— Огонь сжигает скорость вплоть до десятой доли от световой, — важно прокомментировал тогда Солеан.
Саске не оценил. Для него вообще стало новостью, что свет имеет скорость. Ну да сэнсэй большой, ему видней.
Когда непонятная девушка в маске "вошла" в огонь, он охватил ее целиком, скрыв. Точно так же он ее охватил при обратном движении, вернув экипировку. Как объяснил сэнсэй, к тенкецу гостей подсаживается огонь, которому для жизни хватает естественного истечения чакры. Как только незваный пытается воспользоваться чакрой, огонь разбухает и чернеет, не давая применить дзюцу и причиняя жгучую боль. Одежда и прочее отнимается в целях безопасности — мало ли что он задумал, явившись незваным? У джонина его одежда есть его оружие, иначе он мертвый джонин — это Саске четко усвоил.
На самом деле он до дрожи боялся откровенного разговора о случившемся, его пугали причины и следствия, пережитый кошмар затаился, но готов был с новой силой наброситься, стоит только упомянуть. Вот и цеплялся растущий юноша за любую возможность уклониться.
— А почему у этого, — имея ввиду третьего субчика, мужчину в летах, каким был и второй, — тенкецу не везде рыжие?
— Во-первых, огоньки над тенкецу, а во-вторых, имей уважение — не "у этого", а у "джонина", пусть он и ломится к нам аки тать в ночи. Белое пламя готово подлечить те места, черное готово уничтожить въевшуюся в тех местах заразу. Огонь готов съесть злоумышляющего пришельца до причинения ущерба клану или непосредственно по воле главы клана Учиха.
— Угум.
Дальше был вопрос про эти самые тенкецу, вылившийся в наглядную и увлекательную лекцию про чакрокналы шиноби и чакру вообще. Ну, перед ней, они, конечно, здорово посмеялись.
Четвертым был старичок божий одуванчик с бесшумной тачанкой на резиновых ободах. И так пробовал протащить, и эдак — не катится и все тут. Сам он в мешковатых штанах и опоясанной простой веревкой крестьянской тунике на выпуск проходил без проблем — обычный человек, дворник, судя по метлам и совкам в тачанке. К огню он относился индифферентно, как сказал Солеан — Саске запомнил словечко, ведь спросит же потом! По отдельности в руках инструменты тоже проноситься не захотели, кроме извлеченного с самого дна банального веника.
Сочно посетовав на несправедливость вообще и ротозеев в конторе в частности, совсем зарвавшихся, таких сяких и косых, лунный старичок, видящий в ночи, словно день на дворе, старательно обмел полицейский участок. Даже умудрился найти тару для мусора в виде пустых бутылок, каких-то мятых бумаг и газет. Потом он еще дольше ругался, когда ничего не смог вынести с собой, художественно, как выразился Солеан, насорив прямо при входе. В итоге он свалил эту кучу прямо при входе в здание полиции, поплевал на руки, обтер о штаны и с гордым видом, забыв веник, удалился восвояси.
Следующим был шиноби в простой запыленной одежде курьера. Ага, и с полным ртом бритв. Оглядевшись, оставил запечатанный конверт в почтовом ящике для корреспонденции (отдельно имелся и для анонимных посланий) у входа в полицию. Обратно он шел с жутко кислой миной, усердно шевеля ртом. Естественно, порезался при открытии рта за Воротами.
Саске очень старательно запоминал все комментарии Солеана. Едкие и по делу они равно могли помочь растущему юноше при исполнении миссий. И даже то, как высмеял сэнсэй оставшиеся в огне курьерские трусы в розовое сердечко — они являлись аппликациями и легко превращались в сюрикэны, но если поторопиться их одеть или снять, то вжик... и усе достоинство усечено, под корень. Поэтому не факт, что тот скис из-за бритв во рту.
Поутру, когда обсуждение циркуляции чакры пошло по второму кругу, появился человек в маске собаки. Зайдя, он оказался миловидным красавчиком о белых волосах, как выразился Солеан.
— К-какаши-сэмпай?! — Удивлению мальчика не было предела — он узнал иногда заглядывающего к отцу джонина с выразительным правым глазом. Всегда хотел заглянуть ему под маску.
