| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Язирайя! Как принцесса-колдунья, — гордо заявила девочка. — Я когда вырасту, тоже пойду воевать зургов!
— Сама ты зург, — передразнила ее старшая и охнула, разглядев длинный свежий порез, задевший концом едва затянувшуюся рану. — Кто ж вас так? Вот... — Лоньята достала из сундучка под окном кусок ветхого чистого полотна. — Давайте перевяжу.
— Спасибо, милая. Но лучше я сам. А вы с Зи идите-ка пока к себе.
— Нет, я буду помогать! — упрямо пискнула Зи.
— Будешь, но потом.
Лоньята ухватила сестру за руку и, не слушая протестов, повела прочь.
* * *
Едва девочки вышли, за спиной Хилла послышалось:
— Еще две крепости пали. На мелочи размениваешься, соблазнил бы уж сразу принцессу!
— Опомнился, и года не прошло, тролль зеленый! — проворчал Хилл, пряча радостную улыбку, и, не глядя на брата, повернулся к полке с посудой.
— Точно. Придурок. Искал по всему городу сначала тебя, а потом того шиса, что тебя убил.
Неторопливо поставив на стол миску, Хилл налил в неё воду, макнул окровавленную рубаху и только тогда поднял взгляд на Ориса.
— Ну?
— Ну. Игла сказал, что тебя прирезал кто-то из местных. Соврал, шисов дысс.
Пожав плечами, Хилл принялся промывать и перевязывать рану, а затем полоскать некогда белый батист в порозовевшей воде.
— Ты меня развяжешь, наконец? — не выдержал Орис.
Хилл неторопливо отжал рубаху, натянул на себя. Обернулся к брату, глянул серьезно и печально:
— Опасных сумасшедших до прихода святых Светлых Братьев предписывается держать вдали от людей, связанными надежно. Охлаждения для поливать водой колодезной. На речи льстивые и искусительные не поддаваться... — видя округлившиеся глаза брата, Хилл рассмеялся.
— Шисов фигляр! — рассмеялся Орис в ответ.
Следующие четверть часа Хилл готовил охру по рецепту Ульриха и слушал рассказ Ориса о бегстве от стражи, схватке с Иглой и поисках убийцы брата.
— ...мог не поверить? Ты был ранен, за тобой охотилась вся стража и вся Гильдия!
— За тобой тоже, между прочим. И как ты собирался справиться с опытным ткачом? Что я, зря, что ли...
— Какая разница, как! — прервал его Орис. — Справился бы. А нет, так и нет. — Он замолчал на мгновенье. — Почему я до сих пор жив, не понимаю.
— Ты уже сказал слова договора?
— Нет. Я же не был в храме.
Хилл отставил горшочек с остро пахнущей смесью, подошел к брату, сел рядом.
— Я тебе не рассказывал... не перебивай! — велел он, видя, что Орис собирается возмутиться. — Помнишь: "раб в воле Твоей, перчатка на руке Твоей и проводник душ Твоих"? Так вот. Я не говорил этих слов. Я сказал "слуга". Если не боишься спорить с ним, попробуй. Но сам знаешь, это опасно.
— А служить ему безопасно, ага. Ткачи — самая мирная работа, — ухмыльнулся Орис и тут же посерьезнел. — Мы и так нарушили сто правил. Еще одно ничего не изменит. Что-то мне уже не хочется проходить Посвящение. Шис. Пойти, что ли, в пекари?
— В трубочисты.
— А ты умеешь печь хлеб? И буши? — послышался звонкий голосок от двери.
Братья вздрогнули и обернулись. На пороге стояла, теребя фартук и сияя любопытными глазками, малышка Язирайя.
— А зачем тебе краски? А мне можно порисовать? Пожалуйста!
— Зи! Куда тебя понесло! Простите, милостивые шеры, не уследила! Мы не будем вам мешать, правда! — затараторила запыхавшаяся Лоньята, хватая сестренку за плечо и оттаскивая прочь. — Пойдем же, Зи!
— Лоооо! — возмущенно пискнула кроха. — Я хочу рисовать!
— Подожди, Лоньята, — остановил её Хилл и присел на корточки напротив малышки. — Любишь рисовать?
— Люблю! Только мама не покупает красок, а угольком не так красиво. Но я нарисовала стрекозу, и солнышко, и рыбу. А ты мне дашь немножко краски? Вот этой, синей? У тебя же много!
