"Страна Чудес"

— Может и так. Может ее действительно создали как героя по книге. Но если это так — то мы все равно можем получить "Дочь Скэйта" со всеми ее тараканами в голове.

— Грей, а ты что скажешь?

— Она не знает, что сказать. Никогда не задумывалась о подобном.

— Ну и еще момент, у "Детей Скэйта" родовитость определялась правильностью рисунка пятен на шкуре. Типа чем четче и правильнее пятна и окраска вообще — тем выше в иерархии ее род. Если это правда, то наша — достаточно родовитая самка. А у них — матриархат. Хотя властные замашки из нее наверняка быстро и жестко выбили. Главное ее отогреть.

Допив залпом чай идет проверить горностайку, надо поменять воду в грелках и проверить пульс. Не сказал своим самочкам, но он жалеет "Детей Скэйта" и они ему симпатичны. Они единственные в том мире кто не старался "сожрать" всех соседей ради их убогих ресурсов. Этакие заучки-библиотекари спрятавшиеся от жестокого мира в своем подземелье. Поправляет грелки и проверяет не остыли ли они, снова проверяет пульс и дыхание пушистой, сидя в полутьме рядом с ней на кровати. Действует осторожно, когти у беленькой на месте и на удивление острые.

Она очень медленно согревается. Можно попробовать размять её мышцы... Так и делает, осторожно растирая и разминая ее мышцы сначала на теле, а потом на руках и ногах по очереди, после снова заматывая их одеялами чтобы поскорее отогреть тело, быстрее чем конечности. Очень внимательно и старательно все делает чтобы пушистая отогрелась и очнулась поскорее. Действительно переживает за беленькую и почему-то намного сильнее чем переживал за антилопу с гиеной. Наверное потому что у них ситуация была легче? Всё, чего он добивается — едва ощутимых судорог.

Смотрит и со вздохом зовет антилопу подежурить вместо себя. Надо вместе с гноллкой смонтировать видеонаблюдение снаружи на доме, чтобы не вляпаться на крыльце в снежного зверя или что-то похуже. Гиена работать умеет отлично. Одежду она себе уже подобрала, так что бодро таскает инструменты и материалы, стремянку. Под штукатуркой дом деревянный, так что с креплением кронштейнов для камер никаких проблем нет. Привинчивает их длинными саморезами. Быстро закончив с установкой камер снаружи заводит кабели в дом и подключает к видеорегистратору который смонтировал в коридоре у выхода. Прямо на стену привинтил крепление монитора и регистратор который допускает такое крепление, чтобы можно было видеть все что творится вокруг дома на улице перед тем как выйти наружу. Работа знакомая, оборудование простое и надежное, а настройкой проблем нет никаких и вскоре система работает показывая картинку с уличных камер.

Пока он работал на улице и в доме, принятые для согревания беленькой меры работают тоже. Результат есть. В том смысле, что она проявляет всё больше признаков нормальной жизни, просто во сне. Её дыхание уже не надо угадывать по шевелению волосков, она морщится от чего-то, улыбается и пожёвывает губы. Если проводить аналогию с человеком — у пушистой сейчас фаза быстрого сна, когда снятся яркие интересные и динамичные сны. Улыбается и руки ее по очереди раскутывает, потом ноги и поменяв воду в грелках укутывает уже целиком горностайку. Тело ее укрывает старым овчинным тулупом, а ниже пояса — шубой. Все-таки она девочка очень долговязая, выше даже рослой гиены.

К вечеру вроде бы отогрев беленькую до примерно нормальной температуры — и позвав Грей с Яшмой присматривать из коридора — пробует горностайку разбудить. Трясти ее за плечи или шлепать по щекам не решается. Пожертвовав ампулой нашатырного спирта из аптечки оставшейся еще с советских времен осторожно проводит над ее мордой ватой с нашатырем держа ее на хорошем расстоянии. Но сам готов отшатнуться если она начнет махать лапами. Когти у нее на руках приличные, а на ногах еще больше. И сама пушистая вполне развитая, не заморыш какой-то. На первый заход ваты реакции нет. Помахал над ее мордочкой ватой с нашатырем опять, только ближе.