Женственная внешность вызвала антипатию, но ушла на второй план, когда он заметил белые точки у правого глаза. Вот и задал вопрос, желая помочь дарителю вкусных конфет с тянучкой внутри.
— А я могу отсюда выразить свою волю? — Неожиданно для себя спросил Саске.
— Хм. Можешь, но этим действием демаскируешь себя — для всех ты спишь и видишь сны. Хотя в принципе решаемо. Твое желание ему помочь останется в силе, если я скажу, что этот его правый глаз раньше принадлежал Учиха-дзин?
— К-как Учиха-дзин? — Совершенно ошалел Саске. И сам понял, что знает ответ!.. Саске повесил голову, скрывшись за челкой. — Да...
Ответ исходил из того, что джонин из Ворот Учиха вышел в той же одежде, что вошел, огонь забрал лишь маски, скрывающие личность. Доброжелательный Какаши...
— Носитель трансплантированного глаза Учиха шиноби Какаши, — услышал Саске и вздрогнувший мужчина, сразу пристально заозиравшийся. — Память растущего главы клана Учиха содержит положительное мнение о Вас. Страж Врат-на-крови-Учиха готов сравнять цветность глаз и улучшить форму шарингана за Ваши услуги по ведению хозяйства во владениях клана Учиха, расположенных за пределами данного квартала, на срок до момента вступления в право наследования Учиха Саске и с начислением Вам зарплаты как временному управляющему делами клана, три четверти от общего дохода.
— Заманчивое предложение, Страж Врат-на-крови-Учиха, — ме-е-едленно проговорил Какаши, переводя глаза от одного столба до другого. Он был, он со всеми зрителями слышал этот голос, он представлял доходы богатейшего клана Конохи. — Из меня никудышный администратор.
— Это моделирование поведения с подходом к решению от лица Фугаку, — остановил видение Солеан.
У Саске все перевернулось, а голова закружилась. Обман!
— Моделирование, Саске, способствует понимаю. Не забывай, здесь время течет иначе. Не забывай, на тебе восстановление клана, я показал логику действий главы в текущей ситуации. Твое желание помочь мог бы претворить в жизнь следующим образом. В моих силах отправить тебя к нему в сон. В твоих силах разговорить его там на подробный рассказ о получении этого глаза, во сне памяти признание получится с полным эффектом присутствия. Глава клана мог бы поцелуем в глаз даровать свое благословление на его использование, вполне достаточно для устранения проблем с приживаемостью глаза. Но ты оттягиваешь разговор о клане. Быть главой и числиться им это две разные вещи, Саске. В данной ситуации твое желание лишь прихоть, до уровня моего моделирования ты не дотянулся, даже не понял, почему и отчего. Вот, смотри...
Саске с огромным трудом смог сосредоточиться на том, что происходило у Ворот. Беловолосый вышел в маске, быстро огляделся, стянул все с лица и шагнул обратно. Победно улыбнувшись, он сноровисто вернул свой платок с протектором и маску собаки на положенное им место.
— Ты вскоре сможешь встретить его и прямо в глаз предложить свою помощь. Вот только будет ли это прихоть кланового или достойный его главы ход, а?
— Как... что же мне делать, сэнсэй? — Выдавил из себя пристыженный Саске, не смея поднять голову.
— Жить, Саске. В первую очередь с верой в себя, надеждой на себя, любовью к себе. Во вторую с ответными чувствами на веру, надежду и любовь других по отношению к тебе. Остальное само приложится.
Саске дрожал все сильнее, чувствуя неудовлетворенную потребность в ласке и нежности. Он жаждал утешения, понимая невозможность ткнуться в бок к маме или обнять отца, что так редко раньше случалось, тем более покататься на спине ниисана. Он бы уже вовсю рыдал, не будь того самого приказа себе...
— Саске! — На окрик он поднял налитые кровью глаза. — Там кинотеатр, место кинщика для показа фильма "Саске" вакантно. Там выход в семь утра субботы, я буду тебя ждать. Разберись в своей жизни, гакусэй.
