| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Точно, что-то там такое вроде было.
— Да не коряга это была, а змея, — перебил я Драко. — Она сказала 'сам дурак' и уползла.
У лорда Малфоя сделалось такое лицо, словно он не знал, смеяться ему или браниться.
— А потом, пап, на нас пауки напали, здоровые такие, величиной с тыкву. Поттер целую сотню их пожёг, не меньше.
— Драко, там и полсотни не было, — возмутился я. — Надо было тебя их считать заставить.
— Нет, полсотни было. Ты их сразу десятками сжигал, когда они на нас со всех сторон попёрли. Ну вот, папа, слушай дальше. Пауки кончились, а мы дальше пошли. Уже светает, выходим мы на поляну — и вдруг на нас выступают из кустов три кентавра. Поттер встал, мы с ним висим друг на дружке, а кентавры обступили нас и торжественно так вещают... Один говорит: 'Марс нынче необычайно яркий'... Другой говорит: 'Звёзды говорят, что Сумрачный Лорд пробудился'... Поттер говорит: 'По фигу нам ваш Марс, ваш Сумрачный Лорд и ваши звёзды, лучше подбросьте нас до школы'.
Лорд Малфой взялся рукой за нижнюю часть лица.
— А третий кентавр говорит: 'Мы поклялись не вмешиваться в волю Провидения и никогда не помогаем людям. Поэтому мы почти не покидаем Священную Рощу', — продолжил Драко. — А Поттер говорит: 'Мы не люди — мы дети! А если вы такие долбаные ушлёпки, то не фиг пялиться на нас, словно мы два торчка на болоте, а разворачивайтесь отсюда и проваливайте в свою грёбаную Рощу!' Я думал, кентавры убьют нас на месте, а они вдвоём взяли нас с Поттером и посадили на третьего — сначала меня, потом его. И тот быстро так довёз нас до хатки Хагрида — когда мы приехали, я еще стоял, а Поттер как с кентавра слез, так и отрубился.
Малфой-старший поперхнулся полуистерическим смехом.
— Что, прямо так и сказал? — переспросил он сына.
— Нет, пап, это я тебе еще цензурно рассказал. А у Поттера почти все слова матерными были.
Наша сумасшедшинка передалась отцу Драко. Его плечи мелко тряслись от подавляемого нервного смеха.
— Мистер Поттер, — обратился он ко мне, — вы откуда такие слова знаете?
— У меня кузен-магл есть, Дадли Дурсль. С печатным словом он не дружит, зато дружит с непечатным.
— Понятно, мистер Поттер, тяжёлое детство... — Малфой-старший снова обернулся к Драко: — А ещё чему ты научился, сын?
— Пап, я научился не бояться. Знаешь, почему аристократ никогда не боится? Потому что когда ничего не началось, бояться еще нечего, когда всё кончилось, бояться уже нечего, а когда всё началось, бояться некогда. Это мне Поттер еще до пауков сказал, а потом я и сам понял. Знаешь, пап, если бы нас кентавр не подвёз, мы с Поттером всё равно дошли бы. Там уже недалеко оставалось, Поттер мне башни Хогвартса на фоне неба показывал.
Неужели я участвовал в этом безумии?
— Драко, когда твой отец уйдёт, я научу тебя, когда и почему надо держать язык за зубами, — пообещал я. Это оказалось последней каплей, и мы втроём закатились хохотом.
— Да уж, с вами не соскучишься... — пробормотал Малфой-старший, когда мы отдышались. Тут появилась мадам Помфри с едой, подозрительно посмотрела на него, на нас, на остатки копчёного мяса у нас на столе, но ничего не сказала, поставила нам ужин и ушла. Мы забрали свои тарелки, а лорд Малфой внимательно посмотрел на меня.
— Значит, мистер Поттер, теперь я вам обязан?
— Нисколько, сэр. Я перестал бы уважать себя, если бы оставил Драко там.
— Кентавры действительно говорили о Сумрачном Лорде?
