Адмирал 2. Братишка. (Черновик)

— Мама, — сделав первый глоток чая, позвал я ту.

Она уже успела попить чаю, так что собиралась, ей тоже на уроки нужно, школьница.

— Что? — выглянула она из зала на кухню.

— Я насчёт зимней одежды. Осенне-весенняя у нас более-менее есть. Да и то не у всех, а уже холодает. Это воскресенье пропускать нельзя. Все пойдём на рынок, будем на каждого покупать одежду. Зимнюю обязательно. Опаздывать не нужно с этим, да и цены с каждым днём растут. Таню нужно предупредить, и чтобы дед договорился со сменщиком, а то в воскресенье у него работа.

— Я тоже об этом думала. Хорошо, значит воскресенье у нас рынок.

— Ура-а-а! — закричала Валя, ей завторили остальные сестрёнки. Марине я велел сбегать сегодня или завтра к Тане и сообщить о наших планах на воскресенье. Дорогу та знала, не раз уже у сестры была, справится, так что я получил её согласие.

Мы с Мариной их быстро собрали, после чего те направились в школу, а я повёл малых в садик, сегодня была моя очередь, а мама на велосипеде уже укатила учиться. Без велосипеда её сложно, ведь каждые три часа нужно быть дома, Киру кормить, однако всё успевает. Как ни странно, но ей это очень нравилось, слишком уж она оживилась, когда я задал вопрос об учёбе. Не тяжело ли. Нет, ничего подобного, очень даже интересно, с таким жаром описывала некоторые уроки.

Оставив малых в садике, я добежал до школы, пришлось бегом, слегка опаздывал. Ладно хоть из знакомых никто не попался, иначе опоздал бы. Лишь директор мне на входе встретилась, как раз когда прозвенел звонок на первый урок. Ничего говорить она не стала, только прижала к себе на миг и погладила по голове, подтолкнув в сторону моего класса. Посыл был ясен, она тоже слышала вчерашнее моё выступление.

Сами уроки прошли вполне нормально, без особых косяков. Внимание ко мне был очень большим, старшеклассники подходили, по плечу хлопали. Много что было, правда, петь я отказывался, больно уж просили, гитары не было. Гитару мне обещали организовать, но всё равно нет, настроение просто не то. Немного устал я от того внимания что ко мне было. Когда, наконец, уроки закончились, и мы с Мариной направились домой, даже вздохнул с облегчением. Ничего с каждым днём ажиотаж вокруг меня будет меньше, полегче станет. Валя, насколько я знал, уже дома была, у неё уроки раньше закончились, а вот Лука задержалась, у той дежурство в классе, набезобразничали, убрать нужно перед началом уроков второй смены.

— Смотри, у ворот деда машина стоит, — указала сестрёнка на кабину грузовика.

Это был 'Зис', он почти весь скрылся во дворе деда, только кабина и виднелась. Рядом прогуливался и покуривал водитель.

— Это, наверное, дрова привезли, утром дед ушёл в порт насчёт них узнать. Бежим, помочь нужно.

Вот мы и рванули от перекрёстка к дому. Добежали быстро и бросили сумки на скамейку у палисадника, бабушка тут иногда посиживает, с такими же старушками-соседками о чём-то общается. Валя была тут же, в кузове деду помогала. Машина не самосвал, так что вручную приходилось скидывать. Вот мы и пришли на помощь. С нашим приходом дело пошло веселее. Как только кузов был освобождён, водитель закрыл борта, и они с дедом уехали, оказалось тот две машины смог купить, да и то, потому что работник порта, остальные уже заказаны. В общем, желающих прикупить дрова хватает. Но это ничего страшного, через два дня ещё две баржи придут. Грузовик уехал, а мы занялись делом. Марина сбегала переодеться, заодно наши сумки отнесла, я же прикрыл ворота, но не запирая, тоже переоделся в домашнюю одежду, и мы стали носить дрова в дровяной сарай. Накопили небольшую кучу, дальше я стал укладывать поленницу, тут тоже некоторая сноровка нужна, к счастью в этом я был неплохо специалист, так что укладывал, а сестрички носили небольшими партиями дрова.

Двор дед от сена давно убрал, оно уже на сеновале было, так что бегали спокойно. Я велел им помногу не таскать, лучше несколько раз дополнительно пробежаться, так что те действительно старались не перегружаться. Девочки, нельзя им тяжести носить. Мы лишь раз прервались на полчаса, бабушка угнала обедать. Время третий час, а мы не евши. Нормально, поели и продолжили. Когда дед вернулся, треть кучи уже аккуратно была сложена в дровяном сарае, так что мы сразу приступили к разрезке.

