Эксперт по выживанию

— Это какое такое непотребство нужно учинить в Первом Гвардейском, чтобы заслужить такой отзыв? — Генерал удивлённо посмотрел на подчинённого.

— Ну, для начала они нарядили шлюх в трофейную Эйшенскую форму, и заставили маршировать по плацу под неприличные песни. Затем, проститутка, загримированная под маршала Кованго, была провезена по улице Согласия, а затем, поучаствовала в свальном соитии с офицерами полка. Затем были скачки на отбойных молотках, а закончилось всё распитием трёх бочек красного лигальского под звуки полкового оркестра игравшего всякую похабень.

— А что же генерал Рубис? Он-то должен был навести порядок в своём полку?

— Э... боюсь, что всё совсем не так. — Подполковник вздохнул, словно врач, который собирается объявить больному о смертельной болезни. — Генерал был одним из тех, кто трах... ну в смысле был там. И вместе с маршалом Кованго, ну в смысле со шлюхой загримированной... он, ну того...

— И командир полка стало быть тоже. — Генерал Триссо вздохнул и посмотрел на подполковника. — Ну, добивайте меня. Расскажите, что там, присутствовала королева-мать...

— Ну если вы знаете... — Подполковник чуть отодвинулся от медленно багровеющего шефа Королевской Стражи.

— Что я знаю?!! — Он ударил по столешнице с такой силой, что писчий прибор подскочил вверх. — Клара откуда там взялась?!!

— Так это же она кричала генералу Рубису 'Порви ей зад!'

Генерал Тагор Триссо, никогда бы не достиг своего положения, если бы не мог взять себя в руки. Вот и сейчас он вздохнул, набирая воздух, и медленно его выпустил, чуть прикрыв глаза.

— Этого, ши Рокова под постоянный надзор. Хоть ходите за ним по пятам, но не выпускать из виду. По нашим каналам отпишитесь в Эйшен, что ситуация под контролем, и больше не повторится. А с этим юнцом мы ещё посчитаемся. — Генерал сжал крепкий кулак, и потряс им в воздухе, надеясь, что никто не узнает того, что он отдал бы очень многое чтобы вчера ночью быть там, среди офицеров Первого Гвардейского глумящимся над проституткой, переодетой в Эйшенского маршала.

Утро пришло словно дорожный каток, с хрустом непонятно чего за окном, головной болью, и одуряющим запахом свежей выпечки. Открыв глаза, Алексей увидел стоявшую рядом хорошенькую девицу, в белоснежном переднике таких же белых чулочках, и кремовом платье, со стаканом бледно — зелёной жидкости в руках.

— Хозяин, — ваша аракса.

— Что моя? Кто? Алексей с трудом сфокусировал взгляд на девице, скользнув вдоль тонкой шейки к груди, оценив крутизну рельефа, проскочил вдоль стройной талии к подтянутым бёдрам и по стройным ножкам пока не упёрся в бледно-розовые туфельки.

Вместо ответа, она лишь поклонилась, и поднесла стакан к лицу Алексея, и в лицо ударил мягкий словно облако аромат трав.

На вкус было ещё лучше, и самое главное головная боль тут же прошла, как и ломота в теле, и вообще все последствия выпивки.

— Как звать-то вас, спасительница? — Алексей, убедившись в том, что не голый, откинул одеяло и сел на кровати.

— Нигара, хозяин. — Девушка изобразило нечто вроде книксена: чуть присела и поклонилась.

— И где я нахожусь, Нигара?

— Вы у себя дома, хозяин. — Девушка удивлённо округлила глаза. — Впрочем вы с ши Саргонаи сегодня ночью были... под впечатлением. — Она мило покраснела.

— Надеюсь мы вели себя пристойно? — Поинтересовался Алексей, накидывая на себя халат, который лежал рядом, и подходя к огромному окну. За отмытым до хрустального блеска стеклом, была видна водная гладь, и другой берег. Набережная, бульвар, и ряд домов, стоявших плотно словно книги на полке.

— Да, господин. Ничего такого... — При этом девушка так лукаво улыбнулась, что Алексей предпочёл не продолжать скользкую тему.

— И где я нахожусь?

