Улыбка гусара

— Ну и ну... Никак сам Александр Михайлович в чине старшего лейтенанта удостоил скромного кромсателя трупов своим посещением. О, да тут еще и Владимир Георгиевич, светило прокуратуры нашего городка! — шутовским образом раскланялся Ярослав. — Неужто решили последовать моему совету и провести трепанацию черепа?

— Это еще зачем, — не удержавшись, полюбопытствовала Элен.

— А чтобы мозг на кость не давил, девушка. А вас-то каким ветром занесло в мою обитель? Хотя, судя по одежде, готка... Тогда могу предложить небольшую экскурсию... Есть отличный труп утопленника трехдневной давности. Его лишь самую малость караси обсосали...

Элен громко сглотнула, и отчаянным мотанием головы выразила категоричное нежелание знакомиться с телом. Странно... Раньше за ней подобной чувствительности не наблюдалось.

Меж тем, танатолог не унимался. Обернувшись ко мне, он продолжал. — А вы кто, загадочный гость? Судя по белейшему цвету вашей одежды, к представителям готического стиля вы отношения не имеете. Да и среди работников охраны порядка, я вашего лица не припоминаю.

Потоки слов, исходящих от работника морга, словно ставили своей целью запутать гостей в паутине ничего особо не значащих выражений. Но я никак не мог признать этого человека банальным треплом — некоторые нюансы никак не вязались с такой теорией. Хирургический скальпель, который был у него в руке, не просто находился там, он порхал из одного положения в другое, свидетельствуя о мастерстве несколько другого рода. Да и поток слов... Возможно, всего лишь отвлекающий маневр, своеобразная маскировка, призванная одурачить доверчивую и не очень публику, спрятать истинное лицо. Весьма интересно будет разобраться.

— Позвольте представиться. — Аркадий Николаевич Бельский, приглашенный специалист.

— Какой специалист? — не понял танатолог. — Неужто коллега? То-то смотрю одежда у вас медицинских расцветок.

— Не совсем, — улыбнулся я. — Скажем так, смежная отрасль.

— Яр, кончай придуриваться, — вмешался старлей. — Я ведь тебе звонил, и предупреждал, что тело последней жертвы хотим обследовать.

— Его уже маньяк, ..., обследовал. Вдумчиво так, основательно, — помрачнел патологоанатом. — Цацкаются у нас с ними как с великой драгоценностью. Права там всякие, жертвы тяжелого детства и тому подобная лабуда. А потом людям моей профессии приходится новые и новые трупы вскрывать, причем часто в совсем непотребном состоянии. Порой утопленник двухнедельной давности по сравнению с ними милашкой покажется. Ладно, заходите...

— А тело?

— Да уж обеспокоился заранее его сюда транспортировать.

Обстановка внутри прозекторской была та еще... Странное сочетания профессиональных принадлежностей и предметов, ну никак с медициной не вязавшихся. Естественно, подобное сочетание породило множество гибридных форм. Человеческий скелет, вроде бы вполне естественное явление для морга, но местный затейник приспособил его под вешалку. Мало того, в зубах у дружелюбно ухмыляющегося черепа были зажаты несколько сигарет. Видимо, он вдобавок выполнял роль портсигара для эксцентричного хозяина.

Полки с книгами, на коих вперемешку стояла литература специальная и художественная, плакаты на стенах. Хм, плакаты... Черный юмор на грани. Две стороны медали, слитые в единое целое. Чиновник цветуще-упитанного вида в костюме за антикварного вида столом читает договор, ну а на второй части та же физиономия, только... Только битая, с разноцветными синяками и в камере читает приговор. Талантливо, с чувством, оригинально.

— Плакатики понравились? Понимаю, есть тут неплохие работы. Но вернемся к нашим делам скорбным. Вы вроде как трупик посмотреть желали?