— Лорд Малфой, не придавайте значения болтовне этих сдвинутых копытных. В первый раз, что ли, они говорят всякую многозначительную хрень, от которой народ пугается и ходит с квадратными глазами, появляются домыслы и самозванцы... Если некий Сумрачный Лорд и вправду пробудился, мы этого счастья и без кентавров не пропустим. А если пропустим, то и фиг с ним.
— Вы удивительно здраво рассуждаете, мистер Поттер.
— В этом балагане под названием Хогвартс только так и сохранишь рассудок.
— Там действительно был злодей?
— Да, папа, — сказал Драко, оторвавшись от омлета. — Я видел тёмную фигуру, которая пила кровь единорога. Я думал, страшнее некуда... но пауки ещё страшнее.
Лорд Малфой выслушал сына и снова посмотрел на меня.
— А вы что скажете, мистер Поттер?
— Злодей сразу же убежал, увидев нас. Он не хотел попадаться на глаза, а если мы сдуру стали бы ловить его, мы бы его не догнали. Всё-таки взрослые люди бегают быстрее детей. Думаю, он был не опасен, и тот, кто послал нас за ним в лес, об этом знал. Скорее всего, нас хотели или припугнуть, или навести на какие-то мысли, а о возможности несчастного случая просто не подумали. Заигрались...
— Я его уничтожу, — снова пообещал Малфой. — Мистер Поттер, вы разглядели злодея?
— Нет. Он был закутан в плащ.
— У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
— Он всё равно умирает. До конца лета ему не дожить, рано или поздно ему не повезёт поймать единорога. Или единороги в лесу закончатся.
— То есть, не скажете?
— Я не разглядел его под плащом, а для обвинения нужны доказательства. Лорд Малфой, злодей тут, в общем-то, и не нужен. Уже того, что первокурсников отправили ночью в Запретный лес, вполне достаточно, чтобы некий интриган полетел с должности.
— Это на редкость непотопляемый кусок дерьма, — мрачно усмехнулся Малфой-старший. — Я устрою в Министерстве скандал, а если получится, то и расследование, но Фадж только что сел на должность. Он дня прожить не может, не посоветовавшись с неким интриганом, и против него сейчас не пойдёт. Эту глыбу придётся расшатывать постепенно, я не в том положении, чтобы свалить её сразу. Но всё, что в моих возможностях, я сделаю.
Он заботливо поправил на сыне одеяло, на моих глазах превратившись из беспощадного властителя в любящего отца.
— Отдыхайте, ребята, а я еще с Дамблдором поговорю. Нужно добиться от него, по чьему распоряжению вам назначили такое наказание.
Через час лорд Малфой вернулся к нам. Очень злой.
— Дамблдор утверждает, что он ничего не знал и что ваше наказание было инициативой Филча, — сообщил он, снова усевшись на постель к Драко.
— Нет! Лорд Малфой, не трогайте Филча, пожалуйста, он никогда этого не сделал бы! — испугался я за старика. — Он пытался предупредить меня, когда вёл нас к Хагриду. Ему по должности не положено назначать наказания, от него никто из преподавателей отработку не примет. Если он поймал нарушителя, он сообщает декану факультета. Это враньё, лорд Малфой...
— Сам вижу, что враньё. — Малфой поморщился. — Но что мне делать с этим враньём, если Дамблдор с ясными глазами говорит мне его в лицо, а МакГонаголл поддакивает? Если я подниму шум в Министерстве, пострадает только Филч.
— Тогда не надо, а? Рано или поздно он попадётся и без Филча, лорд Малфой.
— Если вы так просите за Филча... Совсем не поднимать шум я не могу — моя репутация пострадает, если я это спущу — но можно поскандалить и не настаивать на взысканиях. Мистер Поттер, если вы в дальнейшем обнаружите что-то такое, что позволит прищемить хвост некоему интригану, я всегда вас поддержу.
— Я постараюсь, сэр.
Меня выписали из медпункта сутки спустя после Драко. За это время он успел не однажды рассказать на факультете о наших лесных похождениях. Задним числом всё выглядит по-другому, в том числе и в глазах участников, поэтому в своих рассказах Драко уже не мчался в ужасе куда попало, а героически гнался за злодеем и догнал бы его, если бы не повредил ногу, а я не менее героически выносил его из леса на себе. Коронной фразой в его рассказе было: 'А знаете, парни, что Поттер сказал кентаврам, когда они не захотели нас подвезти? Девочки, заткните уши...'
