| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
По мере того, как они углублялись в Гнилые Земли, погода становилась все хуже и хуже. Солнце, мутным пятном еле светившее поутру сквозь облака, вскоре скрылось совсем. Густеющий с каждым часом промозглый туман ближе к вечеру превратился в мелкую морось, которая совсем не торопилась падать на землю, а вместо этого повисала в воздухе колышущейся пеленой, так и норовя залезть в рукава и за шиворот. На дороге то и дело стали попадаться заполняющие колеи большие подернутые ряской лужи. Если бы трактом активно пользовались, то сейчас он моментально превратился бы в непролазную слякоть. К счастью, последняя телега проезжала здесь лет этак десять назад.
Неожиданно из серой мглы навстречу выплыла темнеющая угловатая конструкция. Когда путники подъехали ближе, то стало ясно, что это просто покосившийся дом с проваленной крышей.
-Вдовино, — почему-то шепотом пояснил, приблизившись, Цвик, — очень модное место было в свое время. Тут у многих господ в лесах имелись охотничьи домики. Раньше здесь славно поохотиться получалось, да и пейзажи вокруг красоты неописуемой… были, — он вздохнул и поглубже натянул на голову капюшон, — теперь одни болота.
За первым домом показался второй, затем третий… Иган и Цвик ехали по центральной улице мертвого поселка, провожающего их взглядами глазниц пустых окон. Стены и заборы густо оплетал плющ, с карнизов свисали бурые бороды мха, но даже сквозь такую маскировку проглядывали следы былой роскоши — остатки резных ставен, колонны, подпирающие козырек над большим крыльцом, виднеющаяся на заднем дворе просторная конюшня. Прежде здания сверкали яркими живыми красками и позолотой, о которых напоминали редкие уцелевшие пятна, сейчас больше напоминающие разноцветную грязь. В вечерних же мглистых сумерках все обернулось серым и холодным, мертвым и безжизненным. В обустройство поселка и его окрестностей люди вложили немало сил и средств, но буквально в одночасье бросили все и бежали, до полусмерти напуганные обрушившимся на их головы гневом небес.
Туман бесследно поглощал все звуки, и путники двигались в абсолютной, жуткой тишине. Ухо рефлекторно ожидало услышать лай собак, ржание лошадей, гомон домашней птицы, но вместо этого в него вливалась мертвая тишь, звуковой вакуум, засасывающий в себя и стук копыт, и бряцанье упряжи. Оба молчали, поскольку было немного боязно открыть рот, и вдруг не услышать даже звука собственного голоса.
Они миновали центральную площадь поселка с покосившейся ратушей. Возле большой центральной клумбы, густо заросшей сорняками и камышом, лежал наполовину скрытый травой скелет лошади. Цвик торопливо пробормотал оберег и подстегнул своего скакуна, торопясь поскорее покинуть это гнетущее место, и Иган был с ним полностью солидарен.
Почти сразу же за каменной оградой, отмечавшей конец городка, начинался лес, подступавший темной стеной почти вплотную к последним домам. Но какой же он был жуткий!
Ветви его гниющих на корню деревьев не украшало ни единого листочка. Скрюченные как старческие артритные пальцы, они процеживали сырой туман, рассекая его на бледные струи. Клочковатые бороды лишайников нищенскими лохмотьями одевали узловатые сучья. В воздухе стоял запах затхлости и гнили.
Через некоторое время Цвик свернул с дороги на еле заметную тропку, что уходила прямиком в чащу. Кроны мертвых деревьев беззвучно сомкнулись над их головами. Двигаться быстро стало невозможно, и беспокойно фыркающие и прядающие ушами лошади перешли на неторопливый шаг. Ковер мягкого мха поглотил и глухой стук копыт — последний звук, который еще сопровождал путников. Абсолютная тишина стала почти осязаемой.
Отсутствие каких-либо ориентиров не позволяло определить, сколь долго они уже едут в душном лесном полумраке. Время остановилось, день и ночь слились воедино, образовав однообразные грязно-серые сумерки.
