Земля четырех Стихий. Завершена часть первая.

Рассветное небо каплями росы упало на ресницы. Я сладко потянулась и сбросила остатки сна. Кончики пальцев нещадно жгло. Чтобы хоть как-то облегчить довольно ощутимую боль, я впилась пальцами в сырую землю и задохнулась от пришедшего облегчения.

— Бери, — прошептало небо.

Я резко дернулась, оборачиваясь и выбрасывая руку вперед, защищаясь от говорящего. Но позади никого не оказалось.

— Что за черт?

— Проси, — снова шепот позади и снова никого.

— Хоть ты и архангел, Михаил, а шутки у тебя дурацкие, — произнесла я во всеуслышание, но никто не засмеялся над концовкой анекдота.

Шепот больше не повторялся. Еще раз с опаской оглянувшись вокруг, принялась восстанавливать события вчерашнего вечера. Застолье, танцы, выпивка в щадящих объемах, мужчина с глазами, отражающими звезды, дорога в темноту, ласковые поцелуи, любые мои желания, сладкий сон про древние ритуалы, жертвоприношение без крови. И пробуждение в одиночестве. И снова этот противный зуд.

Очень не кстати вспомнился рассказ Стивена Кинга про молодого человека, у которого на кончиках пальцев появились глаза, мешающие ему жить. Я глянула на свои — горят внутри, а кожа приятного розоватого цвета. И не холодно им. А ведь я до сих пор не одета. И не укрыта.

Чтобы не доводить руки до истерики, снова погрузила пальцы в землю.

— Бери, — раздалось сразу со всех сторон.

Разозлившись, я зарычала и тут же заткнулась, испуганно подобрав под себя ноги и выдернув руки из земли. Ровно от места, где пальцы вонзились в землю, во все стороны разошлись траншеи, словно армада кротов разбежалась, испугавшись моего рыка, и земля осела, засыпая кротовьи ходы.

Я испугалась. Очень испугалась, потому что ответ на незаданный вопрос лежал передо мной, но все мое естество вставало против такой логики.

Был проведен ритуал, была принесена жертва. Я отдала и теперь могла брать. Могла просить.

Отставив в сторону сомнения, как отставляют опустевшую чашу, я вдохнула и опустила руку на землю, закрыла глаза и на выдохе отпустила жаждущую выхода энергию — глубокая трещина расчленила поле пополам от места моего пребывания и доколе хватило глаз.

Не почувствовав недомогания, я продолжила экспериментировать: одна, две, десяток ровных траншей, глубокие и мелкие, холмики и ямы.

— Ух! — только и оставалось сказать.

Солнце ласково коснулось кожи первыми лучами, намекая, что пора приводить себя в порядок.

Итак, я осталась на Земле не просто так, недаром всю зиму проходила, словно медведь, не залегший в спячку — мне подвластна Стихия Земли. Но за все приходится платить. В моем случае — приносить жертву, занимаясь сексом в открытом поле. Что в общем-то неплохо и даже оригинально. Для некоторых.

А жаль, что мой волшебный мальчик исчез. Стоит ли его искать?

От мыслительного процесса отвлекла мычащая корова.

— Ну, да, пора и честь знать.

Деревня просыпалась медленно. Я брела по пустым еще улицам, но во дворах за заборами уже буяла жизнь — домашний скот и птица требовали внимания.

День обещал быть жарким. Как для меня лично, так и для остальных жителей.

— Виктория? Вы чего в такую рань?

Максим Юрьевич — хозяйственный мужик. Вот так бы я охарактеризовала нашего голову совета. И сделала бы ему комплимент. Но сейчас было не сантиментов.

Я стояла разинув рот и откровенно пялилась на мужчину. То, что видела я, было чертовски красиво и пугающе в одночасье. Я видела ауру.

— Виктория, с вами все в порядке?

— Нет, — "а кто бы сомневался?".

— Я могу помочь вам?

— Вам видна моя аура, Максим Юрьевич?

— Что?

