| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— И то! Верно, Коток! А я-то запамятовал! — Домовушка засмеялся, довольно, по-стариковски: "хе-хе-хе!"
А каша, даже и пригоревшая, пахла вполне ничего. Съедобно.
— А может, — спросил я, — ну его, то молоко с хлебом? И так съедим!
Голод, как известно, не добрая тетя, и даже не злая тетка. Голод, должен вам сказать, прекрасная замена перца, соли и даже изысканной пряности под названием "кардамон".
Мы съели пригоревшую пшеную кашу может быть без особого удовольствия, но бысто и жадно, и некоторые из нас (что греха таить? даже и я!) попросили добавки.
Хотя Крыс к столу не вышел, даже и на пороге кухни не появился. Побрезговал, должно быть.
Глава тридцать вторая, с математическим уклоном
Там, на неведомых дорожках
следы невиданных зверей
А.С. Пушкин
Я так устал в тот многотрудный день, что уснул прямо тут же, в кухне, свернувшись на голой жесткой лавке.
Около полуночи Домовушка растолкал меня заговорить на ночь дверь.
В полусне я нанес нужные знаки, символы и руны, пробормотал заклинания, и уже собрался отключиться снова, но неугомонный Домовушка не дал:
— Слышь, Коток, а Крыса нашего нету нигде...
— Ну нету — и нету, шляется где-то. Я-то тут причем? — пробормотал я, задвигая последний засов и предвкушая, как устроюсь сейчас в ногах у Лады, или нет — лучше свернусь клубочком в любимом кресле, и буду спать, спать, спать...
— Дык где ж он может обретаться, ежели дверь затворена была — вот как вы с Вороном возвернулись...
— Значит, дрыхнет где-то, — разозлился я.
— Дык всюду глядел — нетути... Уж не проглотил ли его змий этот? — Домовушкины уши стояли на макушке торчком, а глаза светились фиолетовым: поскольку мы с Домовушкой способны видеть в темноте, свет в кухне Домовушка не зажег. Из соображений экономии.
— Змея Крыса проглотить не могла! — заорал я. — После того, как мы змею посадили в выварку, Крыс все время был в коридоре! Пока мы Петуха с Пауком вызволяли! И только потом я его нигде не видел!
— А-а-а... — Домовушка прижал ушки, и глаза его потухли. — И вправду, он там крутился-вертелся...
Но я уже проснулся и обрел некоторый азарт:
— Вот-вот! Пес как раз хватился денег, и Крыса я с того момента не видел.
— Ты мыслишь, стало быть, тут Крыс лапу приложил? — Домовушка покачал головкой. — Не поймавши — не вини, Коток, там нас множество толклось: и мы с тобой, и Леня с Ратибором, и Чайник с Псом.
— Ты перепутал, это Леня была с Чайником. А Пес с Ратибором — каждый сам по себе.
— Что брито, что стрижено, — махнул лапкой Домовушка. — Оно, конечно, кто другой вряд ли на деньгу позарился, но однако же не годяще так вот, огулом, винить...
— А я не виню, я подозреваю, — сказал я. — Потому что больше подозревать некого. Помыл капусту — и смылся в шкаф.
— Чтой-то ты мудрено излагаешь, Коток, уж не обессудь. Не внять мне.
— Перевожу для малограмотных: взял деньги и скрылся в шкафу. А в шкафу есть где спрятаться самому, и куда деньги заныкать... Ну, спрятать то есть.
— Не, что такое 'заныкать' мне ведомо, — отозвался Домовушка, но как-то вяло, видно, задумался о чем-то о своем, о домовническом. — Ладно уж, ступай-ка почивать, утра вечера мудренее...
Но поздно — я уже проснулся. Меня задело, как говорится, за живое — этот негодяй (то есть, конечно, нынче он вел себя как герой, но он все равно негодяй!) Крыс украл двадцать гривен, которые ему, если честно, ну никак не пригодятся, разве что сожрать. Ввел Домовушку в ужас и панику, расстроил Пса, мне тут из-за него выспаться не дали — и что же, ему спустить? Нет уж!