После нашего совместного приключения Малфой неуловимо изменился. Теперь у него одним взглядом получалось сказать опрометчивому задире 'ты ходишь по земле только потому, что я не желаю мараться о тебя' — и получалось очень убедительно. Его перестали задирать независимо от того, были рядом с ним Крэбб с Гойлом или нет.
В нём появилось нечто опасное.
Наши с ним отношения перерастали из дружественных в дружеские. Малфой зауважал меня и больше не пытался подчинить, а, напротив, признал авторитетом и чем-то вроде старшего брата. За отсутствием поблизости отца Драко теперь нередко спрашивал моего совета или мнения по довольно-таки доверительным вопросам и, бывало, даже следовал им.
Однажды мы с Драко заболтались на перемене и на пару минут опоздали на историю магии. Профессор Бинз, будучи не от мира сего как физически, так и духовно, кинул на нас рассеянный взгляд и сказал: 'Томми, Люци, проходите на места и больше не опаздывайте.' Прежде у Бинза не было повода обращаться ко мне по имени, а теперь я впервые услышал, как он меня называет. Наш учёный призрак постоянно называл учеников чужими именами и все давно привыкли к его странностям, но меня вдруг озарила идея. Призраки видят живых людей не так, как другие живые люди, а значит...
После лекции я подошёл к Бинзу и стал расспрашивать его о третьем восстании гоблинов, пока остальные ученики не покинули класс. Когда мы остались одни, я спросил профессора:
— А правду Малфой говорит, что вы не помните мою фамилию?
Бинз уставился на меня, его призрачный взгляд прошил меня насквозь.
— Как это не помню, Томми... Вы Риддл. Том Риддл, — уверенно сказал он.
13.
В моей книге-артефакте Тома Риддла не оказалось. Ожидаемо, ведь представитель чистокровного магического рода не может исчезнуть просто так, его жизнь и смерть сами заносятся в подобные книги. Гораздо безопаснее прибрать к рукам талантливого маглокровку или полукровку, лучше всего сироту. А Том, по словам Дамблдора, был гениален.
Я снова навестил Тома. В его комнате ничего не изменилось, узник по-прежнему лежал лицом вверх и с отсутствующим видом глядел в никуда. Я сделал попытку прочитать его память, но там была полная пустота. Даже регулярные посещения директора не отпечатывались в памяти узника — не на чем было.
В школе расспрашивать о Томе Риддле было нельзя, и я вспомнил о Малфое-старшем. Даже если лорд Малфой никогда не слышал об этом человеке, он может подсказать, где искать сведения о нём, или даже помочь найти их. Но спрашивать Малфоя письмом могло повлечь за собой слишком много вопросов, лучше было спросить его об этом лично и к слову. А нам через неделю предстояли годовые экзамены, и не хотелось бы, чтобы что-то от них отвлекало.
Мы втроём с Гермионой и Тедом подолгу просиживали в библиотеке, готовясь к экзаменам. Они повторяли пройденное, я был при них чем-то вроде говорящего справочника. Самому мне повторять ничего не требовалось, но стоило мне высунуть нос из библиотеки, как меня отлавливала Миллисент, чтобы я проверил её знания. Лучше уж с друзьями за компанию что-нибудь читать...
За пять дней до экзаменов меня неожиданно вызвал к себе Дамблдор. С тех пор, как директор подсунул мне зеркало, а затем забрал его, он предпочитал влиять на меня через посредников. Видно, они не справились с поставленной задачей, раз он решил повлиять на меня лично.
