Бойся своих желаний, они сбываются!

К некоторому моему удивлению на моём пути не встречалось следов хозяйственной деятельности человека. Ни дорог или тропинок, ни вырубок, ни тем более деревень. Видать туговато тут было с населением, или какие-то иные причины не давали активно заселять границу со степью. Например, отсутствие воды, я еще не встретил ни одного озерца или ручья где мог бы напоить лошадь и сам наполнить флягу. Хорошо, что вчера, когда поил лошадь, себе тоже набрал полную флягу свежей воды. Теперь было что пить в пути.

Отсутствие воды было еще одним поводом поторопиться и потому я гнал лошадь в максимально возможном темпе, стараясь впрочем не загнать её за день пути, давая иногда двигаться шагом и отдыхать. Даже если она падёт, чего мне конечно бы не хотелось, я надеялся отмахать километров хотя бы сто от дороги, а лучше вообще доехать верхом до обжитых мест. Лошадь она же ценная скотина, даже если продавать второпях и за пол цены.

С водой проблема вскоре решилась, в попавшейся мне по пути низине оказалось небольшое озерцо дождевой воды, хотя какое там озерцо? Скорее гигантская лужа, вода в которой еле-еле покрывала траву, но зато в длину и ширину была она очень даже впечатляющей. И вода была на удивление чистой, походу она сюда стекала со всех окрестностей.

А вот из леса в степь ручьи не вытекали, да и болот или небольших лесных озёр вблизи опушки леса видно не было. Так что летом с водой в степи скорее всего на самом деле были напряги. А без воды ни скот толком пасти, ни земледелием заниматься, не получиться. Не зря же кочевники в степи на Земле за водопои войны устраивали? Да и в пустыне тамошние бедуины тоже вокруг оазисов селились. Есть вода — есть жизнь, нет воды — жить не получится.

Но предаваться отстранённым размышлениям я долго не стал, как только Трофейка напилась, я потянул за поводья и толкнув пятками её в бока послал вперед. Чернышка привычно парила в вышине высматривая зайцев, а может и присматривая за окрестностями, с ней станется. Разума то у неё явно больше чем у собаки, только вот насколько? И какие инстинкты её предкам их создатели программировали? Эх, иметь бы правильные пособия по дрессировке драконов и знать чего они могут, а чего нет...

Быстро сжевав мясо очередного ушастого не вылезая из седла я выкинул кости и поддал пятками в бока кобылы. За прошедшее время в "этом прекрасном новом мире", тудыть его коромыслом, на лошади более-менее держаться я научился. Но вот второй день в седле, причем не шагом, а быстрой рысью, всё-таки вызывал дискомфорт. Если быть точным — то задницами и бёдра болели уже нещадно, но приходилось сжав зубы, рыкая вслух и матерясь про себя терпеть, и раздражённо поддавать кобыле каблуками по рёбрам когда она пыталась снизить скорость.

Вот в таком вот злобно-раздраженном настроении я едва было и не пролетел мимо развалин, которые уже еле угадывались на опушке леса. Меня просто зацепила больно уж необычная поросль молодых берёзок и прочих деревьев, расположенных отдельными группами. Я видел нечто подобное, еще в своей прошлой человеческой жизни, на месте нескольких сгоревших деревянных домов. И вот теперь опять увидел нечто подобное опять.

Значит, кто-то всё-таки пытался поселиться на границе леса и степи. Только вот попытка провалилась судя по всему. Мне было интересно, задница болела нещадно и вздохнув я решил потерять немного времени на осмотр "достопримечательностей". Привычно привязал лошадь за повод к верёвке, её к дереву чтобы могла попастись, и посмотрев на Чернышку которая приземлилась рядом со мной поковылял враскорячку к подозрительной поросли.