— Желал не совсем верное слово. Глаза б мои на подобные вещи не смотрели. Но, думаю, придется. — Я вздохнул. Нет, к мертвым телам, я еще с войны отношусь свершено спокойно, однако судя по многозначительным взглядам сыскарей, и ехидной улыбке 'доктора мертвых' сейчас мне предстояло общение с изуродованным мертвым телом, а для нормальных людей, впрочем и вампиров тоже, подобное не может быть приятно.

Ярослав отдернул покрывало со тола в центре, и перед нами предстало то, что несколько дней назад было вполне живой и здоровой девушкой. К тому же судя по сожранившемся неповрежденным частям — весьма привлекательной. Я уже говорил, что маньяк будет умирать долго? Так вот, после этого зрелища я накинул ему еще недельку.

— Граф, такое существо просто не должно жить на земле...

— Понимаю, — кивнул я , глядя на бледную как мел готессу и на растерзанное тело. — Одно дело убивать врага или того, кто на тебя напал, но совсем другое — зверски мучить совершенно неизвестного и неспособного постоять за себя человека.

— Ну к делу! Док, вы сами что можете сказать?

— Сказать могу многое, только пусть девушка отсюда выйдет. Не люблю материться при дамах.

— А по делу?

— Ну по делу... Я в общем — то уже этим товарищам говорил... Только вот они меня не шибко-то охотно слушают.

— Что такое, — я требовательно взглянул на старлея.

Алекс малость замялся, но уже через пару секунд начал отвечать. Наверное, вспомнил о крайней нежелательности выводить меня из относительно приличного настроения в совсем злобное и огорченное.

— Да теории у него странные... Логику к бесу посылает, одна интуиция и какие-то гадания на кофейной гуще.

— Ага, — поддакнул прокурорский. — Вы прямо два сапога пара. Один с гипнозом, другой с гаданиями. А впрочем, делайте что хотите, вдруг да поможет найти сволочь. Тем более что гипноз ваш и впрямь впечатляет.

— Хозяин, ну давай я его впечатлю, — заскулил невидимый Чума. — Ну хоть чуть-чуть, даже не до смерти... Так, поприкалываюсь малость.

— Э, нет... Пока никаких шуточек, — строго одернул я заскучавшего бесенка. Затем переключил внимание на Ярослава.

— Ну что док, я вас внимательно слушаю. Излагайте, а там сверим впечатления.

Тот улыбнулся, показав окружающим обильно украшенные золотыми коронками челюсти, не глядя бросил скальпель в стену и принялся строить сформировавшиеся гипотезы. Кстати, скальпель попал точно с одного из субъектов, изображенных на календаре за этот год. На нем был начертан призыв голосовать за какую-то партию на местных выборах... Судя по всему, представители оной пользовались большим вниманием танатолога, благо плакат был весь в отметинах. Скальпель сюда метали не первый раз и даже не десятый...

— Это не просто маньяк, каких много. Он особенный... Нет, не так! Особенность в его поведении, которое несвойственно обычным, сереньким представителям их поганого племени. Наши психологи несут какую-то чушь и не желают уцепиться за самый важный факт. А ключ у них прямо под ногами! — Ярослав яростно жестикулировал, пытаясь таким образом усилить эмоциональность слов. Кстати, в этом он точно не нуждался.

— Док, вы хотите сказать, что он специально выбрасывает тела возле мусора? Дескать, они отброс, а я некий бог, хозяин или тому подобная суть.

— Ну вот, хоть один здравомыслящий нашелся! — он патетически воздел руки над головой. — Да маньяк просто смеется над усилиями поймать. Трясут не тех, совсем не тех. Бомжей, маргиналов, случайных людей. Не там искать надо, ой не там!

— Уровнем повыше, а то и не одним...

— Да! Там где деньги, власть, кураж от обладания почти всем и извращенное желание какой-то новой мерзости, отвечающей истинному облику того человека, который перестал быть им и стал маньяком. Он считает себя выше, могущественнее и умнее чем те, кто его ищет, и даже нарочно дает подсказки!