Саске так и повалился набок, его била крупная дрожь, в голове царил форменный кавардак, а сердечко ныло со страшной силой.
* * *
Солеан
Ожидаемое сравнение с Итачи покоробило. Времени прошел с гулькин нос, а я успел привязаться настолько, чтобы обижаться. Вот-ж, что называется, сам себе напророчил! Вмешательство посторонних разрушило мой проект "клан Луара", а тут бац и на тебе, клан Учиха вырезан — бери пожарище, возрождай и владей. Хочешь, оставь старые традиции, хочешь, измени или вовсе создай свои. Мальчик-глина, лепи желанное. И ведь леплю, гадство такое! Куда я денусь с пути творения чего-то стоящего вместо убогого глиняного ножичка, приготовленного к медленному запеканию в печке жизни?
Саске сам дошел до отмены приказа не плакать — слезы высвобождают боль, примиряют и понукают, они многогранны — эту истину юный мужчина тоже смог самостоятельно осознать. Понял он и мою жалость о почившем невинном детстве, беззаботном и безмятежном. Над ним довлело мое напутствие, он приложил все усердие к взрослению, пользуя мой кинопроектор с интуитивно понятным интерфейсом управления.
Показ начался с первых лучей, ласково коснувшихся счастливого младенчика, появившегося на свет. Видел плохо, но я оставил возможность понять, в каких муках он рождался и почему так счастлив. Из памяти крови я выудил все им забытое, каждую бытовую мелочь, каждый обрывок снов, каждую его мотивирующую на поступки мысль и эмоцию.
Внутренне он стал старше на десять лет истекших с момента входа в кинотеатр. Психологический возраст я затрудняюсь определить, погрешность плюс-минус год с центром в тринадцати.
Ожидаемо минуты с заемной силой превратились в месяцы. Десятки повторов по эпизодам в отдельности и всей картины в целом. Теперь Саске вкурсе о моем конфликте с Богом Смерти, часть моей личности после трансформы теперь всегда с ним — всего никогда не будет, скрывать целиком все нельзя. Бог Смерти за гранью понимания, скрытая часть меня тоже — Саске сумел принять эту мысль.
Принцип матрешки дался легко после устроенных мною объяснений про циркуляцию чакры. Сравнивая эфирные тела, старичка и свое, до и после трансформы, он видел, как благодаря изменениям тела при помощи энергии, рекомой чакрой, шиноби способен достигать немыслимых скоростей и силы в обход физических законов. Дублирующая система каналов маскировала истинную — первая его, вторая моя. Путем тренировок погрешности наложения устранятся, что ознаменует качественный скачек возможностей. Он узнал, каков наш с ним предел, который благодаря его росту, во всех планах, будет повышаться по квадратичной зависимости. Я ему объяснял про горение гормонов, перестраивающих организм. Он сам сделал вывод о непреодолимой разнице между генином и джонином, разделенных границей физической недозрелости. Наложив пример брата, он постиг еще одну истину — став джонином до полового созревания, Итачи сократил сроки вхождения в элиту шиноби, от которых рукой подать до легендарных, возвышающихся над рангами. Если он хочет догнать, то обязан совместить развитое дублирующее и первичное энергетические тела до начала гормональной перестройки, меняющей это самое первичное. Саске очень долго успокаивался и принимал мысль о том, что ему подвластна лишь дублирующая система, которая при передаче контроля над телом изгибается под первичную. Таким образом был применен тринтет дзюцу, а потом все вернулось на круги своя, гм, обновленные.
Саске со всей внимательностью всматривался в то, что высветил лившийся с него во время бега вокруг квартала огонь, замкнувшись в контур, что увидел я, естественно, с поправкой на его текущий уровень знаний. Наперво сам квартал, его подземные и надземные помещения со всеми тайниками. Его чувства вспыхнули ярко, когда под чайным домиком на краю сада камней, в геометрическом центре квартала, предусмотрительный глава клана спрятал выжимку из кланового архива и миллионы рьё в слитках чистого золота и чакропроводящего металла высокой пробы. Тайник располагался под комнатой, некогда хранившей артефакт клана, какую-то плиту — огонь высветил связь крови, по которой моя частичка проникла в экранированное помещение для хранения украденного артефакта. Не мудрствуя лукаво, я тогда прихватил сразу всю комнату, совершив обмен объема земли и комнаты с плитой, отминусовав у чайного домика еще один этаж с входом посредством додзюцу, примененного из прежнего места хранения. Готовясь, я полагал, что в квартале будут трупы, наличие которых для меня неприемлемо, поэтому вложил возможность обмена объемов. Череда Учиха-доно позаботилась о сохранении самой сути клана в случае беды, при моей помощи Саске вполне обойдется без украденных методик обучения молодежи.