Дорога вынырнула на небольшую лужайку с черным пятачком старого кострища посередине, и Цвик остановился.
-Господин, надо бы остановиться на ночлег, — пояснил он.
-Еще светло, — возразил Иган, — мы можем двигаться дальше. Остановимся, когда стемнеет.
-Господин, подходящих мест больше не будет до самых гор, а ночь в этом лесу плохо подходит для путешествий. Ночевать в седле или в болоте — не лучший выбор. Мы лучше завтра выйдем пораньше.
В словах Цвика присутствовал определенный резон, и хотя Игану хотелось добраться до цели как можно быстрее, ему пришлось согласиться.
Все деревья вокруг, хоть и засохшие, давно сгнили и настолько пропитались влагой, что Цвик не питал особой надежды развести костер. Тем не менее, Игану каким-то образом удалось разжечь огонь, и сваленная на месте старого кострища кучка веток исходила густым сизым дымом, который в условиях абсолютного безветрия столбом поднимался вертикально вверх.
Иган расседлал лошадей и повесил им на головы сумки с овсом, а Цвик тем временем натаскал к костру побольше дров, благо добывать их было несложно — трухлявые деревья легко ломались даже от небольшого толчка.
Вскоре на лес опустилась ночь, и Иган понял, почему его провожатый категорически не хотел двигаться дальше. Когда глаза освоились в темноте, он увидел, что все деревья вокруг источают бледный зеленоватый свет гнили. По мере того, как тьма сгущалась, свечение становилось все отчетливей. В конце концов, окружающий мир исчез, растворился во мраке, остались лишь разбросанные повсюду, даже под ногами, зеленые точки и пятнышки. У Игана создавалось такое впечатление, будто его выбросили в открытый космос, и он висит в невесомости, лишенный понятия, где верх, а где низ. При каждом движении огоньки смещались, отчего голова начинала немилосердно кружиться.
Подброшенные Цвиком в костер поленья, наконец, просохли и загорелись, разогнав темноту. Он сложил остальные дрова вокруг огня, чтобы подсушить и их. От сырых бревен и от его одежды поднимался пар.
-Господин, Вы пока поспите, а я посторожу, — предложил он.
-От кого? — невесело усмехнулся Иган, — кроме нас здесь никого нет.
-Даже не знаю, но мне так будет спокойней.
-Как хочешь, — запахнувшись в плащ, Иган забрался под густые, обросшие лишайником ветви большой ели, стоявшей на краю лужайки. Тут царила такая же сырость, как и везде, но, во всяком случае, дождь не капал на голову. Всего пара часов сна — и он будет совсем другим человеком. Иган прислонился спиной к стволу и закрыл глаза.
Оставшись в одиночестве, Цвик поворошил дрова в костре, взметнув в небо сноп искр, и присел на поваленное дерево. Он задумчиво пожевал кусочек вяленого мяса, потом сделал пару глотков воды из захваченной фляги. Ярко-красные угли отражались в его глазах, которые с каждым разом открывались все медленней и медленней. Голова Цвика бессильно упала на грудь.
Через некоторое время в костре погас последний огонек, остались лишь тлеющие головешки, тусклый свет которых с трудом отгонял темноту даже на пару метров.
Неожиданно Цвик еле заметно пошевелился. На самом деле он не спал — разве можно заснуть в таком кошмарном месте!? Но он не собирался дождаться рассвета. Более того, изначально он и не предполагал, что им придется забираться так далеко. Его странноватый работодатель был, похоже, двужильным: выпив с утра одну-единственную кружку пива и проскакав после этого без отдыха целый день, он не выказывал ни малейших признаков голода или усталости. К тому же его, казалось, совсем не пугает жуткое, давящее окружение, от гнета которого желудок скручивался в узел. Когда же он, наконец, согласился остановиться на ночлег, Цвик вздохнул с облегчением — тащиться до самой Вдовиной Щели в его планы не входило.
