Невеста для киллера (завершено, выложено частично)

— Ну, и чего дальше?

Сказки не знали, но очень активно помогали пристальными и заинтересованными взглядами.

— Нет, так не пойдет! — несколько представителей лилипутского народа согласно закивали, но Ира их поддержки не прочувствовала. — Попробуем с другой стороны.

Другая сторона дерева отнеслась более благосклонно к потугам несчастной островитянки, подставив под нелепо вывернутую ногу старый сук, и уже спустя дюжину мгновений Ира покоряла высоту трехэтажного дома.

— Ну, так чего тут за подарок?

Ровный гул над головой заставил Иру присмиреть. Стараясь не потревожить лишний раз неосторожным движение ветку, девушка подняла глаза.

— Твою ж дивизию! — шепотом поприветствовала Ковалева огромный улей. — Лучший мой подарочек — это я?

— Нет, — пропищало над ухом. — Вот.

Соткавшаяся из воздуха сказка в образе императрицы снова ткнула рукой-спичкой. Проследив за направлением, Ира обнаружила котомку. Не разбираясь, покорительница широколиственных вершин протянула руку, ухватила мешок, и улыбкой извиняясь за нарушенный покой, стала удаляться от улья.

Сюрприз ожидал внизу.

— Куда ветки дели, ироды?

Такие удобные для спуска нижние ветки пропали. Дерево то ли сбросило их, то ли всосало в себя.

— Сказки, куда дели лесенку?

Феи дружно пожали плечами.

— Как мне теперь слезать?

— Лети! — приказ прозвучал, словно пожелание. Сдобрив широкий жест серебряной пыльцой, королева сказок одобрительно кивнула.

— Лететь?

— Да!

— А я точно полечу?

— Точно.

— Ну ладно, — Ира недоверчиво скривила губы и шагнула в облако искрящейся пыли.

Падение было позорным. Постанывая от обиды, Ира лежала на траве и сдерживала слезы.

— В этом мире живут одни предатели! — разочарованию не было предела.

Причем разочарованными чувствовали себя и хозяйки праздника. Они громко совещались, разбрасывали вокруг себя разноцветную пыльцу и своим щебетом перекрывали песни соловья.

— Вы, блин, не сказки. Вы... вы... небылицы! Враки летающие!

Ира могла бы дальше разглагольствовать не тему предательства и обмана, но ее остановило обеспокоенное лицо Екатерины Великой.

— Больно?

— Больно конечно. Предатели! Иуды! Чего там? Еда?

Ковалева, наконец, успокоилась и принялась дергать тугую завязку котомки. Шершавая ткань мешковины щекотала кончики пальцев. А приятный шоколадный цвет радовал глаз.

— Давно эта сумка там висит?

— Ти прохода сильвы.

— Что такое ти прохода сильвы?

— Ну, адим... дать... ти... — яблочная сказка стала загибать пальцы, — ти прохода сильвы.

— Три прохода солнца?

Настала очередь феи хмуриться.

— Так, скажи мне, что такое сильва?

— Магша, — королева указала на маленькое солнце, — Груша, — на большое, — и Сильва.

— Твою дивизию. Магшу и Грушу вижу. А где Сильва? Как они вообще тут ходят?

— Магша встает там, а садится здесь, — два жеста, указывающих право и влево, — Груша встает здесь, а садится там, — жесты зеркальные, — а Сильва встает через раз то там, то здесь.

Такую радостную улыбку Ира видела лишь у одноклассника-двоечника, когда тот смог без ошибок выдать правильный ответ. Пускай заученный. Но зато правильный.

— Три Сильвы — это получается шесть дней? — рука невольно отдернулась от котомки. — Если там и была еда, то она давно сдохла.

Ира разочарованно вздохнула и принюхалась к поклаже. Удивленные и озабоченные непонятным поведением гостьи сказки стали шумно втягивать воздух по примеру Иры.

— Вроде не воняет.

Ковалева, наконец, справилась с завязками и решила, недолго думая, вытряхнуть все содержимое из мешка. Но несмотря на довольно чувствительный вес, из сумки ничего не выпало.

— Что за?..

