И придет Он

— Подобно тому, как происходит управление ракетой, не так ли?

— Совершенно верно. Другое дело, что изначально в плазмоид невозможно что-то ввести, и задача состоит в том, чтобы в момент отрыва от колбы в него был помещен элемент контроля или управления.

— Да, это было бы великолепно. Ну что же, начнём работать.

Работы затянулись. Идея, которая на первый взгляд выглядела простой, на поверку оказалось сложной, и хотя Осипов прислал им на помощь еще двух специалистов, о которых попросил Иванцов, эксперименты один за другим оставались безрезультатными. И всё же, решение было найдено, и когда шар сместился в заданном направлении, а затем сделал плавный круг и только после этого испарился, все ликовали. Успех был на лицо, и теперь можно было двигаться дальше.

Илья радовался вместе со всеми, но внешне не подавал виду. Старался быть сдержанным и всё же, волнение нередко охватывало его и каждый раз, чтобы скрыть это, он уходил выкурить сигарету, а заодно побыть одному. Он понимал, что в его жизни наступает решительный момент, когда теория может быть подтверждена практикой. И всё же он почему то медлил, и при вечернем обсуждении итогов работы за день, упорно молчал, или говорил только по поводу проведенных экспериментов.

За месяц, с момента приезда в зону, он регулярно посещал Ольгу. Её самочувствие оставалось, как выразился лечащий врач — в фазе стойкой ремиссии, или иными словами, ни хуже, но и ни лучше. Илья старался быть нежным, рассказывал о ходе проводимых работ, старался шутить и быть веселым, но чувствовал, что с каждым разом это получается у него всё хуже и хуже. Даже врач, случайно задержавшийся во время одного из его визитов, сказал:

— Илья Сергеевич, я понимаю, вы человек науки, но ваши беседы... Как бы это деликатнее выразиться, словно доклад на кафедре.

— Как умею, — бросил он и, извинившись, добавил, — Я понимаю, но поделать с собой ничего не могу. Характер такой или что-то еще.

— А вы через не могу. И вообще, стараться надо. А на вас со стороны посмотришь, вроде смеетесь, а плакать хочется. А у больного все чувства обнажены. Он фальшь, как никто другой видит и чувствует. Постарайтесь, голубчик, или возьмите кого-нибудь с собой, а то вы мне всё лечение на нет сводите.

— Я!

— Психология, наука сложная. Здесь не то что слова, интонации голоса важны, и лекарства порой бессильны. Понятно?

— Да.

— Надеюсь, вы на меня не обиделись?

— За что?

— За ликбез.

— Ну что вы. Вы всё верно подметили. Я действительно постараюсь, а в следующий раз приеду с кем-нибудь из своих сотрудников.

— Вот и замечательно. Всего доброго.

Илья вышел на воздух и прежде чем сесть как всегда в машину, задержался на ступенях больницы. На небе ярко сверкали звезды и словно дразнили своей недосягаемостью.

"Какие тайны спрятаны там, в миллионах километрах от Земли? — подумал Илья, — Впрочем, к чему говорить и думать о звездах, когда рядом столько неведомого и неразгаданного. Надо только очень захотеть этого, и мир откроет тебе свои тайны. Другое дело, принесут ли они пользу или послужат во зло людям?"

Глава 5

Прошло несколько дней. Эксперименты шли полным ходом. Реализованная идея по внедрению внутрь плазмоида источника сигнала, который контролировал его перемещение в пространстве, открывала новые перспективы для продолжения исследований. Однако неожиданно возникли трудности, и связаны они были с тем, что работы проходили в строгой секретности, а необходимо было начать не просто лабораторные, а полевые испытания. Накануне совещания, которое было запланировано на утро следующего дня, Иванцов, Илья и новый сотрудник Егоров, сидя за столом решали текущие вопросы, а заодно прикидывали аргументы, которые дали бы возможность убедить комиссию в необходимости выхода на поверхность для продолжения исследований. Неожиданно карандаш, которым Илья что-то писал, сломался. Он кинул его на стол, посмотрел на Вячеслава, потом на Егорова, и не задумываясь, какое это произведет впечатление, произнес:

— А может нам не стоит уговаривать комиссию о проведении экспериментов?

— Чего? Ты что, сдурел? — воскликнул Иванцов, явно не понимая, с чего это вдруг Илья так высказался.

— Вы что, серьезно, Илья Сергеевич, или так, пошутить решили? Или может быть, считаете, что у нас мало шансов, и нам все равно не разрешат? — проведя рукой по волосам, произнес Егоров.

— Да нет, шансов у нас как раз довольно много. Просто... — Илья сделал паузу, словно колеблясь говорить дальше или нет. Подумав, произнес, — Вот смотрите что получается, — и взяв ручку написал на листе несколько формул. Затем пояснил.

— Получается, что энергия плазмоида, которую мы измеряем, отнюдь не является его внутренней составляющей. Мы ошибаемся, потому что принимаем эту величину, как константа, а она может меняться.

— Но почему? — удивленно спросил Иванцов.