Предположительно он был сильным прирождённым менталистом, значит, следовало позаботиться о защите памяти. Я выбрал схему Элузио, которая не годилась для ментального противостояния, потому что не была барьером. Зато она хорошо защищала от ментального подглядывания, особенно если противник не подозревал ментальных навыков в собеседнике. Для Элузио требовалась предварительная подготовка, заключавшаяся в том, что брались несколько незначащих воспоминаний за последние дни, вытаскивались на поверхность памяти путём получасового сосредоточения на них, а остальное прикрывалось скользким незаметным куполом. Случайный взгляд глаза в глаза показывал вторженцу только эти воспоминания, дальше его отклонял купол, а через две-три секунды нужно было отводить глаза, чтобы скудость содержимого не показалась подозрительной. Главная трудность этой защиты заключалась в самодисциплине, чтобы случайно не перескакивать на ненужные воспоминания.
Я сказал горгулье пароль 'шоколадные батончики' и вошёл в кабинет директора. Дамблдор стоял перед жёрдочкой и кормил своего феникса с руки лимонными дольками. Увидев меня, он расцвёл улыбкой рождественского Санта-Клауса и раскинул навстречу мне руки так, словно хотел обнять весь мир.
— Гарри! Мой дорогой мальчик! Проходи, малыш, садись, чувствуй себя как дома! Угощайся, малыш, — он двинул ко мне вазочку с лимонными дольками, — а я сейчас тебе чайку согрею!
Разумно. После сладкого всегда хочется пить.
С ловкостью фокусника он извлёк из-под стола чашку, сотворил в ней воду и тут же вскипятил её, сыпанул туда трав из различных баночек, обнаружившихся в столе, и добавил по несколько капель из различных пузырьков. В кабинете вкусно запахло мелиссой и лавандой.
— Пей, Гарри, чаёк витаминный, на восьми травах! И дольки бери!
— Благодарю вас, сэр, но тётя Петуния не велит мне есть сладкого.
— Не бойся, Гарри! — Дамблдор лукаво подмигнул мне. — Она вон где, а мы вон где!
— Нет, сэр, она всё равно узнает. Она всегда говорит мне: 'Проклятый мальчишка, не вздумай без меня напакостить, я всё равно узнаю!'
— Ну давай тогда хоть чайку попей!
— Спасибо, сэр, пусть он немножко остынет.
— Ладно, малыш, пусть стынет, а мы с тобой пока поговорим.
Я преданным взглядом уставился на вазочку с лимонными дольками. Сегодняшний завтрак, вчерашние лекции по истории магии, обед, тренировка с мётлами под руководством профессора Хуч... и снова сегодняшний завтрак...
— Гарри, я очень рад, что ты проучился в Хогвартсе почти целый год и у тебя только хорошие и отличные оценки. Ты как, боишься экзаменов?
— Да, сэр.
— Не бойся, никто из профессоров не поставит плохие оценки Мальчику-Который-Выжил! Главное, не робей на экзаменах.
— Да, сэр.
— Как тебе в Слизерине, малыш? Не жалеешь, что отказался от Гриффиндора?
А ведь он мало что знает о моей факультетской жизни. Общежития — одни из самых защищённых от слежки помещений, об этом еще Основатели позаботились. Вчерашние лекции по истории магии...
— Благодарю вас, сэр, всё нормально, сэр.
— Как тебе мой рождественский подарок, Гарри? Ты применяешь его с толком?
О да, сэр... да еще с каким... сегодняшний завтрак... тренировка с мётлами...
— Я очень благодарен вам, сэр, что вы вернули мне вещь моего отца. Я храню её в сундучке и часто вынимаю, чтобы посмотреть на неё и вспомнить отца.
— Гарри, ты на самом деле не такой уж робкий, тебе только уверенности в себе не хватает. Ведь в Запретном лесу ты не бросил Малфоя, верно?
— Я боялся отойти от него, сэр.
— Ты в ту ночь не видел в лесу что-нибудь подозрительное?
— Ничего такого, о чём бы меня не предупреждали, сэр.
Дамблдор недовольно выдохнул и на какое-то время замолчал.
— Да ты пей чаёк, пей...
— Сейчас, сэр.
— Глянь-ка на меня, малыш, я тебе что скажу...
Тренировка с мётлами... Поднимаю глаза и скользящим взглядом провожу по глазам Дамблдора, задерживаясь на них на секунду.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