Еще на подходе обнаружился первый сюрприз — столбы завалившегося сгнившего у основания частокола. Значит, я не ошибся и та молодая древесная поросль не спроста такая вся из себя густая. Что дальнейший осмотр территории и подтвердил. Молодые деревья росли на старых пожарищах, я насчитал около двадцати сгоревших построек стоящих компактной группой. Причем часть строений была с небольшими каменными фундаментами, видимо это были жилые дома. Но вот кирпичных или каменных печек с дымоходами я не нашел ни одной, как и каминов.

Картина с этим поселением какая-то странная вырисовывалась. В тех деревнях что я уже видел в этом мире рядом с домами были довольно крупные подворья и огороды. А тут наоборот все постройки были сгруппированы тесно и компактно, образуя собой нечто вроде укреплённого опорного пункта удобного для обороны. Ни намёка на поля, ни на огороды, защитный частокол причем с заточенными кольями перед ним. Явно жители этого посёлка кормились не за счёт огородов. Хотя, в степи могли у них быть и поля, или в глубине леса вырубки.

Для посёлка скотоводов я не заметил остатков загонов для скота или больших сараев, да и водопоя пригодного для большого количества скотины тоже не наблюдалось. Значит они кормились не земледелием и скорее всего не скотоводством. Можно было подумать на посёлок лесорубов — но где тогда вырубки? Где дороги уходящие в глубь леса, если предположить что вырубки там? Где наконец накатанная дорога к торговому тракту чтобы вывозить срубленный лес и пиломатериалы? Нету! Странный какой-то посёлок, очень странный...

В центре поселения был колодец, каменный и весьма добротный. Но явно слишком маленький чтобы обеспечить полив больших огородов или водопой большого количества скотины. А еще около колодца я понял, что стало с жителями этой маленькой деревеньки. Они все лежали тут, взрослые и дети, все. Не помог им ни частокол, ни отсутствие дорог, ни сама планировка посёлка приспособленная для обороны.

Точное количество погибших уже было не определить, время и лесное зверьё сделали своё дело, целых скелетов не осталось. Но вот черепа лежали. Больше десятка человек точно, а считать у меня как-то особого желания не было. На деревню напали, всех убили, дома сожгли. Обычная для этого исторического периода картина. Очередное напоминание, в какое время я живу и какова тут цена человеческой жизни.

Можно было тут конечно полазить еще, поискать "нычки" бывших хозяев, только бесполезно это. Те кто их убил, выгребли всё ценное, да и наверняка еще и пытали хозяев чтобы те рассказали где что спрятали. Так что вероятность найти что-то стоящее стремилась к нулю. И небыло у меня времени рыться на старых пожарищах. Им, судя по виду деревьев лет тридцать, а то и больше. Да и не хотелось если честно.

Вернувшись к лошади я слегка размял и растёр ладонями свои задние лапы делая подобие массажа. Потом попрыгал, пару раз нагнулся и отвязав лошадь со вздохом взгромоздился в седло. Старые развалины — старыми развалинами, а путь мне продолжать надо! Что я и сделал, тронув Трофейку с места, и глядя как Чернышка опять взлетает. Пока я лазил по пожарищу, она была максимум в пяти метрах от меня, а как тронулся в путь верхом — опять поднялась в воздух. Точно зверь-телохранитель.

Дальнейший путь до самого вечера ничего интересного не принёс. Ни развалин, ни дорог, ни тем боле "живых" поселений больше не было. Видать, действительно тут жить по каким-то природным причинам не очень хорошо. Или кто-то целенаправленно вырезает всех поселенцев, что тоже достаточно вероятно учитывая уничтоженную деревню. Может тут граница недалеко и какие-нибудь "чурки" регулярно за рабами набеги устраивают? Большое поселение или город отобьются, а мелкие они вполне могут вырезать. Вполне себе вариант в духе эпохи.

