Осколки предвечных небес в кроне Иггдрасиля

По прежде ровной глади, похожей на фиолетовое стекло, пошла рябь. Потом начали проявляться истончения, затем трещины. Их становилось всё больше. Наконец стена прогнулась и разлетелась на куски одновременно по всей своей протяженности, кромсая ближайших существ осколками, прежде чем исчезнуть без следа.

Даже в этом последнем акте своего существования творение Богини Смерти собрало обильную жатву врагов сущего, но путь стал свободен. Запертые и внешние твари смешались в единую орду, готовясь вновь ринуться на приступ позиций ётунов.

Далёкий гул.

Обжигающая вспышка!

Следом грохот.

И из сети, объединяющей всех созданий Тёмного Измерения, на планете в мгновение ока исчезли сотни тысяч особей.

Безглазые головы повернулись к эпицентру.

Глашатай звал.

У них появилась новая цель.

* * *

Кали выпрямилась и резким взмахом Гунгнира разметала пар, возникший от её приземления. Она находилась в не слишком глубоком кратере диаметром около километра, чью поверхность обильно усеивали курящиеся осколки мертвящей стали. Сотворенная ею оболочка выполнила своё первое предназначение — увеличить поражающую силу удара. Вторая на очереди.

Отдельные твари уже начали пробираться на очищенную территорию. Сперва единицами, а затем целыми толпами они переваливали за небольшую гряду изо льда и камня и устремлялись к богине.

Кали крутанула над головой Гунгнир, выпуская на свободу огонь Хельхейма. От неё во все стороны рвануло пламя, испепеляя существ, успевших попасть в кратер, и оттесняя лезущих следом. Скоро этот огонь, несущий в себе след неминуемого конца, утихнет в наступающей орде, но цель удара будет исполнена — Кали получит драгоценное время.

В этот мир уже вторглось много тварей, и они всё продолжали нарождаться в осквернённых областях поверхности. Такими темпами, запоздай Длань хоть на сутки, и создания Дормамму просто бы заполонили всё вокруг, даже если бы на аватара напала страшная лень и он забыл об осквернении средоточий мировых лей. Слишком много, чтобы Кали справилась в одиночку. Нет, убить-то она их могла, стоило только "опустить Глефу", — пусть и самой глефы у неё теперь нет, но с задачей прекрасно справится и Гунгнир — и эти паразиты больше не будут никого беспокоить. Вот только в зависимости от её настроения либо Ётунхейм разнесёт на куски, либо значительная часть поверхности мира станет почти стерильна. Ни один из этих исходов Кали совершенно не устраивал. Даже без учёта моральной стороны вопроса <i>— Ох, Хотару, что же ты никак не желаешь отпустить свою безжалостную половину? -</i> так издеваться над собственными владениями было последним делом. Именно поэтому, даже нанося удары с орбиты, она локализовала урон Стенами Безмолвия.

К тому же с таким подходом аватар просто погибнет, а он нужен ей живым — если существование этой твари вообще можно назвать жизнью — чтобы должным образом запечатать прорехи реальности, не уплачивая за это непомерную цену. На памяти дочери Одина было несколько случаев, когда приходилось штопать ткань бытия подручными средствами, и повторять подобное она совершенно не стремилась.

Итак, ещё там, на орбите, Кали решила обеспечить себя подмогой.

— Приди, Фенрир! — воззвала она, высвободив свою силу.

На первый взгляд могло показаться, что её слова и силы пропали втуне... а потом, без эффектов и помпы перед ней возник огромный полупрозрачный волк.

Конечно, это был не сам Фенрир и не та трухлявая подделка, которую она реанимировала. Божественный зверь давно погиб и мог вернуться только в следующем цикле. Даже смертных не так просто по-настоящему оживить, пусть все души Иггдрасиля и проходят через её вотчину — точнее, энергетическое отражение Хельхейма в Древе — но надолго там никогда не задерживаются. Дорога их удел. Тем не менее, любая жизнь, будь то божественная или нет, всегда оставляет после себя отпечаток, существующий куда дольше и уж к ним-то доступ она имела всегда.