Когда машина уехала, дед с нами остался, продолжили и закончили ближе к пяти часам. Марина за малыми в садик убежала, а я занялся тем, что планировал вчера. Так призы подготовить нужно. Нашёл часы в тайнике, вполне неплохие, ходят, завёл даже, потом откопал в сарае коробку и достал один из пистолетов. Всё как и обещал, кобура, запасной магазин, патроны. Сложил всё это в сидор и, закинув его на плечо, сообщив бабушке, что кормила псов, что буду поздно, побежал к трамвайной остановке. С дровами мы немного запаздывали, а бросить их нельзя, вон тучи какие, промочат.

Успел, редактор был на месте и сходу огорошил меня новостью. Один приз был выигран. А вот так, позвонила женщина из Владивостока. И ведь дозвонится как-то смогла и сообщила ответ. Главное, правильный ответ.

— Неожиданно, — удивлённо ответил я, задумчиво проведя пальцами по лбу.

— Проверяем, не родственница ли она кому из редакции, ответ знают кроме меня ещё трое, но судя по всему, нет, похоже действительно угадала.

— Возможно и так. Данные её есть?

— Да, всё записано. Анна Андреевна Видякина, двенадцатого года рождения, работник Исполкома. Секретарь. Замужем, муж работает на железной дороге, двое детей.

— Понятно. Сообщать когда планируете?

— Думаю рано, иначе попытаются узнать у неё для мужчин правильный ответ. Лишь сообщим, что часы выиграны, а когда будет выигран второй приз, тогда и дадим данные обоих победителей.

— Толково, — согласился я и, сняв сидор с плеча, следом за главредактором прошёл в его кабинет. Там предъявил призы. Осмотрев, он кивнул и убрал их в сейф.

— Нужно специалиста найти, чтобы гравировку сделал, — напомнил я.

— Это лучше к ювелирам обратится, там много таких специалистов. К сожалению, у меня в знакомых гравёров нет. Неподалёку имеется ювелирная мастерская, я уже посылал туда своего человека, и он узнал, что мастер сможет сделать надпись. Вот над ней и нужно подуматься. Напишем на листке и отправим вместе с часами ювелиру. Потом заберём заказ. Теперь по цене, всё зависит от самого текста.

— Чем больше, тем дороже, — понятливо кивнул я. — Платить буду я, у меня есть карманные деньги. На книгу одну морскую копил, на такое дело не жалко.

— Обижаешь, через кассу всё пройдёт, официально.

— Тогда ладно. Хм, текст должен быть небольшой, чтобы всё вместилось на обороте часов, и чтобы было видно, что они именные.

— Я тут накидал, посмотри, — протянул тот мне лист бумаги.

— 'Призовые часы Видякиной А.А от Полякова А.К'. Хм, на мой взгляд, вот этот третий вариант самый толковый и правильный.

— Да, мне тоже так кажется.

Мы ещё немного обсудили тексты для ювелира, после чего я попрощался и отправился обратно. Шёл пешком, поглядывая по сторонам, так что сразу заметил, когда выходил из здания всесоюзного радио, как из-за перекрёстка вывернула машина, это был 'Газ-А' 'фаэтон', с тремя мужчинами в ней, один был одет в форму командира РККА. Машина быстро догнала меня и припарковалась чуть впереди, метрах в пяти, так что пока я приближался, командир покинул машину, машинально согнав складки назад, и привычно, показывая сноровку, кинул руку к виску.

— Лейтенант Соломин, командир взвода отдельного коммунистического батальона. Товарищ Поляков, меня за вами товарищ Строгонов направил.

— Снова лекция? — уточнил я.

— Именно так, люди уже собраны.

— Понятно. А документы ваши можно посмотреть?

— Да, конечно.

Изучив документы, вроде всё в порядке, я кивнул и, вернув удостоверение, сел на заднее сиденье. В машине было двое, оба в гражданском, что водитель, что пассажир, рядом с котором я сел. Почему-то Соломин сел не рядом с водителем, а притиснул меня к гражданскому. Дальше мы покатили по улицам. С интересом осмотревшись и прикинув путь, я спросил:

— А куда едем? Нам же в другую сторону?

