Иди к черту!

— Куда ты?! А как же я? А родители? У нас автобус через три часа домой. Я обещала, что мы вместе приедем к ним.

— Лар, это очень важно. Мне срочно нужно поговорить с Алисой.

— С какой Алисой? Эдгар, что ли?

— Да.

— Дошло таки, да?

— Что дошло?

— Что с 'просто другом' женского пола, не говорят просто так каждый день.

— Сестра, я тебя люблю, но иди лесом! — хмыкнул я, щелкнув Ларку по носу. — Я должен найти ее.

— Вадим, она ведь встречается с Олегом.

— Плевать.

— Вадим, не спеши. Как вы будете дальше? Ну, подумай! Ты в Киеве, она тут в Днепропетровске. Тут даже по выходным не всегда выйдет видеться.

— Плевать.

— Вадь, ты на работе сутками. Отношения на расстоянии долго не проживут. Зачем ее мучить? У нее вроде, наконец, объявился кто-то постоянный, свой, надежный. Не лезь к ней, Вадь. — Лариска пыталась меня остановить, и тянула за руку назад. Но я упрямо шел вперед.

— Да отцепись ты! Мне плевать! Понимаешь, ПЛЕ-ВА-ТЬ! Я люблю ее! Люблю, понимаешь?! — Я раскричался, сорвался как с цепи. Ночь в пути, Алиса не берет трубку, а значит она...Черт.

— Я люблю ее! Мы так долго тупили с ней! Столько времени потеряли! Мне плевать, с кем она сейчас! Плевать! Черт, я ей нравился тогда, понимаешь? Еще тогда, пока не уехал. А я думал только о себе и ничего не замечал! Потом мы дружили, но, черт, я понял, что слишком привязался. Если бы я знал, что она меня любила, я хотя бы попытался. А я молчал, и она теперь опять с другим! Мы слишком долго тупили, прятались друг от друга! Может, сейчас важна каждая секунда, а ты уговариваешь меня не идти к ней?

— Ее нет, Вадим! Она уехала к бабушке с родителями. Мы говорили с ней, когда я звонила поздравить ее с Новым годом.

— Бля**!

* * *

,

* * *

! — я устало потер лицо. — Мы опять разминулись.

Мы молчали, Лариса жалостно погладила меня по плече пытаясь успокоить, но я даже не заметил этого жеста.

— Я возвращаюсь в Киев сегодня. Я должен с ней поговорить.

— Она не в Киеве, я так и не разобрала в каком она городе. Связь оборвалась. Сегодня Новый год все-таки.

—

* * *

! Нет, нет, нет! Этого не может быть, бля**! Что же это за Новый год?! Что за

* * *

! Я не могу к ней даже дозвониться...

— Вадим, значит не судьба.

— Да, это не судьба, это два придурка, которые не умеют в нужный момент говорить правду.

— Мне жаль, — сказала сестра и обняла меня. Так в обнимку мы и пошли к такси, ждущему нас. — Что ты будешь делать дальше?

— Поеду с тобой и буду пытаться дозвониться Алисе, а потом поеду к ней.

С того момента прошла неделя моих выходных. К Алисе я так и не дозвонился. Ее телефон уже неделю был 'вне зоны'. В соц.сетях она не появлялась. Я уже начал сходить с ума: а вдруг с ней что-то случилось; а вдруг ей позвонил Яков и как-то настроил против меня, а вдруг она не любила меня никогда.

Слишком много 'а вдруг'. Лариса проводила меня на поезд, мы ехали где-то час, когда на мой телефон пришло смс 'Абонент +380

* * *

* * *

* появился в сети'.

Алиса включила телефон. Я быстро набрал ее.

— Алли!

— Привет, дружище! С Новым Годом! Я тебя как будто сто лет не слышала, а не неделю!

— Алис, где ты?

— А что случилось? Что у тебя с голосом? Алло? Тебя плохо слышно.

— Где ты, Алли?

— В автобусе, еду в Днепропетровск. Не смогла больше усидеть дома. Хах! Родные даже немного обиделись, я ведь должна была ехать через два дня, когда нужно будет на учебу идти. Ты что, в поезде?

— Да! Черт! Я приезжал на Новый Год в Днепр, сейчас возвращаюсь в Киев. Черт!