— О, милый, я вижу ты привёл друзей! — довольно рассмеялась богиня. Она ожидала, что будет сложнее, но, похоже, слепок её питомца правильно понял желание хозяйки и проявил инициативу.

Вслед за Фенриром появился ещё один волк, и ещё, и ещё. Десятки, сотни, тысячи. Вскоре огромная стая зверей заполнила весь кратер. Целая армия прозрачных клыков и когтей, способная... ни на что не способная. Отпечатки есть отпечатки — по сути своей, фантомы, неспособные взаимодействовать ни с чем, кроме себе подобных. Но для решения этой проблемы она уже всё подготовила.

Повинуясь мысленному посылу, стальные семена, щедро засеянные в лёд и камень, смоченный вражеским ихором, поспешили принести свой богатый урожай.

Овеществлённая сила смерти устремилась вверх бессчетным множеством клинков, заковывая призрачные тела в тёмную чешую.

Фенрир фыркнул, топорща железную шерсть, состоящую из мириад маленьких лезвий, и опустил косматую голову к хозяйке.

Кали нежно похлопала ладонью по носу зверя.

Именно этот момент выбрали отродья Дормамму, чтобы показаться на краях кратера.

Бросив на них один мимолётный взгляд, Кали приказала:

— Рви их, Фенри.

Немедля ни секунды, волк поднял голову и утробно завыл. Ему вторил вой тысяч других зверей, от чего сами небеса Ётунхейма содрогнулись, а в следующий миг ближайшие твари разлетелись на ошмётки.

Призрачные волки рвали существ зубами, нещадно терзали когтями, прекращая существование одного за другим, но больше всего урона они наносили, отпуская сплочённость своих форм, становясь чем-то вроде вихрей, в которых с бешеной скоростью кружились острые элементы их новых тел. Они с величайшей лёгкостью рвали псевдоплоть, оставляя в рядах наступающих тварей целые просеки.

"Дормамму явно поспешил с этим вторжением, — думала Кали, быстро двигаясь вслед за стаями, расчищавшими ей путь. — Откровенная же халтура. Эти твари только числом и страшны, стоило противопоставить им тех, кого массой не задавить, и всё, шансов у них практически нет. Понадеялся на отвратное состояние здешней обороны? Вполне возможно"

Чуть помедлив, богиня изменила направление пути своего воинства, следуя по едва заметным среди скопища тварей эманациями скверны аватара. След петлял и прерывался, но она упорно шла по нему, ни на что не отвлекаясь.

Пару раз Кали попыталась подняться в воздух, но смысла в этом оказалось немного, так как летающие отряды тварей немедленно начинали роиться вокруг, заслоняя всю видимость, а наземные заполняли небо снарядами, только увеличивая помехи. Внизу идти было проще, хотя желанной цели она так и не видела.

Внезапно, на грани её восприятия вспыхнул столп силы — враг пытался притянуть пуповину от космических брешей прямо сюда, таким образом создав новую область осквернения, из которой хлынет ещё больше тварей. Но не преуспел. Она чётко ощутила, как на другой стороне его воздействие столкнулось с какой-то преградой.

"Молодцы, мальчики!" — богиня мысленно похвалила брата с Мимиром, справедливо предположив, что это их рук дело.

Кали взмыла вверх, на всей возможной скорости отправив себя в сторону творимого чародейства. Стаи волков остались далеко позади, но уже нагоняли, остервенело стремясь воссоединиться со своей призывательницей.

Она рухнула оземь в большом скоплении тварей. Вспышка силы разметала их в стороны. Кали взмахнула копьём перед собой, с лезвия сорвалась волна пламени, которое испарило всех врагов перед ней на сотни метров.

Всех, кроме одного.

