Гарри Поттер и подарок Судьбы

— Всякое в жизни бывает, — философски заметил Невилл. — Давай уже спать. Завтра занятия начинаются. Не завидую я всем магглорожденным. С таким профессором как миссис Блэк, это ж убиться можно.

— Это точно. Она из них наверняка всю душу вытрясет, — согласился Драко, — хотя с другой стороны, и научить она может многому. Так что магглорожденным с преподавателем крупно повезло. Ты не в курсе, Гермиона будет входить в число этих счастливчиков?

— Нет. Она за эти годы все наши традиции вызубрила наизусть, — Невилл лег на кровать и закрыл глаза.

Завтра был первый учебный день в новом году, который вполне возможно принесет окончательное поражение Волдеморта и позволит дискредитировать Дамблдора в глазах всех волшебников не только в Англии, но и во всем мире.

* * *

Получив вечером сову от Олливандера, Малфой тут же написал ему ответ и через два часа уже с нетерпением впустил старого мастера в свою гостиную.

— Мистер Малфой, я нашел этот манускрипт, — сказал он, но в глазах была тревога. — Способ избавиться от крестража есть, но он не слишком понравится Блэкам.

— Все так плохо?

— Да. Мне не позволили взять с собой сам манускрипт, но я сделал копию, — старый мастер протянул Малфою свиток. — Прочтите и вы поймете, почему я не рассчитываю на помощь Блэков в этом деле.

По мере прочтения бумаги лицо блондина становилось все более бледным. В конце концов, дочитав манускрипт до конца, Люциус поднял на Олливандера свой потухший взгляд и тяжело вздохнул.

— Значит, мы все обречены.

— Не думаю. Вы ведь дочитали до конца эту бумагу и понимаете, что он не может умереть просто так.

— Но для этого надо воскресить Повелителя, а нам это нужно в последнюю очередь, — сказал Малфой, отдавая пожилому мужчине свиток. — У нас теперь два пути, либо мы продолжаем жить как раньше и сделать все возможное, чтобы избавить Гарри от участия в турнире, либо позволить ему дойти до третьего тура, встретиться с повелителем, умереть и воскреснуть.

— Мы обязаны сообщить обо всем Блэкам, мистер Малфой, — сказал Олливандер. — Только они и сам мистер Поттер может решать, что делать дальше.

— Но ведь вы понимаете, что мальчишке сейчас не победить Темного Лорда, — с какой-то обреченностью в голосе сказал Малфой. — Он достаточно сильный ребенок, но до Повелителя, если он восстанет из мертвых, ему пока далеко.

— Я все понимаю, только давайте свяжемся с Блэками и расскажем им обо всем, чтобы ОНИ решали эту проблему, — мистер Олливандер покачал головой. — Бедный ребенок, сколько испытаний выпало на его долю.

Связавшись с друзьями, через несколько минут они уже сидели в их гостиной и никак не могли решиться, КАК рассказать Блэкам о своем открытии.

— Не томи, Люциус, рассказывай, — не выдержал Сириус.

— Держите, мистер Блэк, — протянул свиток Олливандер. — Прочтите все сами и решайте, что мы будем делать дальше.

Когда Лили и Сириус закончили читать, оба были в состоянии, близком к шоку.

— Это невозможно, — сказала с паникой в голосе Лили. — Не могу поверить, что для избавления сына от этой гадости, в него надо запустить Авадой!

— Тем не менее, это так, — покачал головой Олливандер. — Проблема в щите Гарри. Вряд ли кто согласится запускать в вашего сына Авадой, если его магия вновь выставит защиту, а уж тем более, сам Волдеморт. Он наверняка знает об этом способе устранения крестража, но не станет сам лично уничтожать то, что позволит ему жить дальше.

— Он вряд ли захочет повторного развоплощения, — сказал Малфой, — но факт остается фактом, пока крестраж есть в теле Гарри, Темный Лорд будет жить.

— Тогда получается, что он сможет воспользоваться тем же ритуалом, воспользовавшись помощью кого-то из своих приспешников.

