— Наверно, это из-за солнца, — выговорил Уотерс. — Знакомый доктор говорил, что мне нельзя бывать на жаре, а сегодня очень жарко. Пойдемте домой, Анна.

— Конечно, пойдемте!

Они вернулись на Хилл-стрит, и Уотерс был благодарен соседке, не беспокоившей его дурацкими расспросами. Она будто понимала, что все, что ему надо сейчас — это побыть одному и подумать. В знак благодарности он проводил ее до дома.

— До свидания, мистер Уотерс, — сказала Анна, тревожно заглядывая ему в глаза. — Вы уверены, что вам не нужен врач?

— Нет, со мной все в порядке. Я немного отдохну, и все пройдет.

Он приподнял шляпу, прощаясь, и двинулся к дому, но едва закрыл за собой дверь, как напускное спокойствие исчезло, и Уотерс нервно заходил по гостиной. Ограбление произошло в ту самую ночь, когда он был там! Но кто это сделал? Джонатан вспомнил усмешку своего помощника и сразу все понял. Джек! Только он мог совершить это, больше некому! Дождавшись, пока Уотерс уйдет, он проник в дом и вынес оттуда драгоценности! Черт возьми!

Идти в полицию Уотерс не мог. Если Джека поймают, он расскажет им все. Что же делать? Прежде всего — встретиться с Джеком и узнать, зачем он так поступил!

Паб, где обычно бывал Джек, был полон. Войдя внутрь, Уотерс не смог сдержаться и поморщился от ужасного запаха немытых тел, дешевого пива и еще черт знает чего, вызывавшего легкий приступ тошно-ты. Основной контингент забегаловки составляли пьяные матросы, вернувшиеся из плавания, хватало здесь и местных жителей, в большинстве своем каких-то подмастерьев, судя по грязным рукам и одежде. Между столами плавали облака сизого табачного дыма, и в них то появлялись, то исчезали женщины с охапками пивных кружек в руках. На вошедшего Уотерса никто не обратил внимания, кроме растрепанной девицы, сидевшей у самого входа. Поднявшись с лавки, она подошла к нему и провела ладонью по пиджаку:

— Здравствуйте, мистер. Мне кажется, вы здесь впервые.

Джонатан не отвечал ей, шаря глазами по набитому людьми залу. Заметная фигура Джека сразу бросилась бы в глаза. Его здесь не было.

— Что же вы, мистер, не отвечаете? — улыбнулась женщина. — Кого-то ищете? Не меня?

Джонатан отступил на шаг. Навязчивые манеры этой дамы пугали его.

— Я ищу Джека, — сказал он. — Такого... — Уотерс изобразил руками нечто высокое и широкоплечее.

— Ах, Джека, — протянула женщина, внимательно оглядев его с головы до ног так, что Уотерсу стало не-приятно. — Джека здесь нет.

— Я это вижу. Я ухожу, — сказал Уотерс.

— Так я могу передать ему, что вы его искали. Как ваше имя, мистер?

— Джонатан, — сказал он. — Передайте ему, что его искал Джонатан. Что у меня есть дело для него, — добавил он торопливо и выбежал из паба. Холодный воздух приятно охладил голову, и Уотерс зашагал прочь, отфыркиваясь от жуткой вони этой забегаловки.

Не успел он пройти и квартала, как дорогу заступила чья-то огромная тень. Незнакомец вышел из-за угла и молча преградил дорогу. Грабитель! Уотерс сжал в кулаке трость, готовясь пустить ее в ход.

— Не узнали, мистер? — проговорил знакомый голос. Рука с тростью опустилась.

— Это вы, Джек?

— Я, — верзила повернулся, и Джонатан узнал его лицо. — Что вам от меня нужно? Снова взлом?

— Вы — бесчестный человек! — постепенно распаляясь, заговорил Уотерс — Как вы могли залезть в тот дом и украсть драгоценности? Я же плачу вам, чтобы вы не совали нос в мои дела!

Джек молча слушал, прислонясь к стене. Его ухмылка в свете луны казалась жуткой гримасой, но он молчал, давая Уотерсу выговориться.