Лишившись своего прикрытия, аватар обернулся к ней. В отличие от прочих плохих копий, это был полноценный ётун, с могучим телосложением и грубым лицом, чьи черты клеймили его как спорового потомка Лафея. Его лоб пятнал презренный символ Дормамму — две противопоставленные дуги, перечёркнутые по центру ещё одной, с концами, направленными вверх — извращённое подобие Асгардского трикветра. Синюю кожу покрывали тёмные наросты и пятна скверны, особенно сосредоточенные вокруг глаз.

"Итак, значит, предатель", — холодно констатировала Кали сущность аватара, занося Гунгнир для удара.

Она скользнула вперёд, намереваясь обрубить ётуну ноги, но в последний момент из-подо льда вырвалась огромная чёрная рука, сдавив её гигантскими пальцами. Лицо поддельного аватара расплылось в улыбке, а в следующий миг всё его тело растворилось в гигантском пустом лике, словно состоящем из жидкой грязи.

"Обманка!" — Кали вспыхнула яростью, испаряя схватившую её руку до локтя.

Гигант недоумённо уставился пустым лицом на свою культю, а тем временем вокруг поднимались другие. Огромные силуэты без ног, в телах которых ещё угадывались линии от слившихся воедино меньших тварей, тут и там возносились надо льдом.

Подоспевшие волки бросились на них и отхлынули назад — плоть этих безликих оказалась куда крепче, чем у их меньших собратьев, а конечности неожиданно ловкие, несмотря на размеры.

В воинстве Кали появились первые потери.

Но и призрачные звери были не так просты. Ещё в бытность живыми, гигантские волки привыкли охотиться стаей на добычу, значительно превосходящую их размерами, и теперь они быстро об этом вспомнили. Гигантов начали окружать, попутно избавляясь от оставшейся здесь мелочи, и изматывать беспрестанными атаками с разных сторон, вырывая стальными зубами куски псевдоплоти.

Кали тихо пылала злобой. Её провели! Кинули ложный след и привели в ловушку. Конечно, этого мало, чтобы остановить её, но время потрачено и теперь неизвестно, как далеко успел сбежать настоящий аватар.

"Ну, ничего, этот манёвр и станет началом твоего конца", — подумала она, примеряясь к напавшему на неё гиганту.

Чтобы создать такой реальный след, ётун должен был использовать собственную плоть в качестве медиума. Теперь же этот кусок великанского мяса послужит уже ей. Нужно только достать его из туши псевдоплоти.

Гигант потянул оставшуюся руку к ней, но тут же лишился и её. Гунгнир дважды полыхнул, отправив два широких луча в грудину и живот существа, ещё больше сокращая количество активной массы. После чего Кали крутанула Гунгнир, выбив из льда под собой сноп крошева, и снизу вверх резанула воздух перед собой, отправив во врага тонкую струну силы, без капли эффекта огня или смерти. Тушу гиганта разделило ровно надвое, и он распался, всё ещё немного трепыхаясь.

Подскочив к туше, Кали быстро нашла кусок настоящей плоти, выдрав его, спалила оставшееся пламенем Хельхейма и только тогда огляделась по сторонам.

Схватка вокруг ещё кипела, но гиганты падали один за другим, разорванные наседающими зверями. Кали потратила пару мгновений, чтобы сформировать над головой несколько сгустков силы смерти, и единым выстрелом поразила в головы всё ещё сопротивляющихся монстров. Это не уничтожило их моментально, но волки легко добили раненых противников.

— Фенрир, ко мне! — позвала Кали.

Гигантский волк пришел, словно порыв ветра, сплотив своё тело прямо перед ней, и опустил голову.

— Ищи, мальчик, — проворковала Кали, сунув ему под нос мясо ётуна. — Ищи.

* * *

Спустя ещё минут двадцать Кали стояла перед тёмной пещерой, круто уходившей вглубь тверди Ётунхейма. На первый взгляд, дикого камня этих сводов никогда не касалась рука разумного существа, но если присмотреться, то тут, то там можно было заметить элементы явно искусственного происхождения — века практически стёрли их, но всё же не до конца.

