| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хватит, — раздался голос Мастера.
Он остановил тренировку ровно в тот миг, как Ласка в пятнадцатый раз за утро "убил" Волчка. Все шестеро учеников, как один, обернулись. Волчок глянул на небо: девять, на час раньше, чем обычно.
— Завтракайте и выметайтесь в город. Вы должны вести жизнь обыкновенных горожан. Гуляйте, веселитесь — но чтоб через полчаса вас тут не было. И не появляйтесь до заката.
— Да, Наставник, — отозвались все шестеро: руки сложены лодочкой перед грудью, поклон, взгляд в пол.
Когда Волчок поднял взгляд, на заднем крыльце уже никого не было.
— Ну, раз Наставник велел гулять, — многозначительно протянул Ласка и подмигнул Волчку. — Пошли к Лотти, боец, заслужил.
— Молодец, Волчок, — снисходительно кивнул Угорь. — Сегодня я угощаю. Пышечками.
Волчок еле подавил дрожь: в глазах что Угря, что Ласки читалось злое веселье. Решились. Шис их забери, они все же решились.
— Эй, Свисток, — позвал Ласка.
Сын Мастера обернулся с крыльца.
— Пошли с нами. Пропустим по кружечке!
— Не сегодня. — Свисток отвернулся и исчез в доме.
— А, не достойны, — насмешливо пробурчал Ласка. — Нам же больше достанется!
Про самых младших, собиравших по саду ножи, звездочки, деревянные мечи и прочие следы тренировки, Угорь с Лаской забыли. Как всегда. Впрочем, Игла и Простак предпочитали развлекаться поодиночке.
— К шису завтрак, — неправдоподобно радостно заявил Угорь. — Последние дни праздника, а мы время теряем. Бегом, Волчок, пышечки заждались!
Волчок кивнул и помчался переодеваться. По дороге заглянул на кухню: Фаина уже расставляла тарелки, а Орис, раздетый до пояса, вытирался полотенцем и рассказывал что-то о гитарах и менестрелях.
— На меня, Ласку и Угря не надо. Поедим в городе.
Фаина оделила его равнодушной улыбкой и кивнула.
"Тьфу, чтоб вас, — думал Волчок, поднимаясь на второй этаж, обливаясь из кувшина и натягивая праздничную рубаху с синим кантом. — Ненавижу. Всю вашу Гильдию ненавижу. Нашли себе мелкую карту на размен, забери вас Хисс!"
Позавчерашние слова Угря все крутились в голове: подстеречь одного, убить...
— ...подстеречь одного, убить, — рассуждал Угорь, сидя на камне посреди сухого русла Свирели, там, где она впадает в Вали Эр.
Для разговора он выбрал открытое со всех сторон место: весенняя вода спала, обнажив дно. Никому не нужная пустошь, разве что по утрам детвора пускает кораблики в ручейках, оставшихся от разлива.
— Но Ёж запретил трогать... — возразил Ласка.
— Лягушонка, — перебил Угорь. — Про Свистка речи не было. Или тебе непременно надо играть честно?
Ласка пожал плечами. Волчок промолчал, сделав вид, что его это не касается. Какая честная игра, если Мастер нарушил Закон, а их приготовил на убой? Угорь глянул на Волчка и Ласку, и, убедившись, что никто не возражает, продолжил:
— Надо выбрать время, когда Свисток один. Место — без свидетелей, и чтоб близко спрятать тело. Подойдет Фельта Сейе. Даже Мастер там ничего и никогда не найдет.
— Днем на опушке полно народу, — сказал Ласка.
— Рядом с Баньши никого не бывает. Боятся. — Угорь презрительно фыркнул. — Чернь.
— Не обязательно Свисток пойдет той дорогой.
— Другая длиннее. И другое место нам не подходит. Труп найдут даже в реке.
— Значит, будем надеяться на удачу.
— Удача - чушь, — отрезал Угорь. — Удача приходит к тому, кто готов действовать.
Ласка кивнул, Волчок тоже.
— А тебе, Волчок, самое ответственное. Пойдешь вперед, до развилки, и если покажется Лягушонок, дашь сигнал. Мы не можем рисковать: если хоть один уйдет... сами знаете. Лучше подождем другого случая.
