Когда Цезарио склонился, сняв берет, Дон стащил шнурок с его волос. А Цезарио тряхнул головой, чтоб волосы рассыпались, и посмотрел на него — лукавыми, плутовскими глазами, и снова совершенно по-девичьи улыбнулся.

Да. Так лучше. Волосы как горячий шоколад, даже шоколаду захотелось. Но не делиться же?

— Вы подождите в стороне, — отмахнулся от всех лишних на сцене, все равно они не видят и не понимают, но посмотрел при этом на Поца и двух медведей. Так посмотрел, чтобы они точно поняли: это — мое. Моя девушка. Тронете, хоть глянете косо, убью.

А она... он? Нет, все же она. Ей не нравилась Оливия. То есть не сама Оливия, а посольство к Оливии. Она не отговаривала герцога, еще чего. Но идти туда самой? Искры в глазах, шальная улыбочка, учтивость на грани дерзости.

И — скрещенные руки, напряженная поза. Еле заметно подергивается щека.

— ...она меня не примет.

Не надо, мой герцог. Что, у вас больше некого послать к Оливии? Вон, Валентина пошлите. Да хоть сами переоденьтесь, Цезарио вам и берет даст. Неужели вы не видите, что мне тошно от этой идеи?..

Женились бы вы лучше на Виоле. Виола вам понравится, она так похожа на Цезарио, мой герцог!

Герцог, разумеется, про Виолу услышал. Изобразил отеческую укоризну — сватают непонятно кого, а ему о герцогстве думать надо. Графство присоединить, например. Ну да, точно, графство, Оливия же графиня! Так что отправляйся, Цезарио, пой серенады, говори комплименты. Не герцогское это дело...

В руках у него вдруг оказалась гитара. Откуда — неважно, наверное, Филька сунула. И эту гитару надо было дать Цезарио — ему ж серенады петь.

Цезарио, Виола, гитара.

Что-то в этом было очень правильное. Настолько правильное, что Дон вдруг почувствовал себя... целым, наверное. Словно нашел что-то давным-давно потерянное.

Гитару?

Виолу?

Неважно.

Глядя вслед Цезарио, прижимающего к себе гитару, словно любимую куклу, не удержался от улыбки. Надо полагать, такой же идиотско-восторженной, как у Арийца при взгляде на Лизку. Заразился, однако.

— Отлично, — ворвался в мысли голос Фелициаты. — Вот это запомните, и у вас пока перерыв. Эрик, теперь ты. Готов? Сначала Роман тебе объяснит концепцию, а потом отдельно позанимаетесь с Леоном, выучите реплики. До следующей репетиции, хорошо?

Дон возмутился: Ариец сегодня молодец, никто и не спорит, но доверять ему Виолу? После вчерашнего?! Да скорее он Арийцу голову отвернет, превентивно...

— ...да без проблем, — сказали рядом.

Вздрогнув, Дон обернулся. Киллер сидел на краю сцены, завязывал хвост и смотрел на Арийца с любопытством. Тот под его взглядом растерялся, смотрел исподлобья, виновато и неуверенно.

А помешательство прошло. Вот так вдруг. Схлынуло, оставив после себя неясную тоску, опустошенность и недоумение, что это такое нашло? Великая сила искусства, не иначе.

Ладно. К чертям помешательство, есть проблемы поважнее. К примеру, Поц. Вон как зыркает на Ромку и Арийца, даже про улыбочку забыл. Хотя нет, вспомнил: с явным трудом оторвал взгляд от нового врага, сиречь предателя и перебежчика номер два, и глянул на Дона. Тяжело, муторно глянул, можно зуб давать, сейчас встанет и тоже попросится в спектакль, только не Ромку будет спрашивать о роли, а Дона. Ромку он за фигуру не считает.

Ровно через мгновенье Поц и в самом деле встал и с независимым видом направился было к сцене, где так и сидел на столе, изображающем элемент выгородки, Дон. Но первой до него добралась Филька.

— Andare al camerino, parlare, — тихо позвала его за сцену, поговорить.