Еще раз заглянув вовнутрь и убедившись, что находка содержит внутри нечто, Ира снова потрясла над травой волшебный мешочек — ничего.

— Ладно, — согласилась с весомыми доводами девушка и бесстрашно запустила руку в недра дамско-хозяйственной сумки. — Стоп! А чья вообще эта сумка?

Королева фей беззаботно махнула рукой:

— Ай, пролетала тут одна. На венике длинном. Ее жайвор поймал. Только вот сумка и осталась от нее.

— А веник? — прозвучал закономерный вопрос.

— Веник? Веник же летучий.

Ира выдержала паузу:

— И что?

— Да ты вообще ничего не знаешь?

— Я же оборотень-енот, откуда мне знать?

— Так ты оборотень? — сказка разволновалась.

— Нет, шутка. Рассказывай про веник, пожалуйста, — последнее слово Ира добавила нехотя.

— Веник — летающий. Значит, пригоден для переработки.

— И? Из вас по капле придется вытягивать?

— Нет, — царевна обиделась, надула губки.

— Тогда расскажи до самого конца.

— Хорошо, — Екатерина Великая устроилась поудобнее на огромном розовом яблоке, накрывая его юбкой, словно лошадку попоной. — Веник умеет летать. Мы его забрали себе. Превратили в пыль. Добавили в пыльцу.

— Это та пыльца, которая должна была заставить меня летать?

— Да.

— А почему не получилось?

— Мало было.

— Пыльцы?

— Ага.

— Ясно. Жалко веник, конечно. Раз ту дамочку выдерживал, может, и мне бы сгодился. Как средство передвижения.

Фея задумчиво хмурила бровки и коротко кивала.

— И часто у вас тут веники летают?

— Нет, — обрадовалась непонятно чему крохотная собеседница, — совсем редко.

— А из чего вы тогда эту пыльцу делаете?

— Из того, что летает, — невинно хлопнув глазами, сообщил мотылек.

Ира нервно сглотнула.

— Из всего, что летает?

— Ага, — высокая прическа во время рьяного кивка потянула фею к земле, чуть не опрокинув красотку с насиженного места.

— Вы меня что ли прахом птиц посыпали?

— Ага, и жайворов, и сказок, и...

— Нет! Хватит, — Ира в очередной раз выставила руку в ограждающем жесте. — Не хочу больше знать.

Чтобы отвлечься от умопомрачительного разговора, Ковалева сосредоточила все свое внимание на присвоенной котомке.

— Так, что тут у нас? Кармашки... баночки...

Ира стала нащупывать что-то и постепенно вынимать на свет. На траве в рядочек выстроились разноцветные миниатюрные флакончики. Так на Земле оформлялись подарочные наборы парфюмерных торговых марок.

К скромной прозрачной бутылочке с широким горлышком и невидимой пробкой прилагался небольшой резной ключик, ровно в тон сиреневому наполнению посудинки.

— Целый новый мир, — прочитала Ковалева бирку. — Это что ж? Я и читать теперь могу?

— А что там написано? — фея-королева спустилась к бутылочкам и стала расхаживать между ними, смешно отражаясь, как в кривых зеркалах. Самый высокий флакон был на голову выше сказки. На феину голову, естественно.

— А ты не понимаешь, что тут написано?

— Неа, — Екатерина покачала высокой башней из волос. — А что тут написано?

— "Целый новый мир", — повторилась Ира, — и никакой инструкции. Ладно. "Осень". Что "осень"? Ты что-нибудь понимаешь?

— Неа, — не отвлекаясь от кривляний в выгнутое зеркало, ответила сказка.

— Ладно, потом у знающих спрошу. "Любовные сотрясения". Мать моя женщина. Это ж какие сотрясения?

— Любо-овные, — подсказала вежливая и крайне образованная фея.

— "Настоящее солнце". О, вот это уже понятнее. "Звездопад". Тоже, крайне полезная вещь. "Длинный язык". Я бы добавила это к любовным потрясениям. Для пущего эффекта. Но пока не на ком экспериментировать.

Ковалева на некоторое время отвлеклась от сумки, мечтательно закатила глаза.