— Теперь полиция будет искать вас... и меня! Зачем вам понадобилось лезть туда? Ведь я хорошо платил вам, зачем воровать?

— У нас не было уговора, чтобы я не залезал в дом. Мы договаривались, что я буду помогать, молчать и не задавать вопросов. Это я исполнил. Об остальном разговора не было, — спокойно разъяснил взломщик.

Джонатан потерял дар речи.

— Да не беспокойтесь вы, мистер, мне не впервой. А полиция ничего не найдет, пусть хоть носом землю роет! Я свое дело знаю, следов не осталось. Давайте так: вы делаете там свои дела, а я — свои. Каждый получает то, что ему нужно, и всем будет хорошо! — доверительно улыбнулся Джек.

— Я не желаю быть замешанным в воровстве! — крикнул Джонатан. — Этого не будет никогда!

— Вы уже замешаны, — напомнил Джек. — Мы подельники, сэр.

— Благодаря вам! Но больше это не повторится! Я не желаю иметь с вами никаких дел!

Уотерс хотел уйти, но Джек вновь заступил дорогу.

— Бросьте вы злиться, мистер. Давайте лучше договоримся. Ведь вам же лучше будет...

— Мне не нравятся ваши условия!

— А вы скажите свои.

Джонатан задумался. Под покровом гнева лежала холодная земля его разума, и он понимал, что лучшего помощника не найти. А если искать, то неизвестно, чем поиски закончатся. Слишком рискованно и опасно посвящать в свою тайну еще кого бы то ни было. И прекратить опасное хобби он тоже не мог. Тогда как он будет жить? Но и доверять Джеку он больше не мог.

— Нет, Джек, забудьте обо мне. Больше я в вас не нуждаюсь. Я думал, вы честный человек...

— Вы идиот, мистер: какой же честный человек станет взламывать чужие дома?

— Пойдите прочь!

— Вы пожалеете об этом, мистер, сильно пожалеете, — ухмыльнулся Джек, и Джонатану показалось, что за его усмешкой таилось нечто большее, чем просто злоба.

— О, здравствуйте, мистер Уотерс, — мистер Полиш был в своей лавке, когда Джонатан вошел туда, наме-реваясь купить несколько носовых платков. — Что вам угодно?

— Пару носовых платков, сэр.

— Сию минуту. Если желаете, я попрошу Анну вышить на них ваши инициалы.

— Спасибо, этого не нужно, — отказался Джонатан.

— Анна, где у нас платки? — засуетился владелец лавки. — Те, которые я привез из Франции? Прекрасные платки, смею вас заверить! Вам, мистер Уотерс, как нашему постоянному клиенту, я отдам их почти даром! Анна, где они?

— Они там, наверху.

— Почему ты не принесла их сюда? — возмутился отец.

— Простите, папа, я...

— А-а, понимаю, — суровое лицо толстяка мгновенно сменилось добродушной улыбкой, — ты просто сильно обрадована! Мистер Уотерс, в нашем доме настоящая радость! Вы можете поздравить мою дочь: она выходит замуж!

— Вот как? — известие неприятно кольнуло Уотерса, и он сам этому удивился. Может быть, потому, что привык к своей соседке, а теперь она вряд ли будет стоять здесь у прилавка. А может быть, она уедет куда-нибудь к мужу, и он никогда не увидит ее.

— Да! — радостно сказал мистер Полиш. — Ее избранник — человек еще не старый и вполне обеспечен-ный. Живет в Лондоне. Свадьба через месяц!

— Мои поздравления, мисс Полиш.

— Благодарю вас, сэр, — Анна кивнула ему, но внимательному Уотерсу показалось, что улыбка ее была не слишком радостной.

— Ах, извините, мистер Уотерс, я так счастлив, что совсем забыл про ваш заказ. Я мигом!

Едва отец ушел, Анна повернулась к нему и прошептала:

— Мистер Уотерс, если б вы знали...

— Что? Что с вами, мисс Полиш? — он растерялся, увидав слезы в ее глазах. — Почему вы плачете?

— Вы думаете, я хочу выйти замуж за этого человека?

— Но вы не возразили вашему отцу, когда он...