Глава 7, в которой говорится о глюках, зеленом берете и особенностях Шекспировского театра

Зайдя в комнату за сценой, она плотно закрыла дверь и только потом, так же по-итальянски, тихо и требовательно спросила:

— Что ты видел, Дон?

Дон замялся. Конечно, Фильке он доверял. Как себе, ну да. Только некоторые вещи и себе-то доверять не хочется. И вообще, что тут скажешь? "Знаете, мадонна Феличе, мы репетировали, а потом у меня случилась галлюцинация, и я увидел Виолу"? Или, что еще хуже: "Знаете, мне кажется, что наш Киллер похож на девушку, и я на эту девушку пялюсь, как Ариец на Лизку". Нет уж, спасибо, не стоит, его глюки — это его личные глюки. И точка.

В конце концов, и так понятно, что делать: надо ее нарисовать. Всего лишь. Хочется — значит надо. Или слепить. Но сначала все же Поц. Вот это в самом деле проблема, и не только для них с Киллером. Если Поц продолжил в том же духе, то и сама Филька не оберется проблем. Так что про Виолу он говорить не стал, хоть что-то не сказать Фильке было странно, трудно и как-то неправильно.

Выслушав про вчерашнюю засаду и сегодняшние улыбочки Поца, Филька кивнула и пообещала с ним поговорить. Затем несколько мгновений смотрела на Дона, словно что-то хотела спросить, и вдруг передумала.

— Надо доверять себе, Дон. Всегда. Себе, а не тому, что кажется правильным и очевидным.

Неужели сама догадалась про глюки? С нее станется. Иногда кажется, что мадонна Феличе знает все и про всех, даже то, чего люди сами про себя не знают.

Филька ему улыбнулась, получилось чем-то похоже на улыбку Виолы (глюки, брысь!).

— Нарисуешь — не забудь мне показать. — Подмигнула и показала жестом на дверь, мол, свободен. И уже в зале, опередив Дона на шаг, хлопнула в ладоши и объявила, что после перерыва Орсино и Цезарио свободны.

Неожиданно радостно отреагировал Ромка. Обернулся к Дону, — до того он что-то экспрессивно втолковывал Киллеру и Арийцу, — просиял, явно хотел что-то ему сказать, но его остановила Филька, подняв ладонь.

— Саша, Марат, Костя и господин режиссер остаются на последний час репетиции.

Ромка опять погас, кинул обиженный взгляд на Дона и почему-то на Киллера.

Черт, да с чего Ромку так колбасит?!

Дон было шагнул к нему, чтобы отвести в сторонку, вот прямо сразу, пока горячо. Но снова помешал Поц.

Подошел к самой сцене, перекосил морду улыбкой.

— Мы, это, тоже в спектакль хотим. Интересно, — выдавил Поц.

Димоно-Колян за спиной Поца синхронно кивнули и что-то буркнули.

Дон едва не сел где стоял. Поцаны предлагают зарыть топор войны? Просятся в спектакль после того, как Арийца назначили Оливией? Значит, понимают, что и им могут дать девчоночьи роли?

Или Поц что-то задумал? Судя по глазам, ему самому нож острый это примирение.

А неважно. Даже если и задумал, даже если это — всего лишь перемирие, пусть! Худой мир лучше внезапных нападений, но что им ответить? Не откажешь же, оскорбятся на всю жизнь. Но и соглашаться... Поц любую роль загубит, какой из него актер? Может, взять их в стражу и придворные? Отличные роли без слов.

Дон уже шагнул вперед, собираясь дипломатично предложить Поцу роль капитана Антонио, но внезапно вперед вылез Ромка, хмурый и злой как черт.

— Нет! В моем спектакле вы играть не будете!

Дон мысленно выругался. Как не вовремя ему встряло! Никогда не лез вперед батьки, а тут — нате вам! Все поперек! И ведь не скажешь, что идиот, поздно, да и не при Поце показывать раскол в рядах.

Поца окончательно перекосило, Димоно-Колян набычились, и позади Дона тоже сомкнулись ряды. Он спиной почувствовал, как за ним встали еще и Кир с Витьком, а Киллер придвинулся к Арийцу и положил Дону руку на плечо. Все это заняло не больше секунды, но ее хватило, чтобы всем стало раз и навсегда понятно: мира, дружбы и жвачки не будет. А будет драка, причем прямо сейчас.