— Какой сигнал?
— Выпь. Наш сигнал, что дело будет сделано — тот же. Выпь, один раз.
* * *
"Выпь, один раз", — повторял про себя Волчок, стараясь не думать о том, что будет, если что-то пойдет не так.
"А оно пойдет не так! — настойчиво лезло сомнение. — В самый неподходящий момент! Как тогда, на рынке".
Волчок тряс головой, отгоняя страх и тошноту, но страх не отгонялся. Видение алтаря Хисса заслоняло свет, деревья казались колоннами храма, прошлогодние листья пахли кровью.
"Даже если пойдет так, на что ты-то надеешься? — продолжал здравый смысл. — Даже если алтарь минует, останется Лягушонок. Зря Угорь не принимает его в расчет. Но ты-то знаешь, чего он стоит".
Волчок остановился. Поднял взгляд: высоко-высоко, сквозь редкие прорехи в кронах, мелькали голубые, с белым кружевом, юбки Светлой Сестры. Помолиться? Жаль, не поможет. Услышит лишь Хисс — все они принадлежат Темному, с тех пор как стали учениками Мастера Ткача. А Хисс никогда и никого не отпускает. И даже если Лягушонок не убьет до Испытаний, Угрю и Ласке понадобится жертва для бога — кто, как не Волчок?
"Почему, Светлая, ты оставила меня?"
Светлая молчала, только ветер шелестел кронами.
Хилл бие Кройце, Лягушонок
Ветер шелестел в кронах: беги, Лягушонок, беги!
Он бежал. Несся в зеленом полумраке леса, с одной мыслью: успеть! Что успеть, он не думал. Хилл вообще не понимал, что с ним творится — но с самого утра не находил себе места. Даже Черная Шера не смогла его отвлечь. Клайвер, промучившись полчаса с нерадивым учеником, велел ему пойти и завалить, наконец, ту девицу, из-за которой пальцы попадают мимо струн.
"Если будешь отвлекаться из-за каждой юбки, музыканта из тебя не выйдет. Вот твоя единственная возлюбленная, — кивнул Клайвер на гитару. — Нет на свете её прекрасней, её верней и её ревнивей. Девиц много, а музыка одна!"
Хилл кивал, но мыслями все равно был далеко и от Клайвера, и от девиц. Какие к троллям девицы, если мерещится смех Хисса? Хилл раз за разом гнал невнятные страхи, заставлял себя сидеть спокойно, прижимал непослушные острые струны, раня пальцы — Шера не собиралась так просто мириться с невниманием.
Высидел до полудня. Пять раз заливал подушечки пальцев заживляющим бальзамом, сжимал губы, пока бальзам делал свое дело, и снова брался за гитару. Клайвер время от времени заглядывал на жалобные стоны Шеры, качал головой и уходил. А в полдень...
В полдень Хилл понял, что нельзя медлить ни секунды. И все доводы рассудка, что Мастер мог продлить тренировку, дать Орису поручение, да просто брат мог повстречать по дороге сговорчивую милашку — всё заслонил смех Хисса и уверенность: с братом беда.
Бежать, скорее! Может, еще успеет...
Гитара обиженно зазвенела, брошенная на кровать. Скатываясь по лестнице, Хилл крикнул Сатифе:
— Не ждите к обеду.
Вылетел из лавки, не попрощавшись с Клайвером, и помчался к лесу.
Он бежал, вглядываясь в прохожих — вдруг брат уже здесь? Но среди чужих и знакомых лиц не попадалось единственного, родного. Меж бардов, поэтов, мимов и зевак на опушке Королевского парка мелькнули широкие плечи, коротко стриженные черные волосы...
— Орис? — позвал Хилл через головы горожан.
Но прежде, чем стриженый обернулся, Хилл уже понял: не тот.
Древние дубы насмешливо качнули кронами: беги!
Полуденный свет и гул сменились зеленым полумраком и тишиной. Густая трава опушки — утоптанной дорожкой. Хилл прислушивался к лесу, всматривался в редких встречных. Прохожие шарахались, но Хиллу не было дела до их удивления и страха. Хотелось заорать на весь лес: Орис, брат! Перед развилкой он на миг задумался: через водопад Вдовьих слез или мимо Баньши? Ноги сами понесли по нехоженой короткой дороге. Не успел он преодолеть и половины пути до расщепленного дерева, как неподалеку раздался тоскливый, пронзительный вопль.