— Вот и наказание будет тебе, Гриттер.

Видел бы киллер улыбку своей невесты, в жизни бы не решился на встречу.

— Так, ладно. Что тут еще? "Длинные ноги". О! Это же лично для меня! Главное — с дозой не переборщить. "Темная репутация". Ха, я, между прочим, знаю такие эликсиры, что и без волшебства могут сделать репутацию в горошек.

Фея непонимающе уставилась на собеседницу. Ира только отмахнулась, продолжая исследовать недра холщевой котомки.

Через некоторое время Ковалева нахмурила брови, оглядела довольно внушительную артиллерию баночек и скляночек, повернулась к фее:

— А как все это поместилось сюда?

Королева только возмущенно покачала головой. А затем и вовсе улетела. Молчавшая до сих пор свита с легким гулом взвилась в воздух.

Ира расстроено посмотрела вслед веренице светящихся хвостатых комет и лишь теперь обнаружила, что оба светила — Груша и Магша — закатились за горизонт. Но в отличие от предыдущего места пребывания, данный остров не намеревался истязать Ковалеву ночным цветением.

— Ну, что ж, попробуем? — спросила Ира у маленького бутылька с содержимым цвета закатного солнца и надписью "Полный живот" и открутила крышечку.

Запах одурманивал.

— Курочка-гриль, — мечтательно протянула девушка, сглотнув слюну. — Какая же здесь дозировка? Хоть бы инструкцию вложила, метелка веничная.

Набравшись смелости и сторговавшись с собственным желудком, девушка опрокинула на указательный палец бутылочку и аккуратно слизала единственную мутную каплю.

— А недурно, — похвалила неведомого повара Ковалева и почувствовала, как крохотная доза превращается в довольно сытный и объемный ужин.

Ира испуганно схватилась за живот.

— Я же говорила — курица, а не индейка. Это концентрат?! Ай! Ай! У меня же несварение будет!

От верной смерти от переедания девушку спасло неясное мерцание одного из флакончиков.

— "Освобождение", — прочитала прыгающую перед глазами надпись, — да ну на фиг! Я не Куба, чтобы освобождать меня! Я... свободна...

Сообразив, о каком избавлении идет речь, Ковалева принялась судорожно ковырять пробку. Содержимое бутылки ничем не пахло, Ира смочила палец и уже поднесла его к губам, как вдруг сообразила, что держит в руках концентрат.

— Нет, мгновенное освобождение нам не нужно. Чревато.

Еле доковыляв до ручья, найдя по дороге высохшую тыкву, Ковалева поспешила набрать воды и ополоснуть в ней палец. Затем, решив все же перестраховаться, Ира определила довольно густые и недалекие кусты, расстегнула пуговицу на штанах и отпила из фляги. Резкая боль в животе сразу ушла.

— Фух, как хорошо!

Живот выразил солидарность легким бурчанием и погнал хозяйку в заросли.

Сытая и довольная Ира вернулась к котомке.

— Кошмар, темень-то какая! И я теперь, как сапожник без сапог. У меня есть концентрат солнечного... грушевого света — звучит-то как! — но я не могу им воспользоваться. Потому что — концентрат. И, наверное, его лучше всего разбавлять в стеклянной таре, делать лампочку. Вот это класс! Свет без электричества. Умная была голова у этой летающей...

Не найдя подходящего благородного прозвища нечаянной дарительнице скарба, Ковалева растянулась на мягкой траве, закинув руки под голову.

Внезапно пришедшая в голову идея подбросила девушку с лежбища. Ира поспешила найти флакончик с солнечным светом. Внимательно посмотрела на бутылочку и встряхнула содержимое — пузырек засветился. Сначала тускло, затем все больше набирая силу. И вскоре разгорелся так, что смело мог претендовать на звание тридцати-ваттного светила.

Ира решила не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Кроме того, следовало бы узнать, на сколько расхожи биологические часы землянки и бижюнян.

— Мама родная! — Ира внезапно осознала, что очнувшись в незнакомом месте и обнаружив разумных существ, она не спросила главного — где?