— Миша, иди-ка сюда, — резким до зубной боли и настолько же ласковым голосом велела мадонна Феличе, прекращая драку в зародыше. Пока до Поца доходило, что вот прямо сейчас он при всем желании не сломает шею ни Дону, ни обоим предателям, ни наглецу Ромке, она тоже подошла, как ни в чем не бывало улыбнулась, потрепала Дона по плечу и продолжила: — Идите обедать, перемена скоро закончится, а у вас еще биология. Не вздумайте прогуливать!

— Прогуливать? — Киллер за спиной неестественно хохотнул. — Фелициата Казимировна, да мы бы никогда!

Филька царственно проигнорировала реплику, продолжая глядеть на Поца. Под ее взглядом он быстренько завял, сгорбился и пошел, куда ему указали — в ту же комнатку за сценой.

— Так мы тоже пошли? — уточнил Кир. — Биология у нас.

— Сначала обедать, — напомнила заботливая Филька, еще раз потрепал Дона по плечу и ушла откусывать голову Поцу.

В столовую они пошли всей толпой, даже Витёк и Ариец.

А ведь Витька они взяли с собой впервые, подумалось Дону. Уже третья неделя, как он по сути в семье, а вместе ни разу даже не обедали, не говоря уж про пивка попить или в киношку сходить. Непорядок. Да и пополнение семьи Киллером толком не отметили.

А тут еще Ариец.

Что с ним делать?

Ладно, Витек — он еще в прошлом году, на тренировках у сенсея, к Ришелье тянулся. Рядом с Поцем держался только потомку, что одноклассники.

Но Ариец... Он все семь лет, что Дон его знал, глядел в рот Поцу и не делал ни шагу без его позволения. А тут — нате вам, переметнулся в стан врага, да еще с этой девичьей ролью. Это ж позор на всю жизнь! Для поцанов — все равно что повесить себе на лоб табличку "лицо нетрадиционной ориентации". Как-то с трудом верится, что Ариец добровольно подставился.

Хотя...

Если ему Поц велел — Ариец бы и не такое сделал.

Правда, для Поца слишком сложный план. Многоходовки — не его конек. Это Кир бы завернул так, что ни один враг не просчитает. Но то Кир — а то Поц! Недооценивать противника, конечно же, нельзя. Но и переоценивать рискованно. Если Ариец искренне встал на путь исправления, отталкивать его будет несусветной глупостью.

Еще большей глупостью, чем сотворил Ромка с Поцем.

Феерический идиот! Вылез вперед батьки, и ладно бы — по делу, но поперек же! И знает же, что у Поца все по пацанским понятиям — вожаки базарят, мелочь не суется.

Но объяснять Ромке, почему он идиот и к чему приведет его выходка, он пока не стал. Тем более что сегодня Ромку с самого утра как подменили, и с этим подменышем надо разобраться. Наедине. Или, как минимум — не при Арийце с Витьком и не в школьной столовой.

Потому за обедом Дон улыбался — сдержанно, но тепло, как положено королю-солнцу. И наблюдал за всеми тремя: Ромкой, Витьком и Арийцем.

Ариец явно чувствовал себя неуютно, смотрел больше в стол или на Киллера, тогда Киллер ему ободряюще улыбался. Вообще получилось довольно странное разделение на пары: Витёк держался рядом с Киром, что в принципе было предсказуемо, а вот Ариец жался к Киллеру, не поднимая глаз на всех прочих. Стокгольмский синдром? При характере суровом, нордическом? Да бред же. Собачий.

А вот Ромка достался Дону. И выглядело это так, словно если б не достался — то распихал бы всех локтями, лишь бы не мешали заглядывать в глаза и напрашиваться на похвалу. Чисто щенок. Даже когда разглагольствовал о постановке и давал ценные указания для герцога Орсино, звучало в этом чересчур откровенное "почеши меня, Большой Хозяин".

Все это Дону категорически не нравилось.

