Равнодушие

Автор Еленк@

Еще одна история о Гарри в Азкабане Вот только Гарри ни на кого не злиться. Ему все равно. Для него нет больше ни дружбы, ни любви. ни радости, ни печали, ни веры, ни разочарования...

AU, может быть ООС, хотя я вижу героев именно такими

Предупреждение: НЕ слеш, а также не рекомендуется читать тем, кто терпеть не может профессора Снейпа и хэппи-энды:)

Общий || PG-13 || Глав: 16

Равнодушие

Глава 1

Все произошло так быстро. Невероятно быстро. Весь его мир перевернулся за несколько минут...

Сражение. Очередной выматывающий бой. Вокруг боль и смерть. Рука судорожно сжимает палочку, все плывет перед глазами... Он устал, очень устал. В ушах эхом звучит издевательский голос Волдеморта:

— Мальчишка, ты действительно думаешь, что сможешь победить?! Ты даже мухи убить не сможешь!

А ведь в чем-то Волдеморт был прав.... Гарри не смог бы убить его, он вообще не умел убивать, да и учиться этому не хотел. Юноша защищался, уже только защищался. Нападать больше не было сил. Щит, щит и снова щит... Он почти ничего не видел вокруг. Пот заливал глаза, ноги дрожали. И снова щит. И вдруг...

Гордыня обернулась против Волдеморта. Он не успел увернуться от собственного же отраженного заклинания, от собственной Авада Кедавры и медленно осел на холодный каменный пол в большом зале Хогвартса. Как сумел простенький щит отразить смертельное проклятие, Гарри понял лишь годы спустя. А в тот момент он как подкошенный рухнул на землю, скопившаяся за месяцы погонь и сражений усталость давила на плечи юноши. Но где-то глубоко внутри поднималась волна счастья.

— Я сумел! У нас получилось! Конец! Конец войне!

У Гарри не было сил даже на то, чтобы посмотреть вокруг. Опустив голову, он видел лишь выщербленные каменные плиты пола. Уставшие глаза узнали знакомую мантию — к юноше подошел Дамблдор. Директор протянул руку, чтобы помочь ему встать. Гарри с трудом оторвал взгляд от пола и, взглянув в родные голубые глаза, улыбнулся. И в этот миг его мир рухнул.

Профессор шарахнулся от Гарри, как впечатлительная девушка от таракана. Выражение ужаса появилось на его лице. Радостные возгласы тех, кто вместе с ними сражался в Хогвартсе, постепенно затихали. И в глазах всех, смотревших на него, Гарри читал гнев, отвращение, страх, ненависть... удивительное разнообразие отрицательных чувств.

— В чем дело?! — но... крик прозвучал лишь в его голове. Юноша не мог произнести ни звука, он онемел. Все путалось в его сознании, он не видел, как старый профессор поднял палочку, не слышал заклинания, просто мир вокруг него внезапно погас.

Ответ на свои вопросы Гарри получил на следующий день, очнувшись в камере предварительного заключения в Министерстве Магии. В маленькой комнате стояла одинокая кровать, ободранный стул и тем нелепее смотрелось огромное зеркало на стене. Ощущая дрожь во всем теле, Гарри медленно сел на кровати, потом встал и на негнущихся ногах прошелся по комнате. Остановившись возле зеркала, юноша бросил взгляд на свое отражения, и беззвучный крик вырвался из его груди. Все те же рука, те же ноги, знакомо взъерошенные волосы, вот только вместо изумрудно-зеленых глаз из зеркала смотрели на Гарри жуткие красные глаза Волдеморта.

Распахнулась дверь, и в камеру вошли авроры. У юноши не было сил сопротивляться, он не пытался возражать, когда они заклинанием связали ему руки. Перед внутренним взором все еще стояли жуткие воспаленные глаза на собственном лице. Лишь когда авроры довели Гарри до зала суда, он немного пришел в себя и начал воспринимать, происходящее вокруг.

Он шагнул через порог и обвел взглядом сидящих в зале людей: друзья, Уизли, которые стали для него почти семьей, Дамблдор, члены Ордена Феникса и какие-то совсем незнакомые лица. Гарри усадили в кресло и цепи защелкнулись на его руках.

Началось долгое разбирательство странного и жуткого дела. Мальчик-Который-Выжил стал новым Темным Лордом. Такого было общее мнение. Кто-то даже предлагал убить его, но Дамблдор не позволил. "В память о Гарри" — сказал он. А юноша по-прежнему был нем и не мог ни слова сказать в свою защиту. Гермиона ревела на плече побледневшего Рона, Джинни уткнулась в колени матери и тихо выла, не сдерживая слез... Миссис Уизли тоже плакала... Но... Как же так вышло, что никто не усомнился в том, что Гарри Поттер — новый Темный Лорд?!! Как могли допустить самые близкие люди, чтобы его отправили в едва ли не самое жуткое место на земле — Азкабан...

Глава 2

Гарри ожидал приезда в Азкабан с ужасом. Слишком свежи были воспоминания о встречах с дементорами. Последние минуты жизни родителей, нелепо погибший Седрик, Сириус, падающий в никуда, сражения, кровь, боль... Гарри знал, что будет переживать это вновь и вновь.

Первые год в тюрьме оказались еще страшнее, чем он себе представлял. Юношу оставили одного в маленькой камере: гладкий каменный пол, голые стены без окон. За спиной захлопнулась стальная решетка, и в тот же момент дементоры добрались до своей новой жертвы.

Ежегодно заключенных в тюрьме обходили авроры. Министерство, опасаясь побегов, требовало тщательного надзора за всеми узниками, хотя, конечно, Гарри интересовал их больше других. Сотрудники аврората, переговариваясь, быстро шли по тюремным коридорам. На время плановой инспекции все дементоры были удалены с территории Азкабана. Заглядывая в камеры, проверяющие с равнодушными лицами что-то черкали в своих записных книжках и, нигде надолго не останавливаясь, шли дальше.

Камера "нового Темного Лорда" располагалась в конце коридора. Его специально поместили на максимальном расстоянии от других заключенных, опасаясь, что с их помощью тот применит какое-нибудь невероятное колдовство и сможет бежать. Авроры, радуясь, что неприятная работа, наконец, подходит к концу, подошли к последней решетке. На полу камеры лежал ужасно худой человек, его волосы были совершенно седыми, до крови искусанные губы беззвучно шевелились, жуткие красные глаза неподвижно смотрели в потолок... Никто не сказал бы, глядя на него, что узнику всего девятнадцать лет.

Авроры, забыв про свои блокноты, молча смотрели на того, кто прежде был надеждой для волшебного мира. Мальчик — Который — Выжил... Когда-то и они тоже готовы были носить его на руках. Стыд, неловкость и страх заставили министерских инспекторов почти бегом покинуть Азкабан.

А Гарри даже не видел авроров. Он давно уже не замечал, что происходит вокруг. Тени прошлого бесконечной чередой вились перед его внутренним взором. Мама... Папа... Сириус... Юноша захлебывался в беззвучном крике, в кровь сбивая кулаки о каменные плиты пола. Слезы уже давно закончились... Гарри не осознавал, что медленно сходит с ума...

Но что-то заставляло его продолжать бороться за жизнь. Что-то настойчиво требовало, чтобы Гарри Поттер снова выжил... Что же?..

Юноша не знал, когда именно он понял, что Волдеморт жив. В Азкабане это было так очевидно. То, что причиняло боль, ощущалось здесь намного острее, чем где бы то ни было. Жуткий цвет собственных глаз, странная немота, помешавшая Гарри хоть слово сказать в свое оправдание — все это было страшным подарком Волдеморта, нашедшего способ отомстить Мальчику — Который — Выжил. И Темный Лорд был все еще жив. Дамблдор был прав, когда говорил о том, что Том Риддл, чтобы выжить, создавал хоркруксы. Но...увы, профессор неправильно определил их число. Да и, кроме того, он не ничего не знал о новых идеях Лорда Волдеморта.

Стремясь отомстить Гарри Поттеру и, где-то глубоко внутри, все же опасаясь поражения, Волдеморт создал заклинание — иллюзию, возникающее в момент его собственной гибели. Эта иллюзия и заставила магов поверить в появление нового Темного Лорда. Но Том Риддл ошибся и не учел того, что старинное заклинание, найденное в разваливающейся от времени книге, может иметь свои побочные эффекты. Именно оно усилило щит Гарри, направив Авада Кедавру в самого Волдеморта. И теперь он должен был с огромным трудом восстанавливать свое могущество. Юноша чувствовал, что в тот же миг, как Темный Лорд полностью вернет себе силы, иллюзия исчезнет, глаза Гарри Поттера вновь станут зелеными, и голос вернется к нему.

Понимание всего этого медленно рождалось в подсознании юноши. Образы прошлой жизни смешивались в непонятные картины. Причудливые решения невозможных вопросов, каскад красок и звуков,... нелепый, невозможный, бесконечный круговорот. И внезапное понимание... внезапное озарение... Собственная способность мыслить поразила юношу, поразила так сильно, что заставила бороться с приближающимся безумием... Вот только выход, найденный подсознанием был таким же невероятно нелепым, как и почти все, что в тот момент появлялось в голове Гарри. Может быть, он все же сошел с ума? Так просто... Почему же никто не додумался до этого прежде... Чтобы дементоры не могли больше причинять боли, всего-то и нужно — перестать чувствовать. Гарри стало смешно. Он заходился в беззвучном хохоте... И все же, пожалуй, самым странным в его идее было то, что она почти удалась.

Шло время, день сменял день, неделя неделю... И словно стена вырастала вокруг сердца Гарри Поттера, стена, сквозь которую не могла пробиться боль, стена, которая защищала от любых чувств, даже от радости. Юноша думал тогда, что это не такая уж высокая цена. Не имея радости и любви, их нельзя потерять. И, отказываясь от чувств, Гарри постепенно стал забывать, каковы они. Время стирало память об улыбках друзей, крепкой руке крестного, смехе, любви... Юношу больше не мучили кошмары, боль, как и все другие чувства ушла... Осталась только цель — помешать Волдеморту снова убивать и мучить других. Гарри не помнил уже, как появилась ЦЕЛЬ. Просто кроме нее в его жизни ничего больше не было.

Каждый год в Азкабан по-прежнему приходили авроры, и год за годом наблюдая за неподвижным лицом Мальчика — Который — Выжил, они, в конце концов, решили, что он потерял рассудок. Об этом писали все газеты волшебного мира. Читая их, кто-то качал головой, кто-то плакал, а кто-то радовался тому, что новый Темный Лорд стал неопасен.

А между тем, ум Гарри был остр как никогда прежде. Удивительно четкие логические схемы рождались в его голове, знания, казалось давно забытые, снова оживали, соединяясь причудливыми связями, складываясь в новую картину мира. И однажды вдруг перед глазами юноши протянулись разноцветные нити, пронизывающие окружающий мир. Они были полны глубины и силы, и Гарри понял вдруг, что по этим нитям и движется магия. И не нужна волшебная палочка, чтобы управлять ею. Достаточно научиться правильно прикасаться к разноцветным лентам вокруг.

Глава 3

Гарри лежал на каменном полу и смотрел вверх спокойными страшными глазами. Лицо его выглядело белой маской — никакие чувства, никакие мысли не отражались на нем. Юноша казался неподвижным, но внимательный наблюдатель заметил бы, что пальцы левой руки узника постоянно двигались, то сжимаясь в кулак, то рисуя в воздухе замысловатые узоры. Однако со стороны невозможно было догадаться, что от этих легких движений тонких бледных пальцев каменные своды тюрьмы словно исчезают, и пленник видит сияющее далеко вверху ясное голубое небо.

Гарри Поттер научился управлять магическими нитями пространства. Он был, конечно, бесконечно далек от всемогущества, но все же беспалочковые заклинания оказались несколько сильнее обычных. В сущности это были даже не заклинания в полном смысле слова. Гарри лишь прикасался к разноцветной паутине вокруг, опутывал магию вокруг кисти руки и, легко шевеля пальцами, заставлял ее действовать.

Теперь юноша, не выходя из тюрьмы, мог следить за новостями магического мира: читать газеты или слушать волшебное радио. Ведь при их создании непременно использовалась магия.

Гарри теперь легко мог бы покинуть Азкабан. Но... Зачем? Никаких новостей о Волдеморте в прессе не появлялось, не было даже туманных намеков. К тому же, о возрождении Темного Лорда Гарри узнал бы первым.

Юноша рассудил, что победить Тома Риддла будет намного легче, если тот сочтет самого Гарри сумасшедшим. Конечно, можно было бы обойтись и без этого, но для Мальчика — Который — Выжил существовала теперь только ЦЕЛЬ, и не было ни чувств, ни желаний, ни слов "удобно" или "неудобно". Все равно. Значение имела только ЦЕЛЬ. Даже собственная жизнь интересовала Гарри только как шанс отнять у Волдеморта возможность убивать.

Юноша продолжал учиться. Его пальцы становились все более чуткими, более быстрыми. Но он не чувствовал радости. Просто ЦЕЛЬ становилась ближе.

По-прежнему ежегодно тюрьму обходили авроры и, наблюдая за заключенным, все сильнее убеждались в том, что Гарри Поттер потерял разум. Как еще можно было объяснить его неподвижность? Непонятное спокойствие? И вновь и вновь проверяющие писали в своих отчетах, что Мальчик — Который — Выжил сошел с ума и, вероятно, уже не может быть опасен для общества.

Кроме министерских Авроров юноша никого не видел уже много лет. К нему не приходили посетители. До определенного дня.

Собственный день рождения и раньше не был для Гарри Поттера чем-то невероятным. Теперь же это событие и вовсе не имело значения. Ничего не дрогнуло в сердце юноши в день, когда ему исполнилось 25.

Когда-то хорошо знакомые шаги не задели никаких струн в душе узника. Мальчик — Который — Выжил не почувствовал даже удивления, увидев у решетки своей камеры Северуса Снейпа.

Бывший учитель долго молча смотрел на юношу. Он словно искал что-то в бесстрастном лице Гарри Поттера, в безразличной пустоте страшных красных глаз. Секунда за секундой, минута за минутой бежало время. Кто знает, сколько его прошло?

Так и не произнеся ни слова, Северус Снейп резко развернулся и быстро пошел по коридору прочь от камеры.

А Гарри Поттер тут же забыл о нем. Ничего не изменилось. По-прежнему только тонкие белые пальцы рисовали в воздухе загадочные узоры.

Глава 4

Странные визиты не прекращались. Снейп приходил вновь и вновь. Он ничего не говорил, только смотрел на Гарри пронзительными черными глазами. Юноша не сразу заметил, что во время этих посещений дементоры отходили довольно далеко от его камеры. С такого расстояния они уже не могли действовать на сознание зельевара.

А тот, казалось, почти ничего не видел вокруг себя. Только Гарри. Профессор часами стоял у решетки, вцепившись побелевшими пальцами в стальные прутья. И смотрел, смотрел. Что он хотел увидеть? Гарри не интересовался этим. Северус Снейп был никак не связан с ЦЕЛЬЮ, а значит, не имел никакого значения. Юноша почти не обращал на него внимания. Он ел, когда в камере появлялась еда, спал, если наступала ночь. Просто выживал, потому что пока, ему было, зачем жить.

Прошло два месяца. И время внесло перемены в однообразное существование Гарри Поттера. Профессор Снейп пришел не один. Он быстрыми шагами приблизился к решетке камеры и оглянулся, взглядом приглашая своего спутника подойти ближе. Если бы юноша был прежним, он, пожалуй, пришел бы в ужас, увидев, как изменился Альбус Дамблдор. Если раньше директор был просто стар, то теперь плечи его согнулись, ноги с трудом держали высохшее тело, руки дрожали. Он тоже подошел к решетке, но все никак не мог решиться посмотреть на узника. Наконец, справившись с собой, профессор оторвал взгляд от пола и едва устоял на ногах, увидев, каким стал его бывший ученик. Больше не было симпатичного зеленоглазого мальчика. Седые волосы, пустые красные глаза, белое лицо, похожее на страшную маску. Директор не смог удержать слез. Две прозрачные дорожки пролегли по его иссохшим щекам. Он оперся о плечо зельевара и прошептал:

− Наверное, ты прав, мальчик мой. У меня больше нет сил противиться твоему решению. Делай все так, как считаешь нужным.

Они ушли. А через неделю в тюрьме вдруг появились авроры. И вместе с ними врачи, и профессор Снейп. Впервые за долгие годы отодвинулась решетка, закрывавшая вход в камеру Гарри Поттера. Врачи долго осматривали юношу, заставляя его вставать, садиться, ходить. Выполняя их команды, Мальчик — Который — Выжил не менялся в лице, не произносил ни слова, взгляд его был устремлен в пустоту. Он не делал попытки бежать сквозь открывшийся выход, не пытался напасть на кого-то из авроров, он даже не двигался, пока не раздавался новый приказ. Гарри влили в рот какое-то горькое ярко-зеленое зелье. Юноша проглотил его и тут же почувствовал, что ему хочется говорить. Говорить обо всем на свете. Это было не нормально. И Гарри сдержал свое желание. Его пальцы исполнили замысловатый танец, и действие зелья исчезло. А врачи окончательно убедились в том, что Мальчик — Который — Выжил не только потерял разум, но и не способен больше на самостоятельную деятельность, а, следовательно, уже не может быть опасен.