— Я не могла ему возразить! — сказала Анна. — Тем более при вас. У него больное сердце, и если я отка-жусь от этого брака... Вы не знаете... У отца плохо идут дела, мы почти разорены, а он привык баловать меня. Мне это не нужно, поверьте, но он хочет, чтобы я была счастлива... А я убью его, если откажусь.

Джонатан стоял, ничего не понимая, тупо разглядывая полки с бельем. Вот она, жизнь. То, чего он боится и избегает. До чего же просто жить одному, не полагаясь ни на кого, принимая решения, за которые будешь отвечать исключительно сам! И сердце не за кого не болит. Разумно и удобно. Того же мнения при-держивался и Форсетт. Нет, Джонатан не был ребенком, он вырос в Лондоне и слышал множество подобных историй. Но здесь все по-другому, и он относился к Анне слишком по-дружески, чтобы хладнокровно уйти, предоставив ей самой решать свои проблемы.

— Почему вы рассказали это мне?

— Потому что мне трудно молчать! Я бы сошла с ума, если бы не рассказала об этом кому-нибудь.

— Почему мне?

— Вы единственный, порядочный человек, которого я знаю, мистер Уотерс, и я доверяю вам. И еще...

Она замолчала, глядя на него так странно, что Джонатану стало как-то не по себе. Боже мой, поду-мал он, каково ей! Ведь это ее жизнь! Вот именно — ее, ответил где-то в голове испуганный скрипучий го-лос, это тебя не касается. Ты все равно не поможешь ей, даже если дашь немного денег. А много у тебя все равно нет. Доходы от принадлежавшего Уотерсу поместья родителей слишком малы, чтобы чувствовать себя богачом, хватает лишь на собственные скромные нужды.

— Мистер Уотерс, — сбивчиво заговорила Анна, то и дело бросая взгляд наверх, где в одной из комнат ко-пошился отец, — я хочу спросить вас: вы понимаете меня? Я поступаю правильно? То есть, я знаю, что по-ступаю правильно, но хочу знать, что думаете вы?

— Сейчас, сейчас, мистер Уотерс, я уже иду! — крикнул сверху мистер Полиш. Анна, не отрываясь, смот-рела на Джонатана, а он не знал, что ей ответить. Она ждала, а он стоял молча, оглушенный ее признанием.

— Уходите! — вдруг прошептала она.

— Что?

— Уходите и забудьте все, что я вам говорила!

Джонатан ничего не понял, но подчинился ее глазам, потемневшим и яростным.

— Извините, — выдавил он и, презирая себя за молчание, стремительно вышел. Ему было стыдно, он чувст-вовал себя виноватым, но не понимал, отчего. В волнении Джонатан прошелся по улице и вошел в свой дом.

Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Джонатан подошел и открыл. На пороге стояла Анна.

— Вы забыли ваши платки, — сказала она. — Деньги можете занести завтра.

Она вручила ему сверток, повернулась и стала спускаться по ступенькам.

— Анна...

Мисс Полиш сделала несколько шагов и повернулась.

— Что вам угодно, сэр?

— Ничего, — сказал Джонатан, и это было правдой.

Шло время. Джонатан Уотерс несколько раз встречался с Анной: иногда из-за покупок в магазине мистера Полиш, иногда случайно. И всякий раз с восхищением смотрел на девушку, думая: какую смелость надо иметь, чтобы так поступить. Эта чистая, простая жертва свершалась у него на глазах так обыденно, что Джонатан терялся, и мысли, и эмоции захлестывали его разум. Нечто похожее он уже испытывал, когда пытался осмыслить библейский эпизод с самопожертвованием Христа, и восторженное, непередаваемое преклонение перед подвигом человека надолго захватило его душу.

Иной раз он вспоминал о венке, что Анна плела в парке. Она говорила, если венок не утонет, то че-ловек, чье имя она произнесла, будет ей верным возлюбленным. Но чье имя было на ее губах? Спросить об этом прямо Джонатан не смел. В конце концов, кто он такой, и зачем ему это знать? Действительно, зачем?