А вдруг Гриттера нет с ней, потому что Ира попала совсем не в тот мир? А вдруг она отсюда никогда не выберется? А вдруг ее никогда не будут искать?

Слезы ручьем покатились по щекам. Злость и обида смешались в сочный винегрет из чувств.

То ли на свет в ночи, то ли на завывания неведомого зверя слетелся ночной народец.

Разминая в очередной раз собственный нос в лепешку, Ира засекла движение краем глаза.

— Кто здесь?! — еле слышно спросила Ковалева, по-заячьи поджимая руки и втягивая голову в плечи. — Кто здесь?

Сбоку чиркнула спичка, высекая искру. Ира дернулась.

— Кто здесь? Кто здесь... — мужской голос передразнил девушку. — Никого здесь нет.

— Ага, прямо, как вежливый Кролик...

— Какой кролик? — не понял невидимый собеседник.

— Вежливый. Который ответил Винни-Пуху, что в доме совсем нет никого.

— А, — значительно протянул голос из темноты.

— А чего вы прячетесь?

Хрупкий флакончик с солнечным светом озарял лишь небольшое пространство вокруг Ковалевой, словно библиотечная настольная лампа. Рассмотреть говорящего не представлялось возможности.

— Кто вы? — повторила свой вопрос Ира, так и не дождавшись ответа на предыдущий.

— Мы — живущие в ночи, — судорожно провыл голос, — мы — тени. Мы... байки.

— Мотоциклы?

— Нет! Какие мотто.. цикли... Мы — байки!

Из темноты в тусклый круг света выплыл представитель сильной половины... представитель расы...

— Вы мужчина?!

— Однозначно, — утвердительно кивнул комар с лицом младенца, — доказать?

— Нет! Спасибо! Не надо!

Ира пыталась рассмотреть новоприбывшего: тонкие ломанные конечности, продолговатое тельце, полупрозрачные крылья стрекозы, голова кучерявого ангела и пара пухленьких ручек. Мужчина. В скромной набедренной повязке.

— Ну, что — нравится? — спросило существо баритоном, доставая из-за спины изящную курительную трубку и пуская колечко дыма.

— Не могли бы вы повернуться в профиль, — съязвила Ковалева.

— Хамишь? Укушу!

— Простите, — Ира почувствовала себя не в своей тарелке. Как когда-то давно. На ковре... в кабинете у шефа. — Ну, кто вы?

— Я же говорил — байки.

— А! — наконец сообразила Ковалева. — Они — сказки, а вы — байки.

— Какая молодец! — подыграл собственной желчности мотылек. — Чего пришла?

— Я не пришла. Меня кинули. В прямом и переносном смысле. Кстати! А где я?

— В траве.

— В траве сидел кузнечик. К черту подробности — город какой?

— Какой город?

— Это я спрашиваю — город какой! И страна какая? И мир ваш как называется?

— О! — насекомо-человек задрал нос. — Мир наш волшебен и называем мы его — Леженда-Бижю.

— Слава тебе во веки веков! — Ира театрально воздела руки к небу. — Попала!

— Куда попала?

— Куда надо — туда и попала.

— Не хами старшим.

— Простите. Каким старшим?

Вместо ответа байка засмеялся и закашлялся. А Ира надула губы. Обида подкатила вязким комом к горлу. Снова полились слезы.

— Ну, вот, опять слякоть, — Амур скривился.

— А вам не нужны мои слезы? — Ира искренне удивилась и расстроилась — очень хотелось получить еще и от мужчин подарков.

— А зачем? Пускай сказки собирают. Это им нужна всякая романтическая лабуда.

— А вам, простите, не нужна?

— А зачем?

— А дети?

— Какие дети? А! Дети... — монстрик многозначительно взглянул в темноту — раздались смешки. — Это сказки вам рассказали про детей?

— Ну, не сама же я придумала. Бред-то такой!

— Но-но! Не бред. Не. Бред. Полезная вещь.

— Ну, да. Мне рассказывали.

— Ой, да что там тебе рассказывали, — мотылек махнул трубкой, отчего табак разгорелся яркими сполохами. — Они думают, что без этих крокодильих слез детей не будет.