— Вы в своём доме. — Нигара открыла окно, и в комнату ворвался тёплый свежий ветер, принеся запахи реки, и лета. — Насколько я поняла, вы выиграли этот дом в результате гонки на катерах, у ши Саргонаи, и потом, ещё какое-то время праздновали, затем дрались на дуэли с си Бурханом, потом снова праздновали уже вместе с ним, и пять часов назад, вас принесли, и мы уложили вас спать.

— А слуги и вся обстановка, прилагались к дому? — Уточнил Алексей, любуясь роскошным видом.

— Так у нас принято. — Девушка снова присела в поклоне. — Хозяева приходят и уходят, а слуги остаются.

— А что там за грохот? — Несмотря на то, что похмельное состояние быстро уходило, шум за окном сильно давил на нервы.

— Так вы же вчера повелели сделать причал для своей лодки.

— Какой ещё лодки? — Алексей внимательно посмотрел на служанку, но та явно не шутила и была предельно серьёзна.

— Ну, той что вы выиграли у ши Саргонаи вместе с домом.

— Да... — Алексей сел на стул и задумчиво посмотрел за окно. Что же мы такое пили, если у меня такие провалы в памяти?

Он стал, не торопясь одеваться, пытаясь восстановить в памяти события минувшего дня и ночи, и постепенно они стали всплывать, сначала в виде отдельных картинок, а после коротких словно клипы сюжетов, и ещё чуть погодя, когда он уже сидел за столом на верхней площадке, подкрепляясь поздним завтраком, уже более-менее связной последовательности. А вспомнив с чего всё начиналось, охнул и быстро пробежавшись пальцами по карманам, нащупал большой конверт, и вытащив его, полминуты любовался красиво напечатанным гербом на лицевой стороне, и словно надеясь, что всё рассосётся словно морок, заглянул внутрь.

Но нет. Лист гербовой бумаги, с печатью на красном сургуче, пятицветной лентой, и текстом написанным дворцовым писарем, никуда не испарился и не исчез, забрав с собой проблему, которую он сам себе создал.

Вместо того, чтобы как добропорядочный человек, зарегистрироваться шпионом, и жить в своё удовольствие, он, поддавшись на уговоры архимагистра зарегистрировался как наёмник. Да, теперь его не могли выгнать из страны в случае объявления военного положения, но теперь в случае войны он был обязан поступить в армию согласно статусу наёмника, и соответственно сражаться, на стороне Агелау.

А если учесть, что воевали здесь довольно часто, то вся история начинала не просто плохо пахнуть, а откровенно вонять. Зачем всё это старому мамонту по имени ши Саргонаи пока непонятно, но наверняка имел свой интерес.

— Нигара?

— Да, господин. — Как оказалось девушка и не уходила никуда, терпеливо стоя за его спиной.

— Мне срочно нужен юрист. Не обязательно знаменитый, или очень дорогой. Мне нужен тот, который реально знает законы и может дать совет без оглядки на местных правителей.

— Это только са Камарх. — Мгновенно ответила девушка. — Он представитель Юридической Лиги, здесь в Агелау, и занимается разбором споров с другими странами. Но его услуги дорого стоят.

— Не дороже денег. Отмахнулся Алексей. — Посоветуй во что лучше одеться. Это же официальный визит, или нет?

Когда он одетый в тёмно-коричневый сюртук и светло-серый пояс (неофициальный деловой визит), вышел на площадку перед домом, рабочие уже разобрали крышу навеса над причалом, собираясь поднять её на два метра вверх, чтобы вошла новая лодка, стоявшая рядом, со старой на гостевом причале. Старая была просто небольшим четырёхместным паромагическим катером, рубленых очертаний с высокой трубой и небольшой рубкой. От возможной непогоды, пассажиров защищал тряпичный навес, весёленького бело-розового цвета, и просто терялся на фоне светло-серого борта двенадцатиметрового катера, вытянутого словно пуля, со скошенным остеклением рубки, и паровыми трубами, уходящими назад и в стороны словно раструбы реактивного двигателя.

Вчера ночью Алексей толком и не рассмотрел катер, на котором гонялся по заливу, и смог оценить размеры только сейчас.

Судя по обводам и общей высоте борта это был вполне морской катер, а когда Алексей поднялся наверх, обнаружил на борту кают-компанию, камбуз, гальюн, и даже спальню, с нормальной двуспальной кроватью.

