во дворце "Власти". Вен не дал ему раскрыть рта:

— Аристокл, вокруг дворца назревает что-то невероятное! Срочно вызывай гарнизон Архинона и немедленно переходи в свой "Прогресс".

Аристокл не успел переключиться на гарнизон, перед ним уже маячила голограмма Энна Виндеконда.

— Аристокл, твой час пробил. Эриконд у меня и до его сдачи Флокии остались считанные часы. Дело за тобой. Если ты не сдашься добровольно, дворец "Власти" будет нашим через час-полтора.

— Не выйдет Энн, мой гарнизон на подходе.

— Посмотри вверх, Аристокл и будь, пожалуйста, послушным, всё же ты мой племянник.

Энн тут же исчез, и Аристокл поднял глаза. Со стороны установок купола города двигалась сотня автолётов его же гарнизона. Красные иероглифы на днищах были видны издали, они-то и говорили о том, что эта часть гарнизона подчинена Фракки. "И когда он успел их подготовить, — лихорадочно думал Аристокл, наблюдая, как автолёты спокойно окружают космопорт и медленно спускаются на землю".

— Вам нельзя здесь оставаться, — проговорил начальник его личной охраны.

— Да, — согласился Аристокл,с— пошли вниз.

— Вен!— крикнул на ходу Аристокл по ви-фону. — Гарнизон Архинона и охрана космопорта в подчинении Фракки. Я ухожу, как дела у тебя?

— Здесь бой, Аристокл. Мы естественно держимся, но силы неравные. Если космопорт заблокирован, значит, подкрепления не будет.

— Будет подкрепление! Я связываюсь с Цефеноном. Будем использовать стартовую площадку космопорта и подземку. Гарнизон Архинона, это ещё не вся армия Апек.

* * *

Дворец "Власти" окутанный дымом, слабо освещался перемигивающимися огнями. Похоже, что повстанцы повредили его аккумуляторы. Зато неоновые лучи орудий частой сеткой освещали поле сражения. Люди в военной форме, в касках уверенно притесняли охрану дворца. Естественно, на каждого охранника наваливалось сразу человек пять военных. На площади перед дворцом полыхали искорёженные автолёты и груды забаррикадированных вещей. Издавая клокочущий звук, гремело "крупнокалиберное" орудие, установленное на одном из верхних ярусов дворца. Именно благодаря его напору, столь явный перевес в людях не приносил повстанцам успеха. Дворец держался, хотя и зиял тёмными, дымящими прорехами в стенах.

Всё это Аристокл наблюдал по обзорному экрану у себя в кабинете, во дворце "Прогресс". Он нервно ходил из стороны в сторону, а за ним из кресла одними глазами испуганно следил Игул.

— Ещё немного, — проговорил Аристокл и парламенту конец. Уходить им надо пока не поздно.

Он взглянул на Игула, ища в нём собеседника, но парень застыл в мрачном молчании, словно изваяние.

— Вен! — проговорил Аристокл по фону. — Уходите!

— Уходить некуда. Подземка заблокирована. Будем стоять до конца.

— Эта жертва будет бессмысленной. Я предлагаю сдаться, ради сохранения численности наших сторонников. После мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Аристокл, после парламента, настанет очередь за твоим дворцом. А сейчас, добивая нас, они думают, что сломят твой дух, и ты сам преподнесешь им всё на голубом блюде. Уходи сам, пока не поздно.

— На счёт меня не беспокойтесь, я смогу уйти.

— Но подземка заблокирована.

— Наши войска на подходе. Они пойдут через космопорт. Вен, я приказываю, сдавайтесь! Мы освободим вас после. К Цефенону высланы войска Флокии.

— Хорошо, я попробую убедить парламент.

— Не тяните! — крикнул вдогонку Аристокл и повернулся к Игулу, — готовься в укрытие! — громко проговорил он, — Начинается осада дворца! Возьми человек пять охраны, соберите самое ценное из лаборатории и спускайтесь в тайный ход.

— А, ты? — просипел бледный Игул.

— Я спущусь позже. Иди, займись делом.

Игул приготовился к жалостной атаке на Аристокла, но тот силой вытолкнул его из кабинета. Успокаивать брата было некогда. Нужно было проверить готовность дворца к осаде. Его люди могут погибнуть, подумал он, но сдаваться самому ни в коем случае нельзя. Он, в очередной раз проверил все посты. На земле и под землёй, казалось мышь не пробежит.

* * *

К концу дня Энн Виндеконд объявил по Инфо о временном переходе власти в руки "Правды народа". Как только Аристокл сдастся, эта власть станет постоянной. "Значит Инфо уже под Фракки, — невесело подумал Аристокл и, в последний раз взглянув на улицу, отправился в укрытие". Одно радовало Аристокла — космопорт, поначалу оккупированный Фракками был взят штурмом и уже принимал войска из дальних Полисов. А теперь весь бой сосредоточится под землёй.

Он вышел из кабинета в проходной зал, типа холла. Его стены и потолок впитывали звук, но он чётко слышал воображаемый стук шагов, идущего навстречу человека. К нему приближалась стройная, элегантная женщина в форме стюардессы. Это был не грациозный шаг на подиуме, так чеканить мог только воин. Они остановились в двух метрах друг от друга. Прищурившись, Аристокл замер от удивления

— Ты? — не верил он своим глазам.

— Я.

— Если ты за детьми, то их здесь нет.

Её взгляд сделался немного мягче, но лишь на мгновение.

— Я пришла помочь тебе.

Её голос напоминал голос Итеи Флокки из загробной жизни.

— Что?

— Времени нет. Возьми человек двадцать вооружённой охраны, и следуйте за мной

Аристокл усмехнулся.

— С какой стати?

— Я же сказала, времени нет!

— А... как ты сюда попала? — дошло до Аристокла.

— Разбираться со своей охраной будешь после, а сейчас времени нет,— чётко и лаконично проговорила она, теряя терпение.

— Я...— Аристокл напрягся. В самом деле, ни время, ни место, ни обстановка не позволяли ему показать сейчас свою разбушевавшуюся гордыню. От досады он просто спросил:

— Почему я должен тебе верить?

Он всё ещё соображал, она или не она? Взгляд строгий, ничего не выражающий. Безусловно, она. Но откуда такая притягательность? Впечатление было таким, будто она только что сошла с рекламной "воздушки", приглашающей летать Атонами Фракки и Ка.

— Ты можешь мне не верить, но я помогу вам взять повстанцев без шума и неожиданно, не привлекая войск Апек и Флокии.

— Так, — ухмыляясь, протянул Аристокл, обойдя её сзади и скользя глазами всё ниже и ниже, вдоль её тела, — ты поможешь, а я, значит, верну тебе детей. Я не ошибся?

Неожиданно, она резко развернулась и, вцепившись в его ворот, с силой притянула его к себе. Глаза их встретились, излучая молнии.

— Мне плевать, веришь ты или не веришь! Мне не интересны твои амбиции. Или ты идёшь со мной, или сдохнешь тут, как крыса на тонущем корабле!

Такого выпада от неё он не ожидал. Когда он очнулся, то увидел её спину и понял, что покорно идёт за ней.

— Ты соображаешь, что,... Что ты себе позволяешь?

Она обернулась и крикнула:

— Не забудь захватить людей!

Аристокл проглотил слюну и засеменил за удаляющимся ошеломительно идеальным станом.

Таким образом, она привела его в бывшую тайную комнату Итеи. Лифт в подземелье, куда он намеревался удалиться находился в гардеробе. Это всего лишь в трёх метрах от хода, через который сегодня вошла Ольга. Металлическая заслонка, срезанная её людьми выпала прямо на глазах ошеломлённого Игула ещё минут десять назад. В данный момент голова Игула торчала между розовыми занавесками, огромный вопрос читался в его глазах, когда он смотрел на Аристокла. Аристокл, лишь покачал головой и перевёл взгляд на открывшийся перед ним вход в неизвестный энергетический канал.

— Откуда это здесь? Ты знала о нём?

Вопросов было масса и все к Ольге.

— Теперь, ты мне веришь? — спросила она, глядя в его расширенные глаза.

Аристокл шагнул на металлическую площадку, словно в омут. По логике вещей, она просто обязана была подложить ему свинью, но он поверил ей, игнорируя эту логику, полагаясь только на интуицию. Ольга шла где-то впереди, а он и Игул обставили себя вооружённой до зубов охраной, хотя Игула Ольга настоятельно просила оставить во дворце. Аристокл злился на своё безвыходное положение. Почему? Почему он должен ей верить? Откуда она могла знать об этих неведомых ему ходах? Видно и впрямь, то, что говорила о ней земная электронная информация, было правдой. Любознательность, стремление к намеченной цели, настойчивость и многое другое — её главные характеристики. И он пытался в ней всё это загубить? В данном случае, они естественно заклятые враги, но Ольга напрямую связана с Эрикондами, ведь прятал же он её детей. А теперь, она, как лучший знаток, выполняет какое-то их задание. Чушь, конечно, скорей всего, её главная цель, это дети, а что иначе? Матери и не на это способны. Аристокл дождавшись очереди, поднялся в другой, ярко освещённый коридор, инстинктивно держа руку на оружии. Но там его спокойно поджидала собственная охрана и Землянка, которую его ум категорически не воспринимал, как Ольгу, это была другая женщина.

У телепортического перехода, в который когда-то случайно попали Ольга с Нал, мини — отряд остановился.

— Здесь прямой вход в центр управления Марсом, — произнесла она, подняв руку.

— Такого хода нет! — с вызовом выговорил Аристокл. — Ты водишь нас за нос!

Он приблизился к ней, но она, не услышав, его громко скомандовала:

— Как только откроется дверь лифта, охрана берёт в оборот сидящего за кафедрой. Ты, Аристокл диктуешь ему свою волю. Таков мой план. У тебя есть дополнение? — спросила она Аристокла, усиленно пытающегося взять ситуацию под свой контроль.

— Тогда, вперёд! — проигнорировала она его вызывающий взгляд.

Охрана, полностью подчинившаяся её воле, постепенно исчезала в проходе, и Аристоклу ничего не оставалось делать, как встать на порог тёмного пространства. Следом за ним Ольга отправила ещё пятерых и вошла сама. Игул набравшись смелости, поплыл вслед за ней, и только после него в проходе исчезла остальная часть команды.

Когда Игул вошёл в зал, наполненный шипящими звуками оружий, его тут же сбили с ног. Рядом лежала Ольга, а над ними трещали лучи излучателей, прожигающих мягкую обшивку, рядом с кафедрой. В зал ворвалась остальная часть охраны, и шум боя усилился. Прошло минут пять, прежде чем Игул смог спокойно поднять голову. Энн Виндеконд, зажатый с двух сторон охраной Аристокла, словно рыба ловил ртом воздух. Скорее всего, в момент захвата зала, в нём находилось много народа, потому, что весь пол был усыпан телами, а перед кафедрой телепортическая дорожка собрала их целую кучу. Искусственные сталактиты продолжали потихоньку плавиться, издавая неприятный запах. Содержимое их внутренностей свисало оборванными проводами. Теперь и Ольга могла подняться на ноги.

Аристокл уже не выглядел растерянным, теперь он снова находился в своей стихии. Его руки бегали по виртуальной клавиатуре, зажигая экраны один за другим.

— Давай Энн, начинай свой последний бой! — раздался его звонкий голос.

Энна грубо ткнули в спину, и тот нехотя заговорил:

— Господа, "Правда народа" сдаёт свои позиции. Наш бой проигран.

Энн замолчал. Его вновь ткнули.

— Прошу, Господа сложить своё оружие перед единственным Архиватом Апек Аристоклом Виндекондом.

Энн считывал текст, маячивший у него перед глазами.

— Хватит! — крикнула Ольга. — Где Эриконд?

— Он в подземелье, — повернулся к ней Энн

— Пусть приведут его сюда!

— Минутку, — прервал её Аристокл, — кто здесь Архиват?

— Ты говорил, что я пришла за детьми, но я знаю, где мои дети и лучшего места им не желаю. Аристокл, я пришла за Эрикондом.

— Я уже понял, — проговорил он, благодарный ей уже за то, что она хотя бы сейчас соизволила обратиться к нему. Повернувшись к Энну, он произнёс:

— Приказываю, освободить Эриконда, парламент и Вена Вудмана.

— Вен в плену? — удивилась Ольга.

Аристокл, лишь многозначительно взглянул на неё. Просто кругом идёт голова! Не смотря, на боевую встряску, шок от этой ошеломляющей встречи всё ещё не проходил. И вообще, вся эта захватывающая ситуация не поддавалась объяснению. Буквально через пять минут в зал вбежало сразу несколько человек.

— Фарбус! — выкрикнула Ольга и выбежала ему навстречу.

Фарбус уже стоял рядом с ней. Они крепко обнялись, и Ольга, всхлипывая, по-женски запричитала, пряча лицо в его куртке. Фарбус успокоил её

— Всё получилось, Клейто, уймись дорогая.

По какому, такому чувству была открыта торпедная атака? Какая, такая сила не давала Аристоклу смотреть на этих двоих и заставляла корректно отвернуться, и там, за углом встревоженной души, попытаться подавить в себе эти, взявшиеся ниоткуда ревностные волны.

— Ты ранен? — услышал он и вновь повернувшись, увидел выпачканные кровью руки Ольги. Энн вдруг встрепенулся, падая на пол и люди, что привели Эриконда, начали стрельбу.

— Вы с ума сошли, — орал Энн из-за кафедры, — вы чуть не убили меня!

— Мы убьём тебя Энн, — сказал Аристокл, лёжа рядом с ним, приставив оружие к его виску, — если ты не утихомиришь своих людей. Вставай! — скомандовал он.

Энн поднялся на ноги и вновь заорал:

— Не стреляйте, вы, придурки!

У дверей вновь завязался бой и часть охраны, находящаяся за кафедрой смело бросилась вглубь зала. Аристокл стал понимать, что ни смотря, ни на что силы остаются неравными. Дверь в зал отворилась и в него потоком хлынула толпа во главе с Тони Фракки, этим зверем в человеческом обличии. Эриконд машинально оттеснил Ольгу к кафедре.

— Все в лифт! — крикнул Аристокл и бесцеремонно втолкнул туда Ольгу следом за Игулом, которого не нужно было долго уговаривать. Аристокл хотел ухватить за рукав и Эриконда, но тот, размахивая взявшимся из ниоткуда пистолетом, крикнул:

— Я остаюсь!

— Нет! — выкрикнула Ольга, но охранник, вошедший в лифт следом за Ольгой, перегородил ей путь. Проём закрылся.

— Фарбус! — кричала Ольга, отталкивая охранника, но тот стоял не двигаясь.

— Ты, пугало! — обозвала его Ольга. — Разве не понимаешь, они погибнут! Открой дверь, гад! — но на такого молодца Ольгиных сил явно не хватало.

Шло время. Игул не возмущаясь, сидел в уголке, что-то нашёптывая, а Ольга, покачиваясь из стороны в сторону, держалась за виски. Минут через двадцать за дверью установилась тишина и охранник, попробовал приоткрыть её. У кафедры никого не было, но весь зал был усыпан трупами. Не хватало лишь стервятников, для полного сходства с картиной о Куликовской битве. В конце зала что-то происходило и Ольга, оттолкнув охранника, поспешила туда.

В молчании охранники расступались перед Ольгой и Игулом.

— Нет, — шепнула она.

На полу, окровавленный, лежал Вен Вудман. Перед ним, низко опустив голову, сидел Аристокл. Ольга медленно присела рядом с ним и положила руку на грудь Вена. Он не дышал.

— Вен! — позвала она тихо, на грани боли, и подняла голову на Аристокла. Трагедия вновь коснулась его лица. Что и говорить Вен был для него настоящим другом, как впрочем, и для Ольги.

— Где Эриконд? — пустым звуком отозвалось в зале. И Аристокл, встретив её озабоченный взгляд, долго не мог понять, о чём это она?

— Что с ним? — спросила Ольга холодно.

Аристокл встал на ноги и без эмоций ответил:

— Мой дядя и кучка его приспешников захватили твоего мужа и исчезли в неизвестном направлении.

— Он же ранен, — прошептала он, поднявшись на ноги, — что же, и Тони тоже сбежал?

— Он здесь, — Аристокл кивнул в сторону "Куликовского поля", — но он успел сотворить своё чёрное дело, прежде чем навеки закрыть глаза. На Эймос летит эскадра военных Атонов бомбить купол. Меньше, чем через час они будут там.

— Что? — воскликнула Ольга, — и вы ничего не предприняли? Там же моя дочь! Ну, придумайте же, что делать?

Ольга кружилась на одном месте, обращаясь ко всем охранникам и даже к Игулу, тупо уставившемуся на убитого Вена.

— Ольга, — тихо позвал её Аристокл.

— Клейто! Я Клейто! — крикнула она ему.

— Разве это сейчас важно? — не выдержав, тоже крикнул Аристокл.

— Да, нет больше Ольги, понятно тебе? Нет! Желала бы я, чтобы и вас, Виндекондов не было вовсе! Со своими войнами, тупой, холодной жаждой власти. Жестокие, бездушные люди! Господи, и зачем я только потащилась на этот, проклятый Марс? Какого чёрта!

— А, ну, прекрати истерику! — крикнул Аристокл,— Зачем ты сюда потащилась ясно без микроскопа. Захотелось иной жизни? Не хотелось оставаться старой девой? А, тут принц марсианский случайно подвернулся!

Он подошёл к ней вплотную, чтобы видеть её глаза, и язвительно заговорил

— Ты побоялась упустить свой шанс! И уже неважно было для тебя, что ты даже не представляла, с кем будешь иметь дело! Тебе было всё равно, какие чувства посещали меня, да и тебя саму. Подумай, на что это похоже?

— Остановитесь, вы! — раздался голос Игула, и все, кто был в зале, удивлённо устремили на него взгляды.

— Можно тише? — шёпотом проговорил он, и, обводя руками зал, пожав плечами, больше не мог ничего проронить, его душили слёзы.

Аристокл мгновенно, забыв об Ольге, бросился к нему и, прижав к груди, как ребёнка, похлопал его по вздрагивающей спине.

— Игул, ты должен понять, Вен погиб, как воин.

Он помолчал и добавил уже другим тоном:

— Я думаю, мы не станем ворошить прошлое. Надо думать о будущем.

Эти последние слова относились напрямую к Ольге. Она чувствовала это, но ей было стыдно поднять на него глаза.

"Как он прав, — подумала она, — это же ясно. Почему же раньше я этого не хотела понимать?" Она просто физически почувствовала, какая она гадкая и позорная. Чего же она ждала от него, каких таких чистых отношений? Что он мог думать о ней, когда она сюда явилась? "Вот, и я опять виню себя, — очнулась Ольга. — Нет, он мог презирать меня, но и только". Никто не давал ему права глумиться над ней!

— Клейто, — оторвал её от дум спокойный голос Аристокла, — Всё-таки, мы кое-что успели. Мы предупредили Эймос. Но, ты должна знать, в нашей армии раскол. Сплошное предательство. На космодроме всё ещё какое-то замешательство.

Ольга, сбросив остатки хандры, вызвала Эймос, ей ответил молодой военный офицер в форме Флокии.

— Госпожа Эриконд, мы готовы к отражению атаки. Наши отражательные пушки в полной боевой готовности.

— Объявите эвакуацию под землю всей Флокии, они могут напасть на любой город.

— Слушаюсь, — козырнув, офицер исчез.

И Аристокл, улыбнувшись, позавидовал ей:

— Ваша армия вам послушна.

— Что могут сделать четыре пушки против целой эскадры, — взмолилась она, не обращая внимания на его пафос.

В зале собирали трупы. Унесли и тело Вена. Игула Аристокл отправил домой в сопровождении охраны. Опустив голову, Ольга застыла в скорбном воспоминании о Вене, когда почувствовала мягкое прикосновение к её плечу. Вздрогнув, она отпрянула в сторону.

— Клейто, пока всё улаживается, ты можешь располагать дворцом "Славы".

В удивлении, она нахмурила брови. Прочистив горло, он добавил:

— Извини, я тут нагрубил.

Она прищурилась, этот тон ей был незнаком и главное, ни грамма скованности. Может, кто-то и забыл о прошлом, но не она.

— Как ты сказал?

Слабая улыбка коснулась его губ.

— Видишь ли, я не сразу понял, что ты жена Эриконда и теперь имеешь право хватать меня за шиворот.

Увидев вдруг его в новом свете, она разозлилась ещё больше.

— Ты, по обыкновению, принял меня за свою бывшую.

Неожиданно Ольга осеклась, изучая его взгляд. Никто ничего не забыл. Естественно, он всё помнит и держит свои эмоции при себе, ведь она теперь жена президента Флокии. Да. В этом зале два актёра — он и она. Обиды она не держала, это прерогатива влюблённых людей. Тихая ненависть и презрение должны быть глубоко спрятаны. Нельзя вытаскивать свою неприязнь наружу. Внешне, это должно вылиться в дипломатический нейтралитет. Это установка Фарбуса на работу с Аристоклом. Как же она сразу забыла о ней? И всё же, взгляд Аристокла ей был совершенно непонятен. Обыкновенно, она знала, когда он зол, когда трагичен, и другие эмоции были ему не чужды. Она помнит, как он был счастлив в бытность Итеи, но что выражал этот взгляд?

— Извини, — проговорила она и стала припоминать частные уроки актёрского мастерства,— извини, ты принял меня за стюардессу, но это был маскарад. Ещё в Атоне мы с Фарбусом продумали план его освобождения, но он всё-таки сорвался.

— К сожалению, — добавил Аристокл, — зато, попутно вы подавили мятеж в чужой вам стране.

— Не надо, Аристокл, — спокойно возразила она, — решающий момент, всё же был за тобой.

— А, у тебя смелый муж. Он настоящий герой. Я не знал его так близко. Оказывается, он — человек.

— Я знаю,— печально произнесла она, — роднее его у меня на Марсе никого нет.

Аристокл не ответил на эти слова, он вдруг вспомнил Итею

— Господин Архиват, — в зал ворвался начальник охраны, — сподвижники Фракки увезли Эриконда в Цефенон, а ваш дядя, похоже, остался где-то здесь, но мы его ищем.

— Я поеду в Цефенон, — выкрикнула Ольга.

— Подожди, Клейто, ты поедешь с моим отрядом, но только после ареста отряда Фракки. Полковник, — обратился он к начальнику отряда, — необходимо предупредить военных Цефенона.

— Об этом не беспокойтесь. В подземке изменников уже встречают наши.

— Молодцы, но всё же доложите мне об их задержании.

Прозвучал сигнал ви-фона Аристокла, и тут же раздался чистый, звонкий голос:

— Господин Архиват, эскадра Полиса Эвис к боевому заданию готова!

Перед ними стоял молодой бравый офицер.

— Курт? — Аристокл был не то, чтобы удивлён, он сиял радостью.

— Что же ты, Аристокл, совсем нас списал? Неужели мы оставим тебя в трудную минуту?

Широкая улыбка Курта вселяла в душу Ольги надежду.

— Курт! — Аристокл от радости был готов объять голограмму,— я же думал, вы подчинены Фракки?

— Это формально, но это не значит, что мы пойдём против Апек?

— Вы вовремя, Курт. Нужно срочно перехватить ястребки, вылетевшие из Архинона в Эймос полчаса назад.

— Слушаюсь, Архиват, — его лицо вновь приобрело серьёзный вид.

— Огонь на поражение, Курт!

— Будет сделано, Господин Архиват.

— Выполняйте!

— Ой! — воскликнула Ольга, — хоть бы они успели.

Аристокл вздохнул с некоторым облегчением.

— Успеют, Клейто. Курт мой однокашник, вместе на Земле учились. Успеют. Должны успеть, Полис Эвис немного ближе к Эймосу.

— Слава Богу, я могу спокойно ехать в Цефенон.

6. Мировоззрение штука изменчивая.

Неделя после восстания показалась Аристоклу бесконечной. Шли восстановительные работы. Каждый день устраивались панихиды по погибшим. Утрата Вена чувствовалась как, никогда. Аристокл лишился своей правой руки. Конечно, вместо Вена, Аристокл назначил другого не мене честного человека, но он не был его другом. Из близких к нему людей остался один Игул, но о нём, как о государственном деятеле не могло быть и речи.

Игул, отданный науке с самого детства, целыми днями пропадал в лаборатории Апек, изредка наведываясь к брату, и то, только затем, чтобы произвести какой-нибудь анализ в лаборатории дворца. После окончательной смерти Итеи, он переехал в свою квартиру, купленную ему Аристоклом. И теперь вечерами, Аристокл бродил по дворцу в одиночестве, пугая привидения. Душа его была неспокойна. Всё ещё не было известий из Цефенона об Эриконде.

Клейто? Эриконд? Где они? Он думал о них все эти дни.

— Клейто,— произнёс Аристокл вслух, припоминая, что означает это слово. Деревня, в которой она родилась, ну и что с того? Какое ему до этого дело? Дети на Земле, а они здесь, и порознь. Хорошая семейка получается. Более того, отпрыск Эриконда теперь родная кровь детей Виндекондов. Всё встало с ног на голову. Фарбус, наверное, он был лихим парнем в своё время, да и сейчас не промах. Аристокл медленно брёл к телепереходу, тщательно разбирая каждый шаг своего пути. А, что, если? Он помнил Ольгин номер.

Она явилась незамедлительно и удивлённо произнесла:

— Аристокл?

Её взгляд был умиротворённым и усталым.

— Мы нашли его,— молвила она — теперь ждём свободный Атон до Эймоса.

— Вы хотите ехать такую даль с раненым? — возмутился он. Немедленно возвращайтесь сюда! Дворец "Славы" вас ждёт и потом, вы забыли, для чего вы сюда ехали. Нужно расставить все точки над "И". Между нашими странами не должно быть недоразумений.

Ольга, уставившись на него недоумёнными глазами, пожала плечами.

— Аристокл, он серьёзно болен, и не в состоянии решать, какие либо государственные проблемы.

— Тем более, вы обязаны ехать сюда. У нас первоклассные врачи. Я немедленно отправляю их по спец. тоннелю.

* * *

Уже через час, Аристокл шагал длинными коридорами по дворцу "Славы" к бывшей спальне отца. Обстановка, стены, убранство, всё напоминало о былых временах. Он вошёл в дверь и остановился. На возвышенном месте располагалась обширная кровать с резными головками. Так же, как и больной отец, в ней сейчас лежал бледный Фарбус Эриконд. Врачи на время оставили его, но перед ним сидела Клейто, его верная жена. За эту неделю, Эриконд состарился на несколько лет. Глаза его были закрыты, а дыхание сопровождалось бульканьем. Шла искусственная вентиляция лёгких. Клейто держала его руку у своей груди и не сводила с него глаз. Она являла вид святой великомученицы, покорившейся судьбе. Аристокл присел рядом.

— Иногда он открывает глаза, и приходит в себя,— тихо проговорила Клейто,— может, тебе повезёт, и ты сможешь ему что-нибудь сказать. Он слышит.

Фарбус вдруг заговорил сам:

— Я знал, что ты придёшь. Я понял, что ты далеко не тот из Виндекондов, о которых сложилось впечатление столетней давности. Оказывается, ты справедлив, а это важно.

Он слегка заторопился.

— Аристокл, ты мог бы быть моим внуком, поэтому, не сочти за занудство, если я тебя немного повоспитываю. Запомни, передовые цивилизации стремятся к объединению, это закономерно. То, что мы разъединились и сделали шаг назад, говорит о том, что наша цивилизация приходит к упадку. Причин сотни. Мы не развились. Эксперимент не удался. Но, не всё ещё потеряно. Ты должен приложить все усилия и сделать первый шаг к возрождению. Придёт время, и Марс вновь придёт к единству. Аристокл...

Он вдруг замолчал, Клейто напряглась

— Да, мы разные люди, но мы всё же люди,— опять проговорил он,— дай мне твою руку.

Аристокл послушно перехватил руку Фарбуса, которую вложила ему Клейто.

— Прости ещё раз, что поучаю тебя, но пойми, за тобой будущее Марса. И ещё, ты и Клейто и ваши дети, теперь вы одни.

Фарбус говорил всё медленнее, взгляд его остановился где-то в невидимом пространстве. Аристоклу показалось, что он бредит.

— А Итея, — продолжил Фарбус каким-то изменившимся голосом, без надрыва, — с самого начала она была моей... Она ждёт меня...там.

И Аристокл и Клейто переглянулись

— Бред,— прошептала Клейто озабоченно и испуганно.

В этот момент за стенами дворца зазвучала сирена, удваивая и утраивая нудный звук.

— Нарушение защитного купола! — послышался голос уже внутри дворца,— Аварийная обстановка! Всем срочно спуститься в укрытие! Нарушен защитный купол города!

Об этом не нужно было уже повторять. В окна дворца ударила волна белого снежного облака. Пока окна устояли, но скорей всего, ненадолго. Это не "Прогресс", старое здание может не вынести. В зал вбежали возбуждённые врачи и кое-какая прислуга.

— Спокойно, без паники! — прокричал Аристокл, — здесь есть аварийный спуск.

Он подбежал к стене и, отодвинув портьеру, открыл дверь лифта. Фарбуса уже держали на носилках. Кто-то тащил аппарат искусственного дыхания. Аристокл спустил людей вниз, а сам поднялся в зал связи. Его экраны показывали чудовищную картину. Саморазрушение купола продвигалось от центра, там, где находился дворец "Власти" к периферии города. Резкий перепад температур вызвал снежную бурю. Но, неуклюжие спас-машины уже двигались по улицам, подбирая застигнутых врасплох людей. Генерал армии докладывал:

— Энн Виндеконд, ценой своей жизни разрушил купол в самом уязвимом месте

— Как так могло случиться?

— У него был собственный сверхскоростной Атон. Мы не успели среагировать.

— Не успели? Вы пойдёте под суд! А пока, организуйте помощь спас командам и докладывать каждые пять минут!

— Слушаюсь, господин Архиват!

Шестым чувством Аристокл почувствовал опасность. Медленно он отступил к боковой стене, рядом с экраном. В зал так же медленно вплывал поток смертоносной тучи. Эта секунда растянулась в минуту. Он заворожено уставился на неё, ожидая неизбежное. Неожиданно, кто-то дёрнул его за рукав, и он провалился в темноту.

Открыв глаза, он почувствовал, что лежит на полу. Там далеко, вверху проплывали какие-то лица. Голова раскалывалась, а в эпицентре боли он нащупал тёплую, липкую влажность.

— Аристокл, ты, как ребёнок, честное слово. Ты, что, решил свести счёты с жизнью?

— Нет, — прохрипел он.

К ране приложили лекарство и от адской боли, он вновь, чуть не потерял сознание, зато тут же обозрение стало ясным. Это была Клейто. Её по-матерински тёплый взгляд отнял у Аристокла последние силы, и он замер, продлевая это утомлённое мгновение. Но, она вдруг исчезла, а его грубовато схватили и перетащили на кушетку. Пришлось повернуть голову вправо, туда, куда она исчезла так неожиданно.

В углу, на лежанке, обставленной аппаратами, лежал мертвенно бледный Эриконд. Где же ей ещё быть? Она сидела у его изголовья, тревожно прислушиваясь к его прерывистому дыханию. Единственные, два медика, почему-то кружили возле Аристокла.

— Что со мной произошло? — спросил он одного из них, попытавшись подняться, но тут же схватившись за голову, упал обратно.

Проверив его пульс, доктор ответил:

— Мы ждали вас минут пять. Потом госпожа Эриконд пошла за вами, и буквально приволокла вас сюда.

— Для этого мне нужно было долбануть по голове?

— Вы неудачно упали, ударившись о косяк лифта головой.

— За моей спиной не было никакого лифта.

— Очевидно, об этом лифте вы не знали, — объяснил доктор наставительным тоном.

— Ну, да, я и забыл, Клейто знает дворцы Виндекондов лучше, чем они сами.

Аристокл недоверчиво взглянул в её сторону, и его сердце оборвалось. Клейто лежала ничком на груди у Фарбуса, вздрагивая всем своим телом. Его боль мгновенно куда-то улетучилась. Не помня, каким образом, он оказался рядом с Фарбусом, и уже не услышал его хриплого дыхания.

"Боже, сколько смертей за короткий срок, — взмолился в мыслях Аристокл и склонил голову".

7. Казна Марса.

Слёз уже не было. За короткую неделю Клейто осунулась, замкнулась в себе и долго не могла сосредоточиться на окружающем мире. Скорбя над смертью Фарбуса, она почти не выходила из подземки дворца. Теперь она одна, совсем одна в этом чужом ей городе. Но, что делать? Всё равно придётся ждать восстановления космопорта, разрушенного бурей и повстанцами.

На время установки нового защитного купола, вся жизнь города сосредоточилась под землёй. Там же работали магазины и школы. Одним словом, жизнь продолжалась и без Фарбуса, и без Вена.

Клейто скучала по детям, особенно её душа, болела за Южди,— младшую дочь, оторванную от груди. И без того она была слабенькой и частенько болела. Изредка ей по фону звонили Эйна с Каби. Почему, изредка, потому, что своего фона сёстры так и не заимели. Ольга была рада и этим редким встречам. Они потрясали перед ней малышкой, и Клейто ненадолго успокаивалась.

Однажды её вызвал председатель парламента Флокии и официально сообщил о введении её в состав кандидатов в президенты Флокии. Для Ольги это сообщение было и неожиданным, и как само собой разумеющимся. Хотя она точно знала, что проиграет, потому, как не являлась коренной Марсианкой, но посчитала это предложение, как дань уважения Эймоссцев к её персоне. С другой стороны, кому, как не ей ближе всех были желания и стремления Фарбуса Эриконда. Взять его вариант проекта коммюнике, которое они составляли вдвоём, прежде чем он отправил его на утверждение в парламент. Надо бы, как-то скоординировать этот проект, с проектом Архивата Апек, чем томиться от безделья и сидеть, сложа руки. "Просто интересно, что у него там, в проекте? — подумала Клейто".

Зная, как он занят днём, она решила отправиться к нему вечером. Почему-то и в мыслях у неё не было, чтобы предупредить его заранее, и напрасно.

В "отсеке звездолёта", как она мысленно назвала его подземную резиденцию, Клейто прождала его два часа и уже собралась домой, когда он вдруг вошёл.

— Клейто, мне только что сказали, что ты меня ждёшь. Извини, дел по горло.

— Ничего страшного. Я приду завтра.

— Останься.

Она уже научилась играть, обманывать и изворачиваться. В этой связи, в душе у неё поселилась неприличная, панибратская раскованность, особенно по отношению к Аристоклу. Но после смерти Фарбуса она сдерживала этих бесов. По всему видно, Аристокл тоже поменял свою роль, и теперь эта перемена раздражала Клейто. Лучше бы он относился к ней, как раньше. А сейчас, посещаемая изредка жалость к нему, грозила испортить весь спектакль. Она не знала слов для данной обстановки, но чётко помнила установку Фарбуса на дипломатичные отношения

— Уже поздно, — сказала она, — а дело у меня не на пять минут.

— Бог, с ним, с делом. Просто посидим, поужинаем. Наверное, ты хочешь есть?

Клейто недоверчиво оглядела его.

— Нет, Аристокл, я пойду.

Она уже поднялась и прошла мимо него к выходу.

— Постой, — он слегка придержал её за руку, но она поспешно одёрнула её.

— Я давно хотел показать тебе одну вещь, — бросил он ей в спину, — я почти уверен, что тебе будет интересно.

— Интересно? — повторила она, повернувшись к нему, и остолбенела.

Да, он точно знал, чем заинтересовать её. Противоположной стены уже не было. Вместо неё там располагалась мини-лаборатория. Клейто, словно зомби двинулась в её сторону, ни грамма не обращая внимания на довольную ухмылку Аристокла.

— Первый Атон вылетит на Эймос только через неделю,— донеслось до неё из потустороннего мира,— ты можешь здесь немного отдохнуть.

— Что можно сделать за неделю, — сказала она отрешённо, заглядывая на полочки и открывая всевозможные шкафчики. И тут, она заинтересовалась прибором, похожим на наушники.

— Кажется, я знаю, что это такое, — довольно проговорила она, — это портативный накопитель мисид. Почти такой же, на Земле собрал Марк Соло.

— Кто такой Марк Соло? — напрягшись, спросил Аристокл.

— Он один из последователей профессора Правикова.

— Тогда, он наш человек.

Ольга изменилась в лице и только теперь взглянула на него.

— Тебе мало того, что случилось с Итеей и с самим Правиковым? Нет, я никогда не стану его последователем. У меня совсем другие планы на счёт мисид.

— А я буду развивать его идеи, — упрямо произнёс он, — они не совершенны, но я доведу их до ума.

В азартном споре, Ольга расслабилась, поэтому была сама собой.

— Аристокл, — улыбнулась она снисходительно, — займись своими прямыми обязанностями, а исследования оставь другим.

— Например, тебе?

— Мне.

Он тоже улыбнулся и подошёл к ней. Как приятно видеть её вне траура.

— У тебя не меньше дел на этой планете, так что мы в одинаковом положении.

Клейто поджала губы.

— В ближайшие, десять лет, этот прибор тебе не понадобится, она стрельнула в него хитрым взглядом, — подари мне его на время. Я верну его уже в другом качестве.