— Не думаю, что кто-то еще кроме Хвоста захочет потерять руку ради него, — усмехнувшись, сказал Малфой. — На самом деле есть много способов вернуть себе свою телесную оболочку. Все они слишком темные, но речь идет о Повелителе, который готов был на все ради своего бессмертия. Что для него убийство человека, если взамен он получит вечную жизнь. ОН ведь после воскрешения может создать еще парочку крестражей, ему терять уже нечего.

— Я полностью с тобой согласен, Люциус, — Сириус задумчиво крутил в своей руке стакан с виски. — Гарри мне сказал, что уже завтра в Хогвартс прибывают гости из Шармбатона и Дурмстранга, а это значит, уже завтра мой сын станет участником этого дурацкого Турнира. Мы должны найти способ избавить его от крестража ДО третьего тура.

— Предлагаете его лично заавадить? — мрачно поинтересовался Люциус. — Не забывайте, что для того, чтобы избавить мальчишку от этой гадости в его голове, мы должны его убить. Лично у меня рука не поднимется на это.

— Надо переговорить с Гарри, — сказала Лили. — Не сейчас. На каникулах. Пусть он пройдет первый тур и сходит на Рождественский бал, а потом будем решать, как нам быть. Мы должны найти выход, Сириус. Я не могу даже представить, что нам придется запустить в него Авадой, чтобы закончилась вся эта история с Темным Лордом и у нас остался только Дамблдор.

— С ним будет труднее всего, — поморщился Сириус. — На данный момент он самый сильный маг столетия и школьнику, даже такому подготовленному как Гарри, с ним не справиться.

— Я все знаю, Сириус, но в первую очередь мы должны найти еще один способ помочь Гарри. Оставим эту историю с Авадой на самый крайний случай.

* * *

— История повторяется, — прошептал ему на ухо Невилл, когда Кубок выплюнул имя Седрика. — Еще два имени и потом твоя очередь.

Гарри кивнул. Они сидели за столом Равенкло, держась с Гермионой за руки. Сердце его колотилось, так как он, по довольному лицу директора уже понял, что учавствовать в турнире ему придется и в этот раз. Ничего не изменилось. Уже прозвучала фамилия мисс Делакур от Шармбатона, третий листок с фамилией Крам... Спустя несколько секунд, когда Кубок выплюнул еще одну бумажку, в зале установилась тишина, а уж после того, как директор на весь зал назвал имя Гарри Поттера, лица учеников застыли.

— Гарри, подойди сюда, — сделав вид, что озабочен происходящим, директор подозвал его к себе. — Ты можешь как-нибудь объяснить это?

— Директор, — как можно громче сказал Гарри, — я не бросал свое имя в Кубок.

— Ясное дело, что не бросал, — вклинилась в разговор миссис Блэк, ставшая бледной как мел. — Директор, не вы ли уверяли меня в том, что никто из несовершеннолетних даже близко не мог подойти к этой комнате?

Зал по-прежнему молчал. В абсолютной тишине все слушали разборки взрослых, понимая, что обойти защиту директора не под силу даже такому одаренному волшебнику, как их Избранный.

— Я по-прежнему утверждаю, что сам лично устанавливал защиту, миссис Блэк, — Дамблдору не слишком нравилось, что Вальбурга вмешалась в этот разговор, но она имела на то полное право.

— Тогда КАК имя моего внука попало в Кубок? — наседала на него Вальбурга. — Вы уверяли меня, что Гарри в стенах Хогвартса ничего не угрожает, а теперь он на равне со взрослыми волшебниками должен сражаться на этом чертовом Турнире, подвергая свою жизнь опасности?! Ему четырнадцать лет!

— Но он владеет заклинаниями не хуже любого старшеклассника, — спокойно сказал Дамблдор. — Поймите, миссис Блэк, Гарри не может избежать участия в турнире, не так ли, мистер Фардж?

Министру магии было не по себе, что по чьей-то прихоти Избранному придется учавствовать в конкурсе, но выбросив его имя, Кубок автоматически подписал с мальчишкой договор и отказ от участия в конкурсе означает потерю магии или медленную и мучительную смерть.

