Волчица и пергамент. Том 1

Искоса наблюдая за ним и будто видя насквозь его терзаемую этими муками душу, Миюри громко вздохнула. Девочка, вдвое младше его...

— Это не важно. Я знаю, что для тебя я лишь горностай, что любит носиться по горам и полям.

Она была мила и шустра. И горностаи действительно обладали редкими качествами вроде умения забираться в амбары и рыскать там в поисках еды, что ей вполне подходило.

— Но мне представляется, что если бы я не сказала тебе сейчас, сам бы ты никогда не догадался. Но это ничего. Как только ты спасёшь этого блондинчика, то в любом случае оставишь меня и отправишься в королевство Уинфилд, так ведь? Потому что, когда начнётся война, станет опасно и всё такое...

Миюри резко тряхнула головой, пряча уши, затем убрала хвост и встала. Её не удастся обмануть. Коул не мог найти ни одной ясной причины взять её с собой в Уинфилд. Как только начнётся война, остров окажется в осаде, и трудно представить себе те ужасные последствия, что наступят в случае поражения.

— Да... ты права.

Миюри взглянула на него искоса и фыркнула.

— Ты мне нравишься! Дурень.

Она произнесла это так, как говорят девочки её возраста, чем невозможно было не умилиться.

— Ну? Что всё-таки происходит?

Миюри всегда умела быстро сменить тему. Особенно, когда хорошо высыпалась. Или она просто понимала, что если сейчас ничего не делать, то ничего не изменится.

Так же, как Коул знал её с самого рождения, Миюри с тех пор, как открыла глаза, смотрела на него с благоговением. Но он чувствовал, как между ними образуется тонкая грань. Ему казалось, что этот барьер глушит её привычный голос, сковывает и даже высасывает сердечную теплоту, лишая её всего того, что было дорого ему. И всё же жалеть об этом было слишком эгоистично с его стороны. Жизнь — есть путешествие, а путешествие всегда наполнено встречами и расставаниями.

— Эм... если принц Хайленд прав, значит, господин Стефан из компании Дива вытащит нас отсюда. Затем, нам придётся договариваться.

— И ты уверен, что у тебя получится? — хладнокровно спросила Миюри.

Коулу больше бы понравилось, если бы она вцепилась в него, заливаясь горючими слезами.

— Вовсе нет. Дива всё же — торговая компания. Если мы не найдём, чем их заинтересовать, никто наших просьб и слушать не будет.

— Почему не сказать им, что, если они не спасут блондинчика, то мы не будем жить?

— Да, это тоже приходило мне в голову, но разве такое возможно? Я слышал, что истории о том, как люди убивали себя, откусив язык, лишь выдумки.

У него не было с собой даже кинжала.

— Я вообще не собираюсь делать ради блондинчика что-то подобное.

— Сдаётся мне, господин Стефан, уже догадывается, что мы захотим освободить принца Хайленда. И если мы будем упорно на том настаивать, нас просто засунут в мешки и отправят обратно в Ньоххиру. Тогда господин Стефан с чистой совестью скажет, что сделал всё, что должен был сделать. Нам нужно предложить им что-то, что заставит их обсуждать условия.

Компания Дива всегда ищет прибыли. Взывать к вере и совести было совершенно бессмысленно. С другой стороны, Коул знал, что как только речь зайдёт о конкретных потерях и выгодах, они будут слушать очень внимательно. Это единственные ценности, которые признают торговцы. Однако у него не было ни идей, ни товаров, ни денег, способных заинтересовать Стефана. Почти ни гроша за душой.

— О Боже...

Коул взялся за символ Церкви, висевший на шее, и простонал. Миюри безучастно наблюдала за ним, но на этот раз не пыталась хулить ни Бога, ни веру. Коул опять глубоко вздохнул и стал перебирать в голове доступные варианты.

— Если мы собираемся спасти блондинчика, то я смогу это сделать, — безразличным тоном сказала Миюри.

— Каким образом ты?..