— Просыпайся, спящая красавица.

И красавица просыпается, только при этом сворачиваясь в клубок, пряча мордочку под лапами и даже хвостом. Сразу убирает вату подальше и гладит белый пушистый клубок осторожно ладонью.

— Ты меня понимаешь? Тебя как зовут? Не бойся, отвечай.

Пушистый клубок демонстрирующий явный испуг никак не реагирует на снова, пробует еще раз говоря снова с беленькой спокойным ласковым голосом.

— Не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого.

Снова гладит осторожно проводя ладонью по ее спине и крестцу. На этот раз реакция на слова, а может и прикосновения есть. Не открывая мордочки она что-то свистит и скрежещет, перемежая звуками стеснённого дыхания. Наверное это язык ее вида, но он то его не знает...

— Развернись, не бойся. — Снова гладит ее ласково, мягко и спокойно уговаривая распрямиться. — Не бойся, все будет хорошо теперь. Я тебя не обижу.

И сам осторожно пытается ее развернуть, но мягко, не применяя силу, просто чтобы беленькая поняла что от нее хотят. Тон скрежета меняется. Теперь горностайка уже бормочет что-то почти разборчивое, но всё так же непонятное. Но спокойный голос и слова пока ее раскрыться не убеждают, хотя нет агрессии в ответ и это уже хорошо. Даже пытается осторожно просунуть обе руки в клубок и ее развернуть так. Первая попытка неудачная. Пробует снова развернуть руками горностайку просунув руки под ее колени и груди. Но эффект обратный, хотя действует осторожно. Она только сжимается ещё крепче — какое-то время. "Крепче" — весьма относительное, примени человек силу — он наверняка одолел бы её сопротивление. Но насколько она будет испугана примени он силу на самом деле?

Наконец не выдерживает и легонько шлепает беленькую ладонью по пушистому заду. А зад то очень даже ничего. Не такой мускулистый как у гиены и даже побольше размером, пошире, но и не толстый.

— Развернись!

Пушистая упорно не слушается все так-же продолжая сжиматься. Но после шлепка пониже спины по крайней мере не паникует сильнее. И все попытки ее развернуть без применения силы терпят крах. На самом деле такой упертый страх начинает немного раздражать.

— Это курам насмех! Такая большая пушистая и боится на меня посмотреть!

На резкие громкие слова эффект есть. Теперь она явно о чём-то просит, кому-то возражает — и боится. Вон, как трясётся... Подсев рядом, Яшма аккуратно встряхивает белый "крендель" приличных размеров.

— Яшма, если ты понимаешь ее диалект скажи чтобы она больше не боялась. Все что ей грозило раньше — теперь очень далеко.

Можно бы и не удивляться — гиена вполне уверенно, как ни в чём ни бывало, произносит несколько слов на языке, очень похожем на мольбы белой. И это срабатывает.

— О как... А что это за диалект, Яшма?

— Она и сама не знает. Этот язык был отмечен как "неважный".

— Спроси как ее зовут. И представь нас.

Всё ещё старающаяся скрыться от неприятностей и заметно дрожащая пушистая то поднимает уши, вслушиваясь в слова Яшмы, говорящей нарочно медленно, то прячет их в поднимающемся мехе. Терпеливо ждет пока гиена все переведет беленькой и выслушает ее ответ не перебивая пятнистую переводчицу. А пока рассматривает ее, очень уж она зашуганная, но это и неудивительно если ее действительно захватили пираты.

Получается тяжело. Гиена несколько раз переспрашивает, какой вариант имени "Ивьен" является правильным. Терпеливо ждет и смотрит на Грей, которая наблюдает из коридора внимательно за всем. Антилопе откровенно интересно, а еще она готова кинуться защищать своего человека если новенькая на него нападет. Улыбается рогатой и снова на горностайку смотрит, и улыбается ей тоже одними губами, экзотичная пушистая красавица очень стройная.