— Я сожалею, миссис Блэк, — сглотнув ком в горле, сказал он, подтверждая слова Дамблдора.

— Я не понимаю, — в разговор вмешалась мадам Максим, — как маленький мальчик сумел обойти вашу защиту, Альбус?

— Думаю, что его имя кто-то бросил в Кубок, — покачал головой директор Хагвартса, внутренне ликуя от того, что пока все идет по плану. — Мы обязательно разберемся в этой истории, но тебе, Гарри, пора идти в комнату чемпионов и ждать нас там.

Мальчишка кивнул. В зале до сих пор стояла полная тишина. Дети слушали разговор взрослых и понимали, что Поттеру вновь угрожает опасность. Многие из них были из семей, которые перешли на их сторону, и не смотря на их неведение относительно прошлой жизни Гарри и его друзей, они знали о возможности возвращения Темного Лорда и его приспешников. Ни у кого не возникло и тени сомнения, что в школе есть сторонники Волдеморта и именно они бросили имя Гарри Поттера в Кубок.

В отличие от прошлого раза, сейчас никто не сомневался в том, что Избранный не бросал свое имя в Кубок и это сделал кто-то из тех, кто желает его смерти.

* * *

— Значит, история повторяется? — шепотом спросил у него Седрик, когда Гарри вошел в комнату. Семья Диггори была одной из тех, кто был в курсе тайны четверки равенкловцев. Парень был также в курсе того, что в прошлой жизни он тоже сумел взяться за Кубок и в итоге погибнул от рук Хвоста, запустившего в него аваду. Узнав о своей смерти, Седрик дал родителям слово, что не станет хвататься за Кубок на третьем туре.

— Да, история повторяется, — также шепотом ответил Гарри. — Мне очень жаль, Седрик.

— Я все понимаю, Гарри и я уже дал нерушимую клятву родителям, что позволю не стану хвататься за кубок на третьем туре, — парень усмехнулся. — Вы ведь уже составили план, как схватите Лорда и его сторонников?

— Да, но до третьего тура еще далеко, и планы надо довести до совершенства.

Спустя несколько минут в палатку вошел министр Фардж и все директора школ, которые поздравили их с тем, что именно им выпала большая честь представлять свою школу на турнире и объявили о условиях, при которых они будут готовиться к соревнованиям. Гарри слушал эти речи вполуха, думая о том, что в этот раз он сможет довольно легко пройти первых два тура, впрочем как и третий, а вот возможность вновь встретиться на кладбище с Волдемортом его как не особо радовала.

Если красноглазому удастся вновь провести этот дурацкий ритуал, то ему придется туго. Пусть он и был сильнее всех остальных школьников, даже семикурсников, но сражаться с Волдиком ему было рановато. Чего уж греха таить, тот был сильным соперником, гораздо сильнее его. Заавадить его он не сможет, а вот исчезнуть, как в прошлый раз — запросто. Потом вновь эта история с его нападениями... может быть, хотя бы этой жабы Амбридж не будет, если мистер Малфой теперь на их стороне.

Еще Гарри слишком надоело внимание гостей к его щиту, который не сходил с него ни на секунду до того момента, как Кубок выбросил его имя. Щит был и сейчас, что приводило гостей в ужас и шок одновременно.

— Мистер Поттер, а вы не могли бы удрать эту штуку? — поморщился министр.

— Не могу, мистер Фардж, — усмехнулся Гарри. — Боюсь, вам придется его теперь наблюдать почти весь год, пока я буду учавствовать в турнире.

— Это еще почему? — нахмурился мужчина, покосившись на недовольного директора.

— Видите ли в чем дело, — с удовольствием глядя на вытянувшееся лицо Каркарова, ответил Гарри, — я не могу сам управлять этой защитой. Она включается каждый раз, когда мне грозит смертельная опасность.

— Мальчик, ты хочешь сказать, что не можешь конт"олировать данные тебе силы? — спросила его мадам Максим.