* * *

! Рыжая, нам нужно поговорить.

— А мы чем заняты?

— Алис, я серьезно. Я приехал в Днепр, только чтобы поговорить с тобой. Ты говорила, что будешь здесь на Новый год.

— Да, я думала отмечать с Олегом, но мы поругались, и я уехала к родным в Винницу. Вадь, а что случилось? У тебя все нормально?

— Алис, ты меня любишь?

— Конечно, что за дурацкие вопросы?!

— Я не в том смысле. Яков сказал мне, что ты была влюблена в меня до моего отъезда в Киев? — выпалил я то, что не давало мне покоя. Алиса замолчала, это была долгая пауза.

— Алис? Ты еще слышишь меня?

— К чему это, Вадим? Мы с тобой друзья, зачем все усложнять?

— Алли, я долго молчал, но ты мне очень дорога. Мне следовало раньше разобраться в своих чувствах, а потом я не знал, ответишь ли ты на мои. Черт, Алли, я знал, когда ты с кем-то спала, когда с кем то встречалась! Я даже подумать не мог, что есть шанс, что мои чувства взаимны. Алли, я хочу встретиться и поговорить.

— Вадим, что было, то прошло. Мы тогда были знакомы недели две от силы. Это была просто привязанность, влюбленность, которая переросла в хорошую дружбу. Я не понимаю, о чем тут говорить? — голос Алисы был строг и непреклонен, а потом девушка смягчилась. Стала привычной и родной, в ее голосе звучала горькая нотка:

— Вадь, ну как я могла не разлюбить тебя, если я знала, что ты спишь с теми девушками. Боже, мы даже как-то обсуждали их. Черт, Вадь, да я сама монашкой не жила. Я даже рада, что ты тогда ушел с клуба с той девицей, а я уехала к Якову. Мне нужно строить свою жизнь, как и тебе. С меня хватит чувств, от них только больно. Я хочу жить счастливо. Каждый раз когда ты говорил о какой-то девушке, это было напоминанием мне, что ты живешь дальше, и что мне нужно жить. И я жила.

— Алис, подожди, я ...

— Нет, оставь это, Вадим. Какая может быть любовь, какие могут быть чистые, искренние отношения, когда мы наделали столько всего??? Ну какая? Мы не сыграем в незнакомцев, мы знаем кое-что о друг друге. Мне жаль, что ты в меня влюблен сейчас. Если это так, то каждый раз, когда ты знал, что я с другим, тебе было больно, как тогда мне. Как ты после этого можешь дальше меня любить?

Я молчал, не зная, что чувствовать, а что сказать тем более.

— Алис, давай встретимся и поговорим вживую.

— Вадим, любить надо человека, которого считаешь достойным. А мы осознано или нет, в разное время, делали друг другу больно. Ты достойный для кого-то другого, и я тоже. Я никогда не прощу тебе ту девушку с клуба, да и всех твоих однодневок, побывавших у тебя за период моей влюбленности. А ты никогда мне не простишь Якова и остальных.

— Алис, ты не права...

— Я права, Вадь, — перебила меня девушка. — Это сейчас так кажется, а когда первая романтика пройдет, при каждой ссоре я буду вспоминать всех их, все то, что было не так, все то,что мне болело, а ты вспоминать мне Якова, Олега. Мы испортили нашу историю, она уже написана и ее не перепишешь. Мы плохие влюбленные, но хорошие друзья. Лучшие. Вот наша правда и реальность.

— Просто выслушай меня.

— Нет! Не звони мне, Вадим. В крайнем случае, пока у тебя не останется ко мне ничего, кроме дружбы. Я не хочу тебе делать больно. Пока. — голос Алисы был таким грустным, что сердце разрывалось. Правда, мне было не лучше.

— Алли, нет. Не бросай трубку. Алло, черт.

Алиса положила трубку, а я хотел разгатить этот чертов поезд.

Я хотел, чтобы Яков никогда не говорил тех слов, породивших во мне надежду. Я был зол на весь мир. Я хотел никогда не слышать того, что сказала мне Алиса.

Я набрал девушку, снова и снова. 'Абонент вне зоны доступа сети'

* * *

— Макс, пожалуйста, попытайся. Она не берет трубку, когда я звоню. Я уже и под чужими номерами звонил, она не отвечает. Черт, а я не могу вырваться сейчас.

