Гарри Поттер и подарок Судьбы

— Рано, но ведь в той вашей жизни вы уже были обручены с мисс Грейнджер, если я правильно понимаю?

Гермиона, которая не ожидала услышать из уст этого лощеного аристократа ничего подобного, даже не нашла, что сказать в ответ на подобную глупость. Лица родителей в этот момент вообще не поддавались описанию, а Блэки едва сдерживали смех.

— Блэк, я сказал что-то смешное? — Поднял бровь Люциус. — Мне уже сейчас хотелось бы узнать о матримониальных планах мистера Поттера относительно мисс Грейнджер.

— А с чего вдруг ты так сильно заинтересовался отношением нашего сына к этой девочке? — Иронично ухмыляясь, спросил Сириус. — Или ты своими дурацкими вопросами даешь нам понять, что рассматриваешь ее кандидатуру на роль невесты для Драко?

В который раз за этот вечер в комнате установилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Гермионы. Она не могла поверить, что слышит все это на самом деле и ей ничего не снится. Люциус, глядя на девочку, усмехнулся.

— Я на самом деле не буду мешать Драко, если он вздумает жениться на ней. Вальбурга, согласитесь, что брак с сильной волшебницей, пусть и магглорожденной, довольно неплохой способ обновить нашу чистокровную кровь и влить в нее свежие силы.

— Абсолютно с тобой согласна, мальчик мой, — усмехнулась старуха. — У нас сегодня вечер откровений, насколько я понимаю?

— Только еще одного вечера откровений нам и не хватало, — сказал Драко, глядя на смущенную Гермиону. — Отец, на мой брак с ней можете даже не рассчитывать.

— Эй, я вам что, лошадь? — запоздало возмутилась девушка. — Малфой, по поводу нашего с тобой брака я тебе уже все сказала, а ты, Гарри...

— Герми, давай мы попозже поговорим на эту тему, ладно? — попытался выкрутиться Поттер.

— А у вас, я смотрю, нешуточные страсти кипят, — сказал Снейп, пытаясь не показать, насколько сильно он удивлен поведением Люциуса. Неужели этот чистокровный сноб на самом деле рассматривал мисс Грейнджер в качестве своей будущей невестки? Родители девушки после слов Малфоя сидели в полной прострации.

— Гермиона, дочка, у вас с Гарри в самом деле что-то было в прошлой жизни? — Спросил мистер Грейнджер, глядя то на дочь, то на Гарри.

— Нннет, — слегка запинаясь, ответила девочка, покраснев ничуть не меньше мальчишки. — Мы были там просто друзьями.

— В самом деле? — в разговор вступила Августа Лонгботтом. — Тогда как вы объясните тот факт, что весь вечер вы сидите рядом, никого не подпуская друг к другу? Ни мой внук, ни тем более, мистер Малфой, ни разу не удостоились чести сидеть рядом с вами, а уж тем более, держать вас за руку, милая леди.

— А по-моему, миссис Лонгботтом, — встряла в разговор Джейн Грейнджер, — дети должны сами нам все рассказать, когда придет время. Им ведь только двенадцать исполнилось в этой жизни!

— Миссис Грейнджер, — с выражением превосходства на лице, сказала Вальбурга, — в нашем мире, в том, в котором с недавних пор находится и ваша дочь, подобные разговоры вообще ведутся без учета предпочтений своих отпрысков. Магические помолвки между семьями могут заключаться сразу после рождения ребенка.

— Но это же средневековье какое-то!

— Для вас это дико, но для нас такие разговоры в порядке вещей. В данном случае мы даже делаем им поблажку, обсуждая возможных супругов в их присутствии. Если мой внук захочет жениться на мисс Грейнджер, никто из нашей семьи возражать не станет.

— Миссис Блэк, — сжав зубы, сказала Гермиона. — Я понимаю, что в чистокровных семьях такое случается сплошь и рядом, но мне не слишком приятно, что меня обсуждают, словно я не человек, а... кобыла!

— Браво, Грейнджер, — зааплодировал ей Драко, — не в бровь, а в глаз!