Уединившись в галерее, Джонатан погрузился в созерцание одной из последних фотографий. Де-вушка, сфотографированная им, была... несколько вульгарной. Нет, нет, не она сама! Ее тело! Оно дразнило и жгло его. И каждая из поз, придаваемых им той ночью, казалась ему невыразимо пошлой. Когда он брал ее за плечи, снимал ночную рубашку и двигал по кровати, ему чудилось, что вот сейчас, без усыпленного разума, это тело само схватит его, прижимая к себе... Наваждение было столь сильным, что Уотерс не сразу справился с собой и едва не загремел на пол, споткнувшись о фотоаппарат.

Да, воспоминание было приятным и мучительно-сладким, но, поглядев на ее лицо, Джонатан отпря-нул, едва не опрокинув любимое кресло: это была Анна! С минуту он стоял неподвижно, пытаясь разо-браться в мыслях. Он, что, сходит с ума? Это не могла быть Анна. Нагнувшись, он поднял с пола отброшен-ный снимок: нет, конечно, это не его соседка, и совсем не похожа. Что же это было?

Чем слаще счастье, тем неожиданней удар судьбы. Джонатан сфотографировал еще двух красавиц и чувствовал себя превосходно. Все прекрасно удавалось ему и без Джека, и новые девушки занимали места в галерее. Но однажды, развернув утреннюю газету, он прочитал крупный заголовок: 'Убийство на Гринвич-роуд'. В статье рассказывалось, что прошлой ночью некто проник в дом мисс Стетсон, задушил молодую мисс подушкой и украл все драгоценности. Пробежав заметку глазами, Уотерс схватился за голову. Не может быть! Он с ужасом прочитал последние строки: 'Полиция имеет основания подозревать, что все похожие ограбления, совершенные за последнее время — дело рук одного человека...'

Уотерс выронил газету, почувствовав, как страх сдавил сердце. Убийство! Дочь хозяина дома най-дена мертвой... Ведь он был там, и фотография еще живой девушки висит у него в галерее! Как же так? Это-го не может быть! И опять ограбления! Проклятье, это снова Джек! Но как? Как этот вор выследил его? От-вет напрашивался сам собой: Джек наблюдал за ним и влезал в дом сразу после того, как Уотерс уходил оттуда. Мерзавец! Но что же делать?

Оставить все как есть — убийца останется безнаказанным, и этот грех и смерть несчастной девушки лягут на него, Уотерса. Что же делать? В задумчивости он подошел к секретеру и открыл нижний ящик. В нем лежал револьвер, подаренный Уильямом Форсеттом, заядлым любителем оружия. Пистолет был заря-жен, но Джонатан никогда не стрелял из него.

Он взял в руки оружие. Найти Харриса и заставить его прийти в полицию? Вряд ли он пойдет, а вести под дулом револьвера по улице... А если он действительно расскажет им все? Как они вместе взламы-вали решетки, и как он залезал в дома? Ведь в дома-то залезал он, а не Джек! Джонатан застонал, чувствуя себя в дьявольском замкнутом круге. А если и вовсе это сделал не Харрис, а кто-то другой? Надо найти Джека! Джонатан засунул револьвер в карман и решительно вышел из дома.

Но поиски ничего не дали. Джек Харрис пропал. Его нигде не было. Ни в пабе, ни у кузницы, ни в окрестностях. И никто его не видел. Это представлялось странным, и Уотерс был почти уверен в его винов-ности, но что это могло дать ему? Лишь муки совести, ведь это же он привел Джека к дому на Гринвич-роуд!

Оставить опасное увлечение Джонатан не мог, но и допустить, чтобы Джек грабил усыпленных им женщин, тоже было невозможно. Уотерс мучительно искал выход, отбрасывая один вариант за другим. Что делать? Любое действие, подставлявшее Джека, могло повлечь за собой необратимые последствия. Бывший напарник мог с легкостью рассказать полиции все о Джонатане Уотерсе. Сначала он подумал, что смог бы дежурить на улице близ дома, но затем отверг эту мысль. Шататься целую ночь под окнами незнакомого дома, да еще со складной лестницей и фотоаппаратом под мышкой было слишком опасно. А пока Уотерс отнесет аппарат домой и вернется, вор может успеть сделать свое дело.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