Авроры вывели Гарри из камеры, вручили профессору какую-то бумагу и аппарировали. Пальцы юноши снова протанцевали что-то в воздухе. Теперь он мог свободно прочитать документ, передающий профессору Северусу Снейпу право опеки над Гарри Поттером, известным также как Мальчик — Который — Выжил. И снова юноша не почувствовал даже удивления, он только оценил, как могут повлиять перемены в его жизни на ЦЕЛЬ. И, рассудив, что новое положение по-прежнему позволяет ему сохранять свободу действий, больше не думал об этом.

Зельевар взял юношу за руку, и аппарировал вместе с ним.

Они стояли вдвоем в незнакомом Гарри месте, где-то рядом с территорией Хогвартса. Профессор Снейп накинул на юношу плащ-невидимку, когда-то принадлежавший Джеймсу Поттеру, а, после суда над Гарри, хранившийся у Дамблдора. Взяв невидимого теперь юношу за руку, Снейп провел его через территорию школы в кабинет директора, в дальней стене которого, как оказалось, располагалась неприметная дверь.

За дверью была маленькая уютная комната. Теплый камин, кровать, письменный стол, удобные кресла. Одно из кресел было пододвинуто к камину. Альбус Дамблдор грел руки, протянув их к огню, но почти не чувствовал тепла. Холод был где-то глубоко внутри него. Услышав звук открывающейся двери, профессор повернулся к вошедшим.

− Ты все-таки сделал это, мой мальчик.

− Да, директор.

− Когда ты перестанешь меня так называть?

Снейп только пожал плечами. Что с того, что теперь во главе Хогвартса был он? Что это меняло? Для Северуса Альбус Дамблдор все равно оставался директором.

Зельевар ввел юношу в комнату и, усадив его на кровать, произнес:

− С этого дня ты будешь жить здесь. Тебе нельзя покидать комнату. Запомни это. Впрочем, дверь все равно будет заперта.

− Северус, зачем ты говоришь Гарри все это? Не думаешь же ты, что он тебя понимает?

− Не уверен, дир... эээ Альбус. Пока врачи обследовали Поттера, я заметил, что он выполняет команды. Не проявляет собственной инициативы, но делает то, что ему говорят. Поэтому, лучше все же запретить ему покидать комнату. Так надежней. Еще не хватало, чтобы он вдруг вышел в коридор. В конце концов, широкой общественности не сообщали о том, что Гарри Поттера выпустили из Азкабана.

− Давайте выйдем, Альбус. Нам надо поговорить.

Мужчины вышли. Гарри обвел взглядом комнату. Отметил, где находится окно, и каким заклинанием заперта дверь, проверил, можно ли пользоваться для перемещений камином. Убедившись в том, что, в случае необходимости, он легко сможет покинуть комнату, юноша лег на кровать, закрыл глаза и уснул.

Глава 5

Северус Снейп удобно устроился в кресле и подождал, пока профессор Дамблдор сядет напротив. Он налил старику чаю, пододвинул, слегка скривившись, вазочку с конфетами и уже открыл рот, чтобы начать разговор, но Альбус опередил его.

− Мальчик мой, я должен сказать тебе: мое время прошло. Я был плохим учителем. Нет! Не спорь со мной. Я не смог уберечь ни тебя, ни Джеймса, ни Сириуса, ни Питера, ни даже Гарри. Я не успел вовремя остановить Тома. Прошлое словно преследует меня, особенно в стенах Хогвартса. Мои ошибки не дают спать по ночам. Я не могу больше находиться в школе, слышать детские голоса, я боюсь, что и этих детей не смогу защитить. — В голосе старого профессора звучали слезы. — Большая часть моей жизни связана с Хогвартсом, и я не могу больше оставаться здесь. У меня просто нет на это сил. Прости меня, мальчик мой. Я помог тебе всем, чем смог и теперь хочу просто уйти.

Старик коснулся висевшего у него на груди кулона. Сработал портключ. В кабинете осталось пустое кресло, и чашка с недопитым чаем на столе. А Северус Снейп смотрел на место, где еще секунду назад сидел Альбус Дамблдор. Профессор за свою жизнь привык быть один, но в пустоте, окружавшей его, были добрые голубые глаза, ласковая улыбка. И все это, даже отвратительная любовь к сладкому, давало ощущение надежности, постоянства, напоминало о том, что на свете бывают люди, которым есть дело до проблем профессора Снейпа. А теперь стало не с кем даже просто поговорить. Не Минерве же, в самом деле, рассказывать о том, как устал он за этот долгий день, как волновался, пока врачи осматривали Поттера. К тому же, ей вовсе не полагалось знать о том, что юноша уже не в тюрьме. Об опекунстве знали только высокие чины из министерства, врачи, осматривающие узника и Альбус Дамблдор. К тому же, для Минервы Северус никогда не был приятным собеседником.

− Можно подумать, что останься здесь директор, ты тут же кинулся бы жаловаться ему на свои проблемы. — Зельевар язвительно отчитывал себя, пытаясь справиться с вдруг нахлынувшими эмоциями.

Ему даже почти удалось успокоиться, отодвинув в самый дальний уголок сознания мысль о том, что Дамблдору и не нужно было ничего объяснять. Старик сам прекрасно все понимал, и от одной его ласковой улыбки становилось легче. Взяв, наконец, себя в руки, Северус проверил, что делает мальчишка. Убедившись, что тот мирно спит, зельевар сел за директорский стол, пододвинул к себе кипу бумаг и принялся за работу, изо всех сил не обращая внимания на волнами накатывающую тоску.

Когда часы пробили время ужина, профессор Снейп отложил документы и спустился в большой зал. Не глядя по сторонам, он подошел к учительскому столу и сухо поздоровавшись, сел. Ему ответили едва ли намного любезнее. Пожалуй, только в приветствии Флитвика можно было уловить намек на дружелюбие. МакГонагалл лишь кивнула, Хагрид буркнул что-то невнятное, а Трелони и вовсе шарахнулась от зельевара, как от чумы. Последнее, впрочем, было вполне понятно. Не так давно у очаровательной мадам прорицательницы появилось забавное обыкновение: громко возвещать всем подряд и где попало, что за новым директором по пятам ходит смерть. После продолжительной и проникновенной беседы о ее личном спокойствии вообще и работе в частности, дама перестала пугать окружающих. Однако теперь демонстративно держалась от профессора Снейпа подальше. Его это мало беспокоило, как, впрочем, и поведение других преподавателей. Внимание нового директора привлекала, пожалуй, только тренер по квиддичу. Мадам Хуч не так давно оставила этот пост, и на ее место взяли молодую выпускницу Хогвартса, успевшую добиться определенных успехов в профессиональном спорте. Впервые встретившись с девушкой после того, как та окончила школу, Северус не узнал ее. Совершенно не похожа была стоявшая перед ним стальная леди на веселую девчонку, завоевывавшую когда-то сердца парней. Сухая улыбка, серьезные строгие глаза, забранные в тугой пучок волосы, черная мантия и, как выяснилось позднее, полное отсутствие чувства юмора. Неужели эта леди действительно носит фамилию Уизли? И, тем не менее, это так.

− Джинни Уизли, — представилась она тогда, увидев, что Северус ее узнает.

Холодный тон, жесткое пожатие маленькой сильной руки.

− Сильно же она изменилась, — подумал про себя Снейп, но вслух этого, конечно, не сказал.

Он только наблюдал за ней. Осторожно, чтобы она не заметила, что ее изучают. Осталось ли что-то от прежней Джинни Уизли? Северус не мог ответить для себя на этот вопрос. Он только вспоминал, как однажды вдруг изменился сам. Это было больно. Жаль девочку. Впрочем, кого это интересует? Ведь даже ей он не собирался сообщать о своих мыслях и чувствах.

Он и сейчас лишь молча наблюдал за тем, как девушка съела свой ужин, ровным тоном попрощалась с коллегами и покинула зал. Никаких вспышек темперамента. Чтобы ни происходило в школе. Спокойствие, сдержанность, уверенность в себе. Никаких лишних движений. И почти всегда одинаковое, вежливо-спокойное выражение лица. Как и сейчас. Северус проводил девушку взглядом.

Отставив свою тарелку, он тоже встал из-за стола и поднялся к себе.

Глава 6

− Знаешь, Поттер, сегодня у меня был очень веселый день. Уиггинс, помнишь, я рассказывал про него, снова умудрился взорвать котел. Восемь раз. За один урок! Самое странное, что в больницу пришлось отправить всего троих, да и у тех были лишь пустяковые ожоги. По-моему, таких учеников у меня еще не было. Даже Лонгботтому до такого далеко.

Снейп сидел в кресле у камина, пил чай и рассказывал Гарри о том, как прошел учебный день.

Собственно, эта сцена с небольшими вариациями повторялась почти каждый день. А ведь сначала Северусу было просто скучно.

Тяжело весь день ни о чем кроме работы не говорить, а потом еще в тишине комнаты молча смотреть на жутковатое лицо Поттера. Сначала профессор только раздраженно спрашивал иногда, что-то вроде:

− И не надоело вам, Поттер, разглядывать эту стену? Хоть бы в окно, что ли посмотрели?

Он, конечно, понимал, что юноша ему не ответит. Более того, Северус был убежден в том, что Гарри вовсе не понимает того, что ему говорят. Ведь по заключению врачей, у Поттера сохранились лишь обрывки сознания, которые позволяют ему выполнять команды, но... и только. Медки полагали, что юноша не только не понимает того, что собственно ему приказывают, но даже не осознает собственных действий и выполняет все указания автоматически. Психиатр сделал вывод, что действует только тело, а помутившийся разум может лишь передавать внешние команды отдельным мускулам, т. е. если кто-то прикажет юноше выпрыгнуть в окно или сунуть руку в огонь, тот выполнит приказ, потому что не способен уже оценить, что хорошо, что плохо.

Северус Снейп прекрасно об этом знал. Ему просто хотелось, хотя бы иногда, нарушать гнетущую тишину. Жестоко ли было говорить подобные вещи юноше, который потерял рассудок в Азкабане? Профессор так не считал. В конце концов, Поттер вообще не понимал того, что ему говорили.

Постепенно язвительные вопросы переросли в короткие рассказы, а примерно через месяц профессор впервые обнаружил, что рассказывает юноше о том, как прошел день. Это открытие так его поразило, что Северусу пришлось срочно напиться качественного успокаивающего зелья. Он не вел подобных разговоров уже больше двадцати лет. С тех самых пор, как поссорился с Лили Эванс. А теперь почему-то рассказывал о себе мальчишке, которого всегда терпеть не мог. Да и сейчас... Мог ли Северус сказать, что ненавидит Гарри Поттера? Пожалуй, нет. И в то же время, он понимал, что сочувствовал бы юноше намного больше, если бы тот не был сыном Джеймса Поттера.

Наверное, стоило перебороть странное желание делиться с Поттером событиями своей жизни. Но, в кои-то веки, профессор позволил себе маленькую слабость. Ведь больше поговорить было не с кем. Долгие годы единственным собеседником для Северуса был Альбус Дамблдор. Но сейчас профессор ушел. А Поттер? Ему-то какая разница? Все равно только смотрит в никуда пустыми глазами и молчит. Все время молчит.

Зельевар привык к ежедневным беседам. Хоть он и разговаривал, фактически, сам с собой, так все же было веселее, чем день за днем проводить вечера, закопавшись с головой в документы или за варкой зелья для мадам Помфри.

В Хогвартсе текла мирная спокойная жизнь. Никаких серьезных происшествий. Разве что ученики иногда находили неприятности на свою голову, но какая же школа без этого.

Неожиданное решение министерства провести инспекцию всех образовательных учреждений страны не вызвало тревоги ни у преподавателей, ни у директора. В конце концов, школа содержалась в идеальном порядке. Собственно, проверка тоже не выявила никаких нарушений.

Вот только после ухода проверяющих директор вытащил из шкафа огневиски. Заперев дверь в кабинет, Северус пил прямо из горлышка и, уже с трудом удерживая равновесие, пошел в комнату к Гарри. Рухнув в кресло, зельевар мутными глазами посмотрел на неподвижного юношу.

− Знаешь, Поттер, а сегодня у нас была министерская проверка. Никаких нарушений. Просто замечательно! − Профессор хрипло рассмеялся. − Вот только директор им не понравился.

− И как только Дамблдор допустил, чтобы его место занял Упивающийся Смертью!

− А сейчас вы, должно быть, начнете рассказывать о своем героическом шпионском прошлом. Можете не утруждаться. Мы не малые дети, чтобы верить в эти сказки.

− Дамблдор просто не хотел видеть того, что творилось прямо у него под носом. Упивающийся Смертью есть Упивающийся Смертью.

− У тебя, Снейп, руки по локоть в крови. А теперь ты директор школы. Это абсурд! Была бы наша воля, ты сидел бы сейчас в Азкабане.

− Наверное, они бы кинули в меня парочку боевых заклинаний, если бы вокруг не было детей. И если бы они меня не боялись. И ведь знаешь, Поттер, самое страшное в том, что они правы. Я не должен был становиться директором Хогвартса. Минерва справилась бы намного лучше. Я ведь неудачник, Поттер. Хронический неудачник. И ничего не сумел сделать в этой жизни. Был посмешищем в школе. Поссорился с любимой девушкой и, наплевав на ее просьбы, стал одним из приспешников Темного Лорда. И лучше не вспоминать о том, что успел натворить тогда. Я, именно я, погубил ее, единственную на свете. И хотя сделал все, что мог, чтобы спасти любимую, было уже поздно. Прощаясь с ней, я обещал, что буду защищать ее сына. Но и тут потерпел поражение. Она любила своего мужа, и он погиб из-за меня вместе в ней. Она любила сына, а он потерял рассудок в Азкабане. Если бы ты понимал меня, Поттер! Ведь я говорю о твоей матери. Наверное, ты не смог бы поверить в то, что ничтожество вроде меня, может кого-то любить. Тем более Лили Эванс. Я помню, Поттер, как впервые пришел к ней на кладбище, как рыдал на ее могиле и обещал защищать последнего дорогого ей человека, оставшегося в живых. Но ты был так похож на Джемса. Я ненавидел тебя, но защищал. Я, не задумываясь, отдал бы за тебя жизнь.

Снейп довольно долго молчал. А потом тихо добавил:

− Знаешь, Поттер, с того дня, как ты попал в Азкабан, я ни разу не был на ее могиле. Если бы Лили была жива, она не захотела бы даже видеть меня. Я не смог уберечь тебя. Ее сына. И, в общем-то, это единственная причина, по которой я вытащил тебя из тюрьмы. В конце концов, это единственное, что я еще мог сделать ради памяти Лили Эванс.

Слезы уже давно текли по бледным щекам. Когда он в последний раз позволял себе плакать? Северус и сам не смог бы этого вспомнить. Слезы приносили облегчение, пусть даже и небольшое. А он считал, что недостоин даже этого. Но иногда, очень редко, все же не мог сдержаться. Вот как сейчас.

Гарри слушал ежедневные рассказы Снейпа без особого внимания. Пожалуй, он вообще слушал их только потому, что мозг его нуждался хоть в какой-нибудь новой информации. И "школьные истории" были не лучше и не хуже газетных статей. Юноша не сопереживал профессору. Просто слушал, просто собирал информацию, большую часть которой тут же выкидывал из головы за ненадобностью. Но кое-что, например секреты приготовления некоторых зелий, Гарри запоминал, так, на всякий случай. Зельеделие, пожалуй, было едва ли не единственной отраслью магического знания, в которой он ничего существенного сделать не мог. Теоретически, юноша сумел бы прочитать книги по зельям хотя бы в школьной библиотеке, но это требовало слишком больших усилий, и, кроме того, такие сильные колебания магического фона могли заметить. Ведь если газеты и радио были доступны, то в Хогвартсе многие книги защищались специальными заклинаниями, да и сам замок был пронизан магией. Поэтому Гарри просто слушал профессора, выбирая полезную информацию. В конце концов, других занятий пока все равно не было. Темный Лорд все еще не восстановил своих сил.

В тот вечер, когда, после прихода министерской комиссии, профессор Снейп вдруг напился и начал рассказывать о своих чувствах к его, Гарри, матери, юноша впервые за долгое время почувствовал, как учащенно забилось в груди сердце. Слыша имя мамы, Гарри понял вдруг, что было одной из причин появления его ЦЕЛИ. Смерть родителей. Это осознание придало его планам еще большее, чем прежде, значение. ЦЕЛЬ была правильной! Волдеморт не должен больше убивать!

Все остальное в рассказе Снейпа Гарри словно не услышал, и сам не заметил, что, оставаясь бесчувственным к внешнему миру, вдруг окрасил в яркие краски свою ЦЕЛЬ. Ее он чувствовал, ощущал, переживал, она горела в его сознании ярким красным светом.

Глава 7

Джинни перебирала свои вещи.

− Ну куда же я ее засунула?!

На пол летели вещи с полок шкафа, распахнутые чемоданы валялись на смятой кровати. Поиски длились уже довольно долго, но все еще оставались безрезультатными. Даже "Ассио" не помогало. А время шло.

На этот раз развлечения студентов могли закончиться плохо. Троих первокурсников никто не видел уже второй день. Их перепуганные товарищи, наконец, решились обратиться за помощью к учителям. Один из пропавших был сыном близких друзей семьи Уизли. Наверно, поэтому дети пришли именно к ней, к Джинни. Может быть, они надеялись на смягчение наказания? Или просто она была первой, кто попался им навстречу?