Миюри вздохнула и, пошарив под рубахой, вынула маленький мешочек, завязанный шнурком. Тот самый мешочек с пшеницей, который ей дала Хоро, её мама.

— Разве я не говорила тебе, что до тех пор, пока он со мной, я смогу помочь тебе в нужное время?

— Только не говори, что...

Хоро, воплощение волчицы, живущей в пшенице, могла менять своё обличье, превращаясь из молодой девушки в огромную волчицу. Но у Миюри перевоплощаться в волчицу не получалось, насколько знал Коул. Он посмотрел на неё широко раскрытыми от изумления глазами, и Миюри проговорила с невероятной болью на лице.

— Я очень много тренировалась... так что, если у меня не получится, мама устроит мне взбучку.

Существовали легенды о львах, сбрасывавших свой не оправдавший надежд молодняк в бездонные овраги. Возможно, волки не сильно от них отличались.

— Но это только потому, что я хочу защитить тебя, а не помочь блондинчику. Ясно? Я делаю это ради твоей мечты. Ведь когда люди вроде тебя лишаются своей цели, это их настолько подавляет, настолько раздавливает, что им после этого остаётся лишь медленно угасать. На это тяжело смотреть. Я не хочу, чтобы в маленькой деревне, вроде Ньоххиры, жил такой горемыка. Уж лучше следуй своим мечтам и занимайся глупыми проповедями в каких-нибудь далёких краях. Понятно?

Миюри говорила нарочито снисходительным тоном, но по её лицу было видно, что эти слова она предназначала себе самой. При своей романтичности вряд ли она захотела бы использовать свой главный козырь при подобных обстоятельствах. Без сомнения, она представляла себе, как превращается в волчицу в отчаянной, безвыходной для них ситуации подобно рыцарю, нападающему на дракона, чтобы освободить принцессу. И всё же Миюри, обладая возможностью открыть дверь, собиралась помочь ему, хотя её усилия завершатся не тем, о чём ей мечталось.

Осознав, на какую жертву она идёт, Коул смог, наконец, оценить силу её привязанности к нему. Глаза Миюри наполнила решимость, будто она проходила суровое испытание. Он внимательно посмотрел в них и сказал:

— Я понимаю. Миюри. Спасибо тебе... правда.

Её лицо исказилось болью, но она надменно отвернулась.

— Я не против... только если ты ещё раз подумаешь, не стоит ли тебе влюбиться в меня.

Она следила за ним краем глаза, а Коул не мог понять, шутит она или нет. Возможно, всё вместе, у него не было иного выбора, кроме как воспринять это за шутку.

— Я тут подумал. Ты очень себялюбивая, но хорошая и добрая девочка, которая сейчас может спасти людей.

— Эй!

Само собой, Миюри рассердилась, но в то же время ей было обидно. И её уши с хвостом так и не показались из-под одежды. Коул мог уверенно сказать, что она приняла для себя твёрдое решение. Он сделал то же самое.

— Только что мы будем делать, когда всех освободим и выберемся отсюда? Просто убежим? Я не могу возить на себе людей, как мама.

Видимо, Миюри не могла перевоплощаться в такого же огромного волка, способного проглотить человека целиком. Самым правильным было бы морем бежать в королевство Уинфилд, хотя раздобыть судно, достаточно крепкое, чтобы пересечь пролив, казалось нереальным. Кроме того, чтобы управлять таким судном, требовались опытные люди.

Пусть на земле живут духи и демоны, но даже они изо всех сил стараются приспособиться к миру людей и не выделяться в нём. Общество, созданное человеком, оказалось слишком сложным, и одна лишь грубая сила бесполезна против него.

— Я хочу переправиться на судне в королевство Уинфилд.

— В таком случае я должна куснуть за задницу госп... ди... то есть, этого Стефана? Я уверена, что он хотя бы сможет нам найти корабль.

Посыльный в компании должен обращаться к Стефану словом "господин".

