Арка 14

— Нарвал!! — крикнул Жаба, приближаясь могучим прыжком. — Уноси её отсюда!

Только сейчас Нарвал заметила, что за его спиной приторочен свёрток с закопчённой, лежащей без сознания Лили. Маска отсутствовала, часть волос была опалена, всё остальное скрывала ткань свитка.

— Быстрее! — рявкнул Джирайя.

Он изогнулся невозможным образом, ударил руками в стену здания и ушёл в него. Мгновение спустя туда забили молнии, и Нарвал торопливо выставила барьер, начала отступать, ставя и ставя силовые поля, которые тут же ломались под ударами Бегемота. Резко потемнело, и Нарвал краем глаза увидела, что в небе закручивается смерч, на кончике вихря которого крутится единственная уцелевшая маска из "Прохлады". Самум, аэрокинетик, неожиданно вспомнила Нарвал.

Она отступала, ощущая, что уже не успевает. Дома вокруг рушились, как карточные, Бегемот наступал широким, почти торопливым шагом, лупил молниями и огнём, и из пасти его непрерывно лился неразборчивый рык, постепенно повышая тональность и громкость. От этого рыка нарастал зуд в костях, ныли зубы, и Нарвал зарычала в ответ, наклонила голову.

— Ты что творишь?! — выкрикнул Жаба, появляясь рядом. — Уходим!

— Где остальные?!! — заорала Нарвал в ответ.

Она бросила защиту, швыряла поля, двигая руками, крошила в мелкий салат всё, что попадалось на пути. Молнии и огонь Бегемота дробились, расплёскивались, и ещё больше огня вставало снизу, казалось, что уже горит весь город.

— Ты что творишь? — опять заорал Жаба, подхватывая Нарвал.

— Ты что, бросаешь наших?! — заорала Нарвал в ответ. — Трус!

Бегемот уже не атаковал её, он развернулся и снова начал движение на северо-восток, мимоходом махнул лапой и огромная глыба камня, размером с добрый особняк, просвистела рядом. Джирайя ушёл ниже, пробежал по стене, и снова запрыгнул на крышу, помчался параллельно Бегемоту, и только тут до Нарвал дошло, с какой скоростью движется Губитель.

— Да что происходит?! — заорала она. — Отпусти меня!

— Я быстрее! — Джирайя и не подумал её отпускать, подбадривающе погладил по ягодице.

Нарвал собиралась уже взорваться, но тут её всё же отпустили.

— Губитель в ГА-1, — сообщил браслет Джирайи. — Самум погиб.

— Проклятье! — Нарвал обернулась, смерч облаков быстро рассеивался, дым и пламя за ними возносились до небес.

Они мчались сквозь дождь из пепла, Жаба на своих двоих, Нарвал на силовом поле. Сзади топал Губитель в облаке пламени и взрывов, доносился гул, в небе пару раз мелькнули маски и тут же упали вниз. Джирайя торопливо рассказывал.

— Он заморозил силой Стояка Триумвират, порвал корабли Дракон с энергонакопителями, дал Оружейнику такого пинка, что тот улетел за три километра, а жуки Муравья его подхватить не смогли, тяжёлый слишком! Дракон контратаковала, и он тут же взорвал ещё её кораблей, прямо возле себя, перегрузил батареи или что-то такое, я не совсем понял, а затем метким броском снёс корабль с Шершнем. От удара заряженные её силой цепи сместились, и корабль разрезало моментально, а Шершня немного потрепало. Её Муравей успела подхватить, и тут же Бегемот ударил разрядом, выжег всех насекомых, но я успел. Не знаю уж, вовремя ли, но успел.

Нарвал посмотрела за спину Джирайи, свёрток исчез.

— Отправил клона, — пояснил он небрежно.

— Так... погоди... Бегемота никто не сдерживает?

— Губитель в ГА-2, Капитан Индия выбыл, Поющий Тростник выбыл, Кактус выбыл, Валет Червей выбыл, Мастер Кувалды погиб, — забормотал браслет, словно отвечая на вопрос Нарвал.

— Проклятье! — воскликнул Жаба. — Нужно торопиться!