— Конечно, дам. Разве можно отказать такой милой девочке? И кисточку тоже дам. Только на чем ты будешь рисовать?
— А... на стене? — поймав укоризненный взгляд сестры, она поправилась: — Я раскрашу свой горшочек для каши, мне папа подарил, это мой горшочек!
— Вот и хорошо. Держи. — Хилл выложил на край стола киноварь, белила и кисть. — Эти краски готовы, а охра еще нет.
— Почему? Что ты с ней делаешь?
— Колдую!
Черные глазки расширились от восторга и любопытства.
— Ты колдун? Настоящий? Ой! А можешь наколдовать мне куклу?
— Настоящую куклу наколдовать нельзя, почтенная Язирайя. Но наколдовать марку, чтобы купить куклу на базаре, я могу. Хочешь?
— Хочу! — девочка запрыгала, позабыв пока даже про краски. — Да, наколдуй!
Состроив важную рожу, Хилл неразборчиво забормотал, нарисовал в воздухе несколько замысловатых фигур и хлопнул в ладоши. Из его рук упала монета и зазвенела по полу. Зи тут же метнулась за ней, схватила...
— Ло-о! Вот она! Ой!..
Сидя на полу, малышка радостно разглядывала серебряный полуимпериал. А ее сестра переводила недоумевающий, испуганный взгляд с одного щедрого незнакомца на другого.
— Это мне, да? — Зи подняла глаза на Хилла. — Все-все?
— Тебе, тебе. Иди, рисуй, почтенная Зи, — Хилл потрепал ее по макушке и подмигнул Орису. — А почтенная Лоньята не накормит ли гостей?
— Непременно! Только... Простите, милостивые шеры, я... у нас лишь рыба и немного хлеба. — Девочка потупилась и спрятала руки под фартук. — Я могу сбегать в лавку.
— Не надо в лавку, — вмешался в разговор Орис. — Мы с братом очень любим рыбу. Твои родители ведь не рассердятся, если ты нас накормишь?
— Что вы! Довольный гость — добрая удача, — она повторила слова отца, став на миг взрослой и серьезной.
— А когда они вернутся? — спросил Орис.
— Мама придет к полудню, а папа с братьями вечером, — отозвалась Зи, уже успевшая окунуть кисточку в киноварь. — И в седьмой день мы пойдем на службу в Алью Райна. Там так красиво! А я нарисую солнышко, как в храме. Круглое.
— Почему бы вам не пойти на службу сегодня? — подсыпая в горшочек с охрой щепоть корня гульей сыти, невзначай спросил Хилл.
— Папа запрещает ходить одним, — покачала головой старшая девочка. — Вот если бы соседи пошли...
— Сегодня мы с братом пойдем к полудню, — так же равнодушно бросил Хилл.
Обе девочки с интересом и надеждой взглянули на него, но он промолчал, продолжая размешивать охру: шесть раз по солнцу и восемь против.
* * *
Рыбацкий обед был скуден: рыбный суп с просом и запеченный в травах морской окунь. На десерт девочка предложила милостивым шерам чай из гибискуса — того, что цвел на заднем дворике, прямо под окнами — и крохотную плошку меда. Оба, не сговариваясь, заявили, что мед не любят, и лакомство досталось счастливой, перепачканной красками Зи. Кроме того, Зи и Лоньяте достались рассказы о магах, зургах, эльфах, солдатах, музыкантах и светских дамах. И, конечно же, Хилл и Орис раз двадцать упомянули о полуденной службе в Алью Райна, колокольных песнях, чудесных танцующих огнях над алтарем и диковинных рисунках на площади перед храмом.
— Зи, ну что ты ревешь, глупенькая? — Лоньята прижала сестренку к себе. — Увидишь ты эти солнышки в конце недели.
— Завтра будет дождь, Ло! Папа сказал, шторм, а папа всегда точно знает. Я не увижу солнышек на камнях.
— Зи, не плачь. Хочешь, пойдем вместе? — Орис сделал вид, что устыдился.
— С вами? — Глазки Ло радостно сверкнули, но тут же погасли. — Папа не велел.
— Почтенная хозяюшка, вам ведь нельзя ходить одним. А с нами вас никто не тронет, — продолжал Орис.