Баньши? — окатило иррациональным страхом.
Выпь, — одернул себя Хилл.
Поздно, — оборвалось что-то внутри, оставив после себя глухую пустоту. — Теперь — точно поздно.
Не обращая внимания на тошноту и темноту в глазах, Хилл добежал до древнего дуба, расщепленного молнией. Остановился под ним: запах ненависти, примятая трава, свежесломанные ветки подлеска. Поискал кровь — не нашел. Подавил неуместную надежду: жив?! Напомнил себе о семидесяти двух способах убить без крови.
Следы. Запахи... Хилл искал ответ, но лес обманывал. Пах зверьем, пыльцой, лиственным соком и страхом, раздавленными жуками и ненавистью. И не пах смертью. Но Хилл видел следы. "Здесь были двое — говорили они. — Ждали, долго".
Ждали, чтобы ударить в спину...
Орис бие Кройце, Свисток
...удар в спину, боль, темнота...
Бред и наваждение!
Орис сморщился, словно от кислятины. Весенние праздники, неделя, когда даже свиней не режут! А все равно за каждым кустом мерещатся Угорь с Лаской. Шис бы их подрал.
Тоскливо заорала выпь. Ежевичник слева от тропы дрогнул.
Орис не успел подумать, какого шиса делает в дневном лесу болотная ночная тварь, как три звездочки вылетели из его руки и веером прошили ежевичник. А сам он откатился с возможной арбалетной траектории и затаился за толстым грабом, держа наготове нож.
— Погоди меня убивать, — вместо свиста болта послышался шепот, сливающийся с шелестом крон. — Поговорить надо.
Из-за сросшихся кленов, саженях в четырех от тех кустов, показалась открытая ладонь, пальцы сложились в знак "перемирие именем Хисса".
— Волчок? Какого... — пробормотал под нос Орис и показал такой же знак.
Тут же из-за клена показался сам Волчок, приложил палец к губам и метнулся к Орису. Показал глазами на тропинку, потом в глубину леса. Орис кивнул. Волчок, не тревожа лесной тишины, скользнул прочь: спина его была отличной мишенью. Через три десятка саженей он оглянулся, кивнул и исчез в высокой траве между валунами.
— Ну? — Орис опустился рядом, не убирая ножа.
Волчок приложил палец к губам и покосился в сторону тропинки.
Орис прислушался: еле слышное шуршание, неправильный скрип ветки, не в такт ветру. Через несколько мгновений лес снова звучал, как положено. Те, кто шел мимо — ушли. Орис вопросительно глянул на Волчка. Тот пожал плечами, мол, чего тут объяснять, сам все понял.
— Ты ж не просто так меня предупредил.
— Твой отец может устроить меня к Кирлаху служкой, — Волчок не спрашивал, а утверждал. — Я не хочу лезть в ваши игры. И дохнуть на Испытаниях не хочу.
Орис разглядывал его: легкомысленный игрок внезапно изменился. Повзрослел. Даже жаль, что не станет Рукой Бога — но он прав, шансов нет. Особенно теперь.
— Я попрошу Наставника. Но не могу обещать, что он меня послушает.
— Этого достаточно.
Хилл бие Кройце, Лягушонок
...этого достаточно, чтобы убить. Всех, — шептал возникший на месте пустоты огненный острый ком. — Ориса нет, осталась только месть. К Хиссу Закон. Бог мести поймет. Ищи, Лягушонок, ищи!
— Ну, что нашел? — ударил по ушам тихий голос... Ориса?!
Хилл подпрыгнул, развернулся на звук, забыв про зажатый в руке нож.
На тропинке, под дубом-баньши, стоял брат. Он улыбался радостно, словно увиделись после года разлуки.
— Багдыр тебя... — беззвучно шепнул Хилл: голос пропал вместе с комом ненависти.
— Идем скорее. Шис знает, что будет, когда они догадаются.
Только теперь Хилл заметил Волчка за спиной брата. За один вздох он испугался, удивился, понял — и снова удивился.