— Вадь, я говорил с ней. Это то же самое, что со стеной говорить. Прости, но ее позиция логична. Она все чуть ли не по полочкам мне разложила. Вадим, извини, чувак, но, видно, не судьба.

— Для тебя тогда с Аленой это имело значение?

— Нет.

— Вот и для меня не имеет. Я бы и сейчас бросил все, но я подведу Якова, он поручился за меня руководству. Мне совесть не позволит его подставить. Я приеду в Днепр сразу после эфира.

— Мне жаль, чувак. Черт, ты же знаешь, я для тебя сделал бы все, что мог. Но тут единственный вариант только похитить ее.

— Прохор, просто поговори с ней. Мы и так наделали кучу ошибок, я не хочу, чтобы так было и сейчас, когда мы знаем о чувствах друг друга. Черт, я ненавижу одну мысль, что она там где-то с этим Олегом...Но я хочу быть с ней. Мне нужна только она.

— Я попробую еще раз. Но Вадь, ты уверен, что у нее есть к тебе эти чувства? Я говорил с ней, она просто глыба льда и спокойствия! Ни одной эмоции — раздражения, сожаления, смущения, удивления. Она равнодушна и вежлива: 'Он хороший человек. Мне жаль. Он для меня только друг'. Понимаешь? Она не избегает разговора, вопросов, не отнекивается, что была в тебя влюблена. Черт, Вадь, по ходу ты зря надеешься. Она знает, что чувствует.

— Ни одной эмоции? Теперь я еще больше уверен в том, что я прав.

— Вадим, ты просто влюблен и не хочешь видеть...

— Макс, мы четыре месяца общались каждый день. Каждый. Мы действительно друзья. Лучшие. Хоть какие-то эмоции она должна испытывать! Черт, да ты больше переживал, когда мы поссорились, а она спокойна. Я знаю ее как облупленную. Она хорошая актриса. И разыграла перед тобой все как по нотам: достаточно откровенности, чтобы ты поверил в ее честность, достаточно логики, чтоб ты поверил, что любви тут нет. Но равнодушие? Нет! Если бы Алиса и вправду ко мне ничего не чувствовала, а я признался ей в любви, то она наоборот говорила бы со мной. Не так как раньше, конечно, но и не прерывала бы так общения. Она сама бы расспросила тебя, как я там. Черт, да она бы даже засватать меня за кого-то попыталась. Чтоб моя 'любовь' прошла, а 'дружба' вернулась. Ну подумай, Прохор, как это ни одной эмоции?

— Не знаю, Вадь. Сделаю, все что могу.

— Спасибо, брат.

* * *

АЛИСА

Вадим звонил постоянно, слал смски, потом подослал ко мне Ларку, потом Прохорова. Я справилась со всем. Смешно, я думала, хуже быть не может, чем когда Вадим не знал о моих чувствах. Оказалось, что может.

Ларка с Максом играли на нервах, всматривались в мое в лицо. Я смотрела прямо в глаза и отвечала правду. Это все ерунда. Что на самом деле тяжело, так это справиться с собой. Я в ту неделю без телефона, жутко соскучилась по Вадиму, потом это признание выбило меня с колеи. Я дня три провела в ступоре, размышляя о несправедливости судьбы. Я запуталась.

Сейчас у меня не было его, такого привычного, родного, шутливого, жесткого, правильного, раздражающего. Я не знала, что мне делать без него, без моего друга. Я слишком привыкла к нему. Но, что делать с ним после его признания, я тоже не знала. Я сделала слишком много ошибок, и каждый раз, когда я буду смотреть ему в глаза, я буду задаваться вопросом, вспоминает ли он о них.

Как-то я виделась в Киеве с Громовым в тот период, когда меня 'отпустило'. Мы веселились и улыбались друг другу. Мне было хорошо, я была счастлива. А потом в какой-то момент, когда звучит какой-то комплимент или фраза 'ты хорошая', 'дружище' или что-то в этом роде, я вспоминала тех девиц. Вспоминала равнодушно, отстраненно, смеясь над самой собой.

Но это мои чувства, ни Ларку, ни Макса они не касаются. Это только мое.