Бесшумно соскользнув с бревна, Цвик крадучись двинулся в сторону Игана. В его левой руке поблескивал короткий нож. На всякий случай. Ему претило кровопролитие, незаметно срезать с пояса кошелек и беззвучно раствориться в ночи — именно так, как правило, он добывал себе на хлеб. А если клиент потом не сможет сам выбраться из леса — тем хуже для клиента. Эти места только днем выглядели вымершими и застывшими, но с наступлением темноты здесь, казалось, начиналась какая-то тайная и пугающая болотно-трясинная жизнь. Там, где накануне была ровная и относительно сухая полянка, утром вполне могла оказаться бездонная трясина. Одни стволы падали, другие поднимались будто из-под земли, увешанные клочьями мха. За одну ночь местность могла преобразиться до неузнаваемости. Не зная особенностей здешних мест и некоторых неизменных ориентиров, постороннему человеку самостоятельно выбраться из чащи мертвого леса было почти невозможно. Тем более без лошади. И без еды. На памяти Цвика это пока еще никому не удавалось — Гнилые Земли справлялись со своей частью работы «на отлично».
Обойдя догорающий костер, он бросил взгляд в сторону лошадей. Все в порядке, утомленные скакуны дремали, опустив головы почти до самой земли. Цвик уже занес ногу для следующего шага, как вдруг замер словно вкопанный. Из-под оплетенных лишайником еловых ветвей на него не мигая смотрели два светящихся зеленых глаза.
Умом Цвик знал, что там нет никого, кроме дремлющего чудаковатого господина, но все первобытные инстинкты его тела вопили и визжали о том, что на него пристально смотрит самый настоящий хищник. Даже если его попутчик не спит, человеческие глаза не могут так светиться! Пробудившись где-то в районе копчика, первобытный, животный страх взлетел вверх по позвоночнику, дыбом поднимая все волоски на своем пути, словно Цвик был не прожженным циничным воришкой, а маленьким пушистым кроликом, нос к носу столкнувшимся с голодным и свирепым волком. Он понял, что достаточно одного-единственного неверного движения, чтобы мгновенно стать трупом. И от ножа помощи будет не больше, чем от зубочистки. Такого бездонного, всепоглощающего страха Цвик не испытывал еще никогда за всю свою долгую и непростую жизнь. Его ноги сами собой медленно попятились назад.
Под ногой предательски хрустнула ветка. Светящиеся глаза мигнули и погасли. Иган вздрогнул и заворочался, что-то бормоча во сне.
Осторожно, стараясь не шуметь, Цвик вернулся на свое место. Шепча молитвы вперемежку с проклятьями, он спрятал нож, рукоять которого стала совершенно мокрой от пота, и принялся торопливо подбрасывать в костер подсохшие дрова. Из его головы напрочь улетучились все мысли об ограблении, сейчас он бы не приблизился к той ели даже за все золото мира. Он был так напуган, что даже не подумывал о том, чтобы сбежать. Сама мысль о том, чтобы повернуться к зеленым глазам спиной, наполняла его таким ужасом, что он до боли прижимался к сырому стволу на другой стороне полянки.
Так, трясясь от страха под промокшим насквозь плащом, Цвик не сомкнул глаз до самого рассвета.
Бледное утро, однако, не принесло облегчения. Иган проснулся рано, когда окружающие лужайку деревья только-только начинали проявляться в сером тумане. Он не стал ничего есть и сразу же принялся седлать Карлу. Цвик занялся своей лошадью, стараясь, чтобы она при этом находилась между ним и Иганом. Он с трудом разлеплял опухшие после бессонной ночи веки, а о еде не мог даже думать, поэтому они без лишних задержек тронулись в путь.
Узкая лесная тропинка позволяла двигаться только гуськом, и Цвику, как проводнику, пришлось ехать впереди. Сейчас, при неверном свете ненастного дня, он не мог с уверенностью сказать, было ли его ночное видение реальным, или же он испугался собственной галлюцинации. Его молчаливый спутник ни словом не обмолвился о случившемся, но Цвик все равно вздрагивал каждый раз, когда тот заговаривал с ним. Покачиваясь в седле в нескольких метрах перед Иганом, Цвик почему-то ощущал себя посаженным на короткий поводок, другой конец которого крепко сжимала рука его жутковатого спутника.