Всё было сделано из отполированного дерева красного оттенка, с таким обилием медных деталей, что в свете солнца они сверкали алыми искрами.

— Ваша милость? — Взбежавший по лесенке трапа мужчина снял головной убор, с достоинством поклонился и поставил фанерный чемоданчик на палубу. — Прошу прощения, чуть запоздал, новые стержни тока привезли. Старые-то вы... того.

— Что, 'того'? — Не понял Алексей.

— Ну, всё, стало быть. — Мужчина надел свою серо-голубую кепку, и открыв дверцу в корме, качнул головой приглашая за собой.

Сзади катера, как и положено располагался моторный отсек, с кучей всяких труб, трубочек, вентилей, и совсем непонятный агрегат вроде котла, но без дверцы для подачи угля. Вместо этого в него входил толстенный цилиндр вдоль которого проходили винтовые шпильки не меньше чем двадцатого диаметра, и схваченный сверху и снизу сдвоенными гайками. Но сверху, была крышка на резьбе, которая сейчас была открыта, а рядом, на кожухе какого-то устройства лежала чистая тряпица с горкой искристого бледно-зелёного порошка, похожего на битое бутылочное стекло.

— Вона чо, со стержнями стало-то. — Мужчина пальцем потыкал в сверкающую горку пыли. — Разошлись в пыль, как медяха в кабаке. Этот ищо нормально ушли. А то бывает и рванут так, что крышка до облаков долетит. Ну и катеру самое дно, конечно. А так, свезло конечно. Тихо разошлись, да небось перед тем ещё и выплеснули чутка.

— Да, — Припомнил Алексей. — Когда финишировал уже, словно толкнуло катер вперёд.

— Да, так всегда, когда рассыпаются, в пыль. Тут как. Раз на раз не приходится, когда рванёт, а когда вот как сейчас.

— И что, всегда так, заканчиваются стержни?

— Ну нет. — Механик или кем он там был, — покачал головой. — Такое только ежели на рычаг давить без понятия. Вы-то вона как ручкой, даванули. Ограничитель смяли да, с клёпок сорвали.

А ежели ходить по-людски, то просто остывают и всё. На перезарядку. А так -то ежели каждый раз пару новую ставить, то никаких денех не будет. Наш-то сто десятый ровнёхонько пять золотых стоит. Оно конечно не двухсотый, что на сухогрузах, но те-то по десять лет ходят. — Ну вота. Но я уж заказал сто двадцатые, и все четыре штуки. Оно конечно, как повернётся, но ежели опять гонять будете, так хоть на небо раньше времени не улетите.

— А если двухсотые поставить? — Алексей потыкал пальцем в горку рассыпавшегося стержня, и посмотрел на механика.

— А ежели двухсотые, то сразу и улетите. — Мужчина коснулся лба и сердца в очищающем знаке. Не выдержит котёл, а выдержит так турбина разлетится. А когда турбина разлетается, так непонятно что страшнее. Взрыв стержня, или лопатки турбинные которые по метру камня пробивают.

— А если поставить котёл нормальный, да турбину покрепче?

Механик задумался, скользя взглядом по пространству моторного отсека.

— Ну можно, чего нет-то? Движок триста десятый от буксира портового, да котёл евоный, сюда как родной войдёт. А редуктор от дирижабля. Она маленький, да в наш отсек войдёт. — Он задумчиво приподнял какую-то крышку и посмотрел в глубину. — А может и два воткнуть. Тогда на два винта, сделаем, да отвод на котловую механику. — Он смотрел вперёд, но взгляд его был где-то далеко, и словно очнувшись он сфокусировался на Алексее.

— Тока, эта, недёшево-то будет. Котёл всю тридцатку, стоит, да турбина четвертак золотых. Да плюс приклад к нему, да сдвоенный топливный отсек под двухсотые стержни, да всякого по-мелочи. Меньше сотни золотом никак, а считая стержни, что по четвертному то и все двести.

— Обычно ты рулишь? — Спросил Алексей.

— Да, ваша милость. — Механик кивнул. — Конс Тирон. Приписан к катеру двести пятьдесят сто сорок семь, Бинха. Но и эту посудину знаю. У нас в училище у директора такая была. Привезли её разбитую и мы, ну то есть ученики восстанавливали его. По винтикам разобрали ваша милость. Так что не сомневайтесь. Обихожу в лучшем виде. Ну и переделаем. Друзья-то, кто на верфях ши Сораго, кто на Морском Заводе, а кто по частным верфям. Друг-дружку не забываем. За пять лет-то так сошлись не разольёшь.