Ответа я так и не услышал, почему-то перед глазами загорелась солнце, тупая боль в затылке и темнота.

— Ты его не сильно приголубил? Второй ковш уже выливаем, а он всё не очнётся, — расслышал я чей-то скрипучий голос.

Тряхнув головой и фыркнув от попавшей на лицо воды, я снова услышал тот же голос:

— О, очнулся, наконец.

Открыв глаза, я смотрелся. Лежал на деревянном полу явной избы, маленькие оконца и печка на это намекала. Подо мной растекалась приличная лужа. Часть между щелями уходила в подпол, но всё равно доски мокрыми были, как в принципе и я. Само окно было закрыто плотной материей, светомаскировку тут явно соблюдали, иначе патруль в дверь постучится. На столе горела керосиновая лампа, освещено было так себе, но в принципе света хватало. В небольшом помещении избы, а как я понял, это была отдельная задняя часть, ещё передняя комната имелась, я был не один. Четверо ещё тут было. Тройка уже знакомых мне, мнимый лейтенант успел переодеться в обычную гражданскую одежду и сейчас сверкал белыми зубами в улыбке, рассматривая меня. Водила стоял рядом с ковшом в руке, а двое других сидели за столом. Один был знакомец из машины, кажется именно он меня и приголубил по затылку, 'лейтенанту' было неудобно это делать, а четвёртый... да, четвёртый сразу бросался в глаза. Если эта тройка не несла на себе того что принадлежит к криминальным кругам, то этот отметился за всех. Татуировки, золотые зубы, уже знакомый скрипучий голос. Старый вор, может быть даже в законе. Не простой, это было ясно. А хитрец, специально подобрал из своих людей тех, что выглядят нормально, и отправил за мной. Причём и форма была, и документы. У меня даже было подозрение, что специально убили кого-то из командиров батальона, чтобы завладеть формой, а главное документами. И я купился на них. Лихо сработали, молодцы, по-другому тут и не скажешь. Теперь надо думать, что делать дальше. Меня явно не в гости чаю попить позвали. Связан хорошо, руки сзади, но только кисти, и ноги у щиколоток, в принципе освободиться можно, если останутся один и мне дадут время. Одежда частично снята, нет куртки, рукава рубахи закатаны, кистень нашли и забрали. А вон он на столе лежит, рядом с ножом и пращей. Обуви тоже нет, я сапоги не надевал, туфлях был, их не было. В принципе всё. А вода холодная. Да ещё изба не особо тёплая, меня начала бить дрожь от холода.

— Ну что пащенок, — проскрипел старый вор, остальные молчали, видимо голоса не имели или ещё что. — Золотом разбрасываешься? Тебе разве не говорили, что делиться надо?

И тут он засмеялся, страшным дребезжащим смехом, от которого мороз по коже прошёл. Умел тот нагнетать обстановку, этого не отнять.

Откашлявшись, я попытался сплюнуть, и длинная нить окровавленной слюны зависла у губ, и нехотя оторвавшись, шлёпнулась на деревянный пол кухни избы. Хороший удар, поставленный, чуть зубы не выбил. Проведя языком по зубам убедился, все на месте, просто губу разбили и щеку с внутренней стороны повредили. Как ни странно, но за три дня, что я нахожусь в этом доме, это первый допрос. Недавно этой ночью наверх подняли. Меня просто продержали в подполе три дня. В ту ночь, когда я очнулся, меня пытались пораспрашивать, но делая честные глаза, я убеждал их что всё отдал государству. Не поверили. Ну пнули меня, развязали и сбросили в подпол, я оказалось на крышке люка лежал. Пришлось отползти в сторону от сырого пятна что накапал сверху. Наощупь нашёл отхожее ведро, мне его каждый день меняли, и старый тулуп на котором я спал. Еда разнообразием не отличалась, мяса не было, ломоть хлеба два раза в день, и солёный огурец. Зато воды всегда много было, полное ведро и кружка.

Сегодня меня впервые подняли. Хозяин дома, а этот тот неразговорчивый мужик, который меня и приголубил в машине, помог 'лейтенанту' связать меня и усадить на стул. Долго сидеть в ожидании не пришлось, где-то с полчаса, завалилась та же парочка, водила и вор. Ну а дальше начался допрос. То есть это был первый удар после моего ответа на первый заданный вопрос. Судя по тому, как эта четвёрка расположилась, они тут собрались всю ночь мной заниматься. А что, на улице ночь, все спят уже, слышен шум проливного дождя. Причём по этому шуму я определил, что дом крыт железом, сам он каменным был, кирпичный, вполне неплох, на мой взгляд, но я весь его не видел, только подпол и кухонную комнату, где и был люк вниз.