— Идем.
Орис кивнул на тропу: шутки кончились, пора уносить ноги.
Они убегал тихо, как тени. Фельта Сейе, словно наигравшись их страхами, стелил под ноги ровную траву, убирал с пути цеплючую ежевику, смахивал со склонов предательскую каменную крошку. До самой опушки, что выходит к Старому городу, им не встретилось ни души. Но только удалившись от Королевского парка на квартал, Хилл решился замедлить бег и спросить Волчка:
— Почему?
— Свидетелей убивают, — ответил тот аксиомой.
— Потом, — одновременно с Волчком откликнулся брат. — Пока мы не поговорим с Мастером, Волчку надо спрятаться.
Хилл вопросительно глянул на обоих, он Орис отмахнулся.
— Я приду после заката, — пообещал Волчок, прежде чем раствориться в праздничной толпе на площади Магистрата.
Несколько кварталов Хилл с Орисом бежали молча. Наконец, Хилл не выдержал.
— Где ты был?
— Носил медовые лепешки слепому Нье.
Хилл от неожиданности запнулся. С какой стати брат пошел к сумасшедшему прорицателю? Он же всегда говорил, что его предсказания — бред.
— Зачем ты... — схватив брата за рукав, начал Хилл.
— Мастер послал, — прервал его брат, не замедляя шага. — Сказал позвать, чтобы никто не видел. Ничего не объяснил, только велел не показываться дома до заката. Всем велел.
Снова запахло неприятностями. Другими — словно мало Угря с Лаской. И чем ближе они подходили к улице Серебряного Ландыша, тем сильнее смердело. Вонь стала невыносимой, когда братья свернули с площади Варкуда на родную улицу.
— ...выжжет огненное око! Северный ветер несет смерть! Не сойти с пути, не свернуть... — сумбурные выкрики и бормотание слепого Нье встретили их за углом. — Мертвый ведет живого, мертвый ищет солнца. Зачем мертвому солнце? Стой!
Черный от загара крючконосый старик заступил им дорогу. Ветер взметнул белые космы прорицателя Хиллу в лицо, корявый палец ткнул в Ориса.
— Куда идешь, бард? Иди на север, беги! Твой дом плачет, луна голодна. Семь черных коней грызут столбы, вырвутся — не догонишь...
От слов сумасшедшего в животе зашевелилась холодная тошнота, словно Хилл проглотил лягушку. Черные, без белков и зрачков глаза Нье казались колодцами в Ургаш: пронзали, цепляли и тянули.
— Простите, вы нас с кем-то спутали. — Орис отстранился и обогнул старика.
— Путали... путь на север и на юг... — снова забормотал Нье, устремив невидящий взгляд в сторону дворца. И вдруг сказал тихо: — Не ходите, юный мастер, нельзя. Пусть идет один светлый, его не заметят.
Хилл с Орисом переглянулись, словно спрашивая друг друга: не померещилось?
— Ах-ха! — не то засмеялся, не то закашлялся старик, отталкивая Ориса. — Река пошла вспять! Ах-ха!
Передернув плечами, Хилл устремился прочь от слепого Нье, к дому. Орис за ним.
— Жди здесь, — попросил Хилл. — Еще немного, и я начну верить сумасшедшим.
Последние слова он пробормотал, ныряя в тень оплетшего террасу винограда. Ургаш принял его в объятия, позвал: иди глубже, до самого дна!
В этот раз Хилл шагнул дальше, чем в гномьем банке. Ровно настолько, чтобы сохранить ощущение себя во времени и пространстве: Хиссова Бездна кружила голову, путала верх с низом и прошлое с будущим.
"Подожди, Темный! Мне рано пока!" — заклинал Хилл, нащупывая дорогу к дому.
"Здесь, — насмешливо зашипели крылатые силуэты. — Здесь твой дом!"
Особняк по улице Серебряного Ландыша с изнанки казался стеклянным ларцом с черными жуками внутри. Ни замков, ни даже дверей — Хилл свободно прошел в кабинет Мастера на втором этаже. Двоих он узнал издалека: кусок непроглядной Тьмы и пятно чистого Света не могли быть никем, кроме настоятелей храмов Хисса и Райны.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