Мужчина, конечно же расслышал, но я предпочла не повторять вопрос. Минутная заминка, неуклюжее переминание с ноги на ногу и я решилась идти ва-банк.

— Максим Юрьевич, по человеческим меркам, со мной не все в порядке.

— Нижайше прошу меня простить, Виктория, а по каким меркам мерять вас?

— Теперь уж и не знаю, — я развела руками, — но точно не человеческими. Пойдемте со мной, прошу вас. Должна показать.

Бесконечно простирающееся поле за задним двором показалось мне отличным полигоном. И я проделала фокус с траншеями. Аура мужчины озарилась ультрамарином, а сам мужчина схватился за сердце.

— Виктория... — прошептал староста.

— Максим Юрьевич, — я тоже перешла на шепот.

— Что это было?

Беззаботная школьница в белом передничке, жившая во мне до этого момента, весело ускакала вдаль.

— Это была Стихия. И она может давать то, что я попрошу.

— А что вы можете попросить?

— Ну, — я пожала плечами и задумалась, действительно, что еще можно попросить у Матери-Земли?

Взглянула на серый пейзаж и мысленно пустила струю энергии в небольшой пятачок у самых ног. Результат эксперимента явил нам свои зеленые очи — на двух серых пятнах земли пробилась молодая травка.

— Ох, — высказал свое мнение голова.

Я подняла глаза и с облегчением заметила, что синий цвет ауры сменился зеленым.

— Максим Юрьевич, скажите: я — бог!

— Вы — Бог, — ошарашенно повторил староста.

— Нет. Максим Юрьевич. Я прошу вас повторить слово в слово: я — бог.

— Я — Бог, — аура мгновенно окрасилась в фиолетовый.

— Отлично. Ваше имя Максим?

— Да, — аура зеленая.

— Вы девочка?

— Нет! — уже совсем возмущенно уставился на меня Максим Юрьевич, а аура вновь окрасилась в фиолетовый.

— Класс!

— Не понял.

— Я могу работать детектором лжи.

— И экскаватором.

Веки отбарабанили морзянкой "не понимаю".

— И удобрением.

— Максим Юрьевич, вам плохо?

— Вика! — мужчина схватил меня за плечи и принялся трясти. — Вика! Вот! Вот, что это было! Вот зачем все... Это оно!

Цвета ауры старосты сменялись один за другим — жуткая картина.

— Идемте, Вика! — меня потащили прочь с поля.

Бормоча что-то себе под нос, голова сельсовета почти бежал, увлекая меня за собой. В какой-то момент его пальцы разжались, отпуская мою руку. Я остановилась. А он даже не заметил — побежал дальше.

Ну, и пусть. Хотелось бы выяснить, куда подевался вчерашний ухажер, а Максим Юрьевич был бы очень не кстати.

Люди просыпались, выходили со дворов, здоровались, а я с упоением читала их, как открытые книги.

— Викуся! — Ирочка обнаружилась выходящей совсем не из своего двора. — Ты вся светишься!

Я лишь виновато улыбнулась — эта не врала.

— Ир, ты не в курсе, что за молодой человек вчера мне воды подавал?

— А, это тот с которым вы танцевать ходили?

— Он.

— Не знаю. Думаю, один из новеньких. А ты чего, даже имение у него не спросила?

— Не спросила, — посетовала искренне я и махнула докторше рукой.

Молодой человек так и не нашелся. Более того — никто не смог понять, о ком шла речь, а тем более — вспомнить имя.

ГЛАВА-4

Солнце в зените, еле переносимая жара и дуновение прохладного ветерка. Самое время расслабиться и полежать в шезлонге у бассейна. Я натянула купальник, категорично глянула на собственное отражение в напольном зеркале и, самокритично ухмыльнувшись, отправилась жариться на солнце.

Несколько лет назад объект отражения зеркальной поверхности представлял из себя несовершенный эталон женственности: я нравилась мужчинам, которые ценили формы девушек эпохи Ренессанса. Категория "есть-за-что-подержаться". Стараясь скрывать свои недостатки, или лучше сказать — переизбытки, я носила одежду, которая подчеркивала достоинства, скрадывая лишнее на талии.