— Добавь, — велел вор, наблюдая, как я трясу головой.

Второй раз сплюнуть кровью мне не дали, 'лейтенант' замахнулся, но ударить не успел, вскочив как пружина и резко распрямляясь, я буквально вреза ему темечком по подбородку массой и силой прыжка. Громко лязгнули зубы, даже хруст послышался, вот он никольских зубов точно лишился. Из сознания не вырубил, но тот явно поплыл, пошатнувшись. Верёвки уже спали с рук, я и занимался тем, что подпиливал их гвоздём, выдернутым из полки, пока ожидали вора с водилой. Остриё его острое, о камень точил в подполе, когда хозяин уходил, так что было чём разрезать волокна верёвки. Сам гвоздь я прятал в рукаве, как и длинную щепу. Именно эту щепу я и вогнал в горло водилы, что стоял за моей спиной. Он до этого удерживал меня за плечи, а тут руки убрал, вот я и воспользовался этим, иначе и первого бы удара не допустил.

Разворот после удара головой последовал почти сразу, и водила начал оседать, держась за щепу в шее, а я уже бил в глаз гвоздём 'лейтенанту', после чего отпрыгнул в сторону. Не к тем двум, что сидели у стола заставленными разными закусками и спиртным, а к небольшой поленнице у печи. Другого оружия у меня не было, всё использовал. Схватив полено, я с силой швырнул его в хозяина дома. Тот уже успел вскочить на ноги, с ножом в руке, как ему пришлось отшатнуться в сторону. Прикрыться рукой. Уйти от полена он не успел, в руку и плечо то ему заехало, как уже летело второе. Полетала посуда со стола, сбитое поленом, а я уже кидал следующее. Я злой был, сил прибавилось от адреналина. Вот швырял тяжёлые чурки. Третье попало в голову, и тот завился на спину без сознания. Кажется, убил. Одно полено я успел швырнуть в вора. Шустрый чуть не рванул ко мне с финкой в руке, только вот полено по колену притормозило его. Я не только из-за полен сюда рванул, швыряя их, а осматривал некоторые быстрым взглядом, поэтому, когда увидел щепу на одном полене, отломил её. Длинная, острая, то что надо. Отлично. Вор, который прихрамывая, приближался ко мне с ножом в руке, только ощерился, когда я спокойно стал двигать ему на встречу. Мы закружили вокруг стула, на котором я ранее сидел, переступая через тела лежавших подельников вора.

Тот описывал, как меня разделывать будет, заводя себя, переходя на истеричный тон, это у них всегда так, позволяет выбрасывать адреналин в надпочечники, делает быстрее ловчее и сильнее. Думаете те просто так истерят когда нужно? Нет, всё заранее просчитано. Так-то психов среди зеков хватает, но этот вор им не был, и заводил себя сознательно. Бросок я уловил, ноги выдали вора. Долгого фехтования не получилось, так что отбив рукой выпад я сам сделал свой. Вор пытался отшатнуться, но кончик щепы пробил гортань. Захлёбываясь кровью, выронив финку, тот стал по стене, уходить в сторону двери в сени, снеся часть одежды с вешалки. Упав, тот стал шарить на поясе и в его руке появился 'Наган'. Странно, что тот сразу его не достал. Так как я следовал за вором, нужно было добить, то отобрал оружие и, подняв финку, доделал начатое. Потом проверил остальных. К моему удивлению молодой, тот, что ряженым был, и хозяин дома были живы. Молодого прикончил, а вот хозяина связал, у меня насчёт него были свои планы. После этого с револьвером в одной руке и лампой в другой, смотрел весь дом. Никого, жил тот бирюком. Да в принципе за эти три дня я только его и слышал, да покашливания. Потом оставив лампу на кухне, и скользнул в сени, накинув дождевик. Мне нужен был двор. Ливень не стихал, как из ведра лило. Территория усадьбы плохо просматривалась, но вроде во дворе я рассмотрел угловатый корпус машины с поднятым верхом, и какие-то постройки. Часового не было, никто не охранял дом, вон ливень какой. Значит, их действительно было четверо.