Богиня ещё пару мгновений рассматривала зев, после чего обернулась к застывшему неподалёку волку.

— Пусть твои собратья очистят предместья — поблизости не должно остаться ни одной твари Дормамму. Новых пусть уничтожают на подступах. Ты же сам охраняй вход, — велела она и, не теряя времени, начала быстро спускаться по тоннелю.

Чем дальше она шла, тем очевиднее становились следы, приобретая узнаваемые черты ётунских построек, — как будто в Ётунхейме могли быть чьи-то ещё! — ровные линии, тяжеловесная резьба, утопленные в стенах схемы, всё это явно говорило, что к постройке этого места приложили руку инистые великаны. Их архитектура вообще была очень характерна и узнаваема: в ней изящные изгибы и стройные, почти воздушные башенки поверхностных городов соседствовали с четкими и основательными подземельями. У этого разделения существовало даже какое-то философское обоснование, глубоко укоренившееся в культуре ледяного народа, но в прошлом Кали не слишком интересовалась этим, так что не знала что там к чему.

"А жаль, будь иначе, возможно, у меня бы уже не осталось сомнений насчёт Ларца..."

Через полкилометра, или около того, появились первые ответвления — комнаты и целые коридоры, расходящиеся от центрального спуска. Но Кали они не интересовали, ведь след врага здесь был совершенно отчётлив и вёл только вниз.

Так, быстро шагая, она добралась до высоких каменных ворот, выломанных внутрь.

"Усыпальница клана Ангербоды, — прочла богиня надпись над проходом и нахмурилась, не сбавляя скорости, минуя врата. — Ётуны не дорожат телами мертвецов, так какого... — Кали внезапно застыла на полушаге, чувствуя, как в сердце впились когти ужаса: — Усыпальница... не склеп... Усыпальница!"

Камень треснул под её ногами, и она сорвалась в полёт, с хлопком разрывая звуковой барьер. Ей уже было плевать на возможные ловушки и обвалы — лишь бы успеть.

Кали неслась по тоннелю, пока впереди не замаячила грубая стена из тёмного льда, от которого буквально разило силой Тёмного Измерения, но и не думала сбавлять скорость. Богиня соткала перед собой конус силы смерти и на полном ходу врезалась в препятствие.

Коридор заполнил ужасающий грохот. Взметнулось ледяное крошево. Зачарованная масса разрушалась под напором, но замедляла её.

Кали прошипела проклятие и усилила напор. Десять, двадцать, тридцать метров сплошного льда осталось позади — богиня настойчиво продолжала движение. Она чувствовала, что осталось немного. За этим препятствием явственно ощущалось отвратительное присутствие аватара и... ещё тысячи слабых огоньков жизни.

Наконец часть льда на пути сдвинулась внутрь, с треском разлетевшись в стороны. Кали резко оборвала своё движение, повиснув воздухе у края пандуса, по спирали опоясывающего огромную рукотворную пещеру, простирающуюся ввысь и в глубину. То и дело, словно мерное дыхание, снизу вверх проносились волны света — энергия прямиком из магистральной леи Ётунхейма, чистая и незамутнённая, если не считать густо висящие в воздухе миазмы скверны. В глубине пустого пространства на всю высоту помещения поднимались пять мощных колонн, — также опоясанных пандусами — на разных уровнях соединенные между собой и со стенами ажурными мостиками белого льда.

И всюду, куда не кинь взгляд, виднелись хрустальные капсулы, в которых бесчисленные века почивали ётуны. Не те бесчисленные полудикие истуканы, что и сейчас сражались с значительно поредевшими полчищами вторженцев — настоящие. Носители культуры древнего народа, что многие века соперничал с возвышающимся Асгардом и даже, в конце концов, приняв главенство асов, вставшего рядом как гордый вассал достойного сюзерена.