Из живых родственников Саске остался действительно один Итачи. Младший, несмотря на всю свою категоричность отношения к старшему, принял внесенное мной через связь изменение в детородных органах — к этому моменту от всего внушения нукенина ничего не осталось, сила гендзюцу вся вышла тогда, в саду, оставив на сердце рану, зарубцевавшуюся в шрам.
Были еще две поделки генной инженерии и два носителя глаз, обоих мы уже видели, по-разному: Какаши пришел с добром; забинтованный тип колол отраву и накладывал гендзюцу с фуиндзюцу. У одного один глаз, у другого одиннадцать, причем десятка в руке свежая. Еще один канат, витой, указывал на другое пространство, куда я сунуться побоялся — сочетание живого и неживого, принадлежащего Миру Шиноби, предвещало взбучку, к которой я не был готов, тем более где-то здесь пропали несколько моих разлетевшихся духовных частиц. Поумерил любопытство, остановив свет от огня у самой границы — позже потревожим. С этими мыслями я тогда собранные лучики упер в более доступное, выявив целых пять лабораторных комплексов. В двух по поделке разной степени совершенства, в одной глаза, в двух кровь и трупы — все тела членов клана Учиха подверглись вскрытию с первоочередным лишением органов зрения. Форменное надругательство! Мой гнев толкнул меня на более рискованную тропку, чем намечалось ранее.
Мои тюремные исследования резонанса энергий велись успешно, пребывающий на свободе фамильяр оттачивал получаемые мною знания, готовясь к серии опытов в межмирье, но не сложилось. Без Сержа до сих пор как без руки и с чувством предательства в груди — я отказался променять связи с тварным миром на него. Фамильяр ресурс возобновляемый, в отличие от существующих связей — повторная их прокладка ослабит, результат получится дефектный, причем с крутым ухудшением при повторном разрыве.
Задумка сводилась, если очень упрощенно, к трем резонансам, из которых планировал черпать местную грубую магическую энергию, чакру. Первый резонанс с печатями. Крайне интересная и близкая мне тема. Мое умение зиждется на якорях из мысленных контуров и многомерных фигур, в терминах этого мира: для моих дзюцу не нужны ни ручные, ни начертанные печати, задающие у энергии требуемые параметры. Что вообще есть местное фуиндзюцу? Линии на поверхности, в общем, все тот же обычный магический контур с коррекцией на местные законы. Есть определенная схожесть с антенными рамками или с теми же антиворовскими этикетками на упаковках товара в гипермаркетах моего изначального мира... Поколебать эти контуры индивидуально эффективнее, можно найти ключик к банальному взрыву или, положим, усилению проходящий через них энергии. Но в моем случае из-за недостатка времени, обилия видов и манер исполнения подойдет только грубый и на начальном этапе затратный подход — тройная энергетическая волна. Первая вызывает реакцию, например, в виде корпускулярных завихрений в непосредственной близости от фуиндзюцу, тем самым взламывая контур. Вторая взаимодействует с получившимися неоднородностями, высвобождает вложенную чакру и усиливается сложением с ней. Третья стандартизирует выделенную энергию, приводя к одному знаменателю. Мне остается вовремя распределять результат, контролируя цепь взрывных процессов — для энергетического существа сие не проблема, в моем нынешнем состоянии трудно, но выполнимо, Саске вот придется хуже меня. В целостности остались тренировочные полигоны, их исключил из зоны действия резонанса, высвобождающего силу. Саске таки внял всем намекам и допер, что чакра и сила отнюдь не одно и то же.