Тщательные поиски не дали результата. Девушка уже хотела поднять тревогу и обратиться за содействием к другим учителям. Останавливала только мысль о том, что новый директор может отчислить пропавших учеников из школы, не особо разбираясь в причинах их поступка и не давая шанса исправиться. В конце концов, может быть, ничего страшного не случилось, и дети скоро найдутся. Хотя... Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, позвать на помощь будет необходимо. Жизнь детей намного дороже, чем их возможность учиться в Хогвартсе.

Джинни вдруг вспомнила о том, что есть вещь, которая может помочь решить проблему. Ведь у нее была "Карта Мародеров"! Как же она сразу об этом не подумала? Гарри отдал карту девушке перед последним сражением в Хогвартсе. Он хотел, чтобы Джинни увела в безопасное место младшекурсников, случайно оказавшихся слишком близко к месту битвы. Почему-то их не эвакуировали вместе с другими учащимися, не участвовавшими в сражении. Девушке часто снилось потом, как она снова и снова бежит по извилистым коридорам. Падает, через силу встает и заставляет себя двигаться дальше. Она не могла потом вспомнить, что именно говорила испуганным детям, вытирая слезы, наспех залечивая царапины. К счастью, ей тогда удалось вывести их из Хогвртса живыми и почти невредимыми. А карта так и осталась у нее, но Джинни никогда больше ей не пользовалась. Только брала иногда в руки, гладила тихонько и снова прятала. Однако теперь карта была совершенно необходима.

Наконец, девушка вспомнила, куда ее положила. Не удивительно, что "Ассио" не срабатывало. Карта лежала во внутреннем кармане любимой сумочки, и вылететь оттуда могла, только порвав ее на лоскутки. Поспешно развернув пергамент и произнеся нужные слова, Джинни принялась искать в путанице имен фамилии пропавших детей и, обнаружив их, по настоящему испугалась. Как ученики могли попасть в подземелье под замком?

Девушка почти бегом спустилась по лестнице. Извилистые коридоры, какие-то странные комнаты, заваленные ненужным хламом, запах плесени, наполняющий воздух. Ну и местечко для детских игр! Да и пол какой-то скользкий, покрытый противной слизью, видимо копившейся не одно десятилетие. Наконец, она нашла их. Неудивительно, что ребята не смогли выбраться сами! Все они были маглорожденными и учились только на первом курсе и поэтому, почти ничего еще не умели. Зачем ученики пробрались в подземелье, было непонятно. То ли случайно забрели, то ли искали какое-нибудь укромное местечко. В любом случае их планам не суждено было сбыться. Видимо все трое поскользнулись на скользком грязном полу поземного коридора и, не устояв на ногах, рухнули в какую-то странную яму. Зачем ее выкопали посреди пола? Джинни только недоуменно пожала плечами. Вытащив перепачканных с ног до головы, заплаканных детей, она осмотрела их и, убедившись, что ни у кого нет серьезных ранений, быстро привела в порядок их одежду и лица. Еще не хватало, чтобы они попались кому-нибудь на глаза в таком виде! Мигом из школы вылетят. На Снейпа никакие жалобные уговоры не подействуют. Тем более, что все трое были гриффиндорцами. Тем не менее, проводив на всякий случай учеников в больничное крыло, Джинни прочитала им довольно суровую лекцию о том, чего делать не следует ни в коем случае, а также о том, что если весть об их подвиге разнесется по всей школе, то всех троих придется отчислить, чтобы другим неповадно было. Назначив суровое взыскание, девушка надеялась, что месяц тяжелой работы по вечерам отобьет у искателей приключений желание лезть куда не надо. Хотя... На ее братьев это никогда не действовало.

Девушка вернулась в свою комнату, легонько погладила пергамент карты и хотела было убрать его на место, но на нее вдруг нахлынула волна воспоминаний. Джинни несколькими взмахами палочки навела в комнате порядок, потом забралась с ногами на кровать и позволила себе немножко подумать о прошлом.

Платформа вокзала. Там она впервые увидела Гарри. И тогда же влюбилась в него. Приезд юноши в Нору. Тайная комната. Гарри спас ее, Джинни. И последнее сражение. Победа и ... страшные глаза на родном лице. Суд. Приговор. Эти воспоминания были словно затянуты туманом. А ведь тогда она действительно поверила в то, что ее любимый стал новым Темным Лордом. Поверила Дамблдору, родителям и собственному страху. И только примерно через полгода поняла вдруг, что Гарри никогда не стал бы таким, как Том. Девушка пыталась объяснить это маме, папе, братьям... Но, сочувствуя Джинни, они не поверили ей. Тогда девушка решила, что ей нужно поговорить с самим Гарри. Но, конечно, никто не пустил ее в Азкабан. Она до сих пор не могла понять каким чудом успела убежать из-под самого носа авроров, охранявших тюрьму, когда несмотря на запреты, пыталась проникнуть внутрь. Глупая, в общем-то, была идея. А потом Джинни прочитала в газете, что Гарри сошел с ума. И не поверила этому. Долго еще не верила. Но время шло, и надежда угасала.

Девушка ушла в спорт. Ощущение полета было таким прекрасным, а сражения и победы позволяли забыться. До того дня, когда она вдруг осознала, что все это должно было быть у Гарри, но он никогда уже не сыграет в квиддич. И Джинни оставила спортивную карьеру. Ей повезло — освободилось место тренера по полетам в Хогвартсе. Теперь она работала в школе.

Девушка прятала свою боль под маской спокойствия. От непрошенных ухажеров помогал избавляться строгий костюм и холодный стальной взгляд. Она была одна. Но глубоко в сердце жила любовь к мальчику с зелеными глазами. Гарри иногда все еще снился ей. И Джинни смирилась с тем, что, кажется, всю жизнь обречена любить того, кто никогда не будет рядом.

Слезы давно уже текли по щекам. Она чувствовала их соленый вкус на губах. Руки легонько поглаживали карту, которую когда-то давно отдал ей Гарри. Тогда она последний раз разговаривала с ним. И вдруг... Что это? У нее начались галлюцинации? Этого же не может быть!

Обиженно скрипела незапертая дверь, а Джинни уже не было в комнате.

Глава 8

Северус Снейп подскочил в кресле, когда входная дверь с неожиданной силой грохнула об косяк. На пороге стояла Джинни Уизли. И это про нее он думал, что она невозмутима? Ее сдержанности удивлялся? На лице девушки невозможно было отыскать даже намек на спокойствие. Что же должно было случиться? Профессор разглядывал, стоявшую в дверях коллегу.

Волосы растрепаны, глаза горят, все лицо в неровных красных пятнах, руки сжимают какую-то бумажку и заметно дрожат, кофта сбилась на бок... Ну и картинка! А колготки-то она где порвать успела? Вслух же он произнес:

− Что-то случилось, мисс Уизли?

Девушка подошла к директорскому столу, положила перед профессором пергамент, который держала в руках, и потребовала дрожащим голосом:

− Объясните мне, что это значит!

Северус разглядывал карту. Хогрвартс, имена студентов и преподавателей. Так, понятно. Значит, по этому пергаменту можно определить, где и кто сейчас находятся. Но разве это повод для истерики?

− Мисс Уизли, я так полагаю, что это карта, которая показывает, в каких именно помещениях сейчас пребывают все люди, находящиеся в Хогвартсе. Право же, я не понимаю из-за чего вы...

Директор замолчал и вдруг побледнел. Он понял. И, снова взглянув на карту, убедился, что на этот раз не ошибся. Гарри Поттер. Как же это могло случиться? Ведь никто не должен был знать, что Мальчик — Который — Выжил уже не в Азкабане. Впрочем, еще есть надежда. Девчонка, кажется, была влюблена в Поттера. Может быть, она не станет поднимать шум.

Северус достал из верхнего ящика стола документы об опеке и протянул их Джинни.

− Что это? — голос девушки по-прежнему дрожал.

− Читайте, мисс Уизли.

Она читала. И постепенно красные пята пропадали с ее лица, сменяясь мертвенной бледностью. Девушка вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Северус едва успел подхватить. Похоже, зря он считал Джинни сдержанной. Или, может, просто переоценил ее силы?

Она пришла в себя через пару минут и, едва оправившись, устроила профессору допрос: "Как?", "Почему?", "Зачем?". По лицу Джинни текли слезы, и она даже не пыталась скрыть их. Вцепившись в руках директорской мантии, девушка настойчиво требовала ответов на свои вопросы.

Всего он ей, конечно, не рассказал, но, тем не менее, Джинни теперь знала слишком много. Она должна была дать обещание молчать.

Профессор был готов к тому, что придется ее уговаривать, а, может быть, даже стереть ей память. Но он никак не ожидал, возмущенного возгласа:

− Как вы могли подумать, что я его выдам! Я, − голос Джинни внезапно стал едва различим, − только прошу вас, позвольте мне увидеть Гарри.

− Не думаю, что вас обрадует это зрелище, мисс Уизли.

− Он, − девушке понадобилось время, чтобы справиться с голосом, − действительно потерял разум?

− Вы же читали врачебное заключение.

− Я... я все равно должна увидеть его.

− Хорошо. — Профессор вздохнул. − Только сначала выпейте это.

Северус протянул девушке флакончик с успокаивающим зельем.

− Зачем? — Джинни бросила на директора недоверчивый взгляд.

− У меня нет никакого желания снова приводить вас в чувство, мисс Уизли, − отрезал профессор. − И не дергайтесь так — это обычное успокоительное. Если бы я хотел стереть вам память, то уже сделал бы это!

Джинни, смутившись, покорно выпила содержимое флакончика и почувствовала, как по телу растекается волна тепла, даря чувство покоя и безопасности. Впрочем, эти ощущения довольно быстро пропали, но теперь девушка смогла подняться на ноги, ее сердце больше не стремилось вырваться прочь из грудной клетки, да и руки уже не дрожали. Профессор, скривившись, взглянул на пациентку и, удовлетворенно кивнув головой, показал ей на неприметную дверь в дальней стене кабинета.

− Поттер там, мисс Уизли. Я сейчас сниму запирающие заклятья, и вы сможете войти. Но постарайтесь обойтись без истерик.

− Я, − Джинни глубоко вздохнула, − буду держать себя в руках.

Северус смерил ее недоверчивым взглядом, но все же подошел к двери и принялся шептать непонятные заклинания, а потом, обернувшись к Джинни, наконец, произнес:

− Можете пройти.

Дрожь снова охватила девушку, трясущимися руками она медленно отворила дверь, заглянула в комнату. И вдруг почувствовала, что не может дышать. Джинни застыла на пороге, не имея возможности сделать еще хоть один шаг.

− Гарри, − выдохнула она еле слышно.

Ее Гарри... Не может быть! Джинни часто пыталась представить себе, как он выглядит теперь, но даже в самых страшных кошмарах не могла предположить что-то подобное. Жуткие красные глаза, совершенно седые волосы, и вместо живого когда-то мальчишеского лица неподвижная белая маска. Девушка почувствовала вдруг, как у нее подгибаются ноги. Из последних сил заставляя себя стоять, она снова позвала:

− Гарри...

Он не обернулся. Даже не вздрогнул. Словно вовсе не слышал, что отворилась дверь, и что кто-то произносит его имя. Джинни медленно сползла по дверному косяку — ноги больше не держали ее. Девушка оказалась бы на полу, если бы не профессор Снейп. Понимая, что даже после успокоительного зелья Джинни вряд ли сможет спокойно смотреть на Поттера в его нынешнем состоянии, зельевар стоял рядом с ней. Он был готов и к обмороку, и к крику, и к слезам. Поэтому сейчас Северу просто молча подхватил девушку на руки, внес в комнату и усадил в кресло возле камина. Потом, вернувшись, прикрыл входную дверь, захватив заодно еще один флакончик с зельем со своего стола. Джинни не сопротивлялась, пока он поил ее лекарством. Она лишь смутно ощутила, что, кажется, тело вновь подчиняется ей. Впрочем, это сейчас не имело для девушки ровным счетом никакого значения. Она не могла оторвать взгляд от Гарри, ее Гарри, который все также неподвижно сидел на кровати, устремив равнодушный взгляд в стену напротив. Юноша так и не посмотрел на нее. Ноги вдруг сами понесли Джинни к нему. Она упала на колени возле кровати, схватила Гарри за руку и что-то говорила, говорила, заливаясь слезами, пока зельевар снова не поднял вдруг ее на руки и не вынес прочь из комнаты. Девушка цеплялась за Снейпа, как утопающий за соломинку, а он только неловко гладил ее по вздрагивающим от рыданий плечам. Потом директор снова чем-то напоил девушку, и она заснула. Северус уложил Джинни на маленьком диванчике в директорском кабине, и сам устроился там же в мягком кресле, понимая, что ее сейчас нельзя оставлять одну. А, заодно, смиряясь с тем фактом, что теперь проблем у него стало намного больше.

А за окном вдруг началась гроза. Дождь бил в стекло, и молнии сверкали в потемневшем небе, отражаясь в красных спокойных глазах юноши. Ему по-прежнему не было дела до окружавших его людей. Он просто ждал. Ждал когда вернется его враг. Ждал возможности исполнить свое единственное желание. Ждал, когда все закончится, в том числе и его собственная жизнь. Ведь он жил только потому, что у него пока была ЦЕЛЬ.

А дождь все стучал в окно, словно природа рыдала вместе с Джинни, оплакивая ее любовь. Ведь даже во сне, сквозь сомкнутые веки по щекам девушки текли соленые слезы.

Глава 9

Джинни проснулась поздно. Солнце светило прямо в лицо, и голова ужасно болела. Где это она? Кабинет директора? Странно... Почему она спала здесь? И вдруг девушка все вспомнила. Гарри! И профессор Снейп, укладывающий ее на диван. Кажется, он напоил ее снотворным.

Гарри. При одной только мысли о нем на глаза снова навернулись слезы.

− Мисс Уизли, у меня на ваши истерики никаких успокоительных не хватит. Прекратите то и дело рыдать!

Джинни огляделась: профессор Снейп сидел за директорским столом и что-то писал. Рядом с ним лежала внушительная стопка бумаг — он, видимо встал уже давно и в то время, пока она спала, работал. Теперь же, оторвавшись от школьных документов, смотрел на нее своими жесткими черными глазами и отчитывал, как маленького ребенка:

− Я вас предупреждал, что Поттер выглядит ужасно. Вы читали заключение врачей. На что вы рассчитывали? Что он кинется к вам с радостным криком?

Джинни почувствовала, как в ней закипает гнев. Как он смеет так разговаривать?! Что он может понимать в ее чувствах? Что может знать о ее боли и ужасе? Но гнев стих так же быстро, как появился. Девушка вспомнила, как вчера директор утешал ее, как она рыдала у него на плече. Джинни вдруг поняла, что он всю ночь провел в кабинете, не желая оставлять ее одну. И, пожалуй, у него все же есть повод злиться. В конце концов, не без ее участия в его жизни стало гораздо больше проблем. Джинни робко посмотрела профессору Снейпу в лицо.

− Спасибо вам.

В черных глазах мелькнуло удивление, но зельевар быстро спрятал его за маской раздражения.

− Не говорите глупостей, мисс Уизли! Вам не за что благодарить меня.

− Если бы не вы, − Джинни заставляла себя смотреть Снейпу в глаза, − я бы, наверное, не пережила всего этого.

− Пережили бы, − голос директора, наконец, смягчился. − Как вы себя чувствуете?

Джинни прислушалась к себе. Ноющая боль и тоска в сердце, но с этим она вполне может справиться.

− Нормально.

− Вижу я ваше "нормально". Глаза на мокром месте. Не вздумайте опять реветь!

− Почему?

Снейп явно раздумывал, отвечать ли на этот вопрос. Видимо решив, что, может, хоть так девушка не будет закатывать очередную истерику, он буркнул:

− Не выношу женских слез.

И тут же пожалел о своих словах. Слишком уж удивленно Джинни захлопала глазами. Впрочем, девушка поняла, что профессор наблюдает за ней, и смутилась.

− Простите.

Северус быстро перевел разговор на другую тему.

− Что вы теперь собираетесь делать?

Джинни помолчала немного, собираясь с мыслями.

− Знаете, профессор, − произнесла она, наконец, − вы, наверное, уже поняли, что я любила Гарри. Я и сейчас его люблю и очень хотела бы видеться с ним. Позвольте мне это. Я никому ничего не расскажу.

− Вы надеетесь, что он узнает вас. − Профессор, кажется, понимал ее лучше, чем она думала.

Девушка опустила голову и закрыла руками лицо.

− Хорошо, − услышала она вдруг. − Можете приходить, когда хотите. Только, − Снейп хмыкнул, − никаких истерик.

Джинни подняла на него блестевшие от слез глаза.

− Спасибо.

Она встала и отправилась к себе. Хорошо еще, что на этот день не было назначено никаких тренировок. Джинни не могла сейчас работать. В дверях ее остановил голос Снейпа.

− Мисс Уизли, потрудитесь найти разумную причину для ваших визитов в мой кабинет. Еще не хватало, чтобы по школе поползли всякие слухи.

Девушка непонимающе взглянула на профессора, потом поняла и покраснела. Задумавшись, она перебирала в голове разные возможные причины и вдруг сообразила.