Все произошедшее недавно оставило уродливый след на сердце и стало идеальным диетологом: исчезли пухлые щеки, заострились скулы и всегда широко открытые глаза стали еще выразительнее подчеркивать мое отношение к миру.

Полотенце не удостоилось чести быть приобщенным к процессу купания, все равно в такой солнцепек приятнее высыхать. Я вышла из дома. Ветер играл в догонялки с солнечными зайчиками в листве фруктовых деревьев. Загнав пару десятков ушастых в воду бассейна, игривая стихия брызнула светом мне в глаза. Отмахиваясь и прикрывая глаза рукой, я залезла в бассейн и растянулась на дне. Из дома доносилась музыка в стиле "лаунж", любимая мной и моей родной Стихией. Перебравшись в шезлонг, я, как истинный ценитель витамина Д, приготовилась наслаждаться летним солнцем.

Вкусовые рецепторы внезапно отреагировали на ассоциативное воспоминание, связанное со звучащей мелодией. Логическая цепочка закончилась кадром из рекламы культового напитка всех времен и народов: музыка, бассейн, шезлонг и холодный пенистый напиток с кусочками льда. Легкое движение рукой и льдинки звонко постукивают по стеклу.

Непроизвольно потекли слюни. И я решила потратить небольшое количество стихийной силы на материализацию моего так внезапно возникшего желания. Следовало сосредоточить внимание на макушке головы, почувствовать холодок в пальцах, представить фирменный изогнутый бок стакана, наполненный до краев, и отправить "запрос" на поиск цели, с "заказом" доставки на дом. Через секунду в моей правой руке материализовался бокал с долгожданным напитком и кусочками льда. Холодные капельки сконденсировались на внешней стороне стекла и медленно стекали в руку. Предвкушая неземное наслаждение, я промурлыкала под нос слова благодарности еще раз и поднесла стакан к губам.

Как только газированный напиток коснулся кончика языка, перед глазами пронеслись все счастливые моменты моей и чужих жизней: кадры из рекламы, праздников, встреч и поездок. Яркие, сочные, словно отполированные и залитые воском.

Я наслаждалась жарким днем, напитком и подпевала бэквокалом. Поначалу тихонечко, больше мурлыкая, чем проговаривая слова:

— I want to lay you on a bed of roses...

А потом запела громко, невозможно фальшивила, но поклонников таланта или даже простых благодарных слушателей не наблюдалось, а посему не стоило слишком уж переживать по поводу чистоты исполнения.

Допивая напиток, я, наконец, обратила внимание на вибрацию земли под шезлонгом. Моя Стихия предупреждала о приближающихся гостях. Не очень хотелось, но пришлось подниматься, не забыв закинуть в бокал записку с извинениями и уверениями в помощи Стихийника Земли и отправить бокал в место его недавнего пребывания.

— Ну, где же вы, гости? — Я бросила взгляд на еще закрытые с ночи ворота, и отправилась накинуть на себя одежду, более подобающую радушной хозяйке. Спустя десять минут так никого и не дождавшись, отправилась проверить ворота: вроде бы на замок не закрыты, а гостей не пускают. Однако подъездная дорожка была пуста.

Интересно. Странным и необычным было ощущение чужого взгляда, а земля продолжала сигнализировать о прибытии гостей. Еще раз прислушавшись к внутреннему молчаливому голосу, я сделала полуоборот в сторону соседнего участка с пустующим домом — из-за разросшегося куста череды вышел человек: мужчина, ярко выраженной неславянской внешности.

— Бонжур, — сказал незнакомец.

Я вскинула брови и чуть наклонила голову, в знак вежливого приветствия. Удивило и обращение на иностранном языке, и голос мужчины. Не знаю, что услышали мои уши, но в голове взорвался салют и голос Ланового произнес: "Ну, я вам доложу, был фейерверк... Все сено сжег. Да какое сено! Чистый клевер..."