К вечеру облака сгустились и исчезли все просветы, но дождя пока не было, что радовало. Ночевать пришлось опять в корнях дерева, а ночью дождь всё-таки пошел, зараза! Меня почти не намочило, с дерева листва еще облетать не начала и крона была достаточно густой, только плащ слегка отсырел от залетающих изредка с порывами ветра капель. И опять ночью мои лапы дубели от холода, а я ворочался стараясь сжаться потеплее. Это только летом мне с моим мехом было жарко, сейчас он что-то не сильно грел, особенно когда это было необходимо! Рррр...

К рассвету, когда я поднялся продрогший и раздраженный, ливень уже перешел в мелкую противную морось, которая хорошо освежила морду и согнала весь сон. И от которой начала медленно, но неумолимо промокать одежда. Сидеть и ждать когда она кончится было глупо, такая морось может и пару дней длиться, так что придётся ехать. Седлать Трофейку, взбираться в седло и трогаться в путь.

А вот Чернышке на дождь было глубоко фиолетово. Во всяком случае она так же весело как и раньше носилась по кустам и траве сбивая водяные капли, и то что они в основном оседают на её шерсти черной зверюге было наплевать. Вот уж кому хорошо, и шерсть тёплая, и не намокает. Мне бы так! Хотя, видать и ей дождь всё-так мешал, по крайней мере летать. Иначе бы она уже привычно "встала на крыло" и изображала из себя патрульный беспилотник нарезая круги по воздуху вокруг меня.

Водяная пыль летела в морду холодя нос и заставляя щуриться, оседала на шерсти, медленно и неумолимо заставляла промокать одежду и снаряжение. Я даже сгорбился в седле заранее ёжась и ожидая, когда наконец влага доберётся до моей шкуры холодным мокрым компрессом, но этого так и не произошло. Плащ уже промок почти насквозь, как и остальная одежда, поводья в моих лапах тоже были мокрыми от оседающих мельчайших капель воды, но мне было сухо и довольно тепло.

Забавно, это что получается, у меня мех обладает теми же свойствами что и у Чернышки? Не промокает и остаётся сухой в глубине, если конечно не лезть в воду с головой? Забавно. Только вот ночью я что-то пока мёрзну, может, просто подшерсток зимний просто еще не успел вырасти? Если я прав насчет свойств моей шкуры, то она в местных условиях весьма ценной получается. А значит, прибить меня могут даже не с целью грабежа, а просто из-за шкуры? Вот ведь засада то! Н-да, не было у бабы горя...

Осенняя степь меж тем стелилась под копытами лошади, Чернышка поймала первого за сегодня зайца и принесла мне, которого я и поделил "по братский". Мелкая морось и не думала прекращаться, небо было серым об облаков, а на деревьях начали уже откровенно желтеть листья. Поздняя осень которая скоро смениться зимой.

Разнообразие в путешествие после обеда внесло только небольшое стадо каких то травоядных промелькнувшее на горизонте. Что-то похожее на антилоп или оленей, точно я рассмотреть не смог, слишком далеко они были. Возникшую было мысль поохотиться, пришлось придавить в зародыше, не до того сейчас. Зайцев, которых ловит Чернышка мне, достаточно чтобы не голодать. А потеря времени будет невосполнима, особенно если за мной есть погоня.

О том, что опасность для одинокого путника могут представлять не только разумные существа, мне грубо напомнила окружающая действительность. Инструментом этого напоминания стала стая волков голов в десять-двенадцать, которая неожиданно поднялась из травы и стала нас догонять, заходя со стороны степи и прижимая к лесу. Я еще только натягивал на скаку арбалет ругаясь и рыча, а Чернышка уже пошла в атаку.

Она взлетела, несмотря на дождь и набрав высоту спикировала как ястреб на самого крупного волка, перед самым ударом сложив крылья. Удар лапами с выпущенными когтями, катящийся по земле черно-серый клубок, рычание, недолгая возня, визг и черная стремительная тень опять взлетает вверх, мощно отталкиваясь задними лапами. А волк с перекушенным хребтом, визжа, пытается ползти, загребая передними лапами и волоча парализованные задние.