— Нет... — подумав, решил Коул. — Даже если мы заставим его достать нам судно, мы ни за что не сможем уйти от архиепископа и викария незамеченными, так что это не сработает. Господин Стефан ни в чём не виноват, если дела пойдут плохо, пострадать может сама компания Дива. Фургон, который привёз нас сюда, всё ещё здесь, так что давай попробуем уйти на нём. Мы сможем уплыть в Уинфилд из любого города, в котором у принца Хайленда есть связи. Что касается тебя, мы отправим в Ньоххиру письмо и попросим Хоро и Лоуренса тебя забрать.

— Хорошо... Значит, сначала вытащим блондинчика и его друзей. Сейчас самое подходящее время, солнце уже зашло.

За оконной решёткой Коул видел слабое сияние, исходящее со стороны города, благодаря которому силуэты высоких зданий отчётливо различались на фоне неба.

— Тогда, пошли.

— Ладно.

Миюри развязала мешочек, полученный от Хоро, вынула оттуда несколько пшеничных зёрен и положила в рот. Потом проглотила их, словно горькие пилюли, и неожиданно устремила взгляд на Коула.

— Бра-атик.

— Что такое?

— Отвернись...

Миюри казалась сконфуженной. Она никогда не стеснялась обнажаться перед ним, но, похоже, превращение в зверя было для неё чем-то особым. У Коула не было причин возражать, он отвернулся и смиренно закрыл глаза. Через мгновенье он вспомнил про её одежду, частично позаимствованную, и обернулся, собираясь предупредить её, но увидел перед собой уже серебристого цвета волчицу.

— Я не разрешала тебе поворачиваться. Мне хотелось сначала привести себя в порядок...

Миюри всегда заботилась о своём внешнем виде, и сейчас она сверлила Коула своими ярко-красными глазами. Волчица была гораздо меньше Хоро в её зверином обличье, хотя обычные лесные волки рядом с ней показались бы мелкими. Если бы она встала на задние лапы, оказалась бы значительно выше Коула. Впрочем, Хоро в теле волчицы и не поместилась бы в этой комнате.

— Прости, я просто хотел напомнить, что ты не сняла одежду...

— Она порвалась, так ведь?

Обрывки ткани разлетелись вокруг. Мешочек с пшеницей лежал на полу, и Коул подобрал его и положил в карман рубахи.

— Мне приятно, что ты не испугался.

— Я много раз видел Хоро в её истинном обличии.

— Я знаю. Она говорила, что тебе очень нравился её хвост.

Коулу почувствовал себя очень неловко, он даже прокашлялся, прежде чем продолжить.

— Кроме того, священники не боятся волков. Однажды древний святой Хайро успокоил буйство свирепого волка, вынув из его лапы острый шип, потом его признали покровителем охоты и животноводства. На фресках и гобеленах его всегда изображают рядом с волком.

— Подобная манера убеждать — твой самый главный недостаток, — хвост хлестнул Коула по лицу. — А что мы будем делать с моей одеждой, которая осталась в торговом доме?

— Кхм-кхм... твоя одежда? Я напишу письмо и попрошу прислать её.

— Ну, тогда ладно. В любом случае мне больше не перед кем в ней красоваться, — и она язвительно посмотрела на Коула, ему оставалось лишь отступить. — Шучу. Это не твоя вина.

А чья? Пока он решал, спрашивать ли об этом, Миюри основательно отряхнулась. А затем схватилась зубами за решётчатую дверь.

— Грррр...

Её низкое, раскатистое рычание перемешивалось с треском разламываемого дерева. Она справилась своими зубами с дверью, как расправилась бы в человеческом теле с куском сыра.

— Пфу!

Потом она дёрнула зубами остатки двери, и железные петли со скрипом вылезли из стены, рухнув вместе с дверью на пол. Миюри лапами вытащила из зубов застрявшие щепки и, обернувшись, взглянула на Коула.

— Не хочешь меня похвалить?

— Ты молодец.

— И всё? — спросила Миюри.

