Невеста для киллера (завершено, выложено частично)

— Если б мишки были пчелами, то они бы нипочем... — цитировала Ира набитого опилками стихоплета, медленно передвигаясь по уступу.

Дорога из грязного макраме закончилась округлой нишей. Небольшой выступ и сферическое углубление — вероятнее всего, последствие столкновения с... с... с чем? С самолетом? С параболической антенной? С огромным кегльбанным шаром?

Ковалева присела передохнуть и отдышаться. Неподготовленное к подобным физическим нагрузкам тело предательски задрожало. Спасибо, хоть излишествами нехорошими Ковалева не была обременена.

В нише было прохладно. Ни одно из солнц не заглядывало сюда. Через некоторое время Ира почувствовала холод. Настоящий, леденящий душу холод. Следовало менять дислокацию.

Но лесенка не желала более помогать гостье-потеряшке. Дороги с холодного выступа просто не было. Ира сменила теплую темницу на холодную.

— Тут же лето, блин! Два солнца и ни грамма сострадания!

Разозлившись, Ковалева пнула земляную стену ногой. Черная пыль брызнула фонтаном. А на голову приземлилось нечто.

— А! Змея! — Ира вжалась в нишу, застыв от ужаса.

Напрасно. Змея оказалась не змеей, а еще одним корнем, слишком длинным, и слишком подвижным.

— Твою дивизию, — прошипела Ира, выбираясь из укрытия.

Корень был на диво чистым и мягким. Чего только стоило Ковалевой перебороть брезгливость и дотронуться до растения рукой! Стараясь не потерять равновесия, девушка вытянулась, на сколько смогла, глянула наверх, но начала спасательного каната так и не увидела.

— Это экзамен по физкультуре?! — Ира не скрывала раздражения. — Я сдала все нормативы еще полвека назад!

Никто не ответил. Прислушавшись к ворчанию желудочно-кишечного тракта, Ковалева принялась разоблачаться. Шарф и пуховик полетели в пыль, сапоги заняли достойное место рядом. Однако, трудно расставаться со всем, что нажито нелегким трудом. Ира скривилась и сообразила котомку из пуховика, завернув в него сапоги, завязала узлом и прицепила маленький баул к кончикам бахромы. Второй конец шарфа был благополучно закреплен на шлице джинсов.

— Все свое ношу с собой, — гордо анонсировала девушка и ухватилась за корень повыше.

Кряхтя и сопя, обещая несостоявшемуся мужу все прелести совместного существования в браке и вне его, Ира продвигалась по канату. Десять сантиметров, еще десять, еще пять.

— Фак, даже не длина шарфа! — Ира глянула вниз — тряпочный буй оставался недвижим.

А когда снова перевела взгляд на руки, в ужасе отпрянула — чуть не свалилась.

На руке сидел комар. Огромный. С детским лицом.

— Фу! Фу! Кыш!

Ира не знала, чего больше испугается насекомое — силы легких или аромата нечищеных зубов, но попыток не прекращала.

Насекомое спокойно перенесло пытку и продолжало рассматривать гостью.

Дабы не утратить достигнутого результата, Ира обмотала конец корня вокруг ноги и принялась сверлить существо гневным взглядом. Именно этот номер и рассмешил комара.

— Ты еще и смеяться умеешь?

Сорвавшись с руки, насекомое начало наворачивать круги вокруг девушки.

Оставляя за собой рассыпающийся золотистой пыльцой хвост, невиданное создание возродило к жизни встроенную механику голого корня — щупальце обвернулось вокруг Иры.

— Нет! Не надо! Я не хочу умирать! Я еще не всех убила! Я киллера еще не нашла! Я буду хорошей девочкой! Я была хорошей девочкой! Я девочкой была! — словесный понос не останавливался.

Однако на подъемник влияния не возымел. Иру упорно тащили наверх. И Ковалевой казалось, что цель неизвестного создания — гастрономическая.