И я отправился на поиски.
Конечно, в квартире его не было — когда Домовушка что-то делает, он это делает на совесть, а Крыса он успел поискать по всей квартире.
Но я, когда я что-то делаю, должен во всем убедиться сам. Лично.
Поэтому я обошел всю квартиру и обнюхал все углы.
Крысом не пахло.
То есть пахло, даже и воняло, особенно в тех местах, где Крыс обычно обретался: в ванной, в щели между стиральной машиной и стенкой, в Бабушкиной комнате, под кроватью, в кухне у окна. Но вонь была старая, ей уже исполнилось несколько часов. Свежего же крысиного духа я не почуял.
И тогда я отправился в шкаф.
Сначала я решил проверить лабораторию.
Я крался по уже знакомому пути, держась под стеночкой. Света я не зажигал, хотя короткий отдах (ну, сколько я там спал? Час-полтора, не больше!) восстановил мои силы, но тратить их впустую мне не хотелось. Мало ли с чем придется столкнуться, если поиски Крыса затянутся. А Крыс был здесь, я чуял его свежий след. Я, конечно, не Пес, но обоняние у меня, хоть и слегка подпорченное табакокурением, вполне остро. На крысиную вонь его хватает.
Не слишком сосредоточившись на поисках — след вел по проторенному пути в лабораторию — я мог поразмышлять о вещах отвлеченных. Например, о связи пространства и времени. О том, что время поглощает пространство с прямо-таки неприличной скоростью!
Судите сами: чем больше времени проходит, тем меньше в нашей квартире остается свободного пространства!
Когда я сколько-то там лет назад появился в этой квартире, нас было восьмеро.
Сегодня же...
В комнате Лады проход узюсенький, Ратибор еле протискивается, а Леня в своем нынешнем богатырском обличье и вовсе пройти не сможет. Все остальное помещение заставлено мебелью и остекленевшими претендентами.
Значит, семь штук претендентов (хоть и стеклянные, а все же люди!), Лада, Петух, обычно на спинке кресла, а в кресле я сам, собственной персоной. Итого десять персон на — сколько там? — пятнадцать или семнадцать квадратных метров.
Ну, в кабинете пока просторно, там только Ворон, ну, иногда и я. На подушечке. На то он и кабинет, чтобы в нем работать. Трудиться. А отдыхать — это в спальне. Сколько вместе получается? Ага, уже дюжина.
В Бабушкиной комнате Домовушка. И Пес, когда ему хочется поспать на кровати. И я тоже иногда — Бабушкино кресло я не люблю, очень уж оно глубокое, да и твердовато. И воздуха мало. Так, еще трое — пятнадцать уже.
А ведь какое населенное место у нас — кухня! Рыб, и Жаб, и Паук, и Алена Чужаниновна, и Домовушка, и Пес, ну и я иногда. Семь плюс — двадцать два субъекта.
В коридоре теперь кобра поселилась, а в шкафу вообще не протолкнуться: Леня с мужем, Чайником, и Егорушка, и Крыс, и опять же Пес, итого на нашу маленькую трехкомнатную квартирку (чешский проект, сорок жилой, шестьдесят пять общей) двадцать восемь персон различных возраста, пола и видовой принадлежности!
Нет, двадцать семь — я, кажется, Пса два раза посчитал...Нет, еще меньше — что-то меня многовато, чуть ли не в каждом помещении кроме коридора...