Стихший поутру дождь зарядил с новой силой. Земля под копытами лошадей превратилась в сплошное болото, при каждом шаге чавкающее и выпускающее зловонные пузыри. В этой части леса большинство деревьев полностью сгнило, превратившись в труху. Те же, что еще оставались стоять, представляли собой голые стволы, лишившиеся уже почти всех своих ветвей.
Но, несмотря на то, что небо более ничто не заслоняло, светлее от этого не стало. Все заволокли тяжелые свинцовые тучи, время от времени подсвечиваемые вспышками зарниц. И чем дальше продвигались Цвик с Иганом, тем темнее становилось.
К середине дня они выехали на берег быстрой горной реки. Спешившись, Иган присел на камнях возле самой воды. Когда он собрался опустить руку в бурлящий поток, Цвик обеспокоенно окликнул его.
-Мой господин, Лединка течет из самой Вдовиной Щели! Ее воды несут смерть! — он и сам не знал, почему вдруг решил предостеречь человека, которого еще недавно сам был готов пырнуть ножом.
Рука Игана замерла на полпути. Он помнил эти воды, очень хорошо помнил! Что ж, вот мы и свиделись вновь. Невесело усмехнувшись, Зверолов зачерпнул холодной как лед воды и плеснул себе в лицо, чтобы немного взбодриться. Цвик снова торопливо забормотал свои обереги.
Иган незаметно засунул между камнями очередной радиомаячок, отмечая поворотную точку их маршрута, и поднялся на ноги.
-Спасибо за предупреждение, — кивнул он Цвику, — искупаюсь как-нибудь в другой раз.
-Здесь, в Гнилых Землях, отравлено все: вода, земля, воздух. Люди здесь сходят с ума, а то и просто исчезают без следа.
-Хорошо, что мне так повезло с проводником, правда? — насмешливый взгляд Игана впился в лицо Цвика, — в любом случае, мы тут долго не задержимся.
-Господин, если идти вверх по течению, то вы попадете туда, куда Вам нужно, — Цвик нервно теребил в руках поводья, теряясь в догадках, какой скрытый смысл вкладывал в свои слова его спутник, — Вы вполне можете справиться с этим и без моей помощи, так что…
-Цвик Хавка, ты взялся довести меня непосредственно до Вдовиной Щели, — напомнил Иган, — я заплачу тебе за работу, только когда мы окажемся там.
-Сказать по правде, мне страшно идти дальше.
-Это меня не интересует. Тебя никто за язык не тянул, ты вызвался добровольно, и будь любезен выполнять взятые на себя обязательства, — Иган вскочил в седло, — поехали!
И вот тут для Цвика начался сущий ад. Словно дождавшись подходящего момента, небесные хляби разверзлись, и на землю обрушился настоящий ливень. Молнии сверкали почти непрерывно, а гром слился в сплошной монотонный гул. Его лошадь вся тряслась от страха, и трясущемуся в такт Цвику приходилось нещадно хлестать ее по бокам, заставляя переставлять подкашивающиеся ноги. Вспоминая о том, как вчера он наивно полагал, что сможет без шума и пыли обчистить карманы очередного легковерного простака и улизнуть с добычей, он скрипел зубами от бессильной злости. Он уже и думать забыл о деньгах, более того, он сам бы с радостью отдал все немногое, что у него имелось за душой, лишь бы не идти дальше. Там, у реки у него же была возможность развернуть лошадь и ускакать обратно в лес, почему, ну почему он ей не воспользовался!?
Оборачиваясь назад, он вновь и вновь видел освещаемые белыми отсветами плотно сжатые губы и холодные глаза, держащие его, Цвика, словно под прицелом. С каждой минутой все сильнее становилось чувство, что он сдуру купил билет только в один конец.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