Француз, пока будем идентифицировать незнакомца так, уже успел подняться по ступенькам и подойти, остановившись в паре метров. Я глянула на пришельца и его силовое поле: все цвета насыщенные, никакой агрессии, сплошной интерес к происходящему. Только аура какая-то уж слишком широкая по сравнению с виденными мною ранее.

— Рада приветствовать вас в наших краях, — я не протянула руку для пожатия и лишь слегка наклонила голову.

Иностранец же порывисто сделал шаг и протянул свою руку. Чтобы не показаться невежливой, пришлось ответить на жест незнакомца.

В прошлой жизни я рьяно оберегала свое личное пространство, никогда не подпускала чужих ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не кидалась даже с поцелуями к милым подружкам, здороваться и прощаться старалась кивком головы и взмахом руки. Но в данном конкретном случае проявлять невоспитанность к столь дружелюбной особе — крайне неосмотрительно. Так и обидеть можно человека.

Я протянула ладонь навстречу чужой и снова удивилась: кожа руки горела, как после неаккуратного использования согревающего геля. Отдернув ладонь, размяла пальцы и попятилась назад — все новое пугает.

— What can I do for you? — С французским не знакома, будем говорить на универсальном.

— Еще раз здравствуйте, — чарующая улыбка.

— О, вы говорите по-русски.

— Я не говорю по-русски. — Снова улыбка.

— Издеваетесь?

— Отнюдь. Я действительно не говорю по-русски, но прекрасно понимаю вас и ваше удивление. И делаю вывод, что с себе подобными вы еще не встречались в реальной жизни.

— Не откажите девушке в любезности и объясните, на основании каких наблюдений вы делаете подобные выводы, — зеркальная очаровательная улыбка.

— С удовольствием.

Пригласив француза жестом спуститься к столику на террасе, я, как гостеприимная хозяйка, поспешила скрыться в доме, дабы отдышаться и предложить воды со льдом.

— Меня зовут Аркан. — Представился сидящий за столом. — Я Стихийник Огня, родом из Марокко.

— Вика... Виктория, — "почти угадала с национальностью гостя", — Стихийник Земли, живу на своей родине.

— Прости, Вик, а твоя родина — это какая страна?

Я запнулась и непонимающе уставилась на Аркана. Стихийник подождал, пока я закончу хлопать ресницами и уточнил:

— Я не знал, куда "прыгнул". Я пришел по следу за своим стаканом Колы.

Я с интересом заглянула в лицо гостю:

— Прыгнул?

— Один из моих талантов — легкий телепорт, без усилий и минимальных затрат силы моей Стихии. Я могу найти любой телепортируемый объект, могу пойти по следу, могу телепортировать любые по размерам и свойствам предметы в абсолютно любое место. Естественно, зависимость размеров объекта и затраты сил на его телепорт прямо пропорциональны. Все объекты, превышающие мой собственный вес и размер, требуют траты больших сил. А такие пустяки, как стакан воды, я телепортирую в шутку, не отвлекаясь на аккумуляцию и трату сил своей Стихии. Когда ты возжелала испить столь популярный во все времена охлаждающий напиток, я как раз сидел на набережной и любовался океаном. Моему возмущению не было предела, когда бокал просто исчез из моей руки. Знаешь, сколько мне пришлось искать лед? В моей-то стране?

— Но ты же все-таки его нашел?

Взгляд Аркана на миг потерял осмысленность, Стихийник откопал какое-то недалекое воспоминание, недовольно поджал губы, но все же ответил:

— Попросил Водного Стихийника помочь...

Я обеими руками схватилась за голову:

— Ох, так вы там вдвоем наслаждались морскими видами, а я влезла со своим желанием хлебнуть газировки?! Елки, прости, пожалуйста, за разрушенную идиллию! — Мне действительно было жалко. Была бы на его месте — ругалась бы на всех языках мира.

Ты наслаждаешься жизнью на солнечном побережье французской ривьеры, в тени пляжного зонта со стаканом прохладительного напитка и развлекательной программой в соседнем шезлонге. И вдруг: бах! Вместо питья — дырка от бублика.