— Точно, пойдемте вместе! — спохватился Хилл. — Как же я не подумал! Ведь Зи может нарисовать такое же солнышко. И даже лучше.
— Ло, ну пожалуйста! — захныкала малышка. — Папа не будет ругаться, мы покажем ему мою марку, — привела она неоспоримый довод.
— Благодарю, светлые шеры, — Лоньята запнулась на миг, на лице ее промелькнул страх, затем понимание, и под конец решимость. — Мы с радостью пойдем с вами.
— Вот и чудесно, — ласково улыбнулся Хилл. — А Зи может взять свои краски. Или нет, киноварь и белила ты оставь дома, а я тебе дам охры. Спорим, ты сумеешь нарисовать веселое солнышко? Даже волшебное! Это совсем просто.
Малышка глядела на него во все глаза, позабыв о том, что щечки ее все еще мокры от слез.
— Мои краски? — на всякий случай она притянула оба горшочка к себе и обняла рукой. — Ты даришь мне эти краски?
— Конечно, Зи, — кивнул Хилл. — У тебя так красиво получается. Может быть, ты раскрасишь и все остальные миски в доме, если мама с папой разрешат.
— И ты научишь меня рисовать волшебное солнышко? А что оно делает?
— Научит, Зи, — улыбнулся ей Орис. — Солнышко приносит удачу и счастье.
— Тогда я нарисую такое солнышко тебе, — малышка искоса глянула на Хилла и потупилась. — Ты добрый... и красивый...
Повисла тишина. Зи смущенно ковыряла стол, Лоньята вглядывалась в странных гостей, Хилл и Орис просто сидели тихо, чтобы не спугнуть шанс.
— Бегом мыть руки и надевать чистое платье, Зи, — прервала молчание старшая девочка.
Малышка вскочила и помчалась прочь, прихватив баночки с красками.
В глазах Лоньяты читался единственный вопрос: "мы вернемся домой?"
— Не надо нас бояться, Ло, — мягко сказал Хилл. — Мне нужно, чтобы Зи нарисовала единственный рисунок на площади. А потом вы пойдете в Светлый Храм и скажете настоятелю, что вас надо проводить домой.
— Я не боюсь. Вы совсем не такие, как о вас рассказывают, — серьезно отозвалась Лоньята. — И папа говорил, что темные ткачи это не зло, а просто...
— Твой папа не прав, Ло, — прервал её Орис. — Ткачи это зло, а Хисс — тьма и отчаяние. Просто лучше зло единственное и предсказуемое, чем дикое и безумное, как стая голодных гулей.
— Но... — девочка растерялась. — Вы не похожи на гулей?
— Не похожи, — Орис засмеялся. — Мы намного страшнее. И поэтому, когда стража будет тебя спрашивать о нас, ты им расскажешь все без утайки — нам будет уже все равно, а твоей семье неприятности не нужны. Так ведь?
Девочка кивнула, не понимая, но и не решаясь противоречить.
— Брат, не запугивай ребенка, — вмешался Хилл. — Почтенная Лоньята и так будет вести себя хорошо, правда же?
Ло закивала.
— Вот и умница, — улыбнулся ей Орис. — Посмотреть службу, помолишься Светлой и на полчасика сделаешь вид, что мы твои соседи, друзья брата. Как, кстати, его зовут?
— Кером. Кером бие Пунта, — тихонько отозвалась Лоньята.
— Значит, приятели Керома с соседней улицы.
— Беги тоже надень чистое платье, Ло, — велел Хилл.
Девочка кивнула и убежала, а Орис вопросительно посмотрел на брата.
— Что за солнышки? — Он кивнул на остывающую в тряпице палочку гномьей охры. — И как ты уговорил Ульриха поделиться рецептом?
— Ну... поспорили. Он сказал, что никто кроме гномов — а я сделал.
Орис хмыкнул.
— Ладно, потом расскажешь.
— Ты только не пытайся подойти к храму, пока Зи не затрет руны.
— Капитан Клийон сошел с ума. Такого попрания традиций Гильдия не простит.
— Уже, — пробормотал Хилл.
— В смысле уже?
— Прощать уже некому. Шис, мне нужна другая рубаха. В этой стража прицепится. — Он просунул руку в прореху, потрогал заживающий рубец. — Чешется.