Он наддал скорости и немедленно скрылся между домов, а Нарвал вздохнула. Пустые кварталы, брошенные дома, всё вокруг носило следы торопливого бегства, где-то истошно орал кот и гулко гавкали собаки. Здания подрагивали, и Нарвал развернулась навстречу Губителю. До него было больше километра, и он не выглядел таким уж страшным, дым скрадывал фигуру, прятал её, но это был обман.

Даже самообман!

Нарвал снова развернулась и торопливо помчалась вослед Жабе, ощущая, как болит тело, подёргивает кожу. Она направлялась к госпиталю, удастся ли подлечиться? Между Бегемотом и госпиталем оставалось не больше пары километров, и с нынешней скоростью он пройдёт их за несколько минут.

В крыше здания станции метро зиял провал, внизу виднелась воронка. Доносился скрежет, словно кто-то резал металл, а может, так оно и было. По обе стороны от станции возводили молниеотводы, и даже пути торчали под углом вверх, словно огромные шипы, наставленные в сторону приближающегося Бегемота. Рык его становился всё громче, и видно было, как вокруг Губителя кружат в карусели семь масок, обрушивая что-то фиолетовое и синее, словно пытаясь остудить исполинскую фигуру.

— Пронто! Пронто! — раздался выкрик сбоку.

Недоробот, даже скорее экзоскелет, упёрся четырьмя конечностями в платформу, рядом сверкали, свистели и пыхтели какие-то шары, суетились двое итальянцев, что-то быстро тараторили и не менее быстро налаживали. Заухали миномёты, которые устанавливали поодаль солдаты-индийцы под команды низенького усатого капитана, который смешно надувал щёки и тараторил не хуже итальянцев, только на своём.

— Нарвал! — раздался возглас, и она развернулась, улыбнулась.

— Изморозь! (Rime)

Нельзя сказать, что они были близкими подругами, как с Дракон, но всё же. Вхождение в ТОП-7 Протектората, совместные снимки, мероприятия, всё это сближает. В сущности, Изморозь, хоть и была второй после Александрии в команде Протектората Лос-Анджелеса (там было несколько команд, но все они работали под общим управлением Александрии), но Александрия была очень занятой маской. Конечно, её способности Умника помогали, но всё же каждый из Триумвирата нёс на себе огромную гору обязанностей, и в отсутствие Александрии именно Изморозь вела команды Лос-Анджелеса, заправляла всем в тамошнем Протекторате.

Не совсем схоже с Нарвал и Дракон, но определённые параллели всё же прослеживались.

— Всё плохо? — спросила Нарвал.

— Разве ты...

Остаток фразы съело уханье установки итальянцев, тут же затмившее и миномётную батарею, и грохот возведения молниеотводов, и рычание техники, скрежет перекраиваемого отрядом Алхимика ландшафта. Итальянцы стреляли тройными шарами, мутными внутри, словно молочными, и в полёте шары вытягивались, превращаясь в стрелы, которые взрывались, вскидывая белые столбы чего-то вроде муки или пыльцы.

— Берегись!! — разнёсся выкрик, и Нарвал вскинула руки.

Молнии ударили прямо в её щиты, засверкали, зазмеились, словно пытаясь найти обход, даже не думая реагировать на молниеотводы вокруг. Грохот установки прервался, все напряженно следили за поединком молний и силовых полей. Изморозь встряхнула руками, швыряя ледовые заряды вперёд. Они начала разворачиваться, расползаться, земля там вздулась и вздыбилась, формируя новый земляной вал.

— Капитан Крюк погиб, Оле-Лукойе погиб, Викинг погиб, Два Топора погиб, Губитель в ГА-3, — сообщил браслет.

— Проклятье! — выдохнула Изморозь сквозь маску. — Команда из Швеции!

— Так мы всё-таки проигрываем? — поток молний слабел, Нарвал опустила руки.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-жу-у-у-у-у-ух, запело-завибрировало всё вокруг, дом поодаль, за спиной Нарвал, начал рушиться, распадаться. Присутствующие закладывали уши, что-то орали, один из индийцев упал в обморок. Мгновение спустя станция затряслась, установки снова начали стрелять, глуша всё вокруг.