— Я не хочу быть обедом. Или завтраком. — Ира почти рыдала. Подъем был крайне медлительным. — Я сама есть хочу. Я худая и костлявая. Как вобла. Но я не рыба. И не мясо. Я ни рыба, ни мясо — так говорил мой бывший. Меня нечего есть. Не стучите меня по камням. Ну, куда вы меня тащите? Гриттер, сволочь. Я обещала тебе сладкую жизнь? Я выполню обещание. Я буду являться тебе во снах, я буду отрезать твою душу по кусочкам и кушать с кровью, слабо прожаренная ты отбивная. Оглобля проклятая, чтоб тебя в следующий раз выбросило в Антарктиде и нашли через тысячу лет и выставили в музее, как мамонта исхудавшего. Чтоб ты со своей Гильдией смотрели двумя глазами на троих. Чтоб тебе за удачей в очереди стоять мавзолейной. Чтоб тебя обслуживали, как в МакДональдсе. Чтоб тебе кнута без пряника. Чтоб тебя...

Поток иссяк, стоило двойному солнцу тронуть ласковыми лучами макушку головы. Расплывшись от удовольствия, последние несколько метров подъема Ира провела в блаженной тишине.

Здесь пели птицы. Здесь росли деревья. Здесь была тень.

— Добро пожаловать в рай, — поздравила сама себя с прибытием Ковалева и упала на колени, как только длинное щупальце разорвало свои крепкие объятия.

Зеленая трава. Зеленые листья. Карликовые фруктовые деревья: апельсиновые, лимонные, яблочные деревца, крохотные груши, персики, вишни, сливы.

— Еда! — Ира взвилась и бросилась к деревцам.

Достигая в росте девушке по пояс, шедевры мастеров бонсай были усыпаны плодами. Самые большие — размером с детский кулачек.

— Да, ну и наплевать, — объявила Ира собственному чувству прекрасного и запихнула горсть абрикос величиной с обычную вишню.

Не останавливая свой выбор на единственном виде фруктов, Ковалева перебиралась от одного деревца к другому, бесстрашно набивая желудок знакомыми на вид и вкус плодами. Ошалевший взгляд постепенно приобретал оттенок удовлетворенности, организм настойчиво требовал сна.

— Эй, насекомое, ты где?

Существо не отзывалось, а веки с каждым мгновением становились все тяжелее.

"Хоть бы не обмочиться во сне", — подумала Ира и упала в траву.

Полноценный отдых возможен лишь при условии полного желудка и пустой головы.

Спать без сновидений — мечта укротителя финансовых показателей.

Ковалева выспалась. Сладко потянулась. Потерла глаза. Села. И обнаружила вокруг себя зрителей. Великое множество миниатюрных фей Динь. Розовые, голубые, желтые, оранжевые, фиолетовые, салатовые. Полупрозрачные и самодовольные. Одинаково смазливые и приторно сладкие.

У Иры сложилось впечатление, что она попала в рай для почивших на работе фотомоделей, отправленных сюда прямиком с фотосессий нижнего белья: корсеты, подъюбники, шнуровки, пояса и чулки, бюстики и пеньюарчики.

Немая картина: Ковалева в стране лилипутов.

— Издрассьте! — выдавила из себя Гулливерша. По толпе феек прошелся звонкий шепоток. Слов Ира не разобрала.

В отличие от знаменитого сказочного путешественника, девушку никто не пытался пленить. Никто, кроме похмельного синдрома.

— Блин, у вас, по-моему, фрукты скисли, — Ира продолжала нещадно тереть глаза, отгоняя дымку.

Голова раскалывалась, тело ломило — все симптомы традиционного пробуждения после грандиозной попойки. — Пить у вас есть? Вода?

Иру не понимали. Или искусно притворялись.

Осознавая, что спасение утопающих, а в данном конкретном случае — усыхающих — дело рук самих утопающих, несостоявшийся главный бухгалтер начала озираться в поисках водопоя. Ведь видела вчера водопады! А значит, и вода на этом летающем куске чернозема должна отыскаться.

— Господи боже мой, — причитала Ира, подражая дряхлой старушке, переворачиваясь и принимая коленно-локтевую позу, — я одна, в паршивом настроении, черт знает в каком измерении. Я, которая боится высоты, летает с плодом собственной больной фантазии на высоте... на высоте, — Ира попыталась припомнить, как далеко отсвечивала "большая" земля, — хрен знает на какой высоте. Я в душ хочу. А еще яйцо всмятку.