— Потому что мы рассматриваем лишь величину внешнего накопления энергии, и приборы фиксируют и показывают именно её. А если убрать этот параметр и ввести понятие внутриядерного накопления энергии, то...

— Суммарная мощь возрастет в миллионы раз, — продолжил фразу Егоров.

— Вот именно, — и Илья тут же продолжить написание уравнения.

— В результате мы получаем, что плазмоид представляет собой энергетический объект, который может высвободить энергию многократно больше, чем мы считали ранее.

— Да, но на практике мы не имели даже намека, что эта энергия есть? Почему ты считаешь, что субатомная энергия плазмоида столь велика? Для этого нужны определенные условия, в противном случае, на месте нашей лаборатории была бы воронка размером с приличный кратер?

— Мы толком ничего не знаем о его природе. Если он перенес меня на расстояние в несколько километров, при этом проник сквозь стену, не повредив её, то это могло означать только одно. Его запас энергии был таков, что с её помощью, он смог изменить молекулярный состав среды, сквозь которую проникал, перемещая при этом материальный объект. И заметьте, ни один прибор не зарегистрировал всплеска энергии. Спрашивается почему? Да потому что мы изначально не принимали это в расчет. Вот в чем дело!

— Черт возьми, а ведь ты прав! — снова воскликнул Иванцов, — Илюха, ты гений! Нет, честное слово, ты гений. Как же это раньше ни кому в голову не приходило? Ведь получается, что плазмоид, это по сути, гигантский сосуд энергии, который только надо попытаться вскрыть и...

... и произвести его перекачку в виде трансформированной электроэнергии в действующую сеть или заранее подготовленную емкость, — произнес Егоров.

— Правильно. Только вот вопрос, где взять такую емкость и как открыть этот шарик, чтобы не вызвать последствий, при которых, как ты выразился, на месте нашей лаборатории останется здоровущая воронка, — угрюмо произнес Илья.

— С ума сойти можно! — произнес Иванцов, и откинулся на спинку стула. Тот не выдержал его веса, и Вячеслав грохнулся на пол. Илья и Исай рассмеялись, но тут же протянули руки, чтобы помочь подняться.

— Нет, мужики, это просто грандиозно! Вот так, можно сказать на пустом месте, возникает идея, которая переворачивает всё вверх дном и открывает невиданные горизонты, — произнес Вячеслав, снова и снова проверяя математические выкладки, написанные на листе.

— А ведь всё это уже было, — спокойно произносит Илья, — Никола Тесла, почти сто лет назад работал именно в этом направлении. Его опыты с шаровой молнией были ни чем иным, как попыткой проникнуть в тайну плазмоидов, как переносчиков энергии огромной мощности. Опыты были приостановлены, и впоследствии он к ним не возвращался. Так что мы всего лишь идем по его стопам. И если это так, а я в этом абсолютно убежден, то возникает вопрос — а не безопасно ли это? И как прореагируют военные, если мы сообщим о возможностях, которые могут открыться, в том случае, если нам удастся найти ключ к пониманию того, какова природа этой энергии и как её использовать?

— Да, но?

— Вот именно, что да, но. Энергия атома скрыта в небольшом объеме оружейного плутония. И применить это можно совсем в разных целях. Расчеты показывают, что энергия плазмоида совсем иного свойства, но суммарная мощность и эффект, могут быть сравнимы разве что с ядерной бомбой.

— Сейчас другие времена... — неуверенно произнес Вячеслав.

— Что? Другие времена? А мне кажется, что сейчас они много хуже, чем раньше. И не потому, что мир стоит на грани войны, и два лагеря борются между собой, а потому что право силы открывает возможность диктовать миру свои условия.

— Это политика, а наше дело — наука.

— Что? — Илья угрюмо посмотрел на Иванцова, — Время рассудит, хотя я прекрасно понимаю, что научную мысль остановить невозможно! — повернувшись, и не дожидаясь ответа, он вышел из лаборатории.

Совещание началось в начале одиннадцати. На него пригласили Иванцова, как руководителя лаборатории, Пирогова и еще одного сотрудника по фамилии Овсянников, присланный Осиповым для оказания технической поддержки и на которого ни Вячеслав, ни Илья как-то не обращали всё это время особого внимания. Поэтому его появление на совещании вызвало у обоих удивление. Важность совещание стала очевидным, когда в кабинет, где оно проводилось, вошло несколько человек в генеральской форме и штатские, один из которых и открыл совещание.

— Полагаю все собрались, так что можно начинать. Сергей Сергеевич, прошу вас, — и председательствующий передал слово седовласому человеку, который сидел за столом напротив Иванцова. Поднявшись, тот снял очки, положил их рядом с папкой с документами и спокойным, но зычным голосом, произнес:

— Уважаемые собравшиеся. На повестке дня обсуждение проекта "Вега".

Илья, повернувшись, с удивлением посмотрел на Иванцова и тихо прошептал:

— Не понял, ты в курсе, о каком проекте идет речь?

— Понятия не имею.