Оружейник тяжело ранен, госпиталь эвакуирован наполовину, Шершень пришла в себя, но слаба, Жаба просит вас продержаться пять минут. Затем контратака по плану 3.

— Жутковато, — хохотнула Изморозь, указывая на "бегущую строку" из насекомых.

Установки снова стихли, перезаряжались. Дом справа изогнулся, растёкся лужицей и тут же собрался в бункер. Доносились выкрики Алхимика, над станцией зависли несколько кораблей Дракон, начали стрелять вдаль. Дым уносило влево, и видно было, как Бегемот шагает среди развалин и пожарищ, как некий монстр из старых фантастических фильмов, в которых чудовища всегда бродили между небоскрёбов. Хотя, будь здесь небоскрёбы, маски, возможно, сами завалили бы их, задерживая Бегемота. Похоронить его под скалой было невозможно, он просто ушёл бы под землю и вышел в другом месте.

Губитель непрерывно рычал, с когтей его рвались молнии, ноги ровняли дома и масок, в общем, можно сказать, почти ничего не изменилось. Почти. Но в этом почти была смертельная разница — Бегемот двигался быстрее, разил насмерть, топтал и убивал, сносил преграды, которые раньше, в прошлых битвах — Нарвал видела сама! — всё же тормозили его. Она помнила план Жабы — вынудить Бегемота показать свои возможности, явить резервы, но сейчас никак не могла вспомнить, почему тогда это казалось ей настолько хорошей идеей?

— Пять минут! — прорычала Нарвал, наклоняя голову, и рог её ярко вспыхнул.

— Пять минут, — повторила Изморозь, вставая в боевую стойку.

Бегемот распахнул шире пасть, и низкий рык раскатился над всем городом.

Тамэшивари 14.7

22 июля 2011 года, больница Нилкант

Маска на лице, до того раздражавшая Эми, внезапно оказалась очень удобной в психологическом плане. Не было больше застенчивой Эми, скромной Панацеи, была Бабочка, нацеленная на дело, готовая помочь команде. Она командовала, и её слушались, другие маски с лечащими силами не устраивали скандалов и бесплодных словопрений, быстро поделили участки работы и даже успели всё это сделать до того, как пошла первая волна раненых.

Раненые, покалечившиеся, обожжённые, выхваченные из-под носа Губителя люди, которых подлатывали и быстро отправляли дальше, вдогонку волне эвакуации. Куча масок в командах спасения, помощь Муравья, сообщения, единая информационная сеть Дракон, людей спасали и вывозили, но это же означало, что раненых было гораздо больше, чем обычно.

Даже с учётом того, что сюда тащили только самых тяжёлых.

Вдалеке бухало и гремело, сверкало, но некогда было отвлекаться, и в какой-то момент, когда Эми уже начало казаться, что сейчас они захлебнутся в потоке раненых, всё резко пошло на спад. Эвакуация ещё продолжалась, расходилась кругами от эпицентра — точки появления Губителя, но количество раненых в больнице начало уменьшаться.

— Берегись! — раздался выкрик, и Эми отпрыгнула.

С небес прямо ей под ноги плюхнулось тело, расплескалось по камню дорожек. Подбежали двое солдат, опасливо косясь вверх, где басовито гудел огромный жук, выронивший тело.

Извини, он вырывался. Нужны ещё жуки, поможешь?

Солдаты отшатнулись, один сорвал с плеча автомат, наставив на облако насекомых, начавшее собираться в воздухе.

— Всё в порядке, уберите тело, — вздохнула Эми. — Извини, Муравей, мне не до этого.

Встроенный переводчик был несовершенен, но всё же давал возможность хоть как-то общаться в таких вот случаях. Большая часть индийских врачей знала английский, да и офицеры, но их сейчас поблизости не было. Солдаты, поколебавшись, взяли тело и потащили неловко куда-то в сторону. Эми подумала, что происходи дело в фильме, ей сейчас предстояло бы сесть вон на ту скамейку из потемневшего от времени дерева, снять маску, закурить и сделать грустное лицо, выразить сожаление о жертвах войны. Облако насекомых рассыпалось и исчезло.