Аристокл прищурился, что-то соображая.

— Бери, но сначала ужин.

Клейто возмущённо вздохнула.

— Я и забыла, что ты Виндеконд.

— Это слово ругательное?

Он взял у неё из рук прибор и, повертев перед её глазами, проговорил:

— Ценная вещь, между прочим, и весьма, незаменимая в нашем деле.

Ольга, сощурившись, пригляделась к нему. "Нет, ну, что произошло?— думала она,— в чём подвох"? Этому прибору и в самом деле нет цены. Марк потратил на такой же, целые годы. На основе этого накопителя они намеревались производить дальнейшие исследования. Между тем, под руку ей попалась коробка с каким-то записями, и она осторожно спросила:

— А это что?

— Один из трудов Правикова.

Она не виновата, в том, что он сегодня в странном настроении.

— Ты дашь мне их почитать?

— Ужин.

"Нет, это розыгрыш, — продолжала думать она". Откинувшись в кресле, он продолжал наблюдать за её реакцией, безумно радуясь, тому, что нашёл к ней самый главный ключ от её души.

— А, что у нас сегодня на ужин? — вдруг спросила она.

— Иньский студень, карбет, луксии синие и т.д.

— Что-то не очень аппетитно звучит.

— Чем богаты, — развёл он руками.

* * *

Сидеть рядом с ним, спокойно ужинать и при этом в подробности помнить всякие гадости, связанные с их прошлой семейной жизнью, для неё было кощунственным. Это форменная измена сомой себе, но невидимый режиссёр призывал к порядку. Перебрав в уме дежурные слова, она спросила:

— Похоже, у тебя сегодня удачный день.

Стараясь не морщиться, она честно пыталась проглотить что-то фиолетовое.

— Вовсе нет. После мятежа воцарилась повсеместная разруха, не только в городских кварталах, но и в управленческих кругах. Повсюду не хватает людей. На ходу приходится изучать принцип устройства установок купола, и лично присутствовать на его восстановлении. Даже ремонт космопорта не обходится без моего вмешательства. Приходится решать не только чисто, технические проблемы, но и проблемы детских садов. Людей нет, зато тюрьмы вновь наполнились свежими постояльцами. Ждать выборы некогда, нужно срочно восстанавливать город. И это только в Архиноне, а что делается в других городах?

Он остановился, с тревогой глядя в её глаза. С самого начала Ольга восхищалась тем, как он исполняет обязанность Архивата. Безусловно, он на своём месте.

— Тебе не интересно? — спросил он.

— Напротив! Раз уж мы всё же собрались вместе, скажи, какие пункты ты вписал в проект вашего варианта коммюнике?

Аристокл опустил глаза и, вздохнув, ответил:

— Никакие.

— Как?

— Клейто, я даже не собирался его составлять. И вообще, затея отделения Флокии мне была не по нутру с самого начала. Правильно говорил Фарбус, это шаг назад.

— Он многое, что говорил, — задумчиво произнесла она, и добавила, — ну, я пошла. Значит, визит к тебе оказался напрасным.

— Не совсем. У тебя мой накопитель.

— Спасибо, Аристокл, а мне пора.

— Постой! Я прямо завтра, с утра приступлю к работе над своим вариантом соглашения! А, что, разве наш ужин не удался? — повысил он голос, наблюдая за тем, как Клейто встаёт из-за стола.

— Спасибо и за прекрасный ужин.

Он уже стоял напротив её и не знал, какой предлог ещё можно найти, для того, чтобы она осталась ну, ещё хоть на минуту.

Увильнув от её взгляда, немного помедлив, он спросил:

— А, скажи, Клейто, откуда тебе стали известны подробности о тайных ходах под дворцами "Прогресс" и "Власти"?

Клейто, собравшаяся окончательно уйти, вновь приземлилась на стул. Её удивило внезапное желание поделиться с ним сокровенным.

— Хорошо, — выпрямилась Клейто, — давай порассуждаем.

Аристокл с облегчением вздохнув, вернулся на своё место и приготовился слушать.

— В последний раз, когда я ездила в Цефенон, я кое-что выяснила, а кое-что домыслила сама, но этот домысел можно легко проверить. Так, вот, оказывается Родина Виндекондов, это не Архинон, как все думают до сих пор, а Цефенон. Об этом говорят многие народные предания. Посмотри, даже цвета вашего флага совпадают с цветами Цефенонских гербов, реликвий и даже народных орнаментов.

Аристокл усмехнулся.

— Это не доказательство. Даже если это, правда, то, что она даёт?

— Слушай тогда другую историю, косвенные доказательства которой были найдены в подземелье Эймоса. Именно там были найдены разрушенные временем записи, о том, что когда-то рядом с городом Архинон существовал город Деймос. Само его название говорит о том, что он являлся спутником Архинона.

— Я слышал о Деймосе. Но всё же это чушь. Даже следов от этого города нет.

— Не хочешь, не слушай.

— Вообще-то я спросил о ходах.

— Для этого я должна рассказать с самого начала.

— Что ты можешь знать об истории Марса? Ты Землянка.

— Я исследователь. И если для меня что-то не понятно, я всё равно докопаюсь до истины. А истина состоит в том, что история Марса изначально искажена, то есть подправлена.

— Такие высказывания подобны революции!

— Ты точно не хочешь слушать?

— Молчу.

— Так вот: более пятисот лет назад на этом самом месте, — Клейто ткнула пальцем по поверхности столика, — был построен дворец Эрикондов.

Аристокл округлил глаза, но Клейто приказала ему молчать, приложив палец к губам.

— Изображение дворца я нашла в архивах Эймоса. Часть его энергетического стержня соседствует с твоей спальней. В то время Виндеконды жили в соседнем Деймосе. За столетие до свержения Эриконда, более прогрессивная ветвь Виндекондов перебралась в Архинон. Уже тогда происходили некоторые народные волнения, подогреваемые семьёй Виндеконд, и Эриконд был вынужден избрать народный парламент. Тогда-то и был построен дворец "Власти", где могли заседать и парламент, и сам Архиват. Одновременно, в относительной близости от дворца Эрикондов построили свой скромный дом Виндеконды, который являлся их резиденцией. Тогда же, тайно под землёй были проложены ходы от дома Виндекондов до дворца Эрикондов и до парламента, прямо в апартаменты Архивата.

Ещё на Земле, в архиве я нашла короткую запись о том, что Виндеконды в те времена владели строительными компаниями. Именно поэтому они быстро разбогатели, и именно поэтому им достался подряд на строительство дворца "Власти". Наверное, тогда же они и задумали свержение династии Эрикондов, потому что впоследствии воспользовались тайными ходами, как и мы в этот раз.

В ответ, многочисленный клан Эрикондов разрушил резиденцию Виндеконд, а вспыхнувший пожар революции уничтожил и дворец Эриконда. Пришедшие к власти Виндеконды, решили переписать всю историю Марса заново и стереть с лица Марса даже упоминание об Эриконде. До конца уничтожить память о нём им было не под силу, но меры были приняты крутые: сослать всех Эрикондов, вместе с семьями и прислугой в отдалённый, без купола полис Эймос. Аналогично, переселить всех Виндекондов в Архинон — столицу Апек. И, последнее, — переименовать Деймос в Цефенон. В результате, дворец Виндекондов в бывшем Дэймосе был разрушен, а в Архиноне, на месте дома Виндекондов вырос прекраснейший дворец "Славы", затмевающий своей красотой все строения Марса. В земных архивах также поработали приспешники Виндекондов. А на этом месте, где когда-то стоял дворец Эрикондов, через несколько лет кто-то из Виндекондов построил дворец "Прогресс" для одной из женщин, потом его не раз переоборудовали. А, чтобы то средство, при помощи которого было свергнуто правительство Эрикондов, кануло в лета, твои предки не стали передавать тайну ходов по наследству. Но, кто-то из строителей зашифровал карту дворца "Славы" вместе с ходами. Эта карта выбита узором на кровати в спальне дворца "Славы". Вот, откуда я знаю тайну ходов, — заключила Клейто и замолчала.

Немного помолчав, Аристокл, опустив голову, — проговорил:

— Ты говорила о нас, как о тиранах.

— Разве это не так? Даже Итея Флокки о вас так отзывалась.

— Хорошая сказка, не правда ли?

— Да. Но, её можно проверить.

— Каким образом?

— Это уже другая история.

— Ещё одна сказка?

Клейто глубоко задумалась, пристально глядя в его глаза. А потом, как бы решившись, медленно начала:

— Униженный и оскорблённый род Эрикондов, естественно подвергли раскулачиванию в пользу Марса. Было изъято то, что находилось на поверхности. Часть своих богатств, они всё же успели переправить в Эймос. Но, судя по легенде, основная часть клада, так и осталась лежать, где-то, под дворцом Эрикондов. И не удивительно, что через сотни лет, в поисках клада перерыли весь Цефенон, но так ничего и не нашли. Это естественно, ведь Эриконды никогда не жили там.

— Так, — нарочито, растянуто проговорил Аристокл, — судя по твоим словам, золото лежит прямо под нами.

— Соображаешь!

Они смотрели друг на друга, тем взглядом, когда ждут логического окончания темы. Вопрос только состоял в том, кто первым закончит этот разговор. Клейто вышла из-за стола, и, пройдясь вдоль него, вымолвила:

— Аристокл, уже почти ночь.

— Вот именно, — бросил он нетерпеливо, — всё равно уже ночь.

— Но, я не знаю точно...

— Значит, будем первооткрывателями.

— Но...— Клейто развернулась к нему.

— Я думаю, нам нужно начать с того, заброшенного энергоканала.

— Я думала так с самого начала, — сдалась, наконец, Клейто.

Её чувства были сокрушены. И не азарт это был, а скорее, наоборот. Она же мечтала о поисках клада с Фарбусом и уж, кому-кому, а Аристоклу она не должна была рассказывать о нём. С другой стороны, кому ещё она могла поведать эту тайну, помня те предсмертные слова мужа о том, что они с Аристоклом теперь одни. Может и не бред вовсе это?

— Нам понадобятся защитные костюмы и фонари, — вклинились в её мысли слова Аристокла.

Вот уж у кого, точно проснулся мальчишеский азарт.

— Да, — отозвалась Клейто, — и запас пищи на неделю.

Аристокл в ответ, лишь рассмеялся, и Клейто пожалела о том, что пошутила. Раздражение его переменой вновь ей овладело. Было бы намного проще, если бы он относился к ней, как раньше, по крайней мере, знаешь, что от него ожидать. Нет, не нужно было говорить ему о кладе.

* * *

Пробираясь через комнату Итеи, где всё осталось, как и при её жизни, пыл Аристокла немного поубавился и даже Клейто озираясь немного поёжилась. Впечатление было таким, будто Итея наблюдает за ними со стороны. И, может быть, из того самого угла, откуда когда-то падал луч её голограммы. Они оба одновременно повернули в ту сторону головы и тут же переглянулись, каждый, изучая реакцию другого.

— Ты всё сделала правильно, — наконец проговорил он из-под прозрачного колпака.

Клейто замерла, эти слова Аристокла Итея предсказывала, но она не стала говорить с ним на эту тему, для неё этот вопрос был давно закрыт. По металлической лестнице они молча спустились в энергоканал. Отсюда был единственный выход, тот, через который пришла сюда Клейто. На этот раз Клейто не стала считать шаги, и они прошли мимо той ниши, которая вела во дворец "Славы". Ход оказался довольно длинным, может оттого, что шли они молча, думая каждый о своём. Меньше всего Аристокл думал о кладе, его просто щекотало чувство близости к женщине идущей рядом с ним.

— Мы уже где-то под парламентом, — решил он нарушить тишину.

— Если не дальше, — отозвалась она.

Аристокл оглянулся назад и не увидел света в конце тоннеля.

— Может, мы незаметно идём по кругу?

Клейто остановилась рядом с ним и тут же почувствовала, что пол под ними медленно пошёл вниз. Это был лифт, его скорость начала увеличиваться, и Клейто пришлось вцепиться в его рукав. Наконец, лифт замер, и они оказались в узком проходе, похожем на пещеру. Смело, они шагнули в неизвестность.

— А, ты знаешь, Клейто, что иногда строители делали ложные ходы, чтобы запутать чужака?

— По счастью, мы не в лабиринте.

— Нам повезло.

"Повезло" — вторила Клейто в мыслях. Для чего это судьбе вздумалось вновь свести их. Ведь ясно, что ничего путного из этого не выйдет. Смешно даже представить, что где-то на Земле существуют их дети. Дети — родные кровиночки, а этот, рядом — посторонний, чужой и более того.

Совсем немного они прошли, прежде чем попали в открытое помещение, но к их сожалению, оно было завалено доверху кучей хлама, камней, металла и проводов. Аристокл осветил потолок. Сверху опасно свисали какие-то балки и провода.

— Здесь, как-то неуютно, — прошептала Клейто.

Но Аристокл полез вверх, скользя по пластиковому мусору.

— Куда ты? — крикнула она.

Он оглянулся.

— Если это старый энергоканал, то где-то здесь должен быть ещё один выход. Полезай сюда, — крикнул он и подал ей руку.

Немного поколебавшись, она подала ему свою, а, оказавшись рядом, тут же отпрянула и покарабкалась дальше. Но Аристокл был всё же ловчее её, и, добравшись до вершины первым, громко крикнул:

— Я вижу свет!

Свет издавал маленький огонёк, находящийся на двери.

Пришлось немного попотеть, прежде чем дверь была освобождена от завала. Но открыть её всё равно не представлялось возможным, так как она была закодирована.

— Да, обидно, — проговорил Аристокл.

Клейто заворожено смотрела на лампочку и вдруг, отойдя в сторону, с силой ударила ногой по светящемуся огоньку.

— Что ты делаешь! — крикнул он, но было уже поздно. Лампочка погасла, внутри двери заработали невидимые рычаги. После чего, дверь медленно поплыла в сторону. Лишь только они переступили порог, дверь тут же прошелестела обратно. Озабоченно, Клейто оглянулась, освещая фонарём закрывшуюся дверь, и тут её окликнул Аристокл:

— Клейто!

Она оглянулась. Каскадный свет открыл перед ними бесконечное пространство. От неожиданности, Клейто отступила к двери. Насколько хватало глаз, стояли ряды стеллажей. Показатели кислорода на руке сигнализировал норму, и они, чисто машинально сняв свои колпаки, зачарованно побрели к стеллажам, на которых находились аккуратно сложенные золотые слитки.

— Боже! — простонала Клейто. — Ходили, конечно, слухи, но не настолько же!

— Это казна Марса! — задыхаясь, прокричал Аристокл, и Клейто оглянулась в его сторону.

Он держал в руках слиток, на ребре которого чётко вырисовывался старинный герб Марса.

— Как? — Клейто внимательно присмотрелась к другим слиткам.

— Значит, не такими уж благородными были Эриконды, если скрыли казну Марса.

— Я бы на их месте поступила бы так же.

— Ну, понятно, ты же Эриконд.

Они смотрели друг на друга, как два врага.

Клейто давила:

— Тогда власть на Марсе была захвачена незаконно. Эриконды имели полное право сохранить казну до восстановления справедливости.

— Но это не их личный вклад. Это вклад народа Марса!

— А под чьим правлением и руководством пополнялась эта казана? Этой казной имеют право распоряжаться только Эриконды.

— Вот тут ты не права.

— Я могу юридически доказать принадлежность клада Эрикондам, но это сейчас не имеет никакого значения. Всё что здесь находится, должно пойти на установку земной атмосферы. Если ты думаешь иначе, скажи.

Аристокл очень внимательно выслушал её, и неожиданно спросил:

— Не желаешь, ли ты, Клейто поработать у меня вместо Вена?

— Что? — опешила она, — помнится, однажды я уже работала на одного правителя. Мне хватило и тех окрылённых лет.

Когда Аристокл осмыслил услышанное, она уже брела между стеллажами и восхищённо бормотала:

— Как жаль, что Фарбус не дожил до сегодняшнего дня. Ведь это он настроил меня на поиски клада. Это всё он. Где же ты? — бросила она в пространство.

— Ты любила его? — услышала она за спиной спокойный голос Аристокла, оказавшегося совсем близко к ней. Клейто оглянулась к нему и, задумавшись, ответила:

— Конечно же. Он был для меня вместо отца.

Она опустила голову и побрела дальше, вспоминая его образ.

— Отца? А ваша дочь?

"Спектакль окончен, — подумала она, холодея, и резко остановилась".

— Так это не он приходится отцом твоему ребёнку? — спросил он, не дождавшись от неё ответа.

— Скромность, конечно, не твоя фамильная черта, но я скажу, ты прекрасно играешь свою роль — роль дурачка.

Она так и не смогла повернуться к нему.

— Что ты сказала?

Сейчас она всё же повернулась и даже отбежав, крикнула с вызовом:

— А, то, что отцом этого ребёнка мог оказаться кто угодно: ты, охранники, но ни как не Эриконд!

-Что? — вымученно выговорил Аристокл, уже вслед, стремительно удаляющейся Клейто. Она исчезла где-то за стеллажами, а он так и остался стоять на месте, в бессилии опустив руки.

Клейто до такой степени была уже не Ольга, что у Аристокла как-то вылетело из головы, что это она его бывшая жена, что это она мать его детей. Это от неё он хотел избавиться всю свою жизнь, а тем более после смерти Итеи. Картина той, забытой ситуации сейчас ясно предстала перед ним. Он припомнил, каким было его эмоциональное состояние, доведённое до крайности. И только сейчас до него дошло, что он сотворил с Ольгой, прежде чем отправить её в тюрьму. При одной только мысли, что к этому имеет отношение и его охрана, Аристокла передёргивало. Нет, он не тиран, он хуже! Он насильник, животное, он убийца!

Но он спокоен, он хорошо постарался, чтобы выкинуть всё из головы и забыть. Рядом Клейто, как она может находиться рядом с ним все эти дни? Чёрт побери, он же подонок! Аристокл развернулся и медленно побрёл в сторону выхода.

Аристокла учили с детства: что бы ты ни делал, ты всегда прав, потому, что ты сын Архивата, потому что ты Архиват, в конце концов. Он понятия не имел, что его действия будут нести негативные последствия. Да, он никогда и не сожалел ни о чём. Если кто-то и виноват в его проступках, так это его подданные, но ни как не он. Хотя, конечно, в его мировоззрение исподволь внесла изменения Итея. С Итеей он прикоснулся к иному миру, связанному с прекрасным, с чувствами сострадания. Часть Итеи до сих пор живёт в нём, но та, другая часть Виндекондов — это его корень и стержень.

Сейчас в его глазах стоял мрак, он брёл наугад. Охрана... Он даже не помнит, кто тогда дежурил. Естественно, ведь он ничего не видел перед собой. В тот момент его душу наполняла злоба и месть, даже самой Ольги он толком не помнит. Какое-то неопределённое, бесплотное существо, которое он ненавидел не только за то, что она прекратила мученическую жизнь Итеи, а за то, что она просто счастливая, беззаботная Землянка, а Итеи нет, а он убитый горем несчастный вдовец! По обыкновению, он считал себя безвинным в этой расправе над ней.

Очнувшись, Аристокл обнаружил, что сидит на полу, опершись о стену. Так можно просидеть долго. Что он скажет ей, как посмотрит в глаза? А как смотрел до этого? Боже, увидев её в форме стюардессы, похорошевшую до неузнаваемости, он натурально влюбился в неё. Позабыв о том, кто она такая на самом деле, он готов был делать для неё всё, что она не попросит. Обещание, данное самому себе, вернуть, во что бы то ни стало земли Флокии, давно ушло в туман, но разве это сейчас для него важно? Ясно одно, прощения ему никогда не будет, просто должна быть элементарная совесть, для того, чтобы общаться с ней, находиться рядом с ней. Аристокл выдавил стон и с силой растёр лицо ладонями.

Наконец, он встал на ноги, поднял свой шлем и уверенно зашагал к стеллажам, но чем ближе он подходил к тому месту, где они расстались, тем тяжелее становилась его поступь. Никакие слова, никогда не оправдают его, это очевидно.

Увидев Клейто, легко идущую между этого жёлтого блеска, Аристокл понял, что, не успев найти, он потерял её навсегда. Поравнявшись с ним, не останавливаясь, она произнесла просто:

— Пошли отсюда. Уже утро.

И всё же, он лихорадочно искал подходящие слова, и, не найдя, послушно пошёл за ней след в след.

Она же шла спокойная и умиротворённая. После выкатившихся за стеллажом последних слезинок, в её душе установилось невероятное облегчение. Вот зачем судьба сводила их сегодня ночью. От прошлых романтических видений не осталось и следа. Она почувствовала себя окрылённой, в свете этого открытия, тем более, эта ночь оказалась вполне плодотворной, в плане найденного, наконец, клада.

Они уже надели свои защитные шлемы, но дверь перед ними не спешила открываться. В конце концов, это не "Сезам", и Аристокл, неожиданно для Клейто, с силой долбанул рукой в район замка. Огонёк послушно погас, и Ольга с благодарностью посмотрела в его глаза. Дверь открылась перед ними, и до Клейто только теперь дошёл смысл его туманного взгляда. Теперь она знала точно, что именно произошло в нём и изменилось, но её это не касалось. Она свободна.

Часть 3.

1. Земля.

Земля! Яркие краски не дают Клейто сосредоточиться на чём-нибудь конкретно. И свет! Дневной свет! Много света! В сторону солнца совершенно невозможно смотреть. Оно ослепительно жёлтое, мелькает из-за проплывающих вдоль обочины деревьев, зелёных, цветущих! Их одуряющий запах приносит ветер, бесцеремонно треплющий волосы Клейто. Сердце Клейто бешено бьётся от невероятного восторга. Нет, не Клейто, здесь, на Земле она снова Ольга. С ней дети. Олег и Майка, сидя на заднем сиденье, без умолку болтают, изредка взрываясь от смеха, и, заражая им окружающих. На руках Ольги спящая Южди. Вот оно, её счастье!

— А я куплю себе такого большого-большого и зелёного,— Олег развёл руки в сторону.

— Зелёного? — переспросила Майка.

— Да. С большими полосами.

Майка закатилась неподдельным смехом.

— Таких не бывает, — выдавила она сквозь смех, — где ты видел зелёных львов, да ещё с полосами?

— А, вот и видел. По Инфо.

— Это биороботы!

— Ну и что? Он будет бежать рядом с авто. Вон там, смотри.

Олег показал в сторону деревьев.

— Здорово! — восхитилась Майка. Прекратив смеяться, она заговорщически произнесла:

— А давай, ещё купим слона. Он будет бежать впереди льва.

— Давай, а какого цвета будет слон?

— Розового!

— Ух, ты!

Дурачась, они оба вновь принялись смеяться.

Наклоняясь к Ольге, водитель заметил:

— Поистине, фантазии детей безграничны.

Ольга на вершине счастья. Когда ещё она увидит своих детей вместе? Она специально выбрала поездку именно на авто, чтобы подольше налюбоваться красотами Земли, чтобы показать её прелесть детям. Но дети, как будто тут и родились. Более того, они считали себя старожилами Земли, по сравнению с ней — гражданкой Флокии. Впереди и за ними двигалось по два авто. Этот эскорт сопровождал, скорее всего, её старших детей. Ведь это дети Архивата Апек. Приехав на Землю, Ольга сразу забрала детей из резиденции Виндекондов, договорившись с другом Вена Антоном Бланком, управляющим делами Апек на Земле. Антон Бланк не стал сообщать об этих событиях на Марс Аристоклу, обосновывая эту поездку, как путешествие по земным достопримечательностям.

В деревню Клейто они въезжали вдоль полицейского кордона. За кордоном цветными красками колыхалось людское море. "В Клейто не живёт столько народа,— думала Ольга, выискивая в толпе, знакомые лица". От невероятного шума и грома музыки проснулась Южди, и как ни в чём не бывало, перебралась назад к Майке, которую полюбила с самого начала, потому что Майка без слов взяла на себя роль няньки.

Авто уже было завалено цветами, и Олег деловито выбрасывал их обратно в толпу. Ольга не ожидала такого приёма. Ей хотелось приехать по-тихому. Показать детям Клейто, любимые места, а главное пообщаться со своими родными. И что же она видит? Избыток чувств в её душе, вызвал-таки предательские слёзы. Наконец стало ясно, что едут они, прямиком к площади Селаха. Здесь собралось не только её Клейто, здесь скопилась часть Метаграда-5, а также местная власть. Но, Ольге уже не было до них дела. Перед ней предстала вся её родня.

— Ну, вот, Звёздочка, я же говорил — настанет твой звёздный час.

До боли родной голос отца проникал прямо в душу.

Больше часа продолжался грандиозный приём, после чего их благосклонно отпустили домой. Но и здесь их всюду сопровождали назойливые инфо пчёлы. И даже дома, внутри двора долго не давали покоя бесконечные вызовы по ви-фону. "Нет,— в панике подумала Ольга,— звёздный час не для меня".

Лишь к полуночи улеглись страсти. Дети крепко спали, а взрослые, расположившись у камина, тихо переговаривались.

— Что ты думаешь делать в дальнейшем, Звёздочка,— спросил Владимир, отец Ольги, оглядывая изменившуюся дочь.

— Думаю заняться своим делом. Уже занимаюсь, но мне кое-чего не хватает.

— Ты, что же, снова на Марс полетишь?— осторожно спросила мать.

Глядя на Анну, можно сразу понять, на кого похожа Ольга, когда-то они были почти в одной весовой категории, сейчас же Ольга значительно похудела.

— Да, мама.

— Но, только не сразу. Тебе необходимо поправиться. Посмотри на себя.

— Мама, я самая толстая марсианка.

— Неужели? Да на тебе можно изучать анатомию.

— Не расстраивайся, мама, теперь я буду приезжать чаще. Деньги у меня имеются. Мой муж оставил мне кое-что.

— Который муж? — поинтересовалась Софья.

— Ну, не Виндеконд, же. От него у меня только дети, и то он отнял их у меня.

— Хорошие у тебя дети, — улыбаясь, проговорила Маша, — все в тебя.

— Кроме младшей, — вставила Софья,— эта точно в отца. Один взгляд чего стоит.

— Мне лучше знать, на кого похожи мои дети! — встревожилась Ольга,— Южди, между прочим, Эриконд.

— Не спорю, — подняла руки Софья.

— Значит, ты снова хочешь обратиться к своим мисидам? — спросила Маша.

— Хочу, но мне не хватает оборудования и катастрофически, не хватает специалистов.

— Не может быть, чтобы на всём Марсе...

— Все лучшие специалисты работают в Апеке, а Флокия, пока отсталая страна.

— Тебя интересуют наши специалисты? — спросила Софья.

— Здесь, на Земле, я знаю лишь одного.

— Дай-ка я угадаю с одного раза. Но, только, Оля ты наверняка должна помнить, что срок его ссылки ещё не окончен.

Маша, подозрительно прищурившись, добавила:

— Оленька, не стоит ради этого губить свою личную жизнь, я догадываюсь, к чему ты клонишь.

— А, догадываешься, так молчи.

— Успокойтесь обе, — вставила Софья, — Юм не позволит увести от себя Марка.

— Юм? — Ольга сказала это слово так громко и так властно, что в гостиной сразу установилось гробовое молчание, — Юм не проблема!

— Ты это серьёзно, дочь? — спросил настороженно Владимир.

— Серьёзней не бывает.

— Ой, чует моё сердце, — выдавила Анна, схватившись за сердце.

Увидев мольбу в глазах матери, Ольга словно очнулась.

— Верь, мамочка, всё будет хорошо. Я хорошо помню твои наставления, как важно устроить собственную жизнь. Но и ты должна понять, что я теперь гражданка Марса. Там мои дети, там моя жизнь и там моя работа. Я многому научилась, а главное, я поняла, что смогу добиться своей цели. И то, чего я не смогла достичь здесь, обязательно достигну там. А ты должна верить в меня и может, даже гордиться мной.

Владимир, медленно поднявшись, подошёл к ней, и, подняв её за плечи, пристально взглянул в её глаза.

— Я знал, Звёздочка с самого начала, что ты сильный и смелый человек. Я знал об этом тогда, когда никто в это не верил, даже ты сама. И я не сомневаюсь, в том, что ты добьёшься своей цели. А теперь, что касается Марка. Я и раньше был от него не в восторге, но и сейчас я тебе не союзник. Я вижу, и впрямь на тебя подействовал климат Марса. Поэтому, не спеши, побудь здесь, вспомни тепло, солнце, родных, друзей. А, там видно будет.

Прижавшись крепко к отцу, Ольга прошептала:

— Папа, папочка. Да, наплевала бы я на эту замороженную планету и жила бы тут припеваючи, рядом с вами. Но так всё сложно повернулось, да и обязательства перед умершим мужем. Я не могу его предать и вообще...

Ольга не стала углубляться в подробности и объяснять всем, что там, на Марсе никто не запретит ей экспериментировать над открытиями профессора Правикова. С тех пор, как она их прочла, она вбила себе в голову, что в этих трудах кроется нечто большее, чем просто попытка "переселения душ". Что-то вертится прямо над головой. Она ещё не может уловить весь смысл совокупных открытий в этой области, не только Правикова, но и других учёных. К чему-то они ведут, к чему-то важному и неизбежному. Одной ей не понять. Нужны, как хлеб помощники со светлыми головами, а не, в самом деле, доморощенные студенты-практиканты. О тех, кто работает в Апек, она даже не помышляет, а мысли о Марке уже давно не выходят из головы. Естественно, по закону Марка не выпустят из страны, но если он женится на ней, то по закону, путь ему будет открыт. Почему-то Юм она в расчёт не брала.

Уже перед сном Ольга в одной пижаме вышла в сад. Невыносимая тяга к земной природе не давала ей уснуть. От навалившихся чувств, наслаждаясь ароматами растений, она старалась дышать всё глубже, доведя себя до головокружения. Вот она земля и ночное, огромное небо, с миллиардами звёзд. Где-то там Аристокл. Эта внезапная мысль промелькнула и тут же упорхнула, словно ночной мотылёк.

Для Марка Клейто привезла с собой самую главную приманку, это подаренный Аристоклом портативный накопитель, над которым она немного поработала. Клейто придя в свою спальню, достала его в очередной раз и примерила. Удивительно, но после каждого раза примерки на неё наваливалось ощущение завершённости чего-то непонятного и вожделенного. Ничего конкретного, всё на ассоциациях, словно пустота входила в жизнь и материализовывалась во что-то осязаемое и желанное. А, ночью ей приснилось, будто они вдвоём с Аристоклом испытывают какую-то установку типа машины времени. Он стоял перед ней весь в серебристом одеянии, помнится, в таком одеянии он явился ей когда-то в камере тюрьмы. Во сне его слова были непонятны: "Оля, эта вероятность может сбыться, а может и не сбыться, а как ты думаешь"? К утру сон развеялся, и подробности забылись, но в душе осталось ощущение недосказанности и чего-то прошлого, наподобие ностальгии.

2. Что такое мисиды?

Аристокл в защитном костюме и прозрачном колпаке легко спрыгнул с подножки автолёта и направился к небольшому валуну, который приметил ещё сверху. Проверка и испытание защитного купола города Архинон прошла успешно. Конец бессонным ночам, нервным заседаниям с ответственными исполнителями. И всё это за каких-то два месяца. Он устал, но усталость эта казалась ему невероятным облегчением.

Поднявшись на осколок метеорита, Аристокл, со вздохом, оглядел Архинон и замер от восторга. Закатное солнце под его романтическое настроение, удачно подсвечивало купол. Зрелище неописуемое! Казалось, поверхность голубеющего купола издавало своё свечение. Лучи солнца, проходя через него, преломлялись, выдавая радужный эффект красок от ярко— зелёного до тёмно-синего, заканчивающегося уже над поверхностью купола. А внутри купола свет искусственный пытался бороться со светом заходящего солнца, и Аристокл пожалел, что изнутри купола вся фантастичность видения исчезает. Усталость всё ещё не покидала его, эмоциональное напряжение не отпускало, и лишь мгновение он любовался закатом, так как в голове всё ещё крутились мысли прошедшего дня. Он думал о почве, которую теперь вновь придётся завозить с Земли. Он думал о парламенте, выборы которого прошли только что. Он думал о том, что, не смотря ни на что, придётся лично контролировать строительство земной атмосферы, вспомнил и о Клейто, благодаря которой возобновилось это строительство. Где она сейчас? Первое время, как только она уехала к себе во Флокию, он думал о ней постоянно, а чтобы заглушить в себе эти думы, он полностью окунулся в пучину государственных дел. Другое дело, что не всегда это ему удавалось. Особенно ему мешало жить чувство вины. И до сих пор он не знает, как от него избавиться, тем более что это чувство с недавнего времени смешалось с ещё одним сладким и одновременно горьким ощущением. Хочется её увидеть прямо сейчас, здесь. А знает ли она, что скоро с Земли должны приехать дети? Надо будет, как-то сообщить ей. Мельком взглянув на свой хронометр, он слегка удивился. Цифры ручного хронометра, беспорядочно высвечиваясь, выписывали чудеса. Подняв руку, Аристокл принялся по нему стучать пальцем.

— Аристокл,— окликнули его.

Он повернулся на зов, и его рука повисла в воздухе.

— Клейто?

Она вышла из автолёта странной конфигурации, который он едва мог разглядеть на фоне сливающейся окружающей среды. И всё-таки, в контрасте со всем этим выделялся её серебристо-голубой защитный костюм. Она просто отражалась на зеркальной поверхности автолёта, местами автолёт казался прозрачным. Её взгляд был ему не понятен. Таинственно улыбаясь, она медленно приближалась к валуну, на котором он стоял, словно памятник. Что-то с ней было не так. Слишком ярко она выглядела на фоне, быстро темнеющего ландшафта. Уж не голограмма ли она? Тогда, как попал сюда этот автолёт, если его можно так назвать. Нет, она определённо существует наяву.

— Аристокл, скоро нам не понадобятся купола, — произнесла Клейто, показывая в сторону Архинона.

— Так уж скоро, — прошептал он, чувствуя сухость в горле

— Ты не представляешь, насколько, скоро.

Казалось, он слышал её впервые. Таким тоном она с ним никогда не говорила. Продолжая таинственно улыбаться, она подошла к нему совсем близко, так близко, что он мог видеть в её глазах непонятную радость

— Аристокл,— её голос проникал в самые дальние уголки его души,— ты...

Раздавшийся откуда-то сверху шум, отвлёк Аристокла, яркий луч, осветивший его, заставил оглянуться назад. Это был служебный автолёт, убрав слепящий свет, он приземлился рядом с автолётом Аристокла. Когда Аристокл вновь повернулся к Клейто, то с удивлением обнаружил, что ни её, ни странного автолёта нет. Он завертелся на одном месте, словно волчок, оглядывая небосвод, но кроме раннего фобоса и редких звёзд на нём ничего не наблюдалось. Огорошенный и растерянный, он так и стоял, раскрыв рот. "Успокойся,— одёрнул он себя,— в последнее время ты слишком много работал, и не мудрено".

— С вами всё в порядке, г-н Архиват? — спросил служащий, подбегая к нему.

К этому моменту Аристокл уже успел спрыгнуть вниз и обежать валун на два раза.

— Вы не видели, куда улетел автолёт, только что стоявший здесь, рядом со мной?

— Нет. Мы делали обход, и увидели здесь только ваш автолёт. Вы в порядке? Может чем помочь вам?

— Я в порядке,— членораздельно произнёс Аристокл.

— Скоро стемнеет, и доступ под купол будет ограничен.

— Я понимаю. Я уже улетаю. С куполом всё в порядке?— в свою очередь спросил Аристокл.

— Полный порядок, г-н Архиват.

Находясь в воздухе, Аристокл всё ещё ощущал неестественность, будто он существует отдельно от действительности. "Вот так люди сходят с ума,— думал он,— я просто физически чувствую сдвиг по фазе" Он всё ещё в надежде оглядывал небосвод.

Прибыв, домой, во дворец Аристокл услышал весть, которая была сравнима с его сегодняшним помешательством. Игул, давно дожидающийся его в лаборатории сходу спросил:

— Ты когда-нибудь смотришь Инфо?

— Что нового можно там увидеть? Я всё знаю наперёд.

— Спорим, что не всё?

Аристокл снисходительно взглянул на брата.

— А можно без этого "спорим"?

— Можно. Твоя бывшая отдыхает на Земле вместе с вашими детьми.

Аристокл замер. Ещё не прошло ощущение присутствия Клейто где-то рядом. Задумчиво он произнёс:

— Что здесь такого? Она их мать.

— Я бы на твоём месте...

— Что?

— Она отнимет их у тебя!

— Глупости.

Аристокл автоматически отвечал Игулу, поэтому тот, подойдя к нему вплотную, заглянул в его глаза.

— Аристокл, ты меня не слушаешь. Всё произойдёт очень просто. Она же вышла замуж, и теперь ей захочется вернуть детей.

— Что? — воскликнул он резко, будто ужалившись.

— Ты что же, и об этом не знаешь?

Аристокл схватил Игула за грудки.

— Это правда?

— Да, отпусти ты меня! — он вырвался, и поправил воротник, — ты пугаешь меня всё больше и больше. СМИ Флокии говорили об этом ещё неделю назад, ты же будто с Фобоса свалился.