В этот момент докладчик, достал из папки какой-то документ, и словно бы в ответ на недоуменный вопрос Ильи, прочел:

— Проект под кодовым названием "Вега" направлен на исследование и практическое использование энергетических объектов, которые именуются в дальнейшем плазмоиды. Первоначально работы проводились в частной лаборатории в Челябинске, но в силу чрезвычайных обстоятельств, проект был взят под государственный контроль и перенесен на территорию зоны семнадцать. Исследовательская группа во главе с товарищами: Иванцовым Вячеславом Николаевичем, и техническим руководителем, Пироговым Ильей Сергеевичем, добилась значительного прорыва в исследовательских работах, а результаты экспериментов — имеют важное практическое применение. Я думаю, что им следует первым предоставить слово, после чего приступить непосредственно к обсуждению. Прошу вас, — и Сергей Сергеевич, жестом указал на сидящих рядом Иванцова и Пирогова.

— Ты начальник, тебе и докладывать первому, — прошептал Илья Вячеславу.

Иванцов поднялся, пару раз зачем-то кашлянул, после чего коротко доложил о проводимых в лаборатории работах, полученных результатах и обосновал необходимость полевых испытаний. При этом он ни словом не обмолвился о тех перспективах, которые обсуждались накануне вечером. После него выступил Илья. Он так же кратко остановился на необходимости продолжения исследований, что позволит сделать новый шаг в науке и одновременно наметить практическое использование плазмоидных образований.

После его выступления наступила короткая пауза и вслед за ней последовала реплика, которая сразу же насторожила Илью.

— Товарищ Пирогов, вы не упомянули о самой энергоустановке. Хотелось бы услышать ваше мнение о возможности повышения её мощности применительно к накачке лазеров.

— Видите ли, мы специально не занимались этой темой, поэтому затрудняюсь что-то конкретно ответить по этому вопросу.

— Лавр Степанович, к проекту "Вега" этот вопрос не относится, — произнес председательствующий, обращаясь к генералу, задавшему вопрос.

— Возможно, но перспективы вещь хорошая, и все же нас интересует то, что уже опробовано и дало положительный результат.

Председательствующий смутился, но ему на выручку пришел Сергей Сергеевич, который, судя по всему, был кем-то из крупных чиновников.

— Вопрос использования энергоустановки применительно к боевым лазерным системам выделен в отдельный проект. Не стоит всё смешивать в одну кучу. Мы здесь по другому поводу. Я бы хотел выслушать товарища Овсянникова, который представляет исследовательский центр министерства обороны, и принимавший участие в последних экспериментах лаборатории. Прошу вас.

Илья и Вячеслав снова удивленно переглянулись. Овсянников, моложавый мужчина, лет тридцати пяти, поднялся со своего места и, обращаясь к собравшимся, произнес:

— Серия экспериментов, проведенная за последнее время, дает основание рассчитывать на практическое использование плаздмоидных образований в самое ближайшее время. Их энергетический потенциал таков, что мы вправе говорить о создании новейшего сверхмощного энергетического оружия и поэтому, чем раньше мы начнем полевые испытания, тем быстрее получим ответ на вопросы, которые еще не решены.

Услышав эти слова, Илья весь съежился и оцепенел. Одной этой фразы хватило, чтобы понять, что всё это время за работами, которые проводились в лаборатории, а возможно и за всеми разговорами, велось тщательное наблюдение, иначе откуда такая уверенность относительно возможного применения плазмоидов в качестве энергетического оружия. "Неужели они всё подслушивали?" — подумал Илья. Между тем Овсянников продолжал говорить:

— Основная задача, сосредоточится на проблеме оценки энергетического уровня плазмодных образований. Задача сложная, возможно потребуется привлечение дополнительных специалистов в области квантовой физики, значительных средств для специального оборудования, но это того стоит.

Вслед за этим один за другим посыпались вопросы. Овсянников отвечал скупо, и местами чувствовалось, что он не в полной мере владеет информацией. Поэтому когда один из генералов задал вопрос:

— Скажите, могут ли испытания привести к ядерному взрыву? И если да, то это может повлечь за собой массу вопросов не только со стороны общественности и СМИ, но и западных политиков, которые заявят, что мы нарушаем мораторий на проведение испытаний. Может быть можно как-то воздержать от полевых испытаний с тем чтобы минимизировать утечку информации?

— Мне кажется, что этот вопрос следует задать Илье Сергеевичу, так как он лучше меня владеет информацией по этому вопросу, — и Овсяником посмотрел в сторону Ильи.

Вопрос был задан, что называется в лоб. Илья и без того сидевший, как на иголках, готов был встать и крикнуть: "Вы что, сума здесь все посходили!? Мы занимаемся исследованием фундаментальных вопросов, которые может быть дадут человечеству неиссякаемый источник энергии, а вы уже думаете о том, как бы сделать очередную дубинку, которой можно размахивать перед соседом, не понимая, что она может погубить всех, включая и самого хозяина". Однако поднявшись, он окинул присутствующих взглядом, секунду, другую подумал, и, сдерживая себя, произнес: