Невозможность этого сторонники альтернативных версий объявляют доказательством того, что Жанна "на самом деле была не простая крестьянка". Мол, в те времена во Франции полно было сумасшедших или самозванцев, утверждающих, что они посланы Богом, но их во дворец не пускали, а вот Жанну сразу пустили...

Но рассуждающие так забывают (или не знают), что Жанна и не пришла к королевскому дворцу "просто с улицы". Она приехала с рекомендательным письмом от капитана Вокулера Робера де Бодрикура — верного защитника интересов дофина в этих местах, мнение которого не могло не иметь значения. К тому же в ее отряде сопровождения были дворянин Бертран де Пуланжи и оруженосец Бодрикура Жан де Мец, уже "уверовавшие" в Деву и подтверждавшие ее слова.

Почему сам Робер де Бодрикур оказал Жанне такую помощь, хотя первоначально ей не поверил? По всей видимости, на него, в свою очередь, оказала влияние растущая популярность девушки в Вокулере, где в нее поверил народ. Могло сыграть роль тут и приглашение Жанны к герцогу Лотарингскому, который, услышав про появление рядом некой боговдохновенной девы, вообразил, что она способна чудесным образом вылечить его от болезни. Жанна ответила ему, что лечить не умеет, и лишь посоветовала прекратить распутную жизнь, однако сам факт такого приглашения к герцогу мог повлиять на капитана Вокулера. Поверил ли и он в богоизбранность Девы или просто решил отправить ее к королю "на всякий случай", нам неизвестно, но, во всяком случае, помощь своим письмом капитан ей оказал.

Существует также история о том, что Жанна якобы рассказала Бодрикуру о поражении французов в "битве селедок" в тот самый день, когда это произошло (узнав об этом чудесным образом), и когда позже известия из под Орлеана дошли до Вокулера, подтвердив ее слова, капитан и поверил ей. Однако, скорее всего, это позднейшая легенда и вот почему: дело в том, что ни на руанском процессе над Жанной, ни позже на реабилитационном процессе этот случай не упоминался, хотя по идее должен был бы использоваться, как важный довод — в первом случае для обвинения в колдовстве, во втором — для доказательства святости девушки.

Также сомнения вызывает другая вошедшая в исторические хроники легенда — о том, как Жанна узнала дофина на первой аудиенции, несмотря на то, что он специально поменялся местами с одним из придворных, чтобы проверить ее. Опять-таки это происшествие не упоминалось на обоих судебных процессах. Свидетели, присутствовавшие на аудиенции лично, ничего подобного не упоминали, а сама Жанна лишь говорила, что узнала, кто из присутствующих на аудиенции — дофин, хотя никогда раньше не видела его, так как ей указал на него Голос. Но не было сказано, что дофин специально поменялся с кем-то местами, чтобы ее запутать и устроить испытание...

Но даже с письмом от Робера де Бодрикура Жанне вовсе не сразу поверили настолько, чтобы доверить ей армию. Вопрос о принятии ее обсуждался на королевском совете, где мнения разделились: одни говорили, что девушке доверять не следует, другие — что надо ее хотя бы выслушать. Дофин приказал, чтобы предварительно девушку расспросили клирики и священнослужители, что и было сделано. Лишь после этого Жанну пригласили на аудиенцию.

Далее утверждается, что на встрече с дофином она отвела его в сторону от всех и рассказала ему некий секрет, который якобы никто не мог знать, кроме него, чем убедила его, что действительно послана Богом. Что это был за секрет, осталось никому более неизвестным. Духовник Жанны Жан Паскерель позже утверждал, что она раскрыла дофину содержание его тайной молитвы, в которой он выражал сомнение, что является законным наследником, и убедила его в полной законности его рождения. Однако показания Паскереля не считаются достоверными во всем, а более никто не подтверждает эту версию. Кроме того, некоторые другие свидетельства говорят, что Жанна раскрыла дофину "секрет" вовсе не на первой встрече, а позже, уже после того, как выдержала "экзамен" в Пуатье.

Итак, как бы то ни было, после первой аудиенции с дофином Жанне все еще не доверяют до конца, а решают устроить этот самый "экзамен" — три недели ее допрашивает авторитетная комиссия университета Пуатье, которой поручено тщательно исследовать ее слова, поступки, образ жизни и личность. В комиссию входили профессора богословия, ученые монахи, королевские юристы. В итоге они сделали заключение, что не обнаружили в Жанне ничего плохого, и рекомендовали дофину исполнить ее желание. Тут надо также учесть, что за это время слухи о "Деве, которая спасет Орлеан", распространились очень широко, народ поверил в нее, и, вполне возможно, что с этой верой комиссии и придворным также нужно было считаться.

Наконец, даже когда Жанне действительно "дали армию" (при этом вопрос о получении ею какой-либо официальной должности остается спорным), поначалу военные командиры, занимавшиеся обороной Орлеана, вовсе не собирались подчиняться ей. Ее считали "талисманом", воодушевлявшим солдат и народ, но не более того. Лишь позже они поняли, как ошиблись.

С этим и связан следующий миф...

Миф 7. "Жанна была лишь "знаменем" и не осуществляла никакого реального командования войсками."

Именно такую роль ей и предназначило командование обороной Орлеана (и, возможно, правительство тоже). Но очень быстро выяснилось, что сама Жанна с этим не согласна.

Первая ее битва началась неожиданно для нее самой — 4 мая, не предупредив Деву, командиры организовали атаку на английское укрепление Сен-Лу. Атака была неудачной, и французы уже отступали, едва не перейдя в паническое бегство, когда на поле боя появилась Жанна. Обретшие веру в победу при виде ее знамени французы вновь собрались, развернулись — и взяли английский форт.

На военном совете вечером 5 мая командиры (опять без участия Жанны) разработали новый план действия: пока часть солдат вместе с Девой нападет на форт Сен-Лорен в качестве отвлекающей атаки, остальные атакуют форт Турель, являющийся ключевой позицией англичан. Позвав Жанну, командиры раскрыли ей только первую часть плана, умолчав о Турели. Однако она заподозрила, что от нее что-то скрывают, и в итоге командованию пришлось раскрыть ей весь план. Жанна с ним согласилась... С виду.

Но на самом деле на другой день, 6 мая, Жанна самовольно увела часть солдат в наступление на Турель. Губернатор Орлеана Рауль де Гокур пытался воспрепятствовать выходу солдат из города, закрыв ворота, но Дева не стала слушать его, и под угрозой бунта тому пришлось ворота открыть. Наступающие под предводительством Жанны подошли к форту Жан-ле-Блан, но тот оказался пуст и покинут англичанами, которые перевели все силы в Турель и прикрывающее его укрепление Огюстен. Первая попытка французов взять Огюстен была неудачной — сил не хватило. Мало того, англичане сами вышли из укрепления в контратаку, и французам пришлось отступить. Избежать разгрома отряду вновь помогла Жанна — прикрывая отступление, она вместе с командиром Ла Гиром внезапно поскакала англичанам навстречу. Те на недолгое время растерялись от удивления и остановились, видимо, в испуге (страшных слухов про Жанну среди англичан распространилось уже немало), а в это время к французам подошли подкрепления, отступающее войско развернулось, само атаковало англичан, следуя примеру Жанны, загнало их в Огюстен, а затем и взяло его штурмом.

Однако сразу после этой победы военный совет командиров вдруг решает, что сил у них недостаточно, данная победа "была одержана только Божьей милостью" и продолжать наступление в ближайшее время не следует, о чем сообщает Жанне. Но та отказывается подчиниться решению совета и отвечает командирам, что наступление продолжится, как и Божья милость. Тем приходится смириться с решением популярной в армии девушки. И она опять оказывается права — 7 мая, несмотря на полученное ей самой ранение, форт Турель взят. А 8 мая англичане снимают осаду Орлеана и уходят.

И хотя в официальном сообщении дофину о победе командование уделило самой Жанне лишь одно предложение: "В некоторых сражениях принимала участие и Дева" — среди народа и солдат именно она получила славу освободительницы Орлеана.

Впоследствии Жанна еще не раз выступала наперекор мнению излишне осторожных военных командиров и умела убедить их и дофина Карла в необходимости именно тактики стремительного наступления. Так что, если первоначально ей и была предназначена лишь роль вдохновляющего солдат и народ талисмана, то девушка быстро показала, что с ее мнением надо считаться.

Наконец, стоит сказать пару слов о том, каково могло быть официальное положение Жанны д'Арк в армии. У Жанны было свое собственное знамя — то, что дофин дал ей такое право, позволяет считать, что он официально приравнял ее к так называемым "знаменным рыцарям", которые командовали отрядами своих бойцов. Известно также, что Жанне собрали военную свиту, полагающуюся военачальнику: интенданта, двух пажей и двух герольдов. Герольды официально исполняли обязанности передачи посланий важным особам — королям, принцам или военачальникам. Раз Жанне дали двух герольдов, значит, дофин официально относился к ней как к любому другому воину высокого ранга, облеченному полномочиями и несущему персональную ответственность за свои действия. В то же время нет сведений о том, что ее официально назначили командовать всей французской армией, хотя на практике нередко именно ее слова становились решающими.

Миф 8. "Жанна д'Арк была хорошо образована, знала латынь и дворцовый этикет, отлично управлялась с рыцарским оружием."

Откуда взялись сведения о хорошем образовании Жанны и знании ею латыни — понятия не имею, наверное, из очередного фейка. Как хорошо известно, когда Жанна прибыла ко двору, она вообще была неграмотна, не умела ни читать, ни писать, по ее собственным словам, "не знала ни "А", ни "Б". Хотя на ее более поздних письмах присутствует ее подпись "Жанна", причем поначалу неумелая, но позднее все лучше. Поэтому можно полагать, что за время пребывания при дворе и армии Жанна научилась если не писать, то хотя бы подписываться — что не выглядит невероятным. Тем не менее, кроме этих нескольких подписей, свидетельств ее образованности (а тем более высокой) нет.