Игул продолжал говорить, нервно потрясая руками, а Аристокл не находил себе места. Его опять обуревало конкретное желание быть рядом с ней, видеть её, слышать её, независимо от вины перед ней. Это была настоящая пытка. Боль.

— Аристокл, ты... Ты опять не слушаешь меня.

Игул возник на его пути, пытаясь поймать его взгляд.

— Ну, что? Что ещё ты скажешь? Да, Бога ради! — воскликнул он вдруг. — Она вольна делать всё, что угодно. Это её личное дело. И с детьми я не запрещал ей встречаться, более того я пойду на любые уступки, какие она не пожелает.

— Аристокл, послушай, — повысил голос Игул, — Она и не попросит у тебя ничего, и ты это знаешь. Ты сам...

— Что сам?

— Я напомню тебе одну вещь. Ты должен вспомнить кое-что.

— Я не хочу больше ничего слышать!

— Сдаётся мне, что ты окончательно забыл Итею.

— С каких это пор ты стал разбираться в моих личных делах?

— Ты всё ещё держишь меня за мальчика? Я, между прочим, заведую нашим совместным проектом. А ты забыл, что ты обещал Итее на её смертном одре? А я напомню тебе.

— Не надо!

Аристокл закрыл его губы рукой

— Я всё помню,— прошептал он и прошёл к одному из приборов.

— Кстати, ты доделал пятый блок улавливателя?— спросил он приглушённо.

— Надо работать, Аристокл. Я жду тебя битых два часа.

— Так чего же мы стоим? Поехали!

* * *

Просторные залы космопорта, находящегося под землёй ежедневно принимали пассажиров с далёкой Земли. Спокойная, деловая обстановка не создавала толкотни и сутолоки, обычно присутствующей в таких местах. Звездолёт только что прибыл и небольшие группы встречающих заметно оживились. Аристокл и его охрана неспешно выбралась из авто и двинулась к нужной платформе. Тут же, приветливо распахнув двери, перед ними остановился транспортёр. Первым из транспортёра выпрыгнул Олег и, радостно восклицая, повис на шее отца. После, не спеша вышла дочь с гувернанткой и только после охрана. Аристокл, прижав к себе Итею, произнёс:

— Господи, как же вы выросли!

— Папа, а там наша мама.

Стараясь опередить Итею, выкрикнул Олег.

— Я знаю. Вы виделись с ней на Земле.

— Нет, она в звездолёте. С ней наша сестра и дядя Марк.

В этот момент они уже успели дойти до авто, но Аристокл резко остановился.

— Я хочу их видеть,— сказал он старшему охраннику.

— Это не сложно, г-н Архиват, — ответил тот и взялся за фон.

Спустя несколько минут, в слегка опустевший зал въехал ещё один транспортёр. Аристокл остался стоять возле авто, наблюдая за выходящими наружу людьми. Клейто вышла в земном, лёгком одеянии спокойная и уверенная. Из авто Аристокла навстречу ей выбежали дети.

— Мама, мама! — кричали они до тех пор, пока она не оглянулась. Следом за Клейто, держа Южди за руку, вышел стройный мужчина лет тридцати пяти, в щегольском костюме с безупречно уложенной причёской. Решительный взгляд его карих, выразительных глаз остановился именно на нём — Аристокле, как будто он его и искал. Аристокл первым двинулся в его сторону, тем более что дети уже обхватили Клейто со всех сторон, невольно увлекая за собой. Не дойдя метров пяти до них, он остановился одновременно с ними. Минуту они изучали друг друга. Клейто, почему-то молчала, и Аристокл не смел на неё взглянуть. Но Марк! Его взгляд как бы давил. "С таким не поспоришь"— промелькнуло в голове Аристокла.

"Такой, кого хочешь, уничтожит", — думал в свою очередь Марк о стоявшем перед ним молодом человеке с волевым, проницательным взглядом.

— Папа, пошли! — крикнула Южди и дёрнула Марка за руку. Она и не подозревала, что тем самым разрядила обстановку.

— Уже папа? — улыбнувшись, произнёс Аристокл, не глядя на ребёнка.

— Должен же быть у неё папа.

Марк понял, что чуть не стушевался.

— Да, конечно должен, — Аристокл полностью овладел ситуацией и уже увереннее спросил:

— Я надеюсь, мы будем друзьями?

Марк настороженно выдавил:

— А это обязательно?

— Ну, не знаю.... Если учесть, что у меня дети вашей жены...

Аристокл вдруг сменил тон и попросту произнёс

— Будем знакомы. Аристокл.

Марк машинально подал ему свою руку и пробормотал:

— Марк.

В чём дело? — очнулась, наконец, Клейто. — Почему нас высадили здесь?

Громкий голос Клейто ворвался в их, казалось непринуждённую беседу, и у Аристокла появилась возможность взглянуть, наконец, на неё. Она явно ждала от него ответа. Он же, оглядывая её с ног до головы, откровенно любовался ей, и продолжал молчать. Он боялся, что если хоть что-нибудь скажет, он спугнёт это видение и то тёплое, тающее ощущение, поселившееся в его груди с этим взглядом.

Клейто, в свою очередь не волновали сентиментальности, она выходила из себя

— Нас должны были встретить представители Флокии! Вместо этого я вижу Апек!

— Очевидно, компьютерный сбой, — пролепетал Аристокл, таинственно улыбаясь.

"Что за обезьяньи ужимки"? прищурившись, Клейто выкрикнула:

— Какой, такой сбой? Я требую, прекратить сбой!

Её волосы рассыпались по плечам. На фоне загорелой кожи лица они казались ещё светлее. Вопреки тому, что в ней притягивало буквально всё, Аристокл не мог смотреть ей прямо в глаза. Подняв руки, он отступил.

— Это не ко мне, Клейто.

Его немного пьянила и веселила эта обстановка, чего не скажешь о ней и, тем более, о Марке. За плечами Аристокла, в конце зала замаячила разноцветная толпа представителей Флокии. И Ольга, и Марк приготовились пойти им навстречу, но внезапно завопил Олег, вцепившись в руку матери:

— Мам, а ты приедешь к нам в гости?

Успокоившись, Ольга, обняла сына и произнесла

— Я думаю, мы ещё увидимся.

— А почему бы и нет, — Аристокл ухватился за соломинку, — могу я...

— Нет, Аристокл, ты не можешь! — опередил его Марк. Отсекая взгляд Аристокла, он продолжал держать его своим цепким взглядом. — Я тоже думаю, Олег, что ты увидишь ещё свою маму, и не раз, ведь мы друзья с твоим отцом. Нам пора,— проговорил он через секундное молчание, — представители Флокии ждут нас, Оля.

Марк ловко подхватил Южди на руки. Но, прежде чем обойти Аристокла, стоявшего у него на пути, он проронил:

— Извини, Аристокл.

Ещё мгновение, и они с Клейто стремительно удалились, но Аристокл не видел этого. Оказаться в таком положении ему никогда не приходилось. Имел ли права Марк на такие выпады по отношению к нему? Обиды не было. Напротив чувствовалась некоторая апатия. Редко встретишь человека, говорившего с ним на равных.

* * *

И всё же, как жить дальше? — спрашивал он себя. Клейто не выходила у него из головы, и мысли о ней не прекращались весь оставшийся день, хотя с ним рядом остались их дети, подросшие и так похожие на неё. Неужели придётся смириться и жить с этим чувством, лицемерно убеждая себя в том, что она нашла, наконец, своё счастье и лучшего ей не пожелаешь. Аристокл должен быть рад за неё, но радость не приходила.

Ещё раньше, после того, как они выбрались из подземелья, найдя при этом наследство Эрикондов и казну Марса, Аристокл часто ловил себя на желании позвонить ей. Такое происходило очень часто. В то время его сильно мучила совесть, но банальное "прости" теряло смысл в огромных рамках его вины. И вот, сегодня бессонная ночь доконала его. Он увидел перед собой ошеломлённую Клейто. Звонок застал её в каком-то переходе.

— Что с детьми? — выпалила она

— Ничего.

— Тогда, зачем?

— Постой! — выкрикнул он, предчувствуя её следующее движение.

— Один вопрос, — ты, хотя бы, любишь его?

Клейто фыркнула.

— Ты за этим звонил?

— Постой, — опять он опередил её, — ты угадала, я на счёт наших детей.

Клейто опустила руку, послушно ожидая продолжения разговора.

— Если ты хочешь видеть их чаще, мы можем условиться о днях встречи.

Она не смогла удержать улыбку.

— Я рада, но сейчас я спешу. Позвони мне позже, когда составишь график встреч. Пока.

Видение растворилось, прежде чем он успел ответить.

Клейто стремительно шла по переходу дома Фарбуса Эриконда. Теперь это был её дом. Не дворец, конечно, но вполне приличное здание города Эймос. Её походка давно изменилась. Исчезла та, слоновья поступь, теперь её движения были плавными, но не лишёнными уверенности.

— Ты говорила с Аристоклом?

Она буквально наткнулась на Марка, неожиданно вышедшего ей на встречу.

— Ты следил за мной?

— Наблюдал.

— Тогда, зачем спрашиваешь?

— Затем, что не нравится мне всё это. Если ты скучаешь по детям, нужно попробовать вернуть их через суд.

Клейто так и не остановилась, поэтому, непривыкший к марсианской силе тяжести Марк, еле за ней поспевал.

— Никакой суд не решит, кто важней, отец или мать. И вообще, Марк, — она резко развернулась к нему, — Ты ревнуешь, это конечно прогресс, но к Аристоклу твои притязания нелепы.

— Глядя на него нельзя быть абсолютно спокойным.

— Это у него тактика такая. Актёрство высшего пилотажа. А если серьёзно, он с самого начала ясно дал мне понять, кто я такая. Если что-то когда-то и было в моей душе, то давно уже сгорело дотла, да и было ли, что-то я в этом сейчас сильно сомневаюсь. Тебе понять трудно, но когда о тебя постоянно вытирают ноги, поневоле начинаешь чувствовать себя тряпкой, в которой, иногда чувствуют нужду. Такое перевоплощение убивает всякую к себе чувствительность, и тем более к тому, кто тебя принижает. Нет, Марк, ты можешь спать спокойно.

— Я надеюсь.

Марк неуклюже прижал к себе Клейто.

— Я всегда буду рядом, — проговорил он, — и ещё, я помню о том, что ты говорила на Земле. Я не предам тебя.

Клейто вдруг вырвалась из его объятий и побежала проч.

— Куда ты? — рванул за ней Марк.

Мысли Клейто больно били по вискам. "Клейто, ты дрянь, продажная девка! Ты творишь неведомо что! Могла ли ты когда-нибудь подумать, что сможешь пойти на такое. Нет, это непостижимо! Ты поставила во главу свой труд, и теперь думаешь, что для достижения этой цели все средства хороши? В конечном итоге, кто пострадал? Только Юм. Что касается Марка, то его даже уговаривать не пришлось" На этом и держался весь простейший, дерзкий план Клейто. Стоило лишь ей заикнуться о работе, там, на Марсе над трудами Правикова, глаза Марка, тут же загорелись неоновым светом. Марк был из того же теста фанатичных исследователей, что и сама Клейто, да, похоже, что и Аристокл тоже, но Клейто пока об этом только догадывалась. Как он работает, она ни разу не видела, но прибор, подаренный Аристоклом для Клейто, который был тщательно изучен вдоль и поперёк, ясно об этом говорил. Клейто ещё до Марка поняла, чего достигли Аристокл и Итея. Если объяснить мистически, то это не что иное, как продление жизни души после плотской смерти. Потом, как выяснилось, и Марк, и Юм, и их опальная организация работали над тем же самым. Земляне наложили запрет на эту идею, но сама идея никуда не делась.

Какие же мысли одолевали саму Клейто по поводу накопителя мисид? Как выяснилось, мисиды, помимо прочих знаний, так же содержат знания вероятностей событий прошлого, настоящего и будущего. Клейто сама выяснила этот факт. Но хочется ей прорубить окно в будущее, ведь теоретически это возможно, нужно только рассортировать мисиды находящиеся в накопителе, и выудить только те, которые наделены знанием будущего. Испытания накопителя мисид, подаренного когда-то Аристоклом, подтолкнуло её к одной мысли, но она не могла никак вспомнить, что явилось результатом его испытания. В голове ничего не осталось. Зато, она выяснила, что Аристокл с Игулом занимаются тем же самым. Во всяком случае, что она знает, это, то, что они пытаются выудить мисиды, отвечающие за знание состояния смерти. Но это направление, Клейто не интересовало. А вот у них с Марком должно получиться, если только Марк согласится плясать под её дудку. Ведь, как испытала на себе Клейто, Марк, он "себе на уме" и приехал он на Марс не от горячей любви к Ольге, а окрылённый разными идеями, которые для Клейто могут оказаться чуждыми. По сути сама Клейто, это зеркальное отражение Марка, именно поэтому, она знала, чем чревато может быть доверие к поступкам новоиспечённого мужа.

Он нашёл её в садике, за домом.

— Успокойся, Оля. Нет теперь его рядом с тобой. Даю слово, что постою за тебя. Пусть попробует только сунуться к тебе.

— Марк, сколько раз я тебя просила, не называй меня Оля. Здесь я Клейто.

— Это для них ты Клейто, а для меня ты Ольга Владимировна, Оля.

— Мы на Марсе, Марк и их язык должны уважать. Кстати, как у тебя с марсианским?

— Эту абракадабру я не собираюсь учить. Все марсиане знают земной, поэтому, со мной они будут говорить на моём языке.

— Ох, и хлебнёшь ты горя со своей спесью.

— Оля, я никогда ещё ни о чём не жалел, даже тогда, когда ты так позорно кинула нас с Юм. Даже тогда, я сказал себе — последнее слово будет за мной. Я точно знал, что ты приедешь ко мне, и приедешь по доброй воле. Нужно было только немного подождать.

— Ничего себе, немного — целых десять лет.

— Что такое десять лет для вселенной, Оля? В наших руках такая сила!

Марк сжал кулак и помахал им перед собой.

— Я чувствую себя властелином, ей богу, Оля!

Ей не понравился блеск в его глазах. Марк, вдруг подхватил её, как пушинку и закружил.

— Ты с ума сошёл, поставь меня на место! — закричала она, смеясь.

— Какая ты стала лёгкая и такая вся интересная, — воскликнул он

— Согласна, но поставь меня на место.

Наконец, он сжалился над ней. Остановившись, он зашептал ей в ухо:

— Ты моя, — и слегка коснулся её приоткрытых губ.

— Нет! — выкрикнула она и вырвалась из его объятий.

— Жаль, — простонал он, наблюдая, как она скрывается за угол дома.

Но в глазах его не было сожаления. Их брак фиктивный. Это они дали друг другу понять ещё на Земле. Всё по-честному, но не без доли лукавства. Марк не сказал Клейто, что принцип разделения мисид он уже успел разработать. Об этом не знал никто, даже Юм. Подпольно над этим работали и его родители, но им не суждено было знать о его открытии.

Здесь, на Марсе взойдёт его звезда. По сути, поднялась огромная завеса над бескрайними возможностями, он чувствовал это. Что до сердечных дел, пройдёт время, и Клейто сдастся. Перед ним не устояла ещё ни одна женщина. А Юм? Она всегда оказывалась рядом, когда он кого-то терял. Что ж, он благодарен ей. А ему в этом смысле уже пора определиться. Пусть будет Клейто. Только с ней, её настойчивостью и упорством, они добьются успеха, и тогда, держись Архиват Апек! На Марсе будет единственная цивилизация — Флокия!

3. Начало.

— Я сказал, красный, Игул, а не синий. Ты всё ещё спишь.

— Я не сплю, это ты в последнее время стал нервный какой-то.

В лабораторном зале, уставленном различными приборами, находились только двое — Аристокл и Игул. Аристокл копался в одном из раскуроченных приборов, а Игул на стеллаже перебирал коробки, выискивая нужную.

— Я же помню, мы делали их. Я же хорошо помню, — ворчал Игул.

— Так ты мне подашь индикатор или нет? — возмутился в конец Аристокл. Спрыгнув со стремянки, Игул стремительно подошёл к Аристоклу и, вынул из кармана своего костюма горсть всяких штуковин, вывалив их перед Аристоклом.

— Возьми сам, я тебе не ассистент.

— Вот, ты опять сердишься.

— Я сержусь?!

— А, кто, я?

— Ну, ты даёшь!

— Слушай, в чём дело? Мы цапаемся изо дня в день?

— Я знаю, в чём дело.

— Ну, ты же у нас профессор.

— Не паясничай, Аристокл, а лучше заведи себе ассистентку — такую большеглазую и длинноногую лань.

— Правильно говоришь Игул. Я вот тут подумал, а не жениться ли тебе? А то, так и останешься мальчиком.

— Ошибаешься, Аристокл, я уже давно не мальчик.

Ответ был серьёзным, поэтому Аристокл смолчал, глядя, как Игул выныривает из шкафа стоящего рядом с ними.

— Вот, нашёл. Я же говорил, мы их делали.

Игул и в самом деле, уже давно не походил на мальчика, это был взрослый молодой человек, чем-то похожий на самого Аристокла. Не исчезла лишь его худоба.

— Молодец, кто ищет, тот всегда найдёт. Так, что ты там о женщинах? У тебя с ними...

— Всё нормально. Эти бестии меня обожают и я их тоже.

Они дружно рассмеялись.

— Слушай, Аристокл, нам и в самом деле нужна ассистентка. Мы зашились окончательно, всё куда-то теряется. Никакого порядка.

— А почему не ассистент?

— Так, я же о тебе пекусь.

— О ком, о ком?

— Ладно, успокойся, я серьёзно. Уже шесть лет, как ты в разводе, а подруги у тебя нет. Это сказывается на психике, понимаешь?

— Я не знал, что ты такой заботливый. Но мне это не нужно.

— И спрашивать не буду, это то, что доктор прописал, а с ним не спорят.

— Я не собираюсь жениться.

— Кто тебя заставляет?

— Куда это ты опять клонишь? Чтобы я, Архиват опустился до такого? Чтобы потом обо мне судачил всякий грязный канал?

Аристокл поднялся с места, но Игул, подойдя к нему, спокойно проговорил:

— Ну, что ты разорался? Вот теперь понятно, кто из нас испорченный

— Это ты про меня? Но ты же оказался искушённей меня.

— Ладно, чёрт с тобой, делай, как знаешь, нам и действительно порядок не помешает, но и только, — погрозил пальцем Аристокл.

* * *

Работа заметно ускорилась, когда Игул привёл в лабораторию ассистентку, по имени Айна, но чем больше Аристокл смотрел на Айну, тем больше и больше его мучил один и тот же вопрос.

— Ты говорил, что она студентка? — наконец спросил он у Игула, когда Айна отошла от них в сторону.

— Ну, да... скоро будет. Она готовится.

— Сколько же ей лет?

— Восемнадцать.

Аристокл открыл рот и медленно добавил:

— Скоро будет.

— Ну... да. У тебя зуб заболел?

— Я тебя когда-нибудь прибью, — зашипел Аристокл, — и вообще, что с тобой такое творится? Ты так изменился в последнее время.

Подошла Айна и они оба вытаращились на неё с немым вопросом.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила она, подобрав на стеллаже какие-то папки.

— Нет, — хором отозвались они и переглянулись.

После утренней сцены, Айна уже освоилась и теперь, с улыбкой на лице, с лёгкостью в теле, развернулась, и не спеша, отправилась в другой конец зала.

— Я же говорил, она ангел, — зашептал Игул.

— Ну, так, что ж ты медлишь. Твой ход, — отозвался Аристокл.

— Нет, — ответил он, — я никогда не женюсь.

— Брось, Итеи уже давно нет. А эта девушка твоя. Это точно.

— Я никогда не говорил тебе об Итее, — резко изменившись в лице, произнёс Игул

— Об этом можно было легко догадаться. Пусть, ты был ребёнком, но я-то помню, как ты нас знакомил.

* * *

Когда Аристокл увлечённо работал, он забывал обо всём на свете. В итоге, он засиживался в лаборатории до ночи, тем более, сейчас, когда его работа медленно, но верно подходила к концу. И, когда, внезапно он приходил в себя, то обнаруживал, что ни Игула, ни Айны давно в лаборатории нет и только страшная ломота в теле, да дикая рябь в глазах от долгой работы у излучателей, то, что и заставляло его прийти в реальный мир.

Но, вот сегодня, потерев в азарте руки, он, наконец, понял, что один из этапов работы над разделителем мисид закончен. Аристокл прогнал его несколько раз. Прибор работал чётко и выбирал то, что нужно. Глядя на окончательный вывод, мигающий на сфере, он невольно задумался о применении этого прибора. "Нет, в таком виде им нельзя пользоваться. Слишком опасная штука, — подумал он, — надо будет придумать какую-нибудь защиту, иначе...". Аристокл вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Хронометр показывал без четверти два. Он оглянулся. Со стороны лаборантского отсека к нему грациозно

приближалась Айна.

— Что ты здесь делаешь?

— А вы?

— Я работаю.

— Я тоже.

— Я вызову водителя.

— Не нужно водителя. Я остаюсь.

Она уже стояла перед ним. Её рука легко легла на его лечо так, что Аристоклу пришлось подняться на ноги. В его глазах читался немой вопрос.

— Посмотри в другую сторону, Айна.

— Я не хочу в другую.

Поднявшись на цыпочки, Айна прижалась к его губам, а руки Аристокла с силой сжали её хрупкие пальцы.

* * *

Казалось, на следующий день, он должен был думать об Айне. Но весь день, с самого утра, он думал о Клейто, о превратностях судьбы, о несправедливости Бога по отношению к нему, о бесповоротно ушедших годах, о времени, и опять о Клейто. Лишь одна мысль об Айне промелькнула, перед ним — Айну хорошо учили на уроках по актёрскому мастерству.

Появившись во дворце "Прогресс" раньше, чем обычно, он первым делом вызвал Игула.

— Я чувствую, что будет скандал, вот увидишь. Её родители раздуют из мухи слона.

— Успокойся, Аристокл, ты знаешь, что делаешь. Ты Архиват. Вспомни своё прошлое.

— Прекрати Игул, это не игрушки.

— Я не понимаю, чего ты испугался?

— Я чувствую, какой-то подвох, а вдруг она подослана Фракки? Я знаю их штучки, они на всё способны.

— Неужели ты думаешь, что я не проверил её биографию. Она родом из Флокии. Родителей, кстати у неё нет. Она сирота и находится под покровительством государства Апек. В Архиноне она попыталась поступить в ВУЗ, не получилось, осталась работать лаборанткой. Теперь ты спокоен?

Аристокл молчал, и Игул спросил:

— А, что, у вас уже что-то было?

— Я пока ещё не совсем свихнулся, но вот, она.

— Хорошо, я попробую с ней поговорить.

Немного помолчав, Игул вкрадчиво заговорил:

— Зря ты сопротивляешься судьбе. Подумай, прошло уже два года, как та землянка вышла замуж. Разве не ясно? Она кинула тебя окончательно.

Аристокл просто, взял и прервал связь. "Господи, и почему мне суждено быть Архиватом?"

Вечером Аристокл решил не идти в лабораторию. Ему нужно было немного отдохнуть после нескольких напряжённых недель. Полдела сделано. Имеет он право расслабиться и побыть немного с детьми, тем более что вскоре им в очередной раз предстояло уехать к матери во Флокию.

Оказалось, что у детей установился свой распорядок дня. В это время они обычно смотрят Инфоскоп, при чём, одну и ту же передачу. Сегодня показывали концерт молодых дарований Марса, а Итея и Олег, как выяснилось, были музыкальными детьми. Итея даже выучилась играть на виртуальной скрипке. Олег немного пел, чем дико удивлял Аристокла, у самого Аристокла со слухом были небольшие проблемы.

Скромно устроившись позади них, он изредка обращался к ним с вопросами о делах насущных, но в ответ получал лишь укоризненные взгляды. Тогда ему пришлось изучать то, что происходит на экране. Пели дети, по одному и хором, выступали танцевальные группы. Особенно даровитые играли на инструментах.

— Смотри, папа — Южди! — крикнул Олег.

На что Аристокл ответил:

— Ты же знаешь, я не смотрю Инфоскоп и поэтому, понятия не имею, кто такая Южди.

— Папа, это наша сестра — Южди Эриконд.

При этих словах Итея смотрела на него в диком удивлении.

В области сердца Аристокла что-то кольнуло.

Худенькая девочка лет шести, с печальными глазами открыла ангельский ротик и выдала звук такой силы и красоты, что по спине пробежали мурашки.

"Это та самая девочка,— подумал Аристокл, — да, та самая девочка". Он припомнил, что видел её в космопорту, когда она была ещё маленькой. "Она могла быть, чьей угодно",— вспомнил он слова Клейто. Аристокл не мог больше смотреть на это и, поднявшись с кресла, вышел из зала. Как хочется всё вернуть назад! Теперь всю жизнь это прошлое будет преследовать его.

Под грустным впечатлением, незаметно для себя, Аристокл оказался в зале "Стон", название которому, когда-то он придумал сам. Именно здесь проходила первая встреча с Итеей Флокки. Именно сюда он привёл Ольгу для расправы над ней, подсознательно думая о мести за утерянную любовь. Всё казалось тогда до безумия символичным, и Ольга в образе зла, с которой будет покончено, и кинжалы, как символ расплаты. Вот они, перед ним, кто-то вновь повесил их на стену, на то самое место, напротив дверей. Аристокл прошёл к диванчику, на котором сидела когда-то Ольга, и ясно ощутил стыд и за Ольгу, прошедшую весь этот кошмар, и за себя, свершившего его. "Ничего не вернёшь, дело сделано". Он вспомнил её растерянный взгляд и поднял глаза на кинжалы. Нет, не для того он повесил их сюда, чтобы она покончила с собой, он оставил их для защиты. Конечно же, для защиты! И она воспользовалась ими, хотя, это могло закончиться плачевно. Он опустил голову на столик, как когда-то Ольга и так замер от боли, безысходности и несправедливости самого проведения. Нет, кроме него к Ольге никто не мог прикоснуться. Эта догадка тёплым зёрнышком поселилась в его горьких мыслях. Южди его дочь.

* * *

За детьми приехал Марк, впрочем, он всегда приезжал сам. Он же привозил их обратно. Прежде, чем лично посадить детей в автолёт Марка, Аристокл некоторое время, разговаривал с ним в зале "Аудиенций". Казалось, они говорили о пустяках, но это только казалось. Каждый раз такой визит Марка, потихоньку открывал перед Аристоклом непростой, скрытый мир его души. Способности Марка Аристоклу были известны и вызывали самый главный интерес, поэтому, шаг за шагом этот сильный землянин, отдавал часть своих тайн, не ведая того. Но, всё же, тайны своих работ в науке, он крепко держал при себе. Хотя, цели, помыслы, склонности Марка уже были у Аристокла на заметке. Но, если он думал, что сам надёжно скрыт от Марка, то глубоко ошибался. Марк давно уже понял, как надо вести себя с Аристоклом. Таким образом, между ними установилась долгая, негласная игра, по типу "Шах — Мат", где требовался глубокий анализ слов, прежде чем они должны выпорхнуть наружу. Иной раз, казалось, они упивались этой игрой, невольно симпатизируя друг другу, как противники. Одним словом, один другого был достоин.

Сегодня Аристокл не успевал на встречу с ним, задержали дела в парламенте, а когда прибыл во дворец, с часовым опозданием, то Марка в Зале "Аудиенций" не нашёл. Где он мог быть, никто вразумительно сказать не мог. На вызов ви-фона не отвечал.

— Посмотрите его на детской половине, — распорядился Аристокл и отправился в лабораторию, чтобы узнать, как дела у Айны, которая должна была проследить за медленным накопителем.

Чтобы сократить путь, Аристокл всегда пользовался лифтом, предназначенном только для него. Лифт опустился прямо в лабораторию. Двери бесшумно отворились, но он так и остался стоять на месте, созерцая происходящее в лаборатории. Собственно это была влюблённая пара, застывшая в долгом и страстном поцелуе. Двери так же бесшумно закрылись, оставив Аристокла внутри лифта, в глубоком раздумье. Из оцепенения его вывел звонок Игула.

— Я не смогу сегодня прийти, у меня дела, — сообщил тот.

— Только не сейчас, — проговорил Аристокл, — срочно ко мне!

— Что-нибудь случилось?

— Да. Проверь нашу лабораторию на предмет утечки информации.

— Что ты говоришь?

— Я сказал, срочно ко мне!

Когда дверь лифта вновь отворилась, в лаборатории уже никого не было, и стояла удивительная тишина. Оглядевшись, уверенным шагом, он прошёл в лаборантскую. Айна раскладывала какие-то склянки и, оглянувшись в его сторону, жеманно улыбнулась, на её щеках красовался заметный румянец.

— Через пять минут жду тебя в зале "Аудиенций".

Не дожидаясь её реакции, он тут же вышел из лаборатории.

В зале "Аудиенций", грохоча сиденьями, бегали и прыгали дети. Некоторые сиденья падали на пол. Детский, весёлый смех немного остудил запал Аристокла, кипящего от возмущенья. Он огляделся — Марк беззаботно, вразвалочку, бродил здесь же. Увидев, появившегося Аристокла, он тут же отправился к нему навстречу и спокойно подал ему руку. Немного поколебавшись, Аристокл подал ему свою.

— Как ваши успехи в познании мира сего? — спросил Аристокл.

— Спасибо, не стоим на месте, движемся в нужном направлении.

— Семимильными шагами?

— Скорее черепашьими.

Борьба этих натур выражалась ещё и многозначительными взглядами.

— Тише едешь — дальше будешь, — возразил Аристокл.

— Что ж этот девиз, как раз для меня.

Поединок "титанов" прервала Айна, вошедшая в зал более чем скромно, но оба мужчины сразу заметили её и дружно повернули головы в её сторону. Аристокл немного расслабился, и нехотя пройдясь между Марком и Айной, заговорил:

— В последнее время, Марк, я заметил, что дети приезжают от вас какие-то отчужденные, вялые, что ли. Может быть, с ними там некому заниматься?

Марк в удивлении округлил глаза.

— Что ты, Аристокл, как раз для детей в нашем доме устроено буквально всё. Под них у нас полностью меняется распорядок дня. Они никогда не предоставлены сами себе.

— И, тем не менее, имею я право, отправить с детьми своего человека? Имею? — переспросил он Марка.

— Конечно, это твоё право. Бога ради.

Аристокл зафиксировал его слова указательным пальцем, направленным в его грудь

— С детьми поедет моя сотрудница по работе. Очень исполнительный и положительный человек. Аристокл не переставал ходить из стороны в сторону. Подойдя в очередной раз к Айне, он в задумчивости произнёс:

— Заодно, проведает своих родственников во Флокии.

Айна открыла, было рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его.

— Познакомься Марк, это Айна. Айна, это Марк.

Марк и Айна неуверенно кивнули друг другу головами.

— Ну, вот и ладно. Время идёт, путь ваш долог. Марк, ты можешь забирать детей, а я пока немного проинструктирую Айну.

— А, как же лаборатория? — воскликнула Айна, как только Марк с детьми удалился.

Айна не привыкла к такому обращению

— Что же изменилось, Аристокл,— её нижняя губа слегка задрожала.

— Господин Архиват! — властно проговорил он. — Итак, слушай дальше, детка. Ты поедешь для наблюдения за детьми, проследи, чтобы отношение к ним было соответствующее. Отлучаться разрешено, только в тот момент, когда будешь сканировать последние разработки в лаборатории Клейто, а так же, за одно и в лаборатории Марка Соло. В любое время, дня и ночи мой приёмник будет работать.

— У Соло есть своя лаборатория? — изумилась Айна.

Аристокл подставил палец к губам.

— Об этом никто не знает. Ты умная девочка. Ты всё сделаешь правильно, именно так, как сказал я. А теперь об оплате этой сложной работы. Я забуду о вашей с Марком привязанности друг к другу и не стану говорить об этом Клейто. Айна прикрыла рот рукой, а Аристокл подошёл к ней ещё ближе.

— Подумай, Айна, если будешь делать всё правильно, в будущем сможешь стать женой Архивата.

Айна округлила глаза.

— Но, запомни, двойную игру распознаю мгновенно.

Он отошёл от неё в сторону и оттуда спросил:

— Я надеюсь, эта плата выше, той, что была тебе предложена ранее?

— Я не поеду. Я...

— Ты служишь у меня и делать будешь то, что прикажу я.

Айна закрыла лицо руками

— Нюни распускать нет времени! Тебя ждут дела, при чём, великие!

Айна в слезах выбежала, но Аристокл так и остался стоять, плотно сжав губы. Неожиданно он с силой пнул одно из сидений, стоящее поблизости. Сиденье с грохотом повалилось, увлекая за собой последующие ряды. Тут прозвучал сигнал ви-фона. Ошеломлённый Игул доложил:

— Ты прав, наши коды взломаны, причём не единожды. Неужели это Айна?

— Ну, если не наши мыши, то кто? Хорошего лаборанта ты привёл. Молодец, умная девочка и она ещё послужит нам

— Ты заключил с ней сделку?

— На кону моя холостяцкая жизнь.

— Что?

— Ну, пообещать можно всё что угодно, особенно для таких, как она.

— Мне кажется, ты проиграешь.

— Есть один момент, в котором я должен остаться в выигрыше.

— Не понимаю.

— Я сам себя порой не понимаю.

* * *

Вот уже несколько дней Аристокл находился в полном смятении. Что он наделал? К чему приведут его действия? Неужели всему виной явилась боль и обида за Клейто? Он готов был разнести Марка в пух и прах сразу же и физически, но это было бы слишком примитивно. Она должна увидеть сама, с кем она связала жизнь. Внезапно его осенила совершенно другая мысль, что сторона верности Марка меньше всего интересует Клейто. Ведь, не может же она не видеть и не чувствовать лжи... "Это я так думаю", — осадил он себя. И, тем не менее, если они вместе уже более двух лет, то это что-нибудь значит? Хотелось бы верить в то, что эти причины кроются в общности интересов, но даже этой причины достаточно, чтобы бороться за неё, за Клейто.

Таким образом, Аристокл дошёл до мысли, что, живя тихо ненавязчиво, скорее, существуя в убогой среде постоянной вины и внутреннего покаяния, не имеет никакого смысла. Ведь был же он когда-то её кумиром, значит что-то должно ещё в ней остаться.

Есть ли у Соло своя лаборатория, Аристокл, конечно же, не знал, но был уверен стопроцентно, просто иначе быть не могло. Айна это докажет, но, даже, если она не станет шпионить в пользу Аристокла, смуту в его творческий процесс она внесёт. И самый главный выигрыш, о котором он говорил Игулу, это прозревшая Клейто. Тогда, зачем он пообещал Айне, жениться на ней? Но нужно же было что-то обещать, и обещать по-крупному, чтобы Айна напрочь забыла о том, что обещал Марк. Что ещё подвигло Аристокла на такой сомнительный поступок? Наверное, всё же разведывательный интерес. Идеи Марка, о которых он догадывался, неспроста щекотали его любопытство. Исходя из того, какое открытие сделал Аристокл в собственной лаборатории, уже вызывало некоторые опасения из-за возможного неумелого использования. Аристокл сильно сомневался, что у Марка есть чувство ответственности перед миром.

4. Первая ласточка.

Далёкое солнце пробивалось сквозь светорассеивающий купол. На живописной, зелёной лужайке, перед высоким, куполообразным домом, в типичном марсианском стиле, шумно резвились и взрослые и дети. В древнейшей игре в "горелки" были включены различные правила и условия, от чего игра становилась, похожа на азартное и задорное состязание. Наравне с Майкой, Олегом и Южди совершенно по-детски носились Каби, Эйна и пара охранников. Клейто уже изрядно подустав, упала в кресло-качалку и, тяжело дыша, отдыхала, наблюдая за игрой. Неожиданно она обнаружила, что Айны, которая неизменно присутствовала рядом с детьми, нигде нет. Клейто насторожилась. С самого начала эта стройная по-марсиански, симпатичная девочка вызывала подозрение. Замкнутая, и немного скованная в общении, не только с детьми, но и со всеми окружающими, Айна казалась Ольге немного странноватой, от взгляда Клейто не ускользнуло и то, как Айна переглядывается с Марком. Неужели Аристокл для этого и подослал её сюда. Ведь причин бояться за детей не было. Нет никакого желания докапываться до истины и всё же, где она сейчас? Клейто уже представляла, разговор с Аристоклом на эту тему. Это же смешно. Неужели он думает, что Марк клюнет на эту приманку. Только Клейто знает о главных приоритетах Марка. Прежде всего, он учёный и только после, Казанова. И всё же будет неудобно, если об его похождениях узнает вся Флокия. Итак, Айна исчезла, а значит она там, где Марк, а Марк, естественно в институтской лаборатории.

У дверей кафедры мисидологии дежурил один из добродушных охранников. Он приветливо улыбнулся Клейто и, как бы, между прочим, заметил:

— А ваш муж, минут пять, как спустился вниз, в конструкторский отдел.

— Куда? — удивилась Клейто.

— В конструкторский отдел.

— Спасибо, как раз, он мне сейчас и нужен.

Клейто благодарно кивнула охраннику и быстро прошла к лифту. Ей сделалось не по себе. Дежа вю какое-то. Она просто вспомнила аналогичный случай, произошедший с ней на Земле, когда ей пришлось застать врасплох Марка с Юм.