* * *
До площади Близнецов добрались без приключений. Хилл рассказывал Зи байки о волшебных солнышках, показывал на пальцах, как рисовать лучи и объяснял, что у настоящего волшебного солнышка вся серединка непременно должна быть закрашена. Орис кивал со знающим видом и добавлял свои байки. Даже Лоньята так заинтересовалась историями, что позабыла об опасениях. К тому же по дороге им попалась лоточница с лентами, заколками, косынками и прочими девичьими радостями — и, конечно же, Хилл тут же наколдовал для Зи и Ло еще одну монету.
Около храма уже собирался народ: послушать проповеди, притчи из Катренов Двуединства и отрывки Хроник Серединных Земель. Мамаши с детьми, подмастерья и старики, праздные шеры и нищие тихонько гомонили под зычный голос дюжего Светлого служки. Несколько детей помладше Зи уже приспособили нестирающийся меловой круг к игре: бегали по линии, прыгали с руны на руну. Хилл усмехнулся про себя: "Никакого почтения к светлым шерам!"
Ло и Зи тут же помчались к детям и включились в игру, а братья присоединились к жиденькой толпе у дверей Алью Райна.
Хилл осмотрел площадь: две дюжины стражников притворялись мастеровыми, побирушками и даже влюбленными парочками. Вояки в платьях и чепцах выглядели презабавно.
— Вот вырядились, придурки. — Хилл пихнул в бок брата, указывая на трех "служанок", воркующих с двумя парнями близ дверей Алью Хисс.
Только недоумевающий взгляд Ориса навел его на мысль, что стражники не такие уж придурки, а бургомистр Найриссы (или капитан Клийон, мягких мхов и сладкой воды забвения ему) расщедрился на личины — а он, Хилл, оказывается, видит сквозь морок.
— Стража в личине, — шепнул Хилл.
Орис кивнул.
Хоть Хилл и делал уверенный вид — все равно, где дело касается магии, Орис ничем не поможет — его одолевал страх. Слишком много случайностей, слишком многое зависит не от него. Он еще раз оглядел Алью Хисс в хищно мерцающей дымке заклинания: барельефы, изображающие шесть сотен демонов Ургаша, тонкие полуколонны, обвитые ядовитой омелой, узкие витражные окна на уровне второго этажа, полотно закрытые двери эбенового дерева. Даже миновав барьер, им с Орисом не проникнуть в храм до полуночи. А просто повредить круг и спрятаться до ночи в городе — слишком велика вероятность, что в ближайший же час светлые шеры Найриссы круг восстановят, а заодно откроют охоту на неправильных Посвященных. Единственный шанс — Тень.
Хилл взглянул на брата, вспомнил туман безумия в его глазах.
"Проклятье! А в трубочисты уже поздно. Если только..."
Мелькнувшую мысль он спрятал как можно дальше — чтобы Орис не догадался. Объяснять каменнолобому троллю — долго и бесполезно. Ну и шис с ним. Когда шагнет через круг, идти на попятный будет поздно.
— Как тебе красотка? Вон та, с зелеными лентами? — громко зашептал Хилл, кидая выразительные взгляды на пышногрудую няньку шера лет четырех. И, пока Орис отвечал, добавил совсем тихо: — Пойдешь первым. Три шага и уходишь в Тень. Ждешь полуночи на окне слева.
— Нет. Только не Тень, — между шуточками, не забывая показательно разглядывать красотку, воспротивился Орис.
— Не спорь. Вне Тени нас выловят в два счета. Продержимся, не бойся. Я спрячусь так, что ты меня не найдешь.
— ...спорим на марку, не сумеешь? — продолжил на публику Орис.
— Ха! Завтра же придет на мост Ласточек! О, смотри, наша Зи опять рисует. Ну что за девчонка, на минуту от неё не отвернуться.
Сокрушаясь о тяжкой доле няньки малолетних безобразниц, Хилл неторопливо пошел к детишкам. Им надоело прыгать, а Язирайя предложила новое развлечение: рисовать. Она раздала детям по кусочку охры и принялась показывать, как рисовать волшебные солнышки — прямо на ближайшем магическом знаке. Вдохновленные примером детишки тут же начали усовершенствовать руны. А Хилл с замиранием сердца смотрел, как барьер мигает, течет, меняет цвет, раскрывается прорехами...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