— Тогда, давай, ставь стержни, и поедем по делам. А потом, выделю деньги, и давай переделывай лодку. За сколько управишься?

— Так это. — Механик задумался. — Ежели всё сразу дадите, то за три дня управимся. Тока редуктор приработать — погонять по заливу часа три. Он конечно уже с завода приработанный идёт, но всё одно, погонять надо. И это, вы ваша светлость, сразу на рычаг-то не давите. Я не знаю сколько эта посудина с триста десятым движком побежит, но я так думаю, что она полетит тока винтами касаясь. Так что, как норовистую ларху, приручать придётся. Потихоньку — полегоньку, да пообвыкните.

— Разберёмся. — Алексей кивнул, и поднялся на палубу, давая механику простор для работы.

Через десять минут, тот поставил все кристаллы на место, и затянув крышку, включил котёл на прогрев.

— Обязательно прогреть нужно. — Комментировал свои действия Тирон. — Можно конечно воду хоть сейчас дать. Пар сразу пойдёт. Только турбина ещё холодная, и вода с маслом пену даст и забьёт всё как есть. А ежели забьёт то и провернуть будет тяжело. И вот тут-то главный вал и сворачивают в штопор. Пар на лопатки давит, а вся турбина в воде. Так что всё потихоньку. Чутка приоткрыли, и без напруги в турбину. Вода конечно нарисуется, но постепенно её будет выдавливать паром. А как засвистит клапан-то, так можно ход дать. Тоже помалу, сразу не давить на рычаг. Ну а сильно хочется сразу попыхтеть паром, так нужно держать катер под теплом, чтобы турбина горячей была. То не сильно стержни расходует. Час стоянки как десять минут хода. Зато после сэкономите на ремонте.

Пока Алексей слушал механика, катер почти беззвучно втянул сходни и швартовы, отойдя от причала.

Место куда направлялся Алексей, механик знал, так, что через полчаса хорошего хода, они швартовались у острова, сплошь покрытого зеленью, словно парк, и лишь высокая решётка вокруг длинного трёхэтажного здания, и охрана со сторожевыми псами намекали что это вовсе не место для прогулок.

Но швартовы приняли без звука, и закрепили трап, на пристани, и когда Алексей оказался на суше вопросительно посмотрели на него.

— Нужна консультация у са Камарха. — Ответил Алексей на незаданный вопрос.

— Один золотой. — ответил слуга, и увидев кивок, повёл рукой. — Прошу следовать за мной.

Са Камарах мужчина лет пятидесяти на вид, невысокого роста, коренастый, с широкими плечами и руками молотобойца, но пронзительным взглядом из-под кустистых бровей, одетый в чёрный сюртук, молча показал Алексею на кресло у стола, и сел, приготовившись слушать.

Когда Алексей закончил рассказывать о своей проблеме, лишь улыбнулся и не глядя достал из бокового ящика стола толстый, чуть потёртый том, в светло коричневом кожаном переплёте, и раскрыл на нужном разделе.

— Статья сто двенадцать, кодекса гражданских отношений Агелау. Поступивший на учебу в высшую школу, освобождается от текущих обязательств гражданского характера, таких как призыв в действующую армию, военные сборы, а также направление на технические работы. И всё это пока не закончите учёбу. А на учёбу у вас есть десять лет, что обусловлено статьёй сто сорок восьмой кодекса гражданских отношений. Таким образом вы можете потратить на каждый курс два года, что доступно даже для самого слабого ученика. Но это вам не потребуется, так как регистрация в качестве наёмника требует продления каждые три года. Таким образом, если вы поступите в любую высшую школу нашей страны, то через три года, ваша регистрация слетает, и вы сможете перерегистрироваться ну, например, как вольный художник или что ещё более широко по предоставляемым свободам — шпионом. Кстати, рекомендую, сразу заполнить графу 'страна — источник' и вписать туда Беллагрию. Прекрасный, практически курортный климат, и полная свобода действий, в рамках весьма и весьма облегчённого законодательства. Если вас будут депортировать, то лучше сразу туда.