Уже на этаже конструкторского отдела она остановилась. Что-то ей подсказывало, что входить в центральную дверь не следует. Не то, чтобы она боялась гнева Марка, просто ей было за себя стыдно. "Мне просто нужно убедиться, что всё нормально, и я успокоюсь",— подумала она и пошла к заднему выходу, которым почти никто никогда не пользовался, так как он находился со стороны лестничных сооружений. Странно, но идентификатор не среагировал на её ладонь, и дверь не спешила отворяться. Вообще-то у Клейто был доступ во все отделы института, ведь она была его руководителем. На всякий случай, у неё имелся код доступа, при помощи которого она, всё же попала внутрь помещения. Это был тамбур. Здесь располагались некоторые приборы безопасности. Стояло два ряда шкафов с защитной одеждой. У самого входа висели халаты, имелась даже душевая кабина и ещё одна дверь, которая и вела в отдел конструкторского бюро. Уже у самой двери её остановили голоса, и она чисто инстинктивно забежала в душевую. По-видимому, входная дверь тут же и открылась, потому, что Клейто чётко услышала голос Айны:

— Не волнуйся Марк, ни одна живая душа не узнает об этой лаборатории.

— И всё-таки, ты поступила неразумно, придя сюда. Кстати, как ты сюда попала?

— Господи! Марк, если бы ты знал, как мне надоело сидеть рядом с Клейто и её детьми. Я же хочу видеть тебя. Слышать тебя, быть рядом с тобой. Ну, как ты не понимаешь этого?

— Я не спрашиваю — зачем, я спрашиваю — как? Ты шла за мной? Скажи, Айна, ты сама напросилась ехать сюда?

— Это совпадение. Нас сводит судьба.

— Я понял, тебя подослал Аристокл.

— Марк, я люблю тебя.

Клейто, сидя в укрытии, в удивлении подняла брови.

— Ты помнишь, что ты мне говорил?

— Я всё помню, Айна.

Они замолчали и Клейто, не выдержав, вышла из душевой.

— Я не помешала? — спросила она, наблюдая, как они терзают друг друга в объятиях.

— Клейто? — опешил Марк и опустил руки, — ты следила за мной?

— Нет, что ты. Я наблюдала. Впрочем, как и Айна. Спасибо, малыш, — повернулась она к Айне, — ты раскрыла мне глаза. Итак, — она вновь обратилась к Марку,— смена обстановки тебя не исправила и ты опять хочешь испортить отношение с местными властями, открыв незарегистрированную лабораторию.

Марк открыл, было, рот, но Клейто прикрыла его своей ладонью.

— Предупреждаю — только по делу, и только правду.

— Значит, правду? Ну, что ж, всё равно, рано или поздно ты бы о ней узнала. И, между прочим, я сам бы всё рассказал. Раз так, слушай сейчас.

Он подошёл к ней поближе и продолжил

— Флокии просто повезло, что сюда приехал я, — он ткнул себя в грудь, — потому что, только мне под силу сделать её счастливой.

— Так. Каким же образом?

Марк открыл двери лаборатории.

— Входи.

Войдя внутрь, Клейто остолбенела.

— Что это?

Посреди помещения в виде ангара возвышалась машина странной конструкции, похожей на Атон, но только в меньших размерах. Это была небольшая тарелка, по всему кругу, которой размещались прозрачные вставки в виде миниатюрных мониторов. Тарелка была установлена на трёх опорах, а в самом центре, под ней виднелся вход — подъёмник, точно, как у Атона. Верх тарелки от Атона отличался тем, что был забронирован наглухо. Марк прокомментировал:

— Эта машина несовершенна и требует доработки. С её помощью, Флокия станет единственной страной на Марсе. Государство Апек перестанет существовать. И сделаем это мы! Понимаешь, мы!

Глаза Марка заблестели, а голос приобрёл незнакомый, для Клейто тембр.

— Ты забудешь о Виндеконде, и всех тех страданиях, которые он тебе принёс. Это будет грандиозный проект. Наши мисиды произведут фурор в нашем тусклом мире.

Горло Клейто пересохло, но она выдавила:

— Ты далеко замахнулся. Мне с тобой не по пути.

— Ты будешь со мной, у тебя нет другого выхода.

— Есть! — поспешила выкрикнуть Клейто, — я сдаю тебя властям!

— Вся работа велась под твоим руководством. Клейто, ты наступила на те же самые грабли.

Марк смотрел на неё снисходительно. Клейто молчала, она была повержена.

— Но, ты должна помнить, мои клятвы и обещания остаются в силе.

— Марк, — тихо проговорила Клейто и заглянула в его глаза, — Ты же учёный, а не завоеватель, подумай, чем может закончиться поход на Апек? Оставь эту затею. Чего тебе не хватает? Ты всё получишь. Я разрешу тебе экспериментировать под моим покровительством. Тебе даже не придётся из-за этого жить со мной. Бога ради, вам не придётся с Айной скрываться. Вы поженитесь. Но только забудь эту идею с Апек!

— Какая Айна? О чём ты? — усмехнулся Марк.

— Марк? — очнулась, наконец, Айна, — ты же обещал, ты говорил, что любишь!

Не обращая внимания на Айну, Марк тупо взялся втолковывать Клейто, будто она несмышлёный ребёнок:

— Айна нужна была лишь для того, чтобы поставлять сведения из лаборатории Аристокла. Здесь большого ума не надо. От Айны требовалось усыпить бдительность братьев Виндекондов, и она с этим справилась. Неужели ты думаешь, что я ей увлёкся?

— Ах ты, гад! — не вынесла обиды Айна. — Ты думаешь, я стану из-за тебя страдать? Да, не будет этого. Я выхожу замуж за Архивата Апек!

— Что!? — Марк потемнел, — Ты что же, продалась Виндеконду? Ты вела двойную игру?

— Марк, что с тобой? Что произошло, скажи? — крикнула Айна.

Клейто и сама не видела его таким, по спине пробежали мурашки.

Марк прижал Айну к стене, и, давя её бешеным взглядом, прошипел:

— Отвечай, что ты делала в моей лаборатории?

Айна безрассудно плюнула ему в лицо, тогда Марк, размашисто ударил её по щеке.

— Прекратите! — не выдержав, крикнула Клейто, — Вы свихнулись! Вы оба свихнулись!

Клейто развернулась и побежала к выходу. Лёгкая на вид дверь не поддавалась её натиску. Клейто развернулась к Марку.

— А, ну открой!

Тяжело с шумом Марк выдохнул и, прищурившись, заговорил:

— Не спеши, Клейто, ведь ты ещё не узнала принцип работы моей машины. Ты просто обязана знать, каких высот я достиг.

Марк вновь стал походить на сумасшедшего.

— Ты же не представляешь, что это такое.

Развернувшись, Марк отправился к тарелке. У подъёмника он оглянулся и дико улыбаясь, махнул им рукой

— Ты вроде говорил, что она несовершенна, — поспешила окликнуть его Клейто.

— Ерунда, это пустяки, — отозвался он уже с подъёмника.

Тарелка закрыла люк, потом поспешно убрала подпорки и повисла в воздухе. Клейто с Айной услышали лёгкое жужжание, которое постепенно начало переходить в невыносимый визг. Клейто заткнула уши, но спасения не было. Когда зажглись огни, бегущие по ободку тарелки, на грудь Клейто навалилось что-то тяжёлое, сбило её с ног, и придавило к полу. Вокруг неё установилась темнота и в этой темноте, со свистом и бешеной скоростью проносились колючие кристаллы в виде остроконечных звёзд. Они больно ранили её, и эта боль отдавалась по всему телу. Постепенно боль стала переходить в нестерпимый зуд, вызывающий беспричинный смех. К тьме прибавился короткий импульс света. Всё это чередовалось. Чередовались и ощущения смех-боль, до тех пор, пока не слилось в единый хаос чувств. Клейто не могла больше терпеть. Она потеряла рассудок, и её сознание померкло.

5.Фантастический марафон.

Из забытья её вывел звук громко падающих капель, сопровождавшийся шипением. Подступившая тошнота заставила выдавить стон. Приоткрыв глаза, она увидела чью-то руку, на которой мигал зелёный огонёк, издающий колючий звук. Она наблюдала за ним до тех пор, пока он не погас. Писк прекратился, но остался шум в ушах. Лишь, только она успела закрыть глаза, падающие капли вновь врезались в шорох листьев. Перед её глазами настойчиво мигал всё тот же огонёк. Собрав все силы, она пошевелила рукой и почувствовала острую боль от тысяч иголочек, впивающихся в её тело. Звук сигнала видоизменился, стал более чётким и звонким. Найдя где-то в пространстве вторую руку, она уронила её прямо на огонёк. Звук прекратился, но тут же над её головой в голубом свечении явился какой-то человек. Смысл его слов она не понимала. Набор бессмысленных фраз вызывал лишь тревогу и усиливал боль в голове. С удивлением она услышала и собственный голос, но пронзительная боль вновь отбросила её в небытие. Следующая вспышка сознания произошла при ярком свете. Склонившийся над ней человек слегка улыбнувшись, проговорил:

— Ну, вот, наконец-то ты слышишь меня.

— Да, — проговорила она и не почувствовала никакой боли.

— Ты узнаёшь меня?

— Нет.

Человек наклонился к ней ещё ближе, и пристально взглянул в её глаза. Что-то смутное зашевелилось в её памяти.

— Где я? — спросила она, оглядывая незнакомую обстановку.

— Ты в клинике Эймоса. Здесь твои родные.

Подошли двое неизвестных, мужчина и женщина.

— Кто вы? — спросила она.

Женщина, ничего не сказав, принялась плакать и её тут же увели.

— Айна, ты разве не узнаёшь меня? — спросил мужчина.

— Нет, — ответила она.

— Я твой дядя

— Достаточно на сегодня, — сказал подошедший доктор, — главное, что она пришла в себя, а значит, дело пойдёт на поправку.

Он взял её за руку и внимательно взглянул в её глаза. Мягкий сон тут же помутнил её сознание.

* * *

— Хотя бы сегодня ты можешь отдохнуть?

Опершись о косяк, Игул стоял в дверях, засунув руки глубоко в карманы.

— Как раз сегодня мы должны быть максимально плодотворны, — возразил Аристокл, сосредоточенно вглядываясь в глазок накопителя мисид, изредка нанося пометки на экран.

— Уже час ночи.

— Всего час? — спросил Аристокл.

— Послушай, Аристокл, — Игул подошёл к нему, — наметился, наконец, некоторый прогресс. В Эймосе пришла в себя Айна.

— Но, Клейто всё ещё в коме.

Аристокл оторвался от экрана и, обхватив голову руками, произнёс:

— Будь проклят тот день, когда я отправил в Эймос Айну.

— Ну, вот, ты опять клянёшь себя.

— Я лишь на десятые доли предполагал, чем всё это может кончиться, но чтобы сбылись все сто, я не мог предвидеть.

— Зато, ты разоблачил Соло.

— Да, но какой ценой. И где сейчас этот Соло, никто не знает.

— Его найдут, вот увидишь.

— Сомневаюсь я, Игул. Это длится уже неделю.

Аристокл поднялся на ноги, пройдясь вдоль панели приборов

— У меня не укладывается в голове, как можно объяснить то, что Клейто с Айной оказались запертыми изнутри, и никто не смог отпереть дверь, пока её не взломали. А ещё. Судя по чертежам, машина Соло была громоздкой. Даже входной заезд был для неё мал. А значит...

— Что значит? машина растворилась в воздухе? — усмехнувшись, отозвался Игул, и опустился в своё рабочее кресло, — скорее всего, её там не было, — заключил он.

— Была. И в ней находился Марк,— уверенно возразил Аристокл.

— Ну не знаю, мистикой наша полиция не занимается.

— Согласен. Эта загадка для нас.

— Слушай, а может они отравились каким-нибудь газом?

-Ты же знаешь, что в их крови ничего подозрительного не обнаружено. Зато их мозг выдавал такие импульсы, при которых всякие мысли отсутствуют. Это как раз и есть последствия усилителя мисид, на что и рассчитана машина Соло. Хорошо ещё, что мощность его машины была мала, иначе, облучению могли подвергнуться все, кто находился в здании и даже рядом с ним. Во всяком случае, так было заложено в проекте.

Громко прозвучал сигнал ви-фона. Это был профессор Мысский, содержащий Архинонскую клинику заболеваний мозга. В данный момент он находился в Эймосе по просьбе Аристокла.

— Аристокл,— раздался его мягкий голос,— похоже, наш адаптер работает и, причём успешно. Айна начинает кое-что вспоминать, но по-прежнему очень слаба.

— А, Клейто? — встрепенулся Аристокл.

Профессор поджал губы.

— К сожалению, пока ничего хорошего.

— Я еду!

— Аристокл, ты только вчера приехал! — воскликнул Игул.

— Я скоро вернусь.

Он сбросил свой халат, прямо на панель.

— Постой, сейчас ночь.

— Там день.

— Ты сказал, что сегодня мы должны быть максимально плодотворны.

— Я же сказал, скоро вернусь!

— Аристокл, — вмешался профессор Мысский, — вы можете спокойно заниматься своими делами. Я же говорил, что буду передавать все подробности.

Но Аристокл его совершенно не слушал, он машинально выключал какие-то приборы и рассовывал по местам различные вещи.

— Нечего тут спорить, я еду! — заключил он и отключил ви-фон.

— Аристокл, ты забываешь, ты ещё и Архиват.

— Об этом помню всегда и надеюсь на наш парламент.

— Да, но некоторые дела требуют твоего личного вмешательства, а их накопилось слишком много.

— Не забывай, ты тоже Виндеконд.

Аристокл ткнул пальцем в грудь Игула и поспешно удалился, оставив брата с раскрытым ртом.

— Я!? — единственное, что он смог выговорить.

* * *

Аристокл летел в Эймос и, как обычно торопил время. Мысли и думы больно сжимали его сердце. Клейто — его любимая Землянка! Выживет ли она? Неужели Господь Бог задался целью наказать его, тем самым, лишая его этих драгоценных чувств, которые с таким трудом ему достаются? Мысленно, он провёл аналогию между Итеей, которую всё ещё помнил и Клейто, так странно запавшей в его душу. Он не может точно сказать, кто теперь ему дороже, и всё же, Клейто стала частью его жизни. Об этом говорила та боль, без которой он не мог думать о ней сейчас.

Вся надежда возлагается на адаптер, наспех сконструированный профессором Мысскиным, им и Игулом. Айна что-то вспоминает, значит, он подействует и на Клейто, нужно только дождаться её возвращения из комы. А ещё Аристокл надеялся на слабость адской машины, о существовании которой он знал точно. Перед тем, как потерять сознание, Айна всё же успела передать Аристоклу её параметры и некоторые сведения из его секретной папки.

Аристокл и раньше много думал о Марке, анализировал его слова и действия. Что-то притягивало его к нему, может быть неуловимая общность интересов или обыкновенное любопытство? Вот и сейчас, по привычке он пытался примерить его действия на себя.

Нога Марка ещё не ступила на поверхность Марса, а Аристокл уже знал почти всё о его прошлом. На данный момент было известно, что тайным агентом военного ведомства Земли он не являлся. Тем более что сами военные были бы не прочь с ним познакомиться. Именно для этого они предложили свои услуги для его поисков. Но Марк, будто и впрямь, словно растворился в воздухе.

Так, что же такое сотворил Марк Соло? За эту неделю, Аристокл немного покопался в его работах. Благо, что Марк, всё это так и оставил без кодировки, что тоже являлось странным и наводило на мысль на то, что он не собирался покидать этот мир в одночасье, а значит, мы имеем дело именно со случаем. Вообще-то данную машину Марк не стал программировать на сортировку мисид, принцип которой он уже давно разработал. Аристокл просто понял, что не это было его целью. Итак, в проекте Аристокл нашёл адскую машину, то есть простейший гигантский накопитель мисид с их увеличенной скоростью движения. Это был усилитель всего хаоса мисид — психологическое оружие, производящее невероятный эффект безумия.

В глубине души, Аристокл начал понимать ход мыслей Марка. Когда-то и он сам прошёл через эти помыслы, но что-то ему помешало. Скорее всего, на него повлияла Итея. Только она могла воздействовать на Аристокла почти магически, а ради неё он был готов на всё. Марк попросту заболел, приняв дозу "мисидо-радиации". Ведь не зря Земляне поставили исследование мисидо частиц под строгий, государственный контроль. Но, похоже, Марку законы были не писаны. Он проник в такие глубины мисид, что Аристоклу и не снилось. Естественно, работая в таких условиях, отдалённых от нормальных мыслей, в понятиях, граничащих с полным отходом от реально воспринимаемого нами мира, вполне можно свихнуться. Что и произошло с Марком, который словно ребёнок, не отдавал отчёт своим действиям.

В других условиях, Аристокл мог бы просто пожурить Марка, за содеянное, но сейчас, когда пострадали люди, когда в поток мисидо частиц попала Клейто? Если бы только Марк нашёлся. Впрочем, в способах наказаний, Аристокл был искушён чрезмерно. Он не знал, что бы он с ним сделал. Но достаточно вспомнить, как расплатилась за смерть Итеи — призрака Клейто.

Клейто. Он тяжело вздохнул, увидев вдали купол вечернего Эймоса. Да. Он должен быть там, а как же? А вдруг она очнётся, а его рядом нет. Она должна его вспомнить. Её память будет немного потеряна, но может она вспомнит о том, как относилась к нему раньше, хотя...

* * *

В белоснежной, сверкающей палате, Клейто находилась под прозрачным реанимационным колпаком. На её мертвенно бледном лице ярко выделялась сеточка кровеносных сосудов, которую Аристокл раньше не замечал. Землистый цвет осунувшегося лица вызывал вполне определённые ассоциации. Белокурые волосы разделены на пряди, между которыми были пристроены датчики адаптера. Над её изголовьем нависал, следящий за её состоянием голограммный шар — наблюдатель, высвечивая все данные, на которые Аристокл изредка бросал свой взгляд.

— Аристокл.

Тихий, слабый голос заставил его вздрогнуть и оглянуться.

— Айна?! Ты узнала меня?

Её кровать стояла напротив. Он был так удивлён и обрадован, что тут же подошёл к ней.

— Да.

Реанимационный купол, покрывающий её ранее, был уже убран, поэтому она могла свободно говорить с ним. Лишь наблюдательный шар — медиком неизменно болтался в воздухе над её телом. На лице Айны уже проступил лёгкий румянец.

— Как ты?

— Нормально.

В её взгляде Аристокл уловил печаль и какую-то взрослую усталость. Вопросов к ней было много, но он не спешил с ними, боясь нарушить установившийся хрупкий порядок в её голове. Она хотела сказать ещё что-то, но он прикрыл её рот

— Пока ничего не говори. Потерпи, — сказал он тихо и, заботливо поправил одеяло, — Поговорим, когда встанешь на ноги.

— Нет.

Глаза Айны наполнились слезами.

— Тс, — прошептал он, подставив к губам палец, — Всё будет хорошо. Ты обязательно поправишься.

— Нет, — опять прошептала она.

Аристокл поднял голову к шару — наблюдателю. Никаких сбоев, лишь лёгкое учащение пульса. В палату стремительно вошёл человек спортивного сложения с седеющими висками. Это и был профессор Мысский. Он напористо вытеснил Аристокла и наклонился над Айной.

— Ну, что ж, девушка, вы у нас молодцом, только не нужно волноваться, — добавил он, увидев её раскрасневшиеся глаза. Все разговоры завтра, а сегодня спать.

Айна ушла от взгляда доктора, наблюдая, как Аристокл теперь уже наклонился над постелью Клейто. Но Мысский был настойчив. Поймав её взгляд, он тупо проговорил:

— Спать.

Айна сдалась, медленно сомкнув усталые глаза.

Когда, наутро Аристокл вернулся в клинику, его встретила Айна. Она уже свободно бродила вдоль стеклянных перегородок палаты, где теперь находилась одна только Клейто.

— Тебе разрешили ходить?

— Более того, меня выдворили отсюда в палату для выздоравливающих.

В её голосе Аристокл не услышал радости.

— Аристокл, я не понимаю, что происходит?

— Об этом должны рассказать ты и Клейто.

— Я ничего не знаю?

— И куда делся Марк, ты тоже не знаешь?

— Нет.

— А, как передавала мне данные его проекта, ты помнишь?

Айна молча уставилась на него.

— Если не помнишь, не мучь себя, — остепенился Аристокл.

С силой потерев виски, Айна зажмурилась и вымученно произнесла.

— Нет, отчего же, я помню о проекте. И ещё, я помню, что за это, ты пообещал жениться на Айне.

Аристокл встрепенулся.

— Я обещал? Я точно обещал?

— Я вру?

Она устремила на него быстрый взгляд и он, сдавшись, опустил голову.

— Понимаешь, Айна... такая ситуация, я не смогу исполнить это обещание. По крайней мере, сейчас.

Он искоса взглянул в сторону Клейто.

— Что значит, не сможешь? Ты Архиват или, кто? Разве, твоё слово не закон?

Аристокл, медленно подняв на неё глаза, прищурился, он просто не ожидал от Айны такого натиска. Видимо мисиды неплохо встряхнули её мозги.

— Я всё понял, Айна. Ты хорошая и отважная девушка. В твоей жизни ещё появится...

— Помолчи! — перебила она его, — У меня просто в голове не укладывается, что ты пообещал на Айне жениться? И не от любви горячей, а из-за какого-то паршивого проекта!

— Перестань говорить о себе в третьем лице! — Одёрнул он её, ничего не понимая в её поведении.

Она вдруг устало на него взглянула и, на мгновение, сжав в ладонях своё лицо, примирительно произнесла, опустив голову:

— Прости, Аристокл.

После чего, вцепилась в него, и крепко поцеловав, стремительно удалилась вдоль коридора. Аристокл, некоторое время огорошено смотрел ей в след, но потом, развернувшись, вошёл, наконец, в палату, где его ожидала спящая Клейто. Глядя на неё, он принялся проклинать себя за данное всуе обещание. Но он понимал, что если он его не выполнит, Айна растрясёт об этом инциденте по всему свету.

Когда, вечером Аристокл вышел из палаты Клейто, Айна, естественно уже ждала его у выхода.

— Зачем ты это делаешь, Айна? Если я такой плохой, зачем я тебе нужен?

— Ты ещё не понял? Я же люблю тебя.

— Да, но...

— Никаких "Но", мы женимся при любых обстоятельствах.

Аристокл задумался.

— Хорошо, но только после того, как очнётся Клейто.

— А, если она никогда не очнётся?

— Не говори так.

— Ладно, пусть очнётся. Но ещё до этого ты должен официально объявить о нашей помолвке.

— Что?

— Что поделаешь, не стану же я спокойно отдавать тебя своей сопернице.

Айна кивнула в сторону Клейто, находящейся за прозрачной перегородкой.

— Я не верю в твою ревность, Айна. А, как же Марк?

Айна фыркнула

— На ошибках учатся, Аристокл. Марк оказался подонком, который, кстати, всё ещё женат и, кстати, всё ещё на Клейто, от постели, которой, ты не отходишь.

— Она мать моих детей.

— Может, есть более веские обстоятельства?

— Да, Айна, есть!

— Тогда, тем более, мы должны немедленно пожениться, пока не произошло непоправимое.

— А если я не стану, — упрямо проговорил он, разглядывая её мраморное личико.

— Есть такая статья, — совращение малолетних.

— Что ты такое несёшь, Айна? — задохнулся он от негодования.

— Ладно, я переборщила, — пошла она на попятную, — но в Архинон с тобой я всё же поеду, — быстро проговорила он и добавила, — в качестве невесты.

— Хорошо, — сдался он, — лаборант нам с Игулом не помешает.

— Ты думаешь, Марк выбрал меня, только лишь по внешним данным?

— Ты почти убедила меня в обратном, — Аристокл терял терпение.

К палате тихо подошли Олег и Итея, держа Южди за руки. Открывая им дверь, Аристокл вошёл сам, оставив Айну стоять снаружи. Они подошли к Клейто и вместе с Аристоклом встали у её изголовья. Дети выглядели не по-детски угрюмыми и сосредоточенными. Они так и простояли молча минут пятнадцать. После чего Олег проговорил низким голосом:

— Она поедет с нами.

— Я не возражаю, — отозвался Аристокл и зачем-то взглянул на Айну. Её глаза были полны слёз.

А в глазах Аристокла стоял огромный немой вопрос.

* * *

— Что ж тут удивительного, я марсианка и этим всё сказано, — проговорила Айна, растягивая слова на эймосский манер.

— И всё же, не каждому марсианину придутся по вкусу луксии синие, — запальчиво спорил с ней Игул, выглядывая из-за соседней стойки с приборами.

— Не знаю, как кто, а я, например, обожаю их, — послышался голос Аристокла из соседнего помещения, там, где находилась установка накопителя мисид.

Айна отклонила голову в сторону, чтобы увидеть его правильный профиль, сосредоточенно наблюдающий за экраном. Что-то, соображая в уме, она перевела взгляд на Игула и проговорила:

— И кофе я люблю без молока и вообще, люблю, чтобы оно было покрепче.

— Просто удивительно, Айна, как наши вкусы совпадают, — откликнулся опять Аристокл, не оборачиваясь в их сторону.

— А я о чём говорила? — прищурившись, вторила ему Айна.

— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь говорила об этом, — возразил Игул и уткнулся в провода небольшого светящегося, гофрированного прибора.

— Ты не помнишь, зато помнит Аристокл, — выкрикнула она и спряталась за дверцу шкафа, где сортировала какие-то предметы по ячейкам.

— Помню, помню. Только, пожалуйста, не отвлекай нас от работы, — беззлобно пробормотал Аристокл

— Разве я отвлекаю? Я просто спросила Игула о том, каким будет праздничный обед.

— Айна, до банкета целых два дня. У тебя будет ещё время подумать об этом.

— Эх, скорей бы, — загрустила Айна, — заглядывая за окно. — Я не дождусь, наверное.

Развернувшись, она решительно отправилась в лаборантскую. Аристокл проводив её взглядом, покачал головой.

— Странная она какая-то стала, — шепнул Игул, — у неё точно не все дома, после этого эксперимента.

— Да-а, — помедлив, согласился Аристокл.

— Я даже склонен отговорить тебя от женитьбы.

— Знаешь, Игул, дело даже не в том, что я обещал ей. Я сам хочу этого.

— Ты меня удивляешь.

— Хотя бы в этом пусть совесть моя будет чиста. Ведь, в сущности, она девушка не плохая. Я даже заметил, она к детям стала относиться совсем по-другому. С интересом, что ли.

— Всё это уловки.

— Может быть, но мне почему-то наплевать. Что ж мне до конца жизни ждать чистой, светлой любви? Не будет этого.

— Ты не любишь Айну, а это не честно по отношению к ней, тебе не кажется?

— Нет, не кажется. Ты ведь не знаешь, что она меня пыталась шантажировать.

— Интересно, чем?

— Растление малолетних. Бред, конечно, но я не в обиде. Беззащитная она какая-то. Вся на поверхности.

— Сирота, — задумчиво произнёс Игул.

— В том-то и дело, — вздохнул Аристокл. — По-моему, мы в тупике.

— Ты это о чём?

Игул проследил за его взглядом. На экране, так же хаотично двигались горошины разных цветов.

— Да, — покачал он головой, — я тоже думаю, что мы на ложном пути.

— Да, я тоже так думаю, — прозвучал голос за их спинами. На что они дружно оглянулись.

— Не хотите кофе? — поспешила она опередить их резонный вопрос.

На её подносе дымил ароматный напиток. Белозубая улыбка казалась счастливой и беззаботной.

Они молчали, оттого, что их мучил вопрос: а слышала ли она их последние слова? Айна поставила перед ними поднос и внимательно вгляделась в экран.

— Может вам стоит подумать об уменьшении скорости мисидо частиц, нежели об их нейтрализации.

— А что, можно попробовать, — с интересом отозвался Аристокл и тут же занялся заменой программы.

— Слушай, у меня есть идейка по снижению скорости, — в азарте проговорил Игул.

Она усмехнулась снисходительно, почти по-матерински оглядывая их спины, и облегчённо вздохнув, отправилась в лаборантскую.

* * *

Только рано утром, полусонная и слегка помятая она вошла в зал лаборатории. Аристокл уже уехал по делам государственным, а Игул тихо дремал в своём кресле. Айна зевнув, слегка зажмурилась от неяркого, марсианского солнца, пробивающегося сквозь верхний сектор окна. Наткнувшись взглядом на экран, где действия происходили сами собой, она невольно присела в кресло Аристокла, и что-то соображая, потихоньку стала перебирать клавиши. Опустив руку в последний раз, она задумалась и проговорила:

— Ничего не выйдет, всё это ерунда. Где же ты, Марк?

— Что? — пробормотал сонно Игул.

— Я говорю, — никуда это не годится. Тут нужен новый подход

— Что ты сказала? Марк?

Игул, поднявшись с кресла, сладко потянулся.

— Шёл бы ты спать. От тебя сейчас никакого толка.

— А ты?

— А я пошла, составлять меню на завтра.

— Господи, нам бы твои проблемы.

— Ладно, ладно, иди, проспись. Хотелось бы ещё сегодня увидеться с твоим братом. Скорей бы завтра!

— Я не понимаю, куда ты спешишь?

Игул машинально выключал кое-какие приборы.

— Не вмешивайся, Игул.

— Слушай, это, по крайней мере, странно. Раньше я для тебя был господином профессором. С каких это пор ты повзрослела? Тебе не кажется, что ты торопишь события?

В ответ, Айна продекламировала:

— Это наше с Аристоклом дело, — Она подошла к нему вплотную и для пущей убедительности, ткнула в его грудь пальцем

— Ты не любишь его, — прочитал он в её глазах.

— Я ненавижу его, — выдавила она и резко развернувшись, вышла из лаборатории.

— Это шутка? — бросил Игул в пустоту.

* * *

В делах Апек наметилась, наконец, некоторая экономическая стабильность. В городах потихоньку улеглись народные волнения. Но Аристокл не доверял этому затишью. Каждый день он совершал поездки в какой-нибудь из Полисов, и не переставал разбираться в местных, даже самых незначительных проблемах. Целый день он посвящал Апек, после, немного отдохнув, бежал к Клейто, которая, всё ещё без сознания находилась в одном из залов дворца "Прогресс". За ней был установлен неусыпный контроль, не только Мысского и медиков, но и Итеи с Олегом. Убедившись в том, что изменений никаких нет, Аристокл тихо удалялся в лабораторию, где спешно шла работа над стабилизирующей установкой, которая имела функцию защиты от неконтролируемого потока мисид. В лаборатории его уже ожидали Игул и конечно Айна. Собственно в лаборатории и заканчивался его день, там же начинался следующий. Иногда ему выпадало вздремнуть, но чаще, он забывал об этом.

"Прогресс" на фоне закатного солнца выглядел потрясающе. Его истинный, жёлтый цвет отсвечивал оранжевыми бликами. Тянущиеся к небесам неправильной формы башни просвечивали насквозь, где можно спокойно наблюдать за тем, что происходит внутри, только с выключенным звуком. А там...

Аристокл, полный сил и энергии размашистым шагом двигался вдоль прозрачной стены. На повороте к лифту, ведущему в лабораторию, он неожиданно столкнулся с Игулом. Его поведение казалось странным. Зачем-то он с силой дёрнул его за руку и, что-то сказав, пристально стал вглядываться в его лицо. Отмахнувшись от Игула, Аристокл оттолкнув его, открыл лифт и вошёл в него. Игул нервно жестикулируя, продолжал с жаром что-то говорить. Лифт закрылся, но Игул всё ещё выкрикивал ему вслед неслышимые слова, как в немом кино. Но после, спохватившись, побежал к параллельному телепортическому переходу.

Словно сумасшедший, Игул влетел в лабораторию, где Аристокл уже приступал к работе, и с порога заорал:

— Ты думаешь, я дурак?

— Нет, не думаю, — буркнул Аристокл, не глядя на него.

— Я же вижу, я вижу, что происходит, дорогой мой братец, и румянец-то у тебя какой-то не здоровый!

— А ты за собой последи, что-то ты бледный в последнее время.

— И не удивительно. Я много работаю.

— А я, по-твоему, прохлаждаюсь?

— Ты...— задохнулся Игул.

Ему не дал договорить ви-фон Аристокла.

— Господин Архиват, — взволнованно проговорил один из медиков, — произошли некоторые изменения в показаниях наблюдателя медикома.

— Что? Мысского вызвали?

— Да, вызвали.

— Я иду!

Аристокл скинув халат, бросился к выходу.

* * *

Мраморное лицо Клейто ничего не выражало, казалось, она не дышала, но шар-наблюдатель показывал обратное. Изменения произошли со стороны головного мозга, слегка увеличились импульсы, и только, остальное оставалось по-прежнему. Но даже это казалось большим праздником. Олег, увидев отца, бросился ему на шею. А Итея пустила слезу, совсем, по-взрослому.

— Надо позвать Южди, проговорила она и счастливая убежала. Олег же, обнимая отца, вдруг сказал:

— Я так жду того момента, когда вы помиритесь.

Его воспалённые, голубые глаза ждали ответа.

— Сын, не от меня зависит

— А если бы зависело от тебя, ты бы не стал жениться на Айне?

Аристокл молчал, он не знал, что ответить, потому что не был готов к взрослым разговорам с сыном.

Вошли Айна с Южди и Итея. Южди всё чаще общалась с Айной. И, если Итея с Олегом смотрели на неё искоса, то Южди как-то привязалась к ней. Не выдержав, Олег прямо спросил:

— Что тебе надо здесь, Айна?

— Я привела Южди.

— Её могла бы привести Итея.

— Могла бы. Но, Олег, вы мне не чужие

— Не чужие? — он перевёл гневный взгляд на отца

— Что поделаешь, Олег, тебе придётся с этим считаться.

Аристокл положил руку на его белокурую головку, но Олег с силой сбросил её и крикнул:

— Теперь я вижу, от кого всё зависит!

Он развернулся и убежал из зала. Настала очередь Итеи. Она с укором взглянула на Аристокла с Айной, и гордо подняв голову, удалилась вслед за братом. Два медика, безмолвно присутствующие при этой сцене тоже решили корректно удалиться в одну из боковых комнат.

— Может, не стоит портить жизнь другим, — спросил Аристокл Айну, — ты же видишь, как всё оборачивается.

— Вижу, — проговорила Айна, положив руки на плечи Южди, а на её фарфоровом личике появились слезинки.

— Я ничего не могу с собой поделать, я люблю тебя. А что до Клейто, то у вас с ней ничего не может быть. Когда вырастут дети, они всё поймут.

Присев, Айна прижала к себе Южди и, спрятав лицо, всхлипнула. Аристокл, как-то кисло посмотрел её сторону и, опустив глаза, спросил:

— А, как же Марк, вспомни, ради него ты пошла, воровать информацию.

Айна медленно поднялась и, вытерев лицо платком, ответила глухим голосом:

— Марк оказался счастливой случайностью, которая помогла мне проникнуть сюда, к тебе, любой ценой.

— И ты беззастенчиво передавала информацию?

— Я работала в пользу моей Родины — Флокии.

Аристокл смотрел на ней с широко раскрытыми глазами.

— Ладно, — медленно произнёс он, — верю, что ты патриотка.

— Разве не понятно, Аристокл, отчего я тороплю события. Я боюсь потерять тебя.

Она вдруг прижалась к нему и тут же отпрянула из-за крика Южди.

— Мама, мама проснулась!

— Какая идиллия, — Беззвучно проговорили сухие губы Клейто.

Глаза её немного вращались, и всё же, они целенаправленно смотрели на Аристокла. Лицо оставалось по-прежнему мертвенно-бледным, зато стало слышно её дыхание.

— Торжествуете? Ненавижу! — простонала она, и её дыхание стало учащаться.

— Клейто, — проговорил вымученно Аристокл, и присел рядом с ней, — Ты узнаёшь меня?

— Ещё бы, — она, вдруг застонала и прикрыла глаза.

В зал стремительно вбежал профессор Мысский.

— Что происходит? Где все?

Из бокового помещения вышли его помощники.

— Где я? — вновь застонала Клейто.

— Никаких эмоций, Клейто, — Мысский наклонился над ней и медленно произнёс,— сейчас вы медленно уснёте.

— Где я? Что со мной? — воскликнула Клейто, не поддаваясь гипнозу.

Айна попыталась подойти к её постели, но её бесцеремонно оттолкнули, впрочем, как и Аристокла, и Южди в том числе.

* * *

Через некоторое время, уже в лаборатории, Айна вновь насела на Аристокла:

— Ты слышал, она тебя ненавидит.

— Это вполне объяснимо. Ей есть, за что меня ненавидеть.

— Неужели ты осознал это?

— Это тебя не касается, Айна. Кстати, праздничный ужин не отменяется. Игул! — громко позвал он брата, — на сегодня работа отменяется.

Игул, выйдя из лаборантской, мрачно произнёс:

— Делайте, что хотите, только меня не впутывайте в свои дела. Мне некогда.

— Я пошла, — весело прощебетала Айна и удалилась.

— Игул, всё нормально, — Аристокл приобнял брата и улыбнулся.