— К сожалению, я не знаю, каков механизм включения и выключения, — кивнул Гарри. — До этого года щит появлялся довольно редко, а теперь я почти все время с ним хожу, исключая только те моменты, когда я нахожусь в своей комнате.

— И что это значит? — недовольно спросил Каркаров.

— Это значит, что моя магия чувствовала опасность, когда я сидел в зале, — пожав плечами, сказал Гарри. — У меня всегда так происходит, если рядом находится кто-то, кто желает мне смерти.

— Ты хочешь сказать, Га'и, что кто-то из п"исутствующих здесь, хочет тебя убить? — поразилась мадам Максим.

— Скорее всего, так оно и есть, — печально вздохнув, подтвердил мальчик, с удовольствием заметив, как вытянулись при этом лица Грюма, директора и Каркарова.

— Какой кошма', — всплеснула руками женщина. — Мисте' Дамблдо', вы должны немедленно 'азоб'аться в этом деле.

— Я обязательно проведу тщательное расследование, мадам Максим, — с важным видом ответил директор, — но мы слишком разговорились. Дети, предлагаю вам разойтись по комнатам.

Добраться до своей комнаты Гарри удалось только через час и только там с него слез этот дурацкий щит, который стал надоедать даже ему самому. В комнате, помимо Гермионы, собрались все их друзья.

— Гарри, ну что? — спросил Невилл.

— Ничего, чего бы я не знал с прошлого раза, — усмехнулся Гарри. — Все как и в той жизни.

— Директор по поводу щита ничего не спрашивал? — Малфой сидел рядом с Джинни, крепко прижимая ее к себе, вовсю пользуясь отсутствием в комнате Рона.

— Министр Фардж попросил его убрать, — глаза Поттера сверкнули, — но я сказал, что он будет висеть до тех пор, пока мне не перестанет грозить опасность. Вы бы видели, как вытянулись лица нашей троицы под предводительством Дамблдора.

Они рассмеялись и еще некоторое время поговорили о предстоящем турнире, разойдясь только спустя два часа. Уже был отбой, но ведь мантию-невидимку еще никто не отменял, не так ли?

Глава 21

— Люциус, ты уверен, что это единственное решение проблемы? — спросила Нарцисса, лежа рядом с мужем. — Неужели нет другого выхода?

— В наших книгах больше нет никаких ссылок, Цисси, — тяжело вздохнув, сказал Люциус Малфой, прижимая жену к себе еще ближе. — Вальбурга не вылезала из библиотеки Блэков все эти годы, чтобы помочь Поттеру избавиться от крестража Повелителя в его голове, но кроме Авады ему ничего не поможет. Странно слышать такое по отношению к Непростительному, да?

— Странно, и я надеюсь, что есть другой выход. Я сегодня говорила с Лили и предложила продолжить поиски. Я ведь Блэк. Мне доступны родовые книги, так что с этим не будет никаких проблем. Лили и сама бы искала, но это слишком опасно с учетом того, что она не из нашего Рода и большинство книг принадлежит к черной магии.

— Кстати, как там поживает моя дочь? — спросил вдруг Люциус, положив руку ей на живот.

— Она в полном порядке, — улыбнулась Нарцисса, в который раз подумав о том, насколько сильно изменились их отношения за последние два года. Всю свою жизнь с Люциусом она делила на два периода: до и после. И говорить не надо о том, что до того времени, когда они из-за грозящей им опасности скрывались в доме Блэков, их отношения мало отличались от отношений в любой чистокровной семье. Они поженились по желанию родителей, но если Люц всю свою жизнь убивался по Миранде Уизли, то она любила мужа и страдала от его невнимания после рождения Драко.

В тот самый день, когда она сообщила ему о своей беременности, он перестал приходить к ней в спальню. Она страдала от такого отношения, но после той ужасной сцены, когда муж признался в своих чувствах к уже умершей женщине, Нарцисса поняла, что надеяться на взаимность не стоит и ей суждено всю свою жизнь страдать от безответной любви.