Внутри будто все застыло, только тоска по Вадиму тянула. Я веселилась, улыбалась, училась. Чувствовала на себя взгляды моря людей в универе, в городе. А внутри просто кошмар, одна тягучая боль. Я не смогу простить ни ему, ни себе всего, что было.

Начнем встречаться с ним, привяжемся сильнее друг к другу, а эта обида никуда не денется. И тогда расставаться будет еще больнее. Я просто не выдержу.

Я вышла с лекции, и зашла в туалет. Возле ряда умывальников стояло огромное зеркало на всю стену, возле него стояла Алена Васина, поправляюшая макияж. Я застыла в нерешительности, девушка оглянулась на меня:

— Привет, — вежливо поздоровалась она.

— Привет, — после переезда Вадима, наши пути с Аленой не пересекались. Я периодически бывала в компании Антонова и Люды, его друзей. Но Алена с Максом все реже бывали с ними. В крайнем случае, так сказал Антонов, обозвав их 'женатиками'.

Я думала, Алена начнет, как и Макс, что-то грузить на счет Вадима, но девушка спокойно занималась своим макияжем, не обращая внимания на меня.

Через минутку я вышла из кабинки, и сама подошла к умывальнику.

— Знаешь, я считаю, ты правильно сделала, — сказала Алена, рисуя себе стрелки на глазах.

— О чем ты?

— О Вадиме. Он не лучший вариант: строгий, с паскудным характером.

— Я бы так не сказала. Он неплохой человек.

— Ну, да! Хм! А то я не знаю! Грубый, неотесанный чурбан. Макс в сто раз лучше него, да и Олег твой попроще будет.

— Вадим не чурбан. И если ты про него так говоришь, то плохо его знаешь.

— Кто, я? Я с ним встречалась! — высокомерно заявила Алена. Я и до этого знала эту девушку плохо, но сейчас она выглядела законченной стервой. — Он груб, невоспитан и не считается с чувствами девушки. Он плохой человек!

— Вадим? Знаешь, Алена, — сказала я, резко обернувшись к ней, — видимо это и от девушки зависит. У Вади, конечно, характер не сахар, но он хороший человек и нормальный парень. Плохой человек? А ты себя лучше считаешь? Из постели одного друга перекочевала к другому? Поссорила двух лучших друзей. Даже Максу было более неловко перед другом, а у тебя вообще ноль раскаяния и на лице, и в словах. А про воспитанность, кто бы говорил! Сама сейчас человека, к которому вроде что-то чувствовала, грязью поливаешь как последняя.... — я не договорила, а Алена спокойно подкрашивала глаза.

— Так я и думала. Ты его защищаешь! Еще с таким жаром! Странно, а Макс сказал, что ты абсолютно равнодушна. Хах! Мило...

— А не пошла бы ты...

— Я-то пойду, — спокойно произнесла Васина, — но ты то останешься. От себя не убежишь.

Алена неспешно ушла к двери, напоследок, обернувшись:

— Ах, забыла, я ни капельки не раскаиваюсь и не жалею. А знаешь, почему? Потому, что теперь счастлива я, и счастлив Максим. А если тут кто и поступает как эгоистка, так это ты. Кто сейчас счастлив? Ты? Может, Вадим, который сейчас думает, что ты его не любишь? Или, может, Олег, который скоро поймет, что его же девушка так никогда его и не полюбит? Задумайся.

Алена ушла, оставив меня злой на весь белый свет.

Я посмотрела на часы и поспешила на лекцию. Не знаю, сказала ли Алена что-то Максу, а тот Вадиму, но Громов перестал мне звонить. И это стало нервировать меня еще больше. Вдруг у него что-то случилось.

Я позвонила Якову, обронила какую-то фразу о Вадиме, но меня культурно послали:

— Даже не пытайся, Лисица. Если хочешь знать как там Вадим, спроси это прямо. А если тебе нужен он, то ему и звони. Я же сказал тебе, будь честной с собой, киска, и готовься к хеппи энду.

— Спалилась, каюсь. Яков, а если 'энд' не 'хеппи'?

— Тогда и живи, как жила. Наша жизнь меняется только тогда, когда из нее уходят нужные люди.

Я поговорила еще с Яковом о мелочах его жизни, моей и на том мы распрощались. Дни тянулись один за другим, и молчание телефона меня пугало. С Олегом я так и не помирилась после Нового года. Правда об этом никто и не знал.