— Но Драко, — вклинилась в разговор Нарцисса, — в прошлой жизни вам было по шестнадцать лет, к этому времени отец уже наверняка подобрал тебе будущую супругу?

— Да, подобрал, — Малфой-младший скривился. — Только не спрашивайте меня, кто это был, пожалуйста. Это была обычная помолвка между чистокровными волшебниками, заключенная в тот день, когда нам было по пятнадцать лет.

В это время Гарри смотрел на Гермиону, замечая на ее лице смущенную улыбку, в душе надеясь на то, что бабушка Невилла права, и девушка на самом деле отвечает ему взаимностью. Она подвинулась к нему поближе, и прошептала:

— Гарри, мы потом с тобой поговорим на эту тему, ладно?

Он лишь кивнул в ответ, заметив, что мать и Сириус смотрят на них с улыбками на лицах, и глаза отца светятся пониманием и одобрением.

— С этими тремя все понятно, — сказал вдруг Фрэнк Лонгботтом, — а вот ты, Невилл, не хочешь с нами поделиться своими матримониальными планами в той своей жизни?

— Хм... вообще-то, отец, у меня там была девушка, но она пойдет в школу только в этом году, — Невилл усмехнулся. — Радует, что она тоже будет учиться на Равенкло.

— И как ее зовут, если это не секрет? — Загорелись глаза Алисы, когда она узнала, что сын в той жизни все-таки нашел себе пару, не смотря на свою природную застенчивость.

— Не секрет. Ее зовут Полумна Лавгуд.

— Дочь Ксенофонта Лавгуда? — полувопросительно спросила Августа Лонгботтом. Невилл кивнул. — Хорошая и довольно развитая не по годам девочка. Я встречалась с ней несколько раз, и она мне показалась достаточно сильной маленькой волшебницей.

В голосе старухи все услышали одобрение выбором внука, и Невилл расслабился. Главное было получить поддержку бабушки в этом деликатном деле, а остальное дело техники.

— И как далеко у вас дело зашло тогда? Вы уже были помолвлены? — Продолжил допрос Фрэнк.

— Нет, мы не успели, да и отношения свои не особо афишировали перед остальными, — мальчишка смутился. — Шла война, как-то не до помолвки было.

— Отлично, мистер Лонгботтом уже почти пристроен, — с иронией сказал Снейп, забавляясь разговором, который разрядил гнетущую обстановку после того, как дети поведали им о выпавших на их долю испытаниях в прошлой жизни. — Я так понимаю, больше нам никто рассказывать ничего не собирается, так что вполне можно разойтись по домам.

— Да, уже довольно поздно, — сказал Сириус, посмотрев на часы. — О следующей встрече договоримся чуть позже. Надо придумать способ общения между собой, чтобы не светиться почтовыми переписками.

— Сквозные зеркала — самый наилучший способ общения, — сказал Люциус. — У всех такие найдутся?

Зеркала нашлись у всех, кроме Грейнджеров. Впрочем, их предупредили сразу, что в предстоящей войне они будут лишь наблюдателями. Когда Гермиона с родителями собралась покидать их особняк, Гарри, покраснев до корней волос, предложил им остаться у них и уехать домой завтра, или даже спустя несколько дней. От Гермионы он уже знал, что ее родители сейчас в отпуске, и даже планировали куда-то поехать на следующей неделе, так что он надеялся получить их согласие и провести с Гермионой несколько дней, попытавшись рассказать о своих чувствах.

— Хм... а это удобно? — спросил мистер Грейнджер, глядя на хозяев дома.

— Ну что вы, конечно удобно, — заверила их Лили, догадываясь, зачем сыну это понадобилось. Ребенок явно хочет поговорить с Гермионой, так как все эти разговоры в течение всего вечера, не самое лучшее средство выяснения отношений для молодой пары. Миссис Блэк уже давно догадалась, что старший сын нашел свою вторую половинку в лице этой девочки, но только сегодня она поняла, насколько сильно они связаны. Казалось, они понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, и тот факт, что эти двое в прошлой жизни так и не стали парой, очень сильно ее огорчил. — У нас огромный дом, так что комнаты для вас и вашей дочери мы вам приготовим без особых проблем.