− Профессор, я собиралась продолжить образование. Может быть, вы согласитесь помочь мне подготовиться?

− Почему я, а не МакГонагалл, например?

− Ну, − протянула Джинни, − она замечательный специалист, но очень хорошо ко мне относиться. А мне хотелось бы почувствовать себя как на самом суровом экзамене.

− Годится, − Снейп удовлетворенно хмыкнул. − Правда, нам придется и в самом деле немного заниматься. Должны же вы хоть чему-то у меня научиться. Вы действительно собирались продолжать образование?

− Да, − Джинни робко улыбнулась, − ведь я ушла из спорта.

Она вышла, закрыв за собой дверь. Ей не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Тихо-тихо девушка прошмыгнула в свою комнату. Хорошо еще, что за последние годы она научилась лучше контролировать свои эмоции. Когда вечером Джинни спустилась на ужин, никто не заподозрил, что что-то изменилось в ее жизни.

Она видела лишь, как Снейп иногда посматривал на нее. И уж не мерещилось ли ей участие в холодных черных глазах?

Между тем, профессор действительно сочувствовал Джинни, хоть и старался не показать этого. Кому интересно его сочувствие? Просто он понимал ее лучше многих других. Северус и сам когда-то смотрел в ставшие однажды холодными и жесткими родные глаза, сам когда-то навсегда прощался со своей любовью. Конечно, у него все было иначе. Но... Северус все же понимал Джинни и чувствовал ее боль. Бедная девочка. Хотя и непонятно, что она нашла в Поттере.

Дни в Хогвартсе снова стали похожи один на другой. Только теперь почти каждый вечер Джинни Уизли проводила вместе с Гарри. Обычно всего она просто держала его за руку и рассказывала юноше о нем самом, о себе и своих чувствах, о его бывших друзьях, о своей семье, о профессоре Снейпе. Обо всем, что приходило ей голову.

Иногда приходилось заниматься с директором приготовлением зелий или боевой магией. Хорошо еще, что МакГонагалл не обиделась на нее за то, что девушка не к ней обратилась за помощью. Впрочем, на занятия уходило не так уж много времени.

И все чаще и чаще Джинни и Северус просто разговаривали, хотя сначала вытащить без весомой причины из нелюдимого профессора хоть слово было довольно сложно. Но девушке терпения было не занимать. И, к тому же, она нуждалась хоть в чьей-то поддержке и сочувствии. А Северус тоже был один. Вдобавок, их связывала общая тайна.

Между ними не было и не могло быть даже намека на любовь мужчины и женщины. Просто рождалась странная, казалось, совершенно невозможная дружба.

Джинни потихоньку открывала неизвестного ей профессора Снейпа. Неожиданно для себя, она чувствовала его понимание и сочувствие. А он нашел, наконец, собеседника, который ему отвечал. Конечно, Северус не раскрывал девушке свое сердце. На это он, казалось, был просто не способен. Зато теперь ему было с кем поделиться своими мыслями, хоть кто-то переживал за него.

Хотя, безусловно, в центре внимания Джинни по-прежнему оставался Гарри. Она ловила каждое его движение, почти не сводя с юноши глаз. Девушка следила за его одеждой и едой, меняла ему постель. И плакала по ночам, понимая, что в его поведении нет никаких изменений.

Но пришло время, когда их однообразное существование вдруг резко изменилось.

Занятия у Джинни в этот день уже закончились, и она, как обычно, сидела в комнате Гарри. Северус работал рядом в кабинете, разбирая школьные учебные планы. Услышав испуганный вскрик, он бросился в комнату и замер на пороге. Джинни округлившимися от изумления глазами смотрела Поттера. Профессор вслед за ней взглянул на лицо юноши, и сам едва удержался от удивленного крика. Глаза Гарри вновь стали зелеными. Правда, они выглядели все же не так, как прежде. В их глубине погасла радость жизни, и глаза казались неживыми, как стекла очков, заслоняющие их. Но все же это были вновь зеленые глаза Мальчика — Который — Выжил. Что же все это значило?

Ответ пришел довольно скоро. Гарри вдруг заговорил страшным знакомым голосом Волдеморта:

− Забавно, кажется, Мальчик — Который — Выжил сейчас не один. Кто же там, рядом с тобой, Гарри? Впрочем, знаю, − Жуткий смех прорезал тишину комнаты.− Северус, ты слышишь меня. Предатель, − Волдеморт вруг зашипел, — ты за все мне заплатишь. Ты думал, никто не узнает, что Поттер у тебя. Напрасно. У меня-то достаточно "друзей" в Министерстве. Ты удивлен, наверное, что я жив? − Том Ридлл снова рассмеялся. − Ты просчитался Снейп. Я не умер. Я обманул вас всех, даже глупца Дамблдора. Смешно, из-за моего заклинания старик отправил в тюрьму преданного ему мальчишку. Что вы будете делать теперь? Без вашего Золотого Мальчика? Попробуй спрятаться, Снейп. Потому что если ты попадешь мне в руки, то пожалеешь, что родился. Но тебе некуда бежать. Мы еще встретимся.

Жуткий голос давно стих, но профессор и Джинни были все еще не в силах пошевелиться. Потом девушка, сбросив оцепенение, кинулась к Гарри. Схватив его за руки, она снова звала его. Ей показалось ,что какая-то тень мелькнула вдруг в стеклянных глазах, но... Наверное, действительно показалось. Юноша так и не ответил ей. Зато за спиной Джинни услышала вдруг истерический смех.

Северу Снейп хохотал так, что уже не мог стоять на ногах. Он рухнул на ковер, и, продолжая смеяться, царапал себе лицо, рвал волосы, бился головой об пол. Джинни в ужасе смотрела на него, не зная, что делать. Потом, опомнившись, взмахнула палочкой, и Снейп замер скрюченной статуей. Девушка трясущимися руками вытащила из директорского стола успокоительное. Теперь уже она вливала его в рот профессора. И только потом решилась расколдовать его. Но Северус уже взял себя в руки. Он смотрел на Джинни враз опустевшими глазами. В голове его, как птица в клетке, билась мысль: "Поттер никогда не был Темным Лордом! А я позволил отправить его в Азкабан. Лили! Нет! Нет! Это просто невозможно! Я не смогу этого вынести! Как же я виноват перед тобой, Лили! Я опять виноват перед тобой! И, кажется, перед твоим сыном тоже..."

Джинни растерянно смотрела на профессора. На нее саму новость о невиновности Гарри подействовала не так сильно. Она уже много лет не верила в то, что он наследник Волдеморта. Девушка лишь испугалась возвращения Темного Лорда. Но с профессором Снейпом творилось что-то жуткое. Девушка ласково взяла его за руку и тихонько погладила. Он недоуменно посмотрел на нее, потом вдруг выдернул руку, резко встал и почти бегом бросился из комнаты. И Джинни не поняла тогда, что, ненавидя себя за собственные ошибки, Северус просто не мог позволить, чтобы кто-то жалел его. Он этого не заслуживает! Ему не хотелось жить. Но... Он должен еще хоть что-то сделать!

− Да что тут сделаешь? − возражал зельевар сам себе.

Разве что...

Прошло два дня. Весь магический мир знал теперь о возвращении Волдеморта и о том, что Гарри Поттер был не виновен. С юноши сняли все обвинения. Теперь уже ни от кого не скрывали, что Северус Снейп был опекуном юноши. Зельевар же радовался только тому, что ему поверили. Он пил все, что вливали в него авроры, десятки раз показывал им монолог Волдеморта в своих воспоминаниях. Северусу повезло, что Министром Магии теперь был человек, когда-то сражавшийся вместе с ним в Ордене Феникса. Волшебники начали готовиться к новой войне.

А в Хогвартс вдруг толпой хлынули желающие увидеть Мальчика — Который — Выжил. У просто любопытствующих директор легко отбивал желание приходить снова. Мало кто отваживался снова подойти к нему с просьбой пропустить к Гарри Поттеру. Кроме разве что журналистов, которые были удивительно настойчивыми и все равно постоянно толпились у дверей. Однако отказать тем, кто когда-то был друзьями и семьей Гарри Поттера Северус не смел. Он чувствовал свою вину перед юношей. В конце концов, возможно, Поттер захотел бы их увидеть,... если бы вообще мог еще хоть чего-то в жизни желать.

Глава 10

У Гарри же, между тем, действительно появилось вдруг сильное желание. Довольно простое: чтобы его оставили в ПОКОЕ!

С того самого момента, как Волдеморт вернулся, юноша пытался обнаружить его. Собственно, все было бы намного проще, если бы Джинни не схватила его за руки как раз в тот момент, когда у Гарри почти получилось найти место, где прятался Том Риддл. Но... Тщательно разработанный план рухнул. Время было упущено, а заклинание поиска сбито со следа. И зачем девчонке понадобилось хватать его за руки?!

Впрочем, все можно было исправить. Гарри начал поиски заново. Но теперь все было намного сложнее. Раньше он собирался выследить Волдеморта через заклинание, наложенное им на самого Гарри. Теперь же в поисках приходилось просеивать в руках миллионы волшебных нитей. Слишком часто употреблялось среди магов имя Того — Кого — Нельзя — Называть. Да и самого Гарри Поттера тоже. Это сильно усложняло работу. А потом появилась новая проблема.

В Хогвартс потоком хлынули люди, мечтающие хоть одним глазком взглянуть на Мальчика — Который — Выжил. Гарри был почти благодарен Снейпу, не пускавшему любопытных. Однако от бывших друзей избавиться не было, казалось, никакой возможности.

Казалось, все с кем он был когда-то знаком, вдруг ринулись просить прощения. Они дергали Гарри в разные стороны, рыдали, кричали и совершенно не давали сосредоточиться. Как можно было искать Волдеморта, пока, вцепившись ему в одну руку, рыдала Гермиона, а за другую держался бледный Рон, мямливший что-то о прощении. Или еще хуже! Молли Уизли, плача, запихивала Гарри в рот какие-то пирожки, а ее сыновья в это же время пытались развеселить юношу. Радости он не чувствовал, зато ультрафокусы Уизли так запутывали магические нити вокруг, что потом часами приходилось приводить все в порядок. Хагрид, рыдавший фантастически огромными слезами, мешал бы не так сильно, если бы не кидался то и дело обнимать Гарри с мощью молодого медведя. Невилл и тот, решив навестить юношу, умудрился расколоть какие-то цветочные вазы на подоконнике, а сам так волновался, что то и дело подпрыгивал на месте, вскакивал, садился на кровать к Гарри и снова ходил. Соответственно, кровать постоянно тряслась, и делать что-либо было невероятно сложно. Даже Луна приносила сплошное беспокойство. Ну как можно аккуратно плести магическую паутину, если кто-то бегает вокруг, поливая тебя чем-то довольно вонючим и к тому же обладающим сильными магическими свойствами? Тщательно сплетенная магия растекалась под пальцами словно под действием кислоты.

Наконец, Гарри не выдержал. Найти Волдеморта в таком столпотворении было почти невозможно. Надо было срочно что-то делать. Обдумав варианты, юноша выбрал тот, что показался ему наиболее эффективным и безопасным.

Поздно вечером, когда надоедливые гости, наконец, ушли, в комнату Гарри заглянул профессор Снейп. Он быстро навел порядок: убрал мусор, поставил на место мебель. Зельевар уже собирался уходить, как вдруг его остановил спокойный, знакомый голос.

− Мне нужна ваша помощь, профессор.

Сердце ухнуло куда-то в пятки. Руки затряслись как у алкоголика со стажем. Северус на негнущихся ногах повернулся к Мальчику — Который — Выжил. Зеленые глаза, смотревшие на него, больше не были пустыми. В их холодной глубине виднелся разум. Гарри встал с кровати, взмахнул левой рукой, и дверь в комнату захлопнулась. Северус как-то сразу почувствовал, что сам он теперь не сможет ее открыть. Ноги больше не держали. Профессор осторожно опустился на пол. Он словно вдруг перестал чувствовать собственное тело. Только смотрел изумленными глазами, как юноша снова поднял левую руку, легко пошевели пальцами, и Северус поднялся в воздух и плавно опустился в ближайшее кресло. Поттер, пододвинув себе другое, сел напротив.

− Итак, профессор, − начал Гарри, но понял вдруг, что Снейп не слышит его.

Юноша встал и, подойдя к профессору, заглянул в изумленные черные глаза. Он видел, как в их глубине поднимается страх. Северус не мог произнести ни слова. Изумление, сковывавшее его, сменил панический ужас. В голове зельевара просто не укладывалось, как то, что происходило, вообще могло быть!

Зеленые глаза поймали его мечущийся взгляд. Словно мягкая прохладная ладонь коснулась лба профессора. Он почувствовал, как ужас отступает, сменяясь спокойствием. Разумом Северус понимал, что его внезапное спокойствие всего лишь результат умелого внушения. Но, по крайней мере, теперь директор мог хотя бы вновь пользоваться собственной головой. К нему вернулась способность мыслить.

− Вот так-то лучше, − констатировал Поттер, вновь усаживаясь в кресло. − Теперь мы можем поговорить?

− Да, − Северус сам едва узнал свой сдавленный голос.

− Успокойтесь, профессор. Я не собираюсь причинять вам зло. − Поттер помолчал и добавил. − Если, конечно, вы не попробуете помешать мне.

− Помешать в чем?

− У нас с вами есть общая цель. Я собираюсь остановить Волдеморта, и для этого мне нужна ваша помощь.

− Но чем я могу помочь вам, Поттер? И что вообще происходит? − прошептал Северус. У него вдруг словно пропал голос.

− Еще раз повторяю вам, профессор, успокойтесь. Все довольно просто. Я решил, что сражаться с Волдемортом будет легче, если он станет считать, что я потерял рассудок. Поэтому и сейчас, − голос Гарри вдруг стал еще жестче, − никто не должен знать, что я вполне дееспособен.

− А как же мисс Уизли?

− Причем здесь она? По-моему, Джинни не имеет к Волдеморту никакого отношения.

Северус растерялся.

− Я говорю совсем о другом. Она же любит вас. Я могу понять, почему вы скрывались от остальных, в том числе от меня. Но... Поттер, по-моему, вы тоже любили ее. Или я ошибаюсь?

Гарри молчал, задумчиво опустив взгляд в пол. Потом он резко поднял голову.

− Наверное, вы правы, профессор. Я смутно вспоминаю, что когда-то думал о своей любви к ней. Но это не имеет никакого отношения к Волдеморту.

− Вам что, совсем наплевать на ее чувства?

− Меня интересует только Волдеморт.

− Но...

− Прекратите говорить о пустяках! − лицо Гарри внезапно стало страшным. − Я не за тем начал этот разговор, чтобы говорить о Джинни.

− Вы говорили, что я могу помочь? — вспомнил Северус.

− Да. Я был вынужден открыться вам. Мне нужно, чтобы вы избавили меня от надоедливых посетителей. Они мешают мне искать Волдеморта, разрушают мою магию.

− Но, Поттер, у вас же нет палочки. Как вы?..

Гарри вдруг резко взмахнул рукой, и профессор почувствовал, что снова поднялся в воздух. Впрочем, Гарри тут же опустил его назад.

− Теперь понятно? Я просто напомнил вам. Мне не нужна палочка. Мне требуются лишь тишина и спокойствие.

− Для чего?

− Я найду Волдеморта и сделаю так, что он больше не сможет убивать. А от вас мне нужно от вас, чтобы вы избавили меня от посетителей, причем так, чтобы никто не догадался об истинных причинах ваших действий.

— — — — — — — — — — — — — — —

P.S. От автора: скорее всего продолжения не будет до выходных. Очень много работы) Вряд ли что-то успею написать

Глава 11

− Мисс Уизли, могу я войти? Нам нужно поговорить.

− Заходите, директор, − Джинни отложила в сторону схемы тренировок, которые корректировала последние пару часов, готовясь к занятиям, и выжидательно посмотрела на Снейпа.

Она была удивлена тем, что он вдруг зашел к ней. После ужасной сцены в день возвращения Темного Лорда директор избегал встреч с девушкой. Впрочем, ее это не удивляло: она была невольным свидетелем его слабости и боли. Вполне понятно, что замкнутому и обычно очень сдержанному профессору стало тяжело встречаться с Джинни.

Зачем же теперь он пришел к ней?

− Располагайтесь, − в тоне девушки прозвучало ее недоумение.

− Мне необходимо кое о чем рассказать вам.

Ей показалось или в голосе профессора действительно слышались робость и неуверенность? Как-то слишком медленно директор зашел в комнату, тщательно закрыл за собой дверь и наложил заглушающие чары, защищающие от подслушивания. Едва переставляя ноги, он поставил стул напротив кровати, на которой сидела девушка.

"Да что происходит, в конце концов?" — Джинни с трудом удержалась от восклицания. Вслух же она произнесла:

− Я слушаю вас.

Профессор внимательно вглядывался в лицо девушки, словно пытался найти в ее чертах ответ на какой-то вопрос. Наконец, словно вдруг решившись, Северус начал рассказывать.

Он видел, как постепенно лицо Джинни каменело, становясь серым. На прокушенной в попытках сдержать крик губе выступила кровь, но девушка этого даже не заметила. Ее остановившийся взгляд был устремлен словно сквозь рассказчика, куда-то в пустоту. Профессор давно замолчал, а Джинни по-прежнему не шевелилась, даже не плакала. Северус терпеливо ждал.