— А мне не весело, Аристокл. Твоя беспечность...

Аристокл неожиданно прикрыл его рот рукой.

— Разве ты не рад, тому, что очнулась Клейто?

— Это правда? — немного опешив, произнёс Игул.

— Да! Бросай всё и пошли в зал "Стон". Пришло время немного расслабиться и повеселиться.

— А по мне, так рано веселиться. Мы не нашли Марка Соло.

— Это работа сыщиков.

— И наша, тоже, ты забыл?

— Я помню, Игул, помню. Так ты идёшь? — он вновь задорно подмигнул ему и тот устало бросил:

— Иду, куда я без тебя.

* * *

Поначалу ужин казался немного натянутым. Собравшиеся гости были немного удивлены, тому, что Аристокл собрался жениться так неожиданно, но в целом помолвку одобрили. Натянутость чувствовалась почти во всём. Игул улавливал в его словах такую откровенную фальшь, что от стыда, старался не смотреть на реакцию гостей. Как-то, само собой, при каждом таком случае, он слегка подкашливал, за что под столом получал увесистые пинки от Аристокла. Когда, разгулявшийся, наконец, банкет постепенно вошёл в стадию раскованности, Игул придумал себе занятие, которое считал для себя важным в данной обстановке. Он стал просто наблюдать за Айной, тем более что за ней наблюдать было всё интереснее и интереснее. Нал, которая весь вечер присутствовала рядом с Айной, незаметно исчезла и Айна под громкий вокал друзей Аристокла отправилась в одну из комнат.

— Вы куда, девушка? Что-то ищите?

На её пути возник Игул.

— Немного покоя.

— А, как же ваш жених?

Они оба оглянулись на фальшивый фальцет Аристокла, сопровождающийся дурацким смехом.

— Пусть немного насладится последними холостяцкими деньками. А, ты Игул, отчего ты самый трезвый?

— Тот же вопрос и к тебе?

Громко загрохотала музыка, и гости бросились в пляс. Заткнув уши, Айна, оттолкнув Игула, всё же вошла в красную комнату — Игул за ней. Вид висящих на противоположной стене кинжалов остановил Айну и Игул, поймав её взгляд, проговорил:

— Чего ты испугалась. Это же экспонаты. Посмотри, какой металл обрабатывали пятьсот лет назад.

Он ловко снял один из кинжалов, и приблизился к Айне, которая, попятившись назад, тут же наткнулась спиной на вошедшего Аристокла.

— Вот, вы куда спрятались, — игриво пробормотал он и обнял Айну со спины.

Айна тут же вырвалась из его объятий и бросилась на диван, обтянутый бордовым бархатом.

— Ты вся дрожишь. Что с тобой? — спросил Аристокл.

Подняв глаза на мужчин, она проговорила вздохнув:

— Ничего, просто от тебя несёт, как от пивной бочки, Я не помню тебя таким.

— Ты пил пиво?

Удивлённо Игул посмотрел на брата.

— Да, — отозвался тот пьяно, — и не только пиво, и что здесь такого?

— Да, нет, ничего, просто раньше ты не потреблял этой гадости, и потом, в твоём-то состоянии.

— Ну и что? Сегодня день-то, какой!

— Постой, посмотри на меня!

Игул настойчиво ловил его взгляд

— Отвяжись, Игул. Меня убивает твоя настойчивая проницательность.

— А меня убивает твое бесшабашное отношение к своему здоровью!

— И наплевать!

— Вот именно. Если бы ты только подумал, ради чего ты плюёшь на себя. Пойми, так тебя ненадолго хватит и что потом? Ты хорошо подумал?

Но, вдруг Аристокл обратил внимание на Айну, уткнувшуюся лицом в столик.

— Тебе плохо? — спросил он, подойдя к ней.

— Нет, мне хорошо, — она устало подняла глаза, — вы, тут препираетесь, а я не пойму, за каким чёртом?

Игул, словно переводчик перевёл её внимание на себя.

— Ты узнаешь об этом, Айна, но будет уже поздно.

— Закрой рот, Игул! — выкрикнул Аристокл, увидев в её руке кинжал.

— Айна, отдай его мне, милая, — он протянул к ней руку.

Не вставая с места, она протянула кинжал ему остриём вперёд. Аристокл, взявшись у основания кинжала, потянул его на себя, но Айна, почему-то не отпускала его. Удивлённо, он взглянул в её глаза. В этот самый момент позвонил профессор Мысский, рука Аристокла дрогнула, и кинжал упал на пол.

— Аристокл, Клейто не спит уже два часа и требует, чтобы позвали тебя. Похоже, что с ней случилось непоправимое. Она не помнит себя и несёт всякую чушь.

— Как же она не помнит себя, если смогла вспомнить меня и Айну?

Лицо Аристокла исказилось болью, он тяжело застонал, но голограмма Мысского продолжала:

— Я сомневаюсь в этом, Аристокл. Она думает, что она мужчина и зовут его Марк.

Аристокл в последний раз поднял тяжёлый взгляд на Айну, и в тот момент, когда начал что-то соображать, упал в обморок.

— Что с ним? — вскочила с дивана Айна.

— Случилось, то, о чём я предупреждал, — ответил Игул, деловито расстегивая на Аристокле ворот.

— О чём ты предупреждал, чёрт возьми? — закричала Айна.

— Не ори, лучше подай подушку.

— Но, ты же мне ничего не сказал.

Подушка уже легла под голову Аристокла.

— Я и говорю, он ненормальный, — продолжал кричать Игул, — он каждый день облучал себя мисидами бодрости, и теперь ляжет вместо Клейто.

— О Боже! Что делать?

Руки Айны тряслись.

— Вызывать профессора!

* * *

Через полчаса Аристокл лежал под реанимационным зонтом и пустыми глазами наблюдал за людьми, суетящимися над ним.

— Чем вы там занимались? — с упрёком спросил Мысский у Айны, стоявшей в сторонке.

— Где? — переспросила она.

— У него колотая рана. Он, что, харакири себе делал?

— Как? Что вы сказали?

— Ничего страшного, лёгкая царапина. Но, всё-таки.

Аристокл почувствовал на себе пристальный взгляд и слегка повернул голову. Айна тут же выбежала вон.

"Боже, — осенило его окончательно, — это же Клейто! Сознание Клейто в теле Айны! А в теле Клейто теперь сознание Марка! Теперь понятно, отчего это Айна так поумнела. А настоящая Айна где-то в облике Марка. И не удивительно, что она где-то блуждает, ведь она совсем не разбирается в, столь сложной технике. Боже, что-то нужно делать! Но, Айна, то есть Клейто? Почему она ничего не сказала? Зачем это ей нужно?"

* * *

Сумеречный свет бывшей спальни Клейто, там, где, когда-то она жила, навевал тоскливое настроение. Профессор Мысский запретил зажигать яркие огни.

Ещё в далёкой юности Владислав Мысский работал рядом с неизвестным, ещё тогда Иваном Правиковым. Но, постоянные разногласия заставили его уйти в другую, а именно в медицинскую, практическую сферу. Но всё, что тогда тревожило его пытливый ум не ушло бесследно из его жизни. Всё чаще и чаще доктор Мысский прибегал к использованию достижений мисидологии в современных методах лечения заболеваний мозга. Не так давно, он пришёл к выводу, что воздействие мисид на человеческий мозг имеет прямое отношение к душевным заболеваниям, типа шизофрении. Однажды он понял, что восприятие нужного количества мисид контролируется самим мозгом, который, как компьютер сортирует их. В итоге, человек воспринимает мир таким, какой он видится в обычном, трёхмерном пространстве. Мозг людей способен воспринимать ограниченное количество мисид. Гении воспринимают чуть больше. Обычные дебилы — чуть меньше. Но, что касается гениев, мозг которых готов принять больше, и он принимает их, но в исключительных случаях не успевает обрабатывать, подобно, сломанному компьютеру. Не сложно осознать, тогда в каком виде предстаёт мир в глазах, мыслях, звуках и т.д. этого несостоявшегося гения. Один из способов лечения, по мнению Мысского, заключается в том, чтобы уменьшить поступление мисид в больной мозг без всякого химического вмешательства. Естественно, не всегда это ему удавалось. Сам Мысский не гений и всё же, экспериментируя, медленно, но верно приближался к этой главной цели его жизни. Именно поэтому к нему обратились братья Виндеконды, после того, как поняли причину обморочного состояния Клейто и Айны.

Так вот, доктор Мысский запретил яркий свет в комнате Клейто. Её осунувшееся лицо выражало недоумение и даже некоторую растерянность. Она уже могла сидеть, но над ней всё ещё нависал шар-наблюдатель.

— Доктор, когда вы сможете поставить меня на ноги? — спросила Клейто.

— Потерпите с недельку.

— Так не пойдёт. Я должен немедленно приступить к работе над другой машиной, которая поможет нам найти Клейто в ином мире.

— Успокойся, Марк, — проговорил Аристокл, — мы уже работаем над ней. Но, скажи, нужно ли тебе это?

— Что? — выкрикнул Марк-Клейто, словно ужаленный.

— Прекрати, — одёрнула Аристокла Айна, — тебя бы на его место.

— В самом деле, Аристокл, сейчас не время для шуток, — оторвался от приборов Мысский.

Марк благодарно посмотрел на Мысского и Айну. Между тем, Мысский продолжил:

— Вы с Марком, как никогда должны сплотиться над решением сложнейшей задачи, чтобы найти жену Марка, иначе, он так и останется в её теле, а Клейто мы потеряем навсегда. Так, Аристокл?

Опустив глаза, Аристокл мрачно заметил:

— Вернуть тело Марка, наша первейшая задача.

— Что-то, Аристокл, я не вижу в тебе энтузиазма, — заметила Айна, пытаясь оторвать Аристокла от изучения узоров на полу, — а как же, Клейто? Или это не ты неделю назад горевал у её постели?

— Ты горевал над постелью моей жены? — встрепенулся Марк.

— Ой, только не нужно сцен несуществующей ревности, — осадила Марка Айна,— у Аристокла есть теперь другие заботы — он женится на мне.

— Поздравляю, — язвительно процедил Марк.

— Таким образом, на Клейто ему теперь наплевать, — продолжала досаждать Аристокла Айна. И она добилась своего.

— Мне не наплевать! — крикнул он, — просто я не могу осмыслить. У меня в голове не укладывается, как всё это могло произойти? Вы так рассуждаете: подумаешь, Фобос с неба свалился, вот беда, какая? — поднимем и прибьём на место. Да, не бывает такого. Чушь, всё это! Вы хотя бы сами понимаете, что преступили грань невозможного, невероятного. Совершенно не реальные события!

— Минутку, — вставил слово Мысский и все, как по команде обратили взор на профессора. — Вы ошибаетесь на счёт невероятности. Я имел некоторую возможность разобраться в ситуации и немного в самом принципе работы машины Марка Соло. Отсюда понял, что в момент работы машины, хаос мисид с огромной скоростью врезался в мозг Айны и Клейто. Скорость была настолько высока, что потоком мисид выбило их сознание и сознание Марка, в том числе, ведь он не подумал о собственной безопасности. В тот момент, когда машина перестала слушаться Марка и исчезла в неизвестном направлении, вихрь мисид прекратился и осел там, где его и застигло это затишье, наподобие рулетки в казино. Это хорошо ещё, что мисиды знаний отдельных личностей не успели перемешаться. Если бы это случилось, тогда, мы бы видели перед собой грудничков.

— Да, — задумчиво произнёс Марк, — теперь я каюсь. Это было какое-то наваждение.

— Ты каешься!? — вспылил Аристокл. — Да если бы ты явился в своём теле, я бы не задумываясь, прикончил тебя на месте!

Установилась тишина. Все смотрели на Аристокла и ждали продолжения гнева. Но он вдруг обмяк и приумолк, глядя на Айну. Этим воспользовался Марк.

— Меня доняли эти две женщины, я просто хотел их усмирить.

-Для этого ты построил адскую машину? — спросила Айна.

Марк уронил голову на грудь

— Ваши разбирательства не пошли ему на пользу, — констатировал Мысский, глядя на показания медикома — наблюдателя, — он устал.

— Тогда, мы пошли, — отрешённо произнёс Аристокл и взял Айну за руку.

Марк поднял голову и, оглядев стоящую перед ним пару, проговорил:

— Чисто по-человечески, Айна, я не советую тебе выходить за него. Как говорила мне Клейто, это монстр.

— Любовь зла, Марк, — вырвалось у Айны. Это для тебя и Клейто он монстр.

Айна нежно прижалась к Аристоклу, отчего тот невольно приобнял её

— Наверное, вы достойны друг друга, — пробурчал Марк, устало прикрыв глаза.

Глядя на него, Аристокл произнёс:

— Не свихнуться бы нам всем на этой почве. Здесь только вы, профессор имеете здравый ум.

— Шли бы вы, да занялись, наконец, делом, — отозвался Мысский, оторвавшись от своих записей.

— Вы правы, Игул нас уже заждался.

Они так и вышли из зала, в обнимку. Руки Марка непроизвольно сжались в кулаки, скомкав простыню.

6. Дубль два.

Это помещение когда-то было ангаром для автолётов. Сейчас же, здесь размеренно и чётко работало несколько человек в защитных костюмах, которые управляли роботами, порхающими над, казалось, бесформенной грудой металла, пластика и проводов. Полным ходом шла сборка установки — универсал, называемой "продиноход". В основу её конструкции легла идея профессора Мысского. Это должно быть, подобие человеческого мозга. Каждая его частичка собиралась блоками. Блоки наполнялись электронной и мисидо-накопительной начинкой. В сущности, каждый блок, это и накопитель, и разделитель мисид в миниатюре. Цель действия — поиск точки соприкосновения с полем мисид, выбор из этого поля мисид знаний. А главное, возвращение сознаний отдельных личностей в изначальное положение.

Уже месяц, как Аристокл мог спокойно заниматься государственными делами, не прибегая к мисидовому допингу. Всей работой в лаборатории руководил Марк Соло в обличии Клейто. В том, что это Марк теперь никто не сомневался. От Клейто в нём остались лишь некоторые атрибуты женской фигуры и те, были неотличимы от остальных, более веских признаков Марка — мужчины. Волосы Марк состриг в первую очередь. Одежда полностью соответствовала ему, а так же, походка, манеры, речь, упрямая и земная и, конечно ум — его ум. Не удивительно, что все окружающие в лаборатории воспринимали его, именно, Марком. Лишь Айна, прежде чем что-то ему сказать, несколько собиралась с мыслями. Игулу, тому было всё равно, но Аристокл почему-то не мог себя сдерживать, чтобы изредка не поизвить на эту тему, что являлось причиной постоянных стычек между ним и Марком.

— Следующий блок Б-тридцать первый, — сосредоточившись над крохотным экраном, проговорил Марк, — Он готов?

— Готов, г-н Соло, — отозвался один из рабочих по имени Ким.

Марк в это время сидел на самом верху, на специальной площадке, и, обложившись ворохом бумаг, чертежей и несколькими дисплеями, руководил всей сборкой.

— Мне нужны данные его испытаний, — скомандовал он.

— Он не испытан, г-н Соло.

Из узкого проёма в клубке проводов появилось озабоченное лицо молодого рабочего.

— Я же просил, все приборы испытывать вовремя.

— Его только что изготовили, г-н Соло.

— Опять он со мной пререкается. Через полчаса, чтобы результаты испытаний Б-тридцать первого были у меня.

— Хорошо, г-н Соло.

— Рабочий день окончен, г-н Соло.

К установке подошёл пожилой рабочий и показал на хронометр.

— Да, да, свои права вы отлично знаете, — проворчал Марк, — Для кого-то он может быть и закончен, а Ким остаётся на испытание Б-тридцать первого.

Когда движущиеся над установкой роботы, постепенно улеглись по разным сторонам, над площадкой установилась некоторая тишина. Стало слышно, как в углу, за основным голоэкраном тихо переговариваются Игул с Айной.

— А, давай попробуем немного изменить параметры, — звучал приятный голос Айны.

— А, это не повлияет на общую схему?

— Я думаю, нет.

— Марк сказал ничего не менять.

— К чёрту Марка, у нас своя голова на плечах

— Хорошо, — с оттяжкой проговорил Игул, — только, если что...

— Никаких "если". Всё будет тип-топ.

— Сама будешь потом объясняться с Марком.

— Опять Марк! Смотри же, всё выходит, как нельзя лучше. Разве не этот результат нас интересует? Твоя Клейто даже и не поймёт.

— Это элементарная подгонка под ответ. Что ты скажешь, если она всё же поймёт?

— Скажу, всё нормально, Ольга Владимировна.

На своём высоком месте Марк, вдруг насторожился. Игул с Айной работали над "Б-сотым". Это был вполне рабочий разговор, и он просто бездумно слушал его, по ходу манипулируя своим компьютером, но последняя фраза заставила его оглянуться в их сторону. В этот момент его вызвал по ви-фону профессор Мысский.

— Господин Соло, вчера мои лаборанты вновь не дождались вашего прихода.

— Передайте вашим лаборантам, что сегодня приду, то есть завтра, утром.

— Ну, да, я уже целую неделю кормлю их завтраками.

— Я же пообещал, доктор, а моё слово...

— Я просто хочу вас предупредить...

— Что это чревато последствиями.

— Нет, вы совершенно ничего не хотите понять!

— Господин профессор, уверяю вас, завтра вы увидите меня воочию.

— Надеюсь.

Лишь только исчезло голубое сияние голограммы, в дверях появился Аристокл, и Марк, прищурившись, произнёс:

— Вы только посмотрите, — явление Христа народу.

Тут же из-за огромного прозрачного экрана поспешно вышли Айна с Игулом.

— Можете мне не верить, но, там, на Земле, я скучал без вас.

Аристокл во всю ширь сиял белозубой улыбкой. После крепких объятий Игула, робкий поцелуй Айны выглядел скромным. Аристокл, как-то хитро оглядел их и, остановив взгляд на Марке, добавил:

— Особенно без Марка.

— А мне бы век тебя не видеть, — беззлобно отозвался Марк, только что спустившийся сверху. — Ну, так, какие там новости?— спросил он, подавая ему руку.

— Если учесть, что Инфоскоп вы не смотрите, то, естественно ничего не знаете.

— Что-нибудь серьёзное? — спросил Марк.

— С противоположной стороны нашей галактики обнаружена планета подобная Земле. Удивительно, но она заселена. Это самая главная новость. Что касается науки, то моя разведка донесла, о том, что правительство Земли всё же финансирует засекреченный проект над мисидным воздействием на животных.

— Плохо работает твоя разведка, — возразил Марк, — они уже давно экспериментируют на людях

— Это всё слова, Марк.

— Я просто уверен в этом!

— Ты лучше скажи, как у тебя дела?

— Сборочная стадия. Через неделю можно будет испытывать.

— Ты же говорил, через две, — воскликнул Игул.

— Подумай, Игул, там Клейто, — Марк воздел кверху руки, — времени нет, нужно спешить.

— Но, мы ещё не собрали "Б — сотый",— возразила Айна.

— Будем работать ночами, — приказным тоном отозвался Марк.

— Я согласен с Марком.

Реплика Аристокла отмела все сомнения напрочь.

— Только не нужно подвергать себя облучению, — добавил Игул в упор, глядя на брата.

— Это теперь не к чему. Ведь у меня сильная команда.

Он в очередной раз обхватил Айну за талию, но та, как-то нехотя отстранилась от него. Наблюдая за этими ужимками, Марк кисло заметил:

— Всё нормально, можете не скрывать свои тёплые чувства.

— А нам нечего скрывать, правда, Айна? Все знают, что мы любим друг друга.

— Ну, началось, — Игул демонстративно отвернулся от них и отправился на своё рабочее место.

— Аристокл, — обратилась к нему Айна, — ты ничего не сказал о детях.

— Дети учатся, делают успехи. Земля для них, что дом родной.

— Я так рада, — прижалась к нему Айна, — Ну, вы тут побеседуйте, а я побегу работать, — проворковала она, отправляясь к сиянию голо экрана.

провожая Айну долгим взглядом, Марк проговорил,:

— Вот, интересно, Аристокл, когда-нибудь у тебя были такие моменты, чтобы ты не врал. Ведь ты любишь Клейто, а не Айну, это так?

— Резкий поворот в разговоре, сбил с толку Аристокла и он опустил голову.

— Нет лучшей правды, чем молчание, — патетически произнёс Марк после некоторого безмолвия, — А между тем, не проще было бы сказать ей об этом.

Вот, теперь Аристокл явил пред Марком свою ухмылку.

— Мне странно слышать такие речи из уст её мужа.

— Ну, вот, всё на своих местах. Узнаю Аристокла. И всё-таки?

— Ты много не знаешь, — серьёзно добавил Аристокл

— Можешь не открывать мне глаза, я всё знаю.

Немного отойдя в сторону, он облокотился спиной о верстак

— А, если знаешь, молчи.

— Отличная тактика. И всё же наступит тот день, когда придётся говорить правду и только правду.

— Вот, как раз, об этой, самой правде, — оживился Аристокл, — что ты думаешь о своих неосуществлённых имперских планах?

— Если бы не это роковое испытание, я бы и по сей день, вынашивал эти самые планы. И не известно, чем бы всё это закончилось. Думаю, история помнить все эти случаи наперечёт. Обыкновенная жажда власти, мировое господство, но если я сказал, что каюсь, так это так и есть. Я не марсианин, и не склонен лгать. Ты мне не веришь?

— Охотно верю, но перемена твоего мировоззрения меня всё же смущает.

— Что ж, с этим ничего не поделать. Как только всё утрясётся, ты сможешь отдать меня под суд.

— Да, и сесть самому.

— За что?

— Я не всё сказал о новостях с Земли. На международном конгрессе решено запретить некоторые направления в сфере мисидологии. Сюда входит то, чем мы занимаемся в последнее время.

— Интересно, — злорадно произнёс Марк, — каким образом они дошли до такого соглашения, не экспериментальным ли путём?

— Вполне возможно, но экспериментальные пути никого теперь не колышут, важно само соглашение и теперь полиция ни перед чем не остановится.

— Не переживай, у вас тут относительная тишина, по сравнению с Земными охотами на ведьм.

— Международному комитету глубоко наплевать на границы. В их силу я поверил, когда расстался с частью планеты, — помолчав, он добавил, — теперь я знаю, какого было тебе.

Немного прочистив горло, Марк тихо спросил:

— Значит, я понял, после того, как я обрету свой облик, ты не станешь сдавать меня в полицию?

Помолчав, Аристокл ответил:

— Ты мне нужен, Марк. Заметь, не Игул, именно ты.

— Откуда такая любовь?

Между тем, сидя за компьютером, Игул тихо проговорил Айне:

— Мне кажется, они нашли общий язык.

Айна, тут же оторвалась от рутинной работы. Немного понаблюдав за ними, она добавила:

— Они в чём-то похожи.

Игул уже погрузился в свои дела, а Айна всё ещё продолжала за ними наблюдать, до тех пор, пока они оба не повернули головы в её сторону. Уголки губ Айны слегка дрогнули, хмыкнув, она вновь уткнулась в журнал

— Скажи, Аристокл, — задумчиво произнёс Марк, — а что ты скажешь по поводу внезапно проснувшихся способностях Айны?

— Умница девочка, — всё, что смог проговорить Аристокл.

Марк, фыркнув, улыбнулся и стукнул ладонью по верстаку.

— Что ж, тебя уже не исправить. Марианская атмосфера виновата.

— Ты это, о чём?

— Да, так — о своём.

* * *

Она зашла в тупик. И вовсе ей не хотелось расставаться со страстным желанием посчитаться, вот, только желание это в последнее время, вдруг стало терять свой изначальный смысл. Может быть, причина её растерянности кроется в установке его проницательного взгляда, пробуждающим в ней забытые импульсы. Иными словами, эти неуместные импульсы грозили разрушить, такой уютный и удобный мирок мщения, в котором все её поступки теперь выглядят слишком нелепыми. Тем более, сейчас, когда ей показалось, что об этой тайне знают все без исключения. А он просто смеётся над ней, как над глупой девочкой. Но именно в этот момент, когда месть достигла самого апогея, и ей не хватает лишь лёгкого дуновения — что же теперь? Вместо этого долгожданного бриза освобождения объявляется новый, неожиданный антициклон, безжалостно сметающий всё на своём, до боли знакомом пути. И, нет никаких сил бороться с ним!

Если честно, она просто боялась потерять внутреннее противостояние, не будет его — ей придётся сдаться. Можно ли дальше играть? И почему он продолжает подыгрывать ей? "Глупая. Я попала в сети, расставленные мной же". Эта мысль пришла к ней, как приговор. А глупость — опасная штука.

7. Поле

День памятного, десятого августа был в самом разгаре. Марсианское, красное солнце в своём апогее изо всех сил пыталось расцветить корпус новой машины — продинохода. Серебристая установка, намного больше той, которую когда-то собрал Марк Соло, красовалась посреди ангара, она была достойна восхищения её создателей, которые, в данный момент, не скрывая, любовались её видом. Через некоторое время, когда рабочие покинули ангар, Марк произнёс с некоторой торжественностью:

— Ну, что ж, господа, добро пожаловать в путешествие в параллельный мир — мир мисид!

— Извини, Марк, но я пойду первым, — Аристокл слегка отстранил его.

— Понимаю, — с готовностью пропустил его Марк.

Следом за Аристоклом в продиноход поднялись Айна с Игулом и только после — спокойный и удовлетворённый Марк. Хотя, он имел полное право быть первым, потому, как на девяносто процентов продиноход был его детищем.

Внутри машины размещалось несколько отсеков. Отсек управления, где собрался весь импровизированный экипаж, был самым большим.

— Мы не проверили ви-фон! — воскликнул Марк.

— Я проверю, — отозвался Аристокл и выбрался наружу.

Вышедший на связь, Мысский, тут же воскликнул:

— Вы как раз во время, Аристокл, мне срочно нужен Марк, вы не знаете, где он?

— Он с нами, профессор. У нас испытания.

— Ваша тарелка уже готова?

— Наша, профессор, и не тарелка, а продиноход — движение в пространстве мисид. Как видите, мы не можем без вас обойтись.

— Что от меня требуется?

— Немного погодя попытайтесь выйти с нами на связь. Если мы не отзовёмся, значит всё в порядке.

— Это кажется немного странным.

— Внутрь нашего аппарата не должны поступать волны снаружи.

— Будет исполнено, Аристокл, но прежде, отдайте мне Марка.

— Это невозможно, профессор он нам нужен.

— Мне он нужнее.

— Через час он в вашем распоряжении.

— Аристокл, для меня не секрет, как вы относитесь к Клейто, но что касается Марка, ему безразлично её здоровье.

— Что вы имеете в виду?

Аристокл остановился, а ведь только что хотел исчезнуть в тарелке.

— Видите ли, скоро для вашей Клейто понадобится бритва.

— Что?

— А вы не прислушивались к тембру её голоса?

— Я? Нет.

— Процесс может оказаться необратимым. Произойдёт привыкание, и вернуться назад будет намного сложнее.

Немного подумав, Аристокл ответил:

— Через час он ваш.

Вернувшись внутрь установки, Аристокл встретил гневный взгляд Игула.

— Плохая примета, что ты вернулся наружу.

— Что?

Мыслями, Аристокл всё ещё находился там, за пределами установки.

— Я говорю, не добрый знак, — повысил голос Игул.

— Это всё — суеверие, — пробурчал Аристокл и медленно перевёл взгляд на Марка, глядящего на него со щенячьей готовностью.

Ненавязчиво, Аристокл осмотрел его лицо. Перед ним была, не то Клейто не то кто-то другой — весьма привлекательный молодой человек. В этой суете и напряжённой работе Аристокл, особенно старался не сопрягать внешность нынешнего Марка с Клейто, ведь он знал точно, что Клейто теперь имеет внешность Айны, это самое важное, ведь она рядом с ним. Для него всё уже давно определилось, он почти смирился, его устраивало такое положение вещей. Он даже ни разу не попытался спросить её: зачем она так настойчиво играет роль Айны?

— Ну, что, поехали? — спросил Марк, глядя в глаза Аристокла, и тот ясно уловил низкие тона.

— Поехали, — уверено скомандовал Аристокл.

Подождав минуты две звонка Мысского и не дождавшись, он нажал стартовую кнопку и замер. Мир мисид, за которым они могли ежедневно наблюдать с экранов мониторов, теперь должен предстать перед ними воочию. Это, как некое пространство, скрытое от них в реальном мире, это тот мир, о котором раньше говорили, как о потустороннем мире. Этот путь открыл профессор Правиков, но только ещё никому не удавалось пробить тонкую плёнку, разделяющую эти два мира, исподволь контактирующие между собой. Между тем, в отсеке стояла гробовая тишина, казалось, ничего не происходит, лишь приборы показывали некоторые изменения. Наконец, появилась долгожданная вибрация, которая заставила всех вцепиться в подлокотники. Пустой виртуальный экран, который находился прямо перед ними, постепенно наполнился яркими бликами, которые гасли и вновь загорались. Интенсивность их свечения увеличивалась, поэтому экспериментаторы надели специальные шлемы. Внезапно раздался грохот. И блики, и сам экран погасли. Скинув свой шлем, Аристокл недоумённо уставился в серую пустоту.

— Что это было? — спросила Айна, покинув своё место.

Она осторожно прошлась пальцами по виртуальной панели, но экран не думал активироваться.

— Может, попробуем ещё раз? — спросил Аристокл Марка.

— Без экрана? — воскликнул Марк, — как слепые котята?

— Между прочим, — воскликнула Айна, — вы смотрите на приборы?

— А, что?

Все бросились их изучать.

— Ну, вот — убийственно произнёс Марк, — то, чего мы и боялись, произошло. Мы зависли в нейтральной зоне.

— Я думаю, всё же, стоит попробовать ещё раз, — проговорил Аристокл, глядя на Марка, как бы ожидая его санкции.

— А я думаю, бесполезно, — ответил на его взгляд Марк, — усилитель работает впустую. В нейтральном пространстве мисиды отсутствуют, а в нашем накопителе их слишком мало.

— Что же делать? — прошептала Айна.

— Так, правило номер один, — Марк поднялся с места,— без паники, господа. Правило номер два — проверка всех систем. Первые двадцать пять блоков беру на себя, следующие двадцать пять — Игул, а следующие, соответственно — Айна с Аристоклом.

По хронометру, проверка только половины всех систем заняла целый час.

— Может, стоит немного отдохнуть? — предложил Игул и Айна, оглянувшись в его сторону, с благодарностью кивнула ему, потому что от усталости у неё тоже слипались глаза.

— Я не против, — отозвался Аристокл, — заодно, проверим работу соседних отсеков.

Айна уже не слышала его, она так и уснула, сидя на корточках, облокотившись о тумбу пульта.

Очнулась она оттого, что кто-то дёргал её за руку.

— Ты должна поесть.

Это был Аристокл и его приятный шёпот.

— А, где все?— так же шёпотом спросила она.

— Отдыхают. Марк с Игулом отревизировали остальные блоки и теперь спят, а я дежурю.

— Мы, что спать сюда прибыли?

Айна поднялась, потирая затекшие ноги.

— Ты должна поесть. Мы всё-таки люди и отдых нам необходим. И ещё, Марк сказал, что нужно выждать.

— А ты что думаешь по этому поводу?

— Мне кажется, во всём этом присутствует время, оно здесь течёт по-особому, именно поэтому мы так смертельно устали. Пойдём, я помогу тебе дойти до твоего отсека.

Невольно, он прижал её к себе, но она тут же отстранилась.

— Я сама найду дорогу, извини.

— Всему виной, Марк?— повысил он голос, потому что она уже собиралась открыть люк.

— Что ты такое говоришь? — она смотрела на него исступлённым взглядом. — Ты лучше сам покажи, насколько ты искренен.

— А, ты?

Пристально они изучали друг друга, до тех пор, пока Айна не выдержав, вышла из отсека. Поджав губы, Аристокл, тяжело, со стоном выдохнул.

Выбегая из рубки, Айна буквально наткнулась на Марка.

— Марк, — выкрикнула она, — ты так и будешь всю жизнь за мной шпионить?

Но тут она осеклась.

— Полно, Клейто, чего ты испугалась, — проговорил Марк с ухмылкой, — Я давно понял, что это ты, остаётся только понять, для кого весь этот спектакль. Если для него, то по всему видно, зря старалась. Прости, но мне придётся прекратить эту бессмысленную игру.

— Спасибо, Марк, но ты опоздал с этим. Мы с Аристоклом уже поняли друг друга.

— Вы с Аристоклом.... Не забывай, я твой муж,— проговорил Марк совершенно беззлобно.

— Если ты мой муж, тогда почему встречался с Айной?

— Ну, с кем-то я должен был встречаться, — выпалил он неосознанно.

— И малолетка для этих встреч подходящая кандидатура?

— Так, кто из нас за кем шпионит?

— Ты извращенец!

— Она давно не ребёнок!

Звук открываемого люка заставил их замолчать.

— Вы так здесь надрываетесь, — проговорил Аристокл с кислой миной, — что не услышать ваши семейные разборки было просто невозможно.

— А, ну, вот и ты,— как-то успокоено произнёс Марк,— полагаю, я здесь лишний.

— Да, идите вы оба!!

Айна развернулась и скрылась в другом направлении, оставив мужчин один на один.

— Хорошо же ты устроился,— вымолвил Марк,— сначала ты ухаживаешь за моей женой, потом ты хочешь жениться на Айне, теперь ты снова вьёшься возле Клейто. Ты бы определился, наконец.

— Я тебе вот, что скажу, ты можешь иметь кого хочешь, но только Клейто я в обиду не дам.

Аристокл угрожающе двинулся на Марка, но странные звуки, раздавшиеся за дверью рубки, заставили их как по команде разом броситься в один проём.

Экран был наполнен яркими фантомами, похожими на крабовидные кляксы, в центре которых импульсивно открывалось и закрывалось тёмное круглое отверстие, словно хрусталик зрачка. Фантомы находились в постоянном движении, они плавно видоизменялись каждую секунду, то приближаясь к поверхности виртуального экрана, и, словно натыкаясь на него, отдалялись. Взвывающие звуки издавал прибор накопитель, его индикаторы подскакивали с каждым новым ударом по экрану.

— Боже, что творится? Какой поток!

Возбуждённый Марк перебегал от одного прибора к другому и не скрывал эмоций.

— Экипаж, срочно в рубку! — объявил Аристокл по внутренней связи и довольный подмигнул Марку.

Последней в отсек вбежала Клейто, и в этот же миг стены маленького помещения исчезли. Пятачок пола, на котором находилась вся команда, уже медленно вращался в белёсом, тусклом пространстве. Фантомные видения исчезли, а вокруг, словно рукава потянулись разноцветные извивающиеся светящиеся лучи. Некоторые лучи почти прикасались их тел, отчего приходилось изворачиваться, и пригибаться к полу, как к спасению, потому что пол эти лучи огибали со всех сторон. Прошла буквально минута, когда эти нити словно соткали новое пространство, которое выглядело очень плотным, но, не смотря на это, оно так же находилось в постоянном изменении. Невозможно было зафиксировать в голове подробности увиденного. Это были геометрически правильные формы от простых, до невероятно сложных, но так гармонично связанных между собой и так притягательно красиво, что хотелось непременно остановить движение, и непременно разглядеть подробности. Возникало ощущение перестройки мозга на новую волну. Мозг жаждал контакта, но не успевал уцепиться за эти мгновения, а в душе возникало ощущение, похожее на притяжение чего-то совершенного, настоящего и естественного, но в то же время неуловимого. Дух захватывало от этих перемен. Ясно было одно, они находились внутри чего-то, необъяснимого, как инородное тело, полностью несопоставимое с окружающим миром. Ничего подобного в реальной жизни не существует, хотя...

Внезапно движение среды прекратилось, и тут же раздались непонятные звуки, словно где-то рядом тихо переговаривалась толпа народа, один из голосов усилился:

— Я Айна. Я поняла, что вы ищите меня вместе с телом Марка. Сразу хочу сказать — тело Марка погибло. Извини, Марк, я не смогла справиться с управлением, к сожалению.

Понятно, что пока ещё никто не успел выйти из транса. Между тем, Айна медленно продолжала.

— Теперь я не смогу вернуться назад, к вам. По сути, я для вас погибла, но чудом, предоставленным вами, имею возможность видеть вас и слышать. Нет, Марк, даже ценой твоей жизни, пути назад нет.

— Я точно знаю, как это сделать! — выкрикнул Марк в остановившееся, невероятно совершенное творение, не то архитектурное, не то прикладное дизайнерское искусство.

— Марк, ты на ложном пути.

— Я обязан это сделать, даже затем, чтобы искупить свою вину перед тобой. Господи, как я был ослеплён!

— Не изводи себя. Ещё не известно, есть ли здесь хоть чья-нибудь вина.