— Кикимер! — Крикнула Вальбурга, вызывая домовика. — Кикимер, распорядись, чтобы приготовили комнаты для наших гостей, и никаких стенаний по поводу их происхождения, ты понял?

— Да, моя госпожа. Если госпожа приказывает Кикимеру слушаться этих... магглов, Кикимер все сделает как надо.

— Вы не обращайте внимания на ворчания этого старичка, — посоветовала им Лили, глядя на ошарашенных родителей Гермионы. — Он не слишком жалует людей, лишенных магии, но миссис Блэк слушается беспрекословно.

— Я уже знакома с ним из прошлой жизни, — усмехнулась Гермиона, заметив презрительные взгляды старого эльфа, когда тот смотрел на ее родителей и на ее саму. — Он и не такое мог сказать, так что для меня это в порядке вещей.

— Понятно. Ладно, Гермиона, мы пойдем наверх, а вам с Гарри надо поговорить. Сириус, пошли. Спокойной ночи, дети.

— Спокойной ночи, родители! Спокойной ночи, бабушка!

Гарри поцеловал их, как делал это обычно, и когда подошел к отцу, тот прошептал:

— Удачи тебе, сынок!

— Спасибо, па.

* * *

— Люциус, как ты мог? — спросила мужа Нарцисса, глядя на расстроенного Драко. — Ты бы еще напрямую поинтересовался у Драко о его предпочтениях под такой клятвой.

— Ничего, хотя бы мистера Поттера подтолкнул в нужном направлении, — усмехнулся Малфой. — Жаль, что мисс Грейнджер уже занята, но тебе, Драко, я бы не советовал расслабляться. Теперь, когда я знаю о твоей тайне, спуску от меня не жди в домашнем обучении.

— Может, все-таки скажешь, на ком ты в прошлой жизни должен был жениться, — спросила миссис Малфой.

— На Астории Гринграсс, — нехотя ответил Драко. — Только я вас прошу, давайте не будем в ЭТОЙ жизни делать тоже самое. Связываться с ними я не советую, особенно в свете последних событий.

— Но ведь тебе нравился кто-то?

— Отец, я прошу вас, давайте оставим этот разговор. Девушку, которую я хотел бы видеть своей женой, вы не примите никогда, поэтому можете искать мне невесту на ваше усмотрение. Мне все-равно.

Драко повернулся и хотел уже идти в свою комнату, но Люциус не мог так просто его отпустить и попросил задержаться.

— Она магглорожденная? — нахмурился он, заметив испуг на лице жены.

— Люциус, я тебя прошу, не дави на ребенка, — в голосе Нарциссы сквозило беспокойство и страх. Одно дело, если речь могла бы идти о мисс Грейнджер, которая устраивала мужа, и совсем другое, если это какая-нибудь посредственность в лице одной из тех простолюдинок, вызывающих у Люциуса нервный тик.

— Мам, спасибо за заботу, но я и сам могу за себя постоять. В конце концов, Поттер с Лонгботтомом обо всем догадались еще в ТОЙ жизни. Хотя, если быть более точным, Лонгботтом в той, а Поттер в этой, так что и вы в свое время узнаете. Доносчиков на Слизерене будет вполне достаточно, чтобы известить вас о плохом поведении единственного сына и наследника такого чистокровного семейства как наше.

Голос Драко был сухим и язвительным, таким, которого они никогда еще от него не слышали. Теперь, когда ему не надо было скрывать свой истинный возраст, он позволил себе роскошь разговаривать с отцом таким тоном, каким и было положено разговаривать взрослому волшебнику. Из уст ребенка этот тон звучал поистине устрашающе.

— Я повторяю свой вопрос, она — магглорожденная ведьма?

— Нет, вполне себе чистокровная, но только не из той семьи, которую ВЫ, отец, примете с распростертыми объятиями.

— Влюбился в дочь одного из этих предателей крови? — Поморщился Мафлой.