— Я понял что ее зовут Ивьен. Спроси про то как ее звали дома, и как назывался ее народ.

Без имитации возможностей человеческого голоса дела идут чуть быстрее.

— Ишарам, она из Детей Скэйта.

Победно смотрит на Яшму и Грей. Только что его теория откуда взялась белая и пушистая — подтвердилась! И пусть фантастическую повесть нельзя считать на 100 % верным описанием мира Скэйта, но многие сведения там могут оказаться близки к реальности.

— А я же говорил! Яшма, скажи ей что бояться здесь не надо.

— И мои милые хвостатые красавицы, не против ее в нашу семью принять? Видно же что досталось девчонке.

— Говорят разное, возражает гиена. Она бы не хотела прочесть книгу, в которой написано про её "приключения".

— Я такой книги не читал и про такой корабль как твой "родной" — тоже. Про Грей до первой нашей встречи я тоже ничего не знал.

Протягивает снова горностайке руку чтобы поздороваться.

— Будем знакомы, Ишарам. Я — Григорий. Наша зубастая и пятнистая красотка — Яшма, а рогатая стеснительная в коридоре — Грей.

— И всё же Яшма рекомендует осторожность. "Дети" от Детей могут отличаться, как и книга от реальности, какой бы она ни была.

— Я тоже таку думаю, Яшма. Что книга и реальность не совпадают, но некоторая информация оттуда может быть верной.

Они с определёнными трудностями знакомятся. Белой страшно касаться других. Мягко пожимает ее руку которая по человеческий пятипалая с длинными гибкими пальцами, а потом через Яшму спрашивает хочет ли пушистая есть? Пить? Или в туалет? Полностью соглашается с гиеной что книга от реальности наверняка отличается, но "общие формы" могут совпасть. Надо будет осторожно расспросить Ишарам о ее народе, как они живут и где чтобы сравнить с описанием в тексте старой писательницы. Но тут инициативу в общении проявляет сама горностайка, она действительно похожа на большого разумного человекообразного горностая. Даже в тексте книги одна из высокородных представительниц ее вида была описана как "королевский горностай с развратными глазами". Так что ассоциация вполне уместна.

— Она не чувствует себя так, как раньше.

— Что ты имеешь в виду, Ишарам? Что не так?

— Яшма, просканируй ее осторожно.

— Она не чувствует себя внутри. — Пушистая касается себя так осторожно, словно боится раздавить. Ещё и взглядом лапы контролирует, чтобы убедиться — она существует.

— То есть ты не чувствуешь свое тело?

Горностайка кивает, шмыгая носом. Смотрит обеспокоенно на беленькую и присаживается рядом с ней. Осторожно гладит ее по животику, грудям всем четырем по очереди щекоча соски, спинке и хвосту.

— Так чувствуешь? А так? И вот так? Ты живая, ты душишь, у тебя бьется сердце, ты настоящая и ты живая.

Сменяющие друг друга кивки и мотания мордочкой приводят к тому что её нос выписывает что-то очень трёхмерное и забавное. Ждет ответа гиены когда та закончит со сканированием, а сам продолжает касаться тела беленькой в разных местах. Гладить, щекотать, иногда слегка щипать или тискать чтобы она чувствовала разные ощущения в разных местах. А потом просто гладит ее ласково по спине пушистой.

— Вставай Ишарам и пошли на кухню. Тебе надо попить теплой воды и попытаться поесть немного.

Встает и протягивает руку Ишарам чтобы помочь встать, понимая что она все еще слаба после длительного переохлаждения. Но ей сейчас надо подвигаться чтобы разогнать кровь по телу и заставить работать мышцы.

— Грей, сделай ей пол кружки теплой воды с парой чайных ложек сахара.