Его не удивила и не испугала ее реакция. В конце концов, он ведь сообщил девушке, что ее любимый, хоть и сохранил рассудок, но стал холодным, жестким, да и интересует его теперь только Темный Лорд. Северус не знал, как Джинни отреагирует на эту новость, но был готов и к истерике, и к крику, и к этому неестественному спокойствию. Наконец, девушка устремила на директора враз опустевшие глаза.

− Я хочу поговорить с ним.

Северус вздохнул.

− Мисс Уизли, вы не понимаете... Ни о чем кроме Темного Лорда Поттер с вами разговаривать не будет. Более того, я всерьез подозреваю, что пытаться отвлечь его от поисков может быть просто опасно. Самое меньшее, что он может сделать — стереть нам память. Не стоит идти к нему без конкретных предложений о помощи.

−Нет, профессор. Это вы не понимаете. Я, − в голосе девушки вдруг прозвучала сталь, − приняла решение. Тот — Кого — Нельзя — Называть не должен больше никому причинять боль. Гарри прав. Я разделяю желание уничтожить Темного Лорда и сделаю все, что смогу, чтобы помочь Гарри. А потом... Потом, может быть, − сталь исчезла из дрогнувшего голоса, слезы, наконец, хлынули из девичьих глаз.

Профессор сел рядом с Джинни и легонько обнял ее трясущиеся плечи. Она доверчиво уткнулась в его плечо и горько плакала, не сдерживая слез.

Он ничего не говорил ей. Северус не умел успокаивать девушек, пожалуй, он вообще не умел произносить ласковых слов. И, кроме того, что можно было сейчас ей сказать?

− Бедная девочка, − молча думал профессор, − сколько всего на нее свалилось. И даже родителям или братьям ничего нельзя рассказать. − Северус тихонько погладил рыжие волосы и снова вздохнул. − Совсем ребенок.

Он вдруг почувствовал, что перестал относиться к Джинни Уизли как к посторонней. Девочка, совсем юная... Она заняла в его сердце то место, которое могли бы занимать родные дети, но их у него никогда не было. Северус подумал, что никогда не скажет ей об этом. Зачем? У нее есть родители, семья, а он просто случайно оказался рядом. Когда вся эта история, наконец, закончится, ей больше не нужна будет помощь нелюдимого профессора. Что ж, пусть так. Северус уже смирился с одиночеством, более того, был уверен в том, что и не заслуживает чей-то любви. Профессор просто не хотел, чтобы девушка, так доверчиво уткнувшаяся в его плечо, прошла через ужас, который пережил когда-то он сам, навсегда потеряв любимую. И хотя полностью защитить ее боли, увы, невозможно, он, по крайней мере, сгодится на роль жилетки, в которую всегда можно выплакаться.

Джинни сумела, наконец, взять себя в руки. Ее все еще трясло, но слезы уже высохли. Девушка отстранилась от профессора, подумав вдруг, что без этого человека, о котором она когда-то без тени сомнения сказала бы, что у него сердце из камня, она не выдержала бы всего, что свалилось на нее теперь.

Джинни встала с кровати и прошла в ванную. Холодная вода и несколько заклинаний уничтожили следы слез, позволили избавиться от красных пятен на лице. Она всегда краснела, когда плакала, краска проступала как-то неровно, безобразными пятнами. Девушка только покачала головой, приводя себя в порядок. Где-то в глубине сознания мелькнула удивленная мысль: "Как я вообще могу думать сейчас о таких глупостях?"

Джинни взяла в руки ярко желтое полотенце, большое пушистое, удивительно нежное — мамин подарок на день рождения. Она очень любила зарываться лицом в мягкую теплую ткань. Словно вдруг мамины руки ласково обнимали девушку. На глаза снова навернулись слезы. Джинни с трудом удержалась от рыданий, заставила себя аккуратно повесить полотенце на место, а потом быстро вышла из ванной, прикрыв за собой дверь. Профессор ждал ее. Девушка посмотрела ему в глаза и со всей твердостью, на какую только была способна, произнесла:

− Я хочу увидеть Гарри. Я, − непослушный голос вновь предательски задрожал, но она справилась с ним, − придумала, что можно сделать, чтобы никто не мешал ему искать Того — Кого — Нельзя — Называть.

В голову вдруг пришла неожиданная мысль, и девушка, не раздумывая, озвучила ее:

− И я больше не буду бояться имени "Волдеморт". Гарри был прав, когда много лет назад стал называть его по имени, как и профессор Дамблдор, говоривший, что страх перед именем увеличивает страх перед самим Темным Лордом. Я больше не хочу бояться.

Северус несколько ошарашено выслушал эту гневную тираду, открыл было рот, чтобы попробовать переубедить девушку, но понял вдруг, что не сможет этого сделать, да, пожалуй, с удивлением обнаружил профессор, ему вовсе и не хочется спорить с Джинни. Поэтому он просто встал и вышел из комнаты, бросив уже на пороге:

− Идемте.

В директорском кабинете был удивительно тихо. Неяркий отблеск свечей выхватывал из полумрака размытые очертания мебели. Было уже очень поздно: далеко за полночь. Однако Северус не сомневался, что Поттер еще не спит. Юноша позволил профессору рассказать Джинни Уизли правду о нем только потому, что девушка проводила рядом слишком много времени, и просто выгнать ее без объяснений и запретить посещать любимого, было почти невозможно. Наверняка Поттер теперь ждал результатов их разговора.

Пока они шли по коридору, Джинни успела посвятить директора в детали той идеи, что пришла ей в голову. Теперь необходимо было только получить одобрение Поттера.

Девушка дрожащей рукой потянулась к ручке двери. Вся храбрость вдруг оставила ее. Северус осторожно оттеснил девушку в сторону и открыл дверь сам. Они вошли в комнату и остановились на пороге. Сидевший в кресле у камина юноша обернулся и, приглашая присоединиться к нему, махнул рукой в сторону соседних кресел. Джинни, поддерживаемая профессором, прошла по комнате и без сил опустилась на мягкое кожаное сидение уютного кресла. Она жадно всматривалась в лицо Гарри. Холодные зеленые глаза пугали ее, но девушка не отводила взгляд.

Лицо юноши по-прежнему походило на страшную белую маску, но теперь, при взгляде на него, никто не усомнился бы в том, что разум Гарри пребывает в полном порядке.

− Говорите.

Джинни вздрогнула от холодного чужого и в то же время такого знакомого голоса. Сдерживая неуместные эмоции, она заставила себя произнести:

− Гарри, − непослушный голос сорвался.

Девушка вздохнула поглубже и попробовала начать еще раз:

− Гарри, профессор предупредил меня, чтобы я никому не рассказывала о том, что ты, − она замялась, подыскивая слово, − не потерял разум. Я хочу сказать тебе, что никому не скажу ни слова. Я разделяю твое стремление не дать Волдеморту захватить власть и сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.

Джинни почувствовала вдруг, как спокойствие разлилось по ее ноющему сердцу. Волнение и страх куда-то ушли, больше не было желания плакать. Она уверенно продолжила:

− Мы подумали, что не сможем совсем запретить всем желающим приходить к тебе. Могут начаться ненужные скандалы, даже пересмотр дела об опекунстве, тебя могут перевести из Хогвартса, найти каких-нибудь сиделок. Это может помешать больше, чем если ты будешь тратить на гостей всего пару часов в день. Мы скажем всем, что после Азкабана может быть вредно видеть столько людей сразу. Я уверена, что смогу убедить в этом других. В конце концов, это вполне могло бы быть правдой, если бы ты был на самом деле... − девушке вдруг стало неловко, и она замолчала, не решаясь вновь посмотреть на Гарри.

Юноша какое-то время молчал, потом встал с кресла и прошелся по комнате.

− Что ж, мне приходило в голову что-то подобное. Это неплохая идея. Но еще лучше будет предложить приходящим выводить меня куда-нибудь из Хогвартса. Может быть, так мои поиски будут двигаться быстрее. Да, − Гарри в упор посмотрел на Джинни, − тебе придется все время быть где-то поблизости — на всякий случай. И постарайся сделать так, чтобы меня никто не трогал.

Гарри не стал объяснять девушке, что хотел бы, чтобы никто не трогал лишь его левую руку, не разрушал его заклинания неосторожными прикосновениями. Он решил для себя, что это ей знать ни к чему.

− Гарри, что ты будешь делать, когда найдешь Волдемора?

Вопрос не застал его врасплох, но и отвечать юноша не собирался.

− Это тебя не касается, − отрезал он. − А теперь уходите. У меня есть более важные дела, чем пустые разговоры. Не мешайте мне.

− Но я только...

В глазах юноши заблестела злость, но прежде, чем он успел что-то сказать или сделать, Северус Снейп вскочил с кресла и быстро сказал:

− Мы уже уходим.

Он схватил слабо упиравшуюся девушку за руку и вывел из комнаты.

Через полчаса Джинни, слегка придя в себя, сидела в директорском кабинете, держа в холодных пальцах чашку горячего чая. Она не сделала еще ни глоточка, только грела озябшие руки и говорила, говорила, не останавливаясь. Ей необходимо было высказаться.

− Знаете, профессор, когда я слушала вас, то мне показалось, что Гарри превратился в бесчувственного истукана. Но ведь это не совсем так. Я только сейчас поняла. И вы говорили, и я сама видела — как только речь заходит о Волдеморте, у него глаза загораются. Беда в том, − сникла вдруг девушка, − что больше его ничего не волнует. Но, я все же буду надеяться, что, когда все закончиться, Гарри все же сможет стать прежним.

Девушка говорила об этом уже довольно долго, вновь и вновь возвращаясь к одному и тому же. Северу молча слушал ее. Он не верил в то, что Поттер станет прежним. Профессор был убежден, что последствия пребывания юноши в Азкабане неустранимы. Может быть, Поттера и начнет волновать что-то кроме войны, но... прежним он не будет уже никогда. К тому же, Северус опасался, что замороженный, зациклившийся на одной идее мальчишка умрет, как только достигнет цели. Ему просто незачем будет жить. Если, конечно, не удастся разбудить в нем какие-то новые желания.

Но, глядя на взволнованную девушку, Северус не мог сказать ей, что шансов вернуть прежнего Гарри Поттера практически нет. Может быть, потом, когда она немного придет в себя, он объяснит ей это. Но не сейчас. Не сейчас. Это было бы слишком жестоко.

А Джинни все говорила и говорила. Она не обращала внимания на то, слушает ли ее директор, соглашается ли он с ней. Это не имело для нее в тот момент никакого значения. Девушка убеждала в своей правоте не его, а, скорее, саму себя. Ей нужны был силы, чтобы продолжать бороться, ей нужна была надежда. И она цеплялась за нее, как утопающий за соломинку.

Тонкие пальцы все крепче сжимали чашку с чаем. Светало. В неясном утреннем свете видны были широкие темные круги под глазами девушки, выбившиеся из прически спутанные волосы. Джинни не плакала. Она хотела надеяться. И она надеялась, надеялась из последних сил.

Глава 12

Наступил новый день. Северус проспал едва ли пару часов, а на пороге его кабинета уже стояли очередные гости: семья Уизли почти в полном составе. "Они что, совсем на работу не ходят?" − недовольно удивлялся про себя профессор.

Ему не хотелось объясняться с ними, к тому же Северус надеялся, что Джинни уже проснулась и скоро придет. Девушка предупредила его, что хотела бы сама поговорить со своими родными. Она, пожалуй, яснее даже, чем сам профессор понимала, что он едва ли не последний человек, к доводам которого прислушаются ее братья.

Уже подходя к двери кабинета, Джинни услышала недовольные возгласы своих близких. Мама плакала и возмущенно убеждала Снейпа в том, что он не имеет права не пропускать их к Гарри. Рон, девушка словно видела перед собой его раскрасневшееся лицо, кричал, что и на директора найдется управа. Гермиона толковала что-то о передаче опекунства над Гарри тем, кого он любил. Когда же профессор Снейп несколько резковато поинтересовался, где они все были, пока Поттер сидел в Азкабане, Гермиона разрыдалась. Джинни поняла, что ей определенно нужно было немедленно вмешаться.

Девушка без стука распахнула дверь. Ну конечно! Все так, как она и ожидала. Ее братья (не было только Билла и Чарли) стояли с раскрасневшимися разгневанными лицами и были, казалось, готовы немедленно броситься в драку, папа нервно переминался с ноги на ногу, мама, воинственно сжав кулаки, надвигалась на профессора Снейпа, Гермиона, прятала заплаканное лицо на груди мужа. Джинни любила свою семью! Но... бывший слизеринский декан, молча сидевший за директорским столом, тоже стал ей дорог. Нужно было как можно скорее прекратить никому не нужный скандал.

Девушка говорила долго, эмоционально и, видимо, все-таки обладала талантом убеждать. Постепенно возмущение ее слушателей спадало, у некоторых из них даже появлялось вдруг на лицах виноватое выражение. Джинни видела, что сумела уверить их в своей правоте. Братья, родители, уже успокоившись, вежливо прощались. Наконец, в кабинете остались только профессор Снейп и сама Джинни.

− Получилось, − девушка облегченно улыбнулась директору.

Рон и Гермиона обещали вернуться ближе к обеду, чтобы побыть с Гарри пару часов. Они сказали также, что передадут всем друзьям, чтобы те не беспокоили юношу, приходя целой толпой. Теперь Мальчик — Который — Выжил мог, наконец, без помех заниматься своими поисками.

− Получилось, − эхом откликнулся профессор Снейп. На его лице, казалось, невозможно было прочесть никаких чувств, но Джинни каким-то непонятным ей самой образом понимала, что он тоже доволен.

Девушка постучала в комнату Гарри, потом вошла и остановилась на пороге.

− Я хотела сказать, что все получилось, как мы хотели.

− Я слышал.

Джинни постояла еще немного, надеясь, что он скажет еще хоть что-нибудь, но Гарри молчал. Разочарованная, девушка вышла, закрыв за собой дверь. Впереди ее ждал напряженный рабочий день.

Рон и Гермиона, как и обещали, вернулись в Хогвартс к обеду. На лице девушки была написана решимость — она определенно уже составила план дальнейших действий. Рон же мялся на пороге директорского кабинета и словно никак не мог придумать, куда ему деть ставшие вдруг слишком длинными руки. Джинни приветливо улыбнулась им. У них с профессором Снейпом тоже все было готово. Бутылочка Многосущного зелья лежала у девушки в кармане вместе с волосом какого-то парня. У зельевара оказалась довольно солидная коллекция "запасных образов". Впрочем, учитывая, что он долгие годы занимался шпионской деятельностью, это не вызывало особого удивления.

− Джинни, ты по-прежнему считаешь, что тебе необходимо пойти с нами?

− Да, Гермиона. Ты ведь понимаешь, что я уже довольно давно нахожусь рядом с Гарри. Он привык ко мне. Будет лучше, если я все время буду поблизости.

− Что ж, наверное, ты права. − Гермиона крутила в руках палочку и явно нервничала. − Давайте не будем терять время. Джинни, ты приведешь Гарри сюда?

− Конечно.

Девушка прошла к двери в комнату Мальчика — Который — Выжил и тихонько проскользнула внутрь, боясь помешать Гарри и вызвать его гнев. Но юноша внимательно следил за разговором в кабинете директора и был готов к тому, чтобы на время, если не прервать свою работу, то, по крайней мере, вести ее еще более осторожно. Он встал на встречу Джинни, и девушка поразилась тому, как вновь опустели его глаза. Юноша вновь казался почти растением, способным лишь выполнять команды. Но на мгновение тень живой мысли снова промелькнула на его лице.

− Джинни, я предпочел бы, чтобы магазин близнецов Уизли мы обходили как можно дальше. Это возможно?

− Я постараюсь. Но разве это так важно? − спросила и снова испугалась, что разозлила его.

Однако глаза Гарри оставались бесстрастными.

− Да. Это весьма желательно.

Он не стал объяснять девушке, что ее братья создают своеобразную магию, очень многое вокруг себя буквально переворачивая с ног на голову. В их магазине пришлось бы прилагать массу дополнительных усилий, чтобы сохранить неизменными результаты долгих поисков, хранящиеся в тонких магических нитях, оплетающих пальцы юноши. Это было особенно важно сейчас, когда Гарри почти удалось найти убежище Волдеморта. Однако Темный Лорд очень хорошо прятался, вероятно, опасаясь нападения авроров, к которому был пока не готов. Выявленные координаты были слишком расплывчатыми, охватывая десятки километров. Требовалось еще немного времени, чтобы точно установить, где именно скрывается Волдеморт: всего день или два. Юноша не чувствовал нетерпения, препятствия на пути к цели не смущали его. Но пустая трата времени вызывала легкое раздражение. Однако он смирился с тем, что придется в пустую потратить почти два часа. В конце концов, потом его, наконец, оставят в покое.

Джинни осторожно взяла юношу за правую руку. Его холодные пальцы показались ей совершенно безжизненными. Это было страшно. Но она, в очередной раз справившись с собой, решительно потянула Гарри прочь из комнаты, в директорский кабинет.