Умно рассуждает этот доктор, один из ближайших друзей смерти. Танатологи вообще народ очень своеобразный, близость к миру мертвых как-то по особому обостряет чувства некоторых из них. Не всех, только тех, кто выбрал сию профессию по призванию души, стремящейся оказаться на берегу той великой реки, где старик Харон гоняет свою лодку от берега к берегу. Вот только обратно он перевозит очень немногих — тех, кто способен так его напугать, чтобы убедить о большей опасности пребывания ТАМ, нежели ЗДЕСЬ.

Но есть в его рассуждениях и некоторые недостатки... А коли есть, так их надо бы и обнародовать.

— Скорее просто деньги и к тому же отсутствие той власти, которую он хочет получить. Плюс, возможно, извращенная ненависть к тем, кого он выбирает в качестве жертв. Да, а кто они?

— Ничего общего, совсем ничего, — развел руками Алекс. — Не совпадают ни пол, ни внешность, ни место жительства... Пусто.

— А мне кажется, что есть одна общая деталь, только вы смотрите на нее и не видите очевидного. Вот ответьте мне, из какой социальной группы были те, приглянувшиеся этой твари?

— Тоже мимо. Родители разные... Учителя, клерки, бухгалтера, один вообще из наших. В смысле, из милиции.

— Старлей, ты что, специально глупым прикидываешься или непроизвольно выходит? Вот ответь, были ли среди них детки маргиналов, дворников там, грузчиков и все в таком духе?

— Нет, не было...

— А отпрысков кого-либо влиятельного, — купцов или, как их там сейчас называют... бизнесменов? Неужто тоже не было? Вопрос риторический и ответа не требует.

Готесса моя давно уже все поняла, да и Ярослав — этот экстравагантный потрошитель трупов — также осознавал ход моих мыслей, а вот мент с прокурорским никак не могли свернуть в сторону от привычного им шаблона. Понимаю, сложно отойти от того, что на протяжении долгих лет становилось чем-то естественным и вроде бы неоспоримым.

Честно сказать, я немного мошенничал. Вампирская гиперчувствительность к смерти, и её причинам позволила мне ненадолго заглянуть в эмоции маньяка, сохранившиеся в обрывках ауры трупа. Ничего конкретного, но сделать кое-какие выводы все же позволяет.

— То есть что получается? — наконец выдавил из себя Алекс.

— Словечко из четырех букв. Начинается на "ж", кончается на "а", — обрадовано заржал подручный смерти. — Наконец то вы, ребята, вляпались в ситуацию, когда придется хоть немного пойти против течения. Потрясите-ка сильных мира сего!

Сыскари невесело переглянулись.

— Ничего, — утешил я своих временных союзников. — Я от всех ограничений далек, к начальственным креслам не испытываю ни малейшего почтения, а особенно к тем частям организма, которые на них восседают. Кстати, порой кажется, что именно ими они и думают. Или не думают даже ими...

— Слушай, граф, а может им трансплантацию учинить?

— Поясни, — не уловил я смысла предложения, сделанного Элен.

— Да просто голову вниз, кое-что другое вверх. Может лучше и не будет, зато для народа нагляднее на порядок.

Истерическое хихиканье Чумы, которое чуть было не прорвалось в слышимый диапазон, свидетельствовало о том, что бесенку подобная мысль пришлась очень даже по душе и он наверняка собирается поэкспериментировать над первой же подходящей кандидатурой. Да и у меня это вызвало определенные раздумья. Разумеется, не столь прямолинейно, но сама идея ничего... Доработать и можно пускать в жизнь. Так что...

— Ничего, ма шери, это от нас не уйдет. К тому же уверен, что ты мне напомнишь при случае. Но хватит об отвлеченных материях, перейдем к делу пусть и неприятному, но важному и нужному.

— Это к какому? — вновь проявилось неуемное любопытство патологоанатома. — Тело я уже вскрыл, второй раз делать это незачем. Искать надо, но это уже не моя область. Вот посоветовать там, гипотезу выдвинуть...