Она медленно приблизилась и потёрлась жёстким загривком об плечо Коула, давая понять, что хочет, чтобы он погладил её. Хоть перед ним сейчас и стояла внушающая трепет волчица, под её серебристой шкурой скрывалась всё та же Миюри. Несмотря на весьма крупные размеры огромной её нельзя было назвать, возможно, они даже могли бы вместе ходить прямо по городу. На мгновение ему даже представилось, как Миюри сидит рядом с ним, когда он со Святым Писанием в руке читает проповедь.

Коул стал гладить ей спину, стараясь стереть из памяти и эту картину.

— Какой красивый мех, — задумчиво произнёс он, и Миюри, повернув к нему свои красные глаза, оскалила зубы. Он не сомневался, что это было её довольной улыбкой.

— У нас ещё много работы.

— Оставь это мне.

Махнув хвостом, она, несмотря на свои размеры, тихо скользнула в коридор. Закат уже потухал, в коридоре стало совсем темно, что создавало совершенно невероятную картину.

Миюри принюхалась к полу и без колебаний пошла вдоль прохода. Потом она рванулась за ближайший угол, и Коул услышал крик, потом ещё один, и Миюри вернулась со связкой ключей в пасти.

— А что со стражей?..

— Вкусные.

Коул невольно взглянул на её пасть, высматривая кровь.

— Как только мы столкнулись, я лизнула ему лицо. Думаю, он шёл на шум — хотел проверить.

Даже самый суровый наёмник побледнеет от страха, увидев перед собой возникшую из темноты волчью пасть.

— Большинство солдат убежало из особняка.

Она приподняла голову и стала принюхиваться.

— Кажется, комната блондинчика наверху.

Когда Миюри сказала "наверху", облегчение разлилось по телу Коула. Ему казалось, что если Хайленда увели в подвал, то уж непременно его там должны были пытать.

— Тогда пошли.

Быстро и стараясь не шуметь, Коул последовал за Миюри, она шла вперёд, уткнув нос в пол. Он беспокоился, не слишком ли опрометчиво так безоглядно идти вперёд, но коридоры оказались пустыми, во всём поместье не было слышно ни звука. Волчица первой направилась вверх по лестнице, и вскоре Коул услышал сверху приглушённые крики и рычание, но всё сразу стихло. Поднявшись, он увидел лежащих без сознания стражников. Рядом валялся фонарь с ещё горевшим фитилём, Коул подобрал его, чтобы лучше ориентироваться во мраке.

Миюри, ушедшая вперёд, уже сидела неподвижно в конце коридора перед одной из комнат. Когда на неё упал свет фонаря, она ему показалась похожей на статую.

— Здесь? — прошептал он, указывая на дверь.

Миюри взмахнула хвостом и резко кивнула. Коул приложил ухо к двери и услышал голоса. Возможно, именно сейчас Хайленда допрашивали.

— Я постучу в дверь, а когда они выйдут, займись стражей.

Вместо ответа Миюри поднялась на все четыре лапы и шагнула вперёд, готовая напасть в любой момент. Однако, уже поднеся руку к двери, Коул неожиданно замер. Миюри кинула на него вопросительный взгляд.

— Принц Хайленд может очень удивиться, увидев тебя такой.

Она молча ждала дальнейших слов.

— Но я в любом случае не дам тебя в обиду.

Волчица медленно закрыла свои красные глаза и снова села. Коул глубоко вздохнул и несколько раз ударил костяшками пальцев в дверь.

— У нас есть срочные вести! Чрезвычайно важные!

Он снова постучал, громче и нетерпеливее, будто очень спешил. Вскоре Коул ощутил смятение по другую сторону двери, но ему потребовалось ещё несколько раз стукнуть в дверь, прежде чем в комнате скрипнул стул, когда кто-то встал с него. Как только отодвинулась задвижка, Коул и Миюри с силой навалились на дверь. Всё произошло в мгновенье. Когда Коул вошёл в комнату, Миюри уже своей лапой прижимала стражника к полу.

— Принц Хайленд, — обратился он, обойдя Миюри и увидев совершенно растерянного принца.