Волки не успели еще понять, что произошло, только разворачиваясь к поверженному собрату, а Чернышка нанесла новый удар, стремительный и страшный. Но на этот раз взлететь не успела. Подоспевшие волки набросились, было на черную крылатую зверюгу, но та двигалась быстрее их. Точные удары лапами с выпущенными когтями по глазам и носам, распарывающими шкуру и мясо, хлесткие удары хвостом и даже удары крыльями, от которых волки отлетали как мелкие шавки от мощных пинков. Секунд через тридцать побоища волки стали разбегаться.

Я только смог развернуть напуганную лошадь в сторону побоища, для острастки пару раз царапнув её когтями, пиная пятками в бока и съездив по затылку, но моё вмешательство уже не требовалось. Поле боя осталось за Чернышкой, волки бежали, оставив после себя три неспособных передвигаться тушки. И еще несколько удирали явно медленнее остальных.

Пришлось, вонзив в землю меч поглубже, цеплять за его рукоятку повод и осматривать бурно дышащую, но радостную Чернышку. К моему удивлению "собачья свалка" прошла для неё на удивление легко. На лапах, туловище и хвосте с шеей ран не обнаружилось вовсе, только несколько гематом. А вот на перепонках крыльев я нашел три на удивление небольших разрыва и несколько укусов, из которых почти не выступило кровь. Которые, черная зверюга вылизавшая радостно мою морду, стала старательно зализывать.

Пока она занималась собой, я сходил и добил двух парализованных волков, пристрелил их из арбалета, а третий с перекушенным горлом успел сдохнуть сам. Потом было снятие шкур, кормление Чернышки свежим мясом, котором она прямо таки обожралась, аж брюхо стало выпирать как будто у беременной. Но я не ограничивал её в еде, раз жрёт в три горла, значит так надо. Сам тоже перекусил сырой волчатиной. Не заяц на вкус, не заяц, но есть можно хотя и без удовольствия.

Вот и еще одно подтверждение моей теории о специально созданном "животном-компаньёне". Она охотится для меня, слушается и одновременно осуществляет прикрытие как телохранитель. И очень эффективно провела бой с численно превосходящими силами противника. Причем двигалась раза в два быстрее волков, которые и так к примеру скорость реакции имеют больше человеческой. А она была еще быстрее.

И действовала с максимальной эффективностью. Первых двух волков она быстро и жестко вывела из строя, отвлекая остальных на себя от меня. В "собачьей свалке" же старалась нанести раны или вызывающие болевой шок и дезориентацию, или вообще ослепляющие противника. Била по носу и глазам. А уж удары крыльями, которые весьма сильны оказались, это вообще что-то. При том, что наоборот должна была их по идее максимально беречь. Во время же плотного контакта успела одному из волков "прокомпостировать" шею поражая кровеносные сосуды, позвоночник и трахею. Вот такая вот "ласковая и весёлая лизунья Чернышка"...

Шкуры были свернуты и приторочены за седлом Трофейки, меч очищен от земли и вложен в ножны, я вскочил в седло и тронул поводья. Лошадь тоже успела попастись и отдохнуть, пока я был занят разделкой трофеев, потому пошла ходко. Чернышка привычно бежала рядом и уже в сумерках мы вышли к берегу широкой неторопливо текущей реки. На противоположном берегу я рассмотрел небольшой посёлок с многочисленными причалами.

Переправляться на ту сторону было не на чем, солнце закатывалось, продолжал моросить мелкий противный дождь. Опять пришлось устраиваться на ночлег в лесу. Правда, на это раз с большим комфортом, на землю я подстелил три свежих волчьих шкуры, на которых и раскатал одеяло. Рядом привычно устроилась Чернышка, я укрыл нас обоих сырым плащом, прижимаясь к теплой пушистой зверюге и вскоре задремал.

Глава 21. День пятьдесят пятый — день шестьдесят первый. Течет река — Волга... Течет река — долго...