Пообещав профессору Снейпу вернуться примерно через два часа, Рон, Джинни, Гарри и Гермиона по очереди перенеслись через камин в Нору. В доме никого не было. Все Уизли специально ушли, чтобы позволить Рону и Гермионе провести Гарри по комнатам, которые когда-то были ему почти родным домом. Джинни снова взяла юношу за правую руку и медленно повела его вслед за Гермионой по лестницам и коридорам, в которых выросла сама. Та шла впереди и, показывая Гарри дом, по дороге рассказывала ему об их общем прошлом. Девушке приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не плакать при одном только взгляде на человека, который когда-то был ее близким другом. Конечно, Гермиона уже видела прежде в каком Гарри состоянии. Но здесь, в Нору, среди оживающих картин прошлого, его пустые глаза казались в сотни раз страшнее. Юноше показали комнату, в которой он когда-то спал вместе с Роном, а когда они вышли в сад, то друзья ловили для него гномов и просили Гарри покрутить их в воздухе. Но лицо юноши оставалось безучастным. Впрочем, кто знает, напомнили бы Гарри о прошлом когда-то родные стены, если бы в тот момент он не был так близок к тому, чтобы, наконец, найти Волдеморта? Это навсегда осталось тайной...

Друзья привели юношу на кухню. Приготовленный Молли Уизли обед ждал на столе. Рон пододвинул Гарри стул, а Гермиона, подкладывая ему на тарелку разные вкусности, почти не отводила взгляд от ничего не выражающего лица.

Джинни видела, какая надежда светилась в глазах ее близких. Но она видела и то, что Гарри не на минуту не прекращал странные движения пальцев левой руки, и знала, что это означает. Юноше не было дела до того, что ему показывали и рассказывали. Он продолжал искать Волдеморта. И Джинни была права, полагая, что Гарри едва замечал то, что происходило вокруг него. Девушка не давала никому прикасаться к его левой руке, ничто не мешало его работе. А какие-то истории о прошлом юношу в тот момент не интересовали совершенно.

Замечая, что Гарри никак не реагирует на происходящее, Гермиона очень старалась не показать окружающим, как сильно была этим расстроена. Несколько излишне бодро, она предложила воплотить в жизнь следующую часть ее плана, ради которой, собственно, и было приготовлено Многосущное зельем.

Друзья решили провести Гарри не только по Норе, но и по Косому переулку, в надежде, что место, где когда-то он впервые открывал для себя мир волшебников, поможет ему выздороветь.

Вытащив из кармана пузырек с Многосущный зельем, Джинни добавила в него припасенный волос, потом протянула бутылочку Гарри и приказала:

− Выпей это.

Юноша, не меняясь в лице, опрокинул содержимое пузырька в рот. Он даже ни разу не скривился, пока трансформировалось его тело. Джинни посмотрела на человека, стоявшего теперь перед ней: молодой мужчина, брюнет с круглым лицом, мягкими полными губами и голубыми глазами, обрамленными пушистыми темными ресницами. Казалось, в этом облике не осталось ничего от Гарри Поттера, кроме разве что цвета волос. Но... Пустота и холод из глаз никуда не исчезли. И хотя новое лицо Мальчика — Который — Выжил, не было похоже на маску, оно по-прежнему не выражало никаких чувств. Устало вздохнув, девушка посмотрела на лица Гермионы и Рона. Они, без сомнения, тоже видели, что зелье не скрыло неестественной замороженности Гарри и, как и она, были расстроены этим. Но никто не мог предложить, что можно еще сделать. Приходилось довольствоваться полученным результатом.

Все четверо аппарировали в знакомый с детства магический уголок Лондона. Сколько воспоминаний было связано с этим местом! Джинни крепко держала Гарри за руку, хотя и понимала, конечно, что он никуда не собирается бежать. Просто, ей было спокойнее, когда юноша шел рядом с ней в шумной толпе незнакомых людей, спешащих по своим делам. Девушка решительно пресекла попытку Гермионы взять Гарри за другую руку, под предлогом, что, если они пойдут все вместе, взявшись за руки, то привлекут к себе слишком много внимания, да и выглядеть будут комично. По лицу подруги, Джинни видела, что ее аргументы прозвучали не слишком-то убедительно, но, в конце концов, Гермиона все же пошла под руку с мужем, позволив ей идти вдвоем с Гарри. Они медленно брели в толпе прохожих, разглядывая витрины и вывески, принюхиваясь к вкусным запахам кафе и ресторанчиков. Вокруг шумела жизнь, слышался детский смех. Однако друзья заметили, что вдоль улицы, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга стоят волшебники, совсем не похожие на праздно гуляющих. Их серьезные глаза внимательно следили за происходящим вокруг. Определенно, министерство предпринимало меры предосторожности ни случай нападения Темного Лорда. Рон, впрочем, как сотрудник аврората, знал об этом и раньше. Он и сам теперь, после возвращения Волдеморта, периодически участвовал в охране Косого переулка, Министерства Магии и других мест, важных для нормального функционирования магического общества. Однако юноша выпросил у начальства несколько выходных. Он просто не мог сейчас работать. Мысли его то и дело возвращались к Гарри. Рон, возможно, никогда не умел ни красиво говорить, ни сдерживать свои чувства, но зато он был искренен в их проявлении. Одна мысль о том, что он позволил посадить в Азкабан своего лучшего друга, даже не пытаясь оспорить приговор, причиняла ему боль, а чувство вины было таким острым, что не давало спать, острым ножом впиваясь в сердце.

Сейчас, когда они вчетвером шли по Косому переулку, в центре внимания Рона, так же как, впрочем, Гермионы и Джинни, разумеется, был Гарри. Они приводили его в магазины, в которые бывали детьми, показывали новые модели метел на выставках. Но все это оставляло юношу равнодушным. Под конец друзья привели юношу в маленькое уютное кафе, расположенное чуть в стороне от шумной улицы. Время, отпущенное на прогулку, истекало. Джинни понимала, что Гарри будет очень недоволен, если они задержаться, да и действие Многосущного зелья было отнюдь не круглосуточным. Друзья хотели лишь посидеть еще немного вчетвером, а потом отвести Гарри в Хогвартс и разойтись.

− Так, так, так... Кого я вижу? Рыжие волосы — это, без сомнения, признак семейства Уизли. А это у нас что? Гнездо на голове, пылающий взгляд — ну, конечно, Грейнджер. Ах, да, теперь, кажется, тоже Уизли. − Голос Драко Малфоя сложно было не узнать.

Он стоял на входе в кафе и презрительно улыбался, потом вдруг сделал несколько быстрых шагов и вплотную подошел к столику, за которым сидели бывшие гриффиндорцы.

− А вот это уже интереснее, − в голосе Малфоя звучала откровенная издевка, − незнакомая личность в знакомой компании, пустой взгляд, отсутствующее лицо. И кто же это может быть? − Драко рассмеялся. − Ответ очевиден. Поттер и Многосущное зелье. Могли бы изобрети что-нибудь пооригинальнее. Интересно, зачем вы притащили вашего свихнувшегося приятеля в кафе? Он точно не буйный?

Рон вскочил и бросился бы на слизеринца с кулаками, если бы Гермиона не успела схватить его за руку.

− Нам не нужен скандал, милый, успокойся. А ты, − девушка обернулась к Драко, − убирайся отсюда и оставь нас в покое! Можешь бежать к своему Лорду, если только ему нужен слизняк, вроде тебя.

Малфой покраснел от злости и потянулся за палочкой, но Рон оказался быстрее.

− Убирайся! − приказал он.

− Вы за это заплатите. Не долго осталось Министерству сохранять свою власть.

Драко резко повернулся и почти бегом покинул кафе.

Во время этой недолгой перепалки никто не следил за Гарри. А ведь холодный рассудок Мальчика — Который — Выжил не смущали эмоции. Он не чувствовал гнева или ярости. Юноша просто наблюдал. И он видел то, что не заметил в своей запальчивости Рон, не увидели боящиеся ненужного скандала девушки. Гарри Поттер прочитал в глазах слизеринца тщательно спрятанную за маской презрения тоску. В надежде, что Малфой знает, где находится Темный Лорд, юноша незаметно заглянул в его разум. Конечно, нельзя было незаметно для Драко проникнуть слишком глубоко в его память, но и того, что смог увидеть Гарри, было достаточно, чтобы понять, что Малфой не только не знает, где Волдеморт, но и категорически не хочет этого знать. Слизеринец презирал грязнокровок, но уже вырос из того возраста, когда не думал о том, что, сражаясь на стороне Темного Лорда, можно легко умереть. Так же как, впрочем, и в борьбе на стороне Министерства. А Малфой не хотел умирать. Он не был безнадежным трусом, но совершенно не желал ни с кем сражаться. У Драко была своя жизнь, своя семья, он был счастлив, и не хотел умирать только потому, что так приказывал Том Риддл. Он не хотел и повторить путь отца, закончившего свои дни в Азкабане. Драко Малфой просто хотел жить, жить своей собственной жизнью. И даже согласился бы терпеть присутствие грязнокровок в магическом обществе, при условии, что сам не будет видеть их слишком часто. А война... Нет, войны он не хотел. Как, впрочем, и конфликта с действующей властью. И только по этой причине Драко не стал ввязываться в драку с Роном. Он просто ушел.

Однако после ссоры с Малфоем, продолжать сидеть в кафе тоже никто не захотел. Всего через несколько минут Гарри и Джинни снова были в Хогвартсе.

— — — — — — — — — — — — — —

P.S. Близится конец истории, собственно, скоро все будет ясно)))

Глава 13

Гарри, вернувшись в Хогвартс, сразу закрылся в своей комнате. Он чувствовал, что поиски его близки к завершению, но ничего не сказал об этом девушке. Впрочем, промолчал он не потому, что не доверял ей. Юноше даже не пришло в голову, что Джинни это может быть интересно. Гарри просто не думал об этом.

Девушка одна осталась в кабинете директора. Она обещала профессору, что обязательно расскажет ему о том, как прошел "первый выход в свет". Однако зельевара нигде не было. Можно было, конечно, пойти к себе, предоставив директору самому искать ее, если уж ему интересно услышать новости. Но Джинни и сама очень хотела поговорить со Снейпом, поделиться с ним мыслями и чувствами, которые оставил в ее сердце прошедший день.

Девушка постояла у распахнутого окна, позволяя ветру играть выбившимися из прически прядками рыжих волос. Было еще светло, ясное солнце высоко стояло в чистом голубом небе. Чудесный день! Джинни улыбнулась.

— Однако, где же директор? — внезапная мысль резко испортила девушке настроение. — Как-то не похоже на профессора Снейпа. Он так настойчиво требовал, чтобы я ему обо всем рассказала, а сам до сих пор не появился, словно ему совсем не интересно.

Джинни подумала про себя, что, вероятно, профессора вызвали в Министерство, или же он сейчас ругает провинившихся учеников. В конце концов, мало ли дел у директора школы? Однако смутная тревога, заполнившая вдруг сердце, и не думала исчезать. Все приходившие в голову простые и логичные объяснения отсутствия Снейпа в рабочем кабинете почему-то казались совершенно неубедительными.

— Где же он?! — уже вслух удивлялась девушка, кругами ходя по комнате.

Пожалуй, Джинни и сама понимала, что ее беспокойство несколько беспочвенно. Но она ничего не могла с собой поделать. Взгляд ее неотрывно следил за стрелками часов. Время шло. Однако профессора по-прежнему не было.

— Ну где же он?!!

Сердце подсказывало Джинни печальную истину. Северус Снейп действительно попал в беду.

После того, как Уизли и Поттер ушли, Северус, радуясь возможности спокойно поработать, удобно устроился за столом, разложил вокруг себя кипу бумаг и углубился в чтение. Он долго копался в школьных рабочих планах, просматривал учебные программы, что-то вычеркивая, исправляя. Северус хотел предложить преподавательскому составу внести некоторые изменения в содержание отдельных предметов. Кроме того, методы работы многих педагогов уже устарели. Хогвартс должен идти в ногу со временем, и даже некоторые идеи магглов могли бы усовершенствовать образовательный процесс. Северус, правда, подозревал, что его идеи так сразу мало кто поддержит, но со временем... Ведь мир вокруг меняется, и с этим ничего не поделаешь. Как минимум просто необходимо было найти способ пробудить внимание учеников к истории магии. Это же безобразие — вести занятия так, чтобы засыпали даже те, кто заинтересован в предмете!

За работой время бежало незаметно. Северус иногда удивлялся тому, что получает такое удовольствие от бумажной рутины. Наверное, он просто устал от постоянного напряжения, а новая деятельность не требовала ежесекундной "боевой готовности". "Впрочем, какая разница?" — отмахивался профессор от лишних размышлений.

Стук по стеклу заставил его оторваться от документов. Профессор поднялся и, распахнув окно, впустил в комнату поразительно официальную сову. "И как только на птичьей эээ "физиономии" могут быть написаны такая серьезность и такая самоуверенность?" — уже не в первый раз молча поразился профессор.

Он отвязал письмо с лапки птицы и та, сердито ухнув, вылетела в окно. Северус развернул пергамент. Вызов в Министерство по поводу новых требований к выпускным экзаменам. Как ему надоели бесконечные дебаты по этому вопросу, тянущиеся уже третью неделю! И ведь до сих пор ничего конкретного не решили. Презрительно усмехаясь, Северус все же убрал в стол документы, с которыми работал, и отправился в Министерство. Он слишком поздно понял, что письмо было ловушкой. Уже через несколько секунд Северус оказался в совершенно незнакомом ему месте. Камин перенес профессора совсем не туда, куда тот хотел попасть. Письмо сработало как портключ, вызвав сбой в дымолетной сети, и Снейп оказался в логове Волдеморту. Зельевару не нужно было даже оглядываться по сторонам, чтобы понять это, однако он заставил себя поднять голову. Злые красные глаза, встретившие его взгляд, сверкали мстительной радостью.

— Экспеллиермус!

Палочка профессора вырвалась из не сумевших удержать ее пальцев.

Северус словно со стороны наблюдал за тем, как тело его сковало новое заклинание, как Волдеморт медленно поднялся со своего трона и подошел к лежащему на полу мужчине. Лорд изменился. Теперь он был еще выше ростом, чем прежде, безобразно худой, нелепые длинные руки жутковато дергались. Но все той же злобой горели глаза, все та же ядовитая ненависть звучала в хриплом голосе.

— Ну, вот ты и попался, Северус. Ты думал, что сможешь безнаказанно обманывать меня? — Волдеморт наклонился к самому лицу своего пленника. — Не получилось. Я вернулся! И предатели дорого заплатят за все. У вас ведь нет больше вашего Золотого Мальчика. На кого вы теперь надеетесь? Даже Дамблдор уже старик, который ни на что не способен.

Жутковатый смех прорезал тишину комнаты. Все также, словно наблюдая за всем со стороны, Северус обвел глазами темный зал, в котором теперь оказался. Вдоль высоких стен стояли мраморные статуи, изображающие удивительно печальных людей, тускло светили дрожащие свечи. Что это за место? Какой-то старинный замок? Профессор заметил вдруг лепнину на потолке: змея, свернувшаяся кольцом вокруг гигантского дерева. Впрочем, ее было сложно различить за толстым слоем паутины и пыли, покрывающих, казалось, все вокруг. Северус увидел стоявших чуть в стороне людей, лица которых закрывали черные маски. "Зачем прятать свои лица, если здесь никого кроме них нет?" — странная мысль для того, кому жить осталось совсем недолго. Профессор, словно, все никак не мог поверить в реальность происходящего. Голос Волдеморта, продолжавшего упиваться своими достижениями, доносился до Северуса словно сквозь туман.

Однако Темный Лорд, заметив вдруг, что пленник, вместо того, чтобы содрогаться от ужаса, рассматривает комнату, разозлился еще больше. Внезапное "Круцио!" словно вернуло Северуса в реальность. Задыхаясь от боли, он осознал вдруг, что скоро умрет. Спасения нет. И даже за смерть придется дорого заплатить — Волдеморт не позволит предателю уйти легко. И ничего уже нельзя изменить. Что Северус мог сделать теперь?

— Лили, Лили, Лили, — короткое имя, словно ножом, резало сердце, заслоняя даже боль причиняемую "Круцио". Ее сыну нужен шанс. И Северус не вправе его отнимать. Он должен сохранить тайну Мальчика — Который — Выжил.

Боль заслоняла весь мир. Красная пелена затянула глаза. Он не помнил уже, как его зовут, не понимал где он. Боль. Боль. Боль. Но все еще горело в сердце имя "Лили". Оно ни разу не сорвалось с искусанных до крови губ, но заставляло профессора изо всех сил скрывать от Волдеморта свои мысли. Северус уже не знал, зачем ему это нужно. Но он сделал все что мог, чтобы дать Гарри Поттеру еще один шанс. Дать сыну любимой женщины возможность выжить. Свет погас. Темнота. Темнота...

Глава 14

Он открыл глаза и ... ничего не увидел. Словно туман клубился прямо перед лицом. В этом белом месиве не было ни теней, ни звуков. Но медленно, словно это стоило ему страшных усилий, марево рассеивалось, сменяясь полумраком комнаты. Мужчина начал ощущать свое тело. Казалось, каждая мышца, каждая клеточка его были наполнены болью. Но постепенно и боль отступала, как будто белый туман забирал ее с собой. Мысли стали проясняться. И вот он вспомнил уже свое имя, и что происходит с ним, и не мог сказать лишь, где он теперь находится, но уже просто потому, что не знал этого. Северус снова попытался осмотреться. Маленькая темная комнатка, больше похожая на камеру, без окон, только вот дверь не заперта, и сквозь распахнутые створки льется неяркий вечерний свет. Хотя, какая же это комната? Скорее палатка, да, точно, обычная палатка, правда, довольно мрачная и грязная. Какая-то тень наклонилась над Северусом.