Я сбился со счета и махнул лапой: ну его! Все равно нас слишком много, и чем дальше, тем больше нас появляется. И хорошо еще, что все — или почти все — малогабаритные. А вдруг следующий визитер трансформируется во что-то крупное и прожорливое? В слона, к примеру, или в носорога? Или в кита? Надо бы здесь, в шкафу, поискать выход к морю. Пусть даже и в другое измерение. И надо какой-то другой способ изобретать, вместо трансформации, да и вместо остекленения тоже. Минимизацию какую-нибудь, чтобы все вновь прибывшие в одной коробочке помещались. Остекленевшие. Или даже живые — если они будут маленькие, то накрошить им туда ломтик хлеба, и неделю сыты. Вон, Алена Чужаниновна: три капли сметаны в день, и три крошки хлеба! А ведь она вовсе не такая уж миниатюрная, вполовину меньше нашего Жаба, а Жаб наш с десертную тарелку в диаметре...
За мыслями и подсчетами я чуть не пропустил поворот в лабораторию.
Собственно говоря, я вполне правильно его пропустил — след Крыса вел меня дальше по коридору — но нужно же было проверить, как там дела у Лениного семейства. И не подрос ли Егорушка (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!)
Егорушка не подрос, а вот Леня с Чайником ссорились.
Чайник бегал по комнате туда-сюда, смешно семеня коротенькими ножками, и переваливаясь при этом с боку на бок.
Леонидия сидела на кушетке и трясла Егорушку, но смотрела при этом на Чайника.
Егорушка хныкал.
Чайник кричал.
— Но почему, почему? Почему ты не рассказала мне об этом раньше? Почему надо было моей маме...
Леня вяло оправдывалась, что так получилось, и не кричи, ребенка разбудишь.
Ну, милые бранятся — только тешатся, так что мы пойдем своим путем, и по своим делам. Егорушка не подрос — и ладно.
Я вернулся на след.
И дальше уже крался осторожно, ступал сосредоточенно и бесшумно, как всякий порядочный кот на охоте.
Я принюхивался и прислушивался, раз уж не мог приглядываться — темно там было, как в угольной шахте в безлунную ночь. То есть конечно в угольной шахте темно всегда — как и во всякой порядочной шахте, но осознание того, что на небе нет луны, а окружает тебя черный уголь, возводит тьму в квдрат. Даже в куб. Психосоматика действует. Или как это правильно назвать? Ну, вы меня поняли.
Должен признаться, что мне было страшновато. В этой части шкафа я прежде не бывал, и рассказы Домовушки об 'изверениях', а также скупые сообщения Ворона о выходах в другие измерения и о куммулятивном эффекте несколько смущали. Воображение у меня пылкое, а информации было — чуть, и потому казалось, виделось и ожидалось страшное.
К тому же — кто-то же спер Бабушкин архив!
А тут еще и стены куда-то подевались...
Вы, конечно, помните, что до лаборатории от дверцы шкафа вел проход между стеллажами, теперь пустыми, а когда-то забитыми Бабушкиными бумагами.
А потом начинался вполне обычный коридор, какие бывают в учреждениях — без окон, и с дверями. И первая дверь в этом коридоре вела в лабораторию. А остальные двери я не открывал — кто их знает, куда они ведут, может быть, в другие измерения!
А теперь стены пропали. Ощущение было такое — открытого пространства, хотя движения воздуха и не чувствовалось.
Но Крысом воняло, и я шел по следу, зажмурившись, чтобы лучше нюхалось. И все равно в темноте глядеть было не на что. Нет, конечно, время от времени я открывал глаза — чтобы убедиться, что напрасно.
И на всякий случай считал шаги.
Открытое пространство началось где-то в районе четырехсот шагов от лаборатории — точно не скажу, потому что осознал отсутствие коридора не сразу.
А еще через пятьсот шагов (плюс-минус десяток) я понял, что открытое пространство закончилось.
Запах Крыса здесь бил мне в ноздри, как будто я стоял к нему вплотную.
Я остановился и открыл глаза.
Ну, вот мы и пришли...
ПРОДОЛЖЕНИЕ — В СВОЕ ВРЕМЯ — ПОСЛЕДУЕТ
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