Добавляет чтобы антилопа погасила верхнее освещение и задернула штору на кухне, а сам через гиену-переводчицу расспрашивает Ишарам где она была и что с ней делали перед тем как она очнулась тут? Может она была в гибернации какой-то и потеря чувствительности просто временный побочный эффект? Справившись с шоком и страхом, белая послушно пьёт предложенное ей рогатой. На свет она реагирует вполне сносно, можно было бы ожидать худшего. Но они и приготовились хорошо... Готов ее поддержать если надо все время страхуя от падения и дождавшись пока горностайка допьет, а Яшма задаст все вопросы что он озвучил, ведет беленькую в туалет. Чтобы не случилось случайно "конфуза" если ее резко припрет по маленькому или большому. Ишарам умеет пользоваться человеческими "удобствами", так что смотрит на Яшму вопросительно, что та насканировала и выспросила?

Описание даётся с трудом, сканирование — куда проще. Пятнистая предполагает, что длительное переохлаждение избавило белую от многих бед — её жизненные функции восстанавливаются, но ей не помешала бы не менее долгая неподвижность в тепле с сеансами массажа.

— Что у нее было такое от чего избавило переохлаждение?

— Пониженный уровень кислорода в крови, замедление кровообращения. Если её вид приспособлен к жизни под землёй, это должно быть переносимо легче, но всё равно не бесследно.

— А жила она в большой железной пещере, Яшме даже приходится принести столовую ложку чтобы у горностайки было с чем сравнивать воспоминания.

Слушает гиену дальше ожидая пока горностайка справится со своими делами в туалете, чтобы отвести ее в спальню и уложить под одеяло с грелками снова. Две самочки, живая и не очень, помогают ему с потребностями белой. Яшма готова быть переводчиком столько, сколько понадобится. После туалета устраивает Ишарам на кровати максимально удобно, делает ей массаж и обкладывает снова грелками, расспрашивает ее про "железную пещеру". Что это было такое, как она там жила и что было дальше с горностайкой?

— Что ты последнее помнишь перед тем как очнуться у меня? Чего и кого ты так боялась?

То безвольно обмякающая, то нервно и мелко дрожащая пушистая рассказывает свою историю через терпеливую переводчицу.

— Это была большая пещера. Не такая глубокая или длинная, как дома, но достаточно большая, чтобы все ходы её клана поместились в одну из этих зал, и не самую просторную. Ведь в них помещались звёздные корабли.

Внимательно слушает Ишарам через перевод Яшмы заботясь о горностайке вместе с Грей, следя чтобы она была согрета и периодический растерта. Кивает сам себе и слушает дальше, очень интересно, и наверняка история настоящей "Дочери Скэйта" отлична от книги, где темы пленных пушистых у пиратов вообще не касались, но тем интересней.

— Её спасли из под завала. — О том, что сам обвал был спровоцирован посадкой корабля или сбросом сейсмической бомбы, белая либо не подозревала либо предпочитала не думать.

— Так она стала одной из "добыч". Одной из — потому что Ишарам однажды унюхала запах какого-то сородича...

Хвалит беленькую говоря что она хорошая и умница, и просит рассказывать свою историю дальше. Не забывает заботливо проверить грелки поправляя их и ладонями снова растирает ее гибкое красивое тело вместе с Грей в четыре руки. Антилопа смотрела что он делал раньше и сама решила тоже участвовать в заботе о беленькой.

— Жизнь на базе не была ни лёгкой ни интересной. Её рассматривали как диковинную живую игрушку, а значит ей только интересовались. Самые предприимчивые и не особо злобные пытались учить её своему языку или приспособить к какой-то пользе.

— Так она стала "разносчицей еды"... Это немного защищало белую от насилия. К счастью, она не понимала большинства вещей, сказанных о ней. А больше всего она любила приходить в ангар поменьше и вдыхать запах ремонтируемых краулеров. Каменная пыль чужих миров тянула и немного успокаивала. Вдруг среди всех запахов ей ещё встретится один родной.