— А мы теперь кто? Разве мы не предали идеалы чистокровности, став тем самым на один уровень с одной из семей, подобных Лонгботтомам? — Голос Драко прямо-таки сочился ядом. — Наше сегодняшнее собрание в доме Блэков и тот факт, что мы встали под знамена Поттера, разве они не делают нас предателями крови, отец?

Развернувшись, Драко почти бегом побежал в свою комнату, надеясь хотя бы там дать волю слезам, душившим его с того момента, когда отец задал свой дурацкий вопрос о наличии у него романтических чувств к какой-нибудь девушке. Ему было больно, очень больно. Он понимал, что Неввилу с Гарри повезло гораздо больше его самого, и они наверняка обретут счастье рядом с теми, кто им дорог. Мальчишка со страхом ждал предстоящего учебного года, но в то же самое время ему вновь хотелось поскорее увидеть Джинни Уизли, чтобы иметь возможность каждый день рассматривать ее рыжие волосы, сводившие его с ума, доводившие его до безумного желания наплевать на все условности и сделать ее своей женой.

Мерлин, какой же он дурак! Отец никогда, никогда в жизни не даст своего согласия на такой мезальянс, но даже если такое чудо и случится, Уизли вряд ли выдадут свою единственную дочь за сына Пожирателя. Впрочем, если им удастся без особых проблем победить Волдеморта, а также включить в свои ряды некоторых орденцев и доказать, что Малфои на их стороне... Нет, не смей даже думать о таком, приказал он себе. Не смей и дальше тешить себя иллюзиями по поводу этой девчонки!

Она никогда не обратит на него внимания. Никогда. Пусть она сейчас и не сохнет по Поттеру, считая его своим братом, но ведь есть и более достойные претенденты. На нем свет клином не сошелся, да и как может гриффиндорка общаться с тем, кого шляпа лишь в силу своего старческого слабоумия не отправила на факультет змей?

Иногда, по ночам, он с замиранием сердца думал о том, что согласись он отправиться на факультет профессора МакГонагалл, и он смог бы видеть ее каждый день. Целый день на уроках любоваться ею, не боясь разоблачения. Целый день смотреть на эти рыжие волосы, ровную, прямую спину. Впрочем, почти сразу приходила отрезвляющая мысль о реакции Люциуса на подобное поведение единственного наследника, и все его мечты летели в тартарары.

Уснуть ему удалось далеко не сразу, он лишь надеялся, что Поттер в этот момент смог получить положительный ответ от Грейнджер, и хотя бы у него будет все хорошо.

* * *

Когда они остались одни, Гермиона опустила глаза и никак не могла подобрать слов, чтобы начать с ним этот нелегкий разговор. В своих чувствах к Гарри она разобралась еще до начала учебного года, когда поняла, насколько сильно скучает по нему. Какой же глупой она себя чувствовала, вспоминая о своем нелепом увлечении Роном Уизли! За девять лет у нее было достаточно времени обо всем подумать, и Рона она вспоминала отнюдь не так часто, как положено якобы влюбленной в него девушке.

— Герми! — кашлянув, сказал Гарри. — Я... я не знаю, с чего начать наш разговор, все это так странно, так...

— Я все понимаю, Гарри, — она подняла на него глаза, буквально задохнувшись от его взгляда. — Со стороны миссис Лонгботтом было довольно бестактно говорить о таких вещах при посторонних.

Гарри не стал ничего говорить, просто подошел к ней и взял за руки, не сводя с нее пристального взгляда.

— Гермиона, выслушай меня, пожалуйста. Мне надо было поговорить с тобой еще тогда, в той прошлой нашей жизни, но я был настоящим слепцом. Дураком, который не понимал своих настоящих чувств к тебе. Я считал тебя другом, но сегодня взрослые сразу заметили то, чего не заметил тогда никто из нас. Я не знаю, что ТЫ чувствуешь ко мне, но не так давно, благодаря нашему общему белобрысому знакомому, у меня открылись глаза на то странное чувство, которое возникало в моей груди всякий раз, когда ты находилась рядом. Я тебя люблю, Гермиона, очень сильно люблю, и я надеюсь, что у меня есть хоть капелька надежды на то, что ты когда-нибудь сможешь ответить мне взаимностью.