Воображение бессовестно подсунуло картинку: Гриттер в позе эмбриона с нелестными отзывами о худой девичьей коленке на устах. Ира злорадно хмыкнула и скривилась от головной боли.

Остров сжалился над Ковалевой довольно быстро: широкий звонкий ручей нашелся на безопасном для ладошек расстоянии. Холодная, словно только что растаявший ледник, вода приятно обожгла горло. Иномирянка шумно выдохнула и вновь протерла глаза.

— Ты оборотень?

Ира дернулась и обернулась, тараща глаза. На ветке низкорослой яблони сидела миниатюрная копия Екатерины Второй в безумно развратном одеянии.

— Это вы мне? — решила уточнить девушка.

— Ты оборотень-енот?

Вот уж поистине королева — игнорировать прямой вопрос, преследовать лишь собственные цели.

— П-почему оборотень? — И чуть погодя: — Почему — енот?

Невесомый шепоток разочарования и гнева волной пронесся по скромной аудитории — оказывается, за передвижениями гостьи пристально следили все обитатели острова.

Королева, а теперь уж Ира не стала бы сомневаться в иерархическом превосходстве малявки — окрас, размах крыльев, взгляд, — выжидающе уставилась на ту, кто хуже татарина, и махнула рукой: небольшое количество воды, способное уместиться в крохотной кофейной чашке, отделилось от журчащего потока и распласталось в воздухе прямо перед носом Ковалевой. Тонкий слой невозможно плоской капли отразил неотразимую красоту: Ира совсем забыла, что остатки туши на ресницах при контакте с жидкостью и в сочетании с упорным растиранием дает незабываемый эффект.

— Таки енот, — улыбнулось отражение. — Нет, я не оборотень.

Огорчению Ковалевой не было предела.

— У-у-у, — завыло рыжее создание, — нет душа, нет косметики... Как я на глаза людям покажусь?

— Зачем тебе люди? — вновь поинтересовалось дальнейшими планами создание с невесомыми крыльями.

— Я не оборотень, — снова отозвалась Ковалева. — Я — человек. И это звучит совсем не гордо.

Слезы огромными прозрачными бусинами покатились по впалым щекам. Со всех веток сорвались акварельные сполохи и в мгновение ока высушили кожу лица. От удивления Ковалева перестала плакать.

— О, — разочаровано протянула венценосная особа, — поплачь еще.

— Зачем?

— Надо, — королева состроила гневную рожицу.

— А если я не хочу?

— Тогда ладно.

— А если снова захочу? — зачем-то уточнила Ковалева.

— Тогда хорошо, — тут же обрадовалась феечка.

— Кому хорошо?

— Нам хорошо.

— Я по заказу плакать не умею, — Ира насупилась.

— Тогда ладно.

— Какие вы добрые!

Последние слова так развеселили малый народец, что феи по-детски запрыгали на месте и захлопали в ладоши.

— А чего я такого сказала?

— Ты добрая.

— Ага, добрый енот. От улыбки станет всем теплей. Я не добрая. Я несчастная.

Причитания превратились в хлюпанье носом и новую порцию слез. Толпа крылатой красочной тусовки моделей дружно ринулась собирать секрецию.

— Да, ну, хватит! — Ира попыталась отмахнуться от козявок, но задев нечаянно одну из нападавших, тут же обеспокоенно кинулась к пострадавшей. — Ой, ой, сорри, я не хотела. Ну, что за день такой? А? Сначала чуть не убили, потом замуж позвали, потом бросили.

Четвертая гласная буква алфавита в тональности ре-минор заскользила над водой. Довольно богатый урожай девичьих слез пополнился новой коллекцией.

Вдоволь нарыдавшись, Ковалева охладила пылающее лицо студеной водой и приступила к опросу местного населения.

— Вы кто?

— Сказки!

— Сказки?!

— Да.

Ира задумалась. Еще при первом обращении королевы шмакадявок, девушка сообразила, что залог понимания — никак не улыбка или дружба, а прозрачная субстанция, именуемая в простонародье водой. Своеобразный переводчик. Дословный.

"Oh, dear!" — "Ах, олень!"