Хотя мысль присесть на скамейку, наверное, была верной.

— Бабочка, — раздался голос Дракон, — только что объявлена вторая фаза.

— Спасибо, — отозвалась Эми.

Она торопливо пошла к площадке, но всё равно опоздала. Хлопнуло, из воздуха вывалилось тело, и Эми побежала, словно соревнуясь с командами, которые уже бежали с носилками к той же площадке. Эми успела первой, коснулась обугленной кожи и затараторила:

— Ожоги четвёртой степени, — и тут же осеклась.

Она ещё попробовала, в безнадёжной попытке спасти, но не успела, ей просто не хватило времени. Привычное отчаяние и безнадёжность не успели захлестнуть с головой, хлопнуло, и на площадку вывалилось два новых тела. Ругань и стоны на каком-то неизвестном Эми языке разнеслись над площадкой, переводчик переключился и начал бормотать, но Эми уже не слушала. Второй, в тёмно-красном костюме, разорванном во множестве мест, лежал молча, и его надо было спасать первым.

Если когда-то Эми и была свойственна брезгливость, то она уже давно ушла, сменилась безразличием, привычкой касаться искалеченных тел, покрытых бог знает чем. Её сила нейтрализовывала, стерилизовала всё, что попадало на кожу Эми, и если она и мыла тщательно, по-хирургически, руки между пациентами, то вызвано это было отнюдь не требованиями стерильности. Успокаивающий ритуал, передышка, да и пациенты меньше нервничали, когда их касались чистыми руками.

Впрочем, сегодняшние пациенты не требовали чистоты, да и спрашивать разрешения на лечение у большинства из них было бы затруднительно. Эми превратилась в Бабочку и в каком-то смысле отключилась. Весь мир сосредоточился в пределах телепортационной площадки, время измерялось промежутками между хлопками, срабатываниями браслетов, скоростью работы с ранеными.

Коснуться, поставить диагноз, быстро выпалить его вслух, запуская необходимые преобразования в организме. Не все, да что там, большую часть полученных тяжёлых ран нельзя было вылечить моментально, одним касанием, но можно было облегчить процесс, убрать самое тяжёлое, оставив остальное хирургическим бригадам и маскам. Санитары рысили туда-обратно с носилками, сталкивались, цепляли, роняли раненых, но это были мелочи, помехи в работе конвейера, и Эми не отвлекалась.

Её сила была универсальна, именно здесь, на площадке, на первичной сортировке и лечении, она приносила наибольшую пользу, и Эми старалась, старалась, старалась, не обращая внимания на происходящее. В какой-то момент начала мешать маска, и она сорвала её, в нос ударил тяжёлый запах крови, горелых тел, душного, влажного воздуха, казалось, звенящего от голосов вокруг. Начал падать пепел, и почти сразу прекратил, земля мелко задрожала, потом тоже прекратила.

Затем затрясло саму Эми.

— Панацея, Панацея, — доносился голос, словно издалека.

Голос был знакомый, Эми отвлеклась, ткнула пальцем в зелёное пятно перед собой.

— Практически здорова, незначительные царапины, усталость, — забормотала Эми привычный диагноз, осеклась и заорала: — Кто притащил здорового сюда?

— Панацея! — её снова затрясло, перед глазами поплыли пятна. — Это я, Черепаха!

В глазах у Эми потемнело... нет, ей снова надели отброшенную было маску.

— Вот теперь ты снова Бабочка, — зазвучал голос Лизы, — идём.

Перед глазами Эми продолжали плыть пятна костюмов, синие, жёлтые, красные, зелёные и чёрные. Они сливались, перемешивались, из них выплывали лица, женские и мужские, красивые и не очень, обожжённые, переломанные или целы, красивые и некрасивые, всё сливалось в какую-то массу.

— Вот так, молодец, посиди — отдохни, — ласково приговаривала Лиза, усаживая Эми. — И не снимай маску!

— Да все и так знают, что я — Панацея, — устало ворочая языком, отозвалась Эми.