— Скажи, Снейп, ведь ты считал себя умнее нас всех? — Беллатрикс, словно захлебываясь словами, говорила очень быстро. — Стал директором Хогвартса. Почти национальный герой. А мы в это время вынуждены были прятаться по подвалам, в лесах, очень далеко от своей страны. Но теперь настал наш час. Лорд вернулся. А ты, предатель, будешь умирать, умирать долго, наблюдая за тем, как мы уничтожаем магглов и полукровок, и всех тех, кто имеет глупость поддерживть их. Мы найдем и сотрем с лица земли старика Дамблдора. А Поттер будет жить в клетке, как звери в маггловских зоопарках, и его будут показывать гостям. — Женщина рассмеялась страшным безумным смехом.

Как сумела она избежать Азкабана несколько лет назад? Где пряталась от авроров? Снейп знал лишь, что ее так и не смогли найти, как и многих других Упивающихся Смертью. Из самых ярых последователей Волдеморта лишь Люциуса Малфоя смогли упрятать в тюрьму, где он и умер пару лет назад. И вот теперь Волдеморт снова собирал своих союзников. Впрочем, Северус не успел развить эту мысль. Очередное "Круцио!" стерло для него грани реальности.

Джинни сидела за директорским столом, не замечая, что, пытаясь успокоиться, рвет в клочья какие-то бумаги. Наступил вечер, а профессора все не было. Девушка почти не отводила взгляда от стрелок часов и даже не думала о том, чтобы пойти спать. Необходимо было убедиться, что со Снейпом все в порядке, если он вот-вот вернется, или же... Джинни затрясла головой, в тысячный, наверное, раз отгоняя страшные картинки, рисуемые разыгравшимся воображением. Если директор до утра не появиться, можно будет обратиться за помощью в аврорат. Раньше, девушка знала, никто профессора искать не станет. Однако время шло. Уже совсем стемнело. Глаза Джинни закрывались, и она даже не заметила, как заснула. Но ночь закончилась. Первые лучи любопытного солнца заглянули в высокое окно. Что это здесь?

Положив голову на широкий деревянный стол, спала рыжеволосая девушка с бледным лицом. Ее губы даже во сне были плотно сжаты. Тишина царила в комнате. Но вот раздался скрип открывающейся двери. Кто это там еще в такую рань? Солнышко осторожным лучиком тихонько рассеяло полумрак комнаты. Какой странный юноша! Ему бы не помешало хотя бы попробовать улыбнуться. Уф, такой можно на весь день настроение испортить. Вон, даже девочку разбудил. Нет, нет, нет. Скорее уходить. А то вдруг еще дождик начнется. Солнышко испуганно отвернулось от неприятного юноши и отправилось дальше бродить по свету, заглядывая в окна, щекоча спящих своими теплыми лучами.

А в это время Гарри Поттер подошел к Джинни и, убедившись, что девушка проснулась, принялся раздавать приказы.

— Немедленно отправляйся в аврорат. Я нашел, где скрывался все это время Волдеморт. Теперь мы сможет сражаться с ним. Но там слишком много Упивающихся Смертью. Мне удалось почувствовать их магию, но я не в силах бороться со всеми сразу. Мне нужна помощь. Приведи как можно больше авроров, пусть они возьмут Упивающихся на себя. А я отправлюсь туда прямо сейчас и найду Волдеморта.

Джинни растерянно хлопала глазами. Едва проснувшись, она еще плохо понимала, что происходит, но постепенно смысл сказанного доходил до ее сознания. Девушка вскочила с кресла.

— Но, где же он?

— Ты помнишь, что Салазар Слизерин ушел из Хогвартса, рассорившись со своими друзьями. Вероятно, он долгие годы жил один. Магия, заполняющая то место, где скрывается сейчас Волдеморт, напоминает по своим свойствам магию Тайной комнаты Хогвартса. Вероятно, Тому удалось найти убежище Салазара. — Юноша смотрел Джинни прямо в глаза, и она словно вдруг увидела, где находиться это место.

— Ты можешь аппарировать прямо из Хогвартса. Я отцепил от тебя путы запрещающих чар.

Девушка молча кивнула и, вытащив палочку, исчезла.

Гарри же подошел к шкафу, в котором Снгейп хранил Многосущное зелье. Вытащив один пузырек, юноша нашел на спинке директорского кресла черный волос, опустил его в зелье и залпом выпил получившуюся жидкость.

Через минуту "профессор Снейп" стоял на краю обрыва, расположенного рядом с убежищем Волдеморта.

Здесь не было старинных замков, но легко было увидеть заросшие травой руины. Вероятно, от величественного когда-то сооружения уцелела лишь одна комната. Ее очертания едва угадывались среди обломков. Вокруг беспорядочно располагались палатки разной степени роскошности.

"Пожалуй, не стоит сразу соваться в лагерь, — подумал Гарри. — Лучше сначала найти того, кто расскажет мне обо всем, что здесь происходит".

Немного в стороне от массового скопления палаток располагалась еще одна. Маленькая, грязная. Юноша рассудил, что в ней, вероятно, находится комната пыток, и ее специально поставили в стороне от лагеря, чтобы вопли пленников никому не мешали спать, например. Что ж, Гарри это было только на руку. Юноша направился к одинокой палатке. Не успел он сделать и двух шагов, как понял, что его предположение о ее назначении оказалось верным. Чей-то полный боли крик прорезал воздух, и тут же резко оборвался. Гарри увидел вдруг, как из палатки кто-то выходит. Это было просто замечательно. Не нужно предпринимать никаких лишних усилий. Пальцы юноши затанцевали, сплетая сложный магический узор. Он уже видел, кто идет прямо ему на встречу. Беллатрикс. Если бы Гарри был прежним, его рассудок, вероятно, помутился бы от гнева при виде ее. Но, что бы он смог тогда сделать? Теперь же юноша был совершенно спокоен. Женщина только что заметила его, выражение недоумения, непонимания появилось на ее лице.

— Снейп, ты?! Но...

Беллатрикс на несколько мгновений даже забыла про свою палочку. Конечно, она быстро сообразила, что видит перед собой лишь результат действия Многосущного зелья. Но было уже поздно. Гарри успел набросить на нее заранее сплетенную им магическую сеть. Разумеется, женщина не поняла, что происходит. Ведь кроме Мальчика — Который — Выжил эту сеть никто не видел. Беллатрикс подняла палочку, выкрикнула заклинание, но... Ничего не произошло. Еще одна попытка, и еще одна. Никакого результата. Гарри лишил Беллатрикс возможности создавать магию. Ей еще предстояло узнать, что теперь она сквиб. Но юноша не стал ждать, пока Белла поймет это. Легкое движение пальцев, и женщина упала, словно, превратившись в неподвижную статую. Гарри заглянул в ее мысли, и прошло совсем немного времени, как он уже знал, что происходит в лагере, кто находится сейчас здесь, и, самое главное, юноша знал теперь, как выманить Волдеморта одного на открытое пространство. "Но, пожалуй, прежде чем сделать это, стоит освободить Снейпа", — подумал Гарри. Кто-то должен был передать полученные сведения аврорам. Юноша хотел, чтобы, если он сам погибнет, другие смогли бы доделать его работу. Конечно, подобный исход маловероятен. Но, так все же надежней.

Действие Многосущного зелья закончилось, и, когда профессор Снейп, наконец, пришел в себя после пыточного заклинания, он увидел перед собой лицо Гарри Поттера. Северусу показалось, что у него начались галлюцинации. Еще больше он утвердился в этой мысли, когда юноша стал вдруг совершать какие-то странные пассы над его лицом. Руки Поттера двигались плавно, словно подчиняясь неслышному ритму. Снейп почувствовал вдруг, как из его тела уходит боль. Непонятно откуда появились силы на то, чтобы подняться.

— Скоро здесь будут авроры. Вы поможете им сориентироваться. — Поттер быстро рассказал директору, как устроен лагерь, передал ему почти всю информацию, выуженную из памяти Беллатрикс. Северус только успевал кивать. — И ни в коем случае не вмешивайтесь в мое сражение. Не вздумайте мне помогать — только испортите все. Понятно?

— Да, — профессору вновь оставалось лишь кивнуть головой.

— Отлично. Это палочка Беллы, мне она ни к чему, так что берите ее себе. Ждите авроров.

Северус не рискнул спорить. Они вдвоем вышли из палатки, и директор остался стоять у входа в нее, внимательно осматривая окрестности. Поттер же быстрыми шагами пошел прочь от лагеря и остановился только на краю обрыва, на максимально возможном расстоянии от скопления палаток. Дальше идти было некуда.

— Здесь нам не помешают, — пробормотал Гарри себе под нос. Потом вдруг резко взмахнул рукой, повторяя подсмотренное у Беллы заклинание: тайный пароль, с помощью которого она вызывала Волдеморта.

И тот появился на зов, аппарировав прямо перед Мальчиком — Который — Выжил.

Глава 15

Волдеморт аппарировал на край обрыва. Ему нравилось это место, он понимал Салазара, построившего замок там, где можно было смотреть на мир сверху вниз. Зачем Белла позвала его? Что могло случиться такого, что она сама не пришла к нему?

Раздраженный вопрос исчез, так и не сорвавшись с языка. Вместо Беллатрикс на краю обрыва стоял непонятно как там оказавшийся Гарри Поттер. Что он здесь делает?! Том Риддл рассматривал своего врага. Пустые глаза без тени мысли, безвольно приоткрытый рот. Внешний вид Поттера не оставлял никаких сомнений в том, что Азкабан сделал свое дело, лишив мальчишку рассудка. "Однако, как он здесь оказался? Сюрприз от Беллы?" — Волдеморт удивленно оглядывался по сторонам, разыскивая того, кто привел сюда Поттера.

Непонятный шум привлек внимание Лорда. Десятки магов группами и поодиночке аппарировали к развалинам замка. Как это могло произойти? Как они узнали, где скрывается Тот — Кого — Нельзя — Называть? От изумления Волдеморт на мгновение словно оцепенел. Потом, вдруг опомнившись, сорвался с места, устремившись туда, где находились его сторонники. Он знал, что Упивающиеся не посмеют активно действовать без его приказа. Разве что, в крайнем случае. Волдеморт спешил. Но, что это? Краем глаза Лорд увидел какое-то движение за своей спиной. Он резко обернулся. Прямо на него смотрели зеленые глаза мальчишки, которого когда-то давно Том Риддл так и не смог убить. И глаза эти больше не были пустыми: в их глубине Волдеморт прочитал свой приговор. Он не успевал даже взмахнуть палочкой. Время было упущено.

Но вместо того, чтобы уничтожить врага, Мальчик — Который — Выжил сделал какое-то странное движение рукой. Красивое, плавное, но совершенно бессмысленное.

-Глупец! — выкрикнул Волдеморт, понимая, что теперь Поттер уже не сможет остановить его. Том Риддл поднял палочку и, глядя прямо в зеленые глаза, медленно произнес:

— Авада Кедавра.

Он был опытнее Беллатрикс. Он даже не стал делать еще одну попытку создать заклинание. Лорд Волдеморт понял совершенно отчетливо, что уже никогда не сможет создать ни одного заклинания. Неизвестно как, но мальчишка отрезал его от магии. Темный Лорд стал сквибом. Он вспомнил своего отца. Нет! Нет! Он не может стать таким же, как нелепые магглы. Но ведь и магом он быть не может. Поттер должен заплатить за то, что сделал. Но как?

Том Риддл вдруг, словно в первый раз, увидел обрыв, на краю которого они стояли вдвоем. Горя желанием отомстить любой ценой, Волдеморт бросился на Гарри, стремясь столкнуть его в пропасть.

— Нет! — пронзительный женский крик пронесся над обрывом. Хрупкая тоненькая фигурка успела заслонить собой Гарри Поттера.

Джинни Уизли апарировала к развалинам замка вместе с аврорами. Она издалека увидела Гарри и бросилась к нему, но остановилась чуть в стороне, боясь помешать. Но, осознав вдруг, что юноше угрожает смерть, а Гарри даже не делает попытки защититься, девушка бросилась к нему. Волдеморт не успел остановиться и рухнул в глубокую пропасть, увлекая за собой Джинни Уизли.

Северус Снейп опоздал. Он не успел остановить девушку. Чужой палочкой он сумел лишь уменьшить скорость ее падения. Но, на такой высоте... Профессор аппарировал к подножию скалы. Не в силах вздохнуть, он опустился над тем, во что превратилась прекрасная юная девушка. Кровавое месиво вместо лица и тела, обломки костей, торчащие сквозь порванные мышцы. Уже не надеясь, Северус взмахивал палочкой, пытаясь сделать хоть что-нибудь, и вдруг с изумлением понял, что девушка дышит. Профессор услышал за спиной чьи-то шаги. Он резко обернулся и тут же опустил палочку. Вместе с аврорами к замку аппарировали врачи, и двое из них сейчас спешили на помощь. Оставив Джинни на их попечении, Северус аппарировал к развалинам замка. Бой еще только начинался. С помощью профессора авроры быстро сломили сопротивление Упивающихся Смертью. Зная все ловушки и секреты лагеря противников, сотрудники аврората легко проходили самые сложные препятствия. Сражение оказалось удивительно коротким, хотя потери все же были очень серьезными. И только когда горячка боя стихла, Северус вдруг вспомнил, что нигде не видел Гарри Поттера.

— Почему мальчишка не удержал Джинни, если мог? А, если не мог, то где он сейчас? — Эти вопросы заставили профессора бегом кинуться на край обрыва.

Мальчика — Который — Выжил Северус увидел из далека. Тот неподвижно лежал на земле, устремив пустые глаза в голубое небо.

— Поттер, — профессор потряс юношу за плечи. — Поттер, вы можете не притворяться. Это же я. И, кроме того, вы же победили, Поттер. Вам больше не за чем продолжать играть эту роль.

Северус продолжал трясти юношу, но тот ни на что не реагировал. Только легкое дыхание еще указывало на то, что Гарри Поттер жив. Профессор понял друг, что самые страшные его предположения оправдываются. Мальчик — Который — Выжил выполнил свое единственное желание и больше не боролся за жизнь. Это не было сознательным стремлением умереть. Просто у Гарри Поттера не осталось сил, чтобы выжить еще раз.

Прижимая к себе неподвижного, едва дышащего юношу, Северус Снейп плакал так же, как много лет назад на могиле Лили Поттер. Он не сумел защитить ее сына. И Джинни Уизли он тоже не смог спасти. Северус вдруг осознал, что вылечить ее уже невозможно. Даже магия не в силах справиться с такими повреждениями.

Профессор забыл о том, что только что закончился тяжелый бой, забыл о том, что рядом с ним сотни людей. Он очнулся лишь, когда на плечо ему опустилась чья-то рука. Дернувшись, как от удара током, Северус оглянулся и увидел склонившегося к нему Рона Уизли. Рядом с мужем стояла Гермиона. Они тоже плакали. И в их глазах профессор с изумлением прочитал сочувствие.

— Расскажите нам все, — мягко попросила Гермиона, и он выполнил ее просьбу.

Северус рассказывал, глядя в добрые полные слез глаза молодой женщины, и с удивлением чувствовал, как рука Рона все крепче сжимает его плечо, но не отпускает его. Лишь когда зельевар дошел в своем рассказе до падения Джинни, юноша шарахнулся прочь, качая головой в немом протесте. Об этом он еще знал. И только теперь Северус вдруг заметил, как много у него слушателей. Рон попал прямо в объятия брата. Откуда здесь все Уизли?

— Успокойся, Рон, Джинни отправили в больницу, мы сами это видели, — Чарли обнял младшего брата покрепче. — Она жива.

— Но в очень тяжелом состоянии, — Перси едва выдавливал из себя слова. — На нее страшно смотреть. Не стоит создавать себе иллюзии. У Джинни почти нет шансов, — рыдания сдавили ему горло, заставив замолчать.

— Тихо! — миссис Уизли гневно посмотрела на сыновей. — Не смейте хоронить сестру, когда она еще жива. — Женщина повернулась к профессору Снейпу. — Договаривайте, Северус.

Он рассказал все, что знал о происшедшем, а заодно и то, что думал о состоянии Гарри, и почувствовал вдруг, как по-матерински теплые руки Молли заставили его встать, увидел, как Билл Уизли поднял на руки страшно худое тело Гарри Поттера.

Все вместе аппарировали они в больницу. И с каждой минутой ожидания приговора врачей все слабее становилась надежда, все меньше оставалось шансов на то, что Гарри и Джинни смогут выжить.

И действительно. По окончании осмотра пожилой врач с умным лицом и добрыми усталыми глазами лишь покачал головой в ответ на их немой вопрос. А потом очень тихо сказал, что ни Гарри, ни Джинни не доживут до следующего дня.

Родственникам позволили пройти в их палаты. Уизли не были семьей Гарри Поттера, и их не пустили к нему, пообещав дать разрешение на вход чуть позже, после того, как юношу навестит его официальный опекун. Поэтому все Уизли сразу отправлись в палату к Джинни. Из-за двери было слышно, как страшно закричала Молли, впервые увидев свою дочь после падения со скалы. Но женщина заставила себя замолчать, а муж и сыновья обнимали ее, в ужасе глядя на то, какой стала их красавица-сестренка. Хоть они и видели ее уже — все равно смотреть на Джинни было страшно и очень больно.