Айна немного помолчала и продолжила:

— Вы не представляете, себе, что это за мир. Все события здесь понимаются иначе. Любое действие, произошедшее на Земле, здесь кажется таким естественным и простым, а главное понятным. Вы не видите нас, но это поле постоянно находится во взаимодействии с вашим миром, видно так было задумано. Но вы и не должны чувствовать нас, в этом нет надобности. В сотворённом мире в глобальных масштабах всё, что ни делается всё оправдано, всё правильно, всё на пользу этого мира. Здесь нет пагубных и лживых мыслей. Даже зло оправдано, ведь оно идёт, прежде всего, от добрых помыслов. Другое дело, вы не умеете делать себе благо, не воспользовавшись методами зла. И только время ваш суровый учитель, который поможет подняться вам над пороками. Каждый должен пройти свой путь познания и понимания добра и зла. Кто-то поймёт, а кто-то так и придёт сюда, не познав. Но этот мир для всех одинаков. Этот мир для всех открыт. Если на Земле мы лгали порой сами себе, не понимая этого, то здесь открывается и то, почему мы лгали, и эти причины кажутся смешными. Здесь нам открывается настоящая правда той, прошлой жизни. Чистая, как слеза ребёнка, как сама природа. И отступать от правил нисколько не хочется. Но вам, людям дан облик, благодаря которому, вы свободны в своих действиях и мыслях, а это самое важное. Нет никакого сомнения, что я любила Марка. Но Марк, ты ничего не потерял. Я знаю твоё будущее. Потому что я сама оттуда.

— Ты шутишь, Айна, разве ты не видишь, что я в теле Клейто? Ты это понимаешь?

— Понимаю, но не шучу, а сейчас я должна проститься с вами. Я не могу долго удерживать поле. И всё-таки, вы счастливые!

Айна замолчала, и поле вокруг платформы вновь начало пульсировать новыми и неповторимыми снимками.

— Я знаю, как это сделать, — твердил Марк полушёпотом, словно сумасшедший, не находя себе места, — я обязан это сделать, я виноват перед ней. Я не понимал этого, я был дубиной.

— Мне кажется, что я когда-то была здесь. Или мне это снилось?— проговорила отрешенно Клейто.

Аристокл задумался.

— Может, этот мир приходит к нам во сне, или нам это кажется? — отозвался он.

Внезапно, движение среды прекратилось, и все почувствовали некоторое давление, словно их начали погружать на дно океана. Но каким было их удивление, когда перед ними возник образ Итеи Флокки, все только ахнули, ведь она стояла рядом с ними, прямо на платформе. Словно испугавшись, вся группа отпрянула от неё в противоположную сторону платформы.

Воспоминания острой болью прошлись по всему телу Аристокла. Всё реже она являлась ему ночами, всё реже память возвращалась к её образу. И вот она, умиротворённая и спокойная снисходительно смотрела на кучку людей, словно мать на своих несмышленых детей.

— Вам не следовало бы являться в мир, который не предназначен для вас. Вы предприняли огромный риск, придя сюда на своей несовершенной машине. Рано, очень рано вы нарушили эту цепочку знаний. Ведь вы не научились самому главному — управлять временем. И именно поэтому вам нельзя здесь долго находиться. Время здесь имеет другой смысл, вернувшись домой, вы многому будете удивлены.

Итея остановила долгий взгляд на Аристокле, и Клейто невольно опустила глаза. В её памяти вновь пронеслись картины прошлого, когда она видела этих двоих по Инфо и так же, как и тогда она проглотила комок зависти. Её душа отозвалась ноющей тоской, чего давно уже с ней не происходило.

— Мы поняли друг друга, — произнесла Итея, но Аристокл так и продолжал молчать, не выходя из транса.

— Вы должны спешить, — добавила она, — Прощайте!

Итея исчезла вместе со стесняющим тела давлением, и видения вновь принялись пульсировать своими фантастическими проектами. Прямо на глазах материализовалась панель управления, и виртуальный дисплей, цифры на нём мигали уже в обратном порядке и только, тогда когда появился ноль, прозвучал сигнал разделителя. Он требовал активации прибора вероятностей, на установке, которой настаивала Клейто. Нужно было просто набрать на виртуальной панели, заполненной цифрами и знаками, временной отрезок будущего и тогда, мисиды, прошедшие через накопитель установки должны открыть перед ними знания, в том числе и те, которые ещё не открыты человечеством.

К панели никто не спешил, так как слова Итеи, только что прозвучавшие сидели в мозгах экспериментаторов, словно ноющая заноза. Наконец, появились и стены отсека, скрыв от глаз пульсирующие инженерные совершенства потустороннего мира.

— А, где Марк? — спросил вдруг Игул, и Аристокл, выйдя из оцепенения, мельком взглянул на Клейто.

— Наверное, он пошёл к себе, — проговорила Клейто, — да и я тоже пойду, всё же, я его жена, — закончила она, в упор глядя на Аристокла.

Клейто вышла из отсека, и Аристоклу пришлось долго изучать поверхность закрывшегося за ней люка.

— Нет! Мы имеем права отступать от правил, мы просто люди!— упрямо проговорил Аристокл, тупо глядя на Игула.

— Что ты хочешь этим сказать? — недоумённо уставился на него Игул.

* * *

— Марк!

Она подошла к нему и осторожно положила руку на его голову. Лёжа на кушетке, уткнувшись ничком в ладони, он простонал:

— Уйди, Клейто.

Скинув её руку, он вновь уткнулся в подушку.

— Я пришла, — тихо, но упрямо проговорила она.

— Зачем?

— Помнишь, мы говорили — в горе и в радости.

— Прекрати, Клейто, не смешно.

— Конечно, ничего смешного в том нет, что ты теперь должен обо мне позаботиться.

— Не доставай, пожалуйста, о тебе теперь будут заботиться другие.

— Ошибаешься, Марк.

— Ну, что ты такое говоришь? Ты же сама знаешь, что никогда в жизни у меня не было печали или заботы, о постороннем мне человеке. Я жил, как бы в себе и только для себя. И тут судьба мне подкидывает именно то, что мне было необходимо, только я этого никогда не понимал. Да я и не успел понять, как следует, что это такое. Поистине, что имеем... Идиот, эгоист, я потерял её и теперь пожинаю плоды. Я исчезну, уйду отсюда, это единственный, правильный выход. Я должен это сделать. Я верну тебе твоё тело, Клейто и уйду! Как ты не можешь понять, я не смогу теперь жить, когда нет её, понимаешь, и виноват в этом я сам. Я не смогу дальше так жить! — простонал он гнусаво.

Наконец, он замолчал и, подняв глаза, увидел, как по щекам Клейто медленно текли слёзы, но она, почему-то не замечала их.

— Не плачь, Клейто. Ты в теле молодой девчонки, твоя жизнь в самом начале. Аристокл любит тебя, и ты его любишь, просто не хочешь ему простить, и я тут ни при чём.

— Всё разложил по полочкам. Молодец! Только не нужно за всех решать, тем более за Аристокла. Ты сам видел сегодняшнюю сцену приверженности.

Чему-то усмехнувшись, он проговорил:

— Ах, Клейто, Клейто, разве ты не видишь, нами управляет бог.

Он медленно сел на кушетке и прижав к своей груди, разволновавшуюся Клейто продолжил:

— Ему не интересны наши чувства

— Боже мой, Марк, я и не знала, что у тебя есть чувства, — без эмоций произнесла Клейто, — а если серьёзно, то уже поздно говорить о наших чувствах.

Отстранившись от него, она поднялась на ноги и прошлась по отсеку.

— У меня на этот счёт другое объяснение. Я уверена, что этот Бог и Властелин, ни кто иной, как сама Итея Флокки.

Последние слова были брошены в неведомые выси, с выразительным апломбом.

Марк огорошено посмотрел в её, горящие сумасшедшинкой глаза.

— Нет, Марк, я не спятила.

— Клейто, тебе нужен отдых,— произнёс заботливо Марк, и, поднявшись с кушетки, уступил место ей.

Клейто не сопротивлялась. Устраиваясь поудобнее, она свернулась калачиком, словно ребёнок и притихла. Осторожно укрывая её одеялом, Марк присел рядом с ней и проговаривал:

— На счёт Аристокла можешь не беспокоиться. Её здесь нет, он твой.

— Ты опять об этом. Марк, знай, Итея обо всём позаботилась и тебе теперь от меня не отвертеться.

— О чём это ты?

— О твоём ребёнке.

Марк минуту молчал, и, покачав головой, потрогал её лоб. Казалось, она дремала, потому, что неизвестная усталость брала своё, но ей хотелось говорить дальше и она шептала:

— Господи, как она всё правильно спланировала!

Марк, поднявшись на ноги, прошёлся по отсеку и крикнул в пустоту

— Что здесь происходит?

Клейто неожиданно подскочила на месте и бодро села.

— Нет, Марк, ты послушай, и убедись сам, в том, что я говорю правду. Наши с Аристоклом дети родились искусственным путём, кроме одного, и то, благодаря её циничному старанию. Я же помню, он люто ненавидел меня и вообще, он был от меня слишком далёк и не только по возрасту. Что же произошло с его сознанием? Откуда взялась эта нелепая любовь и забота? Ну, теперь-то я знаю, откуда и зачем. Пойми, знаний Аристокла, даже вкупе с Игулом не хватает для осуществления дальнейших событий. И вот, появляешься ты, никто иной, именно ты — учёный в той сфере, которую нужно было именно ей. И наплевать ей, что у тебя осталась семья — Юм бессильна перед её властью. Я же являюсь ключом к тебе. И тут она поняла, что пылкие мысли Аристокла слишком удалились от скорбной памяти о ней, да и наш с тобой брак всё ещё почему-то остаётся по расчёту. И вот, Айна — красная тряпка для боя быков и не важно, кому она достанется, всё равно ей уготовано уйти со сцены, ведь ты предназначен для меня, Марк! Аристокл — для Итеи. Ответ...

Клейто неожиданно замолчала. Марк не сводил глаз с её бледного, покрытого мелкими бисеринками лицо.

— Аристокл и Итея, — хихикнула она,— каким сложным было решение! Он не сходится! — крикнула она, так, что Марк вздрогнул.

— Кто? — невольно отозвался он.

— Ответ!

Клейто не смотрела на него, она глядела куда-то вдаль.

— Зачем она превратила тебя в женщину?

— Клейто!

— Нет, задача ещё не решена! Ты увидишь, она ещё что-нибудь выкинет. Марк, это ещё не всё!

— Аристокл, Игул, срочно в мой отсек! — крикнул он по внутренней связи, — С Клейто что-то происходит!

Первым вбежал Аристокл. Он подошёл к отрешённой Клейто и потрогал её мокрый лоб.

— Нужно срочно убираться отсюда.

Игул вошёл со стаканом в руке, он попытался её напоить, но она лишь оттолкнула его в сторону и крикнула в потолок:

— Итея! Где ты, Итея? Что ты сделала с нами? Отпусти нас Итея!

Аристокл в прыжке поймал её и, обхватив руками, прижал к себе.

— Клейто, милая, всё хорошо, успокойся. Я с тобой.

Оторвавшись от его рук, она пристально стала вглядываться в его лицо.

— А, это ты, Аристокл?

Отпрянув от него, она будто что-то вспомнила.

— Ты?! Как ты смеешь ко мне подходить? Ты. Чудовище! Неужели ты забыл, как оставил меня наедине с охраной, как бросил гнить в марсианскую тюрьму и если бы не Фарбус, что бы со мной стало? Неужели ты думаешь, я обо всём забыла? А, как красиво ты вынул из меня душу?! Неужели ты думаешь, после всего этого я поверю, хоть единому твоему слову? Да, я ненавижу тебя!

Она давно хотела ему это сказать. Как она благодарна этому случаю! Слова будто сами вырывались наружу. После столь бурных эмоций наступила гробовая тишина. Аристокл вновь пытался подойти к ней, но она отпрянула в сторону Марка.

Свои эмоции Аристокл спрятал поглубже, сказав первое, что пришло на ум:

— Значит, всё-таки Марк, этот совратитель малолетних.

Клейто зло усмехнулась.

— А не пошли бы вы оба к чёрту, потому, что оба стоите друг друга. Хотела бы я посмотреть, как ты будешь выкручиваться из создавшейся ситуации, женившись на Айне. Заметь, на Айне. Лично, я за тебя не собиралась, мне хватило прошлых лет. Но я до сих пор теряюсь в догадках, кто же из вас совратитель малолетних? Знайте оба, у Айны будет ребёнок.

— Что?

Они не сводили друг с друга глаз.

— Посмотри, Игул, — саркастически проговорила Клейто, — они даже сейчас пытаются обмануть друг друга.

— Я не собираюсь отказываться от своего ребёнка, — наконец произнёс Марк.

Казалось, Игул внимательно наблюдал за происходящим, но тут, вдруг понял, что пора бы, наконец, вступиться, за брата, но как?

— При твоей нынешней внешности, Марк, проблем с детьми не будет, — выпалил он, машинально.

Марк не собирался вступать в полемику. Круто развернувшись, он схватил Игула за шиворот и с силой толкнул его к двери, благо, что тело Клейто прибывало в отличном состоянии. Тяжело поднимаясь, Игул потёр ушибленную голову и произнёс:

— Помнится, мы это уже проходили, но только гнев исходил от землянки Ольги Травкиной.

Не успев ещё встать на ноги, он вновь получил сильный удар в область живота.

— Боже, а это впервые.

Игул не сдавался и, попытавшись встать, он опять получил ногой в бок. Больше он встать не пытался, и только, свернувшись клубком, успевал прикрывать голову.

— Прекрати, Марк! — одёрнул его Аристокл, — ещё не хватало перебить здесь друг друга.

В этот момент они ясно услышали шипящие звуки ударов снаружи.

— Быстрее в зал управления! — крикнул Аристокл и потянул Клейто к двери.

Виртуальный экран показывал живой огонь. Слышался какой-то треск, шипение и чувствовались глухие удары по тарелке. Прибор накопителя взвывал, показатели датчика росли с бешеной скоростью

— Что произошло? — выкрикнул Марк.

— Итея нас предупреждала, нельзя здесь долго находиться,— отозвался Аристокл.

Клейто, почти на автомате, включила аварийную систему, но на её помощь она надеялась слабо. Внезапно экран словно рассыпался на мелкие кусочки и в её мозг вновь, как и в прошлый раз, врезались острые лучики тысяч кристаллов.

8.Прошлого больше нет.

Страшно хотелось пить. По вискам долбило так, что казалось, голова вот-вот разломится на части. В лицо бил яркий свет, отчего ей пришлось с большим трудом открыть глаза. Приподнявшись, она огляделась по сторонам. Рядом валялось разбитое непонятное сооружение, вдали виднелись постройки какого-то города. Наконец, Клейто подняла глаза к небу, там не было ни единого облачка. Вокруг простиралась голая, пустынная местность, лишь кое-где торчали странные растения. Всё это жутко напоминало Землю, в районах степей или болот. Но только здесь кое-где валялись каменные глыбы, как будто принесённые с другого места. Скорее всего, автолёт Клейто, натолкнулся на один из этих камней, именно на него были похожи искорёженные фрагменты, рассыпавшиеся по всей округе ворохом металла и пластика. Клейто осторожно поднялась на ноги. Её вестибулярный аппарат понемногу начал делать свою работу, благодаря чему, она медленно побрела в сторону города. Немного погодя, её догнал ярко-оранжевый автолёт, покружив над Клейто и, немного подумав, он плюхнулся рядом с ней. Из него выбежало двое мужчин в такой же яркой униформе.

— Ещё один потерпевший,— проговорил один из них.

— Пройдите, пожалуйста, в автолёт. Мы окажем вам необходимую помощь,— суетливо отозвался второй.

Она и в самом деле очень в ней нуждалась, поэтому послушно забралась внутрь. Её тут же начали осматривать, сдирая лохмотья остаточной одежды, поставив при этом укол. Её чувства слегка притупились, зато она могла слышать, о чём говорят эти двое, хотя смысл их слов ей был непонятен.

Сдавая в клинику, дежурной бригаде перебинтованное тело Клейто, агент мед службы выдал данные:

— Мужчина, приблизительно сорока лет, лёгкая амнезия, множественные ожоги неясного происхождения. Внутренние органы в порядке. Оказана первая помощь. Странно, но данные на личность отсутствуют.

Проснувшаяся внезапно память тут же заставила её громко застонать. "Боже, наверное, все погибли, и я теперь в теле Аристокла. Господи, все погибли!"

Её стон был услышан.

— Срочно в реанимацию! — донеслось до её уязвлённого сознания.

Открыв глаза, она вдруг спросила:

— Я на Земле?

— Успокойтесь, всё будет хорошо.

* * *

Уже через неделю Клейто почувствовала полное облегчение, её кожа полностью восстановилась, а голова не болела. Теперь она могла бродить свободно по просторной светлой палате и донимать вопросами медсестёр, но те весьма неохотно вступали с ней в разговоры. Единственное, что она смогла узнать от них, так это то, что всё-таки эта клиника находится на планете Марс. Приводил в смущение, лишь факт отсутствия над городом защитного купола. Клейто здравомыслящий человек, поэтому для неё логически напрашивался вопрос:

— А какой сейчас год?

Ответ вызвал тихую депрессию. С того дня, как они вчетвером отправились искать Айну на продиноходе, прошло целых пять лет. Стало понятно, отчего такое яркое небо,— здесь успели установить земную атмосферу.

— Кто же сейчас Архиват Апек?

— Да, сильное у вас было сотрясение.

Медсестра прошла к окну и, затемнив его, проговорила:

— Доктор запретил выдавать вам слишком много информации.

— И всё-таки?

— Олег Виндеконд, — сдалась медсестра.

— А... как же, Аристокл?

— Это был последний вопрос.

— Ну, миленькая, ну ответьте, это очень важно.

Клейто подошла к ней вплотную и чувственно заглянула её в глаза, на что та, в смущении опустила их, но пошептала:

— Он в отставке и сейчас отдыхает с семьёй на Земле.

Клейто в изумлении уставилась на неё.

— У вас есть зеркало?— машинально спросила она.

— Да, пожалуйста.

Медсестра вынула из кармана маленький кругляш. Вырвав его, Клейто встретилась взглядом с Марком Соло, не утратившем с течением времени молодость и обаяние. Марк в задумчивости нахмурил брови.

— Я схожу с ума, — прошептала Клейто, — последняя стадия шизофрении.

— Что вы? — испугалась медсестра, — Господи, меня же предупреждали. Всё, ни слова и в постель! — скомандовала она.

— Да, — кивнула в ответ Клейто, — да, спать, только спать.

Она ничком упала в кровать и закуталась в одеяло.

Аристокл жив. У него какая-то семья и не понятно, где она могла находиться все эти пять лет. Судя по свежести ран, катастрофа с ней произошла будто вчера или даже сегодня. Но тело Марка было утеряно даже раньше того памятного десятого августа. Пять с лишним лет оно где-то зависало и, причём не старилось. Неужели в том самом месте, где время протекает иначе? Иначе, это как? Клейто знала, что моноинфоидное поле не что иное, как связь между различными пространствами? Но время невозможно ускорить или остановить, в этом мире, это факт. Всё дело в существовании других пространств. Это невероятно, но это тоже факт. Нужно срочно встретиться с Аристоклом, думала Клейто,— вероятно они с Марком её потеряли. Помнится, Клейто была в теле Айны, это даже логично, что она пропала вместе с её телом. Должно быть, Марк теперь обрадуется, увидев своё тело, и они смогут все вместе поработать над тем, чтобы всё вернуть на свои места. "Завтра нужно будет срочно выписаться, — думала Клейто, засыпая под влиянием снотворных".

Но утром, сразу после завтрака в палату вошли люди в строгой униформе. Их было трое. Старший по званию сразу обратился к ней:

— Итак, мистер неизвестный, анализ вашего ДНКа помог установить ваше истинное имя. Вы Марк Соло, находящийся в розыске. В связи с этим, мы обязаны вас арестовать за преступление совершённое вами пять лет назад.

— Минутку, о каком преступлении идёт речь?

— От ваших действий пострадали две женщины.

— Я хочу слышать саму формулировку обвинения.

— Здесь написано: Воздействие на мозг пострадавших волнами неизвестного происхождения и получение этих волн незаконным лабораторным методом.

— Разве есть такая статья?

— Суд разберётся, к какой статье относится ваше преступление.

Но Клейто решила сопротивляться, понимая, что это пустой номер.

— А как же давность лет? И где заявление самих пострадавших?

— Суд во всём разберётся, а пока мы выполняем приказ.

Двое помощников ловко сцепили её руки и вытолкнули из палаты.

* * *

За пять лет однозначно, утекло много воды. За это время тюрьмы Апек были заменены вольными поселениями, где заключённые трудились на благо общества. По сравнению с прошлым, предварительная камера Клейто выглядела, чуть ли не гостиничным номером, с той лишь разницей, что окна в ней отсутствовали. И всё же. Клейто была приятно удивлена, когда ей разрешили смотреть Инфоскоп. С жадностью, она листала программы, в надежде увидеть там родных и знакомых. Наконец, наткнувшись на голограмму сына, она с умилением прослезилась. Конечно же, он был совсем юн, но его внешность, как ни странно, напоминающая отца, говорила об его хватке и умении. Клейто была удивлена, ведь в детстве он был очень нежен. Она наполнилась гордостью за сына, хотя, о нём говорили скупо и уже вообще не говорили об Аристокле. Что же произошло? Почему он так рано ушёл с поста Архивата? И что же ей теперь делать?

Объявить себя в открытую, о том, что она это Клейто, она не могла, ясно, что её посчитают сумасшедшей. Раскрывать воздействие мисид, равносильно и однозначно — подписать себе суровый приговор. Утешало лишь одно — адвокат, назначенный для Клейто, пообещал найти пострадавших и свидетелей того давнего "преступления". Клейто с замиранием сердца ждала, занимая себя единственным занятием — просмотр Инфо, где частенько стала упоминаться персона Марка, нет сомнения, о его возвращении из ниоткуда стало известно журналистам. Оказывается, о нём на Марсе помнили.

По утрам, Клейто не забывала накачивать своё тело. Её это забавляло. В мужском теле она чувствовала себя легко и свободно, а силовые упражнения, которые ей раньше вообще не удавались, сейчас не стоили особых трудов. Клейто обратила внимание на то, что Марк любил своё тело, на нём не было ни капли жира и складок. Мышцы налиты и Клейто может свободно отжаться на перекладине до тридцати раз, когда в её бытность она не могла подтянуться и разу. Приняв душ, она долго изучала себя в зеркале и откровенно любовалась. Единственное, что её раздражало, это бритьё. Опять же, состояние её женской души... "Интересно,— думала она, а какого было Марку в её теле?" Вероятно, Марк не опускался до того, чтобы обращать внимание на думы об этих вещах. В этой ситуации его интересовали более высокие материи. Во всяком случае, ничего такого она за ним не замечала. Он вёл себя, как мужчина. Так и она может надеть платье, но почему-то не хотелось, да и все вокруг уже думают, что она Марк.

Эти мысли прервал звук открываемой двери. На пороге стоял Аристокл. Они долго изучали друг друга. От этого неожиданного видения в памяти что-то зашевелилось, горло перехватило, от чего она не могла проронить и слова. Лишь лёгкое удивление выражали его глаза и ничего более.

— Да, это он,— вымолвил Аристокл.

И только сейчас Клейто обратила внимание на стоявшего у Аристокла за спиной своего адвоката. Дверь медленно стала закрываться

— Постой, Аристокл! — крикнула Клейто, но дверь лишь плотнее придвинулась к косяку, и замок выдал серию щелчков.

На следующий день перед Клейто предстала она сама, то есть её тело. С удивлением она заметила, что Марк одет именно по-женски. Более того, её тело вновь налилось, а изящная причёска подчёркивало её странную привлекательность, а ещё удивительнее было видеть себя слишком молодой. Это была привлекательная, интересная, элегантно одетая женщина. Взгляд её был строгим, немного отрешённым, и ни грамма удивления. Хотя, казалось бы.... Но, Клейто уже привыкла видеть Марка в своём теле, поэтому она, боясь, что дверь перед ней вновь закроется, выкрикнула:

— Марк!

адвокат, пришедший вместе с ним, выразил удивление.

— Мне кажется, господин Соло, сейчас не тот случай, чтобы симулировать невменяемость. Если обнаружат обратное, мне будет трудно помочь вам. Вслед за адвокатом вошёл Марк в обличии Клейто и ещё один седовласый, худой человек с угрюмыми глазами и отвислыми щеками. Это был следователь. После того, как все уселись, он заговорил скучным и усталым голосом:

— Итак, госпожа Виндеконд, вы узнаёте этого человека?

"Виндеконд"?! — отдалось в голове Клейто.

Голубые глаза кукольной Клейто ласково взглянули на ту, которая находилась сейчас в теле Марка и, сощурившись в улыбке, ответила:

— Естественно, этот мужчина мой бывший муж — Марк Соло.

Похоже, что немые флюиды, посылаемые Клейто для Марка, не достигали цели.

— А вы, господин Соло, узнаёте свою бывшую жену?

— Почему же, бывшую? — смело проговорила Клейто

— По закону Апек, супруг, оставивший свою супругу без видимых на то причин, перестаёт им являться по истечении некоторого времени, а так же теряет всё своё имущество в пользу пострадавшей. Так, вы узнаёте свою бывшую жену?

Клейто пролепетала осипшим голосом:

— Да, это Клейто Соло. А, поземному — Ольга Владимировна Соло.

— Так, в чём вы его обвиняете, госпожа Виндеконд?

— Пять лет назад этот человек облучил меня и ещё одну девушку лучами неясного происхождения у себя в лаборатории.

"Он что, специально это делает?— лихорадочно думала Клейто,— хотя, всё может статься". Помнится, ещё на Земле он с успехом провернул ситуацию со смещением её из её же собственной лаборатории.

— Минутку,— обрела дар речи Клейто, — здесь не хватает второй пострадавшей.

— К сожалению, это не возможно,— лаконично заявил следователь, — Айна Перкинс неизлечимо больна и сейчас находится на лечении в клинике для душевнобольных. Сами понимаете, она не может принять участие в данном расследовании.

Встретив недоумённый взгляд Клейто, следователь мягко пояснил:

— Юридического голоса она не имеет, зато сама является неоспоримым доказательством того вреда, который вы ей нанесли.

— Но, это не правда! — Клейто настойчиво искала поддержку у своего двойника, но Клейто — два имела непроницаемый вид.

Итак, Айна в психушке.... Та девушка, которая пропала в мисидном пространстве вместе с телом Марка, теперь в психушке. Интересно, кто сейчас в её теле? Может она сама?

— Имею ли я право просить очной ставки со свидетелями? — резким тоном спросила Клейто.

— Аристокл Виндеконд сейчас не сможет быть, он занят, тем более что он уже вас опознал, но с Игулом Виндекондом — его двоюродным братом мы можем устроить встречу,— проговорил адвокат, переглянувшись со следователем

— Да, конечно, — согласился тот.

Клейто — два заволновалась

— Надеюсь, господин следователь, расследование не затянется на неопределённый срок? Дело в том, что скоро мне предстоит покинуть Марс. Билеты на Землю уже куплены. Так может, не стоит тащить сюда Игула Виндеконда, ведь, итак всё ясно.

"Это немыслимо! — возмущалась про себя Клейто, испепеляющее глядя на Марка".

— Не беспокойтесь, госпожа Виндеконд, следствие разберётся в кратчайший срок и второй свидетель нам только поможет.

— Да, хотелось бы.

Клейто убивала такая разительная перемена, произошедшая с Марком.

* * *

Несмотря на кажущуюся поспешность, Игула привели лишь через неделю. Неживой, тусклый взгляд Игула удивил Клейто не меньше, чем убийственное поведение Марка. Так, что же тут произошло за эти пять лет? Клейто рисовала в своём воображении неутешительные картины и рисковала пребывать в неведении ещё лет несколько. Обрести свободу, для неё стало первейшей задачей, на грани отчаяния.

На вопрос о том, узнаёт ли Игул Марка, тот ответил утвердительно, и даже задал вопрос:

— Где ты был все эти годы?

Клейто безнадёжно опустила голову. Ей самой хотелось бы об этом знать. Но вдруг, она подумала: наверняка Игул думает, что перед ним сейчас сидит Айна. Ведь это её сознание вместе с телом Марка исчезло тогда — десятого августа. А теперь оно вдруг появилось. Понятно, что в данный момент он не собирается афишировать этот факт и по обыкновению играет на публику. Но, если тело Айны сейчас в клинике для душевнобольных, то Игул запросто может подумать, что видит настоящего Марка, а в клинике находится настоящая Айна. Тогда, кто была Клейто — два? Из стопора мыслей её вывел ещё один вопрос Игула:

— Как ты себя чувствуешь?

Это была подсказка. Нет сомнения, он думает, что перед ним Айна.

— Он будет лжесвидетельствовать, — вместо ответа выпалила Клейто.

Брови Игула чуть приподнялись.

— У него есть для этого основания? — спросил заинтересованно адвокат.

— Конечно. Помнится, я ударил его.

Глаза Игула поползли вверх. Но адвокат вдруг заговорил:

— Я думаю, это не поможет нашему следствию.

— Нет, постойте, — перебил его следователь, — это так, господин Виндеконд?

— Да, было дело однажды, — ответил Игул, сверля Клейто глазами,— и что с того?

"Теперь он точно думает, что она это Марк", — подумала Клейто и вцепилась:

— Я понимаю, это слабая причина, для того, чтобы говорить неправду, но спросите его, где это происходило.

Игул со злорадством, взглянул на неё, позабыв, что за его реакцией внимательно наблюдают и адвокат, и следователь.

— Вам нет смысла лгать, господин Виндеконд, — поддержал Клейто адвокат.

Словно взъерошенный петух Игул произнёс:

— Ну, хорошо, я скажу, но только за это я уже отсидел. Мы проводили испытания в одной из наших лабораторий, и господину Соло не понравилось моё высказывание в адрес его внешности. Он вёл себя словно подросток, которого уязвили.

— О какой лаборатории идёт речь? — заинтересованно произнёс следователь.

— Можете его не спрашивать, господин следователь, он опять продолжает лжесвидетельствовать, — вставила опять Клейто.

Брови Игула вновь медленно поползли вверх.

— Но, я напомню ему, где это происходило.

Клейто поймала взгляд Игула и старалась держать его в мысленном потоке.

— Это происходило во дворце "Прогресс" в три тысячи сто восемнадцатом году. Мы с ним повстречались у дверей мини лаборатории Аристокла Виндеконда, во дворце "Прогресс". В остальном, господин Виндеконд не врал, когда говорил, что обозвал меня парнокопытным рогатым животным, за что и получил по заслугам.

Наконец, Игул приобрёл осмысленный взгляд, а его щёки, как и в давние времена, заполыхали огнём

— Так было, Игул? — поспешила спросить Клейто, не доверяя следователю.

— Игул медленно ответил:

— А кое-кто попытался окрасить меня в голубой цвет?

Они не сводили друг с друга завороженных глаз, и Клейто с облегчением откинулась на спинку кресла. На всякий случай она добавила:

— Я имел в виду вашу тесную дружбу с Архиватом Апек.

— Теперь, когда вас, господин Виндеконд уличили в лжесвидетельстве, надеюсь, вы станете говорить правду и только правду?

— Да, конечно, господин следователь. Я всё скажу, как есть.

Теперь Игул был бодрым и оживлённым и глаза его были не столь тусклыми, как в самом начале. Минуту он напряжённо соображал, а после выдал подробнейший рассказ.

— Пять лет назад, ясным утром десятого августа в моей лаборатории раздался сигнал видеофона. Звонил Архиват и просил срочно собираться в Эймос. Он беспокоился о своей бывшей жене Клейто. Когда мы приехали в Эймос, то обнаружили вопиющие нарушения техники безопасности при использовании электроприборов. Марк Соло, как известно, занимался испытаниями шаровых молний, для применения их на практике.

Клейто искоса взглянула на следователя и отдалась воле Господа. Тем временем, Игул продолжал:

— Асинхронные токи, проходящие по жидкому проводнику на минимально короткое время, вызывали индукционные колебания, подобно сверхнизким токам. Их излучение давно изучено, но воздействие на мозг несёт несколько негативный характер. Как известно, шаровая молния, имеется в виду искусственная...

Мечтательно подняв к верху глаза, Игул настроился на долгий рассказ, но следователь, деликатно кашлянув, перебил его:

— Значит, вы, как специалист утверждаете, что Марк Соло нарушил технику безопасности при использовании электроприборов, что и привело к телесному и умственному повреждению людей.

— Что касается телесных, то я лично видел этих женщин, находящихся без чувств некоторое время, потом они пришли в себя, и тому есть куча свидетелей. Теперь на счёт Айны Перкинс. Своё заключение, уже после того, как она родила, дал доктор Мысский, а до этого она вела себя вполне адекватно. Впрочем, об этом вам может поведать сам доктор.

"Похоже, Игул сделал всё возможное. Да, воздаст ему Бог,— думала Клейто, вот только что скажет судья"?

Суд состоялся через два дня. По сути, на нём присутствовал тот же состав, что и накануне, добавились лишь присяжные заседатели и адвокат от заявителя. Сам заявитель, а им, оказывается, был сам Аристокл Виндеконд, на заседании отсутствовал. Заседание шло ровно час. После судья зачитал обвинительный приговор, где Марку Соло вменялось заплатить штраф размером стоимости одной лаборатории, которая уже давно перешла в руки его бывшей жены Клейто Виндеконд.

Оказывается, за дверями суда их поджидала армия журналистов, ищущих сенсаций. Их инфо пчёлы кружили прямо над головой Клейто, которую сопровождали Игул и адвокат. Что могла сказать им Клейто, кроме слов: "Кажется, всё закончилось, но не для меня". Большего из неё выжать не удалось. А репортёры жаждали сенсаций на тему участившихся скандалов вокруг мисидологии.

* * *

Из отрывочных кусочков передач по Инфо, она составила неполную картину событий, произошедших, за последние пять лет. Теперь международный комитет по надзору за безопасной наукой в полном объёме хозяйничает и на Земле, и на Марсе. Мир не без добрых людей, то есть, благодаря честным гражданам, все лаборатории, в том числе и те, которые находились под покровительством Архивата Апек, были рассекречены и тщательно проверены. В результате проверки почти пятьдесят процентов лабораторий, в основном в Апек были ликвидированы. Игул Виндеконд, как непосредственный руководитель многих из них, отсидел небольшой срок и откупился почти всем своим имуществом. Аристокл же был отправлен в отставку, что уже являлось наказанием за бездумно использованные деньги казны Апек. Можно сказать, что Аристокл отделался лёгким испугом, в отличие от Игула. Неизвестно, что бы присудили им, если бы стало известно о чудовищных ошибках в ходе экспериментов. О них молчали и, соответственно, лаборатории Флокии, принадлежащие Клейто, как бы ни было это странным, избежали печальной участи.

Олег же не был причастен к наукам, и в свои восемнадцать лет он занял пост Архивата Апек. Не смотря на то, что хватка Виндекондов чётко прослеживалась в его работе, его хобби было искусство и музыка. Не удивительно, что повсеместно стали строиться различные театры и грандиозные концертные залы. Участились международные конкурсы и фестивали. Народ Апек и Флокии ударился в искусство. Наука же в области мисидологии стала приобретать форму табу, хотя, всего-то некоторые её разделы были запрещены для дальнейшего изучения, разработок и опытов.

Естественно, больше всего Клейто хотелось узнать о себе, ведь на Земле её семья, какого им сейчас с двойником Клейто? Но о ней, видимо за давностью лет вообще ничего не говорили, кроме того, что она является женой Аристокла, да и о самом Аристокле, тоже предпочитали молчать, потому, как он полностью переселился на Землю, где жил с Клейто, Южди и маленьким ребёнком Айны. Дочь Итея успела выйти замуж и со своим мужем жила во дворце "Прогресс", а во дворце "Славы" поселился Олег.

О чём же сегодня говорила Марсианская Информационная Система (МИС)? Как выяснилось, каждый, хоть немного уважающий себя канал, старательно пережёвывал биографию Марка Соло, внезапно объявившегося из ниоткуда. Вспомнили его прошлые грехи ещё по Земле, вспомнили Юм и т.д. И сейчас, их волновало всё. Где он собирается жить, ведь Клейто теперь ушла к другому? Чем он собирается заниматься? Один из каналов задал Клейто такой вопрос:

— Собираетесь ли вы, господин Соло, забрать из клиники свою любовницу Айну Перкинс?

Клейто лишь вопросительно взглянула в сторону говорившего.

Почти по-земному, светило летнее солнце, и лёгкий ветерок лениво перегонял кучевые облака. "Надо как-то к этому привыкнуть, — думала Клейто, ступая на светлую дорожку". У обочины посадочной площадки стоял автолёт Игула и тот любезно предложил Клейто подбросить её до гостиницы. Он просто обязан был обращаться к ней, как к Марку, искоса наблюдая за надоедливыми инфо пчёлами. Не успев, как следует подняться над оголтелой толпой, Игул проговорил:

— Нужно срочно вызволять Марка.

— Интересно, откуда у тебя такая забота о своём недруге?

Не обращая внимания на её вопрос, Игул продолжил:

— Они думают, что он сумасшедший, а он очень даже нормальный, просто кому-то очень надо, чтобы о нём забыли навсегда.

— Я не поняла, кто думает, что он сумасшедший?

— Вся страна думает, понимаешь, Клейто.

— Нет, не понимаю. Вся страна только что чествовала его, как героя скандального экрана.

И он опять не обратил внимания на её слова.