"Can you hear me?.." — "Ты можешь меня здесь?"

"I'm just asking..." — "Я лишь король жоп"...

То есть, выпив волшебной водички из ручейка, Ира спокойно общалась на языке иномирян, однако переводчик сбоил и выдавал аналоги русских слов.

— Наводящий вопрос можно?

Королева кивнула. Почему-то даже не возникло желание разговаривать и обращаться к кому-либо другому.

— Вы сказки... Вы волшебницы?

— Нет, — феи возмущенно зашумели.

— Я знаю, таких, как вы, называют феями. Фея, — Ира сдобрила слово славной порцией меда.

— Фея, — прошептала королева и возвела очи. — Нет! Сказки!

Ира попятилась от напора и блеснувших острых зубов.

— Ладно, сказки, так сказки.

Предводительница крылатых задумчиво склонила голову, пристально вглядываясь к Иру, словно сравнивая с чем-то или примеряясь. Даже нижнюю губу выпятила.

— Я невкусная, — поспешила заверить гостья. — Видишь? — Ира облизнула указательный палец, — тьфу. Гадость. Кака!

Королева от восхищения и восторга затеребила ножками. Чуть с ветки не грохнулась.

Этот непринужденный жест вызвал в Ковалевой бурю эмоций и облегчения. Заразительный хохот миниатюрных моделей, так похожий на трескотню цикад, заполнил голову эйфорией. И только резкий взмах руки Екатерины Второй привел в чувство. Всех.

— Идем! — приказала сказка и немыслимыми зигзагами повела Ковалеву за собой.

Двойное светило пробивалось сквозь густую зелень подросших за ночь широколиственных деревьев, а на отрытых местностях Ире казалось, что она до сих пор паяна из-за раздвоения теней. Либо из-за их полного отсутствия.

— Куда мы идем?

— Подарок дарить.

— Вот так просто? Подарок? Погодите, у меня нет подарка!

Крылатое создание метнулось к рыжеволосой болтушке и гневно шикнуло. Ира мгновенно заткнулась.

Ковалева не верила в бескорыстие людей. Но про фей, или "сказок", она мало что знала, посему решила довериться чутью. Кроме того, делая скидку на рьяные порывы и довольные личики фей, собирающих соленые бусины со щек, гостья решила, что первым подарком стал все же ее — Ковалевой — подарок.

— А что вы будете делать с моими слезами потом?

— Эликсир, — очень важно прозвучало.

— Для чего?

— Детей делать.

Ира поперхнулась.

— Детей?!

— Да, все очень просто. Мы делаем эликсир. Отдаем его нашим сказочникам, они намазывают его на...

— Нет! Все! Спасибо, наслушалась. Достаточно. Хватит. Я больше не хочу знать. — Ира могла бы воспроизвести еще небывалое количество оправданий и отговорок, но сама мысль о том, что конкретно она оправдывает, повергала в пучину бесстыдства и порнографии.

Путь был не слишком долог. Перейдя широкую и светлую поляну без единой тени, процессия во главе к Екатериной Второй и Ковалевой оказалась снова под сенью высоких деревьев. Ире еще подумалось: если обычному человеку такие деревья кажутся высокими, то как себя чувствуют в этой окультуренной лесопосадке крохотные феи?

— Вот! — сообщила яблочная фея и дернула Иру за ухо.

— Ай, больно же! — соврала Ира, но голову все же подняла.

Крохотная, почти прозрачная ручка человека-насекомого указывала куда-то вверх. Прямо в густую крону дерева.

— Что там? Я не вижу.

Ира прищурилась — не помогло.

— Надо лезть туда?

Фея кивнула.

— Ну, ладно.

Ира очень быстро согласилась. Даже удивилась сама себе. Посомневалась буквально долю секунды.

— А нет возможности вызвать лифт? — Ковалева заломила пальцы и жалобно взглянула на Екатерину.

— Нет! — хором отрезали феечки, собравшиеся вокруг предводительницы.

— Ну, ладно.

Вздохнув обреченно в очередной раз, Ковалева зацепилась за нижнюю ветку, и со знакомым "ийеех!" закинула ноги, повиснув, подобно ленивцу.