Северус же зашел в палату Гарри. Он тяжело опустился на стул возле кровати, вглядываясь в бесстрастное лицо Поттера, потом не выдержал и застонал, закрыв руками лицо. Что же делать? Северус раскачивался как маятник, не в силах прекратить эти бессмысленные движения, и вдруг замер. А что если?..

Глава 16

Северус торопливо обдумывал только что пришедшую ему в голову идею. Как же он не подумал об этом раньше? Хотя, пожалуй, прежде что-то подобное было бы просто невозможно. Никто не заглядывает в голову потерявшим рассудок, поскольку вероятность того, что сумеешь сохранить собственный разум, приближается к нулю. Попытка влезть в воспоминания того Поттера, каким тот стал после Азкабана, тоже могла закончиться весьма безрадостно. Зато сейчас...

Может быть, сейчас получиться заглянуть в разум лежащего на больничной кровати юноши и убедить его в том, что ему стоит жить. Может быть, еще получится помочь ему выжить, дать ему недостающих для борьбы сил. Конечно, это тоже может закончиться плохо...

Северус подошел к окну, и какое-то время, не двигаясь, смотрел в темное вечернее небо. Он хорошо понимал, что если разум юноши уже угас, то, попытавшись заглянуть в его голову, он сам обречет себя на смерть. Но, если есть хоть один шанс из ста... Зельевар вновь сел на стул у кровати Гарри Поттера, взял юношу за руку и, глядя на бледное, словно неживое, лицо, произнес заклинание.

Темнота, ужасная темнота вокруг. Северус изо всех сил пытался рассмотреть хоть что-нибудь, но ничего не видел.

— Здравствуйте, профессор, — знакомый голос прорезал тишину.

Глаза Северуса, наконец, немного привыкли к темноте. Где это он? Маленькая круглая камера, низкий потолок, ни одного окна в кирпичных стенах. Странно, что здесь вообще можно хоть что-то рассмотреть. Например, узкую железную кровать, придвинутую к стене, и сидящего на ней мальчика: худенького, с торчащими в разные стороны непослушными волосами и ясными зелеными глазами, смотрящими на профессора сквозь стекла очков.

— Здравствуйте, профессор, — повторил Мальчик — Который — Выжил.

— Поттер, — Северус едва справился с собой, чтобы не начать заикаться. Мальчик, смотрящий на него серьезными, совсем недетскими глазами выглядел так же, как в тот день, когда Гарри Поттер впервые переступил порог Хогвартса.

— Вы хотели поговорить со мной? — Мальчик совсем не выглядел удивленным.

— Да, я..., — все слова замерли вдруг на языке. Что вообще можно сказать этому странному ребенку?

— Тогда вам повезло, я как раз собирался уходить.

— Уходить куда?

— Да вы не стойте, профессор, присаживайтесь.

Только сейчас Северус заметил железный стул рядом с кроватью, на которой сидел мальчик. А, может быть, этот стул только что появился? Какая, в сущности, разница? Снейп осторожно подошел к стулу, подвинул его на середину комнаты и сел. А Гарри Поттер продолжал:

— Я не знаю куда, профессор, ведь я еще не умирал, — мальчик приветливо улыбнулся. — Я, вообще-то, и так уже немного задержался.

— Почему? — Северус тут же мысленно отругал себя за нелепый вопрос. А Гарри, совсем не удивившись, ответил:

— Посмотрите на стену, профессор. Видите?

Северус проследил за взглядом мальчика. Потом встал и прикоснулся рукой к стене в месте, где кусочек кирпича был словно отколот. Тоненький лучик света, почти незаметный, не способный рассеять темноту комнаты, но такой прекрасный в ее мрачной тишине, пробивался сквозь стену. Гарри поднялся с кровати и подошел к профессору.

— Правда, он прекрасен?

— Откуда здесь этот свет?

Гарри впервые удивился.

— Разве вы не понимаете, профессор? Его нет.

Северус уже ничего не понимал и, похоже, мысли его слишком ясно отразились на лице.

— Этого лучика на самом деле не существует, — пояснил Поттер. — Он всего лишь прекрасная иллюзия. Наверное, здесь было слишком темно, вот я и придумал себе светлый лучик. Он появился совсем недавно.

Гарри снова улыбнулся, а потом, отвернувшись от Северуса, вновь уселся на кровать.

— Вы ведь хотели что-то сказать, профессор? Вам лучше поторопиться, у меня осталось мало времени.

Зельевар лихорадочно осмысливал происходящее. Он, наконец, разобрался в том, что происходит. Мальчишка, чтобы сохранить в Азкабане свою личность, запер разум и сердце в прочную клетку, сквозь которую не сможет пройти ни боль, ни страдание, ни, увы, радость или любовь. Гарри Поттер отгородился от мира толстой кирпичной стеной. Вот почему он был таким странным, словно замороженным. А сейчас Северус разговаривал с той частью подсознания Мальчика — Который — Выжил, которую тот сумел сохранить, уберечь от разрушения в Азкабане. Непонятно было только, откуда взялся здесь лучик света. Как он смог пробиться сквозь стену. Неужели?.. Самым правдоподобным было предположение о том, что маленький кусочек кирпича сумела отколоть Джинни Уизли. Почему? Может быть, такой сильной оказалась ее любовь к Гарри Поттеру, ведь она не пожалела своей жизни, чтобы спасти его. А, может быть, свою роль сыграло и то, что сам Поттер любил Джинни когда-то. Важнее всего, впрочем, сейчас было то, что, если Джинни смогла отколоть кусочек кирпича, значит, стену можно разрушить. Вот только времени почти нет. Удивительно уже то, что Поттер до сих пор жив. Что же делать?! "Но, — осенило вдруг Снейпа, — если почти невозможно сломать стену снаружи, может быть, ее можно разрушить изнутри?" Но, как? Ведь в этом странном месте у Северуса не было палочки.

Гарри вдруг словно что-то прочитал по его лицу.

— Нет! Нет! Не смейте!

Не слушая его, профессор схватил стул и обрушил на стену. Наверное, если бы у него было больше времени, он сообразил бы, что крепкий кирпич так проломить нельзя. Но... Севверус не успел об этом подумать, а стена вдруг стала рушиться. Один за другим кирпичики падали на каменный пол комнаты или вылетали наружу. Вот только получилось все совсем не так, как хотел бы профессор. Сквозь отверстие в стене пролился не ясный солнечный свет, а хлынули неудержимо потоки липкой крови. Северус услышал, как за его спиной страшно закричал Гарри. Резко оглянувшись, он увидел как мальчик, весь перемазанный кровью, катается на полу, крича, как от жуткой боли. И от этого крика разломанная стена стала восстанавливаться. Еще теснее сдвинулись кирпичи, еще меньше стала комната, прекратился кровавый поток. Гарри встал. Страшным было его, все еще искаженное болью, разгневанное лицо.

— Вы никогда никого не слушаете! Я предупреждал вас, чтобы вы не смели этого делать. Но, конечно! Где вам послушаться!!!

Снейпа вдруг отбросило к стене, цепи обвились вокруг его ног и рук. Он мог теперь только поворачивать голову. Профессор оглянулся на мальчика и с изумлением увидел, что такие же цепи приковали Гарри Поттера к кровати. Тот, впрочем, и не пытался вырваться. Мальчик — Который — Выжил даже не шевелился, его глаза были закрыты, дыхание почти не просматривалась.

Северус застонал. Он понимал, что цепи созданы воображением Гарри Поттера. Мальчик запретил двигаться даже самому себе. Слишком много боли было в его жизни. Нельзя было так грубо ломать защищающие Гарри стены. Что могло теперь помочь ему?

— Я сделал все только хуже, — прошептал Северус, — я добил его. Теперь он не проживет даже нескольких обещанных врачом часов. Я убил твоего сына, Лили. — Последние слова он уже прокричал, не в силах справиться с болью и ужасом. — Я убил твоего сына, Лили!

Но, что это? Северус с изумлением посмотрел на тонкий лучик, пробивший стену. Светлый, чудесный лучик. Как? Откуда? Почему? Еще не веря самому себе, профессор снова крикнул:

— Лили!

Еще один кирпичик вылетел из стены.

— Неужели? — билось в враз опустевшей голове. — Неужели?!

Следующие полчаса, а, может быть, час, или день, или год Северус, как ненормальный кричал имя Лили, имена других людей, что когда-то были дороги Гарри Поттеру: Джеймс, Сириус, Люпин, Рон, Гермиона...

В прах рассыпались стены, исчезли цепи, привязывающие Северуса к стене. Солнце заливало стоявшую на зеленой поляне кровать, на которой лежал Гарри Поттер. Но, что-то снова было не так. Мальчик по-прежнему не шевелился, его цепи не исчезли, и все слабее становилось едва заметное дыхание. Но к этому Северус был готов. Он подошел к Гарри, взял его за руку и тихо прошептал:

— Джинни, Джинни Уизли.

Северус смотрел, как исчезают цепи, розовеют щеки мальчика, как открываются его зеленые глаза, как счастливая улыбка освещает ожившее лицо. Да и мальчик ли перед ним? Уже нет. Рядом со Снейпом стоял молодой мужчина, красивый, темноволосый, зеленоглазый. Такой, каким должен был стать Гарри Поттер.

Теперь Северус все сделал правильно. Он пропустил в закрывшееся сознание юноши радость, любовь. Не нужно было ломать кирпичные стены. Они просто стали вдруг не нужны и исчезли сами.

Все потемнело вокруг, и когда Северус вновь обрел способность видеть, он обнаружил себя сидящим в больничной палате. Рядом с ним на кровати лежал улыбающийся Поттер и крепко держал его за руку.

— Я никогда не забуду того, что вы сделала, профессор, — юноша вдруг резко посерьезнел и вскочил с кровати. — Но сейчас есть еще одна очень важная вещь, которую я должен сделать.

Северус вышел из палаты вслед за Гарри. Юноша почти бегом пронесся по коридору, безошибочно определив палату, в которой лежала Джинни. Не обращая внимания на врачей, пытающихся его остановить, Гарри вошел внутрь. Зельевар прошел следом, успевая замечать пораженные лица семейства Уизли.

— Отойдите, пожалуйста, и не мешайте мне. — Гарри подошел к кровати, на которой лежала изуродованная девушка.

Северус мягко удержал ринувшуюся было к дочери Молли.

— Не надо. Если кто-то и может ей помочь сейчас, то только он.

Окружающие не могли понять того, что делал Гарри. Но он и не думал о них. Ему не нужны были проводники магии, вроде волшебной палочки, его заклинания были намного точнее, чем те, что смогли создать врачи. Гарри знал, что он далек от всемогущества и никогда не смог бы оживить Джинни. Но ведь сейчас девушка была еще жива. Все сложнее становилась магическая сеть, пот проступил на лбу юноши, ноги его дрожали, но... Пропадали страшные раны, сменяясь тонкими шрамами, которые позднее исчезнут без следа, сращивались кости. И вот, наконец, девушка, зашевелилась и открыла глаза. Зельевар, с, казалось бы, несвойственной ему деликатностью, потихоньку вывел из палаты всех Уизли, оставив Гарри и Джинни вдвоем. Он не знал, о чем говорили влюбленные, но надеялся, что теперь у них все будет хорошо. Северус был убежден, что Джинни это заслужила. Да и Гарри... Профессор сильно удивился, когда увидел вдруг, как юноша вышел из палаты, молча постоял немного в коридоре, а потом аппарировал неизвестно куда.

Северус, вместе со всеми Уизли снова зашел в палату к Джинни. Девушка плакала, но на губах ее светилась счастливая улыбка.

Гарри только что обрел возможность снова жить. Путаница мыслей и чувств царила в его сердце. Он не знал, что ему делать с ними, он забыл, как это — "ЖИТЬ". Она знала, что Гарри вернется, как только снова обретет себя. Он обещал ей. Поэтому Джинни улыбалась. Она столько лет почти не надеялась, но продолжала любить его, теперь же она готова была подождать еще, зная, что он вернется к ней.

Гарри, чтобы разобраться в себе, потребовался почти год. Он поднимался высоко в горы, бродил по лесам севера и юга, спускался на дно океана, заново познавая этот прекрасный мир. И, проснувшись однажды утром, понял вдруг, что готов вернуться домой. Однако прежде нужно было еще кое-что сделать.

Гарри давно нашел, где скрывался от мира профессор Дамблдор. Юноша аппарировал на крыльцо его маленького домика на берегу океана и негромко постучал. Он давно простил старика за все совершенные им ошибки и не держал на него зла. Волдеморт был уничтожен. Мир царил в сердце Гарри Поттера, и он искренне желал того же Альбусу Дамблдору. Прощаясь через час с бывшим директором, юноша счастливо улыбался и, глядя в его зеленые глаза, так же улыбался Дамблдор.

И еще одно дело ждало юношу. Его тоже нужно было сделать до того, как он встретиться с Джинни. Гарри аппарировал в Хогвартс. Ну, конечно, даже летом Снейп не покидал надолго школу. Юноша постучал в дверь директорского кабинета.

— Войдите.

Гарри распахнул дверь. На лице профессора Снейпа появилось выражение крайнего удивления.

— Поттер?..

— Мне нужна ваша помощь профессор в одном крайне важном деле.

Северус только пожал плечами, выражая неохотное согласие. Однако через минуту, обнаружив, что Поттер притащил его на кладбище, профессор пожалел о своем решении. Но разве от Мальчика — Который — Выжил так легко отделаешься?

Гарри почти силком дотащил упирающего Снейпа до могилы своих родителей.

— Я должен сказать кое-что родителям, профессор. Я не знаю, услышит ли меня мама, но я хотел бы, чтобы вы обязательно услышали.

Убедившись, что зельевар не сбежит, Гарри опустился на землю. Осторожно стирая пыль с могильных камней, он тихо говорил:

— Здравствуй, мама. Здравствуй папа. Я не знаю, слышите ли вы меня. Но я очень хотел сказать вам, как сильно вас люблю. У меня скоро свадьба, и я думаю, вы порадовались бы за меня. Но, вас нет рядом. Я хотел сказать вам, что теперь в моей жизни есть человек, который, в какой-то степени, заменил мне вас. Если бы не он, я бы умер. Мама... Папа... Я знаю, что меня вы любили бы сильнее, чем злились на него. Я просто очень хотел, чтобы и вы, и он знали, что я очень сильно люблю вас, и, наверное, так же сильно люблю его.

Гарри оторвал взгляд от могил и посмотрел на Снейпа, потом встал.

— Что вы мне скажете, профессор?

Что он мог сказать? Он, кажется, вообще разучился разговаривать. Так и не сумев выдавить ни слова, Северус просто обнял юношу так, как отец мог бы обнять сына. Что будет дальше? Они этого не знали. Просто, они оба хотели попробовать быть счастливыми. Вновь обретя голос, зельевар попросил:

— Позволь мне побыть здесь одному.

Гарри кивнул. Уходя, он видел, как профессор опустился на землю возле могилы Лили, видел, как дрожали от рыданий его плечи. Но юноша знал, что эти слезы не причиняют Северусу новых страданий, наоборот, они забирают с собой его боль.

Джинни с удовольствием копалась в саду. Лето было просто чудесное. Девушка с ног до головы перевозилась в земле, и теперь с чувством глубокого удовлетворения оглядывала только что посаженные цветы.

— Они будут просто прекрасны, когда расцветут.

— Но даже самые лучшие из них никогда не сравнятся с тобой.

— Гарри!

Он обнял ее так сильно, что она едва могла дышать. Счастье ласковой волной укутало их обоих.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Странно, цветы обычно не распускаются сразу после того, как их посадили. Но они такие красивые...

Эпилог.

Прошло два года. Джинни ушла из Хогвартса и работала теперь журналисткой. Она никогда не шла на подлость, чтобы добыть "горячий" материал, никогда никого не поливала грязью. Но, глядя на ее милую улыбку, люди готовы были рассказывать ей самые удивительные истории из своей жизни. Интервью, взятые Джинни Уизли, всегда были маленькой сенсацией, радующей и читателей, и героя публикации.

Гарри, после всего пережитого, категорически не желал больше ни с кем сражаться даже в роли аврора. Зато найти второго такого врача было бы очень сложной задачей.

Сегодня был удивительный день. Крестины их с Джинни первого сына: Джеймса. Надо было видеть лицо профессора Снейпа, когда ему сообщили, что он будет крестным отцом мальчика!

Сейчас, вечером, глядя на счастливые лица гостей, на свою лучшую в мире жену и самого замечательного сына, Гарри чувствовал, что последние следы, оставленные в его сердце Азкабаном, растворились без следа. Все это время ему было все еще немного неловко общаться с Роном и Гармионой, со всеми Уизли. Между ними словно стеной стояли былые боль и непонимание, и, чувствуя его состояние, друзья не навязывались ему. Но теперь прошлое осталось далеко позади. Гарри встал, все сидящие за праздничным столом, повернулись к нему, когда он поднял бокал, чтобы произнести тост:

— За тех, кого я люблю!

Они поняли его. Поняли, что он, наконец, отпустил пошлое и простил их. Тепло камина согревало счастливых людей за столом, а в колыбельке в тихой комнате спал маленький мальчик, которого так любили родители.

P.S. Кто бы мог подумать, что Биннзу так понравится идея семинарских занятий?!