— Слушай, Клейто, ты не подозреваешь, как я рад, что ты объявилась!

— С этого и надо было начинать, Игул, я, кстати, тоже рада видеть тебя.

— Я не об этом. Я рад, что ты объявилась только что, а не была все эти годы рядом с Аристоклом. Произошло что-то непонятное, и только с твоим появлением, всё становится на свои места.

— Игул, я теряю терпение, объясни!

— Тогда слушай, в клинике сейчас отдыхает Марк в обличии Айны. А ты, по логике вещей должна быть в своём теле и сейчас нежиться под палящим солнцем Земли.

— Всё по порядку, Игул.

— Да, после аварии нашего продинохода в тело Айны вселился разум Марка. Это мы почти сразу поняли, потому, что Марка трудно не узнать по его выходкам, разговору и прочее. Ты же его знаешь, он никогда не смирится с положением вещей, его не устраивающих. Твоё тело очухалось, как всегда позже всех и мы, конечно, поняли, что ты — это ты. Это было логично, вы просто поменялись местами. Но твоё поведение уже тогда смущало меня.

— Так значит в моём теле не Марк,— задумчиво проговорила Клейто.

— И не ты,— вставил Игул и они оба глубоко задумались.

— Что тут долго думать, — проговорил Игул, — это Айна. Ведь ты же вернулась из потустороннего мира — значит, вернулась и Айна.

— Странно, — проронила Клейто, — помнишь, она с экрана говорила, что любит Марка, а что на деле?

— Странного здесь ничего нет, она же говорила, что, будучи среди людей, ей так не казалось. И потом, ты же знаешь, она типичная Марсианка.

— Ах да!

— Её детская влюблённость не прошла даром. Именно поэтому, её очень даже устроило создавшееся положение. А чтобы Марк ей не мешал, она упекла его в клинику для душевнобольных. Теперь становится ясным, зачем она отняла у него ребёнка.

Клейто искренне посочувствовала Марку, перенесшему роды, и она сделала своё заключение:

— Теперь понятно, почему ум Марка съехал.

— Ошибаешься, Марк в здравом уме, просто ему не следовало бы трезвонить о том, что он и есть тот самый Марк Соло. Сомнение в его вменяемость добавило и то, что после родов он пытался покончить с собой.

— То, что он и хотел с самого начала — уйти в мир иной, к Айне.

— Да, но теперь появилась ты, и мы можем обрадовать Марка. Его тело сохранено.

— И всё-таки Игул, твои рвения помочь Марку, меня удивляют.

Немного подумав, Игул ответил:

— Подумай, Клейто, а почему я и тебе помогаю?

Клейто замялась и, изучая его внешность, медленно произнесла:

— Ты Аристокл? — выпалила она, не сводя с него изумлённых глаз.

— Нет, Клейто, нет! К сожалению, — добавил он.

Улыбнувшись, он тут же доказал это.

— Если бы я был Аристоклом, я бы не смог вызволить тебя из тюрьмы. Вспомни, тогда во дворце "Прогресс" у лаборатории были только мы с тобой, и ты правильно догадалась вспомнить об этом, но Аристокл не понял бы тебя.

Клейто опустила глаза. Отчего ей вдруг стало немного грустно?

— Так, ты так и не поняла, почему я хочу вам помочь? После того, что мы все пережили, и что произошло с нами, нас связала всех вместе неведомая нить — негласная, никем не оговорённая, обыкновенная дружба. Я вдруг понял, что привязался к вам и теперь, банально скучаю без вас, без всех, по нашему прошлому, которое уже не вернуть. И даже те детские обиды кажутся смешными и нелепыми. И поверь, я рад, что это не ты сейчас рядом с Аристоклом, не ты заставляешь его делать то, чего раньше он не сделал бы, и не ты увезла его на Землю и так далее.

Слушая его, Клейто была изумлена его перемене, но может, он просто повзрослел, и можно ли верить Игулу — Марсианину?

— Раньше я был увлечён работой, сейчас я лишён этой заботы, зато я открыл глаза на мир и понял, что в жизни есть и другие ценности. Теперь я регулярно посещаю клинику, где находится Марк. И кому, как ни мне понятно, что Марк в полном здравии. Хотя, он не воспринимает меня, как друга. Я его понимаю.

Наконец, они миновали то место, где раньше была граница защитного купола. Клейто всё ещё не могла к этому привыкнуть и с интересом оглядывала окрестности, в новом, атмосферном свете. Солнце, по-прежнему, было далёким, но небосвод с редкими стайками облаков был чистым и светлым. Эти противоречия не умещались в её голове. Здесь в районе новостроек Архинона, у небольшого домика и приземлился их автолёт

— Ты говорил, довезёшь до гостиницы.

— Тебе понравилось общаться с репортёрами или у тебя есть деньги на гостиницу?

— Ты прав... но...

— Никаких "но". Поживёшь у меня. Апартаментов с телепортическими дорожками и лифтами не обещаю, но тепло и уют гарантирую.

Игул держал домработницу и упорно не женился.

— Чем же ты живёшь?— спросила Клейто, сидя на диванчике в уютной гостиной.

— Есть некоторые сбережения отца. Сама понимаешь, на работу меня никуда не берут. Тяжёлые времена пошли. Аристокл звал на Землю, но я не хочу, по натуре я оседлый. А самое главное, душа не на месте, чего-то не хватает. Как будто связали тебе руки, и есть не дают. Как-то всё недоделано. Чья-то властная рука распорядилась не так, как мы хотели. Каждый остался там, где он не должен быть. Я теряю Аристокла, как друга. А он предался какому-то вожделению покоя и лени. И во всём виновата она, теперь уже ясно, что Айна. Он живёт только для неё, потворствуя каждой её прихоти. Он не играл словами, когда говорил, что ты ему не безразлична.

Слушая его, Клейто почувствовала томное шевеление в области солнечного сплетения.

* * *

Клиника для душевнобольных располагалась в живописной, горной местности. Во дворе клиники царила вполне земная атмосфера. Аллеи с молодыми деревцами, парки и фонтаны вселяли в души больных спокойствие и равновесие.

Уже не молодая няня — санитарка, с мощными плечами встретила их приветливой улыбкой.

— Вы найдёте её в скверике "Алёнушкин ключ". Она любит это место. Вы пока побудьте с ней, а я тем временем, подготовлю документы.

Немного помолчав, она добавила:

— Представляю, как она обрадуется. Уж больно она тосковала.

Клейто вдруг стало жаль Марка. Она не представляла себе его в угнетённом состоянии. В её памяти он был слишком самоуверенным и даже немного нагловатым.

"Алёнушкин ключ", собственно и есть ключик. После установки искусственной атмосферы, оказалось, что на Марсе их великое множество. Вокруг журчащего ручья располагались низенькие скамейки. Над ручьём нависли молодые ивы и черёмуха. Клейто оглянулась на звук щёлкнувшего сучка. Прислоняясь спиной к берёзке, широко раскрыв глаза, стояла Айна, Скорее всего, она, увидев Клейто с Игулом, испуганно отпрянула назад, наткнувшись на берёзу. Её дыхание было тяжёлым, До Клейто доносилось её тяжёлое дыхание, щёки горели, а над верхней губой выступила испарина. Клейто пристально вглядывалась в образ Айны — даже в депрессивном состоянии Марк следил за своей внешностью. Волосы были аккуратно подстрижены, бежевый, больничный костюм, оттенял мраморный цвет кожи лица

— Марк, — тихо позвала его Клейто.

Вздрогнув, он отступил за дерево.

— Марк, это мы, — членораздельно произнесла Клейто.

— Айна!? — прошелестел голос Марка и Клейто, вдруг испугалась. Она понимала его чисто по-человечески, если он, и впрямь когда-то любил Айну, то для него будет трагедией, узнать о том, что Айна сейчас находится на Земле с Аристоклом. Марк землянин, он не испытал ещё на себе тонкости Марсиан, умеющих сыграть на твоих чувствах. В данном случае, Айна оказалась истинной марсианкой. Что ж, они с Аристоклом стоят друг друга.

— Марк, я Клейто, — честно призналась она и, сожалея, пожала плечами.

Лицо Айны вдруг исказилось в гримасу боли.

— Что вам здесь нужно? Вы, оба, что вы хотите от меня, бедной, больной женщины!

Клейто переглянулась с Игулом. Может, и впрямь он свихнулся? Но вслух спросила его:

— Может это Айна?

Тот, усмехнувшись, ответил:

— Представь себе картину: Марк и Аристокл.

— Ах, да! — хватилась Клейто

— Убирайтесь вон! — крикнул Марк, вмешавшись в их тихую беседу,— мне совершенно ясно, вы хотите оживить прошлое, но его нет! Нет! Прошлого больше нет! Вы слышите меня — нет!

Говоря это, он наступал на Игула, по всему видно, что этот трюк он проделывал не единожды. Наконец, Игул выкрикнул:

— Прекрати, Марк! — и пошёл в ответную атаку на беснующуюся женщину,— значит, нашёл себе тихое местечко! Кормят его, одевают! Места-то, какие, ну чем не рай?

Игул раскинул руками окрест. "Зачем он так, — взволновалась Клейто". Но, Марк сейчас был сам собой, поэтому и встал на свою защиту.

— Закрой рот, Игул, для тебя я даже пальцем не пошевелю!

— А, для неё? — показал Игул на Клейто, ничуть не обидевшись на выпад Марка.

И только сейчас Марк преобразился в разумного человека, и, упав на скамейку, уставился на Клейто. Немного погрустнев, он проговорил:

— Пусть она докажет, что она Клейто, а не Айна.

— Я Ольга Владимировна, — отозвалась Клейто.

— Это не доказательство. Айна могла знать об этом.

Клейто задумалась.

— Марк, ну зачем мне тебя обманывать?

— Я не верю! — крикнул он, вдруг,— я не верю в то, что Айна сейчас на Земле тешится с Аристоклом!

— Тебе придётся поверить в это,— угрюмо произнесла Клейто.

Пристально вглядываясь в его глаза, она проговорила:

— Марк, слушай меня внимательно: между нами никогда не было интимной близости, а, поцеловавшись один, единственный раз, мы с тобой поняли, что заниматься вместе этим сомнительным удовольствием нам не суждено.

Марк безнадёжно уткнулся головой в ладони, а Клейто с Игулом сокрушённо переглянулись.

— Марк, ты сможешь её вернуть, — неуверенно произнёс Игул, но Марк не шелохнулся.

— Марк, есть один способ вернуть Айну,— добавила тихо Клейто, присев рядом с ним на корточки.

Наконец, он оторвался от ладоней и, повернув к ней голову, проговорил:

— Хорошо, Клейто, я помогу тебе.

— Мы знали, Марк, что так и будет. Мы всё вернём на свои места.

— Мы сделаем больше, чем это, — уверенно добавил Марк, уже поднявшись со скамейки и подойдя к ручью, плеснул в лицо ледяной воды.

* * *

Свет вечернего солнца просачивался через прозрачную стену и разливался розовым маревом по всему холлу.

— Нужно что-то делать, Игул, — разнёсся по холлу чистый голос Марка,— мы не можем до бесконечности пользоваться твоей добротой.

Естественно, это говорила Клейто, прохаживаясь вдоль дивана, на котором сидели Игул с настоящим Марком.

— Ты хочешь устроиться на работу? — спросил Игул.

— А, что, хорошее дело, — с иронией произнёс настоящий Марк, — Клейто пойдёт грузчиком на местный завод, а я устроюсь гувернанткой к детишкам в ясли.

— Не зубоскаль, Марк, — отозвалась Клейто, — о нас уже сочиняют чёрте что.

— И вовсе не чёрте что. Просто нужно следовать логике народа, а значит, оформить по закону наши с тобой отношения. Тогда может быть социальная служба Апек и выделит нам комнатёнку. Ох, и заживём мы душа в душу...

— Марк, ты неисправим! Мне бы твои нервы!

Она остановилась напротив него и не знала, что ещё добавить.

— Да, будет вам, не ссорьтесь, — прервал их беседу Игул, — самое важное сейчас, это найти средства на устройство новой лаборатории, подумайте лучше об этом.

— Я и говорю, — не унимался Марк, — подзаработаем деньжат лет эдак, через...

— Марк!

— Молчу!

Полемику прервал вызов профессора Мысского. Его голограмма проявилась, как раз в том месте, где розовело вечернее небо.

— Господа, вот уже месяц, я жду вашего звонка, но, как видно, вы забыли обо мне и в советах старого академика не нуждаетесь.

Сцена удивления длилась не долго. Если Глаза Клейто и Марка светились неподдельной радостью, для них он был, что-то вроде Господа, сошедшего с небес, то прищуренные глаза Игула выражали обратное.

— Профессор, — проговорил он, — что-то слабо верится в вашу искренность. Не вы ли сами посодействовали кое-кому упечь Марка в свою клинику.

— Я, Игул. Более того, я был инициатором.

— Да!? Тогда это сверх наглость, с вашей стороны, явиться сюда.

— Не спешите с выводами, молодой человек, остановил его Мысский,— К сожалению, меня не было в тот момент, когда вы забрали Марка. Я бы мог поговорить с вами ещё тогда.

— Чего вы от нас хотите? — не унимался Игул.

— Я подумал, мы нужны друг другу. И ваши друзья, Игул понимают это, как никогда.

— Что вы говорите!? Да, мои друзья сейчас пребывают в такой ситуации, что готовы броситься в объятия любого проходимца!

— Я думаю, Игул, не стоит говорить с профессором таким тоном, — одёрнула его Клейто.

— Молчи, Клейто, ты не знаешь того, что здесь творилось после того, как наш продиноход потерпел крушение. Профессор Мысский тогда самолично обследовал каждого, кто имел, хоть какое-то отношение к испытаниям. Это он объявил Айну, то есть нашего Марка "не в себе", как он тогда выразился, и лично помог двойнику Клейто забрать ребёнка Айны.

— Остановись, Игул, разве ты не помнишь тогдашнее состояние Марка. За ним и в самом деле нужен был уход. И кто, как ни я мог наблюдать за ним ежедневно в своей клинике, зная его истинное имя.

На фоне багровеющего неба, его голограмма становилась всё ярче.

— Моя задача состояла в том, чтобы оградить его от внешних потрясений и сохранить его разум ясным. Поэтому я периодически облучал его мисидным потоком слабой интенсивности.

— Но ради своих сомнительных экспериментов, вы отняли у него ребёнка,— выкрикнул Игул, не зная, чем ещё парировать.

— Погодите,— спокойно произнёс Марк, — я, конечно, польщён, Игул, что ты так печёшься о моей судьбе, но согласись, доводы Профессора кажутся убедительными. И потом, у нас просто нет выбора. Мы должны выслушать его и принять его помощь.

— Не верь ему, Марк, они с Айной заодно.

— Могу я доказать свою невиновность?

Мысский, скромно, как на уроке поднял руку.

— Профессор, это ваше право, — усмехнулся Марк.

— Нас с вами многое связывает, поэтому, я попытаюсь раскрыть свои карты, хотя, не знаю, поймёте ли вы. Итак, Игул, тебя всё ещё смущает тот факт, что я был участником во всех этих перипетиях.

— Инициатором, — поправил его Игул.

— Хорошо, но Игул, я знаю, ты понимаешь, что для меня значит моя клиника. Это моя жизнь, мой хлеб, моё детище. Так вот, моя клиника стала предметом шантажа для Клейто — два, которая откуда-то узнала все мои секреты.

— Айна? — напряжённо спросил Марк, — она вообще не могла знать о вас. Вы появились в нашей жизни, в тот момент, когда сама Айна исчезла.

— Не забывайте, тогда я не мог знать об Айне. Я думал, как и все, что это Клейто и у неё просто испортился характер, в результате эксперимента.

— Тогда, об этом ей рассказал Аристокл, — отозвался Игул, именно оттуда она могла знать, что вы когда-то помогали нам.

— Мой дорогой, ни Клейто, ни Аристокл и не Айна — никто не мог знать о теме моих трудов, но она чётко дала понять, что именно ей известно.

— Что? — почти эхом отозвались голоса всех, кто сидел напротив Мысского.

— От вас скрывать нет смысла. Вот уже несколько десятилетий я работаю с воспалённым мозгом, который не в силах справиться с неконтролируемым потоком мисид. Именно так нужно рассматривать психическое заболевание — шизофрения.

Изумлённые слушатели не сводили с него глаз, а Игул протяжно заключил:

— Тогда вы, несомненно, не в ладах с законом.

— Именно, Игул.

— Но...

— Естественно напрашивается вопрос, для чего понадобилось Клейто шантажировать меня? Тогда, для меня это был совершенный тупик — бессмыслица. А теперь, когда появилась настоящая Клейто, я могу ответить на этот вопрос: Айна считала себя матерью этого ребёнка и не хотела делиться им даже с настоящим его отцом. Но, даже не это главное. Вернувшаяся из другого пространства Айна стала совсем другим человеком, очень даже другим. Эта женщина влияла на меня не только шантажом, но и чисто психологически. Это она убедила меня в том, что отец ребёнка Аристокл. И ещё, обратите внимание, поначалу отрицавший, он вдруг соглашается с ней. А момент утери данных анализа на ДНК ребёнка до сих пор кажется мистикой. Дальше ещё интересней, она заставляет меня убедить безрассудного Марка, подать иск о возвращении ему ребёнка. Только, что очухавшийся от суицида Марк, на судебное заседание не явился, а я, будто под гипнозом стопроцентно доказываю, о том, что он невменяем.

— Чехарда какая-то, — не поняла Клейто.

— Почему же, — вновь заговорил Мысский, — важен результат. Всё делалось ради родного дитя. Теперь его никто не отнимет. Именно для этого нужен был судебный процесс.

— Что-то тут не сходится, — отозвался Марк.

— Ты вправе сомневаться, но факты.

Клейто сочувственно посмотрела на Марка.

— Естественно не сходится, — опять проснулся Игул, — что же, профессор, теперь вы созрели для того, чтобы потерять свою клинику? Если Айна узнает о нас...

— Я хочу справедливости, — перебил его Мысский, — Всё же, моя совесть не на месте. Тем более что у меня есть план, о котором Айна не узнает. А, то, что вам не обойтись без меня, это ясно, как божий день. У вас нет ни лаборатории, ни денег. У вас ничего нет, вам даже жить негде. В этих условиях, я для вас просто подарок судьбы. На работу вас никто не возьмёт по специальности, так, что добро пожаловать в мою клинику.

— Что!? — последовал единый, вполне восторженный возглас.

— Для начала будете младшими санитарными работниками.

— Не забывайте профессор, — поднял руку Игул, — я всё же доктор наук.

— Опальный доктор! Вы теперь никто!

Игул развёл руками.

После того, как голограмма Мысского слилась с закатом, Клейто воскликнула:

— Наши чаянья услышаны!

— Не верю я ему,— проворчал Игул.

— А, я верю,— уверенно проговорил Марк. Но, при всём, при том, он выглядел немного угнетённым.

— Ну, что же, осталось подумать, каким образом мы привлечём внимание Аристокла, втайне от Айны. Его помощь нам не помешает, — проговорила с подъёмом Клейто, не обращая внимания на настроение Марка.

— Вообще-то, именно она нам и нужна, — отозвался Марк, наблюдая за ней, — ведь у неё твоё тело.

— Но, она не должна знать.

— Да, задача со всеми неизвестными, — покачал головой Игул.

— Слушай, Марк, — окликнула его Клейто, — а, что, если нам с тобой подать апелляцию на возвращение нам твоего ребёнка. Дополнительное расследование нарушит её покой, и она сама прибежит в наши ручки, Марк! — повысила она голос, чтобы вывести его из задумчивости.

— Я слышу, не кричи!

— Ты всё ещё сомневаешься в том, что это Айна? — спросила она заботливо.

— Нет, но, что касается этих дурацких чувств. Представь себе, что ты Айна и безумно его любишь. Так любишь, что готова ради него буквально на всё, а он любит другую, а тут такой удачный случай подвернулся с приобретением тела его настоящей любимой. Ты же не захочешь снова потерять это тело, и, тем более, потерять своего любимого, ведь так всё прекрасно и складно.

— Есть сомнения на счёт "любишь — не любишь"?

— Речь не о тебе. Пойми, Айна на страже своего счастья, окажет упорное сопротивление нам, жаждущим вернуть всё на свои места и уж никакими силами нам не выманить её с Земли. Если уж она смогла убедить Аристокла, в том, что он отец её ребёнка, то уж, поверь, она найдёт способ оградить его от кучки назойливых бывших друзей.

Доказательство было исчерпывающим и они угрюмо притихли. И всё же Игул через минуту высказался:

— Я бы не стал утверждать на счёт "бывших".

— Но, что-то нужно делать, — выговорила Клейто, — всё равно, нам нужен Аристокл. Только через него мы можем воздействовать на Айну.

— Ты права, — отозвался Марк, — только не нужно тревожить его раньше времени.

— Раньше или позже. Ты сам говорил, что его мамочка не отпустит, — съязвил Игул.

Немного подумав, Марк, будто на что-то решился и медленно произнёс:

— Кажется, я знаю, чем привлечь Аристокла.

— Чем? — вдохновилась вновь Клейто.

— Это касается только нас с Аристоклом.

Он не дал Клейто открыть рот и сразу добавил:

— Не спрашивай, Клейто, главное, что он сюда приедет.

— А, Айна? — осторожно спросил Игул

— Она ничего не узнает.

— Но, твоя внешность...

— Я же сказал, я знаю, чем его привлечь.

Клейто с сомнением покачала головой, а Марк с каким-то облегчением, поднялся с дивана, прошёлся вдоль него и довольно заговорил:

— Но, сначала, мы должны сотворить установку — новый продиноход. Как вы думаете, мы справимся без Аристокла?

Сразу было видно, что в этом вопросе он, ну не капли, не сомневался.

* * *

На этот раз, руководящий проектом Марк, не стал рисковать с набором штата помощников, поэтому всю работу, в том числе, грязную и трудоёмкую приходилось делать им, троим. Конечно, такими темпами, они не скоро придут к финишу, но зато теперь есть надежда, что, всё же к финишу они доберутся. Изредка им помогал сам Мысский.

На сегодня в лаборатории работали только Марк и Клейто. Игул был отправлен профессором, для работы в палатах. Чтобы не вызывать подозрение у сотрудников, все они по очереди дежурили в клинике.

В просторном ангаре лаборатории стояла тишина. Клейто возилась рядом с бесформенной грудой разных блоков, переплетённых проводами. Её кресло зависало в воздухе, удерживаемое роботом. Она трудилась над сборкой, соединяя детали одну к другой. Приходилось пользоваться различными инструментами, при работе с которыми нужна была точность. Робот, управляемый Клейто, то и дело браковал её работу, и ей частенько приходилось переделывать, то, что с трудом собиралось. В другом конце ангара за голограммными мониторами сосредоточенно работал Марк. Он производил какие-то расчёты.

Когда время между ошибками Клейто с каждым разом стало сокращаться, она, потерев виски, откинулась на спинку своего кресла. Робот отвёл кресло в сторону и осторожно опустил на пол. Но Клейто не спешила с него вставать. Прикрыв глаза, она отдыхала.

— Марк, — крикнула она в потолок, — по-моему, пора отдыхать!

— А, ты сделала то, что планировалось, — услышала она в ответ.

Клейто сморщила нос. Её работа была сделана лишь наполовину.

— Марк, но ты ведь тоже не сделал.

— Ошибаешься, — отозвался Марк, усмехнувшись.

— Ты сделал? Ты рассчитал двадцать пятый блок? — кричала она, не открывая глаз.

— И двадцать шестой. Сегодня их нужно собрать.

— Ты думаешь, я робот?

— А, я?

После мелодичного сигнала, посреди ангара засияла голограмма профессора Мысского.

— Клейто, кто-нибудь из вас, поднимитесь сюда. Нужна помощь Игулу.

— Что там?

— Он не успевает в секторе подготовки белья. Просто по уши завален. Сегодня не успеет, это факт.

— Хорошо, профессор, — кивнула Клейто исчезающему доктору, и хитро улыбаясь, глянула в сторону мониторов.

— Марк! — крикнула она,— ты у нас передовик, иди, помоги младшим!

— Может, мне доделать твои блоки?

— Э, нет, тут уж я сама.

— Клейто, меня убивает эта работа в больнице.

— Вам с Игулом полезно иногда отвлечься и размяться, а то, у вас уже мозги кипят.

Веселясь, она проследила, как он прошёл мимо неё, словно на каторгу.

— Не забудь заблокироваться! — крикнул он, исчезая за дверями.

— Не забуду! — опять крикнула она в потолок, прикрыв глаза и ощупывая подлокотник в поисках дистанционного управления.

Очнулась она от неясного ощущения чьего-то присутствия, сонно оглядевшись по сторонам, она вдруг резко вскочила с кресла.

— Аристокл! — выкрикнула она, широко раскрыв глаза.

Ясно, что сна, как не бывало.

— Да, Марк это я.

От неожиданности, Клейто уже и забыла, что теперь она Марк. Прокашлявшись, она чуть не выдала себя глупым вопросом, вертящимся на кончике языка. Собственно, почему она должна скрывать о том, что она Клейто. Как раз, Аристокл и должен об этом знать. Но, пока ошарашенная Клейто собиралась с мыслями, Аристокл заговорил сам:

— Извини, я разбудил тебя, просто дверь была открыта.

— Как ты нашёл меня?

— Об этом болтает Марсианская Информационная Система.

— О нашей лаборатории?

— Боже упаси! Об этом я сам догадался, просто поставил себя на твоё место.

— Ты случайно не прихватил с собой пару наблюдателей?

Клейто заглянула за его спину.

— Не беспокойся, я здесь почти инкогнито. Вот, заблудился — ищу секцию мета терапии.

— Так, ты пациент? — хихикнула она.

— Не смейся, Марк. У меня к тебе серьёзный разговор.

— Надо полагать. После того, как ты кинул меня в камере предварительного следствия, на съедение безмозглых адвокатов?

— Но, ты же выкарабкался? Я рад за тебя и надеюсь, что наши отношения остались в силе.

— Какие ещё отношения? Ты о чём?

Аристокл, вдруг опустил глаза и замялся. Эти инсинуации не могли не заинтересовать Клейто.

— Я о том, нашем соглашении.

— Может, ты присядешь куда-нибудь?

Аристокл как-то засуетился и принялся искать место, но не найдя его, так и остался стоять. Глаза Клейто выражали одно — удивление! А ведь он когда-то недолюбливал Марка. Что произошло? Кто он и кто Марк?

— Аристокл, говори яснее.

— Ты забыл? Ну, хотя бы скажи, мы остались друзьями? Скажи, Марк. Нет?

Клейто в мыслях искала ответ, избегая при этом его взгляда. Нет, ей нельзя с ним видеться. Итак, она Марк. Естественно, Марк должен быть в обиде, тогда она так и не узнает, в чём смысл спектакля Аристокла.

— Брось, Аристокл, главное, что ты нашёл меня.

Эти слова вылетели, минуя её мозги

— Я рад, и всё же у тебя есть, за что на меня обидеться. Но, поверь, я усыновил твоего сына по инициативе Клейто. Теперь, когда ты объявился, возможно, всё изменится.

— Так ты всё-таки, не поверил в анализы Мысского? А то, что ты не участвовал в суде надо мной, это тоже по инициативе Клейто?

Она уже и не знала, за что схватиться и говорила всё, что взбредёт в голову:

— Аристокл, ты сам наплевал на наше соглашение, у тебя, что ни коснись, всё Клейто и Клейто! Неужели она тебе дороже?

Аристокл являл собой вид наказанного ребёнка. Такое открытие для Клейто было сенсацией. Это не похоже на него. Может это не он?

— Наш договор, он в силе? — Аристокл ждал подачки, словно шелудивый пёс.

— Ну, естественно.

— И ты не в обиде на меня?

— Опять! Я же сказал.

Клейто поднялась с кресла, всё ещё изучая его новое состояние. "К чему весь этот пустой разговор? Что за ним кроется"? Любопытство и страх подстёгивали её нетерпение. Она даже стала понемногу задыхаться от какой-то нелепой догадки. Несомненно, это Аристокл, иначе, о каком таком договоре, известном только им двоим, может идти речь?

— А, если ты на меня не в обиде, тогда, почему же молчал? Почему не обратился ко мне? У тебя лаборатория, а я ничего не знаю.

"Ну, не молчи, скажи же что-нибудь! — подстёгивала она себя, видя, как он внезапно осмелел".

— А, как же Клейто,с— спросила она осторожно.

— Клейто?

— Она знает о нас?

— Слушай, Марк, я не понимаю, чего ты боишься? Ты, что же трусишь?

— Я струсил? — Клейто нервно забегала, — и ты смеешь так говорить? Сам-то ты, где был все эти пять лет? — под боком у тёплой жёнушки? Если у тебя ко мне такие тёплые чувства, то почему Клейто так влияет на наши отношения?

— Остановись, Марк, о каких таких чувствах ты говоришь? И вообще, при чём здесь Клейто?

Клейто замерла на месте. Мало того, что она ничегошеньки не выяснила, так она ещё и выставила себя в слегка голубоватом цвете. Всё, хватит! Так можно, чёрт знает до чего договориться! Неожиданно Аристокл сам пришёл ей на помощь.

— Ты, что же, уже не имеешь виды на Землю? Ты передумал?

Хорошо, что Клейто уже успела закрыть рот, не осмыслив мгновенно услышанное. Её мысли так зашевелились в голове, что она ясно почувствовала их зудящий бег. Только бы не выдать, только бы не выдать себя! — кричала одна из первых мыслей и уже вторая являла собой огромный исступленный вопрос: что, собственно предусматривает слово "земля"? Может это кусочек земли, надел?

— Я не передумал Аристокл, только мне, вдруг показалось, что это ты передумал выполнить свою часть договора.

— Какой ты трудный Марк.

Аристокл вроде бы сокрушался. Он нашёл где-то у стены табурет, и уверенно усевшись рядом с ней, заговорил уже иным тоном:

— А, я понял так: ты решил обойти меня, обидевшись конечно, но ты же не будешь винить Клейто за её любовь ко мне. Она просто одержима и, конечно же, дорога мне. Но я обещаю, что она не станет помехой в нашем с тобой проекте. Это я тебе гарантирую. Нашей мечте нет преград. Мы с тобой осуществим ее, во что бы то ни стало!

Но, вдруг призадумавшись, он спросил:

— А может, ты хотел прибрать к рукам и Марс и Землю?

Тут уж Клейто не смогла удержать свой пронзительный и безумный взгляд.

— Ну вот, видишь, — спокойно продолжил Аристокл, увидев её глаза, — я так и понял. Учти, Марк, ты уже не впервой ходишь под колпаком у законодателей. Пойми, как опасно со мной ссориться. Как ты вообще решился на такое, зная точно, что не справишься один? Между прочим, ты уже не в первый раз пытаешься меня обойти. Не будет этого. Как ни как это моя идея. Только мы с тобой и никто другой!

Клейто вырвалась, наконец, из цепкого взгляда Аристокла и пошла по следующему кругу. "Вот она, — думала Клейто, — вот она хищническая сущность Виндекондов. Нет, я осажу его". Автоматически она ушла в дальний угол ангара и там развернулась, чтобы высказать ему всё до мелочей с раскрытием карт. Но, только она открыла рот, в ангар вошёл сам Марк. По его взгляду было видно, что он сразу всё понял. Прищурившись, он изучал то одного, то другого.

— Так вы работаете с Айной? — спросил Аристокл, обращаясь к Клейто.

— Да,— ответил сам Марк, и Аристокл повернулся, наконец, к Айне.

— И с Игулом и с Мысскиным, естественно, — добавил настоящий Марк.

Криво улыбнувшись, Аристокл спросил Айну, не подозревая, что это и есть Марк:

— Не слишком ли вас много?

— Не слишком, — опять заговорил Марк, — для полной гармонии не хватает твоей жены.

— С ума можно с вами сойти, — пробормотала Клейто и выбежала вон.

— Айна, ты всё ещё злишься на меня?

— Ты везунчик, Аристокл.

— Но ведь и у тебя всё образовалось.

— Значит, я правильно поняла, то, что здесь происходило минуту назад — ты зачислен в наш штат?

Аристокл с любопытством оглядел Айну.

— А профессор и в самом деле гений, он вылечил тебя.

— Догадливый. Я работаю со всеми наравне.

— Как в старые добрые времена.

Озираясь по сторонам, Аристокл, подошёл к бесформенной установке.

— Успокаивает одно, что теперь тебе не нужно будет обманывать. Теперь ты свободна в своих чувствах и действиях.

Говоря это, Аристокл попутно исправлял художества Клейто.

— Кто это собирал, руки бы оборвать.

Марк остался стоять поодаль, внимательно наблюдая за Аристоклом.

— Ты не спешишь, Аристокл? Тебя дома жена не ждёт?

Аристокл пробурчал из-под рукава робота:

— На то она и жена, чтобы ждать, а что ты имеешь против меня?

— Ничего. Работай, у тебя неплохо получается.

Дверь вдруг распахнулась, и в ангар стремительно влетел Игул.

— Аристокл, мне сейчас сказали, но я не поверил.

Братья сошлись в крепком объятии, и Марк решил оставить их наедине. Выходя из лаборатории, он тут же наткнулся на Клейто. Механически, они мгновенно отвернулись друг от друга, и Клейто съязвила по этому поводу:

— Как теперь прикажете обращаться к вам, владелец полмира?

— Клейто, я всё объясню.

— Значит, государство Флокия должно было принадлежать Аристоклу? Это ты для него завоёвывал Марс в прошлый раз? А я-то всё думаю, на какой почве они сошлись?

— Клейто, дай сказать.

— А мне полмира он не предлагал. И чем, интересно он тебя подкупил? Ты погляди, как нежно он с тобой обращается. Ей богу, мне даже завидно стало. Мир пополам! А вам тошно не станет от таких аппетитов?

— Да, ты с ума сошла! О чём ты говоришь?

В возбуждении, он постучал себе по лбу. А Клейто было уже интересно оскорблять его, но Марк успел перехватить инициативу.

— Клейто, здесь не место говорить об этом. Нам лучше войти внутрь и поговорить всем вместе на чистоту, чтобы не было никаких тайн.

— Я не хочу и минуты находиться рядом с завоевателями!

— А ну, прекрати сейчас же! Ты что же думаешь, что сама такая честная, а мы значит злодеи? Оглянись вокруг, люди неблагодарные потребители. Никто из них никогда не задумывался за счёт кого он живёт. Кто движет этим человеческим прогрессом? Кто осуществляет на деле эту эволюцию? Эти маленькие людишки только пользуются дарами науки. А ты задумывалась когда-нибудь, что человечество миллионы лет топчется на месте. Оно не развивается и не готовится к новым условиям жизни. И бедные Марсиане гибли именно по этой причине, именно потому, что не готовы были жить в разряженной зоне. Единственное, что мы умеем, так это стремительно размножаться и только. Земляне обшарили всю галактику — мест с идеальными условиями, для проживания нежных Землян по близости не существует. Где, спрашивается, собираемся мы жить в обозримом будущем? На Луне, Фобосе? И снова полвека строить атмосферу? Человечество не успевает переродиться в идеальное и неуязвимое существо!

— Где же выход? — прошептала огорошенная Клейто, полностью окунувшись в воображаемую картину будущего.

— Мы с Аристоклом собираемся ускорить процесс эволюции. Он на Марсе, а я на Земле.

Неистовая энергия, с которой говорил Марк, вдавила Клейто в дверь. Боясь оторваться и пошевелиться, она не сводила с него изумлённых глаз. По-видимому, дверь отошла в сторону, потому, что Клейто неожиданно провалилась в лабораторию, прямо в объятия Аристокла.

— Что здесь происходит? Почему вы так кричите?

У Клейто на этот счёт не было слов, она просто чисто подсознательно отпрянула от него. Хотя, похоже, что Марк ещё не всё сказал, и, войдя вслед за Клейто, он намерен был продолжить "беседу", но пронзительный свист заставил всех замолчать. Тут же перед ними, рядом с их недоделанной установкой появился огромный блестящий, серебряный овал. Свист постепенно стал утихать, и только тут Клейто поняла, на что похож этот гигант. Так должен выглядеть их новый продиноход. Он словно вырос из макета, собранного Марком и Игулом. Тот, что явился перед их очи, медленно вращался, снижая обороты. Через мгновение, все увидели человека, находящегося под прозрачным колпаком в центре тарелки. Эту женщину было не трудно узнать. Бледно салатного цвета отражающий костюм, облегал идеальную фигуру. Короткая стрижка непослушных белокурых волос выделяла строгое лицо Клейто.

— Итак, господа, проговорила Клейто, наконец-то я вас всех собрала. Естественно, вы не в курсе, как я от вас устала. Терпение моё лопнуло. Больше ничего общего с вами не хочу иметь. Делайте, что хотите, взорвите весь Мир, мне, ей Богу, будет всё равно.

— Что это значит, Клейто, — заикнулся Аристокл,— ты должна находиться дома, на Земле.

— Ну, во-первых, Аристокл, сразу скажу, я не Клейто. Я понимаю, тебе трудно было догадаться, что ты живёшь не с той женщиной.

— Брось эти шутки, Клейто! — выкрикнул неистово Аристокл.