Что касается "отличного знания дворцового этикета", то, возможно, этот миф сложился из-за упоминания в исторической хронике о том, что при первой встрече с дофином "она сделала подобающие в таких случаях поклоны и реверансы, как будто всю жизнь воспитывалась при дворе". Однако, во-первых, это может быть вполне типичным и нередким даже для исторических хроник преувеличением, а во-вторых, наверняка Жанну успели хоть немного обучить, как следует приветствовать дофина (тот же дворянин Бертран де Пуланжи вполне мог это сделать). Во всяком случае, никаких других свидетельств об ее именно отличном знании дворцового этикета нет.

Насколько хорошо Жанна умела владеть оружием? Известно, что у нее был меч. Но в то же время, по ее собственным словам, идя в бой, она всегда несла знамя, чтобы никого не убить. Таким образом, утверждение о том, что она отлично управлялась с рыцарским оружием — ни на чем не основано, раз она ни с кем не сражалась, хотя возможно, некоторое обучение она и прошла. Некоторые утверждают, что она якобы участвовала в каких-то рыцарских турнирах и в Нанси (у герцога Лотарингского), и в Шиноне (у дофина), но ни о чем подобном в достоверных исторических документах не говорится, так что это определенно фейки.

Тут стоит еще обратить внимание на двух братьев Жанны — Пьера и Жана д'Арков, которые участвовали вместе с ней в ее походах, а Пьер даже был взят в плен вместе с ней в том самом бою у Компьеня. Раз они участвовали в боях, значит определенно умели и скакать верхом, и хоть сколько-то обращаться с оружием. А раз они сумели в какой-то период времени (неизвестный нам) этому обучиться — то вполне могла тогда же обучиться этому и Жанна. Во всяком случае, раз ее братья — простые крестьяне — это вполне умели, то теряет силу и аргумент "альтернативщиков" о том, что "Жанна не могла быть простой крестьянкой, раз умела это".

Миф 9. "В английском плену Жанну д'Арк держали в очень комфортных условиях, а судивший ее епископ Кошон присылал ей блюда со своего стола." Это тоже объявляется доказательством высокого происхождения Девы.

Удивляет невежество или же наглость авторов таких утверждений! Ведь сохранились показания свидетелей, прекрасно знавших, какие условия на самом деле были созданы Жанне.

Изамбар де Ла Пьер, заседатель на обвинительном процессе: "Я видел ее в узилище руанского замка, в сумрачной комнате, закованной в железные цепи".

Пьер Дарон, помощник руанского бальи: "...в башне замка, ноги ее были в цепях и к ним был прикреплен большой кусок дерева; при ней было несколько сторожей-англичан".

Секретарь суда Жан Массьё, в чьи обязанности входило сопровождать пленницу из места заключения в зал заседания суда: "...я точно знаю, что ночью она лежала, скованная кандалами и крепко привязанная к ножкам кровати цепью, пропущенной через кандалы; кровать же прикреплялась к деревянному брусу длиной в 5 или 6 футов, замок цепи закрывался на ключ".

Массьё также рассказывает, что девушку всегда охраняли пятеро англичан, причем на ночь трое оставались в ее камере, а двое сторожили снаружи у дверей, и добавляет: "Когда я отводил ее в суд и приводил обратно в замок, оковы всегда снимали". Это верно, девушка просто не смогла бы пройти расстояние от камеры до зала заседаний с оковами на ногах.

Мало того, епископ Кошон специально для Жанны заказал некоему Этьену Касти сделать железную клетку, в которой бы пленница стояла, "привязанная за шею, за руки и ноги". Но по неизвестной нам причине этот замысел ему все же не удалось осуществить.

Что же касается блюд со стола епископа, то об этом известно лишь одно упоминание: когда Жанна, находясь в заключении, заболела (что не удивительно в таких условиях), на вопрос вызванного врача (англичане хотели, чтобы Дева была казнена, а не умерла, не дожив до казни, о чем говорили врачу прямо) о том, что у нее болит, девушка ответила, что епископ Кошон прислал ей карпа, она съела кусочек и полагает, что болезнь вызвана именно этим.

Было ли это попыткой отравления и с какой целью Кошон прислал заключенной рыбу, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Тем не менее, этот эпизод очень сомнителен в качестве аргумента за его хорошее отношение к Жанне.

Также в качестве "доказательства" королевского происхождения Жанны д'Арк называют тот факт, что ее ни разу не пытали. Это действительно так, но имеет свое объяснение, известное нам со слов свидетелей.

Кошон однажды пробовал напугать Жанну угрозой пытать ее, но та ответила, что даже если признается в чем-то под пыткой, то потом откажется от своих слов и будет говорить, что ее заставили признаться силой. При обсуждении этого вопроса в "узком кругу" из дюжины судебных заседателей-асессоров — лишь трое высказались за пытку, и, по-видимому, на итоговое решение Кошона повлиял довод Рауля Русселя, сказавшего, что он против пытки, "ибо не хочет, чтобы на процесс, столь прекрасно проведенный, как этот, могли возвести напраслину". А "напраслину" о том, что Жанну заставили признаться в чем-либо силой, определенно стали бы говорить, если бы она, как и обещала, потом отказалась от своего признания, объявив, что оно лишь вырвано пыткой.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