— Гипотеза — это хорошо, особенно если она верная. Но я не об этом. Кто-нибудь слышал о том, что у убитого в глазах способен отпечататься тот, кто послужил причиной смерти?

— Бабушкины сказки. — отмахнулся труженик прокуратуры. — Тогда бы вообще никаких проблем не было — посмотрел трупу в глаза и вот он, виновник.

— Слышал я что-то, но вот ни у кого до сих пор это не получилось, — Ярослав был более осторожен в своих оценках. — Помнится, в конце девятнадцатого века серию опытов проводили... Брали труп жертвы, убийца которой был стопроцентно известен и пытались каким-то образом срисовать или даже сфотографировать изображение, остающееся в зрачке покойного. Тщетно! Может нужны особые методы?

— Нужны, как без того.

Самая малость некромантии и никакого мошенничества. Помнится, именно это было написано в одной из прочитанных мною книг. Там рассказывалось, как один хитрый маг долгое время держал на троне вместо короля зомби, пользуясь полнейшей неосведомленностью приближенных покойного величества в делах магических выяснился сей факт лишь тогда, когда некромант (спустя пару лет)крепко запил по какому-то поводу, учудил нечто непотребное и тщательно сотворенный зомби в мгновение ока развалился на кучу гнилого мяса с соответствующими ароматами.... Но это так, вариации на тему.

Сейчас мне не требовалось даже зомбировать, нужно было лишь самую малость прикоснуться к остаткам энергии, сохранившихся в трупе, да и выбрать нужное. Обстановка способствует, противодействующих факторов ноль — идеальные условия, прямо как на страницах древнего трактата.

Лежащее на столе тело конвульсивно дернулось, заставив работников правоохранительных органов посоревноваться в прыжках в высоту с места. Танатолог же с философско-меланхоличным любопытством наблюдал за несвойственными трупу движениями. Экстравагантная личность, что тут сказать. Уверен, что если бы я решил соорудить зомби, то он попросил бы "отрезать кусочек для опытов" и полез бы со скальпелем непосредственно к зомби. Что ж, любопытство надо поощрять, но не на этот раз. Обойдется и тем, что планируется...

Перед моими глазами проявилось лицо того. человека, которого видела жертва перед смертью. Проявилось заодно с той болью, что была испытана в тот момент. Отвратительнейшее ощущение, но никуда не деться. Хочешь посмотреть глазами покойника — будь любезен расплатиться за удовольствие. Ну ладно, посмотрел сам, дай и другим ознакомиться с искомой личностью. Вот я и перенаправил по ментальным каналам узнанное о маньяке всем присутствующим... вместе со всеми болезненными ощущениями.

Грубо? Не согласен! Пусть почувствуют и прочувствуют, может тогда желание поймать выродка станет еще более неудержимым. Ведь теперь он и им причинил боль и страдания, пусть и опосредованно-экзотическим образом.

— Граф... — страдальчески скривилась Элен. — Неужели это всегда так?

— Где некромантия, там и боль. Иначе и быть не может. Но в большинстве других случаев такого нет... почти нет. Впрочем, об этом после. Ну что, судари мои, видели портрет маньяка нашего? Знаю, что видели, теперь вы его долго не забудете. По крайней мере до тех пор, пока не изловите и не повесите на центральной площади. Возражения есть? То-то же.

— Наваждение какое-то!!! — Владимир схватился за голову и начал мерно покачиваться. — Это что же за такое-то? Что ты сделал?

— Разве это так важно? — улыбнулся я. — Если хотите, можете считать это гипнозом, галлюцинацией, или вещим сном. Меня ваше мнение если честно, как то мало волнует. Главное, теперь вы знаете нашего противника в лицо.

— Гипноз, просто гипноз! — Прокурорский медленно приходил в себя, остановив свои бесполрядочные раскачивания.