— Тебе же сказали: это не Клейто, — тихо проговорила у него за спиной настоящая Клейто,— разве ты не понял, это Айна.

— Нет,— он нервно замотал головой, — этого не может быть, тогда...

— Аристокл, Клейто — это я.

Он оглянулся, изучая глаза Марка, будто пытаясь найти в них, хоть, что-то от его прошлой Клейто. Опустив глаза и горько усмехнувшись, он пролепетал:

— Шутки мисидо пространства

Медленно повернувшись к Клейто-два, он произнёс:

— Ты провела меня Айна, поздравляю.

— Она не виновата, — вновь проговорила настоящая Клейто, — ей управляет чья-то рука, и вы знаете, чья. Мы марионетки, а кукольник Итея Флокки.

— Клейто, — у тебя опять видения? — подошёл к ней Марк.

Клейто — два, возвышаясь над всеми, нетерпеливо покачала головой.

— Прекратите пустые споры! Всезнайка Клейто во всём права, кроме одного — я не Айна! — В установившейся тишине, голос её звучал металлом. — Наконец, вы поняли: я Итея Флокки. А теперь, господа, слушайте меня внимательно. У вас есть десять минут, чтобы разобраться, понять и принять правильное решение. Я повторяю, правильное решение! — выкрикнула она, пытаясь перебить несанкционированные "разговорчики",— главным образом, всё зависит от Аристокла. Частично, от Марка и Клейто, но Аристокл причина всему, что происходит последние сорок лет в вашем мире.

— Я? — Аристокл в удивлении ткнул себя пальцем в грудь, пытался найти поддержку у друзей, но они лишь пожимали плечами.

— Аристокл, мне казалось, ты знаешь, о чём я говорю. Все твои думы, все помыслы, всё то, что бы ты ни делал, всё тут же отражается в мире мисид. Все вероятности, слаживаемые в цепочку, приходят к одной, самой главной в жизни людей и самой вероятной, даже на данный момент. Все сорок лет мы активно пытались помешать ей сбыться, но, как видно, она сильнее нас. Нет больше смысла, что-либо делать. Теперь ты сам должен решить окончательную судьбу этой вероятности перед своими друзьями, передо мной, пред всем миром.

— О чём ты Итея? — послышался шёпот, в полной тишине.

— О твоих планах, Аристокл, — она указала пальцем в его сторону. — Ты заразил ими Марка, теперь уже и Клейто стала об этом задумываться. Твоё воздействие на людей очень сильное. В этом смысле, ты идеал, даже я не могла противиться твоему влиянию.

— Итея, остановись! — Аристокл выставил вперёд ладонь, как бы приказывая ей замолчать. — Итея, всё это домыслы, между прочим, ни такой уж я монстр, я такой — же, как все. Я слаб и беззащитен, у меня такие же чувства, как у всех. А может, ты просто ревнуешь меня? И почему речь идёт только обо мне? В чём собственно дело? Итея, может, хватит загадок. Десять минут истекают, но никто ничего так и не понял.

— Не сопротивляйся, Аристокл. Нам очень важно, чтобы понял именно ты и только на последней минуте остальные.

И Марк, и Игул, и Клейто выглядели недоумёнными, им оставалось только наблюдать.

— Так, слушай же, ты прожил не свою жизнь. Тебя вели с самого рождения и до сегодняшнего часа. Я предоставляю тебе возможность узнать свою биографию, которую мы не позволили тебе иметь.

— Кто это, "мы"? — Не выдержал Игул, как всегда, пытаясь защитить своего брата.

— В вашем положении, это сейчас не важно. Итак, смотрите.

Тут же, она исчезла вместе со своей "кафедрой". Вместо продинохода открылось дополнительное пространство, словно голограммный мир — живая картина: Рождение Аристокла, смерть его матери. Отец зол на весь Мир. Он обучает малыша жестокому отношению к людям. Унижаются женщины, подчиняются мужчины. Лет в десять Аристокл приступает к изучению самой современной науки на Земле, которую преподаёт не кто иной, как сам Иван Правиков. Немного сумасшедший старик посвящает ребёнка в великие тайны, разрешая ему почувствовать власть над сознанием людей, проникая глубоко в мир мисид. Уже лет в пятнадцать, Аристокл самостоятельно изготавливает свой собственный накопитель, а через год разделитель мисид. Ушедший из жизни Правиков передаёт Аристоклу весь свой накопившийся опыт. Экспериментально, в момент смерти Правикова, часть выловленных, освободившихся мисид мозга Правикова была вживлена в мозг Аристокла. Теперь, он наполовину действует так, как бы действовал сам Правиков. Вернувшись на Марс, Аристокл, используя свой накопитель, подчиняет волю отца и заступает на трон Марса. Теперь он волен делать всё, что пожелает. Его мысли об ускоренной эволюции людей не давала ему покоя. Первое, что он сделал, это изготовил несколько крупных накопителей, которые работали в полную мощь в каждом городе Марса. Жители Марса резко поднялись в интеллекте и соответственно в прогрессе. Искусственная атмосфера им была уже ни к чему. Они изобрели защитный слой для каждого Марсианина. Постепенно разрушающийся этот искусственный слой кожи перестраивал организм людей. Уже следующее поколение Марсиан рождалось с изменённой внешностью. Но Аристокл не останавливался на достигнутом. Подобные установки тайно были размещены в некоторых городах Земли. И Земляне, не имея спартанских условий жизни, таких, как на Марсе, эволюционировали в другую сторону. Стали рождаться дети с непомерно большой головой. Ещё в утробе матери они получали значительную порцию не планируемых мисид знаний окружающего мира. Из-за отсутствия должного контроля над установками мисид, резко увеличилось число умалишённых.

Надо понять, Аристокл уже не смотрел на происходящее вокруг себя голограммное представление, опустив голову, он усиленно растирал виски, и серебристый анти накопитель Итеи вновь занял своё прежнее место.

— Время истекает, Аристокл. Решай, но помни, если решение нам не понравится. Мы заберём тебя прямо сейчас.

Наконец, он поднял голову. Его взгляд был ясным и просветлённым. Он явно был готов что-то сказать, но тут вмешался Марк. Что его подвигло выйти на защиту Аристокла? Может быть банальное чувство дружбы.

— Кто дал тебе право, Итея диктовать нам, как жить? В конце концов каждому своё. Какое твоё дело до наших людских забот? Ведь ты вмешиваешься в естественный ход событий. Это ли не преступление?

— Ошибаешься, Марк, это не я, а вы вмешиваетесь в ход событий. Более того, вы нарушаете стройную структуру жизни мисид, как вы их называете. Вы просто сеете хаос в том мире, до которого вы ещё не доросли. А между тем, этот мир является строгой составляющей вселенной. Вы, прорвав тонкую плёнку в наш мир, явились страшным вирусом!

— Постой, Итея, но ведь ты сама участвовала во всяких экспериментах Правикова,— вмешалась Клейто

— Некоторые события мы просто не в состоянии заблокировать,— отозвалась Итея,— что касается Правикова, то он ещё до рождения Аристокла внёс в сознание людей огромный толчок к эволюции. Это вполне естественно и полезно, но вкупе с Аристоклом, то есть два Правикова способны перевернуть Вселенную. Я не могла воздействовать на Правикова, потому, что именно с него всё началось, с меня, и с Эриконда. И было это очень давно — около ста лет назад. Мы с Фарбусом работали над теорией вероятностей, но Правиков, после того, как я застряла во времени, перебрался на Землю и занялся мисидологией вполне законно и основательно. Почти всё, что он описал в своих работах, это труд всех нас троих. Фарбус Эриконд всё же, был моим мужем, поэтому он не мог так просто бросить меня на произвол судьбы. Его титанический труд увенчался успехом. Он вызволил меня, но только через пятьдесят лет. Поэтому я осталась молодой. В свою очередь, я, побывав в одной из вероятностей, ужаснулась будущему Марса, да и Земли тоже. Фарбус любил меня, но цель спасения цивилизации вынудила нас решиться на то, чтобы я вышла замуж за Аристокла, изменив его мировоззрение. Эриконд был настолько образован в мисидологии, что смог с точностью просчитать все вероятности. В жизни Аристокла они листались, как страницы книги жизни, кропотливо подобранными нами же. Конечно же, мы были не застрахованы от ошибок. Мы же не Боги. Мы были так увлечены, что оба погибли в этой гонке за спасение человечества. И всё же, мы могли действовать на вероятности, не только Аристокла, но и Клейто с Марком, а так же на самое безобидное существо — Айну. Выбыв из рядов живых людей, нам стало намного сложнее, потому, что в мире мисид мы постепенно теряем свою энергию, но вы же не стоите на месте, вы постоянно наступаете нам на пятки. Наконец, вы вынудили меня явиться сюда в теле Клейто. В данный момент я пришла к вам из недалёкого будущего на вашем же собственном продиноходе. Я выкрала его у вас.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Миссия наша осталась не выполненной. Вся наша жизнь была прожита впустую. Видно и впрямь существует судьба, которую вы должны прожить сами, без вмешательства извне. А нам остаётся только предупредить вас о надвигающейся опасности. И всё же у вас есть один, единственный шанс из тысячи. Этот шанс, не что иное, как, нейтрализация Аристокла из вашего мира, в том случае, если он не изменит своё мировоззрение. Вы должны понять, как это важно, ведь ещё не было случая, чтобы потусторонний мир так был встревожен тем, что может произойти. В мире было много войн и катастроф, но все они ничто по сравнению с этой. Это крайняя мера, поверьте. Последний всплеск нашей энергии будет направлен именно на это. Осталось задать последний вопрос Клейто. Не удивляйся Клейто, там, в неосуществлённом будущем именно ты становишься исполнителем всего этого ужаса.

— Я!?

— Ты, Клейто. Я хочу знать, ты готова к тому, чтобы Аристокл исчез из вашего мира? Только чистую правду и очень быстро.

-А, я обязана ответить? — машинально откликнулась та.

— Не тяни, Клейто, ответь,— подтолкнул её Игул.

Клейто медленно перевела взгляд на Аристокла, который был, как бы остановлен самой Итеей и смотрел строго перед собой. Казалось, его мысли были пусты. В последнее время Клейто думала в основном о Марке и его душевном состоянии. Но передумывать и переваривать сейчас в мыслях и быстро ей не удавалось, требовался особый настрой. Её мозг вошёл в ступор, и она на автомате ответила

— Двадцать лет назад от одного его взгляда я могла потерять сознание. Сейчас, этого нет, и в помине... я думаю. Но Итея...

— Достаточно этого, — лаконично вмешалась Итея. Итак, слово за Аристоклом.

Клейто пожала плечами. Всё внимание переключилось на Аристокла. Нервы присутствующих были напряжены.

— Я принял решение,— очнулся он от столбняка и проговорил осипшим голосом,— независимо от моего мировоззрения, эта вероятность должна быть уничтожена.

Не было ни грамма напряжения в его голосе. О его внутреннем состоянии говорили лишь глаза. Он повернулся к друзьям.

— Смысл всей моей жизни, оказывается, был предрешён. Как ни странно, от моей судьбы зависели судьбы других людей. Следуя по цепочке — судьбы Марка и Клейто тоже прошли в ином направлении. Я возвращаю им остаток их собственной вероятности. Я уйду, и пусть Клейто и её муж будут счастливы.

Клейто вдруг включилась в смысл последних секунд.

— Аристокл, у тебя есть другой ответ! — крикнула она, но шум серебряной тарелки утопил её крик.

— Нет,— умиротворённо проговорил Аристокл одними губами и, бросив последний взгляд на Клейто, отправился к продиноходу.

— Прощайте!— крикнула напоследок Итея.

Силовые потоки уже клонили Клейто к земле. Она помнила это ужасное состояние и собралась с силами, чтобы пережить его.

9. Сброс по шкале Правикова

"Этот сон ... Я его уже видела, — пробила разум мысль о Дежа вю,— странное место, мне и весело и грустно, холодно и жарко, больно и приятно. Я готова смеяться и плакать. Где я?"

Это тот самый продиноход, который часто являлся ей во сне, только почему-то, проснувшись, она всегда забывала об этом. Она огляделась по сторонам, он стоял поодаль, озираясь, как и она. На нём был такой же серебристый костюм астронавта. Чувствуя силу и слабость, жестокость и добродетель, она почти знала, что любит его и в то же время ненавидит.

— Итея, — беззвучно проговорил он, обращаясь к ней, — я всё ещё жив?

Она смолчала, тогда он подошёл к ней вплотную и заглянул в её глаза.

— Извини, Клейто, ты так похожа на неё

— Я знаю, тебе трудно её забыть, ведь ты любил её, а может, и сейчас любишь

— Вся её жизнь была обманом. Теперь я понял, что это моё наказание за мою самонадеянность, за зло, причинённое другим. Вот оно это наказание, я держу его в руках. Я заслужил это. Я в аду, в огне. Это моё. Лгала Итея, ты возненавидела меня. Я потерял всё, я никто. И всё-таки, ты должна услышать от меня кое-что. Я преклоняюсь пред тобой и прошу прощения. Жаль, что не ты, но Итея знает, как я любил тебя, как думал о тебе каждую минуту.

— Я верю и сомневаюсь.

— Я не играю, поверь.

— Я знаю. Почему-то здесь лгать не хочется. Реальная жизнь сковывает все чувства. Более того — убивает в зачатке. Здесь же мы честны и свободны в своих суждениях и поступках.

— Ты ошибаешься, именно здесь и есть тот реальный мир. Мир тех самых частиц, от которых идёт всё остальное.

— Это похоже на мой давний сон.

— Тебе не кажется, что этот сон повторяется.

— Ты тоже видел его?

— Вспомни, Клейто, как ты испытывала, подаренный мною накопитель

— И что?

— Вспомни, что было дальше. Всё может повториться. Помнишь, в прошлый раз, на этом самом месте, я вспоминал, как впервые увидел тебя в деревеньке Клейто.

— Не помню, хоть убей.

— Это было похоже на сон.

— Сон? — растерянно произнесла Ольга, — Ты говорил о какой-то вероятности, которая может быть сбудется, а может — нет? Но, это и в самом деле был сон.

— Разве? Тогда, почему о нём знаю я?

— Значит, при помощи твоего накопителя, мы невольно общались с тобой, независимо от того, как относились друг к другу.

— И это не было сном.

— Тогда, что это было?

— Я думаю, путешествие в ином мире.

— Или в другом времени? И вообще, что за машина в итоге получилась? Мы меняем наши тела, словно одежду. Разве мы этого добивались, изобретая её?

— Давай припомним, что мы хотели в самом начале? Я хотел вернуть жизнь Итеи, её разум. Хотел усовершенствовать этот мир. Ты хотела увидеть будущее. И вот, Итеей я сыт по горло. Знание будущего показало, чем чревато вмешательство в естественный ход событий. К чему мы пришли?

— Мы не станем вмешиваться, зачем? Но имеем мы право, просто знать о своём будущем? Они стояли напротив друг друга на расстоянии метра. Клейто протянула навстречу ему руку и коснулась его протянутой руки.

...Ясное, чистое небо. Шум людских голосов. Автолёт "Акула" чёрного цвета и глаза Аристокла, в упор изучающие её. Лёгкий, тёплый ветерок треплет её льняные волосы и раздувает её бежевую блузку. Стоящий рядом с ним Вен, что-то шепчет ему на ухо. Клейто, сама того не понимая, протянула к нему руку, чтобы проверить реальность, и встретилась с его рукой.

Мгновенно послышался шум морского прибоя. Запах соли. Со стороны воздушного розового здания идёт человек в белом костюме. Аристокл? Улыбаясь, он тянет к ней руку. Она касается его своей.

...Взмах век, и зрачки Клейто расширились от света искусственного. Энн Виндеконд, вскочив со своего места, кричит в их сторону:

— Нет, Аристокл, не верь этому безродному задаваке!

Они сидели рядом, повернувшись, друг к другу. Их глаза встретились, в тот момент, когда они потянулись к одному и тому же прибору. И вновь касание.

...Стройный, мелодичный звук марша сопровождает пышную церемонию, на площади Архинона. На низкой высоте, прямо над головами людей плывёт автолёт, где гордо стоит Олег — их взрослый сын, он машет толпе рукой. Аристокл с Клейто где-то позади эскорта. Увидев друг друга, они взялись за руки.

...Красная памятная комната.

— Хватит, — крикнула она и порезала себе палец о кинжал. Озабоченный Аристокл успел перехватить её руку...

— Ты, надеюсь, любишь его?

Умаляющий взгляд Аристокла из прошлого не давал возможности Клейто подумать, а когда же это было, и было ли?

— Любовь? Что это такое? — последовал её жёсткий вопрос.

— Ты хочешь знать?

— Нет. Все вокруг утверждают, что это боль, помеха в достижении цели, убийца благих идей. Без эмоций мой мозг чист, мои действия рациональны и чисты.

— Ну, что ж, значит, твой мозг чист, хотя бы в этом я спокоен, но мне жаль тебя.

— А мне тебя, нет. Когда-то ты совершил нечто...

— Этого не было! — выкрикнул Аристокл в ответ.

В тот же миг мир стал мелькать вместе с ними со скоростью фотовспышки. Последний кадр остановился в полумраке. Свет горел лишь на маленьком пятачке пространства, где рядом с экраном и панелью управления, восседал пожилой Аристокл

— Аристокл, — позвала она его.

Вздрогнув, он оглянулся, отыскивая в темноте её лицо.

— Что это было?

— Мы заблудились во времени.

— Сделай же что-нибудь! Нам нужно вспомнить свою вероятность.

Седовласый Аристокл коснулся одной из виртуальных кнопок. И вот экран засиял неоновым светом. Он увидел Клейто, сидящей в какой-то камере. Он позвал её, но в ответ, услышал одни ругательства. Видение исчезло.

— Попробуй ты, — попросил он Клейто.

Лазоревые цвета Марсианского неба, отразились на стенах машины. Вдали разгорался свет вечернего Архинона.

— Клейто? — раздался голос Аристокла с экрана. Он в защитном костюме стоял поодаль от своего автолёта

— Скоро не нужны будут купола, — сказала ему Клейто

— Откуда ты знаешь?

В небе показался автолёт охраны и Аристокл отвернулся от Клейто.

— Нужно что-то делать, Аристокл? — проговорила Клейто, та, что находилась с ним рядом, в машине, наблюдая за экранным Аристоклом, возбуждённо говорившим с охраной.

— Я понял, нам дали возможность выбора вероятности. Мы немного потренировались. Теперь слово за нами.

— Конечно, хочется многое устроить. Вернуть некоторых личностей, изменить некоторые события, но почему-то не хочется возвращаться в прошлое. Ведь оно уже нами прожито. Дарить себе вторую жизнь? Нет!

— Но Клейто, если мы попадём в будущее, нам придётся отвечать за поступки, которые мы не совершали. Поэтому, нам нужно будет начать с того момента, откуда мы сюда попали.

— Но, тогда тебя не будет.

— Это самая полезная вероятность, Клейто, но ты не должна горевать, ведь, как выяснилось, тебя не слишком волнует моя персона. И не смотри на меня так. Жалость унижает.

— Да, не жалею я.

— С этим вопросом нужно было разбираться раньше.

— А мне наплевать! Я не хочу твоего исчезновения!

— О, это прогресс, если конечно не обман, по типу той женщины, за которую, когда-то я был готов положить голову

— Дай мне время.

— Нет времени, Клейто. За тарелкой ждут нашего решения. Посмотри правде в глаза, смирись. В конце концов, я решу одну из самых важных задач, не только для мира, но и для себя, лично: Я рассчитаюсь за свои грехи, и душа моя успокоится.

— Так говорят самоубийцы, свершившие что-то непоправимое.

— Так и есть.

— Но, ведь ничего глобального не произошло.

— В мире — нет, но в тебе?

— Я прощаю тебя, Аристокл.

Но он лишь усмехнулся.

— Ну, это в запале, конечно. Лишь я могу себе простить или не простить.

— Но...

— Всё, Клейто. Давай твою руку, и мы покончим с этой вероятностью.

— Нет, сначала скажи, что ты выбрал?

Чтобы он не задел её раньше времени, она подняла руки вверх. Глупая, он просто шагнул к ней и, обняв, прижался к её губам. Мир тут же провалился неизвестно куда.

* * *

В чувство её привела головная боль. Окружающие предметы медленно уплывали, в связи, с чем её слегка подташнивало. Слева от её кувеза, под медикомом — наблюдателем, так же, как и она, лежала Айна. Клейто пригляделась. Кто на этот раз в теле Айны, и кто теперь она сама? Айна в прострации изучала стены, водила ладошками по всем поверхностям, будто изучая. Наконец, Клейто нашла силы сесть. Справа от неё вполне бодренько лежал Марк в вальяжной позе. Итак, Айна и Марк отпадают. Остались тела Игула и её самой. И тут её пронзило — Аристокла больше нет! Глубоко вдохнув, она посмотрела на Марка. Тот вертел в руках виртуальную, занимательную игрушку. Увидев её сидящей, тут же засиял ослепительной улыбкой.

— Привет, Ольга Владимировна. Ты спала дольше всех.

Безусловно, это Марк.

— Да,— грустно сказала она, — на это были причины.

В палату стремительно вошёл человек, от вида которого у Клейто зашевелились волосы.

— Ну, наконец-то! — воскликнул он, и бросился к противоположной стене.

Жалюзи открылись, и в палату ворвался солнечный свет. Её поразили голубое, прозрачное небо и пушистые, совсем земные облака.

— Наша атмосфера крепчает, правда?

Он хитро подмигнул ей. Её язык даже не шелохнулся, поэтому, она просто кивнула ему.

— Оля, как ты себя чувствуешь? Может мне снова вызвать Мысского, этого издевателя и он вновь заставит тебя уснуть.

Клейто ошарашено наблюдала за ним, перебегающим с места на место, и не могла вымолвить ни слова, получались лишь нечленораздельные звуки.

— Слушайте, как вы достали меня со своей машиной времени,— взмолился, наконец, Вен,— ну нельзя же так убивать себя, в конце концов. Пора жить реальной жизнью. Погляди, до чего же ты сама себя довела, увидит твоя мать — ужаснётся.

— Я, а...М... Я всё же, я марсианка.

— Ну, ничего,— подобрел он, — мы ещё встряхнём твою память.

Вен по-отечески присел рядом с ней.

— Я сплю? — выдавила она.

— Нет, с этим нужно кончать,— он вскочил с места,— всё будет доложено Архивату Марса, эта командировка должна быть последней.

— Аристоклу?

— Ты меня пугаешь.

Справа послышалось тихое хихиканье Марка.

— Ну, а ты, земное создание, — повернулся он к Марку,— сегодня идёшь на прогулку.

— Слава Богу! — отозвался он.

— Вен, Марк, я тоже уже здорова ,— пискнула из своего угла Айна.

— Тебе ещё рановато,— осадил он её

— Ничего, я её на руках понесу,— отозвался Марк.

— А, я?— пролепетала Клейто, всё ещё прислушиваясь к своему родному голосу.

— Ну, хорошо, вы меня уговорили. Женщины поедут в креслах.

* * *

Знакомый парк. Клейто его помнила. Это был парк дворца "Прогресс". Она оглянулась назад — дворца не было, там находилось изящное здание розового цвета, хотя скульптуры остались, но под иным освещением они выглядели даже живописнее. По-видимому, её слух только что включился в полную силу, потому, что только сейчас она расслышала непонятный шум. То есть, для неё-то как раз он был понятен, так шумит морской прибой. Но, откуда он здесь? Они расположились под одной из скульптур, где среди ярких клумб, располагалось несколько диванчиков и кресел. Свежий ветер принёс запах морской волны, вдохнув который, Клейто позабыла о той боли, с которой проснулась. Не отступала лишь лёгкая тошнота и гнетущее настроение — будто бы она что-то потеряла, что-то очень дорогое. Чтобы отвлечься, она посмотрела на Айну, которая казалась совсем потерянной, судя по её глупым вопросам и таким же однотипным ответам. Но Марка таким Клейто никогда не видела за всю их совместную дружбу. Он сидел перед Айной на корточках и с вожделением заглядывал в её глаза, при этом, не выпуская из рук её ладошек. Клейто отвела взгляд от этой отрешённой парочки и обратила внимание на человека стоящего прямо перед собой.

— Вен, ты жив? — спросила она.

— Разве я похож на покойника?

Он присел рядом с ней и заботливо заглянул в её глаза.

— А где же Игул?

— Он здоров, как бык. Мысский его выписал почти сразу. Оля, если тебе плохо, скажи, я отвезу тебя в палату. Чует моё сердце, попадёт мне за тебя.

— Что ты! Там я не услышу моря.

— Почему же? Мы и там можем его устроить.

Клейто разочаровалась, догадавшись, что поблизости работает установка имитатора моря. Она поглядела на него с какой-то благодарностью. Его добрые черты лица казались почти отцовскими. Как же она горевала, когда думала, что он погиб. Нет, она особо не мучилась вопросом, отчего он вдруг воскрес, на это у неё сейчас просто не хватало эмоциональных сил, она просто отдыхала душой.

— Я ищу вас повсюду, раздался чей-то голос за её спиной, — а вы уже гуляете!

Этот голос Клейто слышала и раньше, но сейчас он задел её дальние забытые струны. Она даже боялась оглянуться назад. И вот он в поле зрения. Весь в белом и ярком стоял Аристокл.

— Ты!? — она нашла силы встать на ноги, и он едва успел перехватить её, когда она повалилась на бок.

— Как она ещё слаба, — сокрушённо проговорил Вен.

— Ещё бы, — она просто ничего не помнит.

— Но тебя же вспомнила.

— Я, должно быть, казался ей чудовищем.

Всё это Клейто, разумеется, слышала, но не в силах была открыть глаза. В объятиях Аристокла, она вдруг вспомнила о своей безумной любви к нему. Что же случилось, почему она забыла об этом? Клейто на всякий случай обхватила его руками. Но он и не собирался отпускать её.

— Оля, — прошептал он, и прикоснулся к ней губами.

Эпилог

Всё та же цветущая по-земному поляна.

— Почему, Оля? — спросила она Аристокла.

— Проект "Клейто" завершён.

— Это был эксперимент? Я была подопытным кроликом?

— Тс,— Аристокл приложил палец к губам.

Он по-доброму улыбнулся и вообще весь засиял.

— Оля, теперь, когда ты пришла в себя, мы можем, наконец, подвести итоги. Испытание машины времени пришло к завершающему этапу.

— Машины времени?

— Да, Оля. Ты и Марк любезно согласились принять участие в этих испытаниях. Но ты пока не помнишь об этом. Это естественно, ведь Вен заблокировал вашу память.

— Под твоим нажимом,— вставил Вен.

— Не спорю, но иначе у нас ничего бы не получилось. Кстати, мою память ты тоже заблокировал.

— Как же мы теперь без памяти? — запереживала Клейто.

— Оля, она восстановится полностью, как и было уже ни раз.

— Это было не в первый раз?

— Всё, Оля, всё, это была последняя наша командировка.

— Аристокл, если ты здесь, с нами, то значит, твоё мировоззрение изменилось?

— Ещё как! Именно в этот раз мы можем сделать вывод. И он очень прост — всему своё время. Наш мозг не предназначен для жизни в том мире, да и зачем? Сейчас мы земные существа, можем дышать ощущать, осязать, и видеть. Разве это плохо? Оказывается мисиды — это не банальные частички, хаотично болтающиеся в космосе. Это стройная и слаженная жизнь разума вселенной. Нет, это не те знания наших с тобой предков конкретно. Это продукт эволюции существ разных миров. Как оказалось, основные законы жизни везде одинаковы и наша солнечная раса тоже когда-нибудь станет этим продуктом разума, но пока мы только потребители. А когда-нибудь наши потомки видоизменятся и заполнят пространство вселенной, потеряв при этом свои тела, они станут её разумом. Вот конечная цель человечества. Наш мозг копит знания, совершенствует их, выходит в "свет", питает знаниями другие миры и так далее. Знания рождают новые миры и пространства, и чем дальше, тем совершеннее миры и вселенные. Время не останавливается ни на мгновение.

— Но, у них нет души, — проговорил Марк, внимательно слушавший Аристокла до этого

— Ошибаешься. Их чувства эволюционировали на высшую ступень чувств. Они так же, как и мы в парах, но их отношения основаны на более высоких чувствах, как ни странно сопоставимых с механикой Вселенной, одним словом, законах, нам не ведомых. Я только понял, что это пронзительно глубокое. Они сливаются воедино, рождая новое. Я силился понять их своим разумом, но тщетно. Наши девяносто процентов мозга находятся в кукольном состоянии, он копит знания, чтобы потом, в один прекрасный момент открыть путь к новым знаниям и понятиям, чтобы потом включить механизм приспособления к новой среде. И спешить объять необъятное не следует. И всё-таки кое-что сопоставимое с нашим временем я смог узнать. Теперь я знаю точно, что со временем, человек разучится убивать вообще, и не только себе подобных. Потому, как это противоречит основам жизни вселенной, противоречит сущности мисид, предназначенных только для созидания и рождения новой жизни, а старой не бывает, она просто видоизменяется. Созидание, сохранение жизни, вот те качества, к которым мы стремимся уже сегодня.

Аристокл стоял весь преображённый и просветлённый и это не вызывало у слушателей иронии. Его взгляд приобрёл мудрость и чистоту, он потерял жестокость.

— Как вы поняли, мы своим экспериментом опередили Ивана Правикова. Мы открыли новые знания, более истинные и окончательные. Для нашего человеческого разума это последний кирпичик на вершине пирамиды знаний. Дальнейшее наш мозг пока не способен воспринять, но это пока. Дело за эволюцией.

Несколько минут все присутствующие впитывали тишину неожиданного познания. Первым задал вопрос Марк:

— Аристокл, ты переполнен знаниями, почему же Айна, побывав там, лишь опустошила свой разум?

Марк с надеждой смотрел на Аристокла, нежно теребя руку Айны.

Аристокл обратив свой взор на Айну, долго собирался с мыслями, пока не выговорил:

— Её мозг спит, но он полон. Это процесс времени.

Он подошёл к ней и присел у её ног. Пристально вглядываясь в её глаза, он спросил:

— Айна, ты ничего не помнишь, из того, что видела до того, как проснулась?

— Нет,— испуганно проговорила Айна, и, ухватившись за Марка, и прижалась к нему, хотя Аристокл продолжал цепко держать её взгляд.

— Я не удивлюсь,— задумчиво произнёс он, если Айна окажется Итеей Флокки.

Всеобщий возглас удивления последовал незамедлительно. Под пытливым взглядом окружающих, Айна по-детски застеснялась, и ещё теснее прижалась к Марку, который тут же, поспешил спрятать её у своей груди.

— Аристокл, твоё воображение зашкаливает,— бросил он укоризненно.

— Не думаю. У меня есть одно веское доказательство, что Айна была ей с самого начала. Дата рождения Айны и смерти Итеи совпадают.

Вновь усилившееся удивление, разнесшееся по поляне, подействовало и на Айну. Она вдруг сделалась совсем беспомощной и напуганной.

— Если я что-нибудь вспомню, то обязательно расскажу вам, пробурчала она, — только, Марк не бросай меня, пожалуйста, если я вдруг окажусь Итеей.

По её щекам медленно потекли слёзы.

— Не слушай его, милая. Какая же ты Итея — ты моя Айна.

Марк прижал её к себе, и её личико зарылось в складках его рубашки.

— Я отвезу её,— сказал Марк, приглушённо и, поднявшись, подтолкнул кресло к розовому зданию.

Кресло плыло само по себе, Марк лишь двигался рядом, не спуская своего взгляда со своей любимой.

Засобирался и Вен, он лишь бросил Аристоклу:

— Не оставляй её одну, она ещё так слаба и нуждается в тебе.

— Можно было не напоминать мне об этом.

Многозначительно переглянувшись, они расстались. И Аристокл с Клейто остались под скульптурой вдвоём. Воспользовавшись этим, Клейто решилась на вопрос, который её мучил с самого начала:

— Аристокл, наши с тобой отношения, они тоже являются частью эксперимента?

— Отчасти.

— Что это значит? А наши дети?

— У нас нет детей, Оля.

Мир померк в глазах Клейто. Она просто оцепенела. С бешеной скоростью в голове прокручивалась вся её жизнь.

— Нет, этого не может быть, ты пошутил. Скажи, ты пошутил?

— Какие уж тут шутки.

— Так, может Итея Флокки, тоже не существовала?

Он опустил глаза и тихо молвил:

— Итея была.

Острая боль пронзила сердце Клейто. Вся её жизнь оказалась мифом, сказкой, игрой! А этот человек, стоящий перед ней, которого она полюбила, вовсе не шутя, лишь подшутил над ней.

— Господи, выходит, ничего не было? Не верю! Вы, Марсиане всегда умело лгали. Вы просто подогнали удобную вам вероятность!

— Оля, это был эксперимент, и ты сама дала на него согласие.

— Никакого согласия я не давала! Всё это враньё!

— Ну, хорошо, успокойся, лучше я потом тебе всё объясню.

— Нет, сейчас!

— Тогда, поверь

Он был удивительно спокоен, и это спокойствие передалось и ей.

— Как всё у тебя просто. Так с чего всё началось?

— С деревеньки Клейто.

Она задохнулась.

— Так давно?

— Оля, ну неужели ты до сих пор думаешь, что мы случайно там оказались.

— Значит, не случайно? Так, и в какой момент вы меня завербовали?

— В тот самый момент, когда ты вошла в нашу Акулу.

— А если бы это была другая женщина?

— Исключено. Мы искали тебя.

— Марк надоумил, добавил Аристокл, увидев в её глазах немой вопрос.

— А вы и Марка знали?

— У нас был один учитель.

— Правиков?

— У тебя хорошая память.

— Мне не до шуток. Вся жизнь пошла насмарку.

— Почему же сразу вся. У тебя теперь есть уникальная возможность начать всё заново, учитывая ошибки, выявленные экспериментом.

— Я не хочу заново.

— К сожалению, это уже действительность

— Я не верю, Аристокл, верни всё, как было.

— Жить иллюзиями? Это невозможно, мы не Боги. Оля, очнись, твоя жизнь в самом начале, достань зеркало, ведь прошёл всего год с того самого дня.

"И в самом деле, — подумала Клейто, как я не заметила, что все вокруг помолодели, и Марк и Айна... Стоп"!

— Что ты мне всякую чушь городишь, Аристокл! Ты пошутил, скажи?

— Ты опять?

— По-твоему, выходит, что Айне сейчас всего года два, не больше.

Аристокл тяжело вздохнул, и устало произнёс:

— Айна из другого времени, поэтому и чувствует себя ребёнком. Туго ей придётся и Марку в том числе.

— Из другого времени? И если она Итея?

— Вспомни, Итея так же была не из нашего времени. Она жила во времена молодого Фарбуса.

Сдавшись, Клейто опустила голову.

— Разве это возможно?

— Ты забыла, у нас есть машина времени, но ты не станешь же ей пользоваться?

— Почему — нет?

— Потому, что я не позволю. Какой смысл? Вероятности, они, как мысли, меняются каждый миг, то, что ты пережила во время эксперимента, не может повториться заново. И ты не сможешь остаться там навсегда. Ты родилась здесь. Здесь и сейчас твоё место!

У Клейто наступила апатия. Значит, ничего не было. Всё вернулось к тому моменту, когда Аристокл был ей не просто безразличен, элементарно, она его толком не знала и не воспринимала. Странно, но почему-то сейчас она испытывает совершенно обратные чувства. А он? Она подняла на него глаза. Он только этого и ждал.

— Оля, прости. Прости, если сможешь! Ты не единственная жертва. И Марк, и я сам попался на этом эксперименте. Ещё в самом начале я был далёк от этих мыслей, впрочем, как и ты, но я стал совершенно другим, ведь я всё это пережил и ты дорога мне.

— Не надо, Аристокл, не продолжай. Жалость унижает. Не нужно жертвенности. Ты забыл, кто ты и кто я? Каждому своё. А ты найдёшь свою марсианскую принцессу, по типу Итеи. Ты достоин, быть счастливым.

Аристокл вдруг загрустил, и, пройдясь по цветущей, солнечной поляне, в ту же минуту, вернулся обратно, чтобы взглянуть в её грустные глаза, наблюдающие за каждым его движением. Он остановился прямо перед ней, поэтому она не могла не заметить, как полуденное солнце застряло в его ресницах, и зажгло голубые хрусталики его глаз. Странно, раньше она думала, что они серые. Его голос показался ей мелодией, медленно вплывающей в её теплеющую душу.

— Ни за какие блага мира, я не оставлю тебя другим, по типу Марка или ещё кого. Я люблю тебя и мне глубоко по-барабану, был или не был эксперимент. Он ничто по сравнению с нами. В ходе его появились эти несравнимые ни с чем, наши чувства. Эксперимент ушёл. Всё ушло. Всё! Но ты же видишь, они остались, они были, есть и будут всегда! Забудь о Клейто, ты Ольга, вспомни и именно тебя я люблю. Вот оно, наше настоящее.

Разволновавшись, она не поняла, как оказалась на ногах. Её уже не шатало, но только поляну, на которой они стояли, обнявшись, немного кружило. И вся вселенная вращалась вокруг них, хотя, конечно, они не Боги, но люди, а это выше. Невероятно, но факт.

.

2014

21