— Ты ешь давай, Немирович, — прервал Дон нездоровое виляние хвостом. — Голодный режиссер хуже татарина.

Ромка недоуменно посмотрел на сунутый ему под нос стакан компота, просиял и занялся, наконец, обедом.

— Кстати, о татарах, — Киллер прищурился и повертел в руке свой пустой уже стакан. — Сбор-то мы как, устраиваем? Ты ж вчера хотел.

Поморщившись при воспоминании о вчерашнем походе в гастроном и подумав, что придется отложить разбор полетов с Ромкой до вечера, Дон кивнул.

— Собираемся. Вы там предупредите, кому надо, что задерживаетесь после школы, и как Филька закончит репетицию, пойдем.

Витек и Ариец посмотрели на него. Вот так одновременно подняли головы и уставились. Недоверчиво. Мол, что — и мы тоже? вот так просто? в круг избранных?

Вот так просто, улыбнулся им Дон. Пора вам узнать, что такое король-солнце. Грейтесь, ребята, после Поца вам надо.

Киллер стрельнул глазами на Витька с Арийцем и показал Дону большой палец. Осиял взглядом, ну опять Виола Виолой. Хорошо, что перемена закончилась, а то многовато глюков на сегодня. Вот завтра — пожалуйста, сколько угодно. Завтра можно будет изловить Киллера и поставить позировать. А то вообще не отпускать сегодня, все равно и он один живет, и у Дона мама умотала аж до октября.

На биологию тоже пришли всей толпой, к вящей радости мадонны Феличе, которая как раз вела под конвоем Поца, но с другого конца длинного коридора. На его морде, правда, радости не отразилось вообще, исключительно желание свалить отсюда к чертям собачьим. Что у него, разумеется, не получилось, потому что Филька до самого звонка стояла под дверью, вся такая милая и оптимистичная, словно не в ее классе вчера ученики друг друга чуть не поубивали. Другая бы на ее месте скандалила, истерила, вызывала родителей к директору и всячески бестолково металась. Ключевое слово — бестолково. Но это не про донну нашу Феличе.

Едва прозвенел звонок, она зашла в класс, так же мило улыбнулась Эльвире и попросила разрешения сделать объявление для группы, пока студенты не заняли свои места.

Объявление оказалось простое до крайности. Филька была очень рада видеть дружбу между учениками бывших классов "А" и "Б", и за-ради дальнейшего укрепления дружбы (и ассимиляции гоблинов, тихонько буркнул Ромка) просит ребят пересесть иначе. Витька она посадила с Киром, Поца — с Маратом, Димона с Коляном и то рассадила. А под конец...

— Леон, на третью парту слева, пожалуйста, и Эрик туда же, а с Доном сядет Роман.

Киллера — и с Арийцем?! Какого черта!..

Дон возмущенно дернулся, собираясь высказать Фильке все что думает, и тут поймал взгляд Ромки. Взгляд несправедливо побитого пса.

Обругав себя придурком, который сначала обижает друзей, а потом думает, Дон кривовато ему улыбнулся и хлопнул по плечу, мол, все отлично, не принимай на свой счет. Ну, не доверяю я пока Арийцу, и вообще не люблю, когда за меня решают, где кому и с кем. Это мой класс, кто бы ни назывался куратором.

Весь этот урок Дон сидел один, потому что Великого Режиссера забрала на репетицию Филька. Это было весьма кстати — потому что позволяло немножко подумать об утренних событиях и понаблюдать за Арийцем. Кстати, но неожиданно неприятно. Наверное, впервые за все школьные годы Дон почувствовал себя... не то чтобы одиноким и никому не нужным, опускаться до такой дури он не собирался. Но нечто подозрительно похожее на ревность при взгляде на перешучивающихся Киллера и Арийца он ощутил.

Вся дурь прошла ровно со звонком.

Как отрезало.

Потому что надо было собирать военный совет и решать проблемы. Все и сразу.

Проблему номер раз, то есть Арийца, он поручил Киру. Отозвал в сторонку и попросил приглядеться. Кир не стал задавать дурацких вопросов